Книга: Сегодня война
Назад: Глава двадцать четвертая
Дальше: Глава двадцать шестая

Глава двадцать пятая

Чужая винтовка Сурену чем-то понравилась. Грохотала она погромче привычного автомата, зато совсем не было отдачи в плечо, а что ствол чуть заносило при выстреле влево, так сделать поправку – дело нетрудное. Промазав несколько раз, старшина освоился и довольно улыбнулся, когда в ответ на очередной выстрел на улице упал неудачно выскочивший чужой солдат.
Что еще радовало: не расходовались собственные боеприпасы. По образованию Сурен не был военным, но как-то попав в армию, полюбил ее своеобразную жизнь, привык к ней, а в числе многих армейских заморочек твердо усвоил: при любых обстоятельствах надо иметь запасы. Патронов ли, еды… Но еда в данных обстоятельствах была не важна. Выведут в тыл, тогда можно подумать о пропитании. Если будем живы. Пока же…
Зачем далеко заглядывать? В поле зрения показалась очередная мишень, и Сурен торопливо, пока она не скрылась, выстрелил.
Попал! Не убил, но ранить порою лучше. Деморализует уцелевших, заставляет отвлекать бойцов для переноски раненого в тыл… Да и все равно, до конца войны уже не выздоровеет. Правда, Сурен выстрелил еще раз уже по лежачему, но на этот раз не попал, а затем пришлось пригнуть голову, пропуская свинцовую очередь над самой головой.
Когда старшина перекатился чуть в сторону и выглянул вновь, раненого уже не было. Жажда жизни – великий стимул. Боль, не боль, но как-нибудь уползешь. Если можешь, разумеется. Этот – смог.
Хрен с ним. Живые гораздо важнее. И чего лезут, когда экспедиция явно не удалась? Великая штука – инерция. Им уже сдаваться пора с извинением и переводом стрелок на покойных начальников, да все на что-то надеются…
На новом месте оказалось не лучше. Пули выбили крошку из тротуарной плитки прямо перед позицией. Хорошо, дальше им преградила путь груда мусора, некогда составлявшая часть разрушенного дома. Но ведь высовываться приходится, чтобы тоже стрелять в ответ. Вот это насели!
Сурен все же выстрелил пару раз одиночными и едва успел укрыться, как прямо перед ним рвануло. Уши заложило, кажется, легкую контузию он заработал, зато остался жив. А контузия пройдет. Это тяжелая похуже иного ранения, а тут, подумаешь!
Попробовать перебраться в дом? С какого-нибудь второго этажа обзор лучше, чем от земли. Но когда придется уходить, может не получиться. Да и не очень сейчас уйдешь. Зря он здесь залег. Куда ни рвани, везде хоть на мгновение продемонстрируешь противнику собственную личность. Убить врага на войне лишь половина дела. Надо еще самому не оказаться убитым.
Легко сказать. Противник пристрелялся, и теперь старшина высунуться не мог. Стреляли несколько человек, одни – лишь бы прижать, но кто-то и целился, выжидал появления головы ли, какой-нибудь части тела… Пару раз Сурен пытался выглянуть, но куда там! Вот подползут под прикрытием огня, и тогда все. Туши свет, кидай гранату.
Чуть правее еще огрызались. Кто-то из подчиненных был жив и продолжал вести бой. Не всех же угораздило сунуться в привлекательную ловушку! Надо было проскочить, занять позицию подальше с расчетом дальнейших передвижений. Отход – немалое искусство, включающее в себя умение наблюдать и оценивать. Сам же когда-то учил солдатиков!
И тут позади вразнобой заголосили автоматы, к ним немедленно присоединился знакомый голос ПК, и сразу стало легче. Свои! Подошли, прикрыли…
Дальше старшина не рассуждал. Пока поток свинца над головой уменьшился, он проворно перекатился в сторону, затем вскочил и рывком преодолел те самые роковые несколько метров до ближайшего полуразваленного угла. Что-то просвистело мимо, однако в следующий момент Сурен уже был под прикрытием стены и смог перевести дух. Теперь-то уже не возьмут. Зря стараются. Тут придется подтянуть танк, а в городе «Абрамс» уязвим. Не видно у противника в последнее время танков.
Ладно о танках. Так и накликать недолго. Пора к своим. Сурен наметил маршрут и перебежал за старое дерево, от него – за сарай, а там еще десяток метров, и можно залечь рядышком с капитаном.
– Ну как, живой, старшина? – риторически вопросил Александр, не отрываясь от автомата.
– Вашей помощью…
– Ну, чьей, положим, дело десятое, – хмыкнул офицер. «АКМ» в его руках дернулся от короткой очереди.
Сурен тоже поискал взглядом цель, выстрелил, но, к некоторой досаде, не попал. Так ведь почти все пули на войне улетают бог весть куда. В противном случае любой бой заканчивался бы мгновенно.
– Как остальные? – в промежутках между стрельбой поинтересовался капитан.
– Один убит. Апостол должен быть в том доме. Десантура минуту назад был жив. Где таджик, не знаю.
– Худойбердыев? Живой он. Вон у того забора залег, – за старшину ответил Александр. – Мы там на броне отправили Комара и убитых. Раз возможность появилась. Потом броня вернется, а там на ней по приказу и рванем.
И словно в подтверждение его слов, позади действительно рвануло. Раз, другой, тут же загрохотали выстрелы, но все бы ладно, стрельба шла весь день, но когда она нешуточно разгорается в твоем тылу…
Мужчины невольно оглянулись. Крестовоздвиженская петляла, да и помимо поворотов наблюдать на расстоянии мешал дым, так что ничего увидеть не удалось.
Обошли?
– Старшина, хватай своих ребят, и бегом туда. Надо разобраться.
В рации как всегда царил мат-перемат, и понять что-либо было невозможно.
– Почему я? – Сурен выстрелил, надавил на защелку слева, выбросил пустой магазин и вставил новый. Увы, последний. Хотя, если пошарить по чужим трупам, калибры же НАТО стандартны…
– Потому что твои люди хоть чуть поопытнее. Если что, сразу сообщи. Все. Удачи.
Капитан счел разговор исчерпанным. Тем более противник явно приободрился и перешел в атаку. Не толпами, но надвигаться он стал весьма решительно, и пришлось позабыть об экономии боеприпасов, как ни о чем не значащей ерунде. Только временами оглядываться. Вдруг и в тылу появятся осторожно перебегающие фигуры, а то и выползет высокий силуэт плюющейся огнем «Брэдли»?

 

Они опоздали. Безнадежно, до последнего предела, хотя часть пути действительно проделали бегом, и лишь заключительный отрезок шли, прижимаясь к полуразрушенным заборам. Мало ли какие сюрпризы прячет разрушенный город? Пожар, некоторые дома горели, еще ерунда. Его обойти можно, не лезть в огонь непонятно зачем, но бывают вещи намного страшнее неукротимого пламени.
Как ни странно, посреди всеобщих разрушений как ни в чем не бывало продолжала стоять церковь. Та самая, что дала свое название улице. Было нечто потрясающее в ее сверкающих позолотой куполах на фоне покрытого дымом вечереющего неба. Словно символ Руси на фоне всеобщей войны и резни, непобежденный, скорее же – непобеждаемый в принципе. Кажется, даже мусульманина проняло. Только смотреть и размышлять не было времени.
Все равно не успели. Почти приткнувшись к трехэтажному дому с лепниной между окон и большим балконом на последнем этаже, багровым пламенем горела боевая машина пехоты. Их машина. Пусть все они одинаковы, сошли с одного конвейера, изготовлены по одним чертежам, только глаз солдата умеет различать броню, на которой ездил, от любой другой.
Линии фронта в городе нет, и просочившийся сюда, а может, элементарно заблудившийся противник, заметил чужую БМП, воспользовался ее относительной слепотой и расстрелял в упор из гранатометов. Тем более из-за покрытого воронками, разбитого асфальта быстро ехать машина не могла.
Опоздание Сурена не играло роли. Для экипажа все было закончено в полминуты. А вот мстить было некому. По улице бродил с десяток здоровых мужиков, явно не ополченцев, нападавшие же валялись и на проезжей части, и во дворах. Пара явных уроженцев гор выискивали еще живых, методично орудовали ножами, исправляя старую поговорку про пулю-дуру. Прочие бойцы вполне славянской внешности работе горцев не препятствовали, старательно делая вид, что ничего не замечают и вообще заняты иным делом.
– Мы как раз выдвигались, услышали выстрелы, а… – с оттенком вины пояснил Сурену мужчина под сорок без знаков различия, но явно являющийся командиром группы. – Только и сумели положить всех. Восемнадцать человек, наглые, словно прямиком из Америки и находятся если не там же, то хоть в Европе… Некоторые сдаться пытались, да куда там! А вы где?
– Мы улицу держим. Тоже послали на звук боя. Сейчас назад пойдем. Там наших мало.
Мелькнула надежда: вдруг спецназ, или кто они там, послан на подмогу именно их батальону, однако командир лишь вздохнул.
– Соседи, значит. Нам передали: эвакуация скоро заканчивается. Максимум минут сорок, и будет команда на отход.
– Сорок минут еще надо продержаться. – Но на философию не было времени. – Ладно. Тогда мы назад.
Бой на улице Крестовоздвиженской продолжался, и оставаться вдали от ребят Сурен считал подлостью.
– Удачи вам!
– Взаимно! – И уже своим бойцам: – Двинули. Там ротный, капитан, наши друзья.
Мог бы не говорить, да само вырвалось. Без патетики, как само собой разумеющееся.
Прогрохотало с полтора десятка разрывов, но стреляли уже не с гранатометов. Кто-то пустил в дело артиллерию, а кто, и не понять. Для этого большая практика нужна, которой не имелось даже у Сурена. Про его бойцов говорить не стоило. Скорее все-таки чужая. Корректировщика при батальоне вроде бы уже не было, погиб в бою, а без него при переменчивости боя накрывать какой-то квартал огнем было опасно для своих.
Церковь все еще стояла. Вдруг вспомнился старый батюшка, и подумалось: что с ним? Пуля или осколок не разбирают, военный перед ними или сугубо штатский человек. Узнать бы, но времени нет. Ни одной секунды. Там же ребята ждут…

 

– Все. Последняя лента, а потом хоть в рукопашную иди, как с дубиной, – выдохнул Денис, присоединяя коробку.
– Так, – выдохнул ротный. – Тогда стреляй в самом крайнем случае, когда сильно попрут. А пока мы будем их удерживать, – и покосился на снайперскую винтовку.
Патронов к ней тоже почти не было, зато в обычной перестрелке она имела определенные преимущества. Тут не прижимать врага к земле, а истреблять его подчистую.
Недолго осталось. Когда будет долгожданный сигнал на отход? Через полчаса, ладно, по максимуму через час. Воздух уже синий в предчувствии сумерек. Противник откровенно спешит успеть до темноты. Хотя, зачем ему уездный город, обладание которым ничего не дает?
– Проблемы? – Рядом плюхнулся капитан, почти сразу выдал короткую очередь и лишь затем пригнул голову, спасаясь от ответного огня.
– Патроны, – так же коротко отозвался Дмитрий.
– Понятно, либераса его мать! Но к автоматам еще трохи-трохи есть. – Словно в подтверждение слов, Александр тут же стал набивать пустой магазин.
К сожалению, его ранец тоже был практически пуст. В разгрузке имелась еще одна связка, но что это для серьезного боя? Так, сущая ерунда.
Близкий взрыв заставил офицеров невольно пригнуться. Громов первым осторожно высунулся, выстрелил.
– Не попал, – разочарованно вымолвил старлей. – Скрылся, гаденыш.
Александр подумал о другом. Шесть магазинов, сто восемьдесят патронов. Еще россыпью десятка два, может, чуть больше. Еще есть одноразовая «Муха» на случай появления чужой бронетехники. Но, кажется, противник пока отказался использовать свои «Брэдли» и «Абрамсы». Да еще три штуки лимонок. Негусто.
– Не удержимся мы здесь, Димка. Надо потихоньку оттягиваться назад. Да и соседи явно пятятся.
Судя по перестрелке, справа действительно отходили. Медленно, но все-таки…
– Так… – процедил ротный.
– Фигня это все. Потихоньку оттягиваемся до вашей бывшей хазы. Поэтапно. Денис, хватай Илюшку, и отползайте первыми. Займите позицию, ждите. Потом – молодежь, мы – следом.
– Выполняйте, – согласно кивнул ротный.
Прежде капитан хотел отправить первыми Макса с Серанцевым, только ведь ушедшим действительно придется прикрыть остальных. Вот пулемет и пригодится. Да и Денис доказал, что на него можно полностью положиться.
Опять глухо бухнул взрыв. А тут на всех ни одного подствольника.
На той стороне в очередной раз возникло шевеление, и пришлось немного остудить противника огнем. Вроде безрезультатным в смысле потерь, так ведь задача поставлена не уничтожить, а задержать.
– Твоя очередь. Бери молодых, и вперед. Вернее, назад. Организовывай оборону. А мы с ефрейтором еще пару минут здесь посидим.
– Почему я?
– Потому что я старший по званию. И даже должности.
Сколько же раз уже приходилось оставаться вот так! В прежние годы дважды, в Египте один… Выходит, в четвертый? Своего рода стаж.
Только как же тоскливо становится каждый раз, когда все уходят, а тебе приходится держаться! Но и уходить, оставляя кого-то, наверняка еще хуже.
Александр оглянулся. Бойцы, стараясь оставаться незаметными, медленно отползали за очередной изгиб улицы. Максим не удержался, на пару секунд залег за какой-то урной и дал оттуда пару коротких очередей.
– Ковальчук, слишком не увлекайся! – Ефрейтор развил такой темп стрельбы, словно рядом стоял вагон с патронами.
– Я ничего, – послышался ответный голос. – Еще магазин, и пошабашу.
– А потом что?
Кто-то осторожно попытался выглянуть из-за угла дома, и капитан дал короткую очередь, загоняя любознательного противника обратно. Пара коротких очередей по окну, где тоже кто-то мелькнул, перекатиться на бывшее место ротного, нечего долго торчать на одной позиции.
Стрельба у соседей гремела уже не слева, а почти с тыла. Значит, пора отходить, пока кто-нибудь особо прыткий и нехороший не объявился с фланга. Выглянет из-за забора, а с той стороны даже укрыться негде.
– Ковальчук, уходим потихоньку! – Капитан дострелял магазин, перебросил связку. Затвор пошел с трудом. Наверняка нагар уже такой, что скоро придется досылать затвор старым испытанным методом – сапогом.
– Понял. – Ефрейтор попятился назад, лишь потом развернулся и пополз уже вполне нормально.
Ему сильно повезло. Крона поваленного дерева, за которым прятался Ковальчук, вспучилась разрывом. Одна из оторванных веток прочертила круг по воздуху и едва не рухнула на Александра. Но это мелочь. Главное – промедли напарник на минуту – и все.
Теперь пора уходить самому. Все ползком да тишком. Пуля выбила крошку рядом. А вот прицельная или шальная…
Обидно будет получить кусочек свинца в афедрон! Место больное, придется какое-то время лежать на животе, а вместо сочувствия получишь от отдельных граждан нездоровые усмешки и дружеские подколки.
Короткая перебежка под прикрытием деревьев, падение, перекат, посвист пуль, опять старательное подражание змее…
Кажется, вырвался. Тут достать не должны, а вон и двор с ребятами…
– Все нормально?
– Так… – привычно отозвался Громов. – Только сигнала пока нет.
– Будет. Мне обещал человек, которому я верю безоговорочно. Кстати, – мимолетный взгляд на часы, – время еще не истекло. Осталось полчасика, максимум – час. Академический. Так что, ерунда.
Конечно, ерундой это не было. Год на войне идет за три, но бывают моменты, вполне сопоставимые с вечностью. Сейчас наступил явно такой. Даже не наступил – шел, и уже довольно давно.
– Угу, – процедил ротный.
– Может, и меньше.
Денис рядышком слушал внимательно, даже каску сдвинул, словно она мешала ловить слова отцов-командиров.
Впрочем, ротный уже передвинулся. Не стоит обоим офицерам находиться вместе. Один разрыв – и что потом станет с бойцами?
– Не расслабляться! – чуть повысил голос Александр. – Еще немного, мужики!
Даже назвал бойцов не привычным «орелики». Раз выстояли последние дни, значит, молодые сдали экзамен на мужское звание.
Скоро броня подойдет. Или придержать ее чуть подальше? На улице в открытую ее мигом сожгут, во дворе сектора обстрела не будет. Тут более важен сам факт присутствия боевой машины, чем ее реальная поддержка.
Додумать капитан не успел. Опять в поле зрения замаячили чужие фигуры, и опять пришлось стрелять. Жаль, патронов маловато. Скорее бы приказ на отход…
Чуть впереди громыхнул взрыв. Явно не из подствольника, к таковым уже привыкли, нет, тут постарался миномет или пушка не очень большого калибра.
– Развратная женщина! – Что-то очень больно дало по кисти левой руки Александра, и пришлось добавить еще пару слов.
Рука словно стала больше, а уж крови выступило столько… Но хоть не оторвало совсем. Да и нет времени разбираться в собственных ранах.
Угораздило же под самый занавес!
– Товарищ капитан! Дайте перевяжу! – Ковальчук был ближе всех и потому сумел увидеть случившееся.
Ефрейтор сноровисто извлек бинт защитного цвета и быстро накрутил его на ладонь. Кровь это не остановило, и она мигом пропитала марлю и стала методично капать на землю.
– Вам в тыл надо. Не ровен час…
– Вот именно, что не ровен, – Александр перехватил автомат, примериваясь, как действовать оружием теперь.
Ничего. Последние патроны в магазины он забил, а стрелять можно как-нибудь и так, больше одной рукой, а второй лишь символически поддерживая. Какой тыл, когда в строю почти никого не осталось? Не бросать же ребят!
Назад: Глава двадцать четвертая
Дальше: Глава двадцать шестая