Книга: Сегодня война
Назад: Глава пятнадцатая
Дальше: Глава семнадцатая

Глава шестнадцатая

Александр поднялся тяжело, словно и не спал вовсе или же только прилег, и сразу пришлось вставать. Он уже давно не любил ранних подъемов, хотя порою был вынужден вставать ни свет ни заря, а тут еще накопившаяся усталость, снять которую невозможно несколькими часами сна.
Ну, вот, а еще мечтаешь о молодой девушке, с иронией подумал капитан. Куда ей такой старый хрыч? Молодежь тянется к развлечениям, которые с возрастом становятся неинтересными, да и прочие желания у них выражены ярче. Что за радость, если муж будет жаловаться на хвори да тихо спать, отвернувшись, по ночам? Все хорошо во благовремении. Есть возраст любить, а есть… Мысли запнулись, но потом родилось словечко: «умирать». Неужели пришло это время?
Нет, Александр боялся смерти не больше, чем боится каждый человек. Он же мог со спокойной совестью находиться сейчас где-нибудь далеко отсюда, в той же Москве, и никто не посмел бы его упрекнуть. Сам же утверждал, что с прежним государством расплатился по полной программе, а новому ничего не должен. Мог бы найти одну весьма симпатичную особу, проявить упорство, хотя бы недолго быть с ней…
Какая же глупость лезет в голову! Ведь все решил сам строго по старому фильму. Что ты сделал ради любви к девушке? – Я отказался от нее! Вроде такой диалог прозвучал в «Обыкновенном чуде». Зато в другом и тоже любимом фильме звучала песенка: «Что толку в этих молодых мужчинах?»
И «Что толку в этих скучных стариканах» – тоже. Кажется, последняя – вернее. Обидно, хоть лезь под танк. И очень-очень больно. Такое впечатление, будто долгие годы искал Ее, а нашел, когда оказалось слишком поздно. Жизнь, как ни крути и ни хорохорься, прожита. Останься сейчас в живых, и все равно, много ли той жизни еще будет?
Хотя бы увидеть разок, а там…
Что будет «там», капитан себе не представлял. Как не представлял победы, да и грядущего после нее. Вернее, себя в той новой и наверняка более счастливой жизни. Только для кого счастливой? Его-то личное существование, как ни крути, подходит к концу. Все лучшее в нем уже было. Как и все худшее. Что еще осталось познать? Разве что счастье разгрома врага и его изгнания за пределы отечества.
Ладно. Чувства, переживания, все потом. Пока же надо выдержать еще один бой. И прочие бои тоже.
– У нас соседи появились, – сообщил Фролов. – Добровольческий батальон. Сходи, договорись о взаимодействии.
Согласно приказу передвижение на боевых машинах ограничивалось в целях маскировки. Пусть средства космической разведки считались выведенными из строя, но береженого бог бережет. В худшем из случаев вряд ли кто обратит внимание на одиноких людей. Даже вооруженных и одетых в военную форму.
– Иду, – односложно отозвался капитан.
Утро действительно было ранним, и воздух был еще прохладным. Солнце наверняка выкатилось на небо, просто за домами его еще не было видно. Но даже сейчас городок выглядел мрачновато. Вчерашний налет и бегство жителей оставило на нем неизгладимый след. Даже там, где разрушения были редки. Да и странно было идти по улице, не видя вокруг людей. Если кто попадался по пути, то исключительно свои, военные. Но и последние крайне редко. Бойцы выполняли указания по маскировке, зря старались не маячить, а кое-кто наверняка еще отсыпался, пользуясь тишиной и покоем. Немногочисленная техника была замаскирована, большей частью вообще стояла по всяким сараям и гаражам, а обычные автомобили исчезли в момент эвакуации.
Александр внимательно всматривался в каждый дом и каждый проход. Пусть в штабе имелась отличная карта, явно позаимствованная в полиции или в какой-то иной из городских служб, но одно дело – условные обозначения, и другое – реальные строения. Раз уж оборону можно организовать лишь подвижную, то все будет зависеть от непрерывных грамотных перемещений. Ударил – ушел. Кстати, именно по этой причине с пятиэтажками старались особо не связываться. Вторых выходов подъезды не имели, в случае чего выбирайся через окна на противоположной стороне, да и зелени между ними маловато, скрытных перемещений не получится. Нет, там тоже имелись какие-то группы, но не добровольцев, а людей с подготовкой да лучше знающих город.
У «соседнего» района от забора отделился немолодой офицер с полевыми капитанскими погонами. Судя по возрасту, из запаса.
– От ополченцев?
– Так точно! Капитан Карпов! – представился Александр.
– Я – командир добровольческого батальона Летягин. Можно – Виталий, – офицер с первого взгляда признал в капитане «своего». – Чечня?
– Афган. Давно это было.
– Понятно. А я в училище поступил, когда Союз уже развалился. Но пришлось хлебнуть других гор. Потом уже ушел, – вздохнул о чем-то личном Виталий. – Ладно. Давай не маячить.
Обычный дом, разве что в открытых воротах каменного гаража виднеется запрятанная бээмпэшка. Еще первая, старая, зато над орудием «гром» укреплен ПТУР.
– Богато живете, – качнул головой Александр. Разве что слюну от зависти не сглотнул.
– Разве это богато? – возразил Летягин. – Машина – старье, не знаю, каким чудом до сих пор на ходу. Еще пять штук таких – вот и вся наша техника. Да один БРДМ, но тот вообще гроб. Даже в Чечне такого старья у нас не было.
– Зато с ПТУРом, – заметил Александр. – У нас – «двойки», но…
– Понятно. Тогда даже не знаю, что хуже. Да и раньше жгли меня, признаться, несколько непривычно поменяться ролями. Хотя две пары «Брэдли» мы вчера спалили.
– Тем более. Начало положено. Мы тоже счет открыли. Так что, некоторый опыт имеется.
Говорить о потерях не сговариваясь не стали. Без того ясно, что успехи дались не даром.
– Вы, главное, нам проход держите, – капитан указал место на карте. – Если попрут они отсюда, то другого пути отхода у нас не будет. Во всяком случае, для техники. Бойцы-то еще как-то…
– Думаешь, сомнут? – Но в тоне Летягина не было ни капли укоризны.
– Кто его либераса мать знает? Просто хочу обезопаситься. Тут ведь от взаимного упорства зависит. Кто крепче духом, тот и победит. Может, получат свое да откатятся. А может, упрутся, как немцы под Сталинградом. Да и не исключаю вариант, что в итоге махнут на нас рукой, а сами пустятся в обход. Здесь же решат укокошить нас артиллерией. В общем, как карта ляжет. Лучше уж предусмотреть все варианты.
– Согласен. Проход мы удержим. Но и вы нас поддержите у Крестовоздвиженской улицы. Вот здесь. Не ровен час, обойдут. А людей у меня маловато.
– Хорошо. Мы туда маневренную группу отрядим. Как раз фланг прикроет, – Александр тут же прикинул, что группу отрядить придется от бывшей своей роты. Значит, можно будет отобрать людей самому. Бойцов в прочих подразделениях капитан знал, мягко говоря, плохо, многих же совсем не знал, в бою же их вообще не видел.
Включить Николая с гранатометом, Комара, в качестве пулеметчика – Дениса. Подобрать вторых номеров. Еще кого-нибудь из добровольцев, раз, по словам комбата, у них подготовка неплоха.
Нет, Комара не годится. Он в роте последний снайпер. Ему отдельная работа найдется. Да и кто тогда войдет в другую группу? Нельзя же забрать сразу всех!
– Ты чем в Чечне командовал? – вдруг спросил Александр.
– В первую – взводом. Потом – ротой. А ты?
– Тоже, – и невольно подумал: странно будет управлять людьми не личным примером, а сидя в штабе. Словно на последних в своей армейской жизни учениях, куцых, из-за всеобщего развала, скомканных.
Ладно. Прорвемся как-нибудь. Тут по численности весь батальон – как одна рота. А уж ротой командовать как-нибудь можно. Да и у Летягина такое же положение.
Обговорили позывные, сигналы, возможные совместные действия.
– Хорошо. Живы будем, поговорим, – Александр поднялся.
– Я пока помирать не собираюсь, – улыбнулся Виталий. – Один раз сквозь ад прошел, второй уже не страшно.
– Точно. Ну, будем жить, пехота!
Снаружи все еще властвовала тишина. Разве что солнце уже проявило власть, и теперь повсюду пролегли длинные тени.
День явно обещал быть неплохим. Жаль, лишь в отношении погоды. С другой стороны, солнце тоже можно использовать в качестве союзника. Кому-то оно будет слепить глаза, мешать целиться. Останется лишь выбирать позиции в зависимости от положения светила в конкретный момент. И еще, обязательно проследить, чтобы фляги у всех были полны.
Жарко ведь будет. Во всех смыслах этого слова.
О том, что неприятель не полезет в город, Александр не думал. Хорошее сбывается редко. Для батальона хорошее. Но с точки зрения командования положение обстоит с точностью до наоборот.

 

– А это что за чурка? – Небрежный кивок в сторону Худойбердыева. – Только узбеков нам не хватало!
Прибывшее пополнение в количестве шести человек, начальство, как водится, выполнило обещание лишь наполовину, держалось уверенно до наглости.
– Это не узбек, а таджик, – холодно заметил Комаров. – Кстати, за чужими спинами не прятался, пиндосам от него досталось. Так что, выбирай выражения.
– Да? – протянул крепкий черноволосый доброволец с холодным взглядом карих глаз.
– Именно. Кстати, сколько помнится, славяне всегда были русыми и голубоглазыми. – Губы снайпера чуть перекосила ироническая усмешка.
– Ты-то сам кто?
– Эй, успокоились! – Откуда-то объявился ротный. – Нам лишь перегрызться не хватало! Все в одной армии и против одного врага! Кто будет качать права, отошлю к какой-то матери! А для особо национальных сообщаю: в городе имеются подразделения из кавказского добровольческого батальона. Из штаба только что сообщили.
– Если чечены, то вояки отменные. – Правда, взгляд Комара стал недобрым.
У каждого своя память.
– Все! Трения закончены! Завтрак, пока тихо. Где старшина?
– Здесь я, товарищ старший лейтенант! – мгновенно появился Сурен.
– Что насчет кухни?
– Не имеется. Пропала куда-то. Зато… – Дальше он прошептал что-то на ухо ротному.
– Да ты что? Это…
– Бесхозное это, товарищ старший лейтенант. Все равно пропадет. Хоть порадуемся немного. Да и… – Сурен явно имел в виду: ответ держать будет некому. Стоит ли думать о грядущих неприятностях, если грядущего у тебя скорее всего не будет? Но не обо всем есть смысл говорить вслух.
– Бесхозное… Потом как иск предъявят!
– Да кто узнает? Разбомбленный он. Что там было целым, что нет… Какие-то мародеры там уже явно побывали. А мы что? Только добавку к сухпаю. Не мы, другие возьмут. И ладно, если свои…
– Ладно, – решился старлей. – Посылай людей. Но не шибко…
– Уже. Мы и взяли лишь икру, колбасы всякие, свежий хлеб, прохладительные напитки. Лично проследил, чтобы никакого спиртного.
– Так… Ну ты…
Сурен лишь меланхолично пожал плечами. Подумаешь, чуточку позаимствовал из разбитого магазина продуктов! Не пропадать же добру, когда кухни второй день не видать, а боевые рационы хоть вкусны и питательны, да ведь солдатикам любая цивильная еда в радость.
Зато завтрак получился воистину королевским. Даже на взгляд разбалованного Макса неплохой. А кое-кто всяческие деликатесы в прежней жизни мог себе позволить лишь изредка, не то что не каждый день, а и не каждый месяц, а может, и год. Тот же Матвеев в позабытой властями и богом деревне. Да к тому же к завтраку на выбор хороший кофе, чай. Для желающих с шоколадом.
Александр появился в расположении роты прямо во время пиршества. Сразу прошел в отведенный командиру дом, шагнул в комнату, с ходу оценил обстановку.
– Ну, ни фига себе кормят в новой армии! Знал бы, даже на пенсию бы не выгнали! – прокомментировал он. – Не иначе, денежное довольствие лет на пять вперед получили и в магазин сгоняли!
– Так мы это… – замялся Дмитрий.
Недавний подчиненный вдруг стал начальством, и мало ли как он отнесется к факту незаконной приватизации капиталистического имущества!
– Я вижу. Нет чтобы сотоварища кофеечком угостить! Или, думаете, нас, штабную шелупонь, кто-то снабжает как боевые части? С утра маковой росинки во рту не было. Или с вечера? Учитывая, что утро едва наступило?
– Сейчас, – пробормотал ротный, а Сурен уже деловито извлек чашку из хозяйского серванта, взял банку кофе и вопросительно посмотрел на гостя.
– Мне покрепче. Начальство обязано быть бодрым. Чтобы лодырей-подчиненных неустанно гонять, поминая лилерасову мать, и шкуры с них спускать одну за одной. А вы, как ближайшие сообщники, тьфу, сподвижники, должны не только содействовать моему самодурству и безобразиям, но и вызывать их в меру сил.
Капитана несло. На деле настроение у него было преотвратным, однако нельзя же показать хоть кому-то, что он на самом деле думает обо всей военной кампании и ее вероятных итогах для остатков ополченцев и остальных подразделений, призванных оборонять город! Сами понимают, не маленькие!
– Плохие новости? – спросил Сурен, заливая чашку кипятком.
– Новости как раз хорошие. Противник наш выдыхается. Не здесь, но, по непроверенным данным, ихнее либерастическое государство не в состоянии тянуть сразу столько войн. И на Ближнем Востоке, и у нас, и у себя еще порядок кое-как удерживать. Да и к потерям они относятся иначе, а мы уже наколошматили их столько, что Вьетнам раем им кажется. Пленные в один голос твердят: не знают, как отсюда вырваться. У них даже тыла нет. Наши постоянно бьют их то с флангов, то сзади. Вся завоеванная территория – место, которое они занимают в данный момент времени. Уходят – и нет больше завоеваний.
Это была правда, узнанная ночью от комбата. Но любое решение принимается не сразу, а закончить боевые действия намного труднее, чем их же начать.
– Как понимаю, наша задача – выстоять и подтолкнуть их к скорейшему бегству? – подвел итог Сурен.
– Правильно понимаешь. – Капитан с видимым наслаждением отхлебнул кофе. Мгновение думал и подцепил с тарелки бутерброд. Сжевал его, потянулся за следующим и лишь затем вновь припал к чашке. – В общем, в роли замполита я побыл. Теперь слушайте вашу непосредственную задачу.
Он закурил, не желая переходить на командный тон в кругу друзей, и деловито начертил на карте вероятные направления атак и места нанесения ударов.
– Главное: не пытайтесь оборонять конкретный дом. Даже если это спиртзавод. Необходимо постоянно находиться в движении. Выстрелили – отходите на следующий рубеж. По обстановке – вперед, назад, в сторону. Техники это касается тоже. С одной стороны, противник решит, будто против него сосредоточено больше сил. С другой – потеряет возможность нанести по вас концентрированный удар. Две кочующие группы, на большее людей у вас нет. Плюс – две боевые машины с минимальным сопровождением. Одну держите в резерве на последний случай. Да и вторую первое время тоже. Только выдвиньте ее вот сюда. Как раз сможет в случае чего поддержать группу нашего десантника. А те – их. На охранение людей выделять не придется. Не будет противника, сможете передвинуть на этот перекресток. Соседи станут действовать аналогично. Так что, своих ненароком не перестреляйте. В общих чертах задача ясна?
– В общих – да. В конкретных не очень. Маловато нас, – напомнил ротный.
– Так и район ваш небольшой. Численность вполне достаточна для активной обороны. Станет горячо – сразу пришлем резерв. Целую роту на это дело выделили. Да и у вышестоящего штаба резервов достаточно. Дашь вам заранее, а вдруг противник пойдет, как Ленин, другим путем? В общем, держитесь. Рации вы получили, на небольших расстояниях со связью особых проблем быть не должно. Остальное – как карта ляжет. Но ведь мы маленько и смухлевать можем? В такой игре простительно. Ладно. Мне еще прочие подразделения обойти надо. Спасибо за кофе, мужики!
Они вышли вместе и тут же застыли при виде зрелища. По улице, не скрываясь, шествовал священник в облачении с иконой в руках, а следом за ним – еще один. Или, скорее, второй был кем-то из служек, или как они называются в церкви?
– Мир всем! – Священник заметил офицеров и остановился.
Был он ровесником Александра. Бородатый, с уверенным взором голубых глаз, но чем-то не от мира сего. Или так показалось посреди частично разрушенного и обреченного городка?
– Я настоятель Крестовоздвиженского храма отец Григорий. Обхожу район. Может, кому необходимо духовное утешение? Понимаю: отпустить людей на церковную службу вы не можете, но хоть собрать…
– Собрать, боюсь, тоже не очень желательно. Разве что, не всех сразу, а одних в одном доме, потом – следующих в другом. Маскировка, отче. Нельзя исключить, что противник ведет постоянное наблюдение.
– Служил, представление имею. – Батюшка оказался покладист.
– Организуй, Дима. Кто-то неверующий, но есть же и православные люди. Жаль, мне надо идти. Благословите, батюшка, на исполнение долга.
Тут бы не помешало исповедоваться, но грехов накопилось столько, что один их перечень займет массу времени. Надо было чуть раньше, да не успел, а теперь придется предстать перед Всевышним таким, как есть. Но, может, что-нибудь зачтется в качестве положительного?
– Благословляю, сын мой. – Во взгляде священника светилось понимание.
Александр приложился к иконе. Кто изображен на ней, он разбирать не стал. Крестился в зрелом возрасте, не столько из-за вдруг проснувшейся веры, сколько от осознания: или-или. Или возвращение к истокам, или полное и всеобщее нравственное одичание. Да еще теплилась надежда, уйдя отсюда, встретить где-то там, в потусторонних краях, ребят. Тех, с кем вместе был в далеких краях и кого не сумел сберечь на давней войне. Верующие или нет, но они погибли за Родину, защищая ее дальние рубежи.
А он вернулся…
Ладно. Что суждено, того не минуешь. Еще две роты обойти, а сколько часов или минут в запасе, знает лишь Господь. Раз уж неожиданно вспомнилось о нем.
Назад: Глава пятнадцатая
Дальше: Глава семнадцатая