24 июня 2015 года
Варшава. Польша

К счастью, в Польше оказался проездом человек, который имел право принимать решения. Контр-адмирал МакРейвен до сих пор находился в Варшаве — с его вылетом в Баку возникли серьезные проблемы. Кто-то, возможно русские, сообщил властям Азербайджана о прибытии контр-адмирала в Баку и возможных его планах — и правительство Азербайджана внесло контр-адмирала в список лиц, присутствие которых на территории Азербайджана нежелательно. Само по себе это не было враждебным действием, однако отчетливо показывало стремление Азербайджана оставаться в стороне и не поддерживать Запад в борьбе с терроризмом, особенно сейчас. В таких ситуациях действует правило: ты или с нами, или ты против нас. Так что Госдепартамент давил на Азербайджан, а контр-адмирал, вместо того чтобы делать что-то полезное, сидел в Варшаве без дела, чередуя экскурсии с работой в посольстве США, в защищенной комнате.

Его стараниями на базе посольства США начали создавать транзитный центр — третий после грузинского и азербайджанского. Мысль была примерно такой: создать в Польше некую опорную базу, с ведома польских властей или без такового. Следующим этапом было создание промежуточной базы в Минске, Беларусь. Белорусский лидер Александр Лукашенко, несмотря на публично декларируемые симпатии к России, в последнее время все отчетливее посматривал на Запад. Адвокатом Лукашенко на Западе была именно Польша, ранее владевшая Беларусью как своей территорией (прим. автора — опять типичная ошибка для американцев, путающих Западную Белоруссию с Белоруссией в целом. На самом деле, поляки владели Западной Белоруссией), а теперь заинтересованная в создании некоего экономического, а возможно, и политического блока, повторяющего бывшую Речь Посполитую. В частности — в западных областях Беларуси все отчетливее проявлял себя польский капитал, создававший небольшие фабрики по производству продуктов питания и ширпотреба, производивший товары под своими марками, а потом продававший их в Евросоюзе как «сделанные в ЕС». Минск, столица Беларуси, город довольно закрытый, но вот Гродно, на самой границе, другое дело, тем более что пограничники и с той и с другой стороны смотрели на транзит сквозь пальцы. Оперативники же, переброшенные на базу в Гродно, могли за несколько часов на хорошем автомобиле без проблем достичь Москвы, тем более что между Россией и Беларусью не было границы. И точно так же белорусская граница и шоссе Москва — Брест — Варшава с их грузопотоком служили неплохим путем для эвакуации. В качестве запасного варианта предлагалось создать такую же площадку в Киеве, но у Киева с Москвой были крайне напряженные отношения, и «проложить тропу» не удавалось.

По случаю прибытия в Варшаву выдворенных из России «сотрудников посольства США» срочно собрали брифинг. Все, кто имел какое-то отношение к провалившейся операции, сделали на нем свои доклады. Ни к чему не пришли — разве что стало понятно, что все они сидят в глубокой заднице и выхода не наблюдается…

Понятно было и то, что тем, кто провалился, надо немедленно убираться в Штаты, пока не произошло что-то еще…

Их отвезли в гостинцу недалеко от американского посольства. На завтра были заказаны билеты на Вашингтон с пересадкой во Франкфурте-на-Майне. Польская сторона дала понять, что длительное пребывание прибывших из Москвы граждан США на территории Польши крайне нежелательно…

Новый планшетник лейтенант-коммандер Ефимофф купил в месте, называемом Warszawska GieЕ‚da Elektroniczna — это электронный рынок в подземном переходе на Аллее Армии Людовой, куда он добрался на метро, выйдя на Мокотовской. Как и в большинстве мест в Варшаве, здесь понимали и русский и английский языки. За доллары — на евро менять не было времени — продавец с крашенным в зеленый цвет хаером и бычьим кольцом в носу продал неприметному, хорошо говорящему по-русски покупателю последнюю модель планшетника «Самсунг», два мобильных телефона «Нокиа» и — за отдельную плату — несколько предоплаченных сим-карт без документов, на чужие имена. Отдельно лейтенант-коммандер записал номера, собираясь часть из них пополнить в Варшаве, а часть — не пополнять вообще. К телефонам он попросил коробки, после чего выдрал оттуда EMAY-коды (прим. автора — коды самого телефона, а не симки, которые указываются на коробке. Если узнать этот номер — то можно отслеживать и прослушивать аппарат, даже если в нем сменить симку) и собственноручно сжег их в урне. Долгий стаж полулегальной и нелегальной работы в горячих точках научил его осторожности.

Там же, на Армии Людовой, он выпил кофе в кафе, где был бесплатный Wi-Fi. Вай-фай был как нельзя кстати — он зашел на один из малоизвестных сайтов, расположенных на бескрайних просторах Интернета. С них он поставил на загрузку пакет программ, превращающих обычный мобильный телефон в криптофон (прим. автора — специальный телефон для переговоров в режиме защищенной связи с автоматическим шифрованием звонка. Расшифровать разговор средствами, имеющимися в распоряжении МВД РФ, невозможно даже в случае снятия блокировки по требованию МВД — расшифровать разговор все равно не получится. Простейшая модель CryptoPhone G10i+ по состоянию на 2013 год стоит 88 тысяч рублей), разговоры по которому кодируются одноразовым ключом в пятьсот двенадцать бит. Эти программы были разработаны АНБ и выложены в закрытое хранилище для использования агентами, находящимися на холоде и потерявшими обычные средства связи. По мнению криптоаналитиков АНБ, этот телефон не раскололи даже аналитики МОССАДа, на которых работали русские программисты.

Пока загрузились программы, он успел не только выпить кофе, но и съесть кнедлики. Сидел он в глубине зала, спиной к стене и лицом к витрине. По нынешним временам ни в чем нельзя быть уверенным — но он думал, что за ним никто не следит.

Немного утолив голод и загрузив то, что нужно, он собрал все свои свежекупленные девайсы. Снова спустился в метро и больше часа знакомился с подземной Варшавой. Вышел на Светокрыжской, пошел в сторону площади Маршала Пилсудского…

Там, в толпе туристов он набрал номер. Номер он запомнил в Вашингтоне, по нему он мог всегда связаться с куратором, который имел выход на самый верх и контролировал ситуацию. Куратора он знал лично, а куратор знал его.

— Я слушаю.

— Это Странник. — Он назвал свой оперативный псевдоним. Рядом с ним фотографировались какие-то… японцы, что ли?

— Где вы находитесь?

— В Варшаве.

На другом конце провода находился Натан Майер, один из наиболее близких людей к министру безопасности родины Аренбергу.

— Что произошло? Доложите.

Странник коротко доложил о произошедшем. Майер слушал не перебивая, что было уже большим плюсом — его непосредственный командир, подполковник Бидоу, уже орал бы. В армии любят поорать.

— То есть, первый же агент, на которого вас вывели, оказался двойником, — уточнил Майер.

— Так точно, сэр.

Случившееся наводило на серьезные размышления. Если станции ЦРУ в Москве на протяжении последних лет «дули в уши», то не исключено, что придется пересматривать всю интегрированную разведывательную оценку по России и по проблеме кавказского терроризма. Они уже нарвались раз с Царнаевыми, тогда особо серьезных выводов не сделали, списали на акт одиночек, который невозможно отследить — хотя информация о подозрительном поведении чеченских братьев была. Но вот это — это уже конкретный провал разведслужбы. По которому пойдут решения, в том числе кадровые.

— Ваши предложения по случившемуся?

— Сэр, я должен вернуться… — решительно сказал Ефимофф.

— Почему? Вы понимаете, что засвечены?

— Не совсем так, сэр. Русские накрыли меня на точке и задержали вместе со всеми, в числе прочих. И точно так же в числе прочих выдворили из страны. Информации для принятия по мне более жестких решений у них нет.

— Вы уверены в этом?

— Сэр, в таких делах нельзя быть ни в чем уверенным. Но весь мой опыт говорит — надо продолжать.

Майер помолчал. То, что они затеяли, было безумной игрой, во многом на свой страх и риск, — и он отвечал за эту игру лично. Если его человек облажается — Аренберг не прикроет его, он его сдаст. Рассчитывать на другое было глупо.

Министерство безопасности родины создавалось Бушем во многом конкретно под своих друзей — Майкла Чертоффа и Джона Негропонте. Официально целью его создания была координация усилий всех многочисленных ведомств и спецслужб в борьбе с терроризмом. По факту, МБР дублировало функции уже существующих разведывательных ведомств, и после смены караула в Белом доме и нарастающих бюджетных проблем — у приближенной к Белому дому силовой верхушки возникало все больше и больше вопросов по поводу необходимости существования МБР. Президент в своей деятельности опирался большей частью на ЦРУ, директором которого он провел своего человека, и на вновь созданное Агентство военной разведки, как часть Пентагона. Координацию же усилий решили намного проще, еще со времен Дэвида Петреуса и Роберта Гейтса научились создавать временные сводные оперативные группы из представителей разных структур, как военных, так и гражданских. МБР же погрязло в накапливании и хранении информации, постепенно становясь чем-то вроде продвинутого архива.

Но вот сейчас существовал шанс, и Сол Аренберг, хитрый еврей-политолог, не намерен был его упускать. ЦРУ мертво, обезглавлено, пока хоть как-то удастся наладить работу — пройдут не недели, а месяцы. И вот именно сейчас Министерство безопасности родины могло вырваться вперед. Секрет успеха — владение всей полнотой информации и использование опытных оперативников, находящихся в свободном поиске. Почерк МОССАДа. Когда на Олимпиаде-72 убили нескольких израильских спортсменов — израильские власти сформировали ударную группу «Мицхат Эвлоим», «Гнев Господень». Эта группа состояла из отставных и действующих, но ушедших в отставку оперативников спецслужб, она была небольшой и работала полностью автономно. И ей удалось за относительно короткое время найти и уничтожить почти всех палестинцев, виновных прямо или косвенно в бойне в Мюнхене. Это как машина и комар. Машина больше и мощнее в миллион раз — но она вряд ли что-то сможет сделать с комаром, при этом, пытаясь, она покрошит все вокруг и, возможно, повредит себя сама. Только стриж, небольшой, верткий, питающийся комарами, запросто разберется с комаром. Урок всего этого — чрезмерный ответ на угрозу не менее вреден, чем отсутствие ответа.

Так что многое сейчас зависело от лейтенанта-коммандера Дэниэла Ефимоффа, русского американца, прошедшего ад горячих точек и сейчас спущенного с поводка. Майер должен был решить — продолжать с ним игру или заново сдавать карты. Чтобы подобрать схожего оперативника, хоть немного разбирающегося в России, потребуется немало времени. Слабость МБР в том, что оперативного состава у него нет, это чисто информационный и координирующий орган. Затем вновь подобранного человека придется вводить в курс дела, строить ему легенду и готовить тропу для переброски. В то же время на Ефимоффа уже было несколько «заготовок», и он был в курсе ситуации. Нельзя терять время — Майер необъяснимым чутьем разведчика и при этом еврея, представителя гонимого народа, чувствовал, что пока они находятся в мейнстриме, на острие событий. Но если они начнут менять коней на переправе — то, несомненно, потеряют темп. И лишатся даже призрачных шансов на победу.

— Играем…

— Простите, сэр.

— Нет-нет. У вас есть канал для переброски в Москву?

— Найду, сэр.

— Уверены?

— Да, сэр.

— Хорошо. Я передам вам дополнительную информацию для работы. У вас есть защищенный портал?

— Да, сэр. — Ефимофф перебросил ссылку на созданное им виртуальное хранилище данных.

— Парень, да ты рехнулся… — Тиммонс не стеснялся в выражениях.

— Сэр, это приказ.

— Чей приказ?

— Сэр, я не могу сказать, — твердо ответил Ефимофф.

Бывший глава контртеррористического крыла московской станции испытующе посмотрел на Ефимоффа.

— Присядь. Парень, на кого ты работаешь? Не на КТЦ (прим. автора — контртеррористический центр имени Д.Г.У. Буша), это точно.

— Сэр, все, что я могу сказать, — мы работаем на одну страну.

Тиммонс задумался. Допил свой кофе.

— Хорошо здесь… — сказал он как-то невпопад, — спокойно. Кстати, отправку нашу отменили. Нас переводят в Грузию, на усиление местной станции. Людей катастрофически не хватает, а со знанием местности — тем более. Дошло… идиоты.

Ефимофф молча ждал.

Тиммонс достал желтый блокнот, непременную принадлежность крупных менеджеров и адвокатов. Черкнул несколько строк.

— Канал на Минск, — спокойно сказал он, — «сядешь здесь на автобус, доберешься до Белостока. Ничего незаконного с собой не бери, не стоит. Там явишься по адресу, который я тебе написал, спросишь пана Готовака. Передашь ему привет от родственников, он все поймет, у него дочь с внуками в Эл-Эй, мы ей сделали гражданство и небольшой бизнес. Заплатишь ему, но не более пятисот баксов. Он проведет тебя через границу и перебросит в Минск. Там сядешь на автобус или поезд или просто наймешь машину — до русской границы многие ездят, согласятся даже с радостью. Пограничных постов там нет, только таможня — но она только грузовики смотрит. Все запомнил?

Ефимофф всмотрелся в бумажку, кивнул, давая понять, что запомнил. Тиммонс немедленно сжег бумажку в пепельнице.

— До Белостока на автобусе, там спросить Готовака, передать привет от родственников, заплатить пятьсот баксов. В Минске сесть на автобус или нанять машину до границы. Все.

— Верно. Удачи.

— И вам, сэр…