Тамбовские письма
Здравствуй, Сережа!
Ты наверное уже забыл кто я такой и вобще. А я Лешка. Лешка Баронин. Вспомнил? Я тебя часто споминаю. И всех наших.
Я пишу из США. Хотя теперь ведь уже нет США, а есть КШСА. Неудобно выговорить. Конфидерация Штатов Северной Америки. Так вот здравствуй Сережа из КШСА.
Когда мы с папой, я так называю Эда, ты его помнишь? Когда преехали, тут было еще хуже чем в России. Савсем плохо. Все разрушено и погорело. У папы оказывается сожгли дом и убили всю семью. Мы сперва думал, что всю. Мы поселились в палатке со склада. И первый же вечер папа принес бутылку виски и хотел пить. А я ее разбил и сказал, что нидам пить. Что от пьянки ничего нибудет хорошего. Он сперва на меня страшно так глянул и я думал даже, что ударит. А он только обнял меня, стиснул (прямо больно) и заплакал. И говорит, что зря я тебя (меня) привез, видишь тут ничего нет у меня. И говорит, что утром пойдем в русское консульство и ехай домой. Тогда я тоже (по секрету, никому ни говори, Сережа) заплакал и говорю: никуда я от тебя ни паеду, хоть гони. А утром давай будет дом строить. Хоть как. И он меня уложил на матрас, сам сел рядом на полу и говорит: ну давай, сын.
А утром раз – пришел священник. Он негр. Оказывается он прятал сперва доч папы, Люси. Люську, я зову так ее. Когда были бои и жена папы погибла (а сына у него убили доэтого), то этот священник подбирал детей и прятал их в разных местах и нидал убить. Потом пришли наши (ну, серые, это наши здесь, серые их говорят) и почти всех детей разобрали, а Люську этот священник, отец Бен, оставил, потому что верил, что папа вернется. И папа сперва хотел священника убить за то, что негр. Даже взял пистолет и нацелился. А тот стоял и ничего не говорил. И тагда папа сказал спасибо и сказал, что поможет потом обратно строить церковь.
Ой как мы строили! Матерялы нам дали со складов. И все улицей другу другу помогали. Но никто толком ничего неумел, прямо смешно. Правда потом пришли амиши. Я сперва непонял кто это. Чудные такие. Все в черном и в шляпах. И говорят на каком то другом языке, а по английски плохо. Зато они оказалось умеют хорошо строить и они нам помогли. Они вобще по всем КШСА ходят такими как у нас раньше артелями и запростотак помогают людям строить дома и все. Говорят, что вилел бог. А бог есть?
Потом на нас два раза нападали. Не черные братья, их уже всех разбили. Просто бандиты. Но тут у всех оружие. Бандитов сразу остановили, окружили, а потом взяли и повесили.
Сережа, сколько тут хороших людей! Я никак ни пойму зачем мы воевали и почему они позволили своим правитилям напасть на нас?! Получается какая то глупость.
Потом я пошел в школу. Я сразу в классе сказал, что я русский и кто хочет пусть лезет дратся. И полезли. Ой как колотили! Не кучей, но их же много. Поочереди все равно меня били. Но потом за меня стали заступатся несколько человек. Один (его зовут Тим) похож на Саньку. И тоже воевал. У него вся спина в ожогах, это его пытали черные братья, когда он был разведчиком у Лэйкока (это такой знаменитый партизанский командир тут). Он старше и мы ни то что друзья. Просто он заступился первый. Когда увидел, что я ни поддаюсь. А потом и мальчишки из моего класса стали тоже. Ой один раз была драка! Пополам на пополам! А после нее все вместе помирилис и даже смеялись, что опять из за русских война. Но это не зло, ты не думай.
Знаеш, Сережа, я хочу быть военным. Как папа. И буду. Но ты НИ ЗА ЧТО не думай. Если опять какой гад захочет, чтоб мы лезли на другие страны просто за деньги – мы его сразу. Как тех бандитов. Нас больше никто не поссорит, Сережа. Я тебе ОБИЩАЮ!!! А всякие разные кто где еще капашится и хочет воевать – мы их вместе задавим. По всей Земле!!!
Вода проточит камень,
Огонь пройдет сквозь лес!
А если смел ты и упрям —
Дойдешь хоть до небес!
Вот! Всего тебе лучшего, Сережа! И всем нашим!
Лешка Баронин (Алекс Халлорхан, ага?).
* * *
Лешка, привет!
Ты пишешь начисто неграмотно. По-английски пишешь так же? И как учителя, в обморок не падают?!
Я очень удивился, когда увидел твое письмо. Думаю, кто мне пишет оттуда? А потом я обрадовался.
Я помню тебя. Я вообще всех наших помню, хотя ты, может, не поверишь. А вас, разведчиков, особенно. И не только я.
Помнишь отряд «Батька Антонов» и его командира? Дочка у него была, снайперша? Дина. В общем, теперь она моя жена. Я сам удивляюсь. Еще удивительней, что у нас дети. Правда, не свои. Пока. Свой только в проекте, проект солидный. А так – ты их помнишь, наверное, Пух и Ниночка, это наши, и ваш один, Толик.
Я – как вернулся из армии – пока пашу на стройке и учусь заочно в Державинском. Видимо, буду учителем. Если вынесу все это. На стройке работать легче, хотя и ей конца не видно, Тамбов наш здорово разбит… Странно, старые здания почти все уцелели. Даже смешно немного, развалили, как по заказу, почти все, построенное в 90-х и в начале века. Видно, так строили. Знаешь, я раньше не замечал, да и, мне кажется, почти все люди не замечали, что все вокруг вот такое было. Пустое, что ли. А, не забивай себе голову в своих КыШСА. Я и сам не очень понимаю, чувствую так.
Михал Тимофеича нашего хотели сделать военкомом, я так и не понял, почему. Он отказался, сейчас рулит лесами по области. Елена Ивановна с Мишкой живут в Тамбове, у них с Михал Тимофеичем еще дочь родилась, Ирочка. А Никитка так и лежит возле амеросовского аэродрома, там теперь парк и новое кладбище. И Никитка, и Симка. И сержант Гриерсон. Мост восстановили, который мы тем летом взорвали, я там был. Помнишь Фурмана, дядю Колю? Он опять агроном там, я его видел, вместе к тому мосту ходили. А Райан, Райана помнишь? Он же тут фермерствует, нашел себе вдову, старше его, с детьми – отлично живут. Пчел разводят, представляешь?! А был такой городской пацан. Столько лет, сколько мне сейчас.
Я бы тебе про всех написал, да как-то потерялся, не знаю, с чего начать и что тебе интересно. Да и не знаю я про многих ничего. Санька со Светиком где-то на юге, ну ты помнишь, они в конце войны расписались уже. А у меня даже и адреса нет.
Мы все часто вспоминаем, как было. Месяца два назад заговорили, а Пух говорит – нет, Серега, а там не так было. Я испугался. А ведь правда не так. Забыл. Ну и стал записывать по вечерам. На компе, у нас комп есть. Урву время и записываю, а все остальные советуют. Ну я не знаю. Чтобы не забыли никогда больше. Может, книжка получится, а может – так. Для себя. Пух с Толиком пионерствуют, они просили, как закончу, сделать им копию – в школьный музей. Школа в нашем старом интернате. Странно, там все началось. Мне кажется, что вообще – все.
Наш адрес – ул. Н. Вирты, д. 22, кв. 34. Квартира новая, получили вот-вот от нашего стройуправления. Если что – приезжайте с Эдом вместе и с твоей сестрой. Ты ее учи говорить по-русски, пригодится!
Сергей.
* * *
Градоначальнику г. Рассказово
Т.Т. Щербицкому
от государственного уполномоченного
по контролю А.Д. Басманова
ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА
21 мая с.г. я прибыл по служебной надобности на проходную завода РТЗ. Пропустить меня отказались, мотивировав это тем, что на заводе идет вывоз устаревшего оборудования. Я все равно прошел, чем объясняется двойной перелом нижней челюсти вахтера гр-на И.П. Голутвина. На территории завода в выходной день мною была обнаружена группа из четверых человек. На мое предложение предъявить документы, сделанное после предъявления моих документальных полномочий, один из них достал деньги (в т. ч. драгметаллки, позднее оказавшиеся фальшивыми), чем объясняется вывих запястья и перелом лучевой и локтевой костей гр-на Д.М. Скачко. Трупы граждан В.А. Кодишвили и П.С. Дадия, как и проникающее ранение в живот гр-на Н.Н. Уськина, объясняются тем, что указанные граждане в ответ на вежливое предложение лечь на землю с руками на затылок достали незарегистрированные пистолеты и попытались произвести выстрелы в моем направлении. Сотрясение мозга и разрыв мошонки директора завода РТЗ гр-на А.С. Хоменко объясняются тем, что он не проявил готовности к сотрудничеству и попытался помешать исполнению моих служебных обязанностей путем выкидывания связки ключей от сейфа в окно.
Вывоз оборудования производился не только без санкции, но и в прямое нарушение распоряжения градоначальника, а также в нарушение указа Вождя о полномасштабном восстановлении предприятий класса 3.
Гос. уполномоченный ком. по контролю
титулярный советник Антон Дмитриевич Басманов
23 мая 20… г.
* * *
Степа, здравствуй.
Я был очень удивлен твоим письмом, так как думал, что вы с Лешкой служили вместе. Только поэтому и не написал тебе сразу, извини. Я бы непременно сделал это, хотя тогда не успел с ним поговорить. А ведь хотел расспросить про тебя как раз, удивился и обрадовался этой встрече, удивился и тому, что вы не вместе, но перебросились только парой слов перед взлетом. Но раз так – рассказываю, хотя очень тяжело.
14 октября 20… года, уже после войны, на трассе Яркенд – Хотан уйгурскими бандитами была атакована госпитальная колонна индийских гурков. Ты, я понимаю теперь, выходит, не слышал, что наш полк и сборный погранполк спецназа были приданы северо-восточной группе индусов – по Тегеранской договоренности, про нее ты, конечно, читал. Мы выбрасывали погранцов на помощь, тут я Лешку и увидел. Я еще думал – а где же ты? В общем, мы говорили минуту, не больше. Потом, вечером, мы забирали 200 и 300.
Лешка командовал заслоном, они были в первой заброске. В общем, к машинам с ранеными они уйгуров не пустили. Гурки его и вытащили. Только уже мертвого. Шесть осколочных, а в спину – штук тридцать колотых. Пулемет у него уже потом, на перевалочном, из рук смогли забрать.
На Тамбовщину его не возили, я потом узнал краем. Похоронили на кладбище Кашагрского погранотряда. Это я на случай, если ты поедешь.
Надеюсь, что у тебя все хорошо. Мои нашлись еще во время войны, живые. Ты-то не женился? Рано, наверное, еще. Я часто вспоминаю нашу войну и все, что было. Адрес на конверте. Если что – пиши, приезжай, хоть один, хоть с семьей.
Логинов А.Р., полковник армейской авиации России
и твой боевой товарищ.
* * *
Генка, ты фамилию не поменял?
Удивлен? Я тоже удивился, когда узнал, что набирать мальчишек в Русскую стрелковую школу в Питере к нам в Воронеж приезжал какой-то Геннадий Сергеевич Путин. Жаль, что я не сразу сообразил, был занят в летнем лагере, а когда узнал поточнее – ты уже уехал.
Да ты, может, меня уже и не помнишь? Ну-ка, ну-ка – кто заставлял всех лазить по канату «без рук»?
Честно сказать, я потом долго думал, что виноват перед вами – бросил вас, поторопился, а надо было сначала вывести вас куда-нибудь, а потом уж уходить. Да и получилось у нас сначала не так уж хорошо. Мы с ребятами пару раз напали на колонны, а потом на гарнизон в одной деревне. Но я оказался бездарным командиром и погубил ребят. Физкультура одно, война – другое, да еще партизанская; нас выследили по мусору у лагеря. Почти все погибли. До сих пор не могу себе простить.
Я был ранен, в фильтрационном лагере чуть не умер, потом – бежал и добрался до Воронежа. Воевал сперва у ополченцев, потом в ЧЗБ. А после войны так и осел в Воронеже. Если честно – не смог я вернуться в Тамбов, потому что там вспоминал бы все время про ребят. И даже узнавать ни про кого не стал. А когда сообразил, что ты и есть ты – то обрадовался.
Я пишу-то зачем. Я просто хотел попросить у тебя прощения за всех. Это важно. Для меня важно.
Напишешь ли в ответ?
Антон Анатольевич,
ваш бывший физкультурник.
* * *
Темка, привет!
Вообще это свинство – столько не писать. Я тебе написал аж целый один раз, а ты мне сколько в ответ? Всего один раз.
Короче, погорела моя мечта. Поглядели на комиссии, что у меня пальцев как бы не хватает – и посоветовали подумать про что-нибудь приземленное. Я спросил, а что, летают когда – пальцами машут? Да еще на ногах? Они мне сказали, чтоб я не умничал, молод пока. Я тоже сказал. В общем, когда меня с суток выпустили, то я с горя забрал мамку и сестер и уехал в город Гавану, откуда тебе и пишу сейчас. Город хороший, народ отличный, Фидель еще жив, а на первом гидрокомплексе, который мы тут строили, я самолично на высоте сорока метров написал: «МИРУ – МИР!» Ругали долго и даже вычесть из зарплаты хотели, но местные власти вступились, тогда меня на всякий случай премировали. Я подумал-подумал, понял, что летчиком мне стать не дадут, и решил учиться на гидроинженера. Благо далеко ходить не надо, вуз прямо в Гаване открыли, наши, кстати. Сейчас на четвертом курсе. Поздравь – пру на красный диплом. Чуть что не по-моему, я сразу всем профессорам в нос нашим первым комплексом тыкать начинаю, его из окна видно. Они лапки вверх и оценку в зачетку.
Кстати, думаю жениться. Тут на втором учится таааааааааааааааааакая норвежечка! Мечта викинга. Я за викинга сойду? Как думаешь?
Темыч, как Ленок поживает? Вы же с ней уехали тогда. Как первенца назвали?
Жму руку!
Леха.
* * *
Леша, здравствуй.
Посылаю тебе вырезку из газеты, Леша. Это в последний год войны было, Леша, под Триестом. Мне даже ничего не прислали, только эту вырезку, извещение и ордена – наш и сербский. А писать про это я не могу. Сам прочтешь.
Тема успел оставить мне сына. А на счастье у нас времени не хватило. Сына назвали Никиткой, в честь сына М. Т. Он уже спрашивает, где его папа. А я не знаю, он не поймет, наверное, если я расскажу.
Лена Рябинина (Иверцева)
* * *
Здравствуйте.
Вам пишет Елена Измайлова. Точнее, пишут по моей просьбе. В настоящее время вот уже несколько лет я нахожусь на лечении в Центральном военном госпитале г. Тамбов, глазное отделение.
Летом 20… года, в момент начала боевых действий, мы с мужем и восьмилетним сыном Ильей спасались на нашей легковой машине в колонне беженцев по дороге Тамбов – Моршанск. Колонна была атакована штурмовиками оккупантов совершенно без причины. Во время налета наша машина загорелась. Муж, видимо, погиб сразу. Я успела выбросить Илью наружу. Как сама спаслась – не помню. Сильно обгорела, и именно тогда у меня начались проблемы с глазами. Меня подобрали и кое-как выходили местные жители. До конца войны я по мере сил работала в селе, потом перебралась в город и вернулась к работе бухгалтера.
Уже после войны я первый раз лечилась в госпитале. И от одной женщины, которая была врачом в партизанском отряде, которым командовал М.Т. Хлюстов, узнала, что в отряде было много маленьких детей из разных мест. И среди них был мальчик Илья Измайлов с ожогами спины, маму которого звали Елена, а отца – Алик, Алексей. Мальчика подобрали недалеко от дороги Тамбов – Моршанск, в лесу. Он был в отряде на подхвате, а потом его увезла с собой молодая семья – ваша семья, Саша и Света.
С тех пор я потеряла покой. Понимаете, я уже привыкла к мысли, что буду жить и доживать одна, и как-то даже успокоилась. Но с тех пор я только и думаю об одном – вдруг это наш Илюшка?!
Я ни на что не претендую. Прошло несколько лет, со мной у него может быть связан только ужас того страшного дня. Все эти годы, в самое трудное время, вы заботились о нем, и я верю, что вам он был, как родной сын. Я даже не прошу его увидеть. Но я умоляю вас узнать осторожно и написать – не мой ли это Илюшка?! Я заклинаю вас, только это, хотя бы это! Ведь и вас родили матери – поймите меня!
С уважением —
Е.С. Измайлова.
Илья, это добавлено Шуркой Копыловым который по просьбе твоей мамы и впорядке шефской пионерской помощи пишит это письмо. Илья, не будь свиньей и приезжай. Я тоже тагда был маленький и полгода сидел в лагере К-12 и не видел маму и отец у меня погиб. Когда сидел, то думал, что за маму все отдам. Какая бы небыла. Приезжай.
Ш. Копылов, 12 лет,
пионер отряда «Волчий след».
* * *
ТЕЛЕГРАММА
Мама! Я еду!
Илья.
