Север России. 15 мая 2020 года. Продолжение
– Шайтаны… Я сколько говорил – нельзя верить кяфирам. Нельзя ни в чем.
– Говорить мало, брат. Тот, кто имеет дела с кяфирами, – фитнач и мунафик.
Хозяин дома откинулся назад на стуле, не стесняясь, вытер жирные от мяса пальцы о штаны.
– Брат, так тоже нельзя. Аллах свидетель, я понимаю тебя, ты дал слово… но ты должен понять, что нельзя идти против своих. Нельзя идти против своего народа. Все мы должны делать деньги. Вот, мы крышуем деловых. Они нам отстегивают закят, все правильно, да. Но они-то дела делают, бизнес-шмизнес. И им как – не иметь дела с кяфирами.
– Брат, у нас тоже многие имели дело с кяфирами. Брали у них деньги и думали, что это нусра. Брали оружие. Потом оказалось – лучше бы мы сражались голыми руками, брат…
* * *
В машинах лихорадочно шли последние приготовления. Их было всего шестнадцать человек – достаточно для полицейской операции и мало для военной: если начнется серьезная перестрелка с боевиками, если подскочит отряд быстрого реагирования диаспоры, если поднимутся остальные муслики, которые тут живут во множестве, подобьют транспорт – тогда им кранты. Единственно, что увеличивает их шансы, – тяжелый пулемет «ДШК» на пикапе да озверелая готовность идти до конца. Все остальное – несыгранность команд, ненадежная информация, малочисленность, чужой город с отсутствием опорных точек в нем – все против них.
В «Субурбане» за рулем сидел Майк О’Брайен, рядом с ним был наиболее опытный специалист по полицейским спецоперациям из них – Дик Логан, из LA SWAT, легендарного полицейского спецназа города ангелов. Он был таким здоровым, что носил сразу два автомата: милицейский «АКС-74У» на боку и RRA с аппером под чудовищный.50 Beowulf – его основное оружие, способное на месте уложить медведя. Он полюбил его вынужденно – из SWAT он вынужден был уйти по здоровью, ублюдок-наркоман с мачете из пуэрториканской группировки добрался до него, несмотря на шесть пуль в теле. Теперь он предпочитал нечто такое, что кладет на месте.
– Сэр! – крикнул он, не оборачиваясь. – Кто главный в работе?!
– Русские сделают все сами! Вы им только поможете. Подстрахуете!
– Мне это не нравится, сэр! Будет неразбериха!
Сэммел похлопал его по плечу:
– Мне тоже.
Внедорожники свернули за угол.
– Сорок секунд!
Сэммел сверялся по навигатору, причем не гражданскому, загрубленному, а военному, ища точку, где американская разведка засекла активность.
– Готовность. Цель будет справа!
Мелькали заборы – русские, как и афганцы, любят заборы.
– Сейчас!
Головной «Субурбан» резко повернул и ударил усиленным, таранным бампером в дверь. Машина весила около пяти тонн, дверь не выдержала и провалилась внутрь. Сэммел – он сидел на втором ряду сидений по центру – увидел, как под капотом машины исчезает стоявший у дверей, что-то орущий бородач.
Семилитровый, с тепловозной тягой двигатель тащил машину дальше, ворота ее не остановили. Отшвыривая в сторону сорванные створки, «Субурбан» проломился во двор и тяжело ударился бампером в террасу или зимний сад. Полетели стекла.
– Пошли, пошли, пошли!
Русские, сидевшие сзади, выскочили, уже в полной боевой, выстраиваясь в штурмовую колонну. По вломившемуся в ворота следом «Монтеро» открыли огонь – сверху, одиночными, и справа, из автомата. Один из стрелков, выскочив еще на ходу и прикрываясь машиной, дал длинную, на весь магазин, очередь по третьему этажу.
– Контакт справа!
– Контакт с фронта!
Справа была автомобильная стоянка, а позади – то ли дом для прислуги, то ли баня – в русских домах всегда есть отдельная баня, похожая на турецкую, влажная. И там и там были боевики, они оправились от шока первоначального нападения и открыли ответный огонь…
Именно в этот момент Сэммелу удалось первый раз пополнить счет в России. Пули русского автомата сниженного калибра ударили в бронированную дверь «Субурбана», но не пробили ни бронестекло, ни сталь, а он дал длинную ответную очередь из «МР5К» по перебегающим в поисках позиции бандитам и срезал сразу двоих.
В доме загремели очереди, Сэммел перезарядил автомат. Как раз в этот момент подловил своего Логан. Обычно от попадания пули человек по инерции пробегает еще шаг-два, только потом начинает падать. А тут получившего пулю бородача в военной форме без знаков различия швырнуло назад, как в голливудском фильме.
– Держу на три!
От «Монтеро» по припаркованным на стоянке справа машинам почти в упор ударил «ПК», подавляя сопротивление. Логан вышел из-под прикрытия двери, чтобы обезопасить с девяти до двенадцати – при их расположении это была мертвая зона.
– Иду на двенадцать!
– Иду! – крикнул в свою очередь Сэммел и тоже вышел из-под прикрытия двери. Они начали продвигаться вдоль стены, контролируя двенадцать и час соответственно.
– Аллах акбар! – В доме глухо грохнуло… граната по звуку. Сэммел подумал, что хреново дело, – и в этот момент Логан трижды выстрелил из своей чудовищной пушки.
– Минус один! Перезарядка!
– Прикрываю!
Логан втолкнул в автомат новый магазин, и они тронулись вперед, выходя на угол. Сэммел похлопал напарника по плечу, и Логан, опустив повисшую на ремне винтовку, отправил за угол гранату.
– Ай… граната! – крик был похож на визг.
Грохнуло. Они оба прошли угол, Сэммел упал на колено и дал очередь по открывшейся цели. На задах виллы стоял грузовик, причем не абы какой, а громадная восемнадцатиколесная фура. И как она тут оказалась – времени выяснять не было.
– Чисто!
– Чисто! – отозвался Сэммел. – Двойка, доклад?
– Контролируем стоянку. Идем вперед!
– Вопрос: видите трак?
– Так точно.
– Идите вперед. Мы у вас на десять часов.
– Принял…
– Работаем фуру? – спросил Логан.
– Ими займется двойка. Вон тот дом.
– О’кей…
Сэммел скосил глаза на подстреленных боевиков. Ближе всех лежал тот, которого подстрелил Логан, «полтинником» у него почти оторвало руку, и черная кровь неторопливо текла на землю, впитывавшую ее…
На улице бабахнул «ДШК».
– Работаем!
Они перебежали к дому, из которого выскочили эти бородачи, встали по обе стороны. Логан показал на гранату, Сэммел отрицательно покачал головой.
– Три. Два. Один.
На счет «один» Логан прошел проем, сразу шагая влево и освобождая дорогу. Сэммел вошел следом… коридор. Что-то вроде… да, крыльца. Крыльцо – у русских что-то типа холла, тут обувь оставляют…
Только одна дверь.
– Три. Два. Один.
Вышибли дверь, вломились, проверяя углы.
– Чисто!
Да уж… если так можно назвать.
Очевидно, здесь когда-то и в самом деле была баня. Баня, которую построил для себя богатый человек, отделав ее дорогими породами дерева. Потом те, кто захватил его дом, поставили сюда нары в два этажа и приспособили это место для существования как минимум десяти человек.
Запах такой, что даже привычного ко многому Сэммела затошнило. Этот запах не создать в один день – застарелый впитавшийся запах мочи, сигаретного дыма, анаши, пота, крови, прокисшей пищи, гниющей ткани, устойчивый и бьющий в нос. Ватники на нарах, камуфлированные. В углу – выключенный телевизор, рядом – старый китайский бумбокс изрыгает какую-то нашиду, но не на арабском. Около нар, в углу, у стенки – новенький, с пластиковым прикладом «АК-103». Стекла помутнели до того, что через них ни хрена не видно. Если бы потрудились почистить – могли бы через окно в них стрелять.
Логан выдернул шнур из розетки, и бумбокс замолк. Сэммел подхватил трофейный автомат и бросил его за спину, кинув ремень через плечо. Была еще одна дверь.
– Три. Два. Один…
Они даже сначала не поняли, что это. Точнее… это была парилка в турецкой бане. И там на цепи, вбитой в стену, сидело…
Они даже не поняли что.
– Замри!
Существо дернулось и еще плотнее сжалось в углу. На нем не было одежды. Бывшему морскому пехотинцу запомнилось только одно – грязные, белые волосы…
* * *
Русские к этому времени тоже закончили.
Сэммел был вынужден признать – жестко. Не хуже, чем они. Потеряв одного легкораненым и одного тяжелораненым, они вчетвером зачистили трехэтажное здание. Сейчас один русский сам бинтовал себя, другим занимался их санитар, бывший специалист ВВС, так называемый «пиджей», парашютист-спасатель. Спасатели ВВС все поголовно имели квалификацию медика, так как занимались проблемами эвакуации сбитых и раненых пилотов.
– Сэр!
Сэммела позвали от грузовика. Его уже обезопасили и вскрыли фуру.
– Что здесь…
– Посмотрите сами, сэр…
Фура сверху донизу была забита стандартными для русских деревянными ящиками. Один из них вытащили и вскрыли.
– «Шмель»?
– Он самый, сэр. Горючка для апокалипсиса.
«Шмель» – русский противотанковый огнемет, к счастью, русские начали производить их достаточно поздно и не успели распространить по миру. В отличие от обычного «РПГ» он доставляет к цели заряд газообразной взрывчатки, которая распространяется в помещении и только потом взрывается, создавая температуру больше трех тысяч по Фаренгейту и смертельный перепад давления. Люди как раз из-за него и гибнут, из-за температуры и смертельного перепада давления, а не из-за осколков – и никакими средствами индивидуальной защиты это не изменить. Попадание «Шмеля» в закрытое помещение приводит к гарантированной гибели всех, кто там находится, и даже тех, кто находится в соседних помещениях. Никаких средств защиты нет.
Американцы попытались создать аналогичный заряд для SMAW, универсального гранатомета, но не получилось. А русским, наоборот, удалось усовершенствовать свой «РПО», и теперь он пробивал цели до шести сотен метров.
Сэммел прикинул. Если вся эта фура забита этим дерьмом – тут их сотни три, не меньше. Достаточно для штурма города.
– Забираем. Сдвигайте…
– Да, сэр…
Сэммел пошел дальше…
Машины. Несколько машин – все дорогие. Один «Кадиллак», две «Тойоты Ленд Крузер», две «БМВ Х6», три «Порше Кайенн». Сейчас все эти машины были изрешечены пулями в решето, одна из них вяло горела. Двое русских собирали оружие и обыскивали карманы тех, кто оказывал сопротивление…
– Э, этот живой!
Гулко стукнул выстрел. Сэммел прислушался к себе и с удивлением понял, что не чувствует возмущения от этого. На его глазах русские добили раненого, а ему плевать на это. Может, потому что он повидал, что такие, как эти, делают там, где не могут с ними справиться. А может, потому, что он видел то существо, которое сидело на цепи в бане. И после этого все сомнения, что делать с ЭТИМИ, как-то разом отпали…
Сэммел пошел дальше, огибая дом. Стекло и бетонная крошка похрустывали под ногами.
У входа русские делали импровизированные носилки. На улице ворочался, сдавая задом, подоспевший БТР.
– Что? – негромко спросил Сэммел у пи-джея.
– Кровь остановили. Надо доставить его в больницу. А там… думаю, процентов восемьдесят…
– Не так плохо.
Американец зашел в дом. Автоматные гильзы валялись на полу, их было много, они перекатывались по полу. Темно, пахнет пороховым дымом, гарью и какой-то мерзостью, как в звериной пещере.
Холл. Следы пуль на стенах, немного светлее от окон, что-то тлеет, воняя дымом. Одна из дверей, ведущих в комнаты, вынесена.
Комната. Перевернутый стол, раздавленные сапогами блюда – богатый стол был, жирный. За столом – на спине бородатый мужик, коренастый, с окладистой черной бородой. Из многочисленных ран медленно течет, копится на полу черная, как нефть, кровь. Рядом – укороченный кустарно автомат «АКМ»…
Аллаху акбар…
Сэммел повернулся и пошел обратно.
На улице русские уже отправили своего тяжелораненого в больницу. Старший среди русских подошел, кивнул головой.
– Спасибо. От меня лично.
– За что?
– Этот правоверный, – он кивнул головой наверх, на дом, – моему однокласснику голову отрезал. На камеру.
– Здесь?
– Нет. Там. Еще на Кавказе…
– У нас общие враги, – сказал Сэммел.
– Да, только друзья не общие.
– А это важно?
– Да. Важно. – Русский втоптал сигарету в растревоженную колесами и сапогами землю. – Ладно, поехали…
