Первый вопрос:

Ошо,

Когда я закрываю глаза, я ощущаю такую силу присутствия, такую «естьность», такое блаженство. Но это наполненность, а не пустота.

Пожалуйста, расскажи что-нибудь о различии между этой наполненностью и пустотой, или ничто, о котором ты говоришь.

 

Наполненность, которую ты ощущаешь, и ничто, о котором я говорил, – это просто два разных названия одного и того же явления, на которое смотрят с разных точек зрения.

Если смотреть из мира страданий, тревог, тьмы и смерти, ты увидишь ничто – потому что ничего этого там не будет. Вашего так называемого мира и его переживаний там нет.

Но если смотреть на то, что осталось, или на то, что открылось вследствие отсутствия страданий и темноты, тогда вы полны блаженства, полны света, величайшего присутствия и величайшего благословения. Это наполненность. Она свободна от мира и наполнена Богом, она свободна от всех ваших ложных представлений и наполнена вашим существом, вашей реальностью.

Эти два слова не противоречат друг другу; они указывают на одно и то же переживание с двух разных точек зрения.

Важно понимать, что только один человек, Гаутама Будда, использовал слова ничто, «пустота» для обозначения предельного переживания. Все остальные мистики мира использовали слова «наполненность», «целостность».

Почему Гаутаме Будде пришлось выбрать негативный термин?

Это очень важно понять – для вашего собственного духовного роста, а не ради каких-то философских обоснований. Я говорю не ради философских обоснований. Я говорю только то, что считаю жизненно важным.

Идея наполненности, идея Бога, идея совершенства, идея абсолютного, предельного – все это позитивные термины. И Гаутама Будда был удивлен, увидев хитрость человеческого ума.

В своей простоте, невинности некоторые мистики использовали позитивные слова просто потому, что таким был их опыт. Зачем думать о страдании, которого больше нет? Почему не сказать о том, что есть сейчас? Мистики говорили из своей таковости. Но на протяжении столетий хитрые умы людей во всем мире пользовались этими терминами в своих интересах.

Для хитрого ума идея полноты и положительные термины, описывающие ее, стали способом самоутвердиться: «Я должен стать богом. Я должен достичь Абсолюта, Брахмы; я должен достичь окончательного освобождения». «Я» стало центром всех наших утверждений.

Но трудность состоит в том, что вы не можете сделать предельное переживание целью для эго.

Эго – это препятствие, оно не может стать мостом.

Так что все позитивные термины стали использовать неправильно. Вместо того чтобы уничтожить эго, они стали украшением для эго. Бог стал целью, эта цель должна быть достигнута. Вы становитесь более великим, чем Бог.

Запомните: цель не может быть больше вас. Достигнутое не может быть больше достигающего. Это очень простой факт, который надо понять.

И все религии потерпели неудачу из-за простодушия мистиков.

Гаутама Будда был наиболее культурным и образованным, наиболее утонченным человеком из всех, кто когда-либо становился мистиком. Во всей истории человечества его не с кем сравнить. Он смог увидеть, что простодушные мистики, сами того не желая, дали возможность хитрым умам воспользоваться позитивными терминами в своих интересах. Он решил не пользоваться позитивными терминами для обозначения конечной цели, чтобы уничтожить ваше эго и всякую возможность для вашего эго использовать их в своих интересах.

Для обозначения предельного он пользовался словами «ничто», «пустота», шуньята, ноль. Как может эго сделать ноль своей целью? Можно сделать целью бога, но не ноль.

Кто хочет стать нулем? Это страшно. Каждый избегает возможности стать нулем, а Будда сделал ноль для обозначения предельного.

Нирвана – вот его слово.

Он выбрал невероятно красивое слово, но он шокировал всех мыслителей и философов, выбрав слово «нирвана» в качестве самого значительного выражения для предельного переживания.

Нирвана означает «затухание свечи».

Другие мистики говорили, что вас наполняет ярчайший свет, как будто внутри вас внезапно взошли тысячи солнц, как будто все небо, полное звезд, опустилось в ваше сердце.

Эти идеи привлекательны для эго. Эго хотело бы иметь все звезды, если не внутри груди, то по крайней мере на груди, висящими на мундире. «Ярчайший свет»… Это то, чего эго очень хочет.

Чтобы подрубить самые корни, Будда говорит, что предельное переживание подобно затуханию свечи. Было маленькое пламя, дававшее слабый свет, – даже оно исчезло, и вы окружены абсолютной тьмой, бездонным мраком.

Люди приходили и говорили ему: «Если ты будешь продолжать учить этому, никто не последует за тобой. Кому нужна тьма, ужасная тьма? Ты сошел с ума. Ты говоришь, что предельное переживание – это окончательная смерть. Люди хотят вечной жизни, а ты говоришь об окончательной смерти».

Но он был очень последовательным человеком, и можно увидеть, что на протяжении сорока двух лет он колотил молотом по духу Востока, но никогда не шел на компромисс с эго.

Он также знает, что то, что он называет тьмой, – это слишком яркий свет; вот почему это выглядит как тьма. Если внутри вас взойдут тысячи солнц, то – что вы думаете? – вы будете ощущать яркий свет? Вы будете ощущать кромешную тьму – настолько ослепительным будет свет. Просто посмотрите несколько секунд на одно солнце – и вы почувствуете, что ваши глаза слепнут. Если же внутри вас, внутри вашего ума засияют тысячи солнц, то ощущать вы будете темноту, а не свет.

Потребуется много времени для того, чтобы вы привыкли, чтобы ваши глаза стали достаточно сильными и смогли увидеть, как постепенно тьма превращается в свет, смерть превращается в жизнь, пустота превращается в полноту.

Но Будда никогда не говорил об этом. Он никогда не говорил, что тьма когда-нибудь превратится в свет. И он никогда не говорил, что смерть в какой-то момент станет воскресением, потому что он знал, каким хитрым является ваше эго. Если так сказать, то эго решит: «Тогда нет никаких проблем! Наша цель остается прежней, нам просто нужно пережить короткую ночь души. Но в конце концов у нас будет ярчайший свет, тысячи солнц».

Гаутаме Будде пришлось отрицать существование бога – не потому, что он был против бога, такой человек не может быть против бога. Если уж и Гаутама Будда против бога, тогда любому человеку бесполезно быть за бога. Его отношение к богу имеет решающее значение для всего человечества, он представляет саму нашу душу. Но он не был против бога. Он был против вашего эго, и он все время внимательно следил за тем, чтобы не оставить вашему эго никакой опоры. Если бог может стать опорой для эго, тогда никакого бога нет.

Ясно одно: несмотря на то, что он использовал только негативные термины, все же этот человек обладал потрясающими харизматическими качествами. Он оказал влияние на миллионы людей. Его философия такова, что любой человек, слушая его, начинал волноваться. Какой смысл во всех этих медитациях и во всем этом аскетизме, зачем отрекаться от мира, принимать пищу один раз в день… Ведь в конце концов вашим достижением будет ничто, вы станете нулями! «Нам и так хорошо – пусть мы несчастные нули, но мы по крайней мере существуем». Конечно, когда вы оказываетесь абсолютными нулями, не может быть никаких страданий, нули ничего не знают о страдании. В чем же выгода?

Но он убеждал людей – и не своей философией, а своей индивидуальностью, своим присутствием. Он давал людям само переживание, так что они могли понять: это та пустота, которая имеет отношение к миру, это та пустота, которая относится к эго. А это полнота бытия.

Есть много причин тому, почему учение Будды исчезло из Индии, но главная причина в том, что все другие мистики, философы и провидцы пользовались позитивными терминами. И за много веков до появления Будды вся Индия привыкла к мышлению в позитивных терминах, негативный подход был чем-то неслыханным. Пока влияние Гаутамы Будды имело силу, за ним шли, но когда он умер, его последователи стали исчезать – потому что его последователи не были его интеллектуальными приверженцами, их убеждало само присутствие Будды.

По глазам Будды они видели: «Этот человек пребывает в ничто, значит, нам нечего бояться, мы с удовольствием станем ничто. Если это то место, куда приходят, становясь нулем, если при превращении в ничто в глазах расцветают такие лотосы и излучается такая благодать, то мы готовы идти за этим человеком. Этот человек обладает некой магией».

Но одна только его философия не убедит вас, потому что она не привлекательна для эго.

Буддизм выжил в Китае, на Цейлоне, в Бирме, в Японии, в Корее, в Индокитае, в Индонезии – во всей Азии, кроме Индии, – потому что буддисты, которые проникли туда, отказались от негативных терминов. Они начали употреблять позитивные термины. Тогда вернулись слова, которые использовались раньше: «предельное», «абсолют», «совершенство». Это был компромисс.

Поэтому я считаю, что буддизм умер вместе с Гаутамой Буддой.

То, что сейчас существует как буддизм, не имеет ничего общего с Буддой, потому что его последователи отказались от его основного вклада, а этим вкладом был негативный подход.

Мне известны обе традиции. Я, несомненно, нахожусь в более выгодном положении, чем Будда. Будда пришел к осознанию, что эго может использовать позитивное в своих интересах. И это его великий вклад, его очень смелый вклад – то, что он отбросил позитивную терминологию и настаивал на негативной, придавал ей особое значение, прекрасно зная, что люди не будут следовать этому, поскольку это не устраивает эго.

Что касается меня, то мне сейчас доступны обе традиции. Я знаю, что случилось с позитивным подходом – его стало эксплуатировать эго. Я знаю, что случилось с негативным подходом. После смерти Будды его ученикам пришлось пойти на компромисс – на компромисс с тем, против чего восставал Будда.

Поэтому я пытаюсь объяснить вам оба подхода – я говорю о пустоте, в том что касается мирского, и полноте, целостности, в том что касается внутреннего переживания. И это – тотальный подход, он принимает во внимание обе традиции: то, что должно быть оставлено позади, и то, что должно быть обретено.

Я называю мой подход исключительно священным подходом.

До сих пор все остальные подходы были половинчатыми. Махавира, Шанкара, Моисей, Магомет – все они использовали позитивный подход. Будда использовал негативный подход. Я же использую и тот, и другой подходы, и я не вижу в этом никакого противоречия.

Если вы правильно меня понимаете, то вы сможете наслаждаться красотой обеих точек зрения, и вам нет нужды быть эксплуатируемым вашим эго или бояться смерти, тьмы и небытия.

Наполненность и пустота – это не две разные вещи. Представьте себе, что я поставил перед вами полстакана воды и спросил бы вас: стакан наполовину пуст или наполовину полон? Любой ответ был бы неправильным, потому что стакан и наполовину пуст, и наполовину полон. С одной стороны, он наполовину пуст, с другой стороны, он наполовину полон.

Половина вашей жизни – это мирская часть, другая половина – часть божественная. К сожалению, это так, по-другому и быть не может – нам приходится пользоваться одним и тем же языком для описания и мирского, и божественного. Поэтому нужно быть очень бдительными. Выбирая мирское, вы теряете, если вы будете думать о мирском, вы обнаружите, что ваша духовная жизнь становится пустой. Если вы будете думать о божественном, вы обнаружите, что оно переполняет вас.

 

Второй вопрос:

Ошо,

Когда ты говорил об индийских и западных саньясинах, я почувствовал, что все так и есть, как ты говоришь, – иногда у индийцев слишком много сердечности. Им трудно сказать «нет» и вместе с тем невозможно сказать «да» их ожиданиям и теориям. Они глухи.

Пожалуйста, объясни, почему это так?

 

Этот вопрос состоит из нескольких частей.

Во-первых, то, что иногда у индусов бывает слишком много сердечности… Это утверждение ошибочно. Сердечности не может быть слишком много, это экзистенциально невозможно.

Сердце и его качества таковы, что вы всегда можете иметь их еще больше. И нет никакого предела – даже небо не предел.

Но я понимаю, в чем твоя проблема. Ты говоришь, что в определенные моменты тебе приходится нелегко: восточные люди слишком любящие, ты не можешь сказать им «нет» и не можешь сказать «да».

 

Помню, когда я впервые приехал в Бомбей, меня пригласили на ланч… Я никого не знал в Бомбее, и люди, пригласившие меня, тоже были там впервые. Никто из нас никого не знал.

Глава семьи приехал в Бомбей на два или три дня раньше. Он был одним из самых прекрасных людей, которых мне доводилось встречать в моей жизни. Вместе со мной он пригласил еще по меньшей мере двадцать человек. Еда была прекрасной, но то, как они заставляли всех есть, было невообразимым. Их было трое братьев; два брата держали человека, а третий заставлял гостя есть:

– Ну еще одно пирожное.

А гость пытался отказаться:

– Я умру! Оставьте меня в покое!

Но они говорили:

– Только одно…

И этому не было конца.

Помогали даже женщины этого семейства. Люди пытались выбежать из комнаты, а женщины стояли в дверях и не выпускали их.

Я сказал старшему брату:

– Ваша любовь прекрасна, и ваши сладости хороши, но всему есть предел. Этот человек сказал, что умрет, – а вам и дела нет до его смерти, вы думаете только о том, как бы побольше впихнуть в него еды.

То, что он мне ответил, я никогда не забуду:

– Если мы не будем делать это, душа нашего отца будет несчастной.

– Боже мой! – воскликнул я. – Душа вашего отца тоже находится здесь?

– Нет, дело не в этом, – сказал он. – Это наша традиция. В день рождения моего отца было принято не оставлять гостя в покое до тех пор, пока он не начнет сопротивляться и драться. Дело должно быть доведено именно до такого конца.

Я сказал:

– Послушайте, не проделывайте этого со мной, потому что я не могу вас ударить и я не хочу драться.

– Но душа нашего отца… – возразили они.

– Вы – идиоты! – сказал я. – Душа вашего отца, должно быть, уже снова родилась. Когда умер ваш отец?

– Лет двадцать назад, – ответили они.

Я сказал:

– Сейчас он наверняка учится где-нибудь в колледже. Забудьте о нем, ему совершенно нет до этого дела.

– Ну, если вы так говорите… – сказал старший брат. – Но мы будем чувствовать себя очень виноватыми.

– Если вы будете заставлять меня есть, я больше не приеду в Бомбей, – заявил я.

Со слезами на глазах он ухватился за мои ноги.

– Хорошо. Я не буду принуждать вас. Только одно пирожное, без всякой драки, и, пожалуйста, приезжайте еще. И пообещайте мне, что каждый раз, когда вы будете приезжать… вы придете к нам по крайней мере на один ланч, и мы никогда не будем принуждать вас. Вот только съешьте еще одно пирожное.

Я сказал:

– Но вы снова принуждаете меня! Это просто другая стратегия – слезы, хватание меня за ноги, это ничем не лучше, чем держать меня за горло. Это даже хуже, я знаю, что хотя мне и будет потом плохо – вы заставили меня съесть так много сладостей, – но глядя на ваши слезы…

– Но что мне делать? – спросил он. – Как только я подумаю о душе моего отца…

Я сказал:

– Оставьте душу вашего отца в покое! Вы обещаете мне, что, если я возьму это пирожное, вы больше не будете просить меня съесть что-нибудь еще?

– Даю честное слово, – сказал он.

Но я не осознавал всей стратегии. Это было обещание одного брата – а братьев было трое, и еще три жены…

Я сказал:

– Боже мой, кажется, скоро моя душа встретится с душой вашего отца! Если у вас есть какое-то послание для него, я передам. И я никогда больше сюда не приду.

А они сидели на полу, держали меня за ноги и говорили:

– Вы должны прийти.

 

Любовь – это совсем другое… А это не любовь.

Если бы они любили меня, они бы проявили заботу обо мне, побеспокоились бы, чтобы я не заболел. Они же беспокоились о душе своего отца, до меня им не было никакого дела.

Поэтому я могу понять твой вопрос. Да, иногда их любовь чрезмерна, их сердечность чрезмерна. Ты не можешь сказать им «нет», и ты не можешь сказать им «да».

С восточными людьми нужно вести себя предельно четко. Принимайте их любовь, будьте благодарны за их любовь, но когда она противоречит здравому смыслу, почему бы и не сказать «нет». Это вовсе не вступает в противоречие с любовью. Вы просто защищаете себя, и у вас есть право защищать себя. И если вы не можете сказать «да», не говорите «да».

И запомните: то, что эти люди делают, – это не любовь, это лишь некая формальность, некая традиция, некая условность. Это не имеет отношения к любви. Они просто следуют своим традиционным, ортодоксальным убеждениям.

Если бы это была любовь, тогда бы еда не навязывалась, тогда бы гостю предлагали еду и позволяли ему есть то, что ему хочется, и столько, сколько ему хочется. Любовь предполагает свободу.

Это не сердечность. Различие очень тонкое – вот почему вы не можете понять, как сказать «нет». Человек такой любящий, что кажется, лучше немного помучиться, чем сказать ему «нет». Но это не любовь.

Любовь никогда никому ничего не навязывает.

Любовь никогда не пытается доминировать, диктовать.

Разве это можно назвать любовью? Два человека держат гостя за руки, а третий запихивает ему в рот пирожное, и гость кричит: «Я умру! Что вы делаете? Если бы вы сказали мне, что тут будет такое, я бы никогда сюда не пришел».

Но у них есть определенная идея. Это происходило у них в семье на протяжении столетий: пока гость не начнет отбиваться от вас, вы недостойны называться хозяином, вы не заслуживаете так называться. Странная идея!

Вы должны сказать «нет». А если хозяева нуждаются в том, чтобы их побили, тогда лучше начать их бить до того, как они запихнут в вас еду. Если это единственное, что их остановит и удовлетворит их и душу их отца, тогда бейте их, пока они не довели вас до болезни.

Будьте бдительны и четко понимайте идею любви. Это не вмешательство. Это не принуждение – к чему бы то ни было.

Любовь подлинна только тогда, когда она предоставляет вам свободу.

Я вспомнил одну странную восточную историю, которая даст вам представление о том, что такое любовь.

 

Один мужчина сильно влюбился в женщину. Женщина сказала ему:

– Я готова выйти за тебя замуж, но есть одно условие.

Если бы этот человек осознавал тот простой факт, что любовь никогда не ставит условий, он в тот же миг сказал бы этой женщине: «Прощай».

Но он сходил с ума от любви, любовь сделала его слепым. Он был готов на все.

– Любое условие – я выполню его.

– Мое условие трудное, – сказала женщина.

– Каким бы ни было твое условие, не беспокойся, – сказал мужчина. – Только назови его.

Женщина сказала:

– Ступай домой и убей свою мать. Принеси на блюде ее сердце и подари его мне. Я выйду за тебя замуж, если ты выполнишь это условие, потому что только тогда я поверю, что ты действительно меня любишь.

Ослепленные любовью люди могут сделать что угодно. Такое происходит во всем мире, не только в этой истории.

Он пошел домой, убил свою мать, положил ее сердце на блюдо… и поспешил назад. Он так торопился встретиться с женщиной, что споткнулся и упал. Блюдо раскололось, а сердце разлетелось по всей улице мелкими кусочками.

И из этих кусочков раздался голос: «Сынок, ты не ушибся? Мне очень жаль, но это не моя вина. Попробуй собрать эти кусочки. Вернись домой, возьми другое блюдо и отправляйся к своей возлюбленной».

Слушая эти слова, он словно внезапно пробудился ото сна. Что он делает? Что он натворил? А его мать даже не жалуется, даже не сердится. Наоборот, она спросила: «Ты не ушибся? Ведь ты упал. Я всегда говорила, чтобы ты ходил медленно, но ты никогда не слушал меня. Теперь собери все эти кусочки и возвращайся домой».

Он собрал все кусочки, вернулся домой и забыл о той женщине.

А женщина все ждала и ждала. Прошел один день, другой. Женщина заволновалась: «Что же случилось?» Она пришла к этому человеку домой и обнаружила, что он убил свою мать. Она спросила:

– В чем же дело? Где сердце?

Кусочки сердца лежали на блюде. Мужчина сказал:

– Вот сердце, но по дороге к тебе кое-что произошло, и это заставило меня вернуться. Я впервые понял, что такое любовь. Я благодарен тебе, ведь иначе я никогда не узнал бы, как сильно моя мать беспокоилась о моем благополучии. И я не смогу простить себя за то, что я убил ее своими собственными руками. А ты, поставившая такое условие…

 

Любовь не ставит никаких условий.

Любовь предоставляет вам свободу быть самими собой, помогает вам быть самими собой.

Любящий человек скорее будет страдать сам, чем заставит страдать того, кого он любит, даже если это идет вразрез с его собственными интересами.

Еще одна древняя история…

 

Одна женщина любила своего мужа, но муж никогда не уделял ей никакого внимания. Он был влюблен в проститутку, прекрасно зная, что проститутки не могут любить – ведь у них много других клиентов. Он был всего лишь клиентом, а не возлюбленным. И он видел, что в тот день, когда у клиента кончаются деньги, двери проститутки перед ним закрываются.

Он подорвал свое здоровье, он растратил все свои деньги, и теперь он умирал. И когда он оказался при смерти, его жена спросила у него:

– Есть ли у тебя какое-нибудь последнее желание, чтобы ты мог умереть удовлетворенным…

– Да, у меня есть желание, – произнес он, – но мне стыдно сказать тебе об этом.

– Не стыдись, – успокоила она его. – Сейчас не время стыдиться. Я люблю тебя таким, какой ты есть, – тебе нечего стыдиться меня.

Он сказал:

– Мое единственное желание – еще раз увидеть ту проститутку, прежде чем я умру.

– Хорошо, – сказала женщина.

Он растратил все их деньги, в доме совсем не было денег. Ей пришлось нести умирающего мужа на своих плечах к дому проститутки. Она постучала в дверь.

Проститутка открыла дверь и не могла поверить своим глазам. Она сказала:

– Не привиделось ли мне это? Этого не может быть! Ты – жена этого человека…

Женщина ответила:

– Да, я его жена, и я его люблю.

– Тогда почему же ты принесла его сюда? – спросила проститутка. – Он разрушил твою жизнь, он растратил все твои деньги, и он сходил по мне с ума. А для меня, раз деньги кончились, значит, и отношениям конец. Он был только клиентом. Это – рынок, и он знает это. Ты – странная женщина!

– Но это было его последним желанием, – сказала жена того человека. – Он хотел увидеть тебя, а я люблю его так сильно, что не могла сказать «нет». Его счастье – мое счастье, и если он сможет умереть удовлетворенным, я буду считать, что я исполнила свой долг любви перед ним.

 

И никаких жалоб на мужа, на его поведение. Никакой ревности к проститутке.

Любовь не знает ревности, любовь не знает жалоб.

Любовь – это глубокое понимание.

Вы любите кого-то, но это не значит, что другой тоже должен любить вас. Это не деловое соглашение.

Постарайтесь понять смысл любви.

Но вы не сможете понять смысл любви, исходя из ваших так называемых любовных связей.

Как ни странно, вы сможете понять смысл любви, только глубоко погружаясь в медитацию, становясь более безмолвными, более гармоничными, более непринужденными, более свободными. Вы начнете излучать некую энергию. Вы станете любящими, и вы познаете прекрасные качества любви.

Такая любовь знает, когда сказать «да», и она знает, когда сказать «нет». Она не слепа.

Но она должна рождаться из вашей медитации – только тогда у любви будут глаза, в противном случае она слепа.

Если у любви нет глаз, она ничего не стоит. Она будет только создавать вам все новые и новые проблемы – два слепых человека со слепыми ожиданиями не просто удвоят, а увеличат количество проблем во много раз.

Поэтому будьте безмолвными и бдительными. Будьте любящими.

И вы можете сказать «нет» с великой любовью. «Нет» не означает, что вы не любите, «да» не означает, что вы любите. Иногда ваше «да» может означать, что вы просто боитесь, что оно вызвано страхом. Поэтому вовсе необязательно, что любовь означает «да» и вы не можете сказать «нет».

Любовь, имеющая глаза, знает, когда сказать «нет» и когда сказать «да».

Любовь не вмешивается в чью-либо жизнь и не позволяет никому вмешиваться в вашу жизнь. Любовь признает за другими право на индивидуальность, и благодаря ей сохраняется ваша собственная индивидуальность.

И дело здесь не в Западе или Востоке – то, что я говорю, относится ко всем. Просто ты задал вопрос так, как будто проблема возникает из-за того, что ты прибыл с Запада…

Поймите хорошенько: дело не в том, что вы прибыли с Запада; проблема заключается в том, что разум и сердце всегда находятся в конфликте. И Запад более рационален, но Запад распространил свое влияние по всему миру через свои империи и образовательные системы. В настоящее время очень трудно найти чисто восточного человека. Запад отравил каждого.

Разум стал превыше всего.

Так что попытайтесь понять это с точки зрения разума и сердца, а не с точки зрения Востока и Запада. Потому что даже на Востоке люди, которые живут разумом, – а разумом живут все культурные и образованные люди, – сталкиваются с той же проблемой.

У сердца свой собственный язык, у разума – свой, и не всегда они находятся в гармонии друг с другом. Скорее, они находятся в дисгармонии, потому что разум функционирует совсем в другом измерении.

 

Это напомнило мне об Альберте Эйнштейне и его жене фрау Эйнштейн.

Его жена была поэтессой. И он был не тем человеком, за кого ей следовало бы выходить замуж, – математик, физик. В математике один плюс один всегда равно двум. В любви один плюс один всегда равно одному. Это такие разные языки…

И фрау Эйнштейн была талантливой женщиной; естественно, ей захотелось прочитать несколько своих стихотворений Альберту Эйнштейну. Ей было бы приятно, если бы ее стихи смог оценить по достоинству самый известный в мире математик, физик и ученый.

Но она не могла увидеть на лице Альберта Эйнштейна никаких эмоций, никаких изменений в его глазах. Он слушал ее стихи с таким видом, как будто был каменной статуей.

Она сочинила прекрасное стихотворение, в котором говорила о возлюбленном и сравнивала лицо возлюбленного с луной. Как раз на этом месте Эйнштейн воскликнул:

– Достаточно! Остановись! Это уж чересчур! Ты ничего не знаешь о Луне. Тебе известны ее размеры? Если бы твоему возлюбленному вместо головы приделали Луну, от него бы и мокрого места не осталось. И кто тебе сказал, что Луна прекрасна? Там мертвые скалы: ни воды, ни зелени, ни цветов, ни деревьев, ни птиц. Кто сказал тебе, что Луна прекрасна? Что ты имеешь в виду под красотой?

Его жена была потрясена, она не могла поверить, что такой великий ученый может быть настолько ограниченным. Но он не шутил: именно так функционирует ум.

 

Разум не может понять поэзию, это не его стихия.

Разум очень приземлен.

Фрау Эйнштейн написала в своих мемуарах: «Это был первый и последний раз, когда я заговорила при нем о поэзии. Лучше уж говорить с камнем, возможно, камень отреагировал бы живее, чем этот человек».

Дело не в Востоке и Западе. Дело в том, как связаны между собой сердце и разум.

На Востоке преобладало сердце, но это создало проблему, которая никем не обсуждалась. Я просматривал древние писания, литературу по этой теме, комментарии, чтобы выяснить, задумывался ли хоть кто-нибудь об этой проблеме? Ведь она настолько важна, что ее нельзя игнорировать.

Поскольку Восток слишком сильно склоняется в сторону сердца, он не развил рациональность во всей ее полноте, – но тем не менее здесь рассуждают о теориях, реинкарнации, рае и аде. Если бы говорилось, что все это мифы, то не было бы никаких проблем, но утверждается, что это рациональные гипотезы.

И твой вопрос очень уместен: с восточным человеком очень трудно разговаривать, так как он рассуждает о теориях, которые выглядят абсурдными, глупыми, нелогичными. Но ему они кажутся абсолютно обоснованными, потому что его никогда не учили здравомыслию. Их обоснование он находит в своем сердце.

Я приведу вам несколько примеров, чтобы вы могли понять.

Джайны говорят, что однажды Махавиру ужалила в ногу змея и вместо крови из ранки выступило молоко. Если вы скажете, что это миф, притча, поэзия, то никаких проблем нет…

Когда я в первый раз выступал в Бомбее, один джайнский монах, Читрабхану, говорил передо мной. И он упомянул этот факт и дал объяснение, почему из ранки выступило молоко: Махавира был так переполнен любовью, что даже когда его укусила змея, именно вследствие его любви и сострадания из ранки выступило молоко – просто легкий завтрак для змеи. Никакого гнева, никакого насилия…

И на протяжении двадцати пяти веков джайны писали в своих книгах, что это достоверный факт.

Я выступал после Читрабхану, и я сказал: «Если все так и было, то придется многое объяснить. Это значит, что тело Махавиры было наполнено молоком, а не кровью. И змея укусила его, когда ему было около пятидесяти лет, а за пятьдесят лет… все молоко непременно бы скисло. И он всегда ходил обнаженным, босиком… За пятьдесят лет скисшее молоко превратилось бы в масло! И в такую жару, в такой жаркой стране масло стало бы топленым».

Следовательно, если бы из его ноги вместо крови выступило топленое масло, то в этом был бы какой-то здравый смысл, – но молоко? И это такая глупость – человек, наполненный свернувшимся молоком… От него пахло бы прокисшим молоком! Пятьдесят лет быть наполненным прокисшим молоком и маслом – только представьте себе этого беднягу! В жару он обливался бы не потом, а топленым маслом!

Так что я сказал: «Это абсурд! Есть только единственная возможность: молоко выделяется из тела женщины, у нее в груди есть некий механизм, превращающий кровь в молоко. Рациональный ум мог бы допустить, что у Махавиры был такой же механизм в ногах. Его ноги представляли собой не что иное, как груди. Но странно… он что, ожидал, что змея укусит его именно в ногу? Вероятнее всего, у него были соски по всему телу, так что, куда бы змея ни ужалила его, появилось бы молоко».

И даже женская грудь не будет давать молока, пока женщина не родит ребенка. Поэтому я сказал: «Дело все больше и больше усложняется. Лучше просто признать, что это поэзия. Не делайте из этого исторического факта. Не пытайтесь построить на этом теорию, не пытайтесь сделать это научным фактом. Просто скажите, что это поэтический способ поведать о том, что он был таким любящим… Скажите, что вы хотели выразить это поэтически. И вы выразили, сказав, что из ранки выступило молоко, – точно так же, как молоко выделяется из груди любящей матери».

Молоко имеет определенные ассоциации с любовью, потому что ребенок получает молоко и любовь от одной и той же груди – это его первое переживание в этом мире. Вот почему человечество так одержимо женской грудью. Художники постоянно рисуют груди, скульпторы постоянно ваяют груди.

Поэты, писатели, все творческие люди одержимы только одним объектом, и это – женская грудь. Причина ясна: это первое детское переживание любви, тепла, человеческого тела, другого человека, мира. Она заключает в себе так много. Поэтому просто для того, чтобы выразить чувство любви и тепла, молоко было использовано как символ.

Но ни один джайн не согласится со мной, потому что тогда пропадет чудо. Поэзия для них не чудо. Чудо – в историчности факта.

Поэтому ты прав, спрашивая, как вести себя с этими людьми. Они такие любящие, в них столько сердечности, но они говорят о такой ерунде… Эзотерика, оккультизм.

И все на Востоке знают так много, что кажется, что все они – реализованные души! Где останавливать этих людей, и где говорить им «нет»?

Ты должен быть очень открытым, очень любящим, но не идти ни на какие компромиссы. Как только ты видишь, что эти люди начинают погружаться в фикции и создавать дурацкие теории – а в их писаниях полно таких теорий, – ты должен останавливать их.

Это одно из несчастий Востока: люди совершенно забыли, что поэзия – это не история, что поэзия гораздо более значительна, чем история. Их теоретические построения и рациональные объяснения бессмысленны, а попытки представить их как научные истины делают из всего Востока посмешище.

Мой собственный подход очень прост. Надо быть бдительным и не позволять сердцу брать верх над разумом; точно так же, как надо быть бдительным и не позволять разуму брать верх над сердцем. У них различные функции. Разум должен функционировать в мире объектов, а сердце должно функционировать в мире человеческого сознания. Как только их функции накладываются друг на друга, сразу же начинается путаница.

И всегда, когда вы чувствуете, что какой-то человек является таким любящим, что вы не можете сказать ему «нет», сохраняйте спокойствие. Я сталкиваюсь с этой проблемой всю свою жизнь – потому что все в Индии напичканы знанием, но все это знание – просто навоз священной коровы, и больше ничего.

Но это хорошие люди – в этом-то и проблема. Это хорошие люди – очень щедрые, очень любящие, всегда готовые помочь. Просто их сердца взяли верх над их головами, поэтому все, что они говорят… Вам следует быть бдительными.

И когда вы говорите им «нет», они обижаются, им кажется, что их любовь отвергают. Поэтому вам надо быть очень осторожными и очень ясно выражать свои мысли. Это трудная задача – она была трудной и для меня. С родителями, школьными учителями, университетскими преподавателями… со всеми у меня возникали затруднения. Я не понимал, как образованный профессор может нести какую-нибудь ерунду, даже не осознавая, что это ерунда. И он – хороший человек, не возникало никаких сомнений в его искренности. Просто его разум отстал в развитии. Росло только его сердце, и в нем есть красота. Но сердце оказывает влияние на разум, поэтому они и несут всякую ерунду.

 

Мне приходилось прерывать таких людей:

– Погодите минутку! Вы не можете разумно обосновать это. Либо признайте, что это поэзия, либо откажитесь от этого.

И в результате меня исключали то из колледжа, то из университета – без всяких оснований. Один проректор сказал мне:

– У нас нет никаких оснований исключать тебя, ты не совершил ничего такого, что требует подобного наказания. Но ты должен понять наше затруднение: ты доставляешь такие неприятности преподавателям, что они угрожают подать в отставку, если ты не покинешь этот университет. А мы не можем допустить этого, они – очень уважаемые профессора.

И я заявил:

– Сначала вы должны вызвать их и спросить, почему они так сердятся на меня, в чем проблема.

– Дело не в том, что мы сердимся на тебя, – сказали профессора. – Просто ты задаешь такие вопросы, которые ставят нас в дурацкое положение перед студентами. Мы не можем ответить на них, и над нами смеются. Ты разрушаешь наш авторитет, который мы завоевывали более тридцати, сорока лет, за полчаса ты полностью лишаешь нас авторитета. Студенты теряют к нам всякое уважение.

– Разве я когда-нибудь проявлял неуважение к вам? – спросил я.

– Ты никогда не проявлял к нам неуважения, – ответили они. – Дело не в этом, дело в том, что мы уже не можем измениться. Всю свою жизнь мы прожили с определенными теориями. И мы верили, что они научны, мы никогда в них не сомневались. Вдруг появляешься ты и по каждому пункту задаешь такой вопрос, что мы оказываемся в тупике.

Один из профессоров соблюдал безбрачие, целибат, и он постоянно проповедовал целибат как единственную духовную ценность.

Я сказал ему:

– Я бывал у вас дома и видел там Раму с Ситой – индуистского бога Раму со своей женой Ситой. Что за целибат соблюдает этот парень? И из этого целибата родились двое детей – вам следует выбросить этого парня из вашего дома! Но вы поклоняетесь ему, а в университете вы говорите о целибате. Вы сами-то видите противоречие или нет? Все ваши ведические провидцы были женатыми людьми, все ваши пророки из Упанишад были женаты. Вы читаете Шримад Бхагавадгиту каждый день, а у этого парня, Шри Кришны, было шестнадцать тысяч жен – что это за целибат?

Этот человек взял меня за руку и сказал:

– Пошли к проректору. Это уж слишком. Кто-то из нас двоих должен покинуть университет.

Но я сказал:

– Я просто задал вопрос. Вы не можете дать мне удовлетворительный ответ. Или, может быть, вы скажете, что вы более великий, чем все эти люди, потому что вы соблюдаете целибат, а они нет. Но тогда зачем вы поклоняетесь им? Они должны вам поклоняться.

По дороге он спросил меня:

– Так мы идем к проректору или нет?

Я сказал:

– Как хотите. Раз мы будем обсуждать всю эту историю, я буду настаивать на том, чтобы проректор зашел к вам домой. Вы устроили храм, где Рама стоит с Ситой, а Кришна стоит с Рукмини – это же настоящее лицемерие; Кришна был женат на этой женщине, Рукмини, но он никогда не жил с ней. Да и как он мог? Шестнадцать тысяч жен были похищены им из домов других людей… Он был женат только на одной женщине, все остальные были похищены, взяты силой. Всякий раз, когда он видел красивую женщину, его солдаты хватали ее, не обращая внимания на мужа, детей или престарелых родителей, не обращая внимания вообще ни на что. Лицемерие заключается в том, что вы поставили бедную Рукмини рядом с Кришной. Я приведу проректора, чтобы он осмотрел ваш дом, пусть он решает.

Вам нет нужды подавать в отставку. Просто откажитесь от целибата, женитесь! И все само собой решится – и меня не надо будет исключать из университета, и вам не придется подавать в отставку. А если вы стесняетесь, я сам найду вам хорошую жену.

– Прекрати! – воскликнул он. – Не смей говорить такое, ты почти убедил меня. Это искушение!

– Тогда идемте к проректору, – предложил я.

И мы пошли. Проректор выслушал нас и сказал мне:

– Нельзя сказать, что ты неправ, но что мы можем сделать? Что касается индийской логики, то этот человек является лучшим специалистом во всей Индии. Мы не можем…

Я возразил:

– Вы только подумайте – этот человек абсолютно нелогичен. Как он может быть специалистом по индийской логике? Его поведение так нелогично… Человек, соблюдающий целибат, поклоняется женатым людям.

Но проректор сказал:

– Тебе лучше подыскать другой университет. Я дам тебе рекомендацию. Я не буду исключать тебя, я дам тебе самую положительную рекомендацию.

Но ни один университет не хотел меня принимать, потому что слава обо мне бежала далеко впереди меня – все знали, что за тип собирается у них учиться.

В Индии это проблема: люди не рациональны. Даже те, кто претендуют на рациональность, ведут себя весьма иррационально.

Они будут очень любящими, но не позволяйте им посягать на ваш разум. Сердце должно расти, разум должен становиться бдительным – и сердце, и разум должны осуществлять свои функции, внося свою лепту в тотальность вашего роста.

Человек с большим сердцем и большим разумом, без всякого конфликта между ними, – вот подлинный гений.

И у каждого есть возможность стать им, но у всех доминирует или логика, или сердце. Все живут однобокой жизнью.

Вы когда-нибудь видели цирковых зазывал? Когда цирк приезжает в какой-нибудь город – я видел это во многих маленьких городах, – они едут на велосипедах, у которых одно колесо маленькое, а другое – большое. И у большого колеса центр смещен, у него нет центра. Поэтому человек, который едет на таком велосипеде, то поднимается, то опускается, то поднимается, то опускается – естественно, он привлекает всеобщее внимание: «Что происходит?» Человек все время то поднимается, то опускается… А он просто шут, на нем костюм шута… И он везет на себе рекламный щит с названием цирка, временем начала представлений, ценой билетов и прочее… Один-единственный человек привлекает к себе всеобщее внимание – благодаря простому приспособлению.

Столкнувшись с такого рода рекламой, я понял, что в такой ситуации находится почти каждый человек.

У вас есть два колеса – разум и сердце.

У кого-то сердце большое, а разум маленький – тогда он то поднимается, то опускается.

У кого-то разум большой, а сердце маленькое – тогда он тоже то поднимается, то опускается.

Все то поднимаются, то опускаются – и что вы рекламируете?

А удержаться на таком велосипеде нелегко, я пробовал. Это очень трудное дело.

Но люди именно так и живут – несбалансированно.

Вам нужна сбалансированная жизнь, в которой разум и сердце двигались бы в гармонии друг с другом, поддерживая друг друга, помогая друг другу. Поэтому каждый раз, когда вы видите, что кто-то – будь он с Востока или с Запада – нарушает вашу гармонию, останавливайте его.

Останавливайте его с любовью, нет нужды быть грубым.

Но не молчите, потому что промолчать – значит проявить невежливость. Если вы промолчите, вы позволите этому человеку двигаться по неверному пути, вы окажетесь недостаточно сострадательными.