Глава четырнадцатая
Обратный путь к деревне Охотника занял у них гораздо больше времени. Оно и понятно. Ползти по дну реки да ещё и против течения – это совсем не то же самое, что плыть по ней вниз, к морю.
А ползти по дну пришлось. Потому что, как ни странно, это оказался самый удобный и безопасный путь.
Удобный, так как дно реки было относительно ровным (всякие там камни и мелкие рытвины, заполненные илом, – не в счёт), и вода, пусть даже текущая навстречу, – это не растущие перед вами стеной толстенные и высоченные деревья, которые валить – себе дороже (энергию потеряешь и себя обнаружишь), а объезжать… всех деревьев, как известно, в лесу не объедешь. Безопасный же потому, что под водой легко спрятаться от посторонних глаз. Особенно, если вода не имеет морской прозрачности, а глаза не вооружены специальными приборами. А у жахов, судя по всему, глаза были невооружёнными.
Двигались вверх по реке с разницей в один день. Первыми – люди и Вишня на «Мураше», за ними – десяток гойтов на похожем по своим качествам вездеходе. Таков был, одобренный всеми, план Няса: начать операцию одновременно с двух сторон. А для того, чтобы экипаж «Пахаря» добрался до места своего приземления (и последующего за ним падения в подземное озеро), ему нужно было больше времени чем гойтам, чтобы добраться до входа-выхода в тоннель.
Шли осторожно, не торопясь и все свои действия согласовывали друг с другом по радио. И осторожность себя вполне оправдала – несколько раз они засекали патрулирующие небо над рекой тройки и пятёрки жахов, но сами замечены не были, и каждый экипаж вполне благополучно и в срок добрался до назначенного места.
Самый опасный участок (тридцать два километра по прямой) от реки до провала к подземному озеру, на дне которого покоился родной корабль, «Мураш» преодолел за одну ночь, благодаря наличию приборов ночного видения, менее густому чем на побережье лесу, а также искусству вождения Механика.
К знакомой поляне «Мураш» выполз на самом рассвете. С тех пор, как люди и Вишня вынужденно ушли отсюда по подземному ходу, здесь ничего не изменилось. Во всяком случае, на первый взгляд.
– Приехали, – сказал Механик и выключил двигатель. – Устал я что-то. Поспать бы.
– В «Пахаре» отоспимся, – зевнул сидящий рядом Капитан. – Начало операции назначено на сегодняшний вечер, а сейчас утро. Весь день впереди.
– Да, – откликнулся откуда-то сзади Доктор. – Странно устроена человеческая психика. То рвались наружу из корабля и готовы были заложить душу кому угодно за полчаса на травке и под солнышком, а теперь хотим домой, на родной корабль.
– Так он и есть наш дом, – буркнул проснувшийся Штурман. – Лично у меня другого вроде как и нет.
– Лично мой дом – Земля, – не преминул вступить в разговор Оружейник. – Травка – это, конечно, хорошо. И солнышко тоже. Да только уж больно опасно гулять по этой травке и под этим солнышком.
– Так было не всегда, – заступился за родную планету Охотник. – Вот уничтожим жахов – и гуляйте на здоровье.
– А вам разве не хочется на Землю, Охотник? – неожиданно спросила Вишня. – К людям?
– Я думал об этом.
– И что? – заинтересовался Доктор.
– Пока не знаю. С одной стороны очень хочется, а с другой…
– Я понимаю Охотника, – кивнул Механик. – Лично я бы на его месте избрал следующий вариант. Посетил бы Землю в познавательных, так сказать, целях, а потом вернулся бы на Тайгу вместе с колонистами. И даже, возможно, во главе их.
– Как хозяин, – подсказал Оружейник.
– Вот именно.
– Размечтались… – пробурчал Капитан, неловко ворочаясь в кресле. – Фу ты, черт, всё тело затекло…. С колонистами… на Землю… Мы в Слепом Мешке, забыли? И мой долг, как вашего Капитана, напомнить вам о реальной окружающей действительности. Так что отставить мечты и грёзы. Умник!
– Я! – бодро отозвался робот.
– На разведку. Лезь в дыру и посмотри, что там и как. По исполнении – доложить. Главное, чтобы жахов там не оказалось. Если они там есть, то в бой не вступай, а тихонько возвращайся назад, к нам. Всё ясно?
– Да.
– Ну, вперёд.
Механик открыл верхний люк, Умник ловко выбрался на броню, скатился на землю и осторожно двинулся к провалу.
Жахов у подземного озера не оказалось.
– Оставайся на месте, – приказал Капитан Умнику по радио. – Мы идём к тебе, – и, повернувшись к Механику, добавил. – Тронулись.
Засада обнаружила себя, когда «Мураш» осторожно прополз большую часть недлинного пути до провала.
– Стойте, – тихо, но очень внятно сказал Охотник за спинами Механика и Капитана. – Что-то не так.
– Остановись, – кивнул Механику Капитан. – Что не так?
– Не знаю. Но мне что-то не нравится. Слишком тихо вокруг.
– На рассвете всегда тихо, – заметил Штурман.
– Вишня, – обратился к лируллийке Капитан. – Вы что-нибудь необычное чувствуете?
– Н-не знаю. Вроде бы всё в порядке. Но теперь, после слов Охотника….
– Птицы, – звенящим шёпотом сказал Охотник. – Птицы не поют. Назад!!
– Вперёд!! – заорал Капитан.
Но они не успели. Ни назад, ни вперёд.
Засада навалилась на «Мураш», будто толпа защитников на одного нападающего в американском футболе.
Не убежать. Не вырваться. И передать мяч некому.
Стая жахов, количеством не меньше шести-семи десятков, взметнувшись над уже тронутым первыми лучами солнца лесом, со всех сторон ринулась на вездеход. Бесшумно, страшно и без единого выстрела.
Штурман и Доктор охнули, Оружейник, коротко выругавшись, бросился к плазменной пушке, Механик дал по газам.
«Мураш» прыгнул вперёд и в сторону, словно застигнутый врасплох олень у водопоя. Оружейник потерял равновесие и грохнулся на пол, и тут жахи, снизившись, одновременно нанесли по людям парализирующий удар.
Капитан, Механик, Штурман, Доктор и Оружейник потеряли сознание сразу. И только Охотник, который хорошо запомнил действия Оружейника в битве на побережье, сумел на остатках воли дотянуться до гашетки плазменной пушки и вслепую (перед глазами медленно колыхалась грязно-багровая пелена) открыл круговой огонь. Жахи, было, отпрянули в стороны, и за эти несколько секунд Вишня успела, преодолевая тошноту, выбраться из вездехода через нижний люк…
Умнику хватило ума не лезть в безнадёжную драку.
Конечно, если бы в момент нападения жахов, он находился рядом, на открытом пространстве, то, скорее всего, подчинился бы Первому закону роботехники и немедленно кинулся бы на помощь людям.
И пропал бы ни за грош.
Но Умник в этот момент как раз висел над озером и обозревал окрестности в поисках врагов. Поэтому, когда Капитан в условленное время не вышел на связь, робот, подчиняясь, скорее, не программе, а инстинкту пополам со здравым смыслом, аккуратненько выкарабкался из дыры и успел заметить, как стая жахов удаляется по небу в сторону реки. И ещё он увидел, что шестеро жахов уносят в своих лапах-отростках тела Капитана, Штурмана, Механика, Доктора, Оружейника и Охотника.
Повинуясь Первому закону, Умник бросился вдогонку, но, углубившись в лес на пару километров, остановился. Он понял сразу две вещи. Первое, что врага немедленно догнать не получится, и второе, что даже, если бы и получилось, он, Умник, ничем хозяевам помочь не сможет. Один и без оружия (имеющийся у него лазерный резак назвать оружием было трудновато) – он был бессилен против жахов.
Кто может знать мысли робота? И вообще, есть ли у него мысли? У обычных роботов, конечно, никаких мыслей нет и быть не может. Но это у обычных. Умник же, как неоднократно было замечено, обычным роботом не являлся. А являлся он, прямо скажем, роботом совершенно необычным. Земные учёные, инженеры и технологи дорого бы дали за возможность покопаться в его кристаллических мозгах. Потому что задача создания искусственного интеллекта вот уже почти три сотни лет так и оставалась задачей без решения. Да, учёные, инженеры и технологи дали бы дорого.
Только никто бы у них ничего не взял.
Экипаж «Пахаря» прекрасно понимал, что Умник давно превратился из просто серийного корабельного робота в практически разумное существо со своими мыслями (или, во всяком случае, зачатками мыслей) и даже чувствами (или, по крайней мере, зачатками чувств). Тому было немало доказательств и примеров. Достаточно было вспомнить случай на планете Загадка, когда Умник под воздействием непонятного излучения влюбился в женщину – инспектора по делам колоний. И не только влюбился, но даже пошёл на большую жертву, отказавшись, ради любви, от своего, только что обретённого «я». Механик тогда сделал роботу основательную профилактику. Но и Механик, и Капитан, и Штурман, и Доктор, и Оружейник были совершенно уверенны в том, что пребывание Умника на Загадке, а также все их предыдущие и последующие приключения не прошли для робота даром, и он уже давно стал практически равноправным членом экипажа. А разве товарища можно отдать на растерзание всякой там учёной братии? Человечество уж как-нибудь обойдётся в ближайшее время без искусственного интеллекта, тем более, что прекрасно без него обходилось и раньше. А вот они, экипаж космического грузовика класса С «Пахарь», без своего робота обойтись не могут никак. Да и отдай они Умника в руки роботехников, выглядело бы это не как акт содействия прогрессу и процветанию человечества, а как элементарное предательство.
Они полетели к реке, медленно думал Умник, застыв на краю провала.
Скорее всего, к тоннелю. Оттуда они вылезли, обнаружили провал, озеро, наш корабль на дне и устроили засаду. Засада удалась, и теперь они возвращаются обратно к тоннелю у реки. Хозяев они унесли с собой, и это означает, что хозяева нужны им живыми. О чём это говорит? Это говорит о том, что шанс освободить хозяев есть. Освободить их отсюда, с этой стороны подземелья. Потому что, если бы враг сумел обнаружить или прожечь ворота, которые отворяются на «Сезам, откройся!», то…
– Умник!
Робот очнулся от дум и быстро огляделся.
И тут же увидел Вишню.
Лируллийка сидела на корточках возле кормы «Мураша» и призывно махала ему рукой.
– Опять мы с тобой одни, Умник, – сказала Вишня, когда они забрались в вездеход, и робот отогнал машину под кроны деревьев. – Судьба наша такая, наверное.
– Я не знаю, что такое судьба.
– И хорошо, что не знаешь. Однако судьба судьбой, а что нам делать, я не представляю.
Умник промолчал, справедливо полагая, что отвечать ему должно лишь тогда, когда спрашивают.
– Ну, чего молчишь? – спросила Вишня. – У тебя есть хоть какие-нибудь соображения по этому поводу?
– По какому именно поводу?
– По поводу того, что нам следует делать дальше… О! Ну я и дура всё-таки. Гойты! Нужно немедленно сообщить им о случившимся и выработать новый совместный план действий. Умник, ты умеешь пользоваться рацией?
Умник пользоваться стационарной рацией на «Мураше» умел, но выйти на связь с гойтами не удалось. Даже на аварийной волне. Означать это могло лишь одно: участь экипажа «Пахаря» постигла также и их союзников.
– Их тоже захватили в плен, – констатировала Вишня после часа бесполезных попыток связаться с гойтами.
– Если не хуже, – добавил Умник.
– То есть?
– То есть их могли убить. Например, в бою. Их могли до времени обнаружить, они вступили в бой и погибли. И произошло это как раз в то время, когда жахи напали на нас. Если бы раньше, гойты успели бы предупредить по радио.
– Умный ты, Умник, – вздохнула Вишня. – А притворяешься обычным корабельным роботом. Шучу. Но, думаю, всё-таки их взяли в плен, а не убили. Во всяком случае, очень на это надеюсь. Не знаю почему, но, судя по всему, жахам нужны живые разумные. Так. Ладно. А если связаться с теми гойтами, что остались на корабле?
– Вы спрашиваете моё мнение?
– Именно.
– Моё мнение следующее. Связаться можно. Но у гойтов, кроме их корабля, ничего не осталось. И вообще их осталось мало. Истребитель, если вы помните, они потеряли во время схватки на побережье. Сейчас – вездеход и десятерых товарищей в придачу. Чем они могут нам помочь? Поднять корабль и переместиться к деревне Охотника? Хорошо. А дальше? Если они выйдут из корабля, жахи их просто парализуют или перестреляют. Да и за броней корабля у них нет стопроцентной защиты. Опять же, они амфибии и не могут долго находиться вне водной среды. Нет, не станут они бессмысленно рисковать. Даже ради спасения своих товарищей. Но предупредить их о том, что произошло, всё-таки надо.
– Интересно ты рассуждаешь. Рисковать не станут, а предупредить надо. Зачем?
– Во-первых, так положено. Они ведь тоже сейчас потеряли связь со своим вездеходом и беспокоятся. А во-вторых, как любит говорить наш Капитан, пусть у кого-то тоже голова болит за общее дело.
Однако связаться с оставшимися у побережья гойтами тоже не получилось. За то время, что Умник и Вишня совещались, над поляной собралась изрядная гроза. Сизая тяжкая пелена сплошь заволокла небо, опустилась, практически, к самым верхушкам деревьев и, когда лируллийка и робот, обратили внимание на то, что происходит в природе, первая молния рассекла небо пополам, тут же ударил гром, и на землю хлынули потоки воды.
Ни о какой связи теперь не могло быть и речи, – мощные атмосферные разряды исключали использование рации.
– Интересно, это надолго? – встревожено спросила сама себя Вишня, наблюдая, как молнии одна за другой раскалывают небосвод прямо над «Мурашом», словно соревнуясь в силе и яркости. – Хорошо бы укрыться в «Пахаре» от греха подальше…. Мы, лируллийцы, не любим грозы и молний. Умник, ты можешь попасть в «Пахарь»?
– Это не трудно, – ответил робот. – Ныряем на «Мураше» в озеро, потом забираемся в трюм через грузовой шлюз – и мы на месте.
– Тогда поехали. Надо спрятаться от грозы. Уж больно она страшная, – я такой даже на Лирулле не видела…. о, Всевышний!!
«Мураш» стоял на самом краю поляны, за двумя, похожими на близнецов, мощными деревьями. И очередная молния умудрилась попасть сразу в оба. Стволы вспыхнули одновременно от корней до кроны, переломились пополам, словно две спички под небрежными пальцами невидимого великана, и рухнули на поляну.
– Вниз, Умник! Вниз, к «Пахарю»! – крикнула обычно сдержанная Вишня и прикрыла лицо руками. – И поскорее, пожалуйста!
– Да. Но мы потом не сможем выбраться наружу тем же путём. «Мураш» не умеет летать.
– А связаться с кораблём гойтов сможем?
– Да. Если запустить зонд…
– Тогда – вниз! Все, я приняла решение. Даже, если гойты и смогут нам помочь, то пройдёт слишком много времени. А нам нужно торопиться. Время дорого. Может быть, на счету каждый час! Вниз, Умник, и будь, что будет!
Гроза, то отдаляясь, то приближаясь, продолжалась до позднего вечера. Создавалось впечатление, что она ходит кругами над поляной. Вишня успела немного поспать в своей каюте, успокоиться и съесть вкусный обед, который приготовил Умник. Теперь, под защитой «Пахаря» ей было стыдно за ту панику, которой она, опытнейший дипломат, поддалась наверху.
Да лируллийцы боятся грозы. Этот страх присутствовал в каждом из них на глубочайшем, генном уровне и происхождение его шло, видимо, с тех незапамятных времён, когда в растущих на одном месте и не умеющих передвигаться далёких предков лируллийцев, попадали молнии и сжигали их дотла.
Но, Всевышний, она просто не должна была поддаваться этому древнему страху! В какой-то мере, конечно, её оправдывает то, что в грозу подобной силы она вообще никогда не попадала… Нет, не оправдывает. Разумное существо её уровня и подготовки не имеет права на панику. Что бы не случилось.
Анализируя свой поступок, мучаясь совестью и подвергая глубокому порицанию собственное «я», Вишня некоторое время бесцельно побродила по кораблю, зашла в кают-компанию и, наконец, пристроившись в любимом кресле, вздохнула и раскрыла захваченную с собой из вездехода тетрадь Человека-Т. Ей осталось там прочитать каких-то два десятка страниц.
