Глава 4
БОЕЦ

Обидно до чертиков, когда в 29 лет ты все еще только директор филиала. Да еще в такой дыре. Порой Грегори даже сожалел, что родился в семействе Вали, могущество и богатство которого известны всей Галактике. Соответственно, он был богат с рождения, но в отличие от многих из своих сверстников, тоже не бедных, сразу по окончании университета, где он был вынужден действительно учиться, сразу приступил к работе. И не на Земле, где с досугом нет проблем, а в этой дыре Асторе, где, кроме охоты и катания с гор, никаких развлечений не существует в принципе. Выпивка и компьютерные игры, само собой, не в счет. Беда в том, что с самого детства всем отпрыскам Вали, жестким гипнотическим внушением навязывалось ограничение в потреблении алкоголя. Дело в том, что единственный сын и предполагаемый продолжатель семейного бизнеса патриарха, которого в некоторых источниках называют Вали Первым, загнулся как раз из-за злоупотребления горячительным, в результате чего папаше, уже вошедшему в преклонный, если не сказать пенсионный возраст, пришлось срочно обзаводиться другими детьми.

Конечно, эта история с наследниками тоже характеризует Вали Первого как личность неординарную и даже где-то героическую, поскольку для осуществления великой миссии продолжения рода им было организовано новое государство на выкупленной у корсаров планете, где первым законодательным актом было разрешено многоженство. Остаток же своих дней основатель славной династии посвятил созданию и совершенствованию правил воспитания потомков. А поскольку прожил он еще почти двадцать лет, то, понятное дело, насочинял за это время изрядно, тем более что в последние годы жизни у Великого Вали появились признаки маразма.

Словом, Грегори по прозвищу Воробышек порой скучал, при том, что работу свою искренне любил и умел находить в ней удовлетворение. Но даже завзятый трудоголик может устать или загрустить, если дело, которому он служит, отлажено, как хороший часовой механизм, так что почти не остается пространства для творческого подхода. К тому же у Воробышка имелись жена и двое детей. Ну, дети детьми, у них есть няньки и воспитатели, а молодой женщине из хорошей семьи требуются развлечения.

Воробышек, отвечая вызову ситуации, принялся за формирование культурной среды со свойственной ему деловой хваткой, вколоченной в него с рождения. Для начала он отстроил личный развлекательный комплекс, через который прошли, проехали, пролетели многие известные артисты и музыканты. Платил Воробышек щедро, потому даже знаменитости бывать у него любили. За неполные два года Астора не только заняла прочное место в записных книжках импресарио, но и в деловых блокнотах элиты, которая нашла для себя еще одну точку на звездном небе, где можно отдохнуть без риска нарваться на быдло или излишне придирчивую полицию. Задуманный как семейное развлечение Центр стал приносить вполне ощутимые доходы, и не одни только финансовые. Заветы давно почившего в бозе Вали Первого не пропали даром. Грегори, вдохновленный успехом своего первого личного проекта, всерьез подумывал о его расширении.

Однако при всей гордости за свое детище Воробышек времени и сил тратил на него куда меньше, чем на основное производство, ибо только успех в нем позволял надеяться, что семейный совет сможет доверить ему руководство проектом посолиднее и, что самое главное, в метрополии. Поэтому каждое утро он появлялся в своем кабинете, чтобы ровно в десять получить доклады от руководителей направлений, директоров и управляющих шахт, перерабатывающих, транспортных структур, торговых компаний и всех прочих, кто на Асторе приумножал семейное богатство Вали. Грегори старался быть строгим и разумным руководителем, делами завоевывая уважение подчиненных и деловых партнеров. А дел в его немалом хозяйстве было немало. Но редко какое из них могло заставить его допоздна засидеться в кабинете. Семье он никогда не отказывал во внимании. Сегодня он пригласил жену в свой Центр, где знаменитый джазовый коллектив давал свой единственный концерт на Асторе.

В концертном зале за Грегори Вали была навсегда закреплена ложа, называемая королевской, хотя ни одного короля в ней отродясь не бывало. Впрочем, Воробышек не терял на это надежду. С точки зрения рекламы это хороший ход. Входя в фойе и раскланиваясь со знакомыми, он отметил, что гостей на сегодняшнем вечере меньше, чем обычно. Конечно, джаз – весьма своеобразное искусство и не каждому доступно, но ведь на Асторе так мало развлечений.

Движением подбородка велев управляющему Центром следовать за собой, прошествовал в свою ложу, ведя супругу под руку. Церемонно усадив жену и сам усевшись на свое привычное место, повернул голову к управляющему.

– Сегодня у нас мало гостей, Питер? – спросил он.

– К сожалению, не все билеты проданы.

– Почему? У нас что, появился конкурент?

– Слава богу, нет.

– Так в чем дело?

– Трудно сказать.

– Но какие-то мысли по этому поводу имеются?

– Ну... – замялся управляющий.

Воробышек хотя и слыл надутым снобом, дураком не был и в людях разбирался. Дело в том, что репертуар своего Центра он во многом формировал сам, и, похоже, ошибся. Видимо, на это и намекает Питер, не смея при этом озвучить свои соображения по этому поводу.

– Подготовьте мне завтра отчет за месяц.

– Но месяц еще не кончился, господин Вали.

– По сегодняшний день включительно, – отрезал Воробышек и отвернулся к сцене, закрытой голографическим занавесом, на котором с еле слышным звуковым сопровождением рассказывалось об истории джазового коллектива. Говорить с управляющим пока что больше не о чем.

Продолжая из ложи раскланиваться со знакомыми и обмениваться улыбками, одновременно Грегори развлекал жену рассказами о джазе и искоса посматривал в зал, заполнившийся едва наполовину. Да, сдается, поторопился он с оптимизмом по поводу перспектив своего проекта.

Настроение было подпорчено, однако он не стал отказываться от красивой традиции по окончании концерта лично поблагодарить музыкантов и выпить с ними по бокалу настоящего чилийского вина; фабрика и виноградные плантации принадлежат семейному клану Вали, что и отражено на этикетке.

Лично Грегори легко обошелся бы без этого фуршета, но супруге очень нравится общаться со знаменитостями, поэтому он, нацепив привычную улыбку, стал самой любезностью, с искренним интересом расспрашивая музыкантов о музыке, их коллегах и всем том, что им было действительно интересно. Эмма лучилась от счастья. На Земле ей не приходилось накоротке общаться со знаменитостями такого масштаба. Взглядом испросив у мужа разрешения, она пригласила всех музыкантов в их дом. Лично Грег предпочитал устраивать подобные мероприятия здесь, в Центре, а не тащить незнакомых людей к себе. В конце концов, именно для этого он и построил этот комплекс, но не позорить же теперь супругу прилюдным отказом. Ничего, переживет, а с Эммой он просто поговорит на эту тему. Потом. Позже.

Седовласый красавец, импозантный руководитель коллектива, многократный лауреат и победитель, с поклоном и наигранно-скорбной улыбкой обратился сразу к обоим супругам одновременно.

– Я польщен. Мы все, – он сделал широкий жест, словно охватывая им своих коллег, – все польщены вашим приглашением. Должен сказать, что мы получили искреннее удовольствие выступать перед вами. Хочу подарить вам в знак признательности и на память коллекционный комплект наших записей.

Он сделал изящный, хорошо отработанный подзывающий жест, и какая-то женщина подошла и вложила ему в руку золотого цвета коробочку, в каких обыкновенно хранят компакт-стержни с разного рода информацией. Только в отличие от упаковок сугубо технических носителей эта была оформлена богато, как футляр для ювелирного изделия.

– Благодарю, – поощрил улыбкой дарителя Вали, предоставив супруге рассматривать подарок. У нее таких уже скопилась приличная коллекция.

– Только, боюсь, мы не сможем принять ваше любезное приглашение. Завтра утром мы должны быть на борту корабля. Билеты забронированы за месяц. Мне очень жаль.

«Ну и черт с вами», – подумал Воробышек.

– Поверьте, мне тоже, – проговорил он. – Не часто в нашей глуши случаются такие гости.

– Ну как же так? – услышал он жалобный голос жены.

Он посмотрел на нее с немалым удивлением. Что это она? Он не помнил, чтобы она настолько увлекалась джазом, чтобы проявлять такие чувства. Да и вообще она джаз не очень жаловала. Тогда что? Грегори был хорошим руководителем, этому его учили чуть ли не с пеленок, и он знал, что на непонятные вопросы необходимо как можно быстрее находить удовлетворительные ответы, иначе жди беды.

– Дорогая, я думаю, что у господ музыкантов очень жесткий концертный график, и мы просто не вправе его ломать.

Улыбка, появившаяся на лице маэстро, недвусмысленно показала, что это, мягко говоря, не совсем так. К сожалению, Эмма ее не только заметила, но правильно истолковала. И немедленно вцепилась в мужа.

– Дорогой, ну неужели ничего нельзя сделать? – с очаровательной наивностью спросила она.

Дурочкой и пустой капризницей она не была, но иногда умела вот так, по-женски подцепить мужа, который нет-нет да и хвалился ей своим могуществом, по крайней мере на отдельно взятой планете. Что ж, приходится соответствовать. Только зачем ей сдались эти музыканты? Или только один из них?

– Ну, если ты так хочешь... Я попробую что-нибудь сделать.

– Ура, ура! – захлопала она в ладоши.

– Только я пока ничего не обещаю.

– Милый, ты все можешь.

Конечно может. В крайнем случае он мог предоставить им свой личный корабль. Только вот делать это он не собирается.

– Куда вы предполагаете лететь?

– Наш дом Земля, – манерно ответил маэстро.

«Счастливчик».

Отойдя в сторонку, он связался с диспетчером и с некоторым удивлением узнал, что, кроме «Паруса надежды», на котором планировали отбыть музыканты, в ближайшую неделю ни один борт на Землю не идет. Если не считать «Марки», принадлежащей Управлению технической поддержки и обеспечения полетов, но это не пассажирское, а сугубо техническое судно. Хотя семейство Вали и поддерживает тесные деловые связи с Управлением, но это еще не значит, что можно вот так запросто навязать им десяток пассажиров.

Воробышек велел связаться с капитаном «Марки» на данный предмет. Чем дальше, тем больше он желал узнать, зачем его Эмме потребовалось приглашать в их дом этих людей.

– Дорогая, все оказалось не так просто, – сказал он, возвратясь к супруге. – Но и не безнадежно. Есть один корабль, который в принципе может взять вас на борт, – обратился он уже к маэстро. – Я рассчитываю получить ответ их капитана примерно через два часа и непременно сообщу вам о его решении. А пока, – тоном радушного хозяина громко сказал он, обращаясь сразу ко всем присутствующим, – веселитесь, господа, отдыхайте. Ну, а теперь мы вынуждены откланяться. Еще раз примите нашу благодарность за доставленное удовольствие. Мой секретарь непременно свяжется с вами. В любом случае. Всего доброго.

Придя утром в свой кабинет, он узнал, что «Марка» готова принять поименованных пассажиров. Впрочем, вряд ли капитан мог бы дать другой ответ представителю клана Вали. Если только этому не препятствовали какие-то уж совсем особенные обстоятельства.

Услышав это, Воробышек мстительно улыбнулся. Наверняка кубрики технического судна не такие комфортные, как каюты пассажирского лайнера.

В ответ на любезность он велел пригласить капитана и еще двоих членов экипажа на его выбор на раут в свой дом. Воспользовавшись случаем, подобные приглашения он разослал еще двум десяткам человек.

А ближе к обеду он принял Питера с его отчетом.

Бегло просмотрев его, подумал, что, в сущности, не так все и плохо. Вчерашний полупустой зал был скорее исключением, чем правилом. Ну что ж, джаз – тонкое искусство. Не всем под силу его понять и принять, а тем более насладиться. Тем не менее он не собирался прощать управляющему вчерашний провал. В общении с подчиненными требуется строгость.

– Я жду объяснений по поводу вчерашнего, Питер.

– Господин Вали, – растерянно забормотал тот, пытаясь уйти от ответа и ответственности.

Но Воробышек знал все эти уловки не хуже, чем родинки на теле своей Эммы.

– Вам надоело здесь работать, господин Вайдек? – небрежно поинтересовался он, не без интереса наблюдая смущение управляющего. С чего бы это он так разволновался? Подумаешь, один провальный вечер! Если б не выходка супруги, то он даже не понес убытков.

– Нет, конечно нет! – горячо запротестовал тот.

– Тогда в чем дело?

Смущение Питера стремительно переросло в панику. Становится все интереснее!

– Видите ли...

– Не слышу!

– Дело в том, что рабочие...

При чем тут рабочие! Ясно же, что быдло ничего не смыслит в настоящем искусстве. Да и не для них строил Грегори свой Центр. Совсем не для них.

– Ну!

– Это вне зоны мой компетенции и ответственности, поймите меня правильно.

– Допустим. И что с того?

– Иногда они устраивают соревнования. Так сказать, бои.

– Питер, вы хотите сказать, что вчера как раз был...

– Именно! – горячо воскликнул управляющий, в запале искренности нечаянно перебив хозяина, чего раньше себе не позволял. Но Воробышек этого даже не заметил.

Не успел он пошевелить бровью, как на экране компьютера высветилась вчерашняя сводка от службы охраны порядка. Воробышек требовал самых точных и подробных отчетов от всех подразделений, хотя редко прочитывал их от начала до конца. Как правило, ему хватало результативной сводки.

Пьяные драки... Мелкое воровство... Мошенничество... Азартные игры. Вот! Он внимательнейшим образом прочел этот раздел и посмотрел краткий видеоотчет, после чего запросил отчет полный. Получалось, что у него под боком проходит настоящий чемпионат по жесточайшим дракам, на котором не только присутствуют сотни людей, но с него даже организована видеотрансляция! Хуже того – в зале он заметил несколько лиц из тех, кого он рассчитывал видеть на вчерашнем концерте.

– Я должен вас уволить, Питер.

– Я не виноват! – возопил тот.

Двое детей, престарелые родители, невыплаченный кредит за дом. Понятно, что управляющий вынужден держаться за свое место не то что двумя руками – зубами.

– Вы должны были доложить мне об этом, – Воробышек бросил взгляд на экран, – еще полтора месяца тому назад. Однако почему-то этого не сделали. В этой связи у меня появляется предположение, что там имеется некий ваш интерес. Кстати, об этом свидетельствует и неплохая организация.

– Клянусь вам! Я ни при чем. Абсолютно. Матерью клянусь. Я вам предан до глубины души. До смерти! Я только недавно узнал про это.

Да, с кредитом шутки плохи. Банк клана Вали охотно предоставляет кредиты своим работникам.

– Однако ж вчера на мой прямой вопрос вы ответили, что конкурентов у меня нет. Выходит, солгали? Ну и как я это должен расценивать? Я ведь вам доверял.

– Господин Вали, я никогда не мог даже подумать, просто предположить, что какой-то отвратительный мордобой может стать конкурентом настоящему искусству. Мне такое и в голову не могло прийти! Поверьте! Это просто... Просто... Чудовищно! Падение нравов.

Падение-то оно, конечно, падение, как без этого, но вот только он, как руководитель и представитель клана, обязан был принять в расчет и этот фактор точно так же, как он берет колебание цен на бирже или объем добычи меди на каком-нибудь астероиде.

– Хорошо, – проговорил он. – Я рискну вам поверить еще раз. В последний. Но предупреждаю, если проверка выявит ваше хотя бы косвенное...

– Не выявит! Я к этой грязи ни кончиком пальца!

– Тогда пенять придется только на себя самого, – невозмутимо закончил Воробышек. Уж чего-чего, а клевать он умел.

– Уверяю вас!

– Хорошо, допустим. Но я хочу, чтобы с сегодняшнего дня вы это взяли под контроль. А лучше того, – он коротко задумался, – Питер, вы же специалист. Массовые мероприятия – ваш конек. Почему бы нам с вами не поднять этот примитивный мордобой на новый уровень? А? Как вы на это смотрите?

Вот в этом, наверное, и заключается высшее искусство руководителя, когда его подчиненный от изумления и радости только и умеет, что открывать рот. Во всяком случае Грегори Вали в этот момент испытал наслаждение.

– Надеюсь до конца дня услышать ваши соображения по этому поводу, – торжественно заключил он.

– Да, конечно. Я понял. Спасибо вам. Я все сделаю. Не сомневайтесь. Лучший мировой опыт. У меня есть знакомые. Великолепные, настоящие профессионалы. До конца дня я подготовлю предложения.

– Свободны, – оборвал этот словесный поток Воробышек.

Очередная административная победа произошла.

Эмма явно постаралась. Меню превосходило воображение. Она сама просто цвела в своем розовом с алой вышивкой вечернем платье, на фоне которого очень выигрышно смотрелись бусы из матово-белого не по-земному крупного жемчуга – подарок мужа на день ангела в первый год их совместной жизни. Эмма тогда уже была беременна их первенцем. Преисполненный благодарности маэстро лично исполнил в честь хозяйки на самом деле изумительную пьеску, в одиночку отыграв ее на сдвоенной скрипке, показав настоящее мастерство.

После окончания номера, когда он торжественно объявил, что произведение исполняется впервые и, больше того, сочинено только сегодня, вечер вдруг покатился красиво и легко, в чем Воробышек изначально сильно сомневался. Трое его людей попеременно издали следили за Эммой, отслеживая самый крохотный вариант супружеской измены, хоть даже намек на нее, но ничего подобного не происходило.

Заняв угол в огромном холле, музыканты зажигали, свинговали и импровизировали, явно получая удовольствие от самого процесса. Похоже, что это было одним из лучших их выступлений. Гости живо, с не заказным энтузиазмом реагировали. Некоторые из них вчера вопили возле ринга, демонстрируя совсем иные эмоции. А сегодня – откуда что берется? Где душа и где стихия? Грегори старался быть с гостями любезным, как то и положено хозяину, но всякую секунду ждал от наблюдателей неприятного сообщения.

И дождался. От жены. Когда она, заговорщически подмигнув, потянула его в центр – танцевать.

– Вообще-то, – проговорил он, – я не собирался.

– Милый, пожалуйста.

– Но если ты хочешь...

– Пока да.

– Извини? – неприятно удивился он.

– Мальчик.

– Что?

– Через полгода. Так мы танцуем?

Облегчение обрушилось на него обвалом. Хотя какое облегчение может быть от обвала? Его настроение скачком прыгнуло вверх. Мальчик! У него скоро будет еще один сын! Кроме всего прочего это еще означало, что он, свято выполняя завет прародителя относительно обильного продолжения рода, существенно укрепит свое положение в клане. К тридцати годам у него будет трое детей!

– Шампанского! – крикнул он слуге и кинулся танцевать, прилюдно страстно прижимая жену и целуя ее в мочку уха.

Музыканты, подхватив его настрой, вжарили с новой силой. Гости, не понимая суть происходящего, тем не менее поддержали хозяев, и в зале началась вакханалия. Такой пляски этот дом еще не видывал. Да и вообще-то мало кому приходилось танцевать под джазовую музыку, до того насыщенную страстью и, если можно так сказать, городской дикостью, что от одного звука ее сердце заходится, а что уж говорить о танце, когда ему отдаются душа и тело. Когда руки и ноги мечутся, подчиняясь не рассудку, но страсти. Когда тело испытывает радость от усталости, от самого напряжения, переполняющего его, живет им и словно не может насытиться. И прибавляло в это перца то, что сам Грегори Вали, непривычно, невиданно раскрепощенный, отплясывает со своей супругой так, будто соблазняет ее, да не как жену, а как... Как в первый, самый неистовый раз. Как влюбленный, а не законный супруг и отец.

Многие из присутствующих тут находились либо в подчинении, либо в зависимости от Воробышка, из-за этого, естественно, недолюбливали его, завидовали и злословили в его адрес, но сегодняшнее действо если и не совсем примирило их с ним, то уж во всяком случае позволило увидеть в нем человека, успешно скрывавшегося под маской холодного и расчетливого бизнесмена, причем бизнесмена удачливого и – из-за его большого и богатого семейства – непотопляемого.

– Спасибо, – устало и чуть шутовски поклонился жене запыхавшийся Вали, одновременно давая отмашку музыкантам прекратить играть. Сил для продолжения танца у него больше не было. А ведь впереди еще ночь!

Застоявшиеся с полными подносами слуги заспешили по залу, разнося шампанское. Настоящее, с Земли. И потому очень-очень дорогое. Кое-кто из присутствующих пробовал его считаные разы в своей жизни, хотя бедняков – музыканты не в счет – тут не имелось.

Довольный и раскрасневшийся Вали поднял руку, призывая ко вниманию.

– Тост! – крикнул он. – Предлагаю выпить за мою прекрасную жену Эмму! За тебя.

Долго перезванивался хрусталь, наполненный игристым вином. Каждый хотел лично засвидетельствовать свое восхищенное почтение супруге хозяина сегодняшнего вечера и всей Асторы. Каждый старался произнести хоть несколько лестных слов, находя все новые оттенки и грани ее чудного обаяния и красоты, исключительных душевных качеств и доброты. И все при этом говорили с подтекстом, если не с двумя, а то и тремя. Угодить хозяйке, постараться ей запомниться и, на всякий случай, заручиться возможной поддержкой; супруг ее порой бывал слишком крут в своих решениях. Ну и, конечно, чтобы вышеозначенный объект увидел и услышал, что его тост-приказание выполняется исправно и со всевозможным тщанием.

Невольно конец этой затянувшейся церемонии положил сам Вали, заметив подтянувшихся к Эмме трех офицеров в форме Управления. Он совсем забыл про них, и теперь хотя бы правила хорошего тона требовали уделить им толику внимания.

Управляемый мнемокомандой импульс мгновенно вывел ему на зрачок информацию об этих троих. Часто этим пользоваться не рекомендовалось, несмотря на то, что, как уверяют разработчики, никакой опасности нет. Однако из закрытой, тщательно оберегаемой информации, имеющейся в распоряжении клана, следовало, что злоупотребление этой новейшей, дорогой и, похоже, не до конца доработанной технологией могло привести к выжиганию зрачка и, как следствие, слепоте. Излечимо, конечно, но зачем нужны лишние проблемы? Поэтому в повседневной жизни господин Вали предпочитал пользоваться обычным монитором, чье вредное воздействие на глаза сведено к разумному минимуму. Еще один из очень разветвленных заветов Первого особо настаивал на сохранении собственного здоровья его потомков.

– Капитан Лялин! Рад вас видеть у себя дома. Познакомьте меня с вашими офицерами.

– Денисов, – показал тот на одного. – Осипян, второй пилот.

– Очень рад.

Он действительно был рад. Не тому, конечно, что познакомился с тремя служаками из Управы. Сколько он их перевидал! И чинами покрупнее. Наверняка кто-нибудь из начальников этого русского и теперь, пусть издали, смотрит ему в рот, точнее, в кошелек. Но сейчас они стали участниками, частью его радости, так отчего же не быть чуть снисходительнее. Сегодня вечер его очередного триумфа, так пусть и другим достанется ломтик от этого большого праздничного пирога.

– Надолго вы к нам? – спросил Грегори, делая знак слуге принести новые бокалы.

– Несколько дней, не больше, – проговорил капитан, дыша табачным перегаром. Давно известно, что русские неистребимы в своем желании убивать себя – хоть медленно, хоть быстро.

– Проблемы? Я могу помочь? Говорите, не смущайтесь. В некотором смысле я ваш должник. Кстати, как вы предполагаете разместить у себя музыкантов? Скажу вам по секрету, я их буквально сдернул с регулярного рейса, и мне не хотелось бы, чтобы они испытывали лишние неудобства в полете.

– С ними все будет в порядке, не беспокойтесь. А вот проблемы...

– Да? – чуть холоднее поинтересовался Воробышек. Чужих проблем он не любил. В том смысле, что не желал их решать. И он совсем не в том положении, когда необходимо оказывать услуги офицерам Управы, фактически угождать, любезностью маскируя подобие взятки. Скорее уж наоборот.

Капитан без стеснения лапнул с подноса бокал и осушил его в два глотка, выпустив газ через нос. Запах пережженного табака, смешавшись с углекислотой, стал еще насыщеннее. В доме Грегори Вали, как и во всех домах и офисах семейства, не курили. Исключение делалось лишь для рабочих на фабриках и в шахтах. Те себя гробят так или иначе, без этого они не могут. Даже штрафы их не пугают. Быдло.

– Я тут хотел встретиться со своим знакомцем. Скорини, коммерсант. Может, знаете?

– Не имел чести. Дорогая, покажи господам офицерам дом.

– С удовольствием, – проговорила счастливая, раскрасневшаяся от танца Эмма и увела двоих русских за собой.

– Так вы занялись коммерцией?

– С какой бы стати? – Капитан взял с подноса новый бокал. – Он тут у вас по всякому разврату специализируется. Или уже специализировался.

– Я не понимаю. Вы не можете его найти?

– Ну, в каком-то смысле да. Ночью он еще был, а утром – фьють! Исчез. Говорят, будто сунули его в шлюпку и с орбиты запустили прямо туда, – капитан, подняв палец вертикально вверх, показал куда именно «туда».

– Такого не может быть.

Деньги деньгами, но ссориться с Управой Воробышек не хотел. Чревато. И фамилию Скорини он вспомнил. Она фигурировала в утреннем отчете. Правда, кажется, всего единожды, поэтому он не сразу припомнил.

– Хотелось бы верить. Потому что это здорово смахивает на преднамеренное убийство.

Под взглядом этого русского Воробышку стало как-то неуютно. Пропали комфорт и даже ощущение счастья, которое так редко посещает предпринимателя, если только он не страдает патологической страстью к деньгам. Грегори Вали полагал, что эта зараза его если и не миновала совсем – без здорового азарта в его деле нельзя, – то уж во всяком случае присутствовала не в тяжелой форме. Во всяком случае он умел находить и другие радости в жизни.

– Я прикажу немедленно навести справки, – заявил он и обернулся на своего помощника, державшегося метрах в трех за его спиной. Вечная, но не назойливая тень.

Тот подскочил, привычно изображая внимание и немедленную готовность выполнить любое распоряжение хозяина.

– Скорини, – бросил Воробышек в пространство. – Мелкий предприниматель. Выяснить и доложить. Я жду.

Последнее замечание могло бы показаться лишним, если бы у него с помощником не существовал – негласно, никаких договоренностей, даже устных! – своеобразный сигнал. Вроде того, что если я жду, то и другие подождут. Торопиться не надо. И вообще, пора тебе поработать громоотводом.

– Сию минуту, – пробормотал помощник, сразу сделавшись очень озабоченным, и быстро удалился.

Ему на смену поблизости почти сразу замаячил другой.

– Скоро все выяснится. Думаю, что ваш друг просто решил полетать по окрестностям Асторы. Знаете, я сам порой люблю отдохнуть подобным образом. Работа отнимает слишком много сил, требуется разрядка. Кстати, вы никогда не были у нас на охоте? Тут водится отличная дичь. Рекомендую. А если появится желание – прошу обращаться сразу ко мне. Буквально сегодня егерь мне сообщил, что вышел на отличного зверя. Да, если у вас с собой нет оружия – прошу без стеснения пользоваться моим арсеналом. Не желаете взглянуть?

Воробышек плел паутину разговора, уходя от неприятной темы. Такое всегда срабатывает, это он знал не только по университетскому курсу, но и по собственному опыту. Еще две-три фразы, изящно маскирующие необременительные обещания, и можно отделаться от капитана. И так он посвятил ему слишком много времени. Но чертов русский не повелся.

– Благодарю. Только я не охотник. Но вообще-то Скорини нужен мне был для одного дела в интересах Управления. Может, вы мне поможете?

– Ну-у, если учесть, что я не занимаюсь развратом, – насмешливо проговорил Воробышек.

– Да мне ничего такого и не надо. У вас же есть паспортно-визовая служба? Уверен, что есть. Так же, как и в том, что она у вас под каблуком. Так вот, мне нужна легализация. – Капитан отхлебнул шампанского. – Неплохо. А на Скорини мне, если честно... В общем, тот еще говнюк.

Как бы то ни было, но Грег Вали привык к совсем иной манере ведения переговоров. Принципиально иной. Большие деньги – а именно такими он распоряжался – предполагают и даже обязывают применять несколько иной стиль переговоров. Во всяком случае без грубого, примитивного шантажа.

– Собственно, лично я этими вопросами не занимаюсь, – проговорил он, прикидывая, как бы половчее отказать. То ли послать молодца открытым текстом, то ли запустить его по длинному бюрократическому маршруту, осилить который способен далеко не всякий. Собственно, он и нужен-то, этот маршрут, чтобы не доводя до прямого отказа, тем не менее отказать. А при изменении ситуации ловко помочь «утопленнику», которого скинул в мутные воды собственными руками. – Но я узнаю. Завтра же. И непременно сообщу вам.

– Завтра нас уже может не быть здесь, – лениво парировал капитан, высматривая слугу с подносом, успевшего удалиться на безопасное расстояние. А высмотрев, крикнул на весь зал, ничуть при этом не смущаясь: – Эй, голубчик! Поди-ка. Так вот, завтра не годится.

И Воробышек не выдержал.

– С какой стати я вам должен помогать в этом деле? Кстати, противозаконном. Или Управа решила подменить собой закон?

– Примерно с такой же, с какой на Асторе втайне от правительства строится линейный корабль. Или уже закончили? Если да, то я могу вас поздравить. Просто рекордные сроки. Ага, давай, спасибо. Ты далеко-то не уходи. – Это уже слуге с шампанским.

– С чего вы взяли? – запальчиво спросил Воробышек. Хотя и почувствовал прилив неуверенности.

– Вы действительно хотите получить ответ на этот вопрос? – преувеличенно-удивленно поинтересовался русский. Тон у него при этом был такой, будто он со слабоумным разговаривает, а не с фактическим хозяином целой планеты. – А что? В принципе, я могу. Но тогда... И вообще, зачем это вам?

– Да вообще-то действительно.

– Вот и я о том же. Так что, распорядитесь сейчас?

– А чего тянуть? Тем более если завтра вы планируете нас покинуть.

– Предполагаем, – кивнул Лялин, целясь носом в бокал с шампанским. – Полагаю, этим дельцем займется господин Штерн?

Адик Штерн возглавлял на Асторе службу безопасности.

– Скорее всего, – холодновато ответил Воробышек.

С одной стороны, могло показаться, что этот раунд он проиграл. С другой же – доподлинно узнал, что Управа тут, у него на планете, имеет свои глаза и уши и неплохо с ними управляется. А это значит, что к Штерну у него появились кое-какие вопросы.

Адольф Штерн числился если не в друзьях Грегори Вали, то уж во всяком случае в его ближайшем окружении, даже самом ближайшем, поэтому сегодня он, что естественно, тоже был его гостем. Правда, таким, который не требует к себе повышенного внимания и заботы со стороны хозяев, то есть свой. Поэтому Вали его на протяжении всего вечера почти не видел. Так, мелькнул пару раз за спинами остальных, стремящихся держаться поближе. А тут, не успел Грегори его вызвать, как тот сам оказался рядом. У Воробышка даже мелькнула осторожная мысль, а не контролирует ли его Штерн? А что, с его подозрительностью и старанием держать в поле своего зрения все происходящее такой вариант исключать нельзя. Собственно, его всегда надо иметь в виду.

– А вот и он, – сказал Вали, посмотрев в лицо Штерна. Ему показалось, что на нем лежит тень беспокойства. – Вы не знакомы?

– Только заочно, – ответил Лялин.

– Отлично, значит, в представлениях не нуждаетесь. Адик, у нашего гостя есть некоторая проблема, ты помоги ему с ней.

– Речь идет о легализации одного человека. Документы, чип и все остальное, начиная от места и даты рождения и заканчивая страховкой. Ваш шеф сказал, что для вас это раз плюнуть.

Русский пер напролом, не оставляя возможности дать задний ход. Хотя, надо признать, в эффективности данному способу переговоров не откажешь.

– Образование? – невозмутимо уточнил Штерн.

– Он охранник. Специализируется на холодном оружии. На Земле никогда не был.

Услышав это, в голове Воробышка как будто что-то щелкнуло. Во всяком случае его мысль устремилась сразу в другом направлении.

– Неплохо бы проверить его в деле, – сказал он.

– В каком это смысле?

– Хотите пари? Вы говорите, он специалист по холодному оружию? У нас тут тоже найдутся специалисты. К тому же на завтра у нас намечается небольшой турнир для любителей. Если ваш спец выигрывает, то...

Он еще прикидывал, какую ставку назначить, когда заметил, как подобрался русский. Глаза зажглись интересом, дыхание стало чаще и мельче. Игрок! Никакого сомнения. Вот ты и попался, капитан.

– Пятьдесят тысяч!

– Нет, – ответил капитан после маленькой, но все же заметной заминки. – Никаких наличных.

Воробышек понял, что капитану просто нечем сделать ответную ставку. Что ж, с игроками это частенько бывает. При этом от самого пари он не отказывается.

– Ваше предложение?

– Любители, как вы сказали, образуют призовой фонд. Надеюсь, это солидные люди? – с оскорбительным подтекстом поинтересовался капитан.

– Вы же не думаете, что у меня собираются шахтеры?

– Надеюсь. Победитель получает две трети, проигравший – треть.

– А если проигравший не сможет ничего получить? – задал он провокационный вопрос. Задал и почувствовал, как по его спине пробежали волнительные мурашки.

– Вы предлагаете устроить гладиаторские игры с летальным исходом?

– У вас есть возражения?

Несколько секунд они стояли и смотрели друг другу в глаза. В упор. В эти мгновения для них не существовало больше никого, только они, как боксеры на ринге. Порой в единоборстве итог схватки предрешается именно в обмене такими взглядами. Порой, но не всегда.

– Мне нужно подумать, – первым прервал молчание русский. И перевел взгляд на Штерна. – Когда мы сможем закончить это дело?

– Полагаю, что после схватки. Зачем раньше суетиться? – заметил довольный Воробышек.

– До, – отрезал капитан. – Иначе все договоренности отменяются.

– Вы сможете доставить сюда вашего человека к полудню? – спросил Штерн.

– Обязательно.

– Тогда в полдень.

– Договорились.

– Когда ждать от вас итогов ваших размышлений? – поинтересовался Воробышек.

– Сегодня. Я не прощаюсь.

Когда они остались вдвоем, Штерн, коротко оглянувшись, сказал, понизив голос:

– У нас серьезная проблема. Отойдем?

Порой Адик склонен драматизировать ситуацию, но сейчас его лицо и впрямь выглядело встревоженным.

– Поднимемся в мой кабинет, – решил покинуть гостей хозяин.

Но уже в лифте, когда они остались одни, Штерн произнес фразу, которую хозяин и все члены его клана хотели бы услышать в последнюю очередь.

– Совершено нападение на одиннадцатый «Колибри».

Ничего не значащие для постороннего слова повергли Грегори Вали в трехсекундный ступор.

Созданная на Асторе промышленность с довольно разветвленной, хотя и весьма компактной, где-то даже эпизодичной инфраструктурой, производила не только товары, изначально требующие большого количества дешевого сырья. Астора была задумана и действовала как планета-экспортер. Условно говоря, в данном случае речь не шла о вывозе паровозов и рельсов, которые могли бы использоваться на Земле или иной высокоразвитой, цивилизованной планете. Но поскольку для некоторых товаров требовалось энерго– и материалоемкое оборудование в виде станков и прочего, то его по большей части производили на месте. Говоря откровенно, планету просто гробили, не тратясь на поддержание экологии и прочее, вывозя товары дорогие, имеющие малый вес и объем. Например, пластины солнечных батарей. Или дорогие аккумуляторы на серебре. Одним из последних проектов стало строительство космических кораблей.

Но имелось и еще кое-что, о чем мало кто знал за пределами клана. На Асторе обнаружили залежи драгоценных камней. Изумруды удивительного качества, неплохие алмазы, ониксы. Имелось и еще кое-что.

Все эти, по сути нелегальные, добычи существовали в виде удаленных факторий, замкнутых поселений с ограниченным числом работников, которым никогда не суждено покинуть планету. Отсутствие свободного доступа к средствам связи и большие расстояния от промышленных объектов – порой по нескольку тысяч километров – гарантировали, что этот нелицензированный бизнес останется вне зоны внимания представителей правительства и его присных. Это же гарантировало и безопасность. Ну копаются полторы сотни человек где-то в горах, куда много раз в месяц наведывается экранолет «Колибри» с персональным номером, завозя туда продукты, лекарства, орудия труда и напитки, а вывозя богатство. Одиннадцатый вывозил изумруды. Это Грегори Вали помнил наизусть.

– Сколько там было? – хрипло спросил Воробышек.

– До ста двадцати килограммов.

Килограммов! А в каратах?! А в деньгах?

«Колибри» он только называется по имени самой мелкой земной птахи. На самом деле это летающий броневик, способный оказывать как активное, так и пассивное сопротивление, порой даже без участия экипажа. Если отбросить шелуху вроде крыльев, двигателя и прочего, то это титановое яйцо, вскрыть которое возможно лишь в заводских условиях. На факториях ничего подобного не существовало в принципе.

Народ там, конечно, отчаянный и отчаявшийся, несмотря на обильно поставляемых им проституток и даже легкие наркотики, не говоря уж о спиртном, но ничего серьезнее личного оружия – даже у охраны – там не водилось в принципе. Уж это-то люди Штерна отслеживали с особой тщательностью.

– Кто это сделал? – спросил Воробышек, зло нахохлясь, когда они вошли в его домашний кабинет.

– Пока трудно сказать. Но, если судить по дерзости и оснащенности, то, похоже, профессионалы.

– Кто?!

– К утру у меня будут уточненные данные. Тогда можно будет сделать выводы. Пока что мои люди анализируют всех прилетевших за последний месяц.

– Три! За три месяца. Все вылеты запретить. До единого. И с орбиты тоже. До конца расследования. Информацию мне – три раза в день. Всех своих поставь хоть на уши, но чтобы результат был через три дня, не позже. Объяви премию.

– Какую?

– Любую!!! – гаркнул Воробышек и сразу понял, что погорячился. – У тебя есть фонд? Вот и действуй, исходя из этого. Или ты считаешь, что я должен его увеличить? А что толку, если тут такое?

– Я все понял, Грег. Мы уже работаем. Только сообщение поступило всего десять минут назад. Еще одно. Что с этим русским? Ему и правда нужно сделать легализацию? Чревато это.

– Я ему пообещал. Или ты не слышал? Кстати, он слишком хорошо информирован о наших делах. О Скорини в том числе. Ты, правда, отправил его в космос?

– Да верну, конечно. Так только, для острастки. Чтоб другим неповадно было.

– Так верни! И действуй, работай!

Днем Воробышек, к своему удивлению, узнал, что выстроенный на его деньги Центр развлечений имеет залы-трансформеры, позволяющие в течение буквально получаса убрать кресла, загнав их под пол, и превратить помещение в ровную площадку либо, потратив чуть больше времени, создать из него спортивную арену с восходящими к потолку трибунами.

Накануне русский дал согласие только на бой без смертельного исхода. В свете последних событий Воробышек на иное и не решился бы. Похитители изумрудов так пока и не были найдены, хотя Штерн выдвинул, похоже, обоснованную версию, что в этом деле замешаны пираты с Гринги. Наглости и средств для этого у них в достатке. Лично же Вали подозревал, что тут не обошлось без Агентства по контролю. Его боссы давно точат зубы на богатства клана. А уж наглости и средств у них побольше, чем у каких-то там пиратов. Впрочем, он не исключал и Управу. Очень уж ловко подвернулся тут ее русский экипаж. Если верить имеющейся в распоряжении Воробышка информации – а верить ей стоит, – то это настоящие сорвиголовы. Другое дело, что ничего противоправного за ними пока не числилось, но уже одно требование о легализации неизвестного охранника о чем-то да говорит.

Кабаки разного уровня цен и публичные дома, охота крайне экстремального характера, магазины – вот почти и весь набор развлечений, имеющихся на Асторе. Существовали еще всякого рода подпольные развлечения, которыми, как выяснилось, рулил жулик Скорини, но, в целом, на этом все и заканчивалось. Вали даже не ожидал или, скорее, не надеялся, что его... м-м-м... инициатива устроить бой на холодном оружии встретит такой отклик. Если б не такая ситуация, то сообщение Питера о том, что к пяти вечера все билеты распроданы, и за дело взялись невесть откуда появившиеся спекулянты, вздувающие цену сначала в три, а потом и пять-семь раз, то он бы искренне порадовался успеху своего новейшего проекта. Но потеря изумрудов заметно портила настроение.

Местное телевидение взвинтило расценки на трансляцию боя вдвое, цена рекламной минуты поднялась в шесть с половиной раз, при этом портфель заявок распух до предела. А тут еще проявил желание сделать свой репортаж журналюга с Земли, некий Маркус. Про него было известно, что он активно и давно сотрудничает с Агентством по контролю за контактами, откуда ему сливают информацию, а он ее оформляет в виде собственноручно проведенного журналистского расследования, получая от редакции неплохие гонорары. А вот поди ж ты – почуял запах денег и быстренько подался в спортивные комментаторы. Воробышек возражать не стал.

Фонд, создать который предложил русский, составил весьма круглую сумму. Отчисления от ставок, билеты, трансляция – оказалось, что на планете очень много свободных денег. Представителю клана Вали было о чем задуматься.

Для пущего нагнетания страстей арена была выполнена в виде клетки с открытым верхом и двумя диаметрально расположенными дверцами, через которые выпускали противников.

Сначала речь шла о трех раундах по пять минут, но Денисов, офицер с «Марки», почему-то настоял на единственном раунде в пятнадцать минут.

Противником протеже русских, заявленного как Тигр, стал Кобра. Впрочем, существовала информация, что в иных кругах его называли Уродом и даже Козлом. Внешность и вправду так себе. Плюс биография, изобилующая массой темных пятен. На планете он подвизался в качестве учителя боевых искусств для отпрысков относительно богатеньких управленцев, а еще иногда показывал всякие штуки с мечами для публики. Воробышек трижды наблюдал за его искрометным искусством и даже подарил ему выполненный по его личному заказу ятаган. Своему искусству обращаться с холодным оружием Кобра, выходец из Японии, учился у знаменитых преподавателей, чему имелись не только документальные свидетельства, но и видеозаписи.

К счастью, в зале-трансформере нашлось место и для лож, одну из которых занял Грегори Вали с супругой.

Питер, управляющий, расстарался. Наверное, всю ночь не спал и другим не давал. Свет, экраны, звук, запах – все это было доступно с любого места трансформированного зала.

Русского капитана с его офицерами поместили в ложе напротив. Как противника.

Сегодняшний день выдался даже не то чтобы уж очень суетным, сколько неприятным. Учитывая, что чуть не полночи Воробышек не спал – изумруды! сто двадцать килограммов! – а потом еще и днем работал, выходя за пределы обычного ритма и правил, то можно понять, что многое при подготовке матча он упустил.

Русский боец оказался уродлив просто до отвращения. Лицо, тело, кожа какого-то дрянного цвета. Последствия радиационного влияния на гены предков? В шахтах Асторы имелось сотни три уродов, но, кажется, не таких же! Кстати, проституток к ним допускали только стерилизованных. Потомство уродов никому не было нужно. Однако иногда, особенно на удаленных факториях, порой рождались дети, и не всегда их родителей можно было бы назвать здоровыми. Скорее наоборот. Некоторым удавалось выжить, и со временем они становились такими же рабочими, как их отцы и матери. Только очень часто без всяких документов и прав. Не из таких ли и этот претендент, которому потребовалась незаконная легализация?

Словом, на арене оказалось два урода, только каждый в своем роде. Их бы Шакалом и Гадюкой назвать, чтоб без прикрас и лишней напыщенности.

Зал заполнился под завязку минут за двадцать до начала боя, и Питер, порхающий, как ласточка, озабоченный, деловой и – видно! – довольный, выпустил в клетку квартет полуголых певичек, которых держал при Центре и время от времени запускал в гастроли по планете, по преимуществу заселенной мужчинами. Успех они имели бешеный и вообще считались местными знаменитостями, хотя по сравнению с настоящими мастерами – так, тень, чуть ли не порнографическая.

Зал взревел, когда девки, синхронно вихляя бедрами, громко запели. Воробышек покосился на Эмму. Та с плохо скрытой брезгливостью смотрела на действо. Да, в свое время он не ошибся в выборе супруги: у нее есть вкус, пусть пока и не слишком развитый.

Было заметно, что в зале многие на взводе. Алкоголь, наркотики. Толпа, быдло.

А потом после девок вышли два этих уродца. С настоящим оружием в руках. Лица по настоянию Питера при помощи грима превращены в какие-то немыслимые, жуткие маски.

Воробышек плохо разбирался в холодном оружии, если не считать охотничьего, но различия в мечах, которыми были вооружены противники, заметил бы и менее искушенный зритель. Если у Кобры был длинный и узкий, слегка искривленный клинок, напоминающий саблю, то у русского – широкий и кривой меч, явно тяжелее того, что у противника. Кажется, таким ничего не стоит перерубить «тростиночку» соперника. Но представитель Кобры еще днем заверил хозяина планеты, после того, как закончилось обсуждение порядка проведения поединка, что эта «тростиночка» будет покрепче иной рельсы, и вообще опасаться нечего; победа носителя земных боевых искусств обеспечена.

Ради интереса Вали поставил на него тридцать тысяч.

Зал – всего-то две тысячи человек – взревел после первого скрещения клинков так, словно от всей души исполнял старт реактивного космического челнока. Дикари. К исходу первой минуты стала ясна тактика каждого. Кобра осторожно нападал, выискивая слабые стороны противника, Тигр защищался, несколько замедленно, как казалось, отражая удары. Публика громко реагировала на каждый выпад. На второй минуте Воробышек поймал себя на том, что он, все его существо, целиком там, в железной клетке. Покосившись в сторону Эммы – не заметила ли? – с удивлением увидел, что она полностью захвачена зрелищем.

Кобра, словно специально соответствуя своему боевому псевдониму, действовал быстро и внезапно, наскакивая и отступая с той стремительностью, которая свойственна рептилиям. Тигр же почти не сходил с места, словно защищая точку, которую однажды занял. Этим он здорово проигрывал в глазах зрителей, чьи симпатии все больше переходили к его шустрому противнику, который явно знал, как вести себя на арене. Войдя в клетку, он поприветствовал зал, во время боя тоже не забывая о тех, кто на него смотрит. На второй минуте на плече Тигра появился кровоточащий порез, а публика была просто возмущена его пассивностью. Тот только защищался, и все, не делая даже попытки перейти в атаку!

Воробышек привычно прикинул прибыль, которая после сегодняшнего вечера осядет в его кармане. Что ж, похоже, не стоит отказывать людям в тех развлечениях, которых требует их натура. Человек слаб и порочен, что с него взять, если ни одна, даже самая жесткая религия не смогла искоренить присущих ему слабостей. Даже основатель клана Вали, несмотря на старческую склонность к морализаторству, не поставил перед своими потомками такой задачи.

Окрыленный первой удачей, Кобра стал действовать смелее, увеличив темп, хотя опытному шоумену должно быть известно, что действо для услады публики нужно растянуть максимально долго. В конце концов, тотализатор работает во все время схватки!

По общим меркам Грегори Вали по прозвищу Воробышек был еще молод, из чего можно сделать вывод о его неопытности, что, конечно же, было явным преувеличением. Впрочем, сам он не гнушался пользоваться заблуждениями подобного рода. И сейчас он вдруг почувствовал, что пассивность Тигра не настолько уж безысходна. Небольшая рана? Пустяк! Самое главное, что и Кобра почувствовал неуверенность, из-за чего постарался взвинтить темп. В итоге он носился по рингу, тратя силы, хотя при этом и завоевывая симпатии, а его противник, не произведя практически ни одной атаки, уверенно выигрывал схватку. Этого почти не видно, но Воробышек вдруг почувствовал острую необходимость сделать перебивающую ставку на другого бойца. Но сдержался. Сдержался, потому что зрители могли заметить его поступок. Порой есть вещи ценнее денег.

Русский офицер, одетый в цивильное, исполнял что-то вроде роли секунданта, стоя у двери, через которую в клетку вошел его боец. Вали заметил, что он часто поглядывает на часы. Шла шестая минута схватки, когда он – Денисов, кажется, – что-то громко и непонятно крикнул.

Будь Воробышек лет на двадцать старше и намного беднее, его бы точно хватил удар. Потому что Тигр сразу пришел в движение. Такого не то что университетскому выкормышу, никому из присутствующих наверняка не доводилось видеть никогда в жизни. И, скорее всего, не придется.

Жуткого вида меч заходил так, будто был частью какого-то быстродействующего механизма. Быстрый, скользящий Кобра не успевал реагировать, как и зрители не успевали уследить за тем, что же именно происходит.

Позже, просматривая видеозапись, Воробышек высчитал по хронометражу – все это уложилось в двадцать восемь секунд с четвертью.

Страшный меч не рубил и не рассекал. Он филигранно, ювелирно резал. Точнее, лоскутами срезал кожу с противника. Взмах – лоскут. Выпад – лоскут. Так, наверное, работает скульптор, изящно, отработанным движением отсекая от заготовки все лишнее. Через пятнадцать секунд на плечах и руках Кобры не осталось живого места, а если таковые и имелись, то они были залиты кровью. Еще через пять та же участь постигла лицо. А потом пришла очередь груди, после чего помощник и телохранитель Питера, взявшийся исполнять роль рефери, заорал, прекращая бойню. Впрочем, некоторое время его голос тонул в реве публики, так что Кобра успел лишиться части правого уха и части скальпа. Всего его гонорара за этот бой не хватит, чтобы вылечиться.

Такого взрыва эмоций Центр еще не знал. Воробышку показалось, что нарисованная тигриная маска улыбнулась. И именно эта улыбка – мнимая или действительная – вернула его к реальности. Он услышал, как рядом кто-то истошно визжит. Повернув голову, он увидел зашедшуюся в экстатическом крике жену. А потом заметил, что и она, и он сам стоят. Он даже не понял, как и когда вскочил на ноги. Он потерял контроль над собой, хотя до этого момента считал, что умеет сдерживать эмоции. Выходит, что он знает себя недостаточно хорошо.

Приобняв жену за талию, он попытался вывести ее из зала. Не хватало, чтобы посторонние увидели ее в таком состоянии. Сделать это удалось не сразу.