АВГУСТ. 8
В эту ночь Егору не снилось ничего, но когда он проснулся, то решил, что все еще спит.
– Игорь, вставай, – начальственно бросила Маришка. – Если сегодня не выберемся, нас возьмут.
Егор зевнул и отвернулся к стене, но, немного полежав, открыл глаза. Перед носом маячил нарисованный сучок. Обои «под дерево» ему не нравились, и, будь его воля, он бы здесь не ночевал. Однако вчера ему доходчиво объяснили, что такое «его воля», и кого она интересует. Никого.
Он с дрожью вспомнил вчерашние события, и ему до смерти захотелось поверить, что этого не было.
– Игорь!
Маришка кинула в него мокрое полотенце и, схватив за ногу, стащила на пол. Она стояла совершенно голой, но Егора это не взволновало. Да и спали они, словно супруги с двадцатилетним стажем, – не обнявшись, не прижавшись. Ничего такого. Даже не чмокнулись. Ему, после всех впечатлений, было не до любви – ей, кажется, тем более. Программа выполнена, клиент обработан, на Западе ждут новый орден, новая премия и новый коттедж.
– Я не Игорь, – сказал он, поднимаясь.
– Егора Соловьева на самолет не пустят. Поэтому ты Игорь Орлов. И не капризничай.
Она, не одеваясь, села за стол и включила свой КИБ.
– Свяжись с Марковой. Маркова подтвердит, что никогда меня не видела.
– И что это будет означать? – Через плечо спросила Маришка.
– Петли во времени. Я тебе вчера уже…
– Прекрати. Иди позавтракай и собирайся. Там для тебя рыба есть. Слушай, а почему именно рыба?
Она оторвалась от экрана и посмотрела на Егора – пристально и холодно, как врач.
– Сам не знаю.
– Понятно, прихоть гения. Имеешь право. В Желтой Бухте друзей много осталось?
– Друзей нет. Приятели, еще с университета, но я с ними давно не…
– Достаточно. Вообще, говорить можно меньше. Так… Желтая Бухта отпадает, полетим из Дебрянска. Ты кушай, кушай, мы через десять минут выходим.
Егор доплелся до кухонного отсека и нехотя поковырял жареную треску. Кроме трески была форель, карпы и чашка мелких, как насекомые, килек. Егор подумал, что раньше в рыбе не разбирался, – не так хорошо, по крайней мере.
Соображая, с чего начать, он придвинул к себе сразу все и тут заметил книгу. Она лежала под тарелкой с хлебом и уже успела основательно промаслиться.
– Зачем ты ее трогала? – Крикнул он.
– Чего?
– Книжку мою!
– Успокойся, больше не буду. Там и читать нечего, каракули какие-то. На кой она тебе?
– Вопросов можно задавать меньше! – Сердито сказал Егор.
– Ох, ох!.. У тебя восемь минут.
Он запихнул в рот здоровый кусок карпа и, ревностно осмотрев помятую обложку, раскрыл книгу на середине. Левая сторона была чистой, правая – тоже, за исключением одной фразы:
БЕРКУТ НАРУШЕНИЕ БЛОКИРОВКИ
Егор, не дожевав, проглотил и перевернул страницу. Справа, ровно посередине, стояло:
АРКАДИЙ СПАСАТЬ ДЕТСКИЙ
На следующей странице:
АРКАДИЙ НЕ БОЛЬНО СМЕРТЬ
Дальше:
АРКАДИЙ ВЗЯЛ ТРОИХ
Еще дальше начинались знакомые закорючки, которые тянулись до самого конца. До трех запятых. Егор перелистал назад и уставился в последнюю человеческую строку. «Взял троих»… Это что-то напоминало. Он это уже видел, только вот где?
Котенок, озарило Егора.
– Что ты сказал? – Спросила Маришка. – Закругляйся, надо идти.
Котенок взял… Егор забыл, сколько точно взял котенок, но это значило, что из-за Аркадия погибнут люди. Трое. «Нарушение блокировки»… Да, Аркадий говорил. Это было в том сне со странником, хотя Егор уже не делил жизнь на сон и явь.
– Маришка! Если я правильно понял, у вас на Западе есть такой же аналитический центр, как и у нас.
– «У нас», «у вас»… Ты это заканчивай.
– Контакт возможен?
– У нас, – с выражением сказала она, – все возможно. Тебе зачем?
– Тут четыре трупа намечается…
– Где?
– У нас.
Она вздохнула и вновь уставилась в монитор.
– Не разочаровывай меня, – жестко сказал Егор. – Не разочаровывай так рано.
– Да делаю, делаю. Ты откуда узнал? Прямо в голову послания получаешь?
Маришка говорила с издевкой, но, насколько Егор мог судить, связь все-таки налаживала.
– Что ищем? – Спросила она.
– «Беркут нарушение блокировки», – прочитал Егор.
– Есть такое. «Беркут нарушен блок». Это то же самое, мы немножко по-разному… Ну?
– «Беркут» – моя машина, «блок»…
– Ясно, сейчас посмотрим… Пришло десять дней назад. По идее, послание уже сбылось. Так, сводку происшествий глянем… О-о-о… А «Беркут» точно был твой? С чего ты взял?
– Был?.. Что там?!
– Некий Аркадий Савохин, тридцати двух лет, вчера днем на неуправляемом автомобиле сбил двоих прохожих. Муж и жена. Все – насмерть. Впереди был автобус с детьми, Савохин хотел объехать… Этот Аркадий, он твой водитель? Я тебе сочувствую. Написано, погиб мгновенно. Не мучился, и то хорошо.
– Двоих сбил? Должен был троих.
Егор показал Маришке страницу с соответствующей командой.
– Ну и книги у тебя… Вот же работка, а! Свихнемся. – Она пощелкала клавишами и снова вздохнула. – Трое, правильно. Еще пассажир. Торговый представитель из регионального…
Маришка приблизила лицо к экрану и поводила носом по строчкам.
– Меня тоже насмерть? – Спросил Егор.
– Насмерть…
– Где это случилось, в Долгом Мысе? Во сколько?
– Здесь не указано, это же Западный… А как ты?..
– А вот так. Ищи свою Маркову.
– Мы не успеем, Игорь.
– Егор, – настойчиво произнес он.
– Ну, Егор. Нам еще до Дебрянска добираться, и, желательно, кружным путем.
– Ты меня не слышишь. Не хочешь слышать. Объясняю сотый раз: фирма действительно подтасовала документы и оказала на кого-то давление. Им нужно было меня заполучить, и им это удалось. Но там еще и другое было. Они – да и вы, кстати, – на такое не способны.
Маришка хотела возразить, но он выставил вперед ладони.
– Слушай меня! Слушай, что говорю! Вы все, как под гипнозом! Сколько в телесети каналов? Обычных.
– Тринадцать, – с сомнением ответила она.
– Пятнадцать! – Крикнул Егор. – Теперь да, тринадцать, а неделю назад было на два больше. Плевать мне на каналы, особенно – на спортивные, но куда они делись-то? И ведь никто их не помнит – ни люди, ни КИБы.
– А ты помнишь?
– И кое-что кроме этого. «Беркут» сломался при мне. Я в нем сидел!
– Как же ты…
– Да помолчи! В метеослужбу за документами я ездил два раза. В один и тот же час, в одну секунду! И на фирму устраиваться – тоже два! Все повторялось. Я попадал в какую-то исходную точку… с чем сравнить-то?.. Нет, их много, этих исходных точек, время из них и состоит… И в каждую можно вернуться. И отправиться из нее заново.
– Смахивает на работу КИБа…
– Что ты сказала?
– КИБ. Его действия кажутся непрерывными и неделимыми. Как музыка. Но музыка – это ноты, которые можно озвучить поштучно. Музыки, правда, уже не получится. И любая программа – это последовательность определенных операций. Они называются шагами. Шаги – те же ноты или твои точки времени. Кванты времени, так правильнее.
– И ты… ты все это знаешь? И так спокойно об этом говоришь?
– Это все знают. Все, кто физику в школе учил. В этом нет ничего сверхъестественного. Голая теория.
– Сама ты голая. Давай сюда Маркову.
– Подождать придется. Прямой связи нет, мы через посредника…
Егор демонстративно взбил подушку и, усевшись на кровать, принялся рассматривать книгу. Маришка пару секунд пыталась поймать его взгляд, но он упорно отводил глаза. Смирившись, она застучала по клавишам.
Егор, искоса наблюдая за монитором, продолжал переворачивать листы. Откуда в книге взялось предсказание смерти Аркадия, он, убей, не знал – как, впрочем, не знал и того, каким образом книга превращалась в спортивный справочник. Егора вдруг посетила наивная, но внешне логичная мыслишка о том, что в книге могут найтись и другие пророчества. Он просмотрел ее до середины и уже приближался к тому самому месту – «Аркадий не больно смерть», когда напоролся на новый отрывок.
Столбцы из фамилий занимали несколько страниц. Фамилии шли не в алфавитном порядке, а вразброс, но имели общую нумерацию – от первой до сто двадцать второй, из чего Егор сделал вывод, что это все-таки не разные списки, а один, длинный. Никаких пояснений он не нашел. Он повертел книгу так и сяк – выходило, что список появился примерно там, где было сказано про его водителя. Опасаясь, что, упустив список из вида, он потеряет его навсегда, Егор прижал разворот и заглянул дальше. Упоминание о «Беркуте» исчезло.
Маришка все еще копалась со своим КИБом, и Егор вновь уткнулся в книгу.
1. ВИННИКОВА Е.А.
2. БУГРОВ И.В.
3. КОЧЕТКОВ М.С…
На второй странице:
31. ГРАНАТОВА Л.А.
32. ЕЛИЗАРОВА Т.Т…
На третьей:
61. ХОМЯКОВ О.П.
62. АЛМАЗОВА З.А.
63. СТОЯНОВА…
Маришка дернула Егора за штанину и показала пальцем в маленький монитор. Телекамера, судя по всему, находилась в кабинке дамского туалета.
Егор хотел было возмутиться, но Маришка выразительно стиснула губы и помахала кулаком. Через секунду послышалось торопливое цоканье по кафелю, и дверца впустила в кабинку стройную женщину. Женщина поправила объектив и, отдернув руку, тихо сказала:
– Да.
В мониторе была Маришка Маркова. Егор сравнил ее с Маришкой, сидевшей за столом, и убедился в их идентичности. Если б работая в метео, он уделял Марковой чуть больше внимания, то, безусловно, заметил бы, что она – копия соседки по этажу. Или наоборот, что соседка – копия сотрудницы. Поди их, разбери…
– Двигайся ко мне, ты расплываешься, – сказала Маришка. Та, что находилась по эту сторону.
Егор переполз к краю кровати и подставил физиономию под крохотную бусинку в углу экрана.
– Достаточно, – молвила Маришка. Эта, голая, за столом.
– Нет, – кратко отозвалась Маришка. Та, одетая, в сортире.
– Требуется полная гарантия, – сказала эта Маришка.
– Полная гарантия, – заверила та Маришка. – Прямых контактов не было.
– Уточняю: контакты были. И продолжительные.
– Исключено.
– Спасибо, – помолчав, сказала Маришка. – До связи.
– До связи, – вторила та.
– Не было, понятно?! – С ребяческой радостью воскликнул Егор. – У нее со мной контактов не-бы-ло! А на самом-то деле!.. На самом деле – бы-ли! И ты это знаешь.
– Петли? – С сомнением произнесла она. – Странные у тебя петли. Ну, допустим, вернулся ты в свою исходную точку. В момент знакомства с Марковой? Это давно было, два года назад.
– Вас внедрили одновременно?
– Вернуться в ту точку и идти из нее по-новой… Нет, не получается. Тогда многое было бы иначе. Не только с Марковой – со мной, с работой. С тобой тоже. Ты утверждаешь, что видишь изменения. В таком случае, сейчас вокруг тебя ничего, кроме изменений, быть не может. Два года, Егор. Это очень большой срок.
– Да, большой… – проронил он.
Егор лег на спину и уставился в потолок. Если следовать логике и дальше… если не притягивать факты за уши… Тогда откуда взялась уверенность, что он, Егор Соловьев, выключен из общего процесса? Время петляет, и он петляет вместе с ним. Вместе со всеми. Кое-что удалось заметить? Да, этого не отнимешь. Но почему он решил, что замечает абсолютно все?
Два года, чудовищно много. Прожил их по второму разу? По третьему? Десятому? Должны быть изменения – но он их не чувствует. Как Топорков не чувствовал, что знакомится с ним не впервые. И еще вот…
Егор стиснул зубы – как от невыносимой боли, и Маришка, побоявшись его тревожить, тихонько пошла одеваться.
Вот оно, безмолвно мучился Егор. Вот ведь какая подлость… Если признать, что мотаешься по кругу, то некоторые вещи разъясняются – сами, без посторонней помощи. Например, несовпадение двух моментов: собеседование с Топорковым и настройка спецканала. Или количество программ в сети – на новом витке их оказалось меньше. «Витке»?.. Витке чего? Жизни, что ли? Ну и сказал…
И еще…
Егор закрыл глаза от ужаса, от того, что не мог придумать опровержения – и даже простенькой отговорки. Он вспомнил еще одно обстоятельство, которое нельзя было списать ни на сбой в телесети, ни на ошибку техников. Это обстоятельство не обладало физическими качествами, его вряд ли удалось бы кому-то показать или как-то измерить, но для Егора оно было решающим. Заимев с помощью фирмы новые документы, он приобрел кое-что еще. И пусть Топорков признался, что профессии, указанной в дипломе, не существует, – он это получил!
Склонность, увлечение, навык – там всего понемножку. Может, он и не аналитик, но что-то же есть… Откуда это взялось? Он и понятия не имел о такой дисциплине. Облака, перистые облака – все, чем он мог заниматься профессионально. А теперь? Теперь его волновало другое.
Егор согнул руку и поднес к лицу разворот книги.
61. ХОМЯКОВ О.П.
62. АЛМАЗОВА З.А.
63. СТОЯНОВА М.Д.
64. СОЛОВЬЕВ Е.А.
– Мы умрем, – безразлично сказал он. – Не позже завтрашнего дня. Вероятно, сегодня.
– Что?! – Маришка в полуспущенных брюках допрыгала до кровати и, завалившись набок, смяла страницы. – Что?.. Мы?..
– Отчество у тебя какое? На Дэ? Ты тоже Димитриевна?
– Ну?..
Егор отчеркнул ногтем две строки и показал книгу.
– Это… ничего не означает… – бледнея, забормотала она. – Такие списки… это ничего…
– Когда в сообщении приходят одни фамилии, это действительно ничего не означает. Кроме приговора.
– Но ты… Игорь… Егор, то есть. Ты же специалист. Ты же умеешь! Ты, Егор, молодчина, вовремя… И книжка!.. Как здорово!
Она нервно рассмеялась и, замотав головой, испортила себе прическу.
– Сто двадцать два человека, – сказал Егор. – Вот все, что мы знаем. Это может быть электричка. Или две. Рухнувший дом, пожар, массовое отравление. Авария на каком-нибудь заводе, или… Метеорит это может быть. Или все, что угодно. Потом станет известно. Потом, уже после.
– Ты… Егор, ты предпринимай что-нибудь. Слышишь? Ты не лежи так, не надо так лежать. Слышишь, Егор?! Делом займись. Ну быстрее, быстрей! Не лежи, не валяйся ты!..
Маришка перешла на визг и сорвалась на какой-то умопомрачительной женской октаве. Она не плакала – слез, во всяком случае, Егор не видел. Маришка ползала рядом, разглаживая постель, книгу, его лицо – все, что ей попадалось. Она уговаривала, умоляла – его, книгу, весь мир, и сама, кажется, в это не верила.
– Нужна поисковая система, – мрачно сказал Егор. – Нужен спецканал, нужна связь с начальством. Тогда… все равно, гарантии нет.
– Я понимаю, да.
Маришка встала и, натянув брюки, подняла с пола сумочку. Повозившись, она достала оттуда тонкий шнур и соединила свой КИБ с разъемом в стене. Затем почвакала клавиатурой – совсем не долго, будто спецканал был у нее наготове.
Топорков не удивился. Или же, наоборот, удивился так, что окаменел. Егору было без разницы.
– Рановато вы меня в покойники определили, Сергей Георгиевич. Завтра – в самый раз, а сегодня рано еще.
– О чем вы, Соловьев?
– С Аркадием меня не было. Там другой кто-то разбился.
– Ах, это… так мы в курсе.
– Моя очередь только подходит. Списочек получили? На сто двадцать два человека.
– Мы получили, а вот вы его откуда?.. Уже на Запад работаете? Прямо здесь? – Он мельком взглянул поверх экрана, видимо, уточнил адрес. – Хамство это, Соловьев. На нашей территории!..
– Не до территорий, Сергей Георгиевич. Список-то смертный.
– Ну, не обязательно.
– Вы так спокойны, потому что вас там нет. А я есть!
– Знаем, знаем. И вы, и дамочка ваша, Стоянова Эм Дэ. Ну так что ж?
– Надеюсь, вы по нему работаете?
– Начинаем, – скромно ответил Топорков.
– Пустите меня в справочную. Пожалуйста.
– Вас?! Ну, вы и наглец!
– Я вам не враг, Сергей Георгиевич. Я вообще не желаю участвовать в вашей дребедени! Восток, Запад… Разбирайтесь без меня!
– Как же без вас? – Топорков, наконец, позволил себе удивиться. – Были бы вы в двух экземплярах, мы бы вас как-нибудь поделили. А поскольку вы у нас один, приходится бороться.
– Уж вы поделитесь, конечно, – подала голос Маришка.
Топорков на стенном мониторе скривил губы, но не ответил.
– Ладно, считайте меня предателем, – сказал Егор. – Кем угодно. Предателя вам не жалко, шпиона тоже. Но остаются еще сто двадцать человек. Как у вас с совестью? Нету? А как насчет журналистов? Согласитесь, фактик любопытный. Они за него уцепятся. Сто двадцать два трупа – это эффектно. Это, Сергей Георгиевич, натуральная сенсация.
– Мы уже ваши, – вмешалась Маришка. – Через несколько минут вы нас возьмете.
– Гм, постараемся, – крякнул Топорков.
– Я не окажу сопротивления, – проговорила она. – Обещаю. И нулевой вариант…
– Ах, ты с-с-с… – прошипел Топорков, поднимаясь со стула.
– Я этого не сделаю, обещаю.
– Если ты!.. – Он задохнулся и тяжело откинулся на спинку. – Если ты его хоть пальцем!..
– Сказала же! – Прикрикнула Маришка. – Все будет нормально. И с журналистами… Кому это надо? Журналисты! Но дайте же ему доступ!
– Эй! – Очнулся Егор. – Что еще за нулевой вариант? Вы совсем заигрались?!
– Вот так вот, Соловьев. Выбирайте, с кем дружить. У Запада для вас большой пряник припасен. И ба-альшой кнут.
– Егор, я не то… – смутилась Маришка. – Это не я…
– Ставки высокие, Соловьев. Очень высокие.
– Сам вижу, – буркнул он. – Теперь все вижу. Доступ даете, или нет?
– Под моим контролем, – сказал Топорков и исчез.
Стена разбилась на квадратные ячейки меню. Маришка торопливо опустилась на пол и, облазив всю комнату, протянула Егору пульт.
– Только молчи, выдра, – предупредил он.
Она закивала и, жалко улыбнувшись, присела на краешек кровати.
Егор откинул на пульте клавиатуру и начал вводить фамилии. Кнопки были маленькие, какие-то скользкие – он постоянно путался и нажимал то соседнюю, то сразу две.
– Можно я? – Робко молвила Маришка.
– Валяй.
Он передал ей книгу и пульт, а сам попробовал напрячь мозги. Сосредоточиться не получалось. Его отвлекало присутствие Маришки, отвлекало незримое участие Топоркова, такой же сволочи, как и она. И еще – весь Восток и весь Запад, вся эта подлая игра в противостояние. Егору мешал думать весь мир, и особенно – список, в котором он значился под номером шестьдесят четыре. Цифра не плохая и не хорошая. Аккурат в серединке.
– Готово, – тихо сказала Маришка и опять отодвинулась на уголок.
Практически идеальная жена, отметил Егор. Всего-то и требуется – угроза для жизни. Зато в семье согласие.
Он повертел пульт, наугад потыкал в меню и, пожав плечами, задал общий поиск. Вместо ответа на экране возник кислый Топорков.
– Я вам волю дал, чтобы вы способности свои проявили, фантазию. Перебирать вслепую любой дурак может. Мы уже смотрели. Ни в одном учреждении Восточного материка этого списка не заведено.
– Но, как любые дураки, все же посмотрели.
– Соловьев!.. Немного повежливей, прошу вас. Также мы проверили все базы данных на половину списка, потом на треть… Сейчас в разработке десять процентов. Хотя бы двенадцать фамилий где-нибудь найти. Это, как вы понимаете, очень долго. Здесь совпадения будут, но – именно совпадения. Путь сам по себе тупиковый. Шевелите мозгами, Соловьев, вам это нужнее. Я – что? Я в черную папку новый листок положу, и все.
– Черная папка? – Переспросил Егор.
В сознании мелькнула какая-то догадка – тоже черная. Настолько, что и хвататься за нее не хотелось. И думать о ней было противно. Противно и страшно.
– Сергей Георгиевич, вы давно эту папку завели? Вернее, эти. Эти папки.
Топорков выразительно глянул на Маришку, но все же ответил:
– Когда мы не смогли предотвратить первую смерть. Тогда и завел.
– Продолжайте, Сергей Георгиевич. Вы же поняли, что я имею в виду.
– Да, Соловьев, это правда. Мы не в силах кого-либо спасти. До сих пор нам этого не удавалось. Ни разу.
Маришка спрятала лицо в ладони и, раскачиваясь, завыла.
– Коллега, не спешите себя оплакивать. Пока еще не доказано…
Егор тяжело посмотрел ему в глаза – Сергею Георгиевичу, как никому другому было известно, что сигнал с Земли не предупреждает, а лишь констатирует.
Они умрут – сто двадцать два человека. Сегодня или завтра. Вместе или поодиночке. Но – почти со стопроцентной гарантией. И фирма их не защитит. Да и не за этим ее создавали. Фирме поковыряться интересно, вникнуть-разгадать-доложить. А список… что список? Приобщат к делу.
Егор помассировал веки и, проморгавшись, махнул Топоркову рукой. Тот безропотно покинул канал, и на экране вновь повисло активное меню.
– Если списка нигде нет, – задумчиво произнес Егор, – то формально нас ничто не объединяет. В данный момент не объединяет, это важно.
– Может, каждый сам по себе? – Спросила Маришка. – Кто от инфаркта, кто по машину…
– Тогда зачем всех в кучу?
– Просто даты сходятся. Мы же не в алфавитном порядке.
– В том-то и дело. Нет, система определенно есть. Увидеть бы ее… Скоро мы окажемся в одном месте, и…
– Вот уж точно!
– Я не о том. Нас всех убьет одно и то же. Для этого нам надо собраться. Соберемся мы, допустим, на площади…
– Никуда не пойдем, – отрезала Маришка.
– …или в этом доме. Нет, ерунда выходит. Единственная приличная версия – катастрофа, и то… Что с нами случится-то? Как будто эти катастрофы три раза в неделю… Когда была последняя, ты помнишь?
– Года три назад.
– Во. Самолеты каждый день не па…
Егор осекся и обернулся на Маришку – та раскрывала рот, но сказать ничего не могла.
– Списка нет, потому что билеты еще не проданы, – заключил он. – Какой рейс? Из Дебрянска?
– Мы… имена же!.. Я в списке значусь под фиктивным, ты – под настоящим…
– Ты кого обмануть-то хотела? Их?! – Он поднял брови к потолку. – Рейс!
– Дебрянск – Вормс. Вылет… не знаю. Но надо было успеть сегодня.
Егор вошел в городскую информ-систему Дебрянска и разыскал аэропорт. Дальше справочной его не пустили. Он хотел переключиться на Топоркова, но тот сам уже обо всем позаботился.
На экране развернулась внутренняя сеть: схема рулежек и основных полос, график заправки, кассовые отчеты и еще десяток разделов, вторжение в которые сулило, как минимум, штраф.
Егор добрался до пассажирской службы и запросил информацию по дальним рейсам. Последний самолет, отправлявшийся ровно в полночь, садился в Вормсе. Билетов на него было продано только девять штук. Винникова, Бугров и прочие, все фамилии – из книги.
Девять человек из ста двадцати двух. Аналитики фирмы их не заметили бы, они ищут двенадцать. Пока купят еще три билета, поиск уже наверняка закончится. Когда купят еще сто, совмещение списков станет очевидным, но, как знать, будет ли в запасе время, чтобы перехватить самолет в аэропорту.
– Похоже, вы их спасли, – растерянно сказал Топорков. – Что ж, рейс мы отменим. Проследим, чтоб все эти люди находились подальше друг от друга. Значит, Дебрянск – Вормс? Я мог бы и сам додуматься. Вы же в списке – рядом, на соседних местах. Вормс, красивый город… Оттуда – в Блэкхилл? В центральное отделение… э-э… вашей туристической компании?
Ответа Топорков не требовал. Повернувшись в сторону, он приложил к горлу большой палец и что-то сказал – явно не им.
Маришка с опаской посмотрела на дверь и передвинулась к изголовью, подальше от прихожей. В ту же секунду раздался стук – тихий, можно сказать, тактичный.
– Заходи!
Голенко, по-прежнему в черной рубахе, ступал мягко и осторожно, словно по стеклу.
– Не кушаете? Не помешал? – Ласково спросил он.
За дверью слышалось шуршание и позвякивание. На этот раз курьер явился не один.
– У вас все с собой?
– А что у нас… – равнодушно сказала Маришка. – КИБ и два плаща.
– Ну и отлично.
Степан неторопливо, с томлением, достал из поясного кармана трубку и выстрелил. Над кроватью повис тонкий дымный след. Не зная, что делать, Егор прижал к себе книгу и склонился над Маришкой.
– Не надо, не поднимай, – сказал ему в спину Голенко. – Сами донесем.
Потом что-то щелкнуло, и Егора потащило вперед, лицом на подушку. Дышать стало нечем, но это вроде бы не тревожило.
Все вокруг засыпало и успокаивалось.
