Вблизи лагеря Сергей не заметил ни патрулей, ни каких-нибудь серьезных укреплений. Либо здесь людям ничего не угрожало из внешнего мира, либо в лагере использовалась техника иновремян, которую совсем необязательно выставлять напоказ.

Вид прозрачной силовой стены, окружавшей городок, подтверждал это предположение. У проходной маялись бездельем двое дневальных, одетых в такую же камуфляжную форму, как и у его спутника, без всяких знаков различия. Оба, заметив их, проявили к появлению Сергея неподдельный интерес. Судя по всему, новобранцы здесь появлялись не так уж часто. Да и по виду лагеря можно было предположить, что людей здесь немного.

Двадцать небольших домиков, расположенных в форме буквы «П», охватывали с трех сторон плац для построений, в глубине располагалось большое здание, похожее на штаб.

Туда и направили Сергея, без всяких проволочек, для представления полковнику. Это ему совсем не понравилось, он надеялся, что у него будет хотя бы пара часов для того, чтобы подготовиться к встрече с командиром этого подразделения и разработать более-менее правдоподобную легенду своего появления на ее территории. Если его сразу же разоблачат, если будет установлено, что его появление в лагере не связано с земной вербовкой, начнется расследование, а его до выяснения всех обстоятельств посадят под замок. Такая перспектива ему совсем не улыбалась.

Он подозревал, что случайно попал на одну из важнейших внешних баз иновремян. Возможно, и не так уж случайно… Что-то подобное обещал ему огненный Птиц.

Похоже, здесь иновремяне втайне готовили кадры для будущего вторжения на Землю, иначе зачем бы им понадобилось сооружать на дикой планете учебный военный лагерь? И раз уж он здесь оказался, раз судьба предоставила ему шанс отомстить за погибших товарищей, он собирался этим шансом воспользоваться. Но прежде нужно было найти Алексея.

Сергея не покидало ощущение, что телепортационный канал выбросил его не слишком далеко от места предыдущего перехода.

Но, чтобы начинать поиски, необходимо сохранить свободу. Если его арестуют сразу после встречи с полковником, он ничего не сможет сделать.

Проходя по двору в сопровождении дневального, который присоединился к Ипату, как только они миновали проходную, Сергей лихорадочно вспоминал, что ему известно о методах вербовки иновремян, но, к сожалению, ни ему, ни его людям впрямую сталкиваться с этим не приходилось, и он мог опираться лишь на отрывочные сведения, полученные от Ипата.

Если полковник поймет, что Сергей не является обычным завербованным рекрутом, наверное, его не выпустят отсюда живым.

«Может, это и к лучшему», — подумалось ему. Кончатся сразу все непосильные задачи, которые он на себя взвалил. Но, как бы ни сложилась беседа с полковником, времени у него немного, только до первого сеанса связи с иновремянами, и значит, действовать нужно быстро.

Ближайшая цель — узнать как можно больше об этой базе иновремян и выбраться отсюда живым.

Ипат говорил о том, что где-то здесь недалеко есть другое, мирное поселение людей, на которое рекруты готовят нападение. Нужно освободиться и отыскать этих людей. Любая информация о противнике окажется для них весьма ценной.

Но если его разоблачат, выбраться отсюда, скорее всего, не удастся. В наличии имелся лишь один-единственный проход в непробиваемой силовой стене, и он хорошо охранялся.

Шагая по двору, Сергей отмечал все мелочи, не зная наперед, какая из них может оказаться полезной.

Оружие у маршировавших на плацу людей не представляло собой ничего особенного. Легкие автоматические винтовки. Не было ни парализаторов, ни плащей невидимости. Такое же оружие было и у наряда, охранявшего проходную. А вот «огнемет» (как про себя он назвал оружие Ипата), стрелявший небольшими плазменными зарядами, растекавшимися после выстрела в длинную огненную струю, на вооружении земных армий не значился и был совершенно неизвестен Сергею, значит, будут и другие сюрпризы…

Пересекая двор, они миновали десяток новых домиков, предназначенных, как пояснил дневальный, для офицерского состава. Казармы для рядовых размещались в двух длинных бараках, расположенных сразу за проходной и занимавших почти половину огороженного силовой стеной двора.

Еще на подходе к казармам Сергей заметил одно необычное строение, скрытое за зданием штаба. Собственно, это было не строение, а лишь верхушка подземного бетонного бункера, скрывавшего что-то важное, если судить по второй силовой стене, окружавшей бункер, и по бойницам, ощетинившимся оружейными стволами.

Возможно, там находится арсенал, силовая установка или что-то еще более важное. Это следует уточнить в первую очередь, если ему представится такая возможность.

Двор наконец кончился. Они поднялись на высокое крыльцо центрального здания. Здесь за дверью в приемной находился дежурный офицер, не проявивший к появлению Сергея особого интереса. Он велел ему ждать и отпустил сопровождавших солдат.

Сергей внимательно и незаметно оглядел небольшую приемную, готовясь к возможному отступлению. Без боя он им не сдастся… Если его разоблачат, придется прорываться во двор… У него останется преимущество во внезапности, здесь, внутри своей крепости, они не ожидают нападения. Незначительное, впрочем, преимущество при таком неравенстве сил.

В первую очередь нужно обзавестись оружием. Его внимание привлек пистолет на поясе дежурного офицера. Других вооруженных людей сейчас здесь нет. Прежде чем вызовут наряд, прежде чем он прибудет, пара минут у него останется.

Неожиданно Сергей понял, что завладеть оружием и справиться с дежурным было бы несложно, вот только делать это раньше времени не следовало. Даже вырвавшись во двор, он не сумеет пробиться к проходной. Весь двор как на ладони… Достаточно одного хорошего стрелка… Ипат говорил, что их здесь много…

На столе офицера пискнул селектор, и, не снимая трубки, дежурный кивнул ему на закрытую дверь кабинета, разрешая войти.

Шок, который испытал Сергей, переступив порог этой двери, заставил его замереть у входа. За столом, вольготно развалясь в кожаном кресле, в форме полковника бывшей Советской армии сидел Митрохин… Секунды рушились обвалом, а Сергей все стоял, автоматически вытянувшись по стойке «смирно». «Броситься на него? Воспользоваться ничтожной возможностью, пока этот „полковник“ не оторвал глаз от бумаги, лежавшей на столе?» Он уже был готов это сделать, когда Митрохин, скользнув по нему равнодушным взглядом, произнес:

— Вольно, рядовой!

Мысли мелькали, сменяя друг друга в бешеном темпе, а Сергей все стоял неподвижно, обливаясь холодным потом.

«Не узнал меня? После расстрела у бетонной стены моя внешность изменилась, но не до такой же степени!» До сих пор ему не представилось случая как следует рассмотреть себя в зеркале. Тот осколок, с помощью которого он выскабливал по утрам свою жесткую щетину, не давал целого представления о лице, да и наплевать ему на это было, произошли вещи, намного более важные, чем его изменившаяся внешность, и лишь встреча с Митрохиным показала, насколько серьезны эти изменения.

Конечно, если новоявленный полковник не притворяется, не играет с ним в кошки-мышки…

Может быть, сейчас он усмехнется, нажмет кнопку селектора, вызывая охрану, и скажет что-нибудь о том, как долго он ждал этой встречи… Но ничего подобного Митрохин не сделал.

Оторвавшись наконец от своих бумаг, он уставился на Сергея тусклым, ничего не выражающим взглядом и спросил:

— Какая специальность была у вас на гражданке?

— Вообще-то последнее время я работал дворником… — Сергей давно понял, что в любой сложной ситуации лучше всего говорить правду, если обстоятельства позволяют это сделать. Но сейчас у него не было времени обдумать ответ, и он произнес эту фразу механически, все еще пытаясь понять, какую игру ведет Митрохин.

— Хорошая специальность, нужная. Здесь она пригодится. Почему согласились на вербовку? — В этом вопросе скрывался подводный камень. Сергей не знал, не успел выяснить, спрашивают ли у нового волонтера его согласия. Рассказ Ипата о «демонах» не внес ясности в этот вопрос, и Сергею не оставалось ничего другого, как ответить двусмысленностью, сразу же переключив внимание ведущего опрос на обстоятельство, для него более важное…

— Вообще-то меня не очень спрашивали, да и деньги предложили такие, что отказаться было невозможно. Вы в самом деле будете платить каждый месяц по две тысячи в валюте? — Эту сумму он узнал от Ипата и использовал теперь свои скудные сведения, отвлекая внимание Митрохина от обстоятельств своей вербовки.

— Не сразу, первое время, пока не пройдете испытательный срок, будете получать по пятьсот монет. Затем, если проявите рвение в подготовке, сумма будет постепенно повышаться.

— Но мне сказали, она будет назначена с первого дня…

— Мало ли что вам сказали. Теперь вы будете слушать только то, что говорю вам я. Вам все понятно, рядовой Трофимов?

Свою фамилию Сергей вписал в анкету еще до встречи с полковником, и теперь она прозвучала как выстрел. Лишь через секунду он сообразил, что Митрохин не мог знать его настоящей фамилии. И, вытянувшись в струнку, решив до конца, до последней возможности выдерживать принятую на себя роль, он рявкнул:

— Так точно, товарищ полковник!

Митрохин поморщился.

— Никакой я тебе не товарищ, волк… Впрочем, в этом мы еще разберемся, кто кому здесь товарищ. А теперь можешь идти! И не забудь захватить у дежурного свой личный устав. Он станет здесь твоей библией и расписанием всей твоей жизни. Сегодня ты еще можешь ему не подчиняться. Сегодня у тебя свободный день, но с завтрашней побудки каждый твой шаг будет подчинен уставу. За его нарушение у нас серьезно наказывают, особенно дворников! — Митрохин нехорошо усмехнулся, обнажив ряд правильных искусственных зубов. И рявкнул неожиданно густым басом: — Свободен!

Обосновавшись в отведенной ему отдельной комнатке в углу казармы, где, по словам дневального, размещали всех новобранцев, Сергей отыскал в коридоре общий туалет и, обнаружив зеркало на положенном ему месте над умывальником, занялся тщательным изучением собственного лица.

Как это ни странно, мы не слишком хорошо знаем, как выглядим со стороны. Пожалуй, только фотографии помогают нам запечатлеть в памяти свой собственный внешний облик, который мы предоставляем на обозрение окружающим. Ничего особенно примечательного он так и не обнаружил.

Суше и острее стали скулы, изменилась форма носа, цвет глаз, цвет волос. Из зеркала на него смотрело лицо почти незнакомого человека, и все равно Сергей не мог поверить в то, что Митрохин его не узнал. Он, наверно, уделил бы изучению собственного лица гораздо больше времени, если бы не увидел, что за ним наблюдают.

Он не заметил, когда в туалет вошли эти трое волонтеров. Здесь знаки различия носили только офицеры, и эти трое, одетые в одинаковые камуфляжные комбинезоны, с первого взгляда мало чем отличались друг от друга, разве что ростом и шириной плеч один из них резко выделялся среди остальных.

— Смотрите, какая примадонна к нам пожаловала! Ты дома помаду не забыл? А то здесь с этим туго!

Разумеется, это сказал один из подпевал. Главный до поры до времени держался в тени. Сергей ничего не ответил, лишь спокойно и внимательно осмотрел своих неожиданных противников. Он знал, что именно спокойное поведение действует на подобных заводил отрезвляюще.

В любом изолированном мужском коллективе возникают такие вот группировки, объединяющиеся вокруг лидера и утверждающие свое право на унижение окружающих с помощью силы. Это обстоятельство отмечено зоологами и в изолированном стаде обезьян, но только в человеческом сообществе эти извращения проявляются с особой жестокостью.

Сергей понимал, что сейчас должен будет определиться его «социальный» статус в местном обезьяннике, и от того, какое место он займет, будет зависеть очень многое.

Пока что он молчал, пытаясь по возможности избежать конфликта.

— Да ты нас не бойся! Мы тебя обижать не станем! Все новички у нас проходят проверку! Так что готовься, после отбоя мы тебя навестим! — И нехорошо засмеявшись, они пошли к выходу.

— А можно узнать, кто вы такие? Я здесь человек новый, хотелось бы знать, с кем предстоит иметь дело.

Его неожиданный вопрос заставил всех троих остановиться в дверях.

— Полковнику хочешь доложить? — спросил тот, что первым завел разговор о помаде.

— Не станет он докладывать полковнику. Он хорошо знает, чем кончают доносчики. Человек хочет знать мою фамилию, — густым басом произнес высокий. — Завидов моя фамилия. Спроси здесь у любого, кто такой Завидов. Тебе объяснят.

После этого они ушли. Набрав полную пригоршню воды, Сергей плеснул себе в лицо, насухо вытерся и отправился в свою комнатушку.

Первый день тянулся бесконечно, и не потому, что Сергей опасался ночного визита. Он понял, что изменилась не только его внешность, но и сила мышц, скорость его реакции — все стало другим. До сих пор у него не было случая проверить степень этих изменений, теперь такая возможность представится.

Не хотелось начинать свое пребывание здесь с драки, но он понимал, что этого не избежать.

Завидов, как сообщил ему Ипат, которого он отловил после ужина в столовой, был «теневым командиром», правой рукой полковника Митрохина, насаждавшего здесь привычные для него тюремные порядки. Об этом Ипат рассказал немало интересного. Неудобные, не вписавшиеся в быт военно-учебного центра люди бесследно исчезали, и некому было заинтересоваться их судьбой.