ГЛАВА 30
То и дело натыкаясь на каменные выступы, Сергей брел в полумраке за своим провожатым, пытаясь самому себе хоть как-то объяснить происходящее. Но никакие объяснения не помогали. Больше всего появление Птица (так назвал его про себя Сергей) походило на кошмарный сон. Однако тысячи мельчайших деталей и ощущений не подтверждали этого простейшего объяснения.
«Не бывает огненных цыплят, которые следят за каждым твоим шагом, поднимают тебя с постели среди ночи, а потом ведут неизвестно куда! А разве живые модели яхт бывают? А танки, превращающиеся в подземные корабли, бывают?» — возразил он сам себе, ударившись головой об очередной сталактит. С этим доводом Сергей спорить не мог и потому угрюмо продолжал плестись за огненным цыпленком, все дальше углубляясь в неизвестный проход и обреченно думая о том, что если вдруг цыпленку придет в голову блажь покинуть его здесь, то обратной дороги ему ни за что не найти.
— Зачем вообще я за ним иду? Ведь можно остановиться и заставить себя проснуться!
Так нет же, он позволил втянуть себя в этот сон, который с каждой минутой все больше и больше походил на реальность.
На тот случай, если происходящее все-таки не было сном, он пытался запоминать бесконечные повороты и ответвления туннеля, но очень скоро потерял даже общее направление. Единственное, что не вызывало сомнений, — постепенно они поднимались все выше к поверхности, пол туннеля у него под ногами довольно круто уходил вверх.
Любой сон алогичен, сюжет его время от времени неожиданно меняется, переходя в совершенно иную плоскость, но этот все длился, накапливая в памяти Сергея многочисленные неопровержимые доказательства того, что все происходит с ним на самом деле.
Пытаясь хотя бы частично вернуть ускользнувшую от него инициативу, Сергей решил передохнуть и опустился на наплыв какого-то сталагмита, похожего на ступеньку лестницы. Вокруг было холодно, сыро и безнадежно. Цыпленок не позволил ему взять рюкзак со снаряжением, сославшись на то, что с грузом идти труднее, а снаряжение ему не понадобится. Почему оно не понадобится, Птиц не соизволил объяснить. Теперь у Сергея не было даже фонаря, и он попал в полную зависимость от своего спутника. Возможно, именно эту цель тот и преследовал, когда убеждал его не брать рюкзак.
До этой остановки они шли около часа, и за это время цыпленок заметно подрос. Теперь своими размерами он уже походил на страуса, и Сергей вновь и вновь спрашивал себя, не является ли его гость порождением того самого мира, борьбе с которым он решил посвятить все свои силы?
Откуда ему знать, какие виды существ имеются в распоряжении иновремян? Он успел прикоснуться лишь к самому краю тайны, окружавшей всю их деятельность. И тем не менее в нем жила уверенность, что Птиц не имеет к ним отношения. Он многое чувствовал интуитивно и привык доверять своим ощущениям.
Огненный Птиц, заметив наконец, что Сергей больше не следует за ним, вернулся и остановился в метре от него, касаясь головой потолка туннеля. В туннеле сразу же стало светло, как днем, а жар, исходивший от Птица, легко прогнал холод, до этого продиравший Сергея до самых костей.
— И долго ты собираешься здесь сидеть? — спросил Птиц. Теперь Сергей иначе и не называл своего спутника, отдавая дань его внушительным размерам и, несомненно, мужскому роду, выражавшемуся в решительном поведении и в интонациях голоса.
На цыпленка это огромное существо походило все меньше. Даже форма тела у него изменилась, пропорции стали стройнее, оформились крылья, удлинился хвост.
Бросив на Птица затравленный взгляд, Сергей наконец ответил:
— Я буду здесь сидеть, пока не отдохну. Я не вижу причины для спешки. Ты даже не соизволил сообщить, куда мы идем!
— Сообщил. Мы идем изменять твой статус. Он слишком низок для того, чтобы выполнить возложенную на тебя задачу.
— Какую еще задачу? Нет у меня никаких задач! Были, да все сплыли!
— У каждого человека есть предназначение. Если его не выполнить, плохим будет посмертье.
— Плевать мне на мое посмертье! Я в этой жизни не сумел сделать ничего стоящего! Растерял друзей, взялся за невыполнимую задачу и вот теперь расплачиваюсь за все. Огненные птицы мне, видите ли, мерещатся!
— Никто тебе не мерещится. Я существую на самом деле, и у меня тоже есть свое предназначение.
Несколько секунд Сергей сдерживался, не задавая ожидаемого от него вопроса. Но и Птиц молчал и даже не смотрел в сторону Сергея. Казалось, он может стоять так целую вечность. В конце концов Сергей не выдержал:
— Давай выкладывай! Какое отношение ко мне имеет твое «предназначение»?
— Я должен подготовить тебя.
— К чему?
— К тому, чтобы ты смог выполнить свое предназначение.
— Перестань молоть чепуху и говорить загадками! Что я должен сделать?
— После того как друг твоего детства построил машину времени, провел ее испытание и прорвал мировой континуум, он перешел в другой временной слой и попал в плен к Дейлам.
Пока действует случайно созданный им «дикий» туннель, Дейлы могут проникать на Землю.
— Кто такие «Дейлы»?
— Те, кого вы называете «иновремянами». Те, что помогли тебе устроить аферу с очисткой Москвы от скверны.
— Зачем им это понадобилось?
— Прежде всего им надо было привлечь тебя на свою сторону, чтобы создавать опорные точки для будущего вторжения. Ты частично расстроил их планы, после того как предпринял неожиданную атаку на Чургина. Им пришлось срочно ликвидировать твою организацию и изолировать тебя самого.
— Значит, это были они… Я догадывался, но доказательств не было.
— Они хорошо умеют заметать следы, они мастера интриг и различных афер. Помнишь историю с ваучерами? Разве это не гениальная идея заставить все население страны носиться с фальшивыми бумажками, в то время как под руководством их эмиссаров разворовывалось все национальное достояние некогда великой державы?
— Значит, уже тогда…
— Конечно. Они готовили вторжение много лет. Они могут предвидеть основные события в будущем и сумели подготовиться к тому моменту, когда континуум был прорван и открылась дорога для прямого вторжения на вашу планету.
— Что я должен сделать, что я могу сделать?
— Сидя здесь — ничего. Но если ты пройдешь через реинкарнацию, я смогу направить тебя на планету, где сейчас находится профессор Северцев. Найди его, помоги вернуться и исправить ошибку.
— Что ты подразумеваешь под реинкарнацией?
— То же, что и ты. Реинкарнация — это смерть и новое рождение. Твое нынешнее тело слишком тяжело для перемещения. Тебе придется заменить свою изношенную, побитую жизненными невзгодами и неудачами шкуру.
— Оставь мою шкуру в покое! Она меня вполне устраивает.
— Тебя, может, и устраивает, а меня — нет. Тебе предстоит кое-что совершить. Хотя бы для того, чтобы исправить свои ошибки и помочь собственному народу выбраться из той ямы, куда его столкнули.
— Подобные задачи один человек решить не в состоянии! В этом я уже убедился.
— Помнишь вашего ученого Архимеда? Помнишь его знаменитую фразу: «Дайте мне точку опоры, и я переверну мир»? Так вот — это не пустые слова. Во времени существуют такие опорные точки, когда усилие одного человека способно сдвинуть чашу весов с места и направить мир по другой дороге.
— С чего ты взял, что я собираюсь что-то там совершать? Я простой ученый перестроечного периода.
— Ты уже дворник, а не ученый. Дальше будет еще хуже.
— Может, тебе лучше оставить меня в покое и обратиться к кому-нибудь другому, более достойному?
— Но ведь это ты нашел яйцо, в котором я родился, ты снабдил его необходимой энергией. Теперь и я обязан кое-что для тебя сделать!
— Спасибо! Огромное спасибо! Это простая случайность! Кто угодно мог оказаться на моем месте! Кто угодно мог найти это проклятое яйцо! Я освобождаю тебя от всех обязанностей! Ты мне ничего не должен! — Сергей почти кричал, его голос срывался, и только Птиц оставался совершенно спокоен.
— Случайностей не бывает. Все в этом мире взаимосвязано. До тебя яйцо побывало в руках у нескольких человек. Чургин мечтал о нем, надеялся обрести во время перевоплощения небывалую силу, но у него ничего не вышло. Жадные не способны делиться. Только ты сумел отдать мне часть своей жизненной энергии.
— Я этого не хотел. Мне пришла в голову дурацкая идея — сделать это яйцо моим талисманом, и теперь я расплачиваюсь за собственную глупость!
Птиц посмотрел на него задумчиво, оценивающим взглядом.
— А кто отправил Митрохина в иновременье? Кто заставил Чургина сделать свой последний шаг в водоворот? Знаешь, почему Дейлам удалось так легко добиться от тебя согласия участвовать в их планах, направленных против твоей расы? Потому что ты был к этому внутренне готов.
— К чему это я был готов?! — вскинулся Сергей, чувствуя в словах Птица какой-то подвох, но все еще не понимая, куда тот клонит.
— К тому, чтобы управлять чужими судьбами. К тому, чтобы взять на себя роль мессии.
— Ты преувеличиваешь, передергиваешь факты! Все это не более чем недоразумение. Уверяю тебя. Если я изложу историю своей жизни, ты поймешь, что ошибаешься!
— Как-нибудь в другой раз. По-моему, ты просто боишься расстаться со своей старой шкурой и тянешь время.
На этот раз Сергей разозлился по-настоящему. Он резко вскочил, больно ударившись макушкой о нависавший над ним сталактит, и прошипел сквозь зубы:
— Черт с тобой, пошли дальше! Надеюсь, этот поход когда-нибудь закончится! Так или иначе, мне удастся от тебя избавиться, когда я проснусь!
Дальше они шли молча. И Сергей с возмущением думал о том, с какой стати он должен избавляться от своей старой шкуры? Если отбросить всю словесную шелуху, ведь это означает смерть! Будет реинкарнация, не будет — это еще бабушка надвое сказала. Откуда ему знать, что будет потом? И кто в здравом уме способен добровольно согласиться на собственную смерть? Доводы казались безупречными, но, несмотря на это, он продолжал плестись за красноватым свечением, маячившим впереди.
Чтобы не обжигать Сергея своим огненным дыханием, Птиц опередил его шагов на десять. Теперь Сергею все время приходилось ускорять темп движения. В противном случае он мог отстать от поводыря и заблудиться в бесконечных поворотах туннеля.
Километров пять ход, то сужаясь, то расширяясь, шел на подъем, постепенно приближаясь к поверхности, но неожиданно закончился глубоким, почти вертикальным колодцем, по стенкам которого сочилась ледяная вода.
Птиц прыгнул в колодец и теперь поджидал его на дне. Сергею ничего не оставалось, как лезть вслед за ним.
Вскоре его защитный комбинезон промок насквозь, он едва не сорвался со скользкой стены, но в конце концов сумел благополучно добраться до дна.
— У меня нет крыльев, чтобы сигать за тобой во всякие колодцы! — заявил он Птицу, но тот, скорее всего, его вообще не услышал. Голос Сергея потонул в величественном реве подземной реки.
Она пробила туннель, наискось пересекавший пещеру, в которую упиралось жерло колодца, и теперь нашла себе другой путь, уходя в неведомые глубины подземного мира. Перед ними было только это узкое отверстие старого русла и никакого другого хода. Сергей содрогнулся, представив, что ему придется продираться сквозь этот лаз, и с надеждой посмотрел на еще больше подросшего за время их пути Птица.
— Тебе здесь не пролезть! Пора возвращаться!
Ему приходилось кричать, чтобы перекрыть рев подземного водопада.
— И не надейся. Мое тело способно легко изменять свою форму.
После этого заявления Птиц без всякого усилия нырнул в узкий проход, мгновенно вытянувшись и становясь похожим на какую-то огненную ящерицу.
Сергей, к сожалению, вытягиваться не умел, и ему пришлось ползком протискиваться между острыми клыками камней, еще не остывших от прикосновений огненного Птица. Изрыгая проклятия, он медленно продолжал двигаться по проходу.
Трудно было представить, что ждет их за следующим поворотом этого лаза, и оставалось только надеяться, что его провожатый выбирает дорогу не наугад. Надежда на то, что этот бесконечный, переходящий в реальность сон завершится благополучно, давно оставила Сергея.
В конце концов, узкий лаз закончился довольно обширным пустым пространством, перегороженным, как показалось Сергею в неверном красноватом свете, исходившем от Птица, какой-то бетонной стеной.
До спуска в колодец они поднялись настолько высоко, что это сооружение вполне могло оказаться фундаментом одного из московских домов, но, как выяснилось позже, здесь был совсем не фундамент.
— Вот мы и пришли… — в голосе Птица чувствовалось непонятное сожаление. — Настала пора проститься. Возможно, мы еще увидимся, возможно, нет.
Это зависит не от меня. Конец пути ты обязан проделать самостоятельно, без моей помощи.
— Какой конец? — спросил Сергей почему-то охрипшим голосом. Неожиданно предупреждения Птица о его расставании со своей телесной оболочкой приобрели угрожающий и вполне реальный смысл. — Ты хочешь меня оставить? Бросить одного в этом подземелье?
— Я же говорю, мы пришли. Вон там, в бетоне, есть трещина. Достаточно широкая, чтобы в ее верхней части ты мог просунуть сквозь нее свое хилое тело.
— И что там меня ждет?
— Скоро ты это узнаешь, — голос Птица стал подозрительно печальным. — Главное, ничего не бойся. Помни о том, что тот, кто повстречал Феникса в конце своего жизненного пути, никогда не умрет настоящей смертью.
Затем Птиц протянул к его груди тоненький лучик света. Сергей, почувствовав болезненный укол, от неожиданности вскрикнул. Ощущение было такое, словно к его груди прикоснулись раскаленным железом. Он начал было говорить все, что думает об этой последней шуточке Птица, но слова замерли у него на губах, потому что Птиц растаял, ненадолго превратившись в огненное облако, постепенно исчезнувшее в верхних горизонтах пещеры. Сергей остался один.
Но темнота не сомкнулась вокруг него полностью после исчезновения источника света, сопровождавшего его всю длинную дорогу через катакомбы. Сквозь трещину в бетоне пробивался мертвенный синеватый свет.
Весь этот сумасшедший поход Сергей желал избавиться от своего невероятного спутника, но после его исчезновения не испытал ни облегчения, ни радости.
В его ушах звучали последние слова Птица о конце жизненного пути, а грудь жгла боль от полученного прощального ожога. Холодок настоящего страха проснулся наконец в его сознании. Происходящее с ним больше не походило на сон…
