Книга: Хроники инспектора Ротанова
Назад: ГЛАВА 8
Дальше: ГЛАВА 10

ГЛАВА 9

— Инспектор Ротанов вызывает лейтенанта Зарудного для переговоров!
Динамики внутренней связи разнесли голос Ротанова по всем помещениям корабля, и ответ не заставил себя долго ждать. За стенной обшивкой щелкнул коммутатор, подключивший к переговорному устройству отдельную изолированную линию, и голос Зарудного, слегка искаженный динамиком, произнес:
— Что вам нужно, Ротанов? Вы нарушили несколько параграфов полетного устава, и я рекомендую вам сдаться. В вашем положении это будет самым разумным решением.
— Похоже, вы правы. Но есть некоторые условия, которые я хочу обсудить при личной встрече. Мы ждем вас для переговоров, и я гарантирую вашу безопасность.
— Чтобы вы проделали со мной тот же фокус, который только что применили по отношению ко второму помощнику?
— Послушайте, Зарудный, вы ведь меня знаете. Я даю вам слово, неужели этого недостаточно?
— А если я дам такое же слово, вы согласитесь прийти к нам?
— Боюсь, что вы не можете отвечать за всю команду, сейчас именно она контролирует палубы, вас они пропустят, а меня нет.
— Ну хорошо… Посмотрим, что из этого получится, но помните, если я не вернусь через полчаса, мои люди начнут атаку с применением всех имеющихся в их распоряжении средств. Надеюсь, вы понимаете, что это означает.
Ротанов знал, что защитные скафандры десантников невозможно пробить обычным оружием, а лучевое на борту корабля применять неразумно из-за опасности повредить переборки и нарушить герметизацию. Но он не собирался устраивать здесь сражение, с помощью Зарудного он как раз и надеялся его избежать.
Несмотря на то, что Зарудный согласился прийти в каюту, где они держали оборону, одна серьезная проблема оставалась. Поговорить с этим человеком откровенно он не сможет до тех пор, пока не найдет способа избавиться от охранных роботов с их внутренними записывающими устройствами.
Придется отправить их на нижние, складские уровни. Но, как только будет прерван прямой контакт с человеком, знающим пароль, их смогут перепрограммировать. В конце концов, Ротанов решился рискнуть своим единственным серьезным оружием ради этих переговоров и надеялся, что Зарудный по достоинству оценит этот шаг.
Командир планетарных десантников был высок, строен и, пожалуй, слишком молод для той ответственной должности, которую занимал. Ему было всего лет двадцать. Еще в первую встречу Ротанову понравились его глаза. Глаза человека, который не умел или не хотел лгать. Когда Зарудный появился на пороге его каюты, увидев его прямой и честный взгляд, в глубине которого горел скрытый и невидимый для большинства огонь, Ротанов переменил свое решение и не стал предлагать командиру десантников соблазнительную для большинства людей возможность остаться на Ароме, а вместо этого рассказал правду. Рассказал все, как есть, — о своих сомнениях, о важности своего задания и о том, почему он решился пойти на такой необычный и отчаянный шаг, как попытка захвата корабля.
Зарудный думал минут пять, прежде чем спросил:
— Вы хотите, чтобы я и мои люди помогли вам?
— Я надеюсь на это. В создавшемся положении это было бы самым лучшим решением. Я должен попасть на Арому, и я не могу оставить на «Разгоне» Линду Гердт. Она что-то знает об Ароме, что-то очень важное, и, кроме того, она попросила меня о помощи.
Последний аргумент показался Зарудному наиболее убедительным, он усмехнулся и спросил:
— А что будет с моими людьми, если они вам помогут? Что с ними будет после возвращения «Разгона» на Землю?
Больше всего Ротанову понравилось то, что этот молодой лейтенант прежде всего поинтересовался судьбой своих людей, а не собственной. Впрочем, Ротанов уже почти не сомневался в том, что обрел в его лице надежного соратника.
— Вы никогда не задумывались о переходе на службу во Внешнюю безопасность?
— Это слишком далеко от меня. Меня учили совсем другому.
— Понимаю. Но вы мне нужны. По крайней мере, для этой операции. Если она окажется удачной, ваша карьера будет обеспечена в той области, которую вы для себя избрали. Наше управление весьма авторитетно и пользуется поддержкой правительства. Что касается ваших людей — те из них, кто этого пожелает, после того, как помогут мне разобраться с ситуацией на Ароме, смогут там и остаться. А те, кто захотят вернуться… Думаю, я смогу гарантировать им полную реабилитацию. Я обладаю белой картой, и это именно тот случай, когда я собираюсь ее применить — так что с точки зрения закона ваши люди будут просто обязаны мне подчиниться.
— Все это напоминает мне какую-то средневековую авантюру, но, может быть, именно поэтому ваше предложение мне нравится. И еще потому, что вы идеалист, Ротанов. Всегда им были, еще когда я заканчивал военную академию, вы стали моим кумиром. Так что будем делать?
Собственно, дальнейшее было уже просто. С помощью десантников, свободно передвигавшихся по всему кораблю, захватить капитанскую рубку удалось без единого выстрела.
Остальная часть команды сочла за лучшее не искушать судьбу и подчинилась Ротанову. У них не осталось выбора. Из рубки можно было полностью изолировать любой отсек корабля, перекрыть подачу воды и воздуха. Разумеется, Ротанов не собирался прибегать к этим крайним мерам, но сама возможность такого поворота событий заставила команду подчиниться. Силовое сопротивление, после того как десантники перешли на его сторону, стало бессмысленным. Капитан с двумя помощниками были оставлены в своих каютах под домашним арестом.
Охрану их кают несли теперь отобранные Зарудным люди. «Разгон» перешел под временное управление Хорста, и Ротанов рассчитывал, что с помощью корабельного штурмана старому капитану удастся вывести корабль к Ароме.
Теперь он мог бы разобраться с теми, кто организовал похищение Линды, но не испытывал ни малейшего желания заниматься этим. У него хватало своих собственных проблем, и он не хотел без крайней необходимости влезать в дела компании, связанные с дочерью ее владельца. Он и так сделал для нее гораздо больше того, что следовало, и теперь собирался выяснить истинную причину, заставившую эту избалованную девушку покинуть великосветские салоны Земли, и как можно скорее избавиться от нее. Самым правильным решением была бы отправка ее обратно на Землю… Только вот сделать это будет нелегко, почему-то даже сама мысль о таком завершении их знакомства была ему неприятна. Хотя умозрительно он понимал, что они находятся на разных общественных полюсах и никакого серьезного продолжения у подобного знакомства быть не может.
Ему понадобилось немало времени, чтобы решиться на серьезный разговор с Линдой, от которого зависело слишком многое, в том числе и сама возможность их дальнейшего общения.
Он не собирался ни к чему ее принуждать, но, если она еще не передумала высаживаться на Арому, он заставит ее сказать, зачем ей на самом деле это понадобилось. Слишком много недомолвок и всевозможных уловок чувствовал он в ее объяснениях, как только речь заходила об этой планете…
До высадки на Арому оставались всего сутки, и он так и не смог объяснить даже самому себе причины своей странной нерешительности. Скорее всего, если уж быть до конца честным перед собой, он боялся узнать правду. Боялся, что откровенный разговор положит конец их неопределенным, так ни во что и не вылившимся взаимоотношениям.
Чем-то эта женщина приворожила его, и ее странная власть ощущалась даже на расстоянии…
Все дни подлета к Ароме, после того как корабль перешел под его фактическое командование, Ротанов провел в рубке, воспользовавшись жесткой койкой бывшего капитана «Разгона», хотя формально за ним по-прежнему числилась каюта, в которой за ширмой спала Линда…
Он часто вспоминал ее раскинувшиеся по подушке золотистые волосы, на которые однажды наткнулся случайным взглядом. Она далеко не всегда тщательно устанавливала ширму, и ему хотелось бы знать, делала она это намеренно или случайно?
Но откладывать дальше предстоящий разговор не было уже никакой возможности, он должен еще до высадки выяснить, какие сюрпризы поджидают их на Ароме, пока можно что-то изменить или хотя бы подготовиться к неизбежному.
Вряд ли Линда знала все о делах фирмы, связанных с Аромой, но она определенно что-то скрывала, а сейчас любая крупица информации была для инспектора на вес золота.
И вот, сдерживая непрошеное волнение, он подошел к дверям своей бывшей каюты и постучал. Ни одно электронное устройство в этом блоке не работало. По его просьбе Хорст отключил здесь всю энергию, чтобы избежать случайной записи предстоящего разговора скрытыми в стенах микрофонами, на поиски которых ушел бы не один час.
О своем визите он предупредил Линду заранее, и она успела приготовиться… Он и не знал, как много изобретательности может проявить женщина, даже оказавшаяся в весьма стесненных обстоятельствах, если она желает произвести впечатление на своего гостя. Даже здесь, на корабле, где не было ничего лишнего и уж тем более ничего «женского», она сумела сделать из своего единственного, уцелевшего во время бегства платья наряд, который он не узнал с первого взгляда… И эта новая прическа, особый блеск обведенных макияжем глаз…
Хрустальная ваза на столе… Разве что цветов не хватало. Интересно, где она ее нашла? А эта белая скатерть, на которой причудливо расположились корабельные концентраты! Что она хотела сказать всем этим? Изысканный ужин на двоих?
Как будто он не знал ответа на этот вопрос… Но в том-то и дело, что ответ мог быть двояким… Она могла таким образом попытаться увести его в сторону от вопросов, отвечать на которые не желала.
Обычный, чисто женский способ выхода их сложной ситуации, весьма действенный в том случае, если женщина уверена в себе. А самоуверенности Линде занимать не приходилось!
Ротанов никак не мог избавиться от двойственности впечатлений, производимых на него этой женщиной. Он презирал ее и восхищался ею — одновременно.
— Нам нужно поговорить! — сказал он слишком официальным тоном, едва переступив порог каюты. И тем самым уже поставил себя в положение глухой обороны.
— Об этом я догадалась. Но, может быть, сначала поужинаем?
— Будет лучше, если мы сначала поговорим. — Он выделил слово «сначала», пытаясь сохранить официальный характер своего визита.
— Как пожелаете, инспектор Ротанов. Вы спасли мне жизнь на Земле, а здесь уже успели оказать еще большую услугу. Теперь вы можете распоряжаться моим временем по своему усмотрению.
— Не нужно играть, Линда. Разговор предстоит, в самом деле, серьезный. Если вы еще не передумали и по-прежнему собираетесь высаживаться на Ароме, то сейчас самое время рассказать мне все, что вы знаете об этой планете и о делах фирмы вашего отца, с нею связанных.
— Но я вам сказала все! Все, что знала!
Она говорила так искренне, широко распахнув свои, и без того увеличенные макияжем глаза, что он бы ей поверил, если бы не обыск в ее каюте, не распоротые швы на ее сумочке и не все это странное похищение, непонятно кем и для чего организованное.
— Не лгите мне, Линда. Я давно догадался, что вы прячете какую-то очень важную для вашего отца вещь. И она невелика, эта вещица. Так что же это? Кристалл с какой-то сверхсекретной информацией? Или что-то другое, связанное с планетой, на которую нам предстоит высадиться? Не торопитесь с ответом. Подумайте о том, что через двадцать три часа мы вместе окажемся на Ароме, если я не передумаю после нашей беседы брать вас с собой. Я сильно сомневаюсь, что вы правильно представляете, что нас там ожидает. От вашего ответа будет зависеть, сохранится ли наш договор, буду ли я и дальше отвечать за вашу безопасность или наши отношения закончатся перед высадкой. Вы хотите остаться на этом корабле в одиночестве, без моей защиты? Вы уверены, что справитесь здесь со всеми проблемами? Без моей поддержки вам не удастся убедить капитана «Разгона» высадить вас на Ароме. Он собирается вернуть вас отцу. Именно такой приказ он получил и выполнит его неукоснительно.
Казалось, Ротанов озадачил Линду. Она смотрела на него своими огромными глазами и молчала, не зная, как поступить. Наконец, словно сломав невидимую корку льда, все еще разделявшую их, она произнесла сквозь стиснутые зубы:
— Вы почти догадались. Нет, это не кристалл с информацией. Нечто другое. Я не знаю, для чего предназначена эта вещь, но она представляет собой огромную ценность. И вы должны понять и простить мою нерешительность и мои сомнения. Собственно, это сейчас моя единственная надежда и единственная защита.
Она приподняла руки и достала из глубин своей пышной прически крохотный светящийся кристаллик. Затем медленно, словно все еще сомневаясь в правильности своего поступка, протянула его Ротанову.
Он осторожно держал на ладони небольшую жемчужную горошину, не более полусантиметра в диаметре, которую, если бы не необычное свечение, можно было принять за простое украшение. Золотое колечко оправы свидетельствовало о том, что раньше безделушку носили на цепочке, как кулон, но позже Линда нашла для нее более безопасное место.
Жемчужина выглядела полупрозрачной, холодной и совершенно нейтральной. Ротанов не чувствовал ничего. Обыкновенный полудрагоценный камень, похожий на жемчуг, разве что этот идущий из глубины свет вызывал сомнение… Внимательно осмотрев горошинку со всех сторон, он вернул украшение хозяйке и успел заметить, как в ее глазах погас огонек тревоги.
— Так для чего же он предназначен?
— Я не знаю.
— Но что-то вы наверняка знаете. Что-то такое, что заставило вас похитить этот камень и, рискуя жизнью, бежать на Арому. Может быть, вы решитесь наконец на полную откровенность и поделитесь со мной этой важнейшей информацией?
— Не знаю… Могу ли я доверять вам настолько. Власть… Беспредельная власть, возможность управлять всей Земной Федерацией…
— С помощью какого-то камешка, пусть даже не совсем обычного? А вам не кажется это бредом?
— Мой отец не страдал умственными расстройствами, и это его собственные слова. В последнее время дела в компании пошли совсем не так, как он планировал. Его конкуренты проникли в совет директоров, положение отца стало неустойчивым, и, когда речь зашла о его отставке, он отдал мне этот кристалл…
— Такие вещи, как отставка вашего отца, невозможно скрыть от общественности. Но я ничего об этом не слышал.
— Официальное решение еще не было принято, его противники только готовились к последней схватке. И вы правы в том, что касается моего бегства из дома, — я вам солгала. В то время я еще не знала, можно ли вам до конца доверять. Я лишь выполняла просьбу отца. Сам он не мог покинуть Землю, в его отсутствие управление компанией немедленно перешло бы в чужие руки.
— Так что же вы должны сделать с этим кристаллом, почему отец сам им не воспользовался, если он действительно обладает такими могущественными свойствами?
— Сейчас это обычный драгоценный камень. Но на Ароме кристалл можно активировать. Отец не знал, как это сделать, — человек, добывший кристалл ценой собственной жизни, погиб.
В какой-то мере моя попытка вылететь на Арому — всего лишь жест отчаяния. Но я не могла отказать отцу, не могла хотя бы не попытаться, а насколько серьезна вся эта история, вы можете судить по тому, с каким упорством преследуют меня люди, решившие захватить управление над компанией, созданной отцом еще двадцать лет назад. Мое исчезновение с Земли им только на руку, они не стали бы меня преследовать, если бы не этот кристалл.
— Причин для вашего преследования может быть множество. Я не думаю, чтобы кто-то всерьез воспринял легенду о «кристалле власти».
— На Ароме обнаружили остатки какой-то древней цивилизации, возможно, пришедшей извне и обладавшей способностью к волшебству… Ее потомки и живут изолированно, не идут на контакт с людьми и никого не подпускают к своей цитадели, давно превратившейся в развалины. Но один человек все же побывал там, он-то и принес этот кристалл…
Именно там и надо искать разгадку тайны Аромы. Это все, что я знаю. Надеюсь, вместе нам удастся выяснить остальное. Вы единственный человек, которому я решилась показать жемчужину. Вы поможете мне?
— Мне лестно ваше доверие. Но я ничего не могу обещать до тех пор, пока не пойму, что все это означает. Кроме одного. Я по-прежнему согласен отвечать за вашу безопасность, пока не получу подтверждения того… Он запнулся, преодолел возникшую неловкость и все-таки закончил: — Того, что вы мне сейчас солгали. Надеюсь, вы ничего не будете предпринимать, не посоветовавшись со мной.
Линда улыбнулась. Мягкими, переливающимися движениями, хорошо заметными под ее измененным платьем, направилась к столу и, поскольку Ротанов по-прежнему столбом стоял у порога, обернулась к нему и спросила:
— Теперь мы можем поужинать и отметить начало нашего нового сотрудничества?
Ужин оказался весьма удачным, и много позже, в самых различных обстоятельствах, он вспоминал блеск хрустальных бокалов, блеск ее глаз, и ее губы, которых он так и не осмелился коснуться первым.
Назад: ГЛАВА 8
Дальше: ГЛАВА 10