Утром меня разбудил Цендорж.

– Клим-сечен, поднимайтесь! Надо идти!

– Как… как ты меня нашел? – удивленно пробормотал я, озираясь. После шерхелевского шнапса голова гудела, точно колокол, и почему-то невыносимо ломило зубы. Лежал я на плетеной кушетке, укрытый мягкой прыгуньей шкурой. За открытой балконной дверью виднелась стена, огораживающая заводские корпуса.

Цендорж хитро улыбнулся.

– Зачем искать? Добрые люди сказали. Я ночью проснулся – никого нет. Потом женщина пришла. Все рассказала. Утром солдат письмо принес. Я письмо взял, сюда принес.

Чертыхнувшись, я взял у него серый конверт, кривовато склеенный из «самолепленной» бумаги местной выделки, распечатал, пробежал глазами по ровным строчкам:

И лихой росчерк внизу.

Улыбнувшись – все же хорошо, когда о тебе помнят и тебе верят! – я отправил Цендоржа выяснять, что такое Два Брата и Горная республика, а сам наскоро умылся, домработница Зигфрида накормила меня завтраком, и я отправился на завод разыскивать Шерхеля.

Я шел к воротам, а мимо меня тянулась вереница повозок, доверху груженных тюками и ящиками. Хмурые возницы на вопросы не отвечали, а сопровождающие караван стражники злобно зыркали на меня из-под шлемов и сквозь зубы советовали идти куда подальше.

Шерхеля я обнаружил в одном из цехов – немец руководил рабочими, поднимавшими из отливочной ямы остов какого-то механизма. Вокруг грохотали и рычали станки, озабоченные люди таскали детали, подростки на тележках вывозили ворохи кудрявой стружки.

– А, Клим! Живой? – На опухшем лице Зигфрида расплылась довольная улыбка. – Хорошо мы вчера… перезагрузились. Весь хлам из головы долой! Теперь можно работать. Кстати, мне уже напомнили по поводу тебя. Госпожа Анна ждет рапорт. Иди в контору, бери бумагу, садись, пиши.

– Зиг, Два Брата – это что? – спросил я, перекрикивая шум станков.

– Зачем тебе? – удивился Шерхель.

– Меня до полудня там ждет Чернышов.

– А-а-а… – он досадливо поморщился, – забудь, не успеешь все равно. Два Брата – это скалы, далеко, в горах, там проход. Чернышов руководит эвакуацией колонии. Иди, пиши рапорт, потом приходи – будем готовить завод к обороне.

Ничего толком не поняв, я поплелся к выходу. Заводская контора располагалась в том же помещении, где и кабинет Шерхеля, и хотя вчера я там уже был, мне пришлось довольно долго плутать по лабиринтам коридоров и межцеховых переходов, прежде чем я отыскал лестницу, ведущую к конторской двери.

Франческа, теперь уже не Кьянци, а Шерхель, на правах офис-менеджера выделила мне отдельный стол, вручила несколько листов бумаги, чернильницу и перо. Я уселся, поглядел на чистый лист – и задумался.

Почему-то во мне жила твердая уверенность – рассказывать про «объект зеро» нельзя ни в коем случае. Интуитивно я чувствовал, что прикоснулся к самой главной загадке Медеи, но загадку эту мне придется разгадывать самостоятельно…