Эпилог

Эрик Носов дважды очень внимательно просмотрел свежий меморандум, на сей раз – «Меморандум Гудвина», тяжко вздохнул, вернулся к началу и понял, что после третьего просмотра ничего там к лучшему не изменится.

– У вас есть что поведать в дополнение к изложенному? – спросил он трагическим голосом.

– Вы же знаете, Ворон, – улыбнулся Карл Гудвин, в узких кругах известный под оперативным псевдонимом «Змей». – У меня в запасе всегда найдется пара слов.

– Надеюсь, вы знаете, откуда происходит эта крылатая фраза, – сказал Носов.

– Конечно, – кивнул Змей. – Моя работа состоит в том, чтобы знать все.

– Все знает только Глобальный инфобанк.

– Глобаль – всего лишь хранилище, – пожал плечами Змей. – Хранить и знать – две большие разницы, не находите?

По слухам, недавно Змею стукнуло девяносто восемь, но на свои годы он никак не выглядел. Маленький, кругленький, розовый, сильно обросший пегой волосней и сильно небритый, он смахивал скорее на повзрослевшего, но так до конца и не остепенившегося хиппи. Трудно было припомнить кого-либо, менее соответствующего собственному псевдониму. Как и все сотрудники Департамента оборонных проектов, в одежде из всех возможных стилей Змей предпочитал наиболее демократичный. В его понимании это были мешковатые холщовые штаны на помочах, просторная футболка ядовито-желтого цвета с объемной надписью «Капибара любит тебя» и жеваная синяя бейсболка козырьком назад, которую он на памяти Носова снял лишь однажды, в присутствии Маргрит, королевы Нидерландов. Поскольку Эрик Носов никакого касательства к венценосным династиям не имел, сейчас бейсболка находилась там, где ей и полагалось находиться.

– Снова бахвалитесь, – отметил Носов укоризненно. – Итак?

Змей поерзал в своем кресле, умащиваясь поудобнее.

– Буду краток, – промолвил он. Это означало, что в своей речи он постарается воздержаться от пространных экскурсов в историю естественных наук и от безудержного цитирования классиков. – Генетический дефект «Крыло ангела», он же «Ангелвинд», он же «дефект АВ»…

– Что за болван придумал такое вычурное название! – проворчал Носов.

– Я же и придумал, – ответил Гудвин слегка уязвленно. – Вы ведь поручили мне исследование по ангелидам, так что я следовал в русле главной темы… Позволите продолжать?

– Сделайте одолжение.

– Означенный дефект известен довольно давно, впервые описан в работах Готтфрида Салмона в восьмидесятых годах прошлого столетия, и в официальной научной литературе упоминается как «синдром Черткова–Салмона» или «аллоциклатия». Его определяющим свойством является отсутствие сколько-нибудь негативных последствий. То есть, в отличие от большинства генетических отклонений, дефект АВ никак себя не проявляет и на жизнедеятельности человеческого организма не сказывается. Defectus non morbus . Естественно, он наследуется по рецессивному сценарию. По оценкам специалистов, в настоящий момент носителями дефекта АВ является полтора-два процента от численности человеческой популяции, которые чувствуют себя замечательно и даже не подозревают о своем хромосомном изъяне.

– И где же подвох? – терпеливо спросил Носов.

– Дьявол, как всегда, кроется в деталях. Хотя я склонен полагать, что в нашем случае это не враг рода человеческого, а какое-то из его многочисленных альтер эго, настроенных к нам не в пример благосклоннее… но это как посмотреть. Дефект АВ существует в двух версиях: «правое крыло» и «левое», или, согласно официальной классификации генетических отклонений, «аллоциклатия ZX» и «аллоциклатия ZY» соответственно. Причем «правое крыло» встречается в двадцать пять раз чаще. Впрочем, если вы внимательно изучите графическое представление трендов…

– Я изучил, – сказал Носов язвительно.

– …то заметите, что в некоторой отдаленной перспективе соотношение «крыльев» выравняется. Но мы с вами этого определенно, по понятным причинам, уже не застанем.

– Меня это должно ободрить? – осведомился Носов.

– Решайте за себя, Ворон. Что касается меня, то я, со своей врожденной нелюбовью к глобальным пертурбациям…

– Что произойдет, если два носителя «дефекта АВ» встретятся и сочтут возможным продолжить свой род? – прервал его Носов.

– Ровным счетом ничего, – промолвил Гудвин, – то есть в большинстве случаев, когда это будут одноименные «крылья». Новорожденный с упомянутой уже вероятностью получит от родителей необременительный подарочек, и тем все ограничится. Но если божьим попущением он унаследует полноценный комплект…

– Что тогда? – нахмурился Носов.

– Должен заметить, Ворон, здесь мы рискуем перейти тонкую грань, что разделяет интересы Департамента оборонных проектов и тайну личности.

– Судя по вашему блаженному виду, вы ее благополучно перешли. Так что не морочьте мне голову этическими предрассудками. Никто не хранит тайны личности лучше, чем Департамент, даже сами носители этих тайн…

Змей задумчиво сцепил руки на животе и покрутил большими пальцами.

– Возьмем, к примеру, госпожу Карин Вифстранд, – наконец изрек он. – Она – носитель «правого крыла». В то же время ее супруг, инженер Отто Андерссон, обладает безукоризненным набором генов. Их дети унаследовали от матери все, что полагается. За исключением младшей дочери, Дезидерии, у которой в наличии оба «крыла» – левое и правое.

– Как такое возможно?! – поразился Носов.

Гудвин воззрился на него в недоумении.

– Ворон, не будьте большим идиотом, чем вы есть, – сказал он наконец. – Надеюсь, вам достанет деликатности не задавать этот вопрос госпоже Карин…

– Пожалуй, – проговорил тот озадаченно. – Пусть это останется маленьким скелетиком в семейном шкафу Вифстрандов. Но вы сами-то знаете, кто там впорхнул в их домик на одном левом крылышке?!

– Безусловно, – Змей не моргнул и глазом. – Я по профессиональному статусу должен все знать.

– Выводы?

– В моем меморандуме все изложено… (Носов зашипел, как вода на раскаленной сковороде.) Ну хорошо, извольте. Привлеченные к составлению означенного отчета эксперты склонны предполагать, что паранормальные способности госпожи Дезидерии Вифстранд с высокой вероятностью обусловлены присутствием в ее генотипе обеих версий «дефекта АВ». Я с готовностью присоединяюсь к этому мнению, особо акцентируя его предположительный характер. Утверждать подобное со всей определенностью мы сможем, когда накопим статистику. Но до сей поры нам известен единственный случай унаследования полного комплекта «Крыльев ангела»… – Гудвин сделал расчетливую паузу, – представителем вида Homo sapiens.

– И что? – спросил Носов озадаченно.

– И то, – охотно ответил Гудвин, – что мы все наивно полагали, будто Дези Вифстранд – тривиальный ангелид. А она ангел.

– Ангел?!

– Ну да. С крылышками.

– Тяготение к мистике – это возрастное?

Гудвин негодующе фыркнул.

– Ну да, я вдвое старше вас, – заявил он. – Но смею уверить, до маразма мне еще далеко. Вы же штудировали «Меморандум Ламбрехта», не так ли? Там неплохо документирована внешняя сторона феномена, я же предлагаю гипотезу о его генезисе и… не хотел бы употреблять термин «угрозы»… о возможных перспективах.

– Забавно, – сказал Носов, глядя за окно. – Очень интересные открываются перспективы.

– Интересные – не то слово! – с живостью согласился Змей. – Взгляните еще раз на графики. По экспоненте! Если тенденция не изменится, скоро у нас появится много статистического материала… И знаете, Ворон, я даже рад, что есть еще время оценить возможные последствия. Решить хотя бы для себя, что нам с этими последствиями делать. Как нам жить в одном мире с ангелами.

В полной тишине Носов еще раз, совершенно механически, пролистал «Меморандум Гудвина» от начала и до конца.

– Как вы полагаете, Змей, сколько времени понадобится Консулу, чтобы прийти к тем же выводам? – спросил он.

Гудвин пожал плечами.

– У него нет этого материала. Ко мне он не обращался, да и не обратится никогда, следовательно – до всего принужден будет доходить своим умом. Вы же не собираетесь посвящать его во ВСЕ наши секреты?

– Если только он не задаст прямой вопрос.

– Парень он сообразительный, – проворчал Змей, – этого у него не отнять…

– А еще склонный к озарениям, – добавил Носов. – И у него есть своя команда, весьма неглупая, а ксенологи, как мы имели счастье убедиться, видят картину мира намного шире нашего…

– А еще он, по слухам, притягивает неприятности, – хмыкнул Гудвин.

– Кстати, о неприятностях, – произнес Носов. – Что означает загадочная, недосказанная и словно бы нарочно затрудненная для моего восприятия фраза в резюмирующей части вашего меморандума? – Он вывел искомый фрагмент текста на экран и прочел с выражением: – «Специального упоминания заслуживает проблематика, связанная со вновь открывшимся доступом к геному вида Homo neanderthalensis echainus, в частности – ко вполне конкретному генотипу, снискавшему особенное внимание Департамента в контексте ВА…» Дефект АВ, контекст ВА… Что за ребусы для грудничков, коллега Змей? «ВА» – это ведь «Вектор атаки», не правда ли?

Теперь Карл Гудвин глядел на него с отеческой нежностью.

– Я уж и не надеялся, что вы заметите, – сказал он.