Я вышел на балкончик второго этажа Избушки и в установленный тут якобы для баловства дальномер осмотрел дома соседей. Там были люди, даже довольно много людей. Но ни один из них не обратил внимания на выстрелы, доносящиеся с соседского участка. Почему-то они не волновались. Видимо, тут и не такое время от времени случалось, да и далеко до них все-таки было. Своеобразная санитарная зона, которая вполне оправдывала затраченные на нее деньги.

Потом я вернулся в дом, еще раз с ненавистью ощутив, как здорово вспотел, пока в скафандре гнался за шефом. Теперь от меня разило, как от толпы разгоряченных матадоров. И не то чтобы это было неприятно само по себе, просто запах – сильный маркер, а я, как боец все-таки невидимого фронта, не люблю все, что меня слишком явно выдавало. Но раздеваться, принимать душ и устраивать гигиенические мероприятия было некогда.

Я не хотел терять темп, кроме того, решил играть грубо. А именно, вошел в комнатуху, где сидел повязанный Передел, шумно подвинул к нему стул, положил на колени «каспер», направленный прямо ему в брюхо. Если бы мы были уголовной шпаной, я бы приставил пушку к его шее, но на такой трюк он бы не купился, скорее всего стал бы острить по поводу моей меткости, поэтому пришлось довольствоваться игрой без акцентов. Голос мой прозвучал хрипло, словно я страдал засорением глотки:

– Думаю, теперь тебе придется поработать всерьез. Не для алиби, а для жизни.

Он пожал плечами, пытался казаться спокойным.

– Смотря что ты потребуешь от меня.

– Невыполнимого не потребую, – я усмехнулся, просто такие ухмылки, по мнению наших психологов, должны были подавить волю противника. – Попрошу позвонить.

Его глаза стали очень серьезными. Он испугался, что я попробую разменять его на Джарвинова. Но я и сам знал, что это невозможно. Не та рыба Передел, чтобы на него ловить такую щуку. А жаль.

– Ты все-таки поясни, кому и зачем?

Я пояснил. Он откинулся на спинку своего великолепного кресла почти с облегчением. Впервые я видел, чтобы человек до такой степени радовался предложению предать кого-то из своих бонз.

Снова обследовал его кресло, убедился, что в ручках не спрятана какая-нибудь пакость, под сиденьем не приклеен «чок», а под слоем веселенького ковролина не устроена кнопка вызова полиции, и освободил ему руки. Потом, поднатужившись, переволок его вместе с креслом к «глазку» телевида и установил так, чтобы на экране собеседника он выглядел не связанным.

Он сосредоточился, поднапрягся, вспомнил все, что нужно, и набрал номер персонального мобильника Нетопыря. Тот отозвался почти сразу:

– Слушаю.

Я стоял сбоку, держал шефа на мушке и вполне мог видеть экран аппаратика. А вот меня с той стороны видеть было невозможно, для этого в кухне висело весьма специфическое зеркало, о его особенностях я прознал, еще когда играл на той стороне.

– Думаю, тебе нужно приехать сюда, – медленно, подчеркнуто спокойно проговорил Передел.

– Зачем? – по тону, по выражению глаз Нетопырь был самой эффективностью. Ему явно было не до разговоров с разжалованными начальниками почти расформированных групп.

– Я предоставлю тебе реальные доказательства, что с тем пассажиром, которого вы грохнули под Харьковом, вышла ошибка. Это был не тот, кто вам нужен.

– У нас есть доказательства… – лениво начал было Нетопырь, и в этой замедленности промелькнула неуверенность. Он думал, соображал, кумекал, пытался угадать, наконец, что же произошло, почему Передел так уверен и чем это может обернуться для него в служебном плане.

– У меня есть свидетель, – шеф запнулся, – назовем это так. И он располагает такими доказательствами, которые перешибут все ваши.

Глаза Нетопыря дрогнули, сузились. Теперь он не выглядел и на десять процентов так интеллигентно, как во время своей пресс-конференции. Теперь он казался тем, кем был на самом деле – лицензированным убийцей на службе власти, потерявшим не только счет своим жертвам, но и утратившим остатки представления, что можно человеку творить в этом мире, а чего нельзя. В этом он был похож на всех русских политиков последних трех столетий, на всех сволочей, которые страдали тем же уродством, той же болезнью самоуверенных негодяев.

Мне нельзя было так злиться, чтобы успокоиться, я стал представлять себе, что происходит вокруг Нетопыря. По всему видать, он ехал на мобиле под какими-то развязками, а рядом с ним сидел кто-то очень громоздкий, мощный, обтянутый в форму-хамелеон. Скорее всего, это был охранник, только какой-то необычный, я таких еще не видел.

– Злишься, что вашу группу разогнал? – наконец выдавил из себя Нетопырь. Передел повел себя умнее, он даже не отреагировал на эту шпильку. Тогда Нетопырь сбавил тон, видимо, и до него дошло, что если у шефа был крепкий свидетель, то тем, что он сообщил о нем Нетопырю раньше, чем Джарвинову, скорее всего, он оказывает услугу, и немалую. А потому цапаться тут не следует. – Ладно, появлюсь, только не строй иллюзий, при мне будут две гориллы.

– Жду, – отрубил шеф и, наклонившись вперед, выключил телевид.

Ну и нравы в нашей Конторе, я как-то отвык от этого, но вот теперь – коробит. Или я подустал, а может, просто испуган, потому что мне предстоит теперь драться с кем-то, кого даже неустрашимый Нетопырь назвал как-то по-особенному… Или мне показалось?

Скорее всего, у меня был слишком мал запас сил вообще, потому я и мандражировал. А как собраться для испытания, которое ждало меня, я не знал. Самым неприятным было то, что и это было далеко не последней схваткой и мне предстояло еще драться и драться…

А впрочем, ладно, все по порядку. Я подошел к окошку, откуда открывался великолепный вид на стоянку перед домом – это давало массу возможностей справиться с любой командой противника… Впрочем, нет, технические средства дома задействовать нельзя. Вот это точно вызовет любопытство соседей. Или все-таки можно? Уж очень мне не хотелось, чтобы все рухнуло в последнюю минуту.

Я снова связал шефа скотчем, отволок его назад, к началу роскошного, не по-кухонному длинного стола, и пояснил:

– Будем ждать. И знаешь, хорошо, что он предупредил о телохранителях.

После этого я пошел наверх, где, как и на моей вилле, находился нормальный арсенал. Подзарядившись там, я стал соображать, что и как следует делать, когда прибудут гости. Правда, в отличие от Передела, с этими сволочами я цацкаться не собирался.