Глава 11

Песок и плавные перекаты пустыни скоро стали утомлять взгляд. Трол даже удивился, как ему не хватало тени деревьев, зелени трав и влажного покрывала росы и туманов по утрам. Каждый день, едва занималась заря, караван поднимался и уже через четверть часа, как только животные напивались из бурдюков, выступал в путь. Есть животным приходилось большей частью ночью, из торб, подвешенных на морды. Люди трапезничали на ходу, подменяя друг друга.

Трол, который считал, что нет ничего труднее быстрой тренировки, вдруг осознал, что и движение, перемещение по лику планеты, преодоление песчаных барханов или глинистых такыров тоже может быть трудным делом. А временами почему-то начинало казаться — самым трудным из всех, которые приходится делать человеку.

Расположение повозок подтверждало это с очевидностью. Сначала по утрам вперед ставились те, в которые запрягались самые крепкие волы. После трех-пяти часов перехода, в зависимости от качества караванной тропы, их сменяли и шли до главного дневного привала. После него вперед снова ставились самые выносливые животные, но на этот раз их меняли быстрее, гораздо быстрее. А к вечеру, после второй остановки волов перепрягали, оставляя впереди тех, кто меньше истощился за день. Как удавалось Заре понять, какой из этих совершенно непонятных, туповатых и невыразительных животных может еще работать, а какой уже нет — осталось для Трола загадкой.

Что также удивляло Трола, так это способность людей и зверей быстро найти ритм движения и не растрачиваться впустую на чрезмерную сосредоточенность, особенности дороги, пейзажи или даже самые недвусмысленные опасности. Когда караван Пепира приближался к Архенаху, переходы были слишком короткими и напряженными, Трол не успел почувствовать эту особенность работы караванщика. Зато теперь монотонность и однообразие бесконечного движения свалились на него в полной мере.

Уже через пару недель он стал ощущать, что теряет свою обычную настороженность, что его перестал волновать путь, который они проделывают, что он думает лишь о том, как бы сохранить достаточно сил до привала, а потом до второго привала и до вечера. Разумеется, это его не устраивало. На привалах, какими бы короткими они ни были, он старался тренироваться, но сделал еще одно удивившее его открытие.

Состояние его тела было настолько зависимым от воды, которой почти постоянно не хватало, что это заставляло неуловимо, но все уверенней и отчетливей изменять технику боя. Он стал больше работать секущими ударами, которые позволяли экономить силы на последующем разгоне, и стал иначе дышать, совершая полный выдох только на самых мощных, самых силовых трюках. В конце концов ему стало ясно, что техника боя настолько зависит от метаболизма бойца и климатическое изнурение так явно диктует тактику, что сабля могла появиться только у пустынников. Как и легкий, внешне не силовой тип поединка.

К исходу трех недель они пришли в какой-то оазис, где их, разумеется, ждала первая проверка.

Солдаты Империи тут были какие-то не очень дисциплинированные, очень ленивые и добродушные. Разумеется, они содрали с каравана все положенные в таких случаях подношения, но очень глубоко вникать в содержание фирманов, в их соответствие товарам и людям не стали. Зарядившись для очередного перехода, караван вышел из оазиса уже на следующий же день, что удивило всех местных, хотя и не очень.

Теперь им предстоял путь длиной почти в месяц. И Трол, несмотря на тщательно тренированное спокойствие, начал его с некоторым внутренним напряжением. И он старался не очень-то задумываться над тем, что испытывали остальные его спутники, особенно из тех, кто не был караванщиком.

Все-таки они держались, и никто даже не возражал, когда стало известно, что отдыха пока не будет. Это заслужило признание даже у Зары. На следующий день после выхода из оазиса она подъехала к Тролу, который двигался по привычке впереди каравана на своем коне, и нехотя проговорила, пряча нижнюю часть лица под крыл.ом походного бурнуса, который прикрывал от солнца не только голову и плечи, но верхнюю часть тела:

— Я не верила, что твои люди выдержат настоящие переходы. Кажется, я ошиблась.

— Они солдаты, — неопределенно ответил Трол.

— Они превосходные солдаты, — поправила его Зара и тотчас отъехала в сторону.

К исходу этого первого месяца пути Роват да-Куррс попробовал было сесть на одну из лошадей, чтобы сопровождать караван верхом. Он продержался часа два, а потом нехотя, сдержанно ругаясь на гвампи, переполз в одну из повозок. Но снова попробовал на следующий день. А еще через три дня уже сидел до дневного привала, хотя каждый раз был бледен, а Ибраил говорил, что у него может разойтись шов.

Трол вспоминал, как быстро поднялся на ноги принц Кола после подобной операции, и приходил к выводу — либо Кола по молодости лет и хорошему уходу быстрее восстановился, либо червь, которого удалили из Ровата, представлял большую опасность. И следовательно, зависимость бывшего имперского рыцаря от паразита была куда существенней.

Два или три раза за последние недели им на глаза попадались караваны, идущие примерно в том же направлении. Но ни разу Зара не попыталась с ними объединиться. Она, правда, выбрав пару своих караванных охранников, выезжала к возможным попутчикам, но возвращалась и, не произнося вслух ни слова, лишь отрицательно покачивала головой.

Все-таки Трола заинтересовало, насколько они нарушают существующие правила караванщиков и не кажется ли кому-либо это подозрительным. А потому как-то он спросил ее на привале:

— Зара, сколько в этих местах проходит караванов?

— За год — сотни, — равнодушно пережевывая кусок сушеной козлятины, ответила караванщица. — Это обычный путь между северными и восточными частями Империи.

— А то, что мы отказываемся от возможных попутчиков?.. — начал было Трол, но договорить не успел.

— Мы идем раза в полтора быстрее, чем обычные караваны, — ответила Зара, не дослушав его. — Это оправдывает наше… высокомерие.

— Подозреваешь, они заметят, что мы… э-э… не очень-то похожи на обычных охранников? — спросил ее Крохан, который, как и все, жевал свой обед, сидя на кошме, брошенной на раскаленный песок.

— Ты думаешь, они не расскажут об этом в первом же оазисе? — удивилась Зара.

На этом разговор был исчерпан. Никто не стал продолжать тему. Лишь Ибраил, оглядев лица своих спутников, негромко спросил:

— А сколько нам еще осталось?

— До ближайшей воды неделю, и до места… месяца два.

Пока больших неприятностей у них не было. И нелегко было понять, нужно ли было благодарить за это Зару, или им просто везло, вернее, боги проявляли к ним свое милосердие. Но Трол отчетливо понимал, что до конца похода им везти не будет. Что неприятности непременно проявятся, или даже хуже — спокойное пока течение их похода обернется потом концентрированными, собравшимися как бы за весь их путь трудностями… Еще неизвестно, что было лучше — постепенно преодолевать разрозненные препятствия либо оказаться лицом к лицу с клубком сложных, запутанных проблем, которые не то что обойти, но и от которых удрать будет невозможно.

До оазиса, где они должны были запастись свежей водой, оставалось не более двух дней пути, как однажды ночью Трол проснулся от сложного и странного сна. Ему привиделось с удивительной яркостью, что он оказался на дне глубокой ямы с песчаными стенками, и чем старательнее пытался из нее выбраться, тем больше песку на него обрушивалось. И еще он знал, что сам, вероятно, выживет… Вот только те, кто был в этой яме под ним, его товарищи, его спутники и друзья, уже не пытались вырваться, отказались от борьбы, может быть, вообще были мертвы… Наступать на безвольные тела, засыпать их при каждой попытке взобраться на песчаные стены было ужасно… Но и отказаться от мечты вылезти, спастись Трол не мог. Ощущение раздвоенности, ошибки и обреченности для кого-то было очень неприятным.

Трол полежал, стараясь понять, чем был вызван этот сон, вглядываясь в близкое в пустыне небо со звездами и удивительной глубиной, которая возникает, только если к нему приглядеться в определенном состоянии духа, повернул голову к Ибраилу, который лежал рядом, на той же кошме.

— Ибраил, — сказал Трол, — людей, которые изображали нас при пересечении караваном Зары границы Империи и Кеоса, поймали. И они погибли.

Глаза Ибраила открылись, и он нехотя ответил:

— Их взяли… раньше, дня три назад. Хотя действительно погибли они лишь сегодня ночью.

— Значит, имперцы о нас знают? — подал голос Крохан. Оказалось, он тоже не спал.

— Теперь знают, — ответил Ибраил.

Стало тихо. Лишь где-то по внешней стороне поставленных вагенбургом повозок бродили двое ночных охранников да негромко ржали чьи-то лошади, да хрустели овсом волы, собираясь с силами перед своей дневной работой. Наконец Крохан спросил:

— Трол, как думаешь, хватит у них ума сопоставить операцию, которую ты провернул в Архенахе, с тем, что Ибраил мог сделать с Роватом, и наш маршрут?

— Ты хочешь знать мое мнение? — переспросил его Трол.

Крохан помолчал, вздохнул:

— Нет, кажется, уже не очень.

Неожиданно с кошмы, разостланной за костром, поднялась темная фигура. Разумеется, это оказалась Зара. Скорее всего, она умела опускать порог своего слуха, подобно тому, как это делал Трол. Она дошла, перешагивая через распростертые на кошмах тела, до Трола, присела на корточки, внимательно вгляделась в его лицо.

— Они будут нас ждать, верно?

Трол не ответил. Но в самом его молчании было больше согласия, чем в иных многословных уверениях.

— Тогда на что… На что же ты надеешься, Трол? — спросила Зара, и даже в темноте нетрудно было увидеть, как напряглась ее тонкая, женственная шея.

— Очень просто, — ответил Трол, стараясь не показаться чересчур ворчливым. — На то, что тот командир, который получил эту информацию, захочет схватить нас со своими людьми. И тогда, если мы с ними справимся, то сумеем хотя бы немного опередить известие о нас в земле Киванирг.

— Знать бы еще, что там будет? — проговорил Крохан. — А то и вправду атакуем вслепую… Может, цель и не достойна таких усилий, такой крови?

— Была бы не достойна — не охраняли бы так, — раздался глубокий, очень низкий голос.

Тролу уже несколько минут казалось, что и Роват, который лежал слева от него, проснулся. С бывшим имперцем у него складывались не очень ясные отношения. Иногда ему казалось, что Роват присматривается к нему, Тролу, и этим демонстрирует дружескую заинтересованность. А иногда рыцарь ни с кем не разговаривал несколько дней подряд, сидел все время нахохлившись, даже не ел, лишь пил воду и о чем-то напряженно думал, словно бы жалел, что все вышло так, как вышло… Он потерял своих пусть безжалостных, но знакомых с детства командиров, он освободился от червя, а это делало его жизнь неопределенной, потому что теперь все приходилось решать самому.

— Ну, Роват, вся заваруха получилась… из-за твоих слов, — проговорил Крохан.

— Ты ему не веришь? — спросил Трол.

— Не знаю, что и думать, — ответил бывший капитан кадотской стражи и повернулся на другой бок.

На следующее утро, расположившись всего-то шагах в пятидесяти от Трола, Роват начал тренироваться. Сначала очень осторожно, словно побаивался, что мечи откажут ему в послушании, потом уверенней. А потом уже получая даже от самых простых, разогревающих движений откровенное удовольствие.

Трол перестал на время сосредотачиваться на своих головоломных связках и, не останавливая движений, попробовал осознать, что Роват представляет собой как мечник. И хотя бывший имперский рыцарь не показывал никаких сногсшибательных трюков, уже через пяток минут стало ясно, что в целом он был неплох. И даже более, чем просто неплох. Пожалуй, ему не мог бы оказать достойного сопротивления даже Визой Честный, которого Трол считал пока образцом обычного, не прошедшего выучку в Белом Ордене бойца.

Спустя еще минут десять Трол решил, что как это ни парадоксально, но даже у этого едва восстановившегося, еще не набравшего нормальную подвижность и силу восточника ему есть чему поучиться. Хотя бы тому, как Роват легко работал торсом. Он мог наклоняться, не меняя направления удара, при этом каким-то образом не сбиваясь в прицеле, мог поворачиваться почти на пол-оборота назад, не меняя постановки ног, приседал, каким-то неуловимым движением перекатываясь через плечи, отталкивался, совершая своеобразный прыжок сразу из положения лежа на ноги… Это давало ему исключительное преимущество в маневрировании. И при этом он оставался очень быстрым. Почти вполовину того, что мог показать Трол. А это значило, что на совсем уж простой финт рыцарь не только не поймался бы, но, возможно, наоборот, почти в каждой из его комбинаций могла быть спрятана какая-нибудь своя ловушка, разумеется, с немедленной атакой, если ее не разгадать…

Посмотрев, как Роват набирает технику, Трол вздохнул и пошел в лагерь. Теперь ему предстояло самое неприятное — покататься в песке, а потом, за неимением воды, обтереться влажной простыней. Был момент, когда он даже подумывал снизить темп тренировок, раз уж у него не было возможности привести себя в порядок как следует. Но теперь, когда они пахли так же, как почти все кочевники, иные из которых никогда не видели воды больше чем полведра — нормальная порция для всадника и его коня на один переход, — он, наоборот, заставлял себя работать еще сосредоточенней и быстрее.

Пока он обтирался простыней, к нему мягкой походкой подошел Ибраил.

— Я тут подумал, — сказал он, — может, зависимость бывает не только от самого червя, но и после его удаления? Понимаешь, общая включенность в информативное, а также психологическое поле, создаваемое червематкой, не дает выйти из нее человеку даже после операции.

От такой перспективы Трол даже замер. Потом быстренько дотерся до конца, с наслаждением ощущая на коже хотя бы временную, мимолетную прохладу.

— Это гипотеза или у тебя есть более веские основания так думать?

— Пока гипотеза, — вздохнул Ибраил. — Но если она верна… — Он помолчал. — Вспомни, даже принц Кола после удаления меньшего червя сохранил и скорость своих тренировок, и болевую выносливость, и даже, кажется, способность ощущать других червеносителей.

— Думаешь, он замаскировался? — спросил Трол. — Выслуживается, чтобы его не казнили?

— На его месте выслужиться было бы легко. Просто сдать нас… Это было бы даже разумно.

— Он кажется мне сильным и гордым человеком. Такому бывает тяжело, когда его воля парализована чем-то наподобие червей… А его непременно заразят снова, когда он попытается вернуться к своим прежним хозяевам.

— Не уверен, Трол, что ты знаешь, — ответил медленно и осторожно Ибраил, — каково приходится зависимому человеку, пусть даже гордому и сильному. Например, при отвыкании от тяжелых опиатов и ощущения эйфории, которое они дают, или от широкого, сверх меры поднятого сознания… Кстати, червь, я подозреваю, все-таки вызывал какими-то своими ферментами ощущение эйфории. А уж о широте мышления, то ее вообще трудно нам понять, поскольку иной из этих червеносителей мог подключаться к сознанию десятков таких же существ, как и он сам. И не обязательно людей, но и волков, птиц или животных океана.

Внезапно песок заскрипел с той стороны, где, по мнению Трола, никого быть не должно. Это опять оказалась Зара. Она умела не только бесшумно ходить, не только слышать лучше, чем обычные люди, она еще умела прятать свое присутствие, не вызывая полевого возмущения, оставаясь невидимой для слишком быстрой оценки окружения. По крайней мере, на том уровне, как это окружение читал Трол.

— Я думаю, — сказала она довольно хмуро, — все проще. Он может в любой момент вернуться к своим имперцам, и они только наградят его.

— Виселицей? — спросил Ибраил.

— Зачем же?.. Он может получить под командование одну из самых сильных армий Империи. А кроме того, возможно, поправит свое финансовое положение.

— Как это? — спросил ее Трол. Он уже завершил свой утренний туалет и был в своей любимой, хотя и изрядно пропотевшей светло-серой одежде, с полным набором оружия, с которым не расставался во время дневных переходов.

— Один из проводников, который хотел подрядиться в мой караван сегодня ночью, недавно получил вот это. — И Зара протянула Тролу крохотный, размером с ладонь листок сероватой дешевой бумаги.

Текст на нем был нанесен на скорописном, обычном для экономии места квантуме. Там назывались имена Трола, Ибраила, давались описания остальных, кроме Черепа и Арбогаста. В конце была приписка, что Басилевс, да продлятся его дни тысячу поколений, обещает каждому, кто поймает указанных людей, золота по четверти веса человека и чин подстратега.

— Где этот проводник? — спокойно спросил Ибраил, когда Трол передал ему этот листок.

— Я отправила его домой. Якобы не нуждаюсь в его помощи.

— Часто к тебе такие вот проводники пытаются прибиться? — спросил Ибраил.

— В этой местности — не очень. — Зара посмотрела старому магу прямо в глаза. — Скорее всего, он был разведчиком.

— Может, — медленно произнес Ибраил, — от него следовало избавиться… более решительным способом?

— Это и был бы знак, что тут что-то не в порядке, — ответила Зара. — Его амулет обеспечивал связь… с кем-то, с кем я ни за что в жизни не хотела бы встречаться.

— Другие твои люди не выдадут? — спросил Трол, почти наверняка зная ответ.

— Полагаю, что нет. Но… — Зара нахмурилась, — возможно, только до той поры, пока не узнают, какое количество чистого имперского золота они могут получить за свое предательство. Так или иначе — нужно быть осторожными.

Ибраил усмехнулся и повернулся к Тролу.

— Зауважали они нас.

— Лучше бы презирали по-прежнему, — проговорила Зара.

Трол поправил нагрудный доспех и спросил ее:

— Ну зачем же так? Нас это должно радовать… В любом случае подарить надежду, что все эти имперские стратеги и колдуны передерутся за возможность захватить нас. — Он задумчиво, чуть прищурив глаза, посмотрел вперед, туда, куда им предстояло сегодня идти. — Может, и проскочим.

— Хотелось бы, — кивнула Зара хмуро.

Но выражение ее лица выдавало, что очень больших надежд по поводу своего будущего она уже не питает.