Часть II
СЛОВО УЖАСА — КОМШИ

Котел, как Ростику снилось несколько последних лет, работал почти бесшумно. Он, Ева, Ким и четверо — в две парные смены — волосатиков на котлах медленно тащились над Водным миром. Это был тот еще труд, но полученное задание нужно было выполнить.

Потому что Рост, как и было сказано, видел больше других, свободнее понимал то, что видел, и осознавал все в такой форме, что спорить с ним, как он выяснил перед самым полетом, было затруднительно даже старцам аймихо. Разумеется, в этом была главным образом заслуга Сатклихо, но, может быть, проявлялась и та особенность Ростика, ради которой все это племя присоединилось к Боловску.

Водный мир простирался вокруг на трудноисчислимом протяжении, но это не значило, что он выглядел похожим в разных своих частях. На востоке, где поднимались какие-то странные испарения, закрывающие обзор уже в полусотне километров, то и дело возникали жутковатые даже на взгляд издалека джунгли, ядовито-зеленые, с желтыми разводами и полями каких-то неярких цветов. Запад любому мог бы показаться холодноватым, с блеском ручьев, речек, прудов и проток. Там росли гигантские камыши, а на островках, то и дело возникающих в ровном пространстве болота, виднелись даже подобия странных красновато-коричневых деревьев, похожих на большие кактусы, только не из мякоти, а из плотных деревянистых слоев, которые накручивались друг на друга, как в луковице. Хотя почему Ростик так думал, откуда ему вообще пришло это в голову — раз такие кактусоиды из людей, по словам Кима, никто не исследовал, — он не знал.

Еще дальше на запад виднелись уже леса дваров, бесконечные, темные, высокие, особенно по сравнению с плоскими болотами. Они уходили очень далеко, превращаясь в плотные массы ясного сероватого воздуха и размываясь уже в морских просторах. На севере почти ничего видно не было, потому что мешала Олимпийская гряда, да и понятно там было все, во что бы ни упирался взгляд. Вот за этими холмами возникал кусочек суши, это была оконечность полуострова пернатых, восточнее виднелись холмы пониже, это было место, откуда Цветная речка вытекала из болот... Вернее, не речка, а настоящая мощная красивая и широкая река, не хуже Волги в течении, скажем, вблизи Калинина. Это потом, попетляв по безводным степям, она рассыпается и усыхает до потока, который иногда можно перейти вброд, не шире какой-нибудь азиатской Амударьи.

Рост вздохнул, да, он научился видеть гораздо правильнее. Только поможет ли ему это, позволит ли понять то, что он должен увидеть там, на юге, куда его послали с такими неопределенными намерениями? Уже в который раз Рост пожалел, что забыл в Храме подзорную трубу. С трубой было бы куда проще, тем более что он привык к ней, получив ее в награду за некогда славные бои между черными треугольниками губисков и людьми, позволившими снова, уже в который раз, отстоять независимость и, может быть, саму жизнь Боловска. На вопрос, как же теперь прицеливаются на летающих крейсерах, Ева рассеянно ответила, что теперь разносортная оптика им не нужна, потому что Перегуда наладил выпуск совсем неплохих прицелов, специально сделанных и пристрелянных под корабельные пушки.

Один из таких прицелов стоял как раз на спаренных пушечках перед Ростиком. За неимением других приборов он развернул стеклянную башню их гравилета и попытался рассмотреть что-то странное в кустах, растущих слева по курсу, на юго-востоке. Нет, ничего он не увидел, только шевеление листьев, только путаницу желтых лиан, только блеск на воде... Стоп, это и было самое главное — этот бензиновый блеск.

— Ким, ты не знаешь, тут есть что-нибудь похожее на нефть?

— Нефть? — Ким даже оглянулся на Ростика, потом усмехнулся, показав крепкие, чуть крупные для его лица зубы. — Сроду тут нефти не было. И быть не может, потому что все слишком плоское, до оболочки сферы не больше сотни метров, на такой геологии нефть не возникнет.

— А что может оставлять маслянистые разводы на воде?

— Вот ты о чем, — Ким вздохнул. — Неприятная штука такая, называется «алмазная звезда».

— Красная, похожая на пятиметровую морскую звездочку, — подсказала Ева. — Жрет все подряд и жутко ядовитая. Там, где она проползает, ничего живого не остается на несколько лет.

Рост вспомнил, как его гарнизон дикие пернатики выкурили во время торфяной войны, притащив кусок ярко-красной плоти.

— Убивать их не пробовали?

— Еще как пробовали, — отозвался Ким. — Только они мертвые еще опаснее, разлагаются так, что отравляют территории на десяток квадратных километров.

— Если поблизости нет воды, — досказала Ева. — Если есть вода, то трупные яды этой жути способны отравить и больше, чем круг диаметром в три-пять километров.

Рост кивнул, все правильно. Трупные токсины этого животного куда вреднее, чем «живые», так сказать, выделения.

— А не знаешь, крепость на Скале сумели восстановить? — спросил он.

Они прошли здорово восточнее от этой крепости, в строительство которой Ростик некогда вложил так много сил и времени, преодолели гряду холмов не у Олимпа, а над Цветной. Теперь, когда дикие пернатики признали права людей на часть Водного мира, это было возможно даже без стрельбы.

— Ты же был там, верно? — протянул Ким, помолчал. — Это было первое столкновение наших ребят с «алмазной звездой». Там, говорят, погиб почти весь гарнизон...

— Не весь, — отозвался Ростик. — Я их вывел, почти вовремя... Почти.

— Тогда чего спрашиваешь, если сам все знаешь?

— Живой-то «звезды» я никогда не видел.

Гравилет прошел еще километров пять, когда Ева вдруг произнесла:

— Век бы их не видеть.

— Что ж так строго? — спросил Рост.

— Первый экипаж, который их обнаружил, подлетел слишком близко и провисел над ней слишком долго, — отозвалась Ева. — А когда вернулись...

Снова молчание.

— Все? — спросил Рост.

— Все, — отозвалась Ева. — А там такие ребята бы ли... — Снова помолчала. — Даже похоронить их не дали как следует, свалили в братскую могилу, где-то на краю аэродрома.

— Ты знаешь это место, — отозвался Ким, — там еще первые губиски массовое захоронение устроили. Помнишь?

Отвечать было глупо, Рост, конечно, все помнил. Хотя многое и вызывало у него смутное ощущение, словно это было не с ним. Или происходило в каком-то не вполне реальном мире, например во сне. Ростик попытался понять, чем это вызвано, и вдруг с удручающей ясностью осознал, что они все несколько лет после Переноса были словно бы немного не в себе, под каким-то психологическим наркозом, потому что в другом случае они бы сошли в ума... Нет, это не он придумал. Об этом как-то раз мама очень толково рассказала, наверное, врачи это сразу заметили.

— Крепость восстановили года полтора назад, — снова заговорил Ким. — Приехал Бабурин в химкомплекте, отодрал ту штуку, которая гнила перед крепостью, и запечатал ее в стеклянную колбу. Когда ее за паяли, и полугода не прошло, как крепость стала пригодной для обитания. Пришлось только новый проход в стене пробить и то место, которое было отравлено, каменным покрытием залить и... все.

— Ничего себе — все, — фыркнула Ева, но получилось у нее невесело. — Там теперь метров триста залито. Представляешь, ни травинки не пробивается, только ровная каменная площадь.

— Зато крепость снова функционирует.

— Я слышал, болеют они там все-таки, — отозвалась Ева. — И волосатики жить отказываются, потребовали новые бараки в стороне.

Они пролетели еще часов десять, когда впереди показалось подобие каких-то возвышений. Только страшно далеко впереди. Но раньше их и видно-то не было.

— Там кончается Водный мир, — согласился Ким, когда Ростик обратил его внимание на эти холмы. — Только туда еще лететь и лететь.

— Мы практически только две трети пути прошли, — отозвалась Ева.

— Сколько же, если точнее? — спросил Ростик.

— Километров с тысячу, может, чуть меньше, — нехотя признал Ким. — Еще пятьсот осталось. Но если взять восточнее, то получится еще столько же. У них там примерно такая же гряда, правда, пониже, лесистая и проходит южнее.

— Уже был тут? — спросил Рост.

— А ты думаешь, карта на стене Председателя сама собой образовалась?

— Он сказал, что карты пурпурных расшифровали.

— Все этими самыми руками потрогано, изучено, пройдено, — отозвалась Ева и потрясла в воздухе своими маленькими, но на удивление мускулистыми лапками.

— Ну, «изучено» — это слишком, — признал Ким. — Но пройдено — это точно.

— И что там? — спросил Рост.

— Сам увидишь. Для того тебя и приказано туда затащить, чтобы увидел.

На ночевку устроились, когда до темноты оставалось еще часа три, а до южной гряды холмов километров двести. Рост не понял, почему они так поступили, и спросил:

— А отчего бы не пройти оставшийся путь?

— Там безопасной ночевки не будет, — нехотя процедил Ким.

— Мы, когда там крутимся, — добавила Ева, — все равно на ночь уходим подальше в Водный мир.

— Тут тоже не будет слишком надежно, — отозвался Ростик, указав на большую торфяную складку протяженностью километров в десять, похожую на земную морену. — Неужели тут хищников нет?

— Хищники-то все больше водяные, — объяснил Ким, — бултыхаются в болотинах, прячутся на дне. И выбираться на сушу ради нас не станут... По крайней мере, одну ночь провести можно. Хотя ставить пост придется.

В постовых выделили, конечно, волосатиков. Они послушно отстояли каждый по два с небольшим часа, и хотя Рост просыпался пару раз, но спящими их не застал. А может, он себя переоценивал — застать волосатика спящим на посту он не смог ни разу, еще во время своей службы в армии.

Поутру снова полетели. Как всегда бывает, когда экипаж еще не слишком изнурен работой, полет доставлял удовольствие. И воздух казался свежее, и лежащие впереди земли — интереснее. У Роста даже шея немного заболела, так он крутил головой, столько пытался вместить в себя новых впечатлений. Ева даже хихикнула:

— Смотри не объедайся сразу-то. Оставь немного на потом.

— Да, — согласился Ким, — это стоит увидеть.

Что он имел в виду, стало ясно, едва они перевалили через гряду. Разумеется, впереди, на юге и юго-западе блеснуло море, и было до него не очень далеко, не больше трехсот километров. Причем половину этого пространства занимали густые кусты, а остальное... Это можно было бы назвать пустыней, если бы в ней не ощущалась мощная аура жизни, активности, какого-то скрытого шевеления. Рост от нетерпения даже подался вперед, пытаясь понять, что именно и как он чувствует. Пару раз ему показалось, что он увидел, как по песку кто-то передвигался, но... неопределенно. Слишком далеко еще было.

— Ты не в пустыню, ты на запад смотри, — подсказал Ким. Рост повернул сиденье и ахнул.

Километрах в трехстах от них прямо к небу, на фоне далекого, темного, как всегда, леса, в котором, по-видимому, обитали те же двары, — вздымалось... нечто. Больше всего это было похоже на термитник. Или нет, на большую таиландскую пагоду, сделанную из плотного, светлого, твердого даже на вид камня... Нет, не камня. Рост почему-то знал, что это не камень, а подобие того материала, из которого зеленокожие льют свои барельефы — более тонкая, чем обычный строительный раствор, полуорганическая масса, старательно и последовательно уложенная слоями, чтобы башня вознеслась метров на триста, а то и выше.

— Ким, летим туда, — попросил Рост.

— На востоке еще две такие же, — отозвался он. — Может, не стоит?

— Летим, — попросил Рост. — Мне нужно все осмотреть.

Они чуть повернули и двинулись к этому образованию. Как оказалось, оно было гораздо выше, чем Ростик оценил вначале. И шире у основания.

— Эту штуку замерить не пытались?

— Они стреляют, стоит чуть приблизиться, — ответила Ева. — Но в общем... пытались. Высота у нее почти триста пятьдесят. А основание — больше полукилометра.

Пятьсот метров — это солидно, решил Ростик. Только он почему-то не мог его рассмотреть... И вдруг увидел. У основания башни песок пустыни сплошной корой покрывали крыши... маленьких строений. Они были в два-три этажа, но, чем ближе к башне, тем выше становились, пока не сливались, поддерживая друг друга.

Разведчики пролетели еще километров сто, как вдруг Ким и Ева заработали рычагами, да так, что штанги управления зазвенели. Рост отвлекся от созерцания невиданного города и взглянул вниз. Оказалось, они обходили десяток невысоких, плоских, сливающихся с пустыней строений. Из этих строений по ним стреляли. И довольно точно, по крайней мере, зеленоватые лучи, как обычно бывает у пушек пурпурных, проходили близко.

Удачно миновали эту деревушку, но появились другие. И, чем ближе к городу, тем чаще они попадались. Вот у этих-то поселений, как Рост понял, и сосредоточивалось то самое шевеление, которое он заметил еще издали. Это были какие-то существа, которые плавно и легко передвигались по почти лишенному растительности грунту.

— Пониже, — попросил Рост. — Я хотел бы познакомиться с парой здешних представителей, разумеется, с теми, у кого пушек нет.

— Познакомишься, — отозвался Ким, — даже тошно станет.

— Почему? — удивился Рост и повернул свои пушки, чтобы рассмотреть в прицел, что он видит, и вдруг понял — «почему».

Потому что это были не обычные существа, и даже не привычного вида насекомые, которые когда-то атаковали Боловск сразу после Переноса. Это были... пауки. Те же четыре больших, членистых ноги и четыре маленьких, в которых некоторые из них что-то держали. То же тело, созданное, как плоская неправильная тарелка, перевернутая вверх дном. Очень похожая на паучью голову, которая имела венчик из ряда блестящих глаз. И почти та же холодная способность дожидаться ошибки со стороны любого противника, который может стать добычей.

Рост оторвался от прицела, окинул глазом земли около деревни, протоптанные дорожки, странно расчертившие всю поверхность, редкие ручейки и прудики, казавшиеся удивительно ухоженными, аккуратными, чуть ли не рукодельными.

— Сколько же их тут? — спросил он негромко.

— Я таскал сюда Пестеля, — ответил Ким. — Он решил, что в трех городах и этих... деревнях, более миллиона особей.

— Где же их поля?.. Они же должны чем-то питаться?

— Пестель определил, что эти вот глинисто-песчаные простыни и есть их поля, — объяснил Ким как-то уныло, должно быть, это место ему не нравилось. — Под поверхностью они разводят что-то похожее на грибы, пережевывают их, а потом относят жвачку в город.

— Грибы?

— Сероватые такие клубни. Сам понимаешь, мы выбрали поле поотдаленней, выкопали пару штук, Пестель уволок их к себе... Но что он потом надумал, я не знаю.

— А где он сейчас? — спросил Рост.

— Он стал большим человеком в университете, — отозвалась Ева. — Как Перегуда, только в биологии.

— Поумнел за эти годы, должно быть, — согласился Ким. — По крайней мере, его наши забавы со стрельбой и полетами больше не привлекают.

— А пауки эти большие? — сменил Рост тему.

— Почти в триста килограммов. Из них, килограммов пятьдесят — хитин, прочный, как броня. Пока мы одного паука с Пестелем завалили, дважды думали, нам каюк. Они бегают, как пернатые, стреляют, как... как ты примерно. И взаимовыручка у них, дисциплина, иерархия.

— Неужели так сложно? — не поверила Ева.

— Ага, — подтвердил Ким. — Мы неделю охотились, пока получили... образец.

— А договориться — никак? — спросил Рост.

— А ты попробуй, — сказал Ким. — Только сначала, советую, напиши завещание. Это тебе не пернатые, которые нам зеркала льют. И не двары, которые хотят только одного — чтобы их оставили в покое. Это, парень, хитрые бестии, бесстрашные, умелые. И голодные. Всегда голодные.

Рост представил себе паука в триста килограммов и себя рядом с ним. Попробовал представить Пестеля, не способного, кажется, ни на один необдуманный поступок, и в конце концов согласился, что за этой живностью придется... охотиться. И понял, что Ким прав. Ничего он даже со своими новыми способностями толкового не сделает, переговоры тут смысла не имеют. А будет слишком смелым, его тоже пережуют, как те клубни, которых он пока не видел.

— А что они делают со своей жвачкой в городе? — спросила Ева.

— Не знаю. Продают, наверное... А может, просто так отдают. Как дань.

Гравилет подошел к башне почти вплотную. Вблизи она была примерно такой же, какой казалась издали, только более сложной. Стали видны переплетения силовых ребер и вложенных в каменное «литье» струн — лиан или плетеных веревок, иногда пробивающихся на поверхность конструкции.

Рост засмотрелся на эту башню так, что не заметил, каково приходится Киму с Евой работать на рычагах. Наконец, Ким не выдержал:

— Рост, давай линять отсюда!

Ростик встрепенулся. У границы города бушевала толпа пауков, из которой много стреляли. Иные выстрелы сливались, образуя уже вполне опасные даже на таком расстоянии жгуты плазмы. Впрочем, для их легонького гравилета любое попадание могло стать гибельным. А погибать не стоило, потому что Ростик, на удивление себе, кое-что надумал. Поэтому он признал:

— И правда... Давай линять.

Они развернулись и пошли на север, оставляя позади странное сооружение полуразумных, по-видимому, пауков. А Рост пытался додумать свою мысль, стараясь одновременно сосчитать, сколько деревень находится в той стороне, откуда подступал лес дваров, и сколько еще находится на побережье.