Но час они не продержались. Уже через сорок минут расстояние между ними уменьшилось километров до восьми, и Рост решил попробовать.

– Так, – зачем-то предупредил он окружающих, – начинаю сражение.

Потом прицелился и впервые ударил из пушек по настоящей, а не тренировочной цели. За нее он принял очень мощный, чем-то неуловимым отличный от других треугольник, существенно вырвавшийся вперед. Его выстрел прошел очень близко, почти впритирку, но все-таки мимо… Значит, нужно прицеливаться на два деления правее и одно вниз. Он снова прицелился, заряжающая девушка хладнокровно, как автомат, заменила рамки в казенниках.

Тут же выстрелил Ким, вернее, конечно, Квадратный. И попал, сразу и очень умело – в голову той же машины, которую выцеливал Рост. Но попадание осталось размытым облаком дыма и желтых, горячих искр сзади, противник промчался сквозь него как ни в чем не бывало.

Рост прицелился и снова выстрелил в то же примерно место – в пилотский кокпит. И тоже попал, но только на этот раз в башню, торчащую над ним… Оказывается, не нужно было «сносить» одну риску вниз. За миг до попадания из пушек вражеской башни ударил ответный выстрел, он прошел почти в сорока метрах над машиной Ростика, и стало ясно, насколько эффективно позволяли эти прицелы вести огонь по противнику… Но лишь до той поры, пока они не сблизятся настолько, что стрельба по прицелам губисков и оптике людей практически сравняется. Тогда пойдет совсем другой бой, решил Ростик, тогда все будет решать огневая мощь, которая отнюдь не на нашей стороне.

Выстрелы других треугольников пурпурных вояк прошли еще дальше, чем первый ответ противника, но Ростик вдруг заметил, что они резко, на удивление заметно подняли скорость. Теперь они неслись, как всадники в атаку, как танки в прорыв, как штурмовики на штурмовку…

– Ева, выжимай все, что можешь! – проорал Рост. – Они атакуют!

– Вижу, – ответила рыжеволосая бойчиха ласковым, почти спокойным голоском и принялась советовать что-то Калите, от которого теперь зависело, сколько времени противник будет мазать мимо их машины. И когда начнет попадать.

А впрочем, мы и сами кое-что можем, решил Рост и принялся палить почти без передыху, только успевая переводить стволы с одной цели на другую. Оказалось, что треугольники пурпурных, получив несколько попаданий, теряли скорость, или нервы пилотов не выдерживали, и они сбрасывали темп, прячась за машины сослуживцев. И это было хорошо, потому что погоня за людскими треугольниками становилась менее интенсивной… Но вперед неизменно выходила другая машина, и приходилось снова отгонять ее прицельным огнем по кокпиту, по орудийной башне, и вообще – куда придется, лишь бы попадать!

– До противника пять километров, – проговорила Ева. – Поднажмем, братишки!

Но поднажать не получилось, ребята и так работали в полную силу. Ростик, поливая противника огнем, краем глаза увидел, что они минуют Чужой. Значит, до Боловска осталось минут сорок лету… Или даже меньше.

За эти сорок минут они разделяющие нас километры сожрут без остатка, подумал Рост, и не поманеврируешь против врага, у которого такое численное превосходство. И снова принялся палить как сумасшедший.

Теперь попаданий людей в пурпурных было больше, каждый третий выстрел ложился почти точно туда, куда утыкалось перекрестие. Оно, как выяснилось, у Ростика тоже было довольно удачно выставлено, никакие поправки в виде рисок и сносок в сторону были уже не нужны, следовало только палить и палить.

Разрывы стали сильнее, и это было понятно – расстояние уменьшалось, плазменный шнур долетал до пурпурных, растрачивая меньше энергии на ионизацию воздуха. Ростик надеялся, что и пробивная его сила стала больше, и повреждения противнику они наносят серьезные…

Иногда он чувствовал, что, стоит ему сосредоточить огонь на одном треугольнике, а не дергаться от одного черного силуэта к другому, он непременно собьет врага, непременно! Но вот пока не сбивал… А потом вдруг сбил! Да как – треугольник пурпурных, получив удар из Ростиковых пушек в крыло между башней и консольной пушкой, вдруг подпрыгнул, встал «на попа», словно собирался резко уйти вверх, получил тут же попадание от пушек Квадратного – как старшина успел среагировать на это положение машины противника, так и осталось тайной – и взорвался, словно самая обыкновенная антигравитационная лодка, с рыжим пламенем, кучей обломков и ударной волной, заметно качнувшей все машины губисков.

По крейсеру пронеслось «ура», но… тоже ненадолго. Потому что не улеглось ликование по поводу первого успеха, как машина Евы получила первое попадание, к счастью, по касательной. Зато потом Ким получил два попадания подряд, и отнюдь не слабых. Второй разрыв на Кимовом крыле развернул «Еву» так, что она сразу потеряла скорость. А это значило, что расстояние до противника опять уменьшилось. И Рост заорал, чтобы Ева энергичнее разгонялась…

Теперь Рост бил, почти не целясь. И все равно попадал. Пот заливал глаза, от горячих стволов его пушек поднимался ток раскаленного воздуха, который ощущала сухая, подпаленная щека. Глаза слезились от закиси азота, который вырывался в их кабину при каждом открывании казенника, руки неловко подрагивали от ударов других, кормовых, слабых пушечек их крейсера.

Тогда-то Росту удалось сбить две лодки подряд. Вернее, первую он добил. Просто заметил, что этот треугольник дымит, но как-то чересчур уж неуверенно, хотя и теряет высоту, подставляя верхнюю плоскость, сосредоточился на нем, и вколотил в него целых пять выстрелов. Причем последний раз шнуры его пушек слились, а это обещало отнюдь не арифметическое сложение их мощи. Этот совместный шнур воткнулся противнику сразу за башню, в еще не тронутую черную шкуру, и… Треугольник на всем ходу, потеряв почти двести метров высоты за считаные мгновения, по сути, свалился вниз, на землю. Взрыва Рост не заметил, но дыма и пыли при этом ударе поднялось много!

А второго Рост завалил простой артиллерийской дуэлью. Черный силуэт как-то очень незаметно подкрался на расстояние километров двух, не больше, и вдруг слитно, сосредоточенно принялся, по-видимому, обрабатывать башню Роста. Но его попадания пришлись по бакумурам, крутящим котел. Оттуда заголосили, кто-то завыл высоким, пронзительным, совсем не бакумурьим голосом… Заорал Калита, кажется, раздавая удары кулаком.

А Рост хладнокровно, как на стрельбище, выводил стволы на кабину пилота. Он так старательно прицеливался, что даже Леха прошептал горячим шепотом:

– Давай, командир, вмажь ему.

Рост попал, конечно, очень точно, но вместо того, чтобы упасть или хотя бы потерять скорость, треугольник противника стал разворачиваться, не теряя направления полета, потом полетел чуть не боком вперед, и Рост еще пару раз в него попадал, хотя и в разные места, даже в крылья, в которых не было жизненно важных органов и по которым раньше он не стрелял… А это оказалось ошибкой. Потому что после еще одного попадания в крыло машина вдруг задрала второе крыло вверх, завертелась, как юла, и стремительно ушла вниз. Этот треугольник при ударе о землю взорвался, да так, что даже гул прокатился по корпусу человеческого летающего крейсера.

Потом Рост почему-то увидел, что они приближаются к Боловску. Как это ему удалось, когда он не выпускал из прицела силуэты противника, – он не мог бы объяснить даже на допросе. Ким как-то на редкость ловко отошел в сторону и увел за собой два треугольника. Один из них уже не очень стремился продолжать бой, он заметно дымил и делал повороты с креном, а не так, как полагается – почти ровно, как автомобиль на шоссе.

Зато два треугольника, навалившиеся на Еву, действовали решительно. Один из них очень резко, как-то скачком приблизился километров до полутора и, прежде чем Рост заставил его задымить, попал в их машину два раза, и оба выстрела пришлись как раз в правое крыло, в район давно уже помалкивающей боковой пушки. Оттуда потянуло дымом, кто-то внизу, под башней, забегал, откуда-то появились земные углекислотные огнетушители… Кто догадался их взять с собой и как такую светлую идею не потеряли в суете – можно было только удивляться, но эти огнетушители пригодились. Пламя сбили очень быстро. Но прежде чем крейсер выровнялся и стал набирать скорость, второй противник попал еще раз в корму, прямо по центру, в район кормовых пушек. Оттуда послышались ругань, стоны и крики боли…

А Рост тем временем уже выискал этого стрелка. Как ни странно, им оказался не центральный, а боковой. Может, у пурпурных была такая схема маскировки – садиться сбоку, чтобы выстрелы противника убрали подчиненного, а не самого опытного и меткого?.. В общем, Рост надавил на планку и еще прежде, чем увидел разрыв, понял, что с этим хитрецом покончено. А потом увидел, как уже раз наблюдал, что треугольник пурпурных провалился хвостом вниз, показал на миг брюхо и заскользил к земле…

И тут-то их башню накрыло. Рост на миг оглох, ослеп и даже как-то немного сбрендил, потому что поймал себя на том, что пытается не стрелять, а поднять упавшую заряжающую девицу, напрягаясь изо всех сил… А Леха, стоящий сбоку, отталкивает его руки, что-то приговаривая. Наконец Рост расслышал:

– Брось, командир, она мертвая. Стреляй, стреляй же!..

Оказалось, он уже зарядил пушки. Рост приник к прицелу, поражаясь тому, как дергается его голова и какая муть стоит перед глазами… И тут выяснилось, что его стволы вообще смотрят не в ту сторону, где находится противник. Лишь спустя целое тысячелетие он сообразил, что Ева, осознав, что Рост небоеспособен, чтобы не оставаться совсем безоружной, попыталась развернуться, чтобы использовать боковую пушку левого крыла, и «увела» его башню в сторону…

Рост стал приказывать Лехе, чтобы он крутил их башню, потом прицеливался. Они получили еще одно попадание в район кокпита, потому что впервые за весь бой шли на врага встречным курсом. Они больше не убегали, они сами атаковали одним стволом левого крыла и слабыми пушечками под днищем их крейсера… И противник рос в прицеле, как заколдованный.

Тогда Ростик прицелился, но не в центр машины, а точно в их пилота, теперь они находились так близко, что можно было даже выбрать, в какую именно из передних смотровых щелей должен упасть лазерный шнур выстрела. Рост выбрал ту, что слева, так попадание должно было уйти вглубь, к котлам. Надавил на планку, и…

Они получили еще один удар, на этот раз что-то случилось с Ростиковой левой пушкой, она как-то покосилась и замолкла, больше в ее казенник ни один из снарядов не помещался… Но это было уже и не нужно. Потому что противник задымил и штопором пошел к земле. Он упал уже на окраине города, взорвался, повредив квелищевские дома, а может быть, и совхозные склады, – Рост за дымом не очень хорошо их видел. А высматривать картину разрушения более старательно не стал – слишком дорого было сейчас время.

– С нашими – все, – проговорила Ева. Как-то она очень тихо говорила, но зато отчетливо.

– Давай… – Рост удивился, как хрипло и нелепо звучит его голос, поэтому пришлось поправиться. – Давай к Киму. На помощь.

– А где он? – спросил кто-то, вероятно, Бабурин.

Нет, не он, спросил кто-то еще, другой, кто сидел на месте Бабурина. Рост выпрямился и посмотрел под ноги. Так и есть, вместо трех пилотов, помогающих Еве, остался один. Правое сиденье около него было залито кровью.

– Ева, – позвал Рост. – Может, Калиту посадишь себе на помощь? Он, конечно, не пилот, но за неимением гербовой…

– Ого, командир, кажется, оклемался, – отозвался тот же парень.

Рост присмотрелся, это был не Бабурин, но вел он себя очень похоже.

– Нет Калиты, Гринев, – отозвалась Ева. – Половины экипажа нет.

Так, значит, их положение не так хорошо, как ему показалось. Рост потряс головой, приводя себя в состояние, способствующее правильным размышлениям.

– Из боя не выходить. Найди кого-нибудь, кто тебе поможет на рычагах… Хочешь, я Леху отдам?

Он нашел рядом тощего заряжающего, который молча серьезно кивнул, соглашаясь с идеей.

– Давай, а то я и половину необходимой скорости выжать не могу, – согласилась Ева.

– Дело не в тебе, а потому что на котлах… – начал парень в пилотском кресле.

– Отставить разговоры, – прикрикнула Ева. Она тоже приходила в себя. Потом подумала, что-то свое высчитывая. – Гринев, ты как, один на пушке управишься?

– А что? – не понял Рост.

– Тогда так. Самохин, Виталик! – позвала Ева. – Садись четвертым пилотом, Рост один пусть отстреливается.

Самохин, который, оказывается, уцелел, попробовал отнекиваться, но Ева его даже слушать не стала – просто прикрикнула, и стрелку пришлось подчиниться.

Чтобы понимать, что происходит, Рост прошелся по всей летающей машине. На котлах действительно осталось всего семь волосатиков – на одном три, на другом четыре, но двое из них были ранены. Сзади не осталось никого, только кто-то негромко и безвкусно матерился, спрятавшись в левом крыле, почти у самого крайнего блина. На правом крыле то и дело возникало какое-то облако гари, хотя Ева убеждала Роста, что пламя сбито, пожар погашен.

– Это так наша броня горит, командир, – пояснила она. – Если уж начала тлеть, то, наверное, до самой победы придется терпеть.

На парня, который сидел на месте Бабурина, напал идиотский смех. Видимо, его рассмешило выражение «тлеющая броня»…

Возникла одна из тех пауз, когда невозможно сражаться, когда нужно хоть немного прийти в себя от кровавого кошмара. К счастью, в поединке Кима с двумя последними треугольниками пурпурных возникла та же пауза. Рост понял это, выискав в прицел и крейсер друга, и машины противника. Похоже, они маневрировали на расстоянии, лениво и неспешно обмениваясь выстрелами. Еще, как сообразил Ростик, Киму оказывали поддержку с Земли, по крайней мере, трассеры с завода уходили в сторону противника. Но у зенитчиков эта поддержка не очень получалась – слишком велико было расстояние до места боя, за заводом километрах в трех.

– Зачем они тратят боеприпасы? – спросил Рост.

– Ты у меня спрашиваешь? – удивилась Ева. – Придумай вопрос полегче.

Но Рост ничего придумывать не стал. Он соображал, что делать с этими двумя треугольниками, если они не станут ввязываться в бой, а попробуют уйти к армаде мелких лодчонок? Вот эта проблема была действительно непростой.

Рост потряс головой, она как-то незаметно болела после контузии, и чем дольше, тем сильнее. Думать, что делать с противником, если его не удастся тут прикончить, было трудно, хотелось дождаться, пока пройдет эта боль.

– Ева, я не заметил… Куда подевался тот черный треугольник, который мы перед последним на «дыбы» поставили?

– Он упал, прямо у первой рощицы, – отозвалась Ева. – Откуда начинаются посадки тополей. Наших, с Земли.

Да, с девицами следовало обращаться как-то иначе, чем с мужиками, решил Ростик. Он так и не привык, что девушки служат в строевых частях. И тем более не знал ни одной девицы-офицера. Вот теперь с этой Евы приходилось начинать и учиться.

– Ладно, к делу. – Он снова выискал две последние машины пурпурных в прицел. – Попробуем прижать эту пару к городу, где Ким, похоже, всерьез обосновался. Как думаешь, куда они побегут, если не примут бой?

Ким действительно вертелся над самым Боловском, ходил прямо по крышам старой части города, иногда залетал в заводской район, но в поле не высовывался.

– Похоже, у него проблемы, – отозвалась вдруг Ева. – Какой-то он квелый… А удрать они могут куда угодно. С нашими волосатиками на котлах мы и семидесяти километров не выжмем, а у них – под сотню… Или чуть меньше.

– Все, – приказал Рост. – Атакуй. Посмотрим, как они настроены.

Он прицелился, выстрелил из единственного действующего ствола. Дотянулся до новой рамки с зажатой хитрым образом пластмассовой лепешкой, заправил в казенник, снова приник к окулярам… Да, в одиночестве он не очень-то сумеет поддерживать скорострельность. Может, просто отогнать противника и все? Ведь и так сделали, на что в начале боя даже не надеялись.

Вдруг Ким рванул вперед. Рост даже не увидел это, а просто понял по поведению противника, осознал шкурой, печенкой… Какие еще там есть чувствительные органы?

– Вперед! – заголосила вдруг Ева. – Эти остолопы из города выслали летающие лодочки!

И тогда Рост увидел. К противнику рванул не Ким, на черные треугольники неслись пять обычных гравилетов, полыхая из своих кретинских пушечек, как говаривал Бабурин, пятнадцатикопеечного калибра. Один из черных треугольников развернулся и резко пошел на сближение с ними. Он даже не стрелял. Почему-то в его полете Рост прочитал, что он, может, и не будет стрелять, он посбивает этих дураков массой, задавит гравитационной волной, разнесет встречным ударом своих черных крыльев…

Рост выбрал вторую машину и вмазал в нее один выстрел. Это было великолепное попадание, с дальностью почти в пять километров, в район башни, как он и выцеливал… Вот только этого было мало. Противник даже не стал отвечать ему, повертелся на месте, как понурый гиеномедведь, и вдруг бросился на Кима. Тот тоже летел вперед, пытаясь отвлечь противника от уязвимых лодчонок, поднявшихся, видимо, с аэродрома…

Зря. Он получил два попадания подряд и, прежде чем Ева успела подскочить ближе, вынужден был отвалиться в сторону, дымя что есть мочи. Тогда Рост мельком попытался оценить состояние Кимова крейсера – но и оно было плачевным. Дыры такие, что человек мог в них выпасть, одно крыло едва ли не болталось отдельно от котлов, «голова» то и дело задирается, словно задние блины не тянули… И вынужден был выйти из боя. Хотя теперь это было проблематично, потому что треугольник пурпурных не отставал.

– Давай, командир, – заорала Ева. – Пали, пали его, в душу! Не то он кончит Кима, кончит!..

Она видела что-то, чего не видел Рост. Рост оторвался от окуляров и понял. Из пяти антигравов осталось только два, три уже были сбиты. Один, похоже, действительно разбился в куски при столкновении…

Рост прицелился в машину, обрабатывающую Кима, и выстрелил. Потом еще и еще раз. Потом они оказались уже довольно близко. И каким-то едва ли не магическим чутьем Рост понял, что бить по центру управления, по котлам или даже по пушкам противника – бесполезно. А вот в районе его правого крыла виднелись какие-то очень красивые дыры, в которых мелькали металлические штанги. Рост прицелился в них, выждал, пока противник сам чуть развернулся для более уверенного попадания… Кормовая пушечка треугольной машины врага сухо кашлянула, их лодка дернулась. Пришлось поправить сбившийся прицел. Вот теперь, решил Рост.

Его выстрел даже не отозвался разрывом. Просто черный треугольник, нависший над машиной Кима, вдруг завалился на крыло и без единого клуба дыма, без искры пламени, как камень, рухнул на пыльную, красноземную поляну. Удар при падении был так силен, что, врезавшись крылом, черная машина как-то обвалилась внутрь себя, мигом превратившись в кучу черного мусора…

Ким был, кажется, спасен. Он, хотя и оставлял за собой дымный след, горел уже не очень – видно, огнетушителями запаслись и на том крейсере. Рост оторвался от прицела, чтобы высмотреть последний из вражеских треугольников, как вдруг корпус их машины потряс удар. Где-то снова завыл раненый бакумур, кто-то звал кого-то с огнетушителем в район кормы – гасить огонь.

Рост завертел головой. Ева разворачивала машину. Молча, зло, очень сосредоточенно. А она молодец, решил Рост с внезапной теплотой и признательностью, почти с любовью. Если выживет, буду ходатайствовать о присуждении следующего звания… Ах да, вспомнил он вдруг, меня же наверняка не спросят. Не пригласят к начальству, не прикажут составить рапорт…

Он нашел противника. Треугольник уходил на север, к морю, к армаде мелких антигравов. Он горел левым крылом, но как-то странно, поверхностью брони, а не изнутри… Рост присмотрелся. На крыле этом были видны обломки, оставшиеся, вероятно, от разбитой лодочки людей, посланной на верную и бессмысленную смерть. Они-то и горели, а не корпус противника.

– Ну, погоди, – сказал Рост и едва не вздрогнул от этого хриплого, чужого шепота, в котором, казалось, навечно застыли ненависть и ярость.

Он прицелился. До противника было километра четыре, может, чуть больше.

– Он уходит, Гринев, – так же хрипло, как и Рост перед этим, тяжело проговорила Ева снизу, со своего пилотского места. – Останови его… Отомсти, прошу.

Что-то в ее голосе было такое, от чего Рост стал еще собранней. У него было два, максимум три выстрела, не больше. И нужно было отомстить, иначе… Не было «иначе», нужно было попасть, да так, чтобы убить.

Он прицелился. Выстрелил, промазал. Снова выстрелил, попал в башню. Она уже и до того как-то криво застыла, не ворочалась, так что это попадание врагу не очень-то и повредило. Расстояние между ними увеличивалось, Рост видел это даже без ориентировки по земным объектам. И скорость отхода противника все возрастала.

Он снова вложил патрон в пушку, прицелился, выстрелил – мимо. Снова вложил, почти с отчаянием подумал, что не попадет, слишком далеко. И даже если попадет, то взрыв будет слишком слабым, чтобы повредить машину. Прицелился, перекрестие упало на конец крыла – нет, лучше в центр, он немного повернул рукоятки тонкой наводки… Вот центр кормы, выстрел.

Луч сероватого цвета ударил черную, мощную, почти не пострадавшую в бою вражескую корму… И вдруг от нее полетели какие-то обломки, полыхнуло пламя, потом еще, уже больше и заметнее.

– Вот это да, – прокричала снизу Ева. – Ты ему в зарядный ящик попал, и он сдетонировал!

В голосе ее звучало торжество. Рост, не заряжая пушку, выцелил противника. А тот уже полыхал так, что его и видно не было за клубами светлого, почти белого дыма. И вдруг из этого облака вниз, к земле, прочертилась тугая, горячая полоса. И закончилась она разрывом, разом сбившим даже эти плотные клубы дыма…

Рост откинулся на кресле, восстановил дыхание, оказывается, он не дышал последние секунды. Набрался сил, прислушался.

На борту крейсера царило ликование, пилоты кричали, кто-то что-то пытался фальшиво спеть.

– Тихо, – попросил Ростик. Как ни сух и сдавлен был его голос, стало действительно тише, его слушали. – Ева, давай-ка не расслабляться. Лучше пошли выгрузим раненых, наберем новую команду на котлы, а потом снова вылетим – необходимо посмотреть, не оживет ли какой-нибудь из сбитых треугольников? Если что не понравится – придется добивать… Как, твоя колымага на это способна?

Ева вдруг приказала помощникам:

– Держите рычаги! – сорвалась со своего места, подскочила, от души чмокнула Ростика прямо в потный лоб, потом сильным жестом задрала ему голову и смазала в подбородок – хотела поцеловать в губы, да вот промахнулась, а может, засмущалась. – Молодец, Гринев! – Нет, не очень-то засмущалась, просто свою силу не рассчитала и Ростикову слабость. Вернулась за рычаги. И лишь тогда ответила: – А знаешь, командир, только моя колымага на это и способна!