ВИДЕНИЕ ВТОРОЕ

НОЧЬ МНОГОЛУНЬЯ

Гул ритуальных барабанов далеко разносился над землями олов, возвещая о важном событии - рождении у вождя третьего сына. С этой минуты и на целый лунный месяц в главном поселке племени объявлялось празднество. Сюда из других, даже самых отдаленных селений стягивались старейшины родов и кланов, чтобы почтить своим приветствием маленького Олеса - избранника богов. Впервые за долгие годы все смеялись и радовались. Мужчины - внезапному отдыху в разгар охотничьего сезона. Женщины - возможности принарядиться и принять участие в священном танце. Дети - обильному угощению и шумной суматохе, царящей вокруг. И только в доме вождя не было и намека на веселье.

– Я так надеялась, что будет девочка, - глотая слезы и крепко прижимая к груди мирно посапывающий сверток, шептала измученная женщина мрачному, как смерть, мужу.

А он молчал, глядя в сморщенное личико младенца и сжимая кулаки от горя и бессилия.

У дверей, испуганные и притихшие, стояли старшие сыновья, с тревожным любопытством косясь в сторону брата, появление которого на свет произвело такой переполох.

– Олес!… Олес!… Олес!… - доносился снаружи ритмичный, гортанный напев, и хотелось зажать уши, чтобы не слышать страшного имени.

Вождь опустился на циновку рядом с женой, ласково обнял за плечи.

– Здесь нет нашей вины, - тихо сказал он. - Такова воля богов, - и, приняв из ее рук сына, встал и бережно понес его к выходу, с каждым шагом все более распрямляясь и приобретая гордую осанку, положенную вождю.

Этот мальчик ему не принадлежит, как не принадлежит племени, которое собралось сейчас на площади, желая увидеть его. Ему суждено стать всеобщим любимцем, его будут баловать и беречь, никто никогда не обидит его - ни жестом, ни словом, ни взглядом. Потому что все знают, какая судьба его ждет. И чувствуют вину перед ним. И, пряча глаза, говорят о том, какая это честь - быть избранным…

Олес сидел на камне у входа в святилище и делал вид, что внимательно слушает жреца. Это была одна из немногих обязанностей, предписанных обычаем и возложенных на него племенем, но, пожалуй, самая утомительная.

– Все рождаются, чтобы умереть, - монотонным голосом повторял жрец. - Ты умрешь раньше. Это большая честь. Ты избран Небесным Драконом…

Он говорил что-то еще, но Олесу каждое его слово было глубоко безразлично: он знал наперед все, что ему скажут. Изо дня в день с раннего детства твердили ему эти слова: «Ты избран… Ты рожден умереть…»

«Неправда! - устало подумал он. - Если бы олы рождались для смерти, то умирали бы с радостью…»

Олес знал, что это не так. Он видел, как мучился раненный вепрем охотник перед тем, как расстался с жизнью. Тогда он понял: рождаются, чтобы жить. Только он, Олес, предназначен в жертву согласно обычаю, древнему, как само племя. Ведь он - третий сын вождя…

Так было испокон веков - первый сын становился вождем после отца. Второго отдавали в учение жрецам - постигать древнюю мудрость, служить богам. Но если рождался третий сын - в священную Ночь Многолунья его приносили в жертву Небесному Дракону, покровителю племени, Великому Предку Олов. Раз в пятнадцать лет все три луны выстраивались на небе в одну линию, и тогда Небесный Дракон прилетал за своим избранником. Но вот сменилось уже несколько поколений, а племя все не давало ему достойной жертвы, каждый раз оставляя на Драконьей Скале молодого оленя. Поэтому так радовалось оно рождению Олеса: его кровь умилостивит чудовище, чей гнев готов обрушиться на головы олов.

Видел ли кто-нибудь Небесного Дракона? Нет, никогда… И туша оленя оставалась на вершине скалы до тех пор, пока кости его не растащат хищные птицы. Жрец говорил: «Если спустится Небесный Дракон на глазах у всех олов и проглотит Третьего Сына, эта жертва будет последней…» Сколько их уже было, таких сыновей?! А Дракон все не прилетал и не принял ни одной жертвы. И Олес все чаще задумывался: «Что, если его просто нет и никогда не было?…» Но ни с кем не делился своими сомнениями. Все равно ничего нельзя изменить… Олесу еще повезло: он появился на свет через год после жертвенной ночи. И ему отпущен долгий срок - четырнадцать лет жизни. Только не надо все время думать о том, сколько от них осталось, и с ужасом ждать, когда наступит конец. Лучше прожить эти дни весело и уйти легко. «Счастлив тот, кто знает час своей смерти…»

Кажется, жрец закончил наставления, и теперь до самого вечера Олес был свободен. Вернее, до самого утра, потому что тратить одну из последних своих ночей на сон он не хотел. Он проведет ее с большей пользой, наблюдая за блуждающими звездами, и не откуда-нибудь, а с Драконьей Скалы. Той самой, где его принесут в жертву. И пусть на это место наложено табу. Его оно не касается!…

Олес любил смотреть на звезды. Эти небесные огоньки манили его и завораживали. Он часто размышлял о том, что они есть такое, и странные мысли приходили ему в голову. Вдруг они только кажутся маленькими, потому что очень далеко? А на самом деле огромны, и там тоже живут люди и так же, как он, Олес, смотрит сейчас в небо, глядят на него…

Он не хотел верить словам жреца, будто земля плоская, как лепешка, и лежит на спине Водяного Дракона, плывущего по Великой Реке, у которой нет берегов. И когда он сердится и бьет хвостом, происходят землетрясения. А когда он ныряет, чтобы поймать большую рыбу, вода заливает все вокруг… Это очень напоминало сказки, которые рассказывала Олесу мать, пока он был ребенком. Но там были добрые духи и говорящие звери… А в сказках жреца - грозные боги и могучие чудовища. Нашлось в них место даже для солнца и звезд. Жрец утверждал, что это глаза Небесного Дракона, который следит за всем, что делается на земле. Только ведь и ему надо спать, а потому глаза его отдыхают по очереди - днем хватает одного солнца, самого большого и яркого глаза; ночью, когда он спит, бодрствуют тысячи маленьких. Что же касается трех лун, то это глаза его прекрасной подруги, которая просыпается только по ночам. И раз в пятнадцать лет, когда все три глаза ее открыты и светят одинаково ярко, наступает ночь любви, брачная ночь, и нужна жертва для свадебного пира.

Олес пытался представить себе, как выглядит Небесный Дракон и как он может прилететь за ним к священной скале. Но из этого ничего не получалось… Слишком огромен должен быть Тысячеглазый, если то, что говорит жрец, правда. Тогда как он спустится на землю, не рискуя ее раздавить? И зачем ему нужен Олес - слишком ничтожная жертва для двух драконьих желудков?… Поэтому он решил, что все это - вздор. Звезды - нечто совсем иное, и не нужно бояться, когда они глядят на тебя. Он начал сам придумывать сказки, в которых населял звезды прекрасными летающими людьми, и очень скоро горячо в них поверил. Так приятно было говорить самому себе: «Мы дети звезд и живем на одной из них. И когда-нибудь полетим навстречу друг другу…» Гораздо приятнее, чем думать о Небесном Драконе, который хочет тебя сожрать…

Его звезды были почти неподвижны, и он научился узнавать их причудливые узоры, похожие то на диковинного зверя, то на охотника или женщину с длинными волосами, то на палицу или колчан со стрелами. Он давал им имена и разговаривал, как с друзьями, правда, никогда не получая ответа. Но вот недавно на небе появились блуждающие звезды, таких он раньше не видел, и они сбивали его с толку. Неужели его мечты сбываются и летающие люди путешествуют верхом на звездах? Или это Небесный Дракон совершает свой путь по небу, готовясь спуститься вниз?…

Олес чувствовал, как испуганным птенцом бьется в груди сердце. Но совсем не от страха, скорее от нетерпения и жгучего любопытства. Когда он был еще маленьким, то научился не бояться ни боли, ни смерти, хотя что он тогда понимал в этом! Но главное, он никогда не боялся Дракона, что бы ему ни рассказывали о нем. Ребенком Олес мечтал подружиться с чудовищем и, сидя на огромной чешуйчатой спине, парить среди облаков, куда не долетают птицы. Повзрослев, он поклялся разгадать его тайну, потому что давно понял: Дракон - не просто крылатый ящер, хотя и не всемогущий творец мира, каким представляют его олы. И не всевидящий страж земли, как утверждает жрец… Он есть - и его нет. И никто не знает, какой он. И потому каждый придумывает Дракона, похожего на себя. А значит, Дракон есть в каждом. В одних - справедливый и мудрый, в других - коварный и злой. Даже у Олеса есть свой Дракон - ручной и вполне безобидный, с одним-единст-венным недостатком - неиссякаемым любопытством, вечной жаждой новых открытий… Но кому же тогда его принесут в жертву?… Впрочем, скоро Олес узнает об этом. Теперь уже недолго ждать…

Он взобрался на гребень Драконьей Скалы и лег на спину, закинув руки под голову. Ночь обещала быть холодной и ясной, но Олес привык к такого рода прогулкам и продрогнуть не боялся. Главное, что звезды хорошо видны. И те, блуждающие, тоже…

Но что это? Одна из них сошла с привычной орбиты и стала стремительно падать, увеличиваясь прямо на глазах. И вот уже серебристый Дракон с огромными распластанными крыльями бесшумно скользнул по небу над головой оцепеневшего Олеса и исчез за деревьями, опустившись где-то в лесной чаще.

Несколько мгновений мальчик лежал неподвижно, потом сел, подтянув колени к груди и обхватив их руками. Его колотил озноб. «Дракон… Он все-таки прилетел… За мной…» - обрывки мыслей путались в голове, но страха не было, - только одно бесконечное удивление.

Олес поднялся. Спокойно и решительно он начал спускаться со скалы вниз, рискуя в темноте сорваться и разбиться насмерть. Но сейчас некогда дожидаться рассвета. Пока Дракон все еще здесь, рядом, он должен его найти. Ведь до жертвенной ночи осталось три дня.

Он продирался через лес наугад, спотыкаясь о корни деревьев, плутая в колючих зарослях. Где-то в ветвях кричали ночные птицы и хищный рев звучал в отдалении. Но Олес упрямо шел туда, где мерцал голубоватый свет - тот самый, что окружал Дракона в полете, а теперь указывал к нему путь. Путь долгий и опасный для безоружного человека. И все же к утру Олес добрался до большой поляны, на которой расположилось чудовище, и стал хладнокровно за ним наблюдать.

Начальный этап исследований был завершен: автоматические зонды собрали необходимую информацию и вернулись на борт звездолета. Настало время подключаться группе разведчиков. И вот уже Вил, Дела, Гор и другие встречают свое первое утро на планете, пока еще безымянной, обозначенной на звездных картах как Седьмая в системе Тубана, альфы Дракона.

Место для посадки катера они выбрали как нельзя удачнее: в самом центре единственного материка, по форме напоминающего морское чудовище, в зоне умеренного климата. Природные условия здесь удивительно походили на земные, и это, признаться, расслабляло: было как-то неловко ждать неприятностей от этой милой планеты. Вот и лес, в котором они «приземлились», казался таким приветливым…

Ночь прошла спокойно. Никто, конечно, не спал. Всем хотелось поскорее ступить на твердую почву «тер-ры инкогнито». Но выходить в темноте все же не решились, отложив вылазку до утра. И вот взошел Тубан, расплескав по небу жидкое золото. Разведчики приступили к работе.

Для начала Вил проверил экраны внешнего обзора: те, кто останется на катере, должны видеть все, что происходит снаружи. Всегда лучше подстраховаться… Ну вот, так и есть, цветовая настройка оставляет желать лучшего. Придется еще повозиться. Вылазка подождет.

Пока он, ругаясь сквозь зубы, занимался экранами, почти вся команда столпилась у него за спиной, с трудом скрывая досаду и нетерпение. Разглядывали непривычный пейзаж, оранжевые заросли леса и обменивались шуточками о внеочередных отпусках, пикниках и курортах. А ведь и в самом деле - райское местечко!

– Смотрите! Там - человек! - внезапно воскликнул кто-то, взволнованно указывая в глубь экрана.

Вил оставил в покое настройку и максимально увеличил изображение. Все приглушенно ахнули: из пышных кустов, окружавших поляну, раздвигая ветки и почти наполовину высунувшись из своего укрытия, светловолосый мальчик-туземец смотрел на корабль большими удивленными глазами прозрачно-янтарного цвета. В них не было страха. Скорее восхищенное любопытство. Задумчивая улыбка блуждала по смугло-золотистому лицу. Кажется, он и не думал убегать…

– Красивая раса, - тихо сказал старший пилот, глядя на экран почти с таким же восторгом, как этот юный дикарь на их катер. - Просто невероятно, до чего похожи на нас… Просто невероятно…

– А этот малыш - не робкого десятка, - с широкой улыбкой заметил Вил. - Может быть, пообщаемся?… Думаю, особого вреда от контакта не будет. В крайнем случае, сойдем за богов - легендой больше, легендой меньше… А мальчику память на всю жизнь.

– Ничего себе объект для контакта, - фыркнула Дела. - Первобытный ребенок… Между прочим, в звериных шкурах!

– Ну, не такой уж он первобытный, - шутливо заступился Вил. - И шкуры хорошо обработаны - настоящая замша. Да и по виду - довольно смышленый… Как вы считаете, командир, стоит к нему выходить? - спросил уже серьезно, обернувшись к молчавшему до сих пор Гору.

– Ну что ж, - не сводя с экрана пристального взгляда, медленно произнес тот. - Раз уж он все равно увидел катер и при этом не испугался, думаю, для контакта нижней ступени кандидатура подходящая. Пойдут двое - Дела и Вил. Тяжелых скафандров не брать - выглядят жутковато. Достаточно энергетической защиты: вредной микросреды на планете нет. Торопитесь, пока он еще здесь. И постарайтесь не спугнуть раньше времени…

Олес разглядывал Дракона спокойно, без священного трепета. Так вот он какой: огромный, со сверкающей чешуей, грозный - и неживой. Олес не мог объяснить, почему он так решил. Просто почувствовал, как чувствовал иногда приближение человека или зверя. Дракон не был живым существом, но не был и мертвым: слишком плавно он спустился с неба. Камень, брошенный вверх, падает по-другому… Какая-то сила управляла полетом чудовища, и Олес не спешил уходить с поляны. Он ждал, не проявится ли эта сила еще раз. В конце концов, он предназначен в жертву Дракону и имеет право знать, что Дракон собой представляет!

В эту минуту чудовище разинуло пасть и прямо из нее вышли два существа, как две капли воды похожие на олов. Олес застыл, ошеломленный. Существа, одетые во что-то блестящее, направлялись в его сторону. И он, вместо того, чтобы броситься бежать, неожиданно для себя самого раздвинул заросли и шагнул к ним навстречу. Подошел на расстояние вытянутой руки и, бесстрашно глядя в глаза высокому незнакомцу с огненно-рыжей шевелюрой, произнес певучим и звонким голосом:

– Спустившиеся со звезд в чреве Небесного Дракона! Я, Олес из племени олов, третий сын вождя, приветствую вас!…

Закрепленный на груди Вила аппарат УП - «универсальный переводчик» - вместе с лингвистическими конструкциями отчасти улавливал и мысли говорившего, помогая тем самым ускоренной расшифровке чужого языка. Вот и сейчас мимолетный телепатический контакт с Олесом позволил за какое-то мгновение разобраться в структуре его речи. Но пока словарный запас был изучен явно недостаточно, Вил начал передавать свои ответы напрямую - мысленными образами. И в голове мальчика зазвучали такие слова:

– Встретивший нас первым, не дрогнувший перед Неведомым, постигший самую суть, мы рады тебе. Здравствуй!…

И пришелец улыбнулся открыто и дружелюбно, касаясь ладонью его плеча. А Олес, переведя взгляд на стоящую рядом ослепительно красивую женщину, с ласковым любопытством смотревшую на него, внезапно понял, что произошла ошибка или невероятное совпадение, какое случается только раз в жизни и называется чудом… Он чувствовал, что эти люди, явившиеся с неба, не могли желать его смерти, а значит, их Дракон - не Дракон вовсе, и не ему предназначен в жертву третий сын вождя. Или (надежда вспыхнула с новой силой) олы забыли о том, каков Небесный Дракон, и исказили Учение о нем, а он явился, чтобы вернуть Истину…

– Пойдем с нами. Не бойся, - мягко говорил незнакомец, взяв Олеса за руку и осторожно увлекая за собой - прямо к распахнутой пасти чудовища. - Ты встретишь много чудес, неизвестных твоему народу. Поднимешься с нами в небо и сверху увидишь свой дом. Мы расскажем, зачем и откуда пришли, а ты поведаешь нам о себе, о своем племени, - если, конечно, захочешь этого сам. Мы ответим на любые твои вопросы, даже на те, на которые нет ответа. И отпустим тебя по первому твоему слову…

До этой минуты мальчик шел за ним спокойно, не упираясь, приняв приглашение как должное. Но, услышав, что его готовы освободить по первому требованию, решил проверить, так ли это, и резко остановился.

Вил вздрогнул и тотчас разжал руку, выпуская его ладонь.

– Ты не хочешь идти? - спросил слегка озабоченно. - Никто тебя не неволит. Извини, если что-то не так…

Олес взглянул на его расстроенное лицо и неожиданно засмеялся.

– Я пойду! - весело сказал он. - И буду задавать вопросы. А ответы на них мы поищем вместе. - И пояснил с самым серьезным видом: - Чем получить сразу готовое Знание, гораздо приятнее найти его самому…

«Мальчик-философ из первобытного племени, мечтатель и поэт, опередивший свое время… Откуда в тебе это бесстрашие, острый ум, живое воображение? Эта тяга к познанию нового и готовность его принять? Эта любовь к звездам, в которых ты смог увидеть бесчисленное множество миров?…»

Изумление и восторг читались в глазах разведчиков, когда они провели Олеса через серию психологических тестов и увидели полученный результат: коэффициент интеллекта выше, чем у любого из них, прошедших конкурсный отбор для участия в Звездной экспедиции. В сущности, малыш - универсальный гений, не получивший никакого образования, но при этом сумевший создать собственную космогоническую теорию, весьма отличную от общепринятой на этой планете, но куда более соответствующую действительности. И это - в четырнадцать лет! Кто знает, на что он еще способен, если получит хотя бы минимум полезной информации из разных областей человеческого знания?! Интересно, каков средний интеллектуальный уровень его соплеменников? Неужели такое чудо здесь в порядке вещей? И если гениальность на этой планете - норма, то какое же бывает исключение?…

Но нет, это слишком невероятно. Да и рассказ Олеса свидетельствует о том, что он один выпадает из общего ряда. И именно его должны принести в жертву в Ночь Многолунья, чтобы умилостивить крылатую тварь, которой поклоняется племя!…

Он обмолвился об этом почти случайно, оказавшись внутри катера и с интересом потрогав скользкую пластиковую обшивку.

Так и есть - он неживой… Из чего он сделан?… А я-то думал, что это Небесный Дракон, - и улыбнулся смущенно.

– Ты принял наш корабль за Дракона и не испугался… Почему? - спросила тогда Дела, не решившись, однако, признаться в том, что, по странному совпадению, их катер носит именно это имя.

– От рождения я знаю час своей смерти. Чего же мне бояться? - удивился Олес.

– Ты знаешь, когда умрешь? - тихо ахнула девушка. - Тебе предсказали?… И когда же это случится?

– На третью ночь, - он и в самом деле не испытывал страха перед близким концом.

– На третью… после чего? - не понял Вил.

– После этого дня, - спокойно ответил мальчик.

– Почему ты должен умереть? - чуть слышно спросила Дела.

– Потому что сойдутся вместе три священных луны и Небесный Дракон получит свою жертву. - И добавил с горькой улыбкой: - Я третий сын вождя и посвящен Небесному Дракону. Это большая честь… - И тотчас перевел разговор на другое: - А этот… Ваш Дракон, - спросил с интересом. - Это на нем вы летаете от,звезды к звезде?

– Нет, - еще не совсем опомнившись от такого известия, почти машинально отвечал Вил. - Есть другой корабль, гораздо больше этого. Он там, наверху…

.- Блуждающая звезда, - сразу догадался мальчик. - Я видел их несколько, - заметил он. - Вот уже третью ночь они проплывают по небу. Раньше их там не было.

– Все верно, малыш, мы прилетели недавно и, прежде чем спуститься, изучали твою планету с большой высоты, - пояснил Вил.

– Планету? - Олес наморщил лоб.

– Ту звезду, на которой ты живешь. Холодную звезду, - уточнил разведчик.

– А есть еще горячие? Такие, как наше солнце? - быстро спросил мальчик, и глаза его радостно заблестели: все его невероятные догадки подтверждались и он был почти счастлив.

– Да. Они дают жизнь холодным звездам, которые вращаются вокруг них, - прозвучало в ответ.

– И много холодных звезд вокруг нашего солнца?

– Девять. Ты живешь на седьмой, - вмешалась в разговор Дела.

– А три луны… Они вращаются вокруг солнца или вокруг моей звезды?,

– Вокруг планеты, - удивляясь его сообразительности, кивнул Вил.

– И все они круглые, как сонная ягода? И луны, и планеты, и солнце? Все звезды - холодные и горячие?…

– Да…

– А ночь наступает потому, что моя звезда поворачивается к солнцу другим боком? - продолжал допытываться Олес.

– Да, она вращается не только вокруг него, но и вокруг своей оси… От этого происходит смена дня и ночи…

– А полный круг, который она делает вокруг солнца, означает, что прошел год?

– Да… Откуда ты знаешь? - вырвалось у Вила.

– Я всегда об этом думал, - пожал плечами Олес. - Только проверить не мог, ошибаюсь я или нет. - И добавил слегка озадаченно: - Но если все это - правда, то, быть может, и ваш Дракон - именно тот, которому я посвящен? Потому что других - не бывает?… - и как-то особенно пристально посмотрел Вилу в глаза.

Разведчик не нашелся, что на это ответить, а через минуту они уже входили в кают-компанию катера, где собрались все остальные во главе с командиром. И Гор, приветливо улыбаясь, поднялся навстречу гостю.

Яркий свет внутри «Дракона» ненадолго ослепил Олеса, но он быстро привык к нему, как легко привыкал ко всему необычному. Сложные механизмы, причудливые с виду, назначения которых он не понимал, вызывали вполне объяснимое любопытство, но скоро мальчик решил, что изучение корабля и его обитателей лучше начать с чего-нибудь более простого. Игра в вопросы и ответы, предложенная пришельцами, ему понравилась, но, конечно, гораздо меньше, чем «живые картины» далеких миров, показавшиеся более реальными, чем его собственный. Олес не заметил, как пролетело время, и опомнился, только когда увидел на одном из экранов, что солнце уже садится.

– Я должен идти, - тихо сказал он, и разведчикам показалось, что голос его дрогнул. - Меня уже ищут. Осталось два дня, а ритуал посвящения еще не закончен…

– Куда же ты… на ночь глядя? - растерянно вымолвил Гор.

– Нужно спешить. Если выйду прямо сейчас, то к утру доберусь до поселка, - словно не слыша его, продолжал Олес. - Он там, за Драконьей Скалой, - ткнул пальцем в глубину экрана. - Ведь вы обещали меня отпустить, - чуть слышно напомнил он, и разведчики внезапно поняли, как не хочется ему уходить отсюда, как не хочется, чтобы его отпускали!

«Неужели мы дадим ему умереть под ножом жреца? Неужели не сумеем защитить?» - подумал в эту минуту каждый и с безмолвным вопросом в глазах повернулся к своему командиру. Но Гор виновато отвел взгляд. Что он мог сделать? Инструкция по контакту запрещала какое бы то ни было вмешательство в дела чужих цивилизаций, особенно нижнего уровня. Не считая, конечно, исключительных случаев.

«Но ведь сейчас именно такой случай! - сказал он себе, принимая решение. - Исключительнее не бывает…» - и немедленно повернулся к Вилу.

– Приготовь флаер. Доставишь Олеса прямо к поселку. Старайся, чтобы вас не заметили. Заодно по дороге посмотришь, где там Драконья Скала. - И ободряюще улыбнулся мальчику: - Так ты говоришь, малыш, церемония начнется с заходом солнца?…

Уже стемнело, когда Олес вернулся домой. Вил высадил его на краю леса, недалеко от святилища, от которого до поселка - рукой подать. Но мальчик долго еще приходил в себя после первого в жизни полета…

К дому отца он подходил осторожно, боясь кого-нибудь разбудить, и, только раздвинув полог, понял, что никто не спит,. На земле вокруг очага сидел вождь со старшими сыновьями, и все трое молча смотрели на огонь.

– Тебя не было весь день, - тихо сказал отец, услышав его шаги, но головы не повернул. - Жрец недоволен. Он ждал…

– Я знаю, - откликнулся Олес. - Я не мог* прийти. Я готовился к посвящению.

– Один? Без жреца?! - возмутился Олум, старший из братьев.

– Помолчи, - остановил его отец и наконец повернулся к младшему сыну. Только однажды Олес видел у него такой потухший взгляд - в тот день, когда умерла мать. - Я хочу поговорить с тобой, мальчик, - тихо сказал он, и старшие сыновья поднялись и вышли из дома, задвинув за собой полог. - У нас мало времени, Олес, - голос вождя звучал глухо, как из глубокой ямы. - Этой ночью ты должен уйти из поселка. Говорят, за горным хребтом есть другие племена. Ты мог бы жить среди них…

– Если я убегу, на семью ляжет позор. И до хребта мне одному не дойти. Я остаюсь, отец. Прости, что осмелился перечить, - твердо сказал юный ол, - но свой путь я пройду до конца…

– Ты выбрал сам. Это твое право, - из груди вождя вырвался то ли стон, то ли вздох. - Ступай, позови братьев, - постепенно голос его обретал прежнюю твердость, и Олес поспешил исполнить приказ.

Услышав, что можно вернуться в дом, Олум шагнул внутрь, даже не взглянув на младшего брата. Но Ольчи, ученик и преемник жреца, задержался. Его холодные пальцы крепко стиснули локоть Олеса.

– Ночь Многолунья будет не только твоим посвящением, - прерывающимся шепотом сообщил он.

– Знаю. Я уйду с Небесным Драконом, а ты станешь жрецом, - Олес говорил спокойно, удивляясь лихорадочному возбуждению брата.

– После того, как принесу свою первую жертву… Догадываешься, какую? - хрипло спросил Ольчи.

– Не может быть! - едва не задохнулся мальчик. - Меня убьешь ты? Мой брат?! - И добавил уже хладнокровнее: - Когда ты узнал об этом?

– Сегодня…

Олес чувствовал, как он дрожит.

– Ты кому-нибудь еще говорил?

– Нет… Мне запретили… Под страхом смерти, - зубы его стучали.

– Зачем же ты сказал мне? - мягко спросил Олес.

– Потому что я не хочу, не могу тебя убивать! - вскрикнул Ольчи и взмолился отчаянно: - Беги, брат! Пожалуйста, беги! А жрецу я скажу, что ты утонул в озере или тебя унес пещерный медведь…

– Он не поверит и потребует доказательств, - горько улыбнулся Олес. - И потом, ты знаешь сам, мне некуда отсюда бежать. Лучше скажи мне, что тебе известно о Небесном Драконе и почему приносят в жертву именно третьего сына. Я должен это понять!

– Нет никакого Дракона, - ученик жреца хрипло засмеялся. - А может, и не было никогда… Только легенды остались, - он был близок к истерике.

– Отец знает об этом? - тихо спросил мальчик.

– Нет… Вожди верят в Дракона. Правду знают только жрецы, - отвечал ему средний брат. - Я сам услышал ее этим утром, в святилище. Хорошо, что никто меня не заметил…

– А третий сын вождя?… Почему его убивают? - Олес испытывал жгучее нетерпение выяснить все до конца.

– Потому что младшему не достанется власти и когда-нибудь он захочет отнять ее у своих братьев. Так говорил жрец…

– И из-за этого второй брат должен пролить кровь третьего?! А если никакой опасности нет?… Бедный мой Ольчи! Ты всю жизнь будешь мучиться этим, - с печалью и жалостью прошептал Олес и стиснул его руку в своей. - Не бойся. Тебе не придется меня убивать. Я обещаю, что на этот раз Дракон все-таки прилетит и я буду его последней жертвой. Запомни, что я тебе сказал: в Ночь Многолунья все увидят Небесного Дракона. И с этих пор никто не отнимет жизнь у третьего сына вождя!

– Ты безумен… Но будь что будет! Я скорее убью жреца, чем тебя, - тихо ответил Ольчи, и голос его, кажется, немного окреп.

В дом они вошли вместе, крепко держась за руки.

Больше никто не заговаривал с Олесом о побеге. А на рассвете явился жрец, чтобы отвести его в святилище, где он должен был оставаться до наступления жертвенной ночи.

До самого утра в кают-компании «Дракона» не гас свет. Разведчики обсуждали план операции, о которой почему-то не спешили докладывать на борт звездолета.

– Надеюсь, мы все здесь отдаем себе отчет в том, что собираемся сделать, - тихо заметил Гор. - Отстранение от службы - не самое худшее, что нас ожидает. Но если сейчас мы оставим мальчугана на верную смерть, то никогда себе этого не простим. Так пропади она пропадом, эта инструкция!… Но если вы думаете, что достаточно вытащить его из-под жертвенного ножа, то глубоко ошибаетесь. Что станет с ним дальше - вот в чем проблема! Представляю себе лицо капитана, когда мы доставим Олеса на корабль!… Мы-то знаем, на что идем. А ведь на Земле за нашу самодеятельность отвечать придется ему…

– Что же ты предлагаешь, командир? - хмуро поинтересовался старший пилот. - Поставить его в известность о нашей затее, чтобы он приказал немедленно возвращаться?! Даже если он нас поддержит, Кибермозг имеет право запретить пребывание на борту инопланетного существа. И ведь ему, зануде, не объяснишь, что иногда можно пренебречь даже техникой безопасности!…

– Именно поэтому капитан должен узнать обо всем заранее, - вмешался Вил. - Было бы нечестно поставить его перед свершившимся фактом. Это выглядит так, будто мы ему не доверяем. А я чувствую, знаю - он на нашей стороне!

– Кроме того, - подхватил эстафету Гор, - только он один может добиться согласия Кибермозга, но для этого необходимо время, и мы обязаны его предоставить. Так что готовьтесь к сеансу связи - будем докладывать обстановку.

Переговоры с капитаном он взял на себя.

И вот согласие получено. Не то чтобы совсем без борьбы, но все же гораздо легче, чем они предполагали. А может быть, капитан просто понял, что разведчики все равно не отступятся, и не захотел подрывать свой авторитет в глазах остальной команды. Лучше отдать приказ, который, безусловно, выполнят, чем спровоцировать «бунт на корабле». К тому же мальчишка может оказаться полезен, если в том, что о нем говорят, есть хотя бы половина правды. Да и появление катера перед Драконьей Скалой в самый разгар праздника прекрасно вписывается в местные верования и ничем не нарушит исторический процесс. «Да будет так! Этому Олесу крупно повезло, что его не посвятили менее экзотическому зверю…»

Услышав капитанское «добро», разведчики начали по-своему готовиться к церемонии. Как только стало светать, двухместный флаер доставил Вила и Делу к Драконьей Скале, и они установили у ее подножия и на вершине аппаратуру, с помощью которой на катере можно будет наблюдать за этим местом. Жертвоприношение должно произойти на вершине. Значит, катер поднимется в воздух, когда Олеса уже поведут наверх. Нужно точно рассчитать время полета, чтобы не явиться слишком рано или - Боже упаси! - не опоздать. Нельзя забывать и о театральных эффектах. Бесшумный Дракон - это противоестественно. Придется включить сирену в режиме рева, а заодно добавить дыма и пламени, когда откроется передний люк, простите, пасть чудовища. Только бы сам Олес не испугался. Ему ведь придется шагнуть в эту самую пасть на глазах у всего племени. Впрочем, еще по дороге в поселок Вил подробно проинструктировал, как он должен себя вести. Так что с этой стороны сюрпризов не будет. Мальчик все понял как надо…

В святилище царил полумрак. В каменной чаше ровно горел огонь, отбрасывая длинные причудливые тени. Вокруг него сидели четыре жреца и раскачивались в такт тягучей заунывной мелодии, которую они напевали, не разжимая губ. Старший из них приходился братом прадеду нынешнего вождя. Жрецы жили намного дольше других олов, но никто не знал тайны их долголетия. Потомства у них не было, жен тоже. Это была странная замкнутая каста, пополнявшаяся за счет средних сыновей вождя. Каста безмолвных, ибо жрецы давали обет молчания, когда их старшие братья отправлялись в долину мертвых. Только один из них мог говорить со своим племенем, объявляя волю богов, - до тех пор, пока его брат-вождь жив. Но настанет день, и он тоже сомкнет уста, уступая место другому. И только священная песня в канун жертвенной ночи позволит ему вновь услышать собственный голос. И так будет всегда… Беднягу Ольчи ждала незавидная участь. Может быть, более трагичная, чем судьба Олеса.

Жрецы пели, время от времени подбрасывая в огонь какие-то травы, и тогда он вспыхивал вдвое ярче, и по святилищу клубился сладковатый розовый дымок, вдыхая который Олес забывал обо всем, блаженно улыбаясь. Это сначала он пытался сопротивляться, когда его, раздетого донага, привязывали к каменному столбу напротив священной чаши. Он просто не знал, как это приятно - дышать дымом забвения и не думать ни о чем… Голоса жрецов убаюкивали, уносили в мир грез - таких же ярких, как «живые картины» пришельцев. Одурманенный Олес бессильно повис на стягивающих его ремнях…

Он очнулся, когда кто-то плеснул ему в лицо ледяной водой, и не сразу узнал Ольчи.

– Что, сладко спалось, брат? - с горькой усмешкой спросил ученик жреца. - Если бы не я, спать тебе до самого жертвенника!

Олес встряхнул тяжелой, как чугун, головой и растерянно огляделся. Огонь в чаше погас, тусклый свет факелов освещал огромную пещеру. Кроме него и брата, в святилище никого не было.

– А где жрецы? - хрипло спросил он.

– Ушли в поселок - проверять приготовления к празднику. Меня оставили следить за тобой.

– А почему они не заснули, как я? Они ведь тоже дышали этой дрянью…

– Им не привыкать, - пояснил Ольчи. - На них эта травка давно не действует. Или действует, но по-другому…

– Как? - вяло полюбопытствовал Олес.

– Не знаю. Они не говорят, а сам я не пробовал. И, видно, уже не попробую, - мрачно засмеялся он.

– Что ты задумал? - Олес не на шутку встревожился.

– Тебе-то какое дело? - огрызнулся брат. - Жди своего Дракона, а меня не трогай!… - и, оставив его привязанным к столбу, поспешил к выходу из святилища, сжимая в руке жертвенный нож.

– Стой! - отчаянно крикнул Олес, разгадав его самоубийственный замысел. - Вместо того, чтобы спасти, ты погубишь меня!… Вернись - и я расскажу тебе то, о чем не знают даже жрецы!… О Небесном Драконе, в которого ты не веришь, - и с облегчением заметил, как Ольчи замедлил шаг.

– Ты сказал, что я приведу тебя к гибели, - в голосе брата звучало недоумение. - Но тебе и так осталось жить до полуночи! - обернувшись, воскликнул он. - Или ты знаешь способ, которым можешь спастись?! Тогда при чем здесь Драконьи сказки?!

– Это не сказки, - тихо откликнулся Олес. - А способ я действительно знаю, только поверить в него непросто. Я и сам, точно во сне, - и верю, и не верю. - Он помолчал, глядя куда-то в пустоту отрешенным взглядом. - Развяжи меня, брат, все тело онемело, - попросил наконец устало, и Ольчи, подойдя вплотную и перерезав ремни, потребовал:

– Рассказывай!

И Олес, растирая затекшие суставы, поведал ему о звезде, упавшей с неба, о встрече в лесу, о Драконе…

– Он совсем не то, чему нас учили. Не зверь, не чудовище, не божество. Он просто… - мальчик на мгновение умолк, подбирая слова, но тотчас заговорил снова, - просто большая лодка, которая не плывет, а летает. Летает среди звезд… И я тоже полечу в ней. Люди, те, что пришли из другого мира, обещали взять меня с собой. Я уйду с ними, потому что здесь мне нельзя оставаться… И все будет выглядеть так, будто меня сожрал Небесный Дракон. Олы увидят, что он принял жертву и улетел. Улетел навсегда, а это значит, что в Ночь Многолунья больше не нужно убивать третьего сына вождя… Вот мой способ, Ольчи. Ты один знаешь о нем. Ты один можешь мне помочь. И для этого вовсе не надо убивать жрецов, как ты, похоже, собирался…

– Так, значит, Дракон все-таки существует, - прошептал потрясенный брат. - Не важно, что он такое, главное, что он есть! И ты, посвященный ему, уходишь с ним!…

– Но ухожу живым, а не мертвым, - мягко заметил Олес. - Ухожу, чтобы жить и открывать неведомое… С детства меня готовили к ранней смерти. Мне не было места среди живых. А теперь я знаю, что жизнь продолжается и будет полна самых невероятных чудес! - он засмеялся, глаза его сияли, и Ольчи понял, что младший братишка счастлив.

– Что должен делать я? - спросил взволнованно и услышал в ответ:.

– Не мешать!… Пусть все идет так, как требует наш обычай. И только на вершине скалы… - он немного замялся, - не спеши наносить мне удар ножом… И еще - я должен быть в полном сознании и не связан. Как ты думаешь, жрецы попытаются снова одурманить меня?

– Нет, если ты притворишься, что зелье все еще действует. Когда начнется праздник, они придут за тобой, отвяжут и поведут под руки, а ты должен быть вялым и сонным и бессмысленно улыбаться. Но даже если они заподозрят обман, у них не останется времени исправить свою ошибку, - успокоил его Ольчи.

– Что ж, - прошептал Олес, - тогда я спокоен. Главное - это дождаться Дракона. А когда он появится, жрецам будет не до меня… Хоть бы он успел вовремя!… Жаль только, что нельзя попрощаться с отцом, - добавил, внезапно помрачнев. - Он всегда любил меня и мучился тем, что я у него - третий…

– Постараюсь утешить его, когда все кончится, - сказал брат и улыбнулся печально: - Но боюсь, что отец мне не поверит и будет думать, что ты погиб.

– Умереть или уйти навсегда - для олов одно и то же. Я ухожу из племени, а значит, умер для всех, кроме вас двоих, - возразил мальчик. - Отец поймет, почему я ушел именно так. И поверит всему, что ты скажешь.

– А Олум?

Олес пожал плечами:

– Расскажи и ему, если хочешь, но моя судьба его не волнует. Вот кому следовало родиться вторым и стать жрецом вместо тебя! У него бы рука не дрогнула…

Средний брат промолчал, нахмурившись. Они оба недолюбливали старшего, так же, как и он их. Но обвинение Олеса было слишком суровым. Олум верил жрецам - фанатично, неистово, - но и он не сумел бы убить брата на жертвенном столе, хотя в будущем, быть может, ему придется отправить на смерть сына.

– Ну а жрецы? - спросил наконец Ольчи. - Что будет, когда они увидят Дракона?

Олес тихо засмеялся:

– Наверное, умрут от страха: ведь сами в него не верили, заставляя верить других, но вот он явился и вид у него ужасен! Пусть гадают потом, что это было. Им никогда не понять!… А ты, единственный, кто знает правду, станешь мудрейшим из жрецов, если теперь сохранишь ее в тайне. Новое знание нужно беречь от тех, кто его недостоин. Иначе можно поплатиться головой…

До начала праздника оставалось немного времени, и Ольчи снова привязал брата к столбу, чтобы жрецы, которые вот-вот должны появиться, ничего не заподозрили. И когда снаружи, у входа в святилище раздались наконец звуки ритуальных барабанов и голоса, выкрикивающие в диком экстазе имя Олеса, лихорадочное возбуждение охватило обоих мальчиков. Страх, который третий сын вождя еще недавно одним усилием воли спрятал на самое дно души, теперь поднимался в нем грозно и неумолимо. И не было больше уверенности в том, что Дракон действительно прилетит. И хотелось бежать отсюда, не разбирая дороги, или вдохнуть священный розовый дым, впадая в милосердное забытье. Но поздно, слишком поздно…

Старческие шаги жрецов приближались к каменному столбу. И вот уже Олес идет между ними к выходу - под зловещий свет трех синих лун…

Нет, он не мог улыбаться с блаженно-бессмысленным видом на глазах у всего племени. Он не хотел, чтобы его запомнили таким. И как только оказался за порогом святилища, поднял голову, расправил плечи, оттолкнул немощных своих провожатых и пошел сам - спокойно и твердо, бросая вызов богам. Он шел к Драконьей Скале так, словно не его туда вели, а он вел их всех - и жрецов, и взволнованного Ольчи, и осунувшегося от горя отца, и все свое племя, легко и радостно отдающее его, Олеса, в жертву мифическому чудовищу. И не было больше страха, но была гордость - ибо он боролся с судьбой ее же оружием. И легенда, которая должна была погубить, становилась его спасением. Теперь он улыбался - открыто и торжествующе. Он покидал тихий, привычный мирок - дикий лес, убогий поселок - и не жалел об этом, прощаясь с жизнью, в которой свои ему отказали, и обретая новую - по милости нездешних богов. И, взойдя на вершину, с которой так часто любовался звездами, почувствовал, как велик и огромен мир, готовый его принять.

Племя замерло у подножия скалы, подняв руки к небу, к холодному лунному блеску. А высоко над ними белые фигуры жрецов окружили Олеса, стоящего на жертвенном камне - нагого, как в час рождения. Они двигались в зловещем безмолвном танце и у каждого был нож - такой же, как в дрожащей руке Ольчи. И когда пять ножей взметнулись вверх для удара, дикий рев, пронзительный и грозный, внезапно возник в ночи. И олы застыли, оцепенев от священного ужаса, ибо поняли, чей это голос, от которого стынет кровь.

Вздрогнул невольно Олес («Еще мгновение - и я был бы мертв вместе со своими надеждами!»), затрепетали и попятились жрецы («Что это может быть? Не Дракон же в самом деле?!»), только Ольчи вздохнул с облегчением («Брат спасен, и я не стану его убийцей!…»). А над лесом разгоралось странное серебристое зарево, и вот из-за деревьев поднялся в небо огненный силуэт, и тот, кого страшились и ждали, полетел прямо к Драконьей Скале, раскинув огромные крылья.

Олы попадали ниц, вжимаясь в землю. Женщины бились в истерике, кричали перепуганные дети… Один вождь стоял неподвижно, не в силах отвести взгляд от чудовища, которое через минуту проглотит его сына.

Нервы жрецов оказались куда слабее: увидев Дракона, все четверо побросали ножи и стали торопливо спускаться вниз, рискуя сломать себе шею. Никому из них не пришло в голову довести церемонию до конца. На вершине остались двое - ликующий Олес и его потрясенный брат, только теперь осознавший свою причастность к великому чуду.

А Дракон приближался, увеличиваясь прямо на глазах. И вот он уже завис над самой скалой, распахнув огнедышащую пасть, нацеленную на Олеса.

– Прощай, брат, - завороженно глядя в отверстие люка, прошептал мальчик, порывисто обнял Ольчи и шагнул на край обрыва, куда для него спускали сверкающий трац. - Я иду! - крикнул звонко и весело и зашлепал босыми ногами на борт корабля.

И пока он не скрылся внутри, три луны смотрели ему в спину - пристально и сурово, провожая в неведомый путь.

Так уходил к звездам Олес из племени олов, третий сын вождя. А над миром плыла священная Ночь Многолунья, в которой рождалась Легенда…

Антон медленно, будто нехотя, открыл глаза, расставаясь с видением. Где-то в глубине души он все еще был ребенком из первобытного племени. Но настоящая личность решительно и упрямо поднималась в нем, отгоняя остатки сна. И вот уже первый вопрос - горький и недоверчивый - задан Скитальцу:

- И это - опять я? И это - мое прошлое?! Но Земля не посылала звездолет к альфе Дракона! Нам и сейчас неизвестны полеты такой дальности! И других гуманоид-ных рас мы еще не встречали!… А разведчики вели себя так, будто это им не впервой…

– Это было в иной реальности, но все-таки было, - мягко сказал он, поднимая завесу тайны, отметая сомнения.

– И там тоже существует Земля? - смирившись, спросил Антон, снова готовый верить.

– Скорее ее подобие, - прозвучало в ответ. - Но это не так уж важно. Вашу Землю считают подобием там. Все зависит от того, с какой стороны смотреть…

– Угу, - мрачно откликнулся человек. - «Каждый избирает себя мерилом всех ценностей…» Это ты уже говорил… Но почему, почему я снова себя не узнал?! И что было дальше?- отчаянно воскликнул он.

- Дальше? - Скиталец вдруг улыбнулся - улыбкой Антона, лучшей из его улыбок: - То, что случится дальше, зависит теперь от тебя…