Глава двадцать вторая
Пройдя по этажам и коридорам, где буквально все встречавшиеся на пути здоровались с ней, Верба открыла дверь в свой кабинет на пятом этаже и с каким-то странным чувством вспомнила те времена, когда в этом институте им принадлежала только одна лаборатория — две комнаты, уставленные компьютерами и техникой связи. Теперь от института осталась лишь вывеска, а за ней и двумя кордонами жесткой пропускной системы занимал большой шестиэтажный корпус и три пристройки, не считая складов и гаражей, мощнейший Информцентр со штатом в полторы тысячи человек, работающих исключительно на службу РИСК.
Директор Информцентра генерал-майор ФАПСИ Березников господину Старовойтову подчинялся чисто формально, имел первую категорию причастности и лично отвечал за связь между Москвой и штаб-квартирой Би-Би-Эс в Майами. Верба вызвала к себе Березникова, рассеянно выслушала его доклад, потом разобрала шифрограммы, скопившиеся на столе с пометкой «срочно», и отчеты сотрудников за последнюю неделю. В самом низу лежал доклад Шурика на октябрьском Совете Причастных. Мимо этого совещания Верба пролетела из-за своих экстравагантных обстоятельств. «Черт, — подумала она, — хоть за самым главным-то надо следить».
Из специального доклада Александра Максудова (номер — Седьмой, позывной — Клен) Совету Причастных службы РИСК
Выводы по результатам расследования, 13 октября 1995 г.
1. По результатам фонологической экспертизы, проведенной Научным центром Спрингера, между голосом человека, звонившего накануне убийства Сергею Малину, и голосом Петра Глызина (номер — Восьмой, позывной — Осокорь) принципиальных различий не обнаружено.
2. С 17.00 16.08.95 Глызин, грубо нарушая схему действии, предписанную ему легендой, находился вне ИТК-17 и имел практическую возможность выйти на связь с Малиным. Игорь Корягин (номер — Тридцать второй, позывной — Ветер) сознательно дезинформировал об этом Горбовского.
3. Согласно данным медицинской экспертизы, смерть Глызина наступила между 2.00 и 5.00 17.08.95 от ранения острым стальным штырем, вошедшим точно в сердце. Непосредственно перед этим Глызин потерял сознание от удара, нанесенного тупым предметом в затылок.
4. Корягин выезжал на место убийства в районе аэропорта. Пользуясь связями Глызина на уровне генералитета ФСБ, Корягин запретил какое бы то ни было расследование и лично организовал доставку тела в ИТК-17, переодевание и т. д. — словом, полную имитацию убийства в помещении колонии.
5. После разговора с Горбовским (номер — Третий позывной — Тополь) в ходе планового сеанса связи (запись прилагается) Корягин подвергся нападению неизвестных лиц на вокзальной площади и, нанеся всем трем телесные повреждения, не помешавшие преступникам скрыться, уехал на их машине. И с этого момента (около 10.00 18.08.95) о местонахождении и конкретных действиях Корягина ничего не известно.
6. В квартире Корягина в Екатеринбурге найден шифровальный блокнот, с помощью которого можно почти однозначно утверждать, что бессмысленная фраза «Чайки летают над морем и машут крыльями», переданная Корягиным по телефону и записанная Любовью Гуревич (номер — Пятый, позывной — Пальма), означает: «Осокорь пытался предупредить Ясеня».
7. Перед внедрением Глызина в ИТК-17 он неоднократно разучивал с Малиным целую систему паролей, шифродиалогов и условных сигналов, смысл которых был известен исключительно им двоим, и только частично во все это был посвящен Фернандо Базотти.
8. К убийству Малина, по оперативным данным, полученным в результате операций «ЛАЙЗА» и «ЗОЛТАН», оказались причастны, помимо генерала Григорьева, некоторые другие высокопоставленные сотрудники ФСБ, а также МВД, СБ президента, правительства, Администрации президента и генпрокуратуры (список фамилий прилагается). Именно эти люди оказались в курсе того, что Малин был сначала убит, а затем вновь появился живым. Первая информация поступила от Золтана к Григорьеву через Шайтана, а вторая была передана Высокому Шефу. Кого из вышеприведенного списка Золтан называл Высоким Шефом, достоверно установить не удалось.
9. Прямое расследование обстоятельств убийства показывает, что в нем были замешаны как минимум три крупные группировки: Шайтана, Горца и Банкира. Установлены личности всех четырех сообщников Золтана, а также подробно разработаны их связи (см. Приложение).
10. Малин убит из револьвера «таурус-44 магнум» тремя выстрелами в голову. Первая пуля вошла…
В этом месте Верба перестала читать и подумала: «Странно. А ведь за все два месяца я ни разу не спрашивала, из какого оружия убили Ясеня. „Таурус магнум“ 44-го калибра… Случайное совпадение?»
В ее жизни было так мало случайных совпадений! Верба встала и открыла сейф. Револьвер лежал На месте. Да и куда ему было деться? Полковник Борисов украдет, чтобы продать на рынке? Верба погладила блестящий ствол, крутанула пару раз барабан и вдруг решила забрать револьвер домой. На всякий случай.
Убрав оружие в сумку, снова села к столу, включила монитор. Вошла в текущую директорию на главном компьютере, полистала свежие файлы, сброшенные по модему из Колорадо, загрустила и, запустив любимый «Цветной тетрис», сработанный тульским умельцем Сергеем Сотниковым, принялась увлеченно бросать кубики.
За этим занятием ее и застали вошедшие без предупреждения Тополь и Платан.
— Товарищ генерал-майор Лозова, — строго произнес Платан уже после того, как они оба, постояв за спиной и даже иногда пытаясь подсказывать, дождались окончания игры с весьма неплохим результатом в шестьдесят шесть тысяч очков, — объявляем вам выговор за легкомысленное поведение в рабочее время.
— Хочешь поиграть, Стас? — предложила Верба.
— Потом. Собрались же поговорить о делах.
— Зря мы Татьяну сюда вытащили, — сказал Тополь как будто Верба не принимала участия в разговоре. — Ей надо поехать куда-нибудь отдохнуть.
— Куда еще? — удивилась Верба. — Я же только что из Хайфы.
— Два дня — это разве отдых? Кстати, как тебе Мишка — Разгонов — молодчина! Удивительно способный парень. Когда он был на Лубянке? Числа двадцатого октября, да? Только Шишкин меня спросил: «Чего это твой благоверный сегодня странный такой?» А теперь приедет я думаю, уже не одна сволочь не заметит подмены.
— Ну вот и отлично. А тебе все-таки надо отдохнуть. Как следует. Без всякого Разгонова и в каком-нибудь таком месте, где ты ни разу не была. Подумай, куда тебе хочется?
— Ребята, генуг трепейшн. Замолчали, сели и начали быстро слушать, — уже сердился Платан.
Тополь наклонился к Вербе и сказал:
— Заметь, Танечка, отличное выражение: «быстро слушать». С какого языка перевел, Стас: с польского или венгерского? На каком ты сейчас думаешь?
Платан не удостоил его ответом, и словесная разминка на этом окончилась. Начался мозговой штурм.
Вначале Платан рассказал все, что узнал к этому моменту о Тихоне Скобякове. Типичный для нынешних времен случай вора в законе, оторвавшегося от братвы в большую политику и за это поплатившегося. Не вызывало никаких сомнений, что убирали Шайтана свои, а Зарайский действительно погиб заодно с ним, но политический оттенок все же просматривался. Связь Шайтана с Золтаном, с его заказными убийствами, в частности того же Малина, позволяла предположить взаимодействие с Григорьевым и другими высокопоставленными чинами в государстве. Однако ни одного прямого свидетельства таких встреч найти не удалось. Разве что августовский визит в Кремль, когда Скобяков, принявший решение баллотироваться в Думу от «Нашего дома России», консультировался с кем-то из «партии власти». С кем именно — такую информацию, тем более задним числом, даже агенты РИСКа не всегда могли получить.
Особый интерес вызывала трастовая компания «Экодром», прекратившая свое существование со смертью хозяина. Платану удалось отследить, что основные капиталы «Экодрома» перекочевали в могучее АОЗТ «Кузьмин и сыновья». РИСК и прежде наблюдал за этой фирмой, теперь же Платан счел нужным внедрить в совет директоров Кузьмину своего человека. Поразительным образом в это же время членом совета директоров стала вдова Разгонова — новая любовь Кузьмина и, по всеобщему мнению, его будущая супруга. Совпадение, конечно, нехилое.
Еремеев демонстрировал чудеса шпионского искусства, ведя теперь наблюдение не только за Ольгой, но и за службой безопасности финансового магната. Платан, являясь сам президентом одного из крупнейших банков, не раз и не два встречался с Кузьминым лично по самым разным поводам. Узнал массу нового о его связях с блатным миром, однако так и не сумел доказать, что Кузьмин может быть в курсе причастности Разгонова к большим политическим играм. Знакомство Ольги с Зарайским и «присутствие» ее машины при убийстве Шайтана было явно недостаточным основанием для введения в совет директоров. Так что версия о случайном совпадении и страстной любви к Ольге оставалась единственной.
По ходу этого рассказа Тополь задавал отдельные вопросы и кое-что комментировал. Потом заметил, что вертикальные связи Патлатого, Кислого, Горца и Банкира позволяют считать их ключевыми фигурами, вождями той криминальной революции, о которой предупреждал еще Ясень. А значит, именно они могут знать, кто отдавал приказы Шайтану и Золтану и были ли это сознательные удары по РИСКу или все-таки просто по ФСБ.
— Вы никогда ни в чем не разберетесь, — сказала долго молчавшая Верба.
— Во-первых, отстреливают нас что не надо доказывать — из этого надо исходить. Во-вторых, если они задумали криминальную революцию — то, что знал Шайтан, не знает больше никто. Элементарные правила конспирации: всеми бандитами руководят из единого центра где-нибудь в «Белом доме» на Красной Пресне, а встречаясь между собой, они об этом и не догадываются. Так что тут по-другому надо действовать: к примеру, генерала Поликарпова из МВД или генерала Григорьева из ФСБ берем за яйца и прямо спрашиваем…
— Ты уже одного взяла, — сказал Тополь. — Много он тебе рассказал после этого?
— Мрачно шутишь, Леня, — откликнулся Платан. — А тебе, Татьяна, действительно пора отдыхать. Неужели ты не понимаешь, что силовые методы с нашей стороны могут привести лишь к одному — потере государственной «крыши»? И тогда бандиты нас просто добьют.
— А что, уже есть такая опасность? — вскинулась Верба.
— А что, ты ее еще не почувствовала на собственной шкуре? — в тон ей ответил Платан.
— Или ты считаешь, что боевиков Мираба Саркиева тоже направлял Седой?
Вопрос был явной подколкой, но Верба подумала и ответила серьезно:
— Нет, пожалуй, нет. Седой так грубо не работает.
— Ну а то, что Щеголь, швырнувший гранату вам в окно, был хорошо знаком с Горцем, то есть с Саркиевым, — начал заводиться Тополь, — это тебе о чем-нибудь говорит?
— Нет, Леня, это не имеет никакого значения, потому что Щеголю платил Седой. Я это знаю.
— Ребята, — снова рассердился Платан, — у меня есть еще одна важная информация, а потом вы можете сколько угодно обсуждать Седого. После стрельбы на Рижской трассе воры резко сократили количество участников ближайшего сходняка. Таким образом, наши агенты оказались отсечены. С тех пор, как подставили и убили Осокоря, всем его друганам перестали доверять, а новая наша агентура совсем не того уровня. Короче, последняя сходка либо уже состоялась, либо состоится на днях, но мы о ней не узнаем. А я боюсь, что это очень важная сходка. Так что вся надежда только на Шурика с его связями на Кавказе. Да на тебя, Тополь. Ты здесь, в Москве, ближе всех к верхушке, тебе и карты в руки. Пока я ищу вождей среди уголовников, ты ищи уголовников среди вождей. У меня все. Вопросы есть?
— Вопрос к Вербе: ты придумала, куда поедешь отдыхать?
— Придумала. В Австралию. Ни разу там не была. Мишки-коалы, кенгуру, утконосы, страусы нанду… Или, наоборот, эму? Какие там водятся?
— Не помню, — сказал Тополь. — Вот заодно и выяснишь. Приедешь — нам расскажешь.
— Эх, я бы тоже в Австралию махнул! — мечтательно протянул Платан. — Там же весна сейчас! Шикарные отели Маккая, Большой Барьерный риф, Большой Водораздельный хребет — там все большое! А какие пляжи, рестораны, корты, серфинг!
Экономист и коммерсант Плисковский единственный из Причастных не был профессиональным спортсменом, но теннис, как все элитное, любил безумно и классический австралийский серфинг тоже.
— Тебе нельзя, — жестко оборвал Тополь его напрасные мечты.
— Я знаю, — сказал Платан.
В этот момент ожил принтер на столе у Вербы и отпечатал уже расшифрованное послание Сиропулоса:
«Фантазма», 31 октября.
Рон — Москве.
Дедушка идет на поправку, но удивительно медленно. Гуляет по парку, просит его не беспокоить, как и в прежние дни. Вербе передает отдельный привет. Действуйте по плану. Счастье для всех.
Рон — это была кличка Сиропулоса, и Платан спросил:
— Кто там теперь будет вместо Базотти — этот грек, что ли?
— Смотри, как бы Базотти не стал вместо тебя, — угрюмо одернул его Тополь.
А Верба злобно смяла вылезший из принтера лист и бросила в корзину.
— Каждый день одно и то же! Надоело все. Когда там ближайший рейс на Мельбурн?
