Дни казались короткими, а сделать нужно было так много, что время представлялось в виде тяжелого ломкого вещества. Оно стало просто рабочим материалом — берешь время, отламываешь кусок и используешь, стараясь не потерять лишней крошки-секунды. Отработал — ломаешь новый кусок.

Я не считал дней. Гораздо важнее было считать часы и минуты, чтобы не расходовать их зря.

Мы начали с того, что обжили несколько домов в брошенной деревне. В той самой, где старик-инвалид указал нам путь к омуту. Старика, всего объеденного крысами, мы нашли в его жилище, обернули тряпками и похоронили у дороги, поставив вместо памятника пушку, снятую с неисправного истребителя.

Мы перегнали в деревню десять машин и после этого временно затопили хранилище. Взяли также топливо — большие, невероятно тяжелые цилиндры с синеватой металлической пастой.

Я восстановил свои генетические навыки вождения в несколько дней. Подорожнику потребовалось больше времени, но он был очень упорен. День, когда Надежда разрешила ему подняться в воздух самостоятельно, без сопровождения, мы отметили зажаренной коровьей ляжкой и вином, купленным у крестьян.

Но в основном нам было не до праздников.

Медвежатник пока боялся машины, хотя очень старался не отставать от Подорожника. Друг Лошадей попробовал повертеть штурвалом один раз — и больше не брался за это дело. Ему нравилось только наблюдать, как мы взлетаем, кружим в небе, садимся. Уже тогда стало ясно, насколько трудно будет не только учить людей держать штурвал, но в первую очередь убеждать их не бояться техники.

Через несколько дней у нас появилось пополнение.

Подорожник начал приводить людей. Это были его бывшие друзья-погонщики, все друг другу под стать — поджарые, загорелые, с обветренными лицами и колючими взглядами. Они напоминали хищных птиц.

Они расселялись по домам, чисто убирались, наводили порядок, приколачивали, что отвалилось. Затем привозили своих женщин, детей. Подорожник лишь один раз сказал мне, что всем им он доверяет, и больше я не возвращался к этому вопросу.

С первого же дня мы начали зарабатывать себе клинки на пропитание. Охранять поля пока не брались — для этого нужны были мало-мальски обученные пилоты. Но погонщики договорились на заставах, и мы иногда нанимались доставлять грузы и послания. Мы брали большие деньги за срочность и безопасность. Надежде достаточно было один раз слетать из конца в конец, и нам хватало клинков, чтобы жить неделю.

Это было просто и приятно. Но этот путь вел в тупик.

Каждый раз, ложась спать, я не мог вспомнить, что сделал за день. А просыпаясь, вновь уходил в круговорот каких-то неотложных дел, из которого не мог выбраться ни на минуту. Я старался успеть везде — распределить еду среди людей, договориться с крестьянами, организовать инструктаж по вождению и стрельбе, заменить топливо в машине — до всего мне было дело. Последнее, правда, потребовалось лишь однажды. Цилиндры с металлической пастой вмещали бездну активной энергии, одна заправка была рассчитана, пожалуй, на месяц полетов. Мы получили действительно хорошую технику.

Я быстро выдохся. Однажды утром я обнаружил, что сижу в кабине истребителя, спрятавшись от людских глаз. Просто сижу и бездумно сверлю глазами небо.

«Так дальше нельзя, — говорил я себе. — Нужно составить план действий, распределить нагрузку между людьми и спокойно создавать на этой дикой земле островки безопасности, один за другим». Что сделано? Собраны люди, которые непонятно почему слушаются меня и верят мне. Первые дни их послушание держалось лишь на авторитете Подорожника. Затем они сами почувствовали вкус сытой жизни и безопасности. Появилась долгожданная стабильность, но ведь не для этого мы их собирали!

Да и как распределять нагрузку? Людей всего-то — я. Надежда и Подорожник. Остальные пока просто стадо, не умеющее ни за что отвечать.

Что нужно сделать? Обучить всех обращаться с техникой. Подниматься в воздух умеют уже почти все, а стрелять, сбивать аэроиды — никто, кроме девушки. Даже я пока толком не умею...

Я смотрел в небо. Оно было чистым уже долгие дни. Стоило кому-то крикнуть, что на горизонте появились аэроиды, как Надежда бросала любые дела, прыгала в свою личную машину, которую никто не смел трогать, и поднималась в воздух. Она никогда не вступала в бой, лишь отстреливала ложные мишени, и орды посланников меняли направление своего вечного молчаливого полета.

Чистое-чистое небо...

И тут на меня легла тень.

— Тебя там все ищут, — раздался голос Друга Лошадей.

— Что произошло? — без интереса спросил я.

— Ничего, — старик влез в кабину и сел рядом, — просто Рваный Живот не знает, куда поставить двух лошадей, которых привели вчера с Речной заставы. А Глотатель Лягушек хочет спросить, какой дом отдать двум новеньким. А Ослепляющий Клинок ищет новую цепь для колодца, потому что старая совсем проржавела.

«Народ уже сам распределил обязанности», — подумал я.

— Пусть решат это без меня, хорошо? — проговорил я, закрыв глаза.

— Ладно, — кивнул Друг Лошадей, но не ушел. Он положил руки на штурвал, подвигал его туда-сюда, провел ладонью по панели. Я заметил, с каким трепетом он это делает, словно прикасается к святыне.

— Нравится? — спросил я, усмехнувшись про себя. Старик с чувством кивнул.

— А чего ж сам не учишься? Попроси Надежду, она не откажет.

— Нет, — испугался старик. — Я без этих машин всю жизнь прожил, мне уже незачем. Лучше вы сами...

— А ты попробуй, — неожиданно загорелся я. — Давай прямо сейчас, хочешь?

— Нет, нет! — замахал руками Друг Лошадей, но меня уже было не остановить.

Я нащупал под сиденьем рубчатое колесо и повернул его. Корпус машины задрожал, послышался пока еще тихий свист. Старик попытался спрыгнуть на землю, но я со смехом удержал его, захлопнул прозрачный колпак и дернул штурвал. Истребитель встал на дыбы, подпрыгнул, но затем выровнялся, и мы начали подниматься под углом, одновременно разгоняясь.

Никто в деревне не обратил на это внимания — машины то и дело поднимались и опускались, кружа над полями. Мне вдруг захотелось скорости. Просто так, чтобы стряхнуть оцепенение, сорвать злость за эти тяжелые сумбурные дни.

Присутствие испуганного, причитающего старика рядом со мной только обостряло эти чувства. Мне хотелось потрясти и его тоже.

Мы устремились к горизонту, где темнели рваные силуэты горной гряды. Я подумал, что за заботами я лишь мельком задумывался о том, что теперь мы можем уйти за их пределы, своими глазами посмотреть, что такое Пылающая прорва, подтвердить старый миф или опровергнуть его. Но это не сейчас. К такому делу надо готовиться особо. Да и наверняка это не те горы. До границ континента, судя по всему, очень далеко.

Старик уже успокоился, лишь сжал побелевшими пальцами рукоятки по бокам кресла. Я в пилотаже был еще далеко не виртуоз, поэтому частенько нас бросало и потряхивало. Но мне все равно было весело.

Веселье кончилось, когда я выровнял полет и наконец-то дал себе осмотреться. Меня прошиб холодный пот. Вокруг были аэроиды...

Армада плыла прямо под нами широкой шевелящейся скатертью. Аэроиды напоминали на этот раз пушистые головки одуванчиков, правда, вместо пушинок огромные серые шары ощетинились неровными ноздреватыми отростками.

Я понял, что нужно удирать. Но посланики были повсюду. Хуже всего, что некоторые, кажется, начали проявлять к нам интерес: несколько десятков шаров «всплывали» к нам, излучая слабое зеленоватое мерцание.

Если не принять меры, то на землю мы опустимся уже мертвыми. Старик сидел рядом, цепенея от страха. Он не шевелился, только часто-часто моргал. Мне вспомнилось, как так же рядом со мной в кабине истребителя застыл мой отец в тот последний для нас — нет, для него — полет. Впрочем, тогда была смерть, а здесь — просто страх. Пока еще просто страх...

Я навалился на штурвал. Машина взвыла, скачком поднявшись на сотню метров. Сразу тупая боль ударила в уши. Не обращая внимания, я откинул щиток, сдвинул предохранительную планку. Сердце екнуло — а много ли у нас боезапаса?

Но пушка ответила чередой глухих мощных толчков. Отвлекающие заряды рассыпались веером в переполненном небе, дымные струйки перечеркнули друг друга.

Армада дрогнула. Аэроиды замедлили ход, закружились на месте, наползая друг на друга. Послышался рокот, похожий на далекие раскаты грома. С облегчением я заметил, что зеленоватое излучение померкло.

С высоты я увидел, что посланники начинают собираться в кучи, разрушая свой великолепный походный порядок. Мне это было только на руку. Истребитель завис на одном месте, вверх кормой. Я навел прицел на ближайшее столпотворение небесных чудовищ, и тут меня взяло сомнение. Я почти не учился стрельбе, лишь однажды попробовал. Стоит ли ввязываться?

— Убей их! — закричал Друг Лошадей, заметив, как уцелевшие аэроиды начинают подниматься к нам. Я бездумно нажал спуск.

В тот же момент огненный клубок вспух между землей и облачной дымкой и опал, не оставив ни искорки. Воздух заполнил сухой треск — увидел, что аэроиды, ломая друг друга, валятся на землю. Впечатление было такое, будто целый остров подняли над землей и отпустили в свободное падение.

Земли не стало видно из-за пыли. Я мельком подумал, что истребитель — инструмент грубоватый. Окажись внизу деревня или застава — камня на камне не останется.

Я положил машину набок и отправил вниз очередную порцию ложных мишеней. Возможно, я слишком расточительно расходовал боезапас, однако подсказать было некому. Армада медленно перестраивалась в гигантскую спираль или водоворот, в центре которого сталкивались и гибли аэроиды. Стоял такой шум, словно мы находились посреди грозового шторма. Пора было уносить ноги. Я не стал, да и не надеялся стать победителем в схватке. Я просто внес переполох в ряды противника, а теперь можно уходить, почти не опасаясь удара сзади.

Лезть напролом не хватило смелости. Машина, задрав нос, поднималась все выше и выше, так что трещало в ушах. Земля внизу была уже неразличима — просто какая-то муть, в которой шевелится аморфная масса. Услышав, как застонал Друг Лошадей, я спохватился — надо прекращать подъем. Мы начали снижаться, двигаясь по пологой прямой — все дальше и дальше от поля боя.

— У тебя кровь, — проговорил Друг Лошадей дрожащим голосом, но я не обратил внимания.

— Кровь! На ушах! — снова воскликнул он, и тогда я словно очнулся.

— И у тебя, — ответил я, видя, что у старика вся борода и шея стали ало-полосатыми от струек крови.

Он схватился руками за лицо, испуганно посмотрел на испачканные ладони и снова уставился на меня.

— Ничего страшного, — проговорил я. — Обычное дело, скоро пройдет.

Меня мутило после небесной акробатики. Только сейчас, в безопасности, я заметил, как дрожат руки. Не дрожат даже — ходуном ходят. Мне нужно было ощутить твердую землю, успокоиться, а уж потом возвращаться.

Под нами стелилось ровное плато, покрытое пухом кустарника. Недолго думая, я пошел на снижение. И вдруг заметил дымок. Память сработала тут же — мы находились на вересковом поле, том самом, где обитал старый лысый толкователь вещей.

Несмотря на все пережитое, у меня проскочила хулиганская мысль — свалиться сейчас на голову этому толкователю и поинтересоваться, как он истолкует истребитель? Но я сдержался и опустил машину в двух сотнях метров от жилища старика, чтобы не напугать его гулом двигателя. В конце концов, нам не до шуток, нужно еще прийти в себя и смыть кровь.

— Послушай! — горячо проговорил Друг Лошадей, едва мы оказались на земле. — Мы сейчас победили посланников, правда?!

— Не победили, — рассудительно ответил я, — но задурили здорово.

— Я никогда не верил, что можно воевать с Прорвой! — дрожал от возбуждения старик.

— Тебе об этом день и ночь твердят. Зачем, как ты думаешь, мы поселились в деревне? Чтобы прогнать посланников с вашей земли. Все наши об этом знают, кроме, наверно, тебя...

— Погонщики не собираются враждовать с Прорвой, — смущенно проговорил старик себе под нос.

— Что?! — я остановился. — Что ты говоришь?

— Ничего, — замялся Друг Лошадей. — Люди не верят, что можно победить посланников. Они же не видели, как мы сегодня...

— Что значит «не верят»? — я ухватил старика за одежду и потряс. — Какого лешего тогда они у нас делают?

Другу Лошадей уже было неприятно, что он затеял со мной такой разговор. Но деваться некуда — я держал его крепко.

— Да нет, ничего... — бормотал он. — Просто я слышу иногда всякие разговоры. Погонщики думают, что мы теперь так и будем перевозить грузы по воздуху. Они же погонщики, а не солдаты...

Я наконец отпустил одежду старика. Он ни в чем не виноват.

Начинаются проблемы. А чего ожидать — на черта сдались погонщикам мои грандиозные замыслы? Они всю жизнь делали одно дело и хотят продолжать, только теперь в более комфортных условиях. Нашему проекту явно не хватало идеологии.

Однако я подавил вспышку злости на ограниченность людей. Трудностей не избежать даже при ловле блох — так чему удивляться?

Через минуту подходили к шалашу Доставшего Звезды, над которым курился ароматный дымок.

— Иди за мной, — тихо сказал я старику, сгибаясь, чтобы не сбить головой притоку. — Хозяин!

Первое, что я увидел в темном жилище толкователя, был посторонний человек.

— Где толкователь? — спросил я, обводя взглядом полутемное помещение.

И тут произошло нечто непонятное. Пока я искал хозяина, незнакомец исчез. В буквальном смысле слова растворился во мраке. Я так и застыл, пытаясь вспомнить хотя бы, как он выглядел. Но и это не удалось — я видел его не больше секунды. Запало в голову лишь, что в облике чужого было что-то очень знакомое, привычное, пришедшее из прошлого, не очень далекого...

— Угостить нечем, угостить нечем... — услышал я знакомый шепелявый голос.

Я наконец увидел Доставшего Звезды. Он выглядел чуточку испуганным и очень суетился. Не тратя время на приветствия, я шагнул к нему и вцепился в одежду.

— Кто это был? — в упор спросил я.

— Где? — толкователь широко открыл глаза в невинном удивлении.

Я встряхнул его так, что он икнул.

— Надеешься, что я идиот? Кто стоял вот здесь только что? И куда он делся?

— Никого не было! — энергично запротестовал хозяин помещения.

Я понял, что если не вышибу из него признания сейчас, то не сделаю этого уже никогда. Я снова встряхнул его и крикнул в лицо:

— Говори, кто здесь был!

Договорить не удалось. Что-то щелкнуло, и я кубарем отлетел обратно к двери, прямо под ноги Другу Лошадей. Я попытался вскочить, но ничего не получилось — тело свело судорогой.

Толкователь не спеша приблизился. Его словно подменили. Это был уже не пришибленный старик, а гордый и властный хозяин, уверенный в своей силе.

— Не нужно так со мной разговаривать. Безымянный, — угрожающе проговорил он. Особой внушительности, правда, не получилось, потому что он продолжал шепелявить.

Я пока молчал, пробуя расшевелить мышцы. Произошедшее здорово смахивало на удар электротоком. Но откуда у этого отшельника способности электрического ската?

Друг Лошадей подался назад, боясь пострадать со мной вместе.

— Что дальше? — поинтересовался я, с трудом выдавливая звуки.

— Уходите, — коротко бросил Доставший Звезды и отвернулся.

— Надо скорей уходить, — присоединился Друг Лошадей, помогая мне подняться.

Я не собирался уходить. Не люблю заканчивать разговор, если последнее слово не за мной.

— Хочешь взглянуть на одну интересную штуку? — проговорил я, поднявшись на ноги. — Если истолкуешь правильно, получишь вот это, — я помахал клинком-монетой.

Хозяин не подобрел, но и не отказался.

— Что у тебя?

Мы вышли из шалаша, я показал на истребитель, стоявший поодаль.

— Вот на этой штуке мы к тебе прилетели. Ну, разве не занятно?

Я увидел, как толкователь побледнел. В замешательстве повернулся ко мне.

— Так выходит, что ты тоже... — пробормотал он.

— Что «тоже»?

— Почему же сразу не сказали? — он сделал шаг в мою сторону, вжал голову в плечи. — Я же не знал...

— Что не знал?

— Что ты тоже Смотритель башен.

Я замолчал, опустив глаза. Как теперь вести разговор? Подтвердить, что я Смотритель, или честно отказаться от этого почетного звания? Я решил проявить дипломатическую хирость.

— А что ты знаешь о Смотрителях башен?

— Мало знаю, разве можно знать о них многое?

— Ну-ка, расскажи.

Друг Лошадей нервничал. Ему не терпелось покинуть это жуткое, непонятное место.

— Не наказывай меня, — едва слышно проговорил толкователь. — Ты пришел как враг, а вы сами учили меня, как поступать с врагами. Я же не знал...

— Ничего, я уже простил. Выходит, у тебя сейчас был один из... один из наших?

— Нет-нет, никого не было! Это просто кажется, что он рядом, а на самом деле он разговаривал со мной издалека.

Я мысленно признал себя идиотом. Можно было догадаться, что я видел изображение, которое погасло, едва я вошел. У толкователя, похоже, была установлена какая-то штука вроде голографического экрана. Выходит, мы со стариком прервали сеанс связи.

— И о чем вы говорили? — поинтересовался я.

— Как обычно. Он спрашивал про новости, про разных людей...

Толкователь вдруг вскинул на меня глаза.

— И про тебя спрашивал... Постой, так выходит, ты мне лжешь, ты не Смотритель!

Я чуть подался назад, чтобы меня снова не шарахнуло током.

— Я тебе не лгал, я не говорил, что я Смотритель. Ты сам это решил, когда увидел мою машину. Разве не так?

— Так, но... — Доставший Звезды остановился, сбитый с толку.

— Рассказывай дальше, — попросил я, как ни в чем не бывало. — Что про меня спрашивали, что ты им рассказал...

Толкователь сжал кулаки, став снова холодным и недоступным.

— Не скажу ни слова! Уходи отсюда.

— Нет уж, подожди... Ты должен мне рассказать, кто такие эти Смотрители и где они живут.

— Не знаю, где они живут, — толкователь замкнулся. Я увидел, что мне уже не удастся выдавить из него ни слова.

— Ты можешь им передать, что мне очень нужно с ними встретиться? — спросил я.

— Вот еще! — старик презрительно фыркнул. — Мало ли, чего тебе нужно. Если будешь нужен, они сами к тебе придут... так же, как ко мне пришли.

Он повернулся и ушел в свою хижину, закончив разговор.

— Пойдем отсюда, — Друг Лошадей толкнул меня в бок.

Я рассеянно кивнул и направился за ним к истребителю.

Итак, время подвести итоги. Наконец я достоверно узнал, что есть силы, которые контролируют все странные вещи, происходящие на этой земле. Не только контролируют, но и пристально наблюдают. Иначе зачем бы они держали агента в лице беззубого толкователя. Наверняка он не единственный.

Но каков смысл всего этого? Больше всего похоже на дикий эксперимент. Делать подопытным больно и наблюдать, как они корчатся. Может, и так...

Но и в мое время были аэроиды. Неужели эксперимент настолько затянулся? Надо будет потолковать с Надеждой — не было ли в ее времена этих странных Смотрителей Холодных башен. Хотя при ней и Башен-то не было...

Уже в пути на базу я дал себе обещание найти удобный момент, чтобы подобраться к толкователю и выжать из него все. Подорожник наверняка подскажет, как лучше это сделать.