Флот висел над Лузусом. Двое суток назад корабли донов начали подниматься с огромного плато, которое два месяца было их базой, и сосредоточиваться на орбите. Вообще-то в таком растянутом по времени выходе на орбиту не было особой необходимости, но Усатую Харю так очаровали здешние леса, что он приказал подниматься группами не более двух десятков кораблей с интервалом не менее часа, надеясь, что в этом случае ущерб для лесов будет минимальным. Королевский флот был на подходе, и до часа «Ч» оставалось совсем немного времени. Однако сейчас забрезжила надежда, что они смогут разгромить Врага. Неделю назад, когда Усатая Харя стоял на широкой лесной прогалине, превращенной в посадочное поле разъездных ботов и дисколетов, и смотрел, как «Бласко ниньяс» опускается, умело гася скорость, его снова одолели мрачные предчувствия. Когда корвет заглушил двигатели и выкинул трап, дон Крушинка не выдержал и двинулся вперед. В раскрывшемся люке показалось несколько фигур; узнав одну из них, Усатая Харя раздраженно выругался. Не дожидаясь, пока все спустятся на землю, он взбежал по ступеням трапа и ухватил Счастливчика за рукав:

— Какого…

— Умерьте свой пыл, адмирал, — перебил его Сивый Ус. — Наш друг сделал все, что мог. Не его вина, что ему пришлось сложить свои обязанности.

— У него была главная обязанность — быть рядом с королевой. Неужели я не мог бы обойтись без специального офицера связи? Мне нужна была твоя удача, Счастливчик, и именно рядом с королевой.

Однажды она ей пригодилась, — уныло произнес тот.

Усатая Харя непонимающе уставился на него, потом в его глазах вспыхнула тревога. Бесцеремонно ухватив Счастливчика за рукав, он стянул его с трапа и торопливо потащил за собой. Когда они достигли края поляны, дон Крушинка уселся на бревно и грозно посмотрел на Ива:

— Рассказывай!

Все, что рассказал ему Счастливчик, он выслушал молча, только глаза все больше наливались кровью. Когда Ив закончил, дон Крушинка несколько минут сидел молча, потом поднялся, стиснул кулаки и хрипло произнес:

— Если с ними что-нибудь случится… — но, не закончив фразу, повернулся и, сгорбясь, пошел к штабу.

Вечером того же дня он вызвал Старого Пердуна с наработками плана сражения и до утра сидел, запершись, гоняя на консоли разные варианты. Среди них был и такой, при котором драться за Форпост предстояло не только с Врагом, но и со всем королевским флотом.

Следующие несколько дней намного уменьшили его тревогу. Когда же Упрямый Бычок пояснил, что передача плана из пространства была инициативой флагман-капитана Эстель и официальный приказ был получен лично от нее за несколько мгновений до старта, у него, дона Крушинки, уже десять лет проварившегося в котле местных интриг и закулисной возни, появились кое-какие наметки. Сам он еще ни разу не пробовал сталкивать лбами своих противников, но не раз видел, как это с блеском проделывала Сандра. В конце концов, посидев еще несколько ночей, он остановился на варианте, требовавшем нейтрализации только трети королевского флота. Хотя даже и это показалось ему слишком много, но, как говорится, запас карман не тянет. Куда пристроить лишние боеспособные единицы — найдется, лучше уж пусть будет резерв. Единственное, что по-прежнему его сильно беспокоило, — это странное поведение Эстель. Надо было расшибиться в лепешку, но вернуть Счастливчика к королеве.

За два дня до объявленной мессы он собрал Большой круг. Вечером в штаб прибыли все капитаны и командиры эскадр. У каждого в боте или дисколете имелась бочка или иная емкость, в которую по окончании круга должны были перелить бренди, наготовленный командой «Бласко ниньяс». Когда капитаны расселись кто где по склонам небольшой лощины, в дальнем конце которой был установлен экран, снятый из рубки «Неприятной неожиданности». Усатая Харя неторопливо поднялся с чурбака. Гул голосов мало-помалу утих. Адмирал обвел взглядом лица, ясно различимые в свете двух огромных лун, висевших в вечернем небе. Микрофон разнес над лощиной его вздох, напоминавший звук, с которым волна накатывается на берег. Он сразу взял быка за рога.

— Мы в дерьме, доны, — веско произнес он, — мы в полном дерьме. Единственное, что сейчас не вызывает сомнений, так это то, что впереди враг, а вот кто будет прикрывать спину…

Судя по сдержанной реакции, особого удивления его слова не вызвали. Все молча ждали продолжения. Усатая Харя воодушевился:

— Не мне рассказывать вам о том, сколько славных парней сложило свои головы из-за того, что у нанявшей стороны разгоралась свара за власть. Здесь тоже начинается нечто подобное. Но мы к этому готовы. — Он снова обвел взглядом ряды капитанов: — Здесь находится большая часть всех благородных донов, которые могут сегодня поднять шпагу в защиту веры и во славу человечества. У нас прекрасные корабли и опытные командиры. И кто, кроме донов, может похвастаться тем, что столько раз получал удар в спину от вчерашнего союзника, но все равно побеждал? — Он перевел дух и закончил: — Через три дня мы идем в бой.

И снова ответом ему было невозмутимое молчание. В общем-то, в этой его речи особой необходимости не было. Доны давно все знали и обсудили между собой. Но предстоящая битва по масштабам ничуть не уступала ни рейду Черного Ярла на Зоврос, ни битве при Карраше, а в том и в другом случае и Черный Ярл и Толстый Ансельм перед битвой произносили речь, поэтому дон Крушинка предполагал, что сейчас его воины ждали от него того же. Да и сам он чувствовал потребность высказать боевым товарищам все, что накопилось на душе.

— Нам предложили дерьмовый план. Об этом тоже все знали.

— К тому же кто-то из тех, кому наше прибытие было хуже ножа в печенку, пытается заглянуть нам через плечо… — Усатая Харя вдохнул, пытаясь подобрать слова, которыми смог бы достойно закончить речь, но ничего не приходило в голову, и, чтобы не затягивать паузу, просто сказал: — Но они еще не знают, что такое доны.

По рядам пробежал легкий одобрительный шум. Усатая Харя нахмурился и досадливо подумал, что стоило хотя бы набросать речь: он сам знал, что оратор из него никакой. Но вчера вечером он извел гору бумаги, и все без толку. Хорошего мало, речь получилась какой-то скомканной, однако ничего не поделаешь, пора было переходить к конкретике.

— Старый Пердун и дюжина ветеранов разработали план, который, при удаче, позволит нам хорошенько поджарить зад краснозадым. Несмотря на предположение, что Алых князей на Форпосте нет, Усатая Харя употребил привычный оборот: Алые князья в глазах донов всегда олицетворяли Врага. — План хорош, и к моменту старта он будет в БиУСах ваших кораблей. Главное — ввести его в действие вместо розовой водицы главного штаба, но это будет моя забота. — Он повернулся к экрану и достал световое перо: — Но я хочу, чтобы вы подумали вот над чем…

И дон Крушинка начал четко излагать диспозицию будущего сражения.

К полуночи, когда боты один за другим поднимались в воздух и исчезали в ночном небе, Усатая Харя тяжело поднялся по лестнице и заглянул в кабинет. Там, над переносной консолью, склонились головы Счастливчика, Консолеголового и Крутого Губошлепа. Счастливчик поднял голову на скрип двери, окинул его отрешенным взглядом и вновь уткнулся в пульт. Дон Крушинка постоял, молча рассматривая склоненные головы, потом тихонько вышел и прикрыл дверь. Успех задуманного им зависел от того, насколько успешно воплотится в жизнь то, над чем сейчас работали эти трое. Флот никогда не откажется от плана, разработанного штабом, за исключением одного случая: если план будет недееспособен и программа зависнет. Причем это должно произойти и во всех резервных вариантах. Тогда дон Крушинка сможет предложить свой, и он сильно сомневался, что адмиралы флота будут настолько высокомерны и глупы, что отвергнут его во время уже начавшейся битвы. А он планировал активизировать вирус только тогда, когда отступать будет уже поздно, хотя ясно осознавал, насколько большая ответственность ложится на его плечи. Потеря управления даже на несколько минут могла разрушить любой самый удачный план, а у них до сих пор не было уверенности, что даже их план приведет к победе. Он, без всякого сомнения, был лучше штабного, но хватит ли этого — никто сказать не мог. Как бы то ни было, только он давал шанс. Поэтому трое специалистов сейчас искали ключи к системам защиты программы, чтобы попытаться запустить вирус, а ему оставалось только надеяться, что подвернется удачный момент и зараженную программу удастся перезагрузить в БиУСы кораблей флота.

И вот неделю спустя, когда флот сосредоточился на парковочной орбите, у него был план с сидящим в нем вирусом. Было и предчувствие, что ему подвернется шанс его использовать.

Место, где они встретились с флотом королевства, ничем не отличалось от любого другого на протяжении нескольких световых лет в любую сторону, так сказать, глазу не за что зацепиться. Просто набор координат. Оба флота уравняли скорость, и Усатая Харя прибыл на своем боте на флагман королевства. Когда распахнулся люк и он, в сопровождении Счастливчика, шагнул на палубу шлюзовой камеры, перед ними выросла фигура капитана Умарки.

— Насколько я помню, дон, вы должны были прибыть одни? — сурово произнесла она, уперев недобрый взгляд в Счастливчика.

Усатая Харя скорчил самую свирепую рожу, какую только мог изобразить, и рявкнул:

— Это мой офицер связи! Либо он пойдет со мной, либо я уберусь обратно, но в таком случае королеве придется самой отправиться ко мне на «Неприятную неожиданность».

Умарка ошарашено посмотрела на него, потом нехотя отодвинулась в сторону. Доны загрохотали каблуками по коридору. Ив, недовольно сопя, двигался в затылок дону Крушинке. Вчера у них состоялся крупный, разговор. Счастливчик заявил, что у Усатой Хари уже просто паранойя по поводу его везения и что ноги его больше не будет на флагманском корабле, но старый дон привел неотразимый аргумент.

— Ты мне нужен, — сказал он, — Кто еще, кроме тебя, сможет запустить нашего троянского коня, когда подвернется случай?

Ив ляпнул было, почему бы не Крутой Губошлеп, но он и сам понимал, что в таком деле на сопляка надежды мало. Неизвестно, что за шанс им предоставится. Может быть, из тех, что приходится цеплять шпагой, изрядно вымоченной в крови. Так что деваться было некуда. Счастливчик вздохнул и поднял глаза. Они подошли к знакомой двери, за которой находилась флагманская рубка. Дон Крушинка на мгновение задержался, бросил через плечо взгляд на Счастливчика, потом шумно отхаркнулся и шагнул вперед.

В рубке было людно. Когда доны вошли, на мгновение воцарилась тишина, нарушаемая только едва слышным гудением приборов. Ив кожей ощутил устремившиеся к ним взгляды — в некоторых был искренний интерес с оттенком сочувствия. То, что совершили разведчики, произвело огромное впечатление на флот. Но большая часть офицеров все же смотрела с холодком. Доны по-прежнему оставались для них чужаками, которые переворачивали привычный мир с ног на голову. Многие понимали, чем грозит королевству присутствие донов, и боялись этого. Сейчас доны были союзниками, это отодвигало в сторону другие соображения, но не для всех. Иные взгляды просто опаляли злобой, а один буквально продрал Счастливчика до костей. Он невольно повернул голову в ту сторону и столкнулся с ненавидящими глазами флагман-капитана Эстель, в глубине которых, как ему почудилось, горело торжество. Встретив его взгляд, она отвернулась. Рубку снова заполнил приглушенный гул голосов. Ив посмотрел на королеву. На миг ему показалось, что, когда их глаза встретились, у нее дрогнули губы, но он решительно тряхнул головой: фантазии! Она осталась холодно-деловой, и губы шевельнулись только для того, чтобы небрежно произнести:

— Присаживайтесь, господа. Они сели за большой стол, примыкавший к голокубу, за которым уже сидели высшие офицеры флота. Усатая Харя, окинув взглядом присутствующих, нахмурился. Сандры не было. А это означало, что дела обстоят гораздо хуже, чем они предполагали. Они со Счастливчиком надеялись, что совещание начнется не сразу и у них будет минутка, чтобы переброситься парой фраз хотя бы с Сандрой, но во флагманской рубке явно бушевали невидимые постороннему глазу бури, и скорее всего поэтому совещание началось немедленно. Среди высшего командования разворачивалась какая-то мощная интрига; видимо, обе участвующие в ней стороны не хотели, чтобы чужаки мужчины каким-то образом были вплетены в ее сеть, а с каждой минутой присутствия донов на флагмане такая вероятность возрастала. По всей видимости, именно этим объяснялось отсутствие на совещании Сандры. Стало быть, королева не могла полностью контролировать ситуацию, а их шансы воплотить в жизнь свои планы без помощи Сандры и королевы вообще приближались к нулю. Усатая Харя покосился на Счастливчика — тот сидел с каменным лицом. Нет, парень определенно делал успехи, превращаясь из удачливого, но простоватого увальня в очень хитрую бестию. Он еще себя покажет, и кое-кому из противников не поздоровится. Пожалуй, сегодня не стоит лезть напролом: судя по атмосфере, будет чудом, если командование примет хотя бы одно его предложение. Но сердце у дона Крушинки было не на месте. Он мысленно скрипнул зубами: если не удастся впустить вирус во флотские БиУСы, все обернется такой кровавой баней, что гибель предыдущей эскадры покажется пустяком: все-таки в прошлый раз у королевства оставался какой-никакой флот и была законная наследница. Счастливчик между тем с непроницаемым выражением лица исподтишка разглядывал присутствующих, стараясь определить, кто горел желанием и имел возможность подгадить им в ближайшем будущем, и оценивая их шансы. Картина получалась печальная. Ну что ж, подумалось ему, посмотрим, что можно извлечь из их дрязг. Он удивленно вскинул голову, поймав себя на подобных мыслях. Еще полгода назад прежний Счастливчик просто почувствовал бы кожей напряжение, постарался бы держать ухо востро, а рот на замке и молил бы Бога о том, чтобы поскорее покинуть столь гостеприимное место, не вляпавшись в какую-нибудь неприглядную историю, — а сейчас самонадеянно ищет свою выгоду в этой пикантной ситуации. Совсем оборзел служивый! — Прошу внимания.

Ив очнулся и уставился на адмирала Шанторин, стоящую у голокуба со световым пером. Она сердито смотрела на него и Усатую Харю, который тоже о чем-то напряженно размышлял, уставясь в пространство. Оба дона встрепенулись и приняли позу послушных учеников, изобразив на лицах жгучий интерес. Адмирал, надменно поджав губы, повернулась к голокубу. Этот жест красноречивее всяких слов говорил, что уж она-то от общения с донами не испытывает никаких положительных эмоций.

— Необходимость этого совещания вызвана тем, что штаб несколько переработал первоначальную диспозицию флотов…

Она делала доклад минут пятнадцать, но все изменение диспозиции свелось к тому, что флагман королевы и «Неприятная неожиданность» были разведены на разные фланги, а охрана флагмана усилена несколькими кораблями с более мощными защитными полями. Адмирал закончила. Все украдкой бросали ревнивые взгляды в сторону донов. Бойцами они были опытными — это признали все, и в то же время никто не хотел, чтобы чужаки как-то оспорили план. Счастливчик многозначительно посмотрел на дона Крушинку. Усатая Харя неторопливо поднялся:

— Что ж, адмиралы, прекрасный план. Ив увидел откровенное облегчение в большинстве взглядов, но некоторые из присутствующих не смогли скрыть досады. Видимо, кое-кто рассчитывал, что конфликт вспыхнет немедленно. Усатая Харя между тем поймал взгляд Счастливчика, едва заметно кивнул и, тут же отведя глаза, продолжил:

— У нас, правда, есть несколько предложений, которые, как нам кажется, могут дать еще шанс-другой.

Адмирал Шанторин невольно напряглась и подалась вперед, готовая принять в штыки любые предложения донов, но, поймав взгляд флагман-капитана Эстель, промолчала.

— Мы готовы выслушать вас, дон, — спокойно произнесла королева.

Усатая Харя спокойно развернулся к голокубу, на котором яркими огоньками был изображен последний этап — высадка десанта, — и несколькими нажатиями вернул картинку к первоначальному этапу.

— Вот тут мы предлагаем выравнять размеры полей отражения у всех кораблей от корвета до линкора — пусть Враг гадает о нашем боевом порядке до начала огневого контакта.

Это было резонно, к тому же ничуть не противоречило плану, поэтому, после краткого обсуждения, офицеры согласились. То же произошло еще с парой почти ничего не значащих уточнений. На некоторых лицах присутствующих уже выразилось разочарование, и тут дон Крушинка перешел к главному:

— Кроме того, поскольку мой флагман по новому варианту плана находится достаточно далеко, а при столь масштабной битве можно ожидать любых неожиданностей, я бы хотел, чтобы рядом с флагманом Ее Величества находился связной корабль, а при штабе — мой офицер связи.

На лицах адмиралов изумление сменилось раздражением, а потом и гневом. Усатая Харя торопливо добавил:

— Конечно, они займут свои места непосредственно перед битвой…

Зря это он, подумалось Иву, все равно никто не согласится… Но тут вдруг раздался голос флагман-капитана:

— Что ж, я думаю, это разумное требование. Все раскрыли рты от удивления, а флагман-капитан со слащавой улыбкой смотрела на Счастливчика:

— Офицер связи королевы однажды уже выказал верность трону, так что мы должны пойти навстречу просьбе благородного дона.

— Но мужчина — на корабле, во время боя! — возмущенно выпалила адмирал Шанторин.

Флагман-капитан рассмеялась, хотя и несколько нервно.

— Предрассудки, мой адмирал, я слышала, у благородных донов есть нечто похожее в отношении женщин!

После того как приняли и это предложение, королева по-прежнему спокойным голосом объявила, что совещание закончено. Она коротко кивнула присутствующим, старательно избегая встречаться взглядом со Счастливчиком, и вышла. Усатая Харя некоторое время потолкался в рубке, осторожно поинтересовался, можно ли переписать новый план на свой кристалл, на что ему заявили, что кристалл с новым планом будет передан непосредственно перед боем. Влезть в Би УС шанса не подворачивалось. К тому же, когда он, выйдя из рубки, попытался свернуть в коридор, где, как он помнил, находились апартаменты королевы и где могла быть сейчас Сандра, ему было вежливо указано, что к его боту — в другую сторону. Что ж, он сделал все, что мог. Оставалось молиться и надеяться, что Счастливчику удастся поймать свой шанс. А если и нет, все равно иного выхода не было. Часы начали отсчет, и если им суждена была гибель, то умереть следовало так, чтобы, как гласило известное присловье донов, Вечному бы понравилось.