Катастрофа на таврском участке Северной Суперстены! Демонстрация йози: йози бьются за наше счастье — разбит один нос. Лорд Юббо разводится! Фото смазливого дружка его жены только у нас! Страшное наводнение на южном побережье Хатускона. Погибло больше ста тысяч человек. Новые комфортабельные парусники приступают к полетам на Фесту. Цены снижаются — луна любви становится ближе! В Черном квадрате обнаружена еще одна подпольная мастерская квазиденег. Куда смотрит армейское правительство?

Бруно снял наушники и стал массировать лицо.

Опять — пусто. Четвертую неделю он ищет в фано убийц тигра, а результатов никаких. Джагри словно ослепло. А ведь нобиль Тэт дал Бруно ровно месяц на то, чтобы назвать имена охотников на тигра.

Служба искала именно охотников. Никто не сомневался, что молодая женщина, оставившая свои волосы в лапе тигра, была всего лишь козочкой-приманкой. Она подманила хатусконца. А потом из засады вышли усатые и матерые охотники.

Так считал нобиль Тэт.

Только ничего не получалось. Предзнание заснуло, не видя и намека на пресловутых охотников, словно их и не было никогда в Будущем.

А может, рассмотреть парадоксальные варианты? И тигра никто не убивал? Хорошая идея. Это он сам бросался лбом на каменные вазы, ломал телом кусты, бился лицом в камень брусчатки. Такой вот оригинал.

Мелодичный сигнал биокома напомнил: Служба требует, чтобы ее служащие работали, а не думали.

Когда Бруно приступал к заданию, все виделось гораздо проще. Джагри обязано было сработать при малейшем прикосновении к информации, связанной с охотниками на тигра. Дальше оставалось только идти по цепочке следов. Как обычно. Но как обычно не получалось. Д-знание молчало, будто ликвидировали тигра какие-то охотники-невидимки.

Власти опровергают информацию о новом месторождении лакташи. Значит, это правда? Наводнение в Тарском районе Арки. Новая модель биокома — это разум? Готовится соглашение по разделу Мо. Оппозиция обвиняет федеральное правительство в предательстве. Очередная свадьба лорда Юббо — подробности только у нас! Новый план уничтожения Черного квадрата. Взрыв в лаборатории синтетических металлов! Погиб молодой ученый. Чересчур удачный эксперимент? Корпорация «Омега-Ф» выбросила на рынок исчерпывающий комплект фанодрузей. Отныне можно подобрать полную фаносемью. В Торе обещают рассмотреть законопроект, который узаконит ф-семьи.

Мягкие ладошки закрыли молодому человеку глаза.

— Сейчас, Линка. Иду. Только досмотрю новостной блок.

Ладошки исчезли.

— Опять угадал. А я ведь от самого лифта не смеялась! Смотри, Бруно, будешь всегда угадывать, станем к тебе относится, как к Гериаду!

Кресло крутнули, и Бруно увидел перед собой улыбающееся круглое, в медных кудряшках лицо Линки. Она грозила пальчиком. Пришлось Бруно виновато развести руками. Будто ее пухлые, всегда теплые пальчики можно было перепутать с чьими-то.

— Бросай все, и пошли обедать. И так мы последние.

Выключать биоком не хотелось — только мелькнул некий намек на что-то интересное — но с Линкой спорить бесполезно. Ведь она была не только милой хохотушкой, но и его непосредственным начальством.

Информационный фанодепартамент Службы пустел на глазах. Только что громадный сферический зал на семь уровней, со свободной пространственной планировкой и множеством эскалаторов, уходящими куда-то вверх, к кабинетам нобилей, гудел, словно улей, от работавших в нем сотен и сотен операторов, а вот уже последние из них разбегались к лифтам. В основном операторами работали молодые девчонки, и такого количества молодых и симпатичных девушек, собранных в одном месте, нашему визкапу видеть не доводилось. Достаточно сказать, что в Линкином фаносекторе, занимавшемся поиском охотников на тигра, Бруно был единственным мужчиной.

Ошиблась слепая судьба. Ей бы направить сюда Осиса.

Впереди мелькнули золотые волосы знакомого солнечного оттенка. На этот раз Бруно видел не сон. Осторожно, чтобы не заметила Линка, визкап ускорил шаг. Еще оставался шанс догнать золотые волосы до транспортной площадки. К счастью, кабинки задерживались, но заглянуть в золотое облако никак не удавалось.

Наконец подлетело несколько кабин, и в толчее Бруно все-таки успел рассмотреть лицо девушки. Чуда не произошло. Это была не Золото. Утешало только то, что начальство сразу нацепило спектр и наверняка ничего не заметило.

Пассажиры лифта жевали жвачку с лакташи. Без этого безвредного наркотика, укреплявшего нервную систему, невозможно было выдержать бешеный темп фано. Лица всех пассажиров закрывали спектры. Наш визкап так и не привык к этим штуковинам. В провинции ими почти не пользовались, зато в стеллополисах…

Началось все лет пятьдесят назад.

Тогда стало очевидным, что проблема безопасности для автоэров в принципе неразрешима и массовым видом транспорта им никогда не стать. Выход был найден в создании глобальных лифтовых систем. Вскоре придумали и спектры, придумали как игрушку, как развлечение в лифтовых поездках. А закончилось тем, что спектры почти вытеснили биокомы.

Лифт выбросил молодых людей на площади перед Столпом, у одного из многочисленных кафе.

За столиком Линка сразу спросила:

— Тебе понравилась наша новенькая? По-моему, ты так еще ни на кого здесь не смотрел.

— О ком ты?

— О рыженькой. Могу познакомить.

— Спасибо. Не надо.

— Ты уверен?

Не зная, что ответить, Бруно замялся. На его счастье, Линку отвлекла проходившая мимо компания. Такое случалось часто. Линка обладала завидным характером и умудрялась дружить со всеми, причем каждому казалось, что именно с ним она дружна по-особому. А уж смеялась Линка звонче всех и любой шутке. Ее смех был одной из достопримечательностей Столпа, и у очень многих, услышавших его впервые, мелькала мысль, что жизнь прожита как-то не совсем так. Порой, когда работа в каком-нибудь секторе не ладилась, Линку просили зайти и просто посмеяться. Помогало.

— Завтра вечером я с девчатами и межевиками иду на аэрбол, пошли с нами. Матч интересный — полуфинал, — Линка снова повернулась к молодому человеку.

— Спасибо. Завтра не могу.

— Опять. А ведь у тебя проблема, Бруно. Большая проблема. Знаешь, какая?

— Не знаю. И не хочу знать.

— Проблема твоя в прозвище. Знаешь, какое прозвище ты получил в нашем секторе?

— Нет. И не хочу знать.

Напрасно Бруно пытался остановить напор милейшей шефуни. «Проблема» — это было любимое слово Линки, решение проблем — любимым занятием.

От удивления чуть не захлебнувшись на холостом ходу, маленький симпатичный бульдозер навалился снова:

— Да как же так! Тебе должно быть это интересно!

— А мне неинтересно.

— Монах. Бруно Монах! Вот как тебя назвали! А ведь мы живем на юге Юга: здесь принято брать от жизни все, радоваться, улыбаться. Разве не так? И я хочу, чтобы ты был полноценным членом нашего коллектива.

Постнейшим выражением лица, какое бывает только на вечерней читке коанов, Бруно постарался показать, насколько ему стыдно.

Разумеется, Линка была права. Он знал об этом. Тысячу раз права. Надо общаться, надо дружить, но Санфар побери, как же все-таки скучно было ему с ее подружками!

«Представляешь, он такой красавчик: стэлса два ростом, получает почти тысячу стэлсов в месяц, а выглядит на миллион стэлсов!», «А у него аэр последней модели, наверное, тысяч за пятьдесят стэлсов, да и у его отца на стэлсах не один миллион стэлсов». И все разговоры в таком же духе: стэлсы, стэлсы, последние модели, и снова стэлсы, стэлсы, стэлсы — ну не хватит на них никакой вечности в душе. Наверное, тебе так и суждено навсегда остаться провинциалом. Нет, к этому привыкнуть невозможно, что и рост, и вес, и ум, и уж тем более доход — все надо измерять в стэлсах.

— А может, тебе стоит завести фанодрузей? — Линка явно собралась осчастливить его сегодня и окончательно. — Сейчас выпускают модели на любой вкус, не только развлекательные. Теперь можно купить и верующих ф-друзей, ты бы с ними беседовал о боге, о вечности. Давай мы всем сектором тебе спектр подарим. Последней модели!

— Спасибо. Мне не скучно с собой.

— А с фанодрузьями весело! Теперь некоторые ф-корпорации их даже бесплатно предоставляют вместе со спектром.

— Чтобы ф-друзья между делом навязывали мне нужные товары?

— Ф-друг плохих товаров все равно не предложит — это программно запрещено.

— Извини. Видно, я еще не дорос до фанодрузей.

— Они есть у всех. А если требуются друзья из реальности, то все равно без фано их не найти. Скопируй себя, закажи фано-я, и оно тебя познакомит с десятками людей, близких по интересам, образу мыслей. Впрочем, все равно большинство моих подружек предпочитает ф-друзей.

— Не сомневаюсь. Только я не люблю спектры.

— Почему? Их все любят. В них мир такой яркий, красочный. Не понимаю, как вообще ты умудряешься обходиться без спектра. Ведь без него в Йозере просто нельзя жить.

Бруно устал пожимать плечами.

— По-моему, я еще живой.

— Живой? — Даже экранчик на глазах Линки не мог скрыть, каким сомневающимся взглядом она смерила своего непонятливого подчиненного. — Еду, одежду, жилье — у нас все выбирают с помощью спектра. Например, в этом кафе хорошо обслуживают, но ведь эту информацию я моментально получила в фано, прочитала отзывы и решила посещать именно его. Как иначе ты все это узнаешь без спектра?

— Это не так и сложно.

— Ой ли!

— Во-первых, всю информацию я могу получить в биокоме…

— Ерунда! Биокомы устарели. Спектром я управляю зрачками, а работая за биокомом, надо нажимать на кнопки да клавиши, словно дикарю какому-то. Да это и тяжело — перебирать пальцами!

— Во-вторых, посмотри на официантов, на кухню — ничего не замечаешь?

— Нет.

— Присмотрись: персонал выглядит безукоризненно, встречает приветливо, кухня вся сверкает чистотой — по всем приметам, мы попали в хорошее кафе. Ну и зачем мне спектр?

— Тебе приходится наблюдать, думать, анализировать, а в спектре всю информацию получаешь сразу. Ты так до каменного века докатишься!

Глаза девушки сверкали от возмущения — она даже спектр сняла, наверное, чтобы убедиться в реальности столь непонятливого оппонента. А тот и вовсе обнаглел.

— Послушай, а если поступить наоборот? Линка, у тебя красивые живые глаза, стоит ли закрывать их экраном? У кого в глазах пусто — понятно, но тебе зачем? Разве интересно смотреть на мир сквозь чужую голову? Почему бы не увидеть мир таким, каков он есть? Он не такой уродливый и серый, как порой кажется после спектра.

На столь безумное предложение Линка сразу не нашлась что и ответить. Она захлопнула глаза спектром, набрала в грудь побольше воздуха, но стереть в порошок зарвавшегося подчиненного не успела — налетели подружки. Обед закончился, надо было мчаться на работу. И Бруно остался цел. На бегу он даже умудрился отпроситься в пошивочную мастерскую Службы, где его давно ждал новенький мундир.

Отпустив визкапа, Линка помчалась вместе с девчонками из своего фаносектора к лифтам. Даже издалека она вьщелялась в толпе маленьким ростом и длинной, немодной юбкой. Принцип «чем ниже должность, тем выше юбка» в данном случае был ни при чем. Так ей приходилось скрывать непропорционально короткие ноги. Впрочем, а Бруно не раз Уже в этом убеждался, тому, как к Линке относились в Столпе, могли бы позавидовать и самые длинноногие красавицы.

К удивлению молодого человека, мундир опять оказался не готов. Прийти за ним попросили через недельку.

Возвращаясь бесконечными коридорами Столпа к своему рабочему месту, Бруно размышлял, что бы это могло значить. В куртке монаха, со знаком Службы поверх вышитой секирки, он раздражал и высокое начальство, и рядовых сотрудников. Не раз получал замечания от незнакомых нобилей. К тому же другие офицеры, пришедшие в Столп одновременно с ним, мундир получили в два дня, а он за своим ходит три недели и все без толку.

Если сюда добавить назначение в фаносектор на совсем не офицерскую должность, да еще в подчинение девчонке, не имеющей даже чина бридара, — неласково его встретила хваленая Служба.

Вдруг мир полыхнул клетчатым черно-белым цветом. Дымчатые тени змеями затанцевали по углам. Предзнание проснулось. Отгоняя все посторонние мысли, Бруно попытался сосредоточиться на танцующих тенях, но они тут же растаяли. Снова ничего не получилось. Что-то неладное творилось с его джагри. Но что? Отчего так странно ведет себя предзнание при поиске охотников?

Звонок биокома зачеркнул все вопросы. Визкапа Бруно вызывали к нобилю Тэту на срочное совещание, будто у нобиля Тэта бывали совещания не срочные. На бегу наш визкап заметил, что время прихода сообщения практически совпадает со временем начала совещания. Кто-то очень хотел, чтобы он опоздал.

Бруно помчался к лифтам изо всех сил.

— А-а, известный всем нам визкап Бруно. Как всегда, последний и, как всегда, не в мундире. Визкап так торопится сесть? Может быть, визкап все же позволит нам задать один вопрос?

С лимонной гримасой на лице нобиль Тэт нанизывал молодого человека на свой острый птичий взгляд, как какую-то дохлую бабочку.

— Может быть, отважный визкап все-таки доложит нам что-нибудь новое по делу, которое ему поручено?

— Никак нет, гозт нобиль Службы.

— Я так и думал.

Отпущенный кивком начальственной головы, Бруно поспешил занять место в задних рядах собравшихся офицеров.

Начальные доклады не содержали ничего нового — Тэт вообще любил приберегать сюрпризы к концу совещания. Оставалось терпеливо ждать, когда перейдут к новой информации.

Старой информацией было ее полное отсутствие. Стэлсолог, специалист, отслеживающий стэлсовые траектории людей по их покупкам и тратам, как раз докладывал, что никаких следов охотников их сектор не обнаружил.

Следил Бруно в основном не за докладчиком, а за Тэтом. Нобиль мог в любое мгновение поднять любого из офицеров, и тогда будь готов держать ответ.

Тэта наш визкап запомнил с карнавальной ночи. Еще тогда широкие плечи этого невысокого худощавого нобиля с острым взглядом подсказали: он не так прост. И плечи не обманули. Нобиль Тэт был одним из самых известных координаторов Службы Арки, ее легендой.

На свой счет Тэт мог занести немало блестящих операций, но легендой он стал, пожалуй, благодаря своим приключениям в Черном квадрате. По нынешним нежным временам рассказы об этих приключениях звучали сказкой.

Якобы, когда Тэт был молодым межевиком в чине визкапа, он надевал пиджачок, цеплял галстучек, прихватывал очечки и в одиночку отправлялся в ночные трущобы Черного квадрата. И бродил там по улицам, шастал по переулкам, пока не сталкивался с какой-нибудь из многочисленных банд.

Рыщущие в поисках легкой поживы бандиты ну никак не могли утерпеть и не зацепить хиляка-очкарика, который, к их удивлению, не старался убежать, а с удовольствием останавливался и всерьез пытался выяснить, чем он может помочь столь уважаемым и отважным гозтам. Что дальше? Да ничего особенного. Утром канцелярия Службы получала краткий отчет о том, что некая банда Черного квадрата была вынуждена скоропостижно прекратить свое существование.

Стэлсолога сменил маер-аналитик. Он изложил математический анализ всех фактов агрессии, а для доклада использовал карту Арки со знакомой линией Аланта, пересекавшей материк с севера на юг. Из доклада следовало, что девяносто семь процентов целей агрессии лежат вне Арки. С учетом того, что три процента лежали в области ошибки измерений и методик, получался любопытный и парадоксальный вывод: абсолютно все цели агрессии могли лежать вне материка, и для Арки она бессмысленна.

Офицеры отнеслись к докладу равнодушно, как к любопытному, но бесполезному математическому трюку, а у Бруно мелькнула мысль, что именно этот седой маер подошел к разгадке тайны ближе всех.

Последним взял слово Интий, молодой красавец-межевик, и о математике сразу забыли. Речь пошла о Царстве Мертвых.

Доклад Интия сводился к трем фактам.

Ровно месяц назад в Лабиринте Норта Верде пропала охотничья экспедиция, а с ней и одна из ее участниц, молодая женщина двадцати семи лет. Это был факт первый и тривиальный, ведь известно: не бывает охоты экстремальней и опасней, чем охота на хорогов в Лабиринте. В таких случаях по закону надо ждать семь месяцев, после которых человек считается погибшим, со всеми вытекающими юридическими последствиями. Но группа Интия не стала дожидаться положенных сроков, а догадалась запросить информацию по всем без вести пропавшим

И тут обнаружился факт второй, неожиданный: оказывается, стэлсами якобы погибшей охотницы весь последний месяц активно пользовались, о чем говорит их стэлсовая история с оплатой множества покупок и услуг. Свидетели подтвердили, что стэлсами пользовалась или сама охотница, или женщина на нее похожая.

Наконец факт третий: сравнение волос брюнетки-козочки с материалами медицинских архивов доказывает с вероятностью в девяносто семь процентов, что это один и тот же человек. К тому же найдены свидетели, которые видели тигра, идущего в обнимку с женщиной в маске Смерти.

На закуску к фактам Интий изложил выводы своего отряда. Никаких охотников не было. Не было и козочки-приманки. Ведь не обнаружено никаких признаков засады. А с тигром расправилась именно та охотница на хорогов, которая исчезла вместе со всей экспедицией месяц назад. Именно она нацепила маску Смерти и убила северянина. По хатусконской мифологии тигры — это подручные смерти. Выходит, на этот раз тигр на свою голову поссорился со своей хозяйкой.

Насколько тихо было во время доклада Интия, настолько шумно стало после него. Тэт сразу закрыл совещание, оставив у себя лишь нескольких человек, а вышедшие из кабинета офицеры принялись обсуждать новость.

Никто не сомневался в печальной участи пропавшей экспедиции. Сгинуть в Лабиринте — это прямая дорога в Царство Спасенных, если ты святой, и в Царство Мертвых, если ты заурядный грешник. Общее мнение офицеров сходилось к тому, что здорово, выходит, налажена боевая подготовка в Царстве Мертвых, если после месяца тренировок обычная женщина смогла разделать под орех имперского тигра.

Все это молодой человек понял по обрывкам фраз разбившихся на группы офицеров. Стоило Бруно чуть притормозить у одного из таких кружков, как все дружно замолкали, тщательно отводя в сторону недружелюбные взгляды. Невзлюбила его Служба. Почему? Бруно уже голову сломал над этим вопросом.

Кто-то еще обсуждал странное совпадение процентов в двух последних докладах, другие уже травили анекдоты на тему покойников — «возвращается муж из Царства Мертвых, а жена в постели лежит одна…»; Бруно зашагал прочь.

Ему было что сказать. Были у него свои соображения по докладу Интия. Он знал, почему, кроме пряди волос, не осталось других следов на месте убийства. Он знал, кто все подстроил. И свое мнение он не менял с того самого момента, как увидел тигра с вывороченным гранитом в руке.

Только кого здесь интересует его мнение? Умные люди верят фактам. И не догадываются, насколько эти «факты» их обманывают. Ну не может женщина, пусть даже застрелившая сто хорогов, управиться с имперским тигром. Не может.

Проклятая карнавальная ночь. Ведь знал, что надо держаться от маскарадных празднеств подальше. В очередной раз карнавальная ночь сломала все и в его судьбе, и в его голове. Именно с нее началась вся эта чертовщина. Он стал Службой. Джагри ослепло. Стеллополисом расхаживают мертвые девицы и сворачивают шеи хатусконским тиграм из десятого легиона Непобедимых. От предзнания остались какие-то тени. Ба, вот и оно!

Дымчатые тени смерти змеились где-то очень высоко, в районе крыши Столпа. Именно там находилась опасность. Судя по призрачности теней, угроза была не очень: ну столкнулся ты с боевой секирой в руках на морийской тропе с молодым стодвадцатидвухзубым королевским Хорогом — только и всего.

На смотровой площадке Столпа было малолюдно, как обычно. Туристов сюда пускали только в первый год эксплуатации самой высокой башни Йозера, но после очередного конфликта с Севером из соображений безопасности ввели на это запрет, а перегруженные работой сотрудники сами ее не жаловали.

Тени мелькали все чаще. Как всегда бывало перед приступом — во рту пересохло. Бруно зашагал вдоль транспортной площадки, которая располагалась в самом центре крыши Столпа. Оставалось выбрать безлюдное место, активизировать джагри и разобраться, кто это здесь желает его смерти.

Он не успел встать на голову. Смерть сама шла ему навстречу, и бетонная крошка трещала под ее подошвами. Шаг был мерный, тяжелый.

Из-за угла вышел тот самый гигант-межевик, который рычал на него по слогам в злополучную ночь. Шел он прямо на Бруно, словно слепой. Глаза его были закрыты.

Звали гиганта Гериад. Его ненавидели все девчонки из Линкиного фаносектора. И он никогда не открывал глаза. Вот и все, что знал о нем Бруно.

—А-а, полиция объявилась. Странно. Твое место на каторге, полиция, а не на Службе. Что молчишь? Вижу — в глотке пересохло. Испугалась, полиция?

Презрительную гримасу он скорчил почище нобиля Тэта. Бруно сделал вид, что сорвался, не выдержал, да и слишком много таких гримас он видел за последние дни. А уж каким образом взбесить межевика, он знал точно.

— Плевать я хотел на твою Службу.

Гигант делано зевнул.

— Полиция сошла с ума. Это бывает. Выходит, если я оторву ей пустую башку, то ничего не изменится, правильно? А, глупая полиция?

— Попробуй.

Бруно знал, чего надо ждать от межевика.

Гериад должен был принять стойку аркейского боя. Не принял. Должен был атаковать. Не атаковал. А мир полыхнул черно-белым цветом так, словно гигант нанес опаснейший удар.

Тогда Бруно двинулся вперед сам. Сейчас он готов был сокрушить хоть стеллитовую стену и не представлял, что его могло бы остановить.

Гериад остановил. Он открыл глаза.

Мелькнули абсолютно черные глазницы. Черные дыры тут же скрылись под веками, зато потемнел весь мир. Надо было бить первым. Но Бруно не успел.

Двери ближайшего лифта распахнулись, и к визкапу подбежала Линка.

— Ты что, с ума сошел связываться с Гериадом? Пошли быстрей отсюда, я приказываю!

Приказывала она шепотом.

— Напрасно ты за меня боишься.

— Молчи, только молчи!

С муравьиной цепкостью вцепившись своими пухлыми ручками в куртку, начальство поволокло Бруно прочь. Линка действительно за него испугалась — ее вечно румяные щеки стали белыми.

Как ни энергично заталкивала она Бруно в лифт, он успел обернуться. Гериад так и остался стоять с закрытыми глазами. Казалось, он к чему-то прислушивается. На вид — слепенький добродушный гигант, из тех, кто мухи не обидит.

— Никогда, слышишь, никогда не подходи к Гериаду!

В лифте Линка уже не шептала. Впрочем, под его свист это было и невозможно.

— Почему вы его так боитесь?

— Мы его не боимся, мы его не любим. Нам он ничего не сделает, а вот тебе… извини, но Службе ты пока чужой.

— Я заметил: межевики меня невзлюбили.

— А ты говорил, что в два дня найдешь охотников на тигра и утрешь межевикам нос?

— Нет.

— Правда?

— Да.

— Значит, какой-то пакостник распустил слух.

— Понятно. За такое намерение Гериад, разумеется, имел полное право оторвать мне голову.

— Он сверхчеловек, — кратко, но как-то туманно объяснила Линка.

— А подробней нельзя?

— Ладно, служебную информацию я сброшу тебе на биоком. Просмотришь. В основном это материалы по проекту «Сыны Равэтов». А вот что мне делать с тобой?

— У меня все нормально.

— Нет. У тебя проблемы в работе, и я хочу тебе помочь.

— Это невозможно.

— Ну так расскажи о своих проблемах. Делай хоть что-нибудь, посоветуйся. А то я из-за тебя перестану смеяться!

Румянец на все щеки, сверкающий взгляд (спектры в рабочее время на Службе не приветствовались) — и становилось понятно, почему в их фаносекторе самые современные биокомы. Даже самый зажимистый нобиль-хозяйственник не устоит перед таким напором. Не устоял и визкап.

— Хорошо.

— Тогда встречаемся сегодня вечером на крыше. Кстати, все, кто любит там бывать, становятся друзьями. Но чтобы в служебное время я тебя там не видела!

Последние слова Линка прокричала, вылетая из лифта, и ее знаменитый смех пропал в лабиринте Столпа.

Материалов на Гериада набралось немного.

Он был действительно сверхчеловек, один из пяти добровольцев, модифицированных в рамках проекта «Сыны Равэтов». Историю Равэтов, этих мифических полубогов, создателей аркейской цивилизации, Бруно изучать не стал. О Равэтах он еще в школе начитался.

Чем только ни напичкали Гериада его создатели. Реакция — на уровне пороговых значений, зрение и слух работают в сотнях диапазонов. Отсюда и черная пластмасса под веками: обычный глаз — чересчур специализированный прибор. Объяснилась и нелюбовь к нему девчонок. Гериад мог видеть через стеллит, а уж через платьица…

В итоге получился то ли полубог, то ли чудовище.

Мгновенная реакция. Интеллект в двести стэлсов. Физическая сила ограничена только, прочностью опорно-двигательного аппарата. Но самое главное, что удалось его творцам: они умудрились направить первичные инстинкты Гериада на любовь к Будущему и на ненависть к его врагам.

Материалы по истории самих модификантов были явно урезаны и вызывали больше вопросов, чем давали ответов.

Почему сынов Равэтов было создано пять, когда вся культура Юга буквально пронизана счастливым числом семь? Почему так быстро погибли четверо остальных модификантов? Как вообще они умудрились погибнуть, обладая такими феноменальными способностям?

Настойчивый звонок биокома напомнил: работать надо, а не думать. Пришлось включить информационный фанопоток.

Додумывать пришлось уже на Карнавальном бульваре, присев на одну из его бесчисленных скамеек. После работы Бруно старался не пользоваться лифтами.

Итак.

Спасибо Гериаду. Джагри Бруно не ослепло, просто оно по неизвестной причине не видит убийц тигра.

С Гериадом тоже все ясно. Опасен. И хорошо бы умудриться ответить на два вопроса. Если он весь из себя сверхчеловек, то почему он такой злой? А если он злой, то почему Гериада сегодня занесло в столь романтическое место?

Ответов не было. Бруно быстро зашагал домой. Ему надо было торопиться на встречу с начальством.