Вход — всего один стэлс. Уличный фаноэкран висел на древних колоннах вертикального стадиона, на который толпами валил народ. Замелькали кадры с самого стадиона.

Зрители занимали места в двух его гигантских раковинах. Над полем натягивали страхующие сети, куда предстояло падать сбитым аэрам и их водителям. На дальнем конце поля под белым покрывалом был спрятан Миллиард, о предстоящей казни которого уже два дня кричали все фаносекторы. За Миллиардом, между створок стадионных раковин, голубел океан и виднелся остров со статуей Спасителя.

Висевший на колоннах экран показывал подготовку к зрелищу во всех подробностях. Зеваки под колоннами не умолкали.

— Уничтожить миллиард стэлсов — какой идиот это придумал?

— Да уж поумней нас с тобой будет.

— Побогаче — это точно.

— Да он псих просто.

— Этот «псих» знаешь сколько стэлсов загребет на казни Миллиарда? Нам и не снилось.

— Я считал. Свои не отобьет. Ни сборы, ни реклама миллиарда не дадут.

— Не может быть.

— А здорово придумал этот Батистерий!

— Здорово? Запретить надо такое зрелище! Ничего святого не осталось.

— Эх, мне бы этот миллиард…

Старичок, наблюдающий за всем, что творится перед стадионом, приглушил звук своего домашнего биокома. В кресле рядом со старичком сидел молодой кучерявый брюнет.

Уличные зеваки перед стадионом глазели на свой экран. Старичок с молодым человеком смотрели на уличных зевак. В свою очередь, имелись наблюдатели и за этой парой. Существовали и наблюдатели за наблюдателями. Длину столь типичной для Будущего фаноцепочки достоверно не ведал никто. Но из этой пары (старика и молодого человека) только один знал, насколько длинна и опасна бывает такая фаноцепь.

— Зачем позвал, дед? Впрочем, я догадываюсь. Но неужели нельзя все сказать по биокому? — спросил молодой человек. — Я тороплюсь. Меня на фа-ностудии ждут.

— Славы захотелось? Подождешь. Тебе нельзя идти на студию.

— Опять ты за свое, дед. Пойми, у меня в руках сенсация, историческая бомба! Пусть люди узнают: именно хваленая Служба инспирировала когда-то уничтожение сотен тысяч йози, организовала казни и расстрелы их лидеров. Ты сам историк и учил меня, что люди должны знать истину.

— Во-первых, в истине не вся правда. Во-вторых, где твой источник информации?

— Я не могу его раскрыть.

— Еще бы. Твоя сенсация украдена фаносевером из секретных архивов Службы. Пойми ты наконец: тебя используют. Идет наступление на Будущее, и кто-то ловко подставляет любителей дешевой славы.

— Есть борьба за Новое Будущее, дед. А сказки насчет агрессии Севера подбрасывает все та же Служба.

— Сказки? Смотри сюда.

Старик стал переключать фаносекторы, пока на экране не появилась картинка разгромленного Карнавального бульвара.

Старик приглушил звук, повернулся к внуку:

— Неужели ты ослеп? Неужели не видишь, как нарастает агрессия? Тут и искры не надо, чтобы полыхнуло. Знаешь, почему я сегодня не пошел на вертикалку и наших никого не пустил? Друзья из Службы меня предупредили: на стадионе готовится грандиозная провокация.

— Какая именно, дед?

— Они точно не знают. То ли команда Царства Мертвых — это вовсе не маскарад, и ее игроки начнут убивать своих соперников, то ли вообще случится что-то совсем непредвиденное. Даже Служба толком ничего не знает. Прошу тебя, давай посмотрим зрелище вместе. Я чувствую, что добром казнь Миллиарда не закончится.

Снисходительно кривя физиономию, мол, только из уважения к деду, внук включил стадионный фаносектор.

Брюнетка со сногсшибательной фигурой, одетая в платье стального цвета, шла узким живым коридором через беснующуюся толпу. Лицо королевы зрелища закрывал усыпанный звездочками белый спектр. Длинной лестницей она стала подниматься к своей трибуне, на которой ей приготовили аппаратуру для совершения казни.

Ударили знаменитые барабаны Юга. Весь стадион, все миллионы фанозрителей Йозера Великого смотрели то на стальную королеву за пультом, то на стоящую в противоположном конце поля гигантскую загадочную фигуру Миллиарда под белым покрывалом.

Барабаны замесили гуще.

На стадионных фаноэкранах комментаторы доводили градус интереса до высшей точки. Что за фигура под покрывалом? Каким образом казнят Миллиарда?

Вдруг барабанный бой оборвался. В абсолютной тишине королева в звездном спектре повернула рычаг, и занавес дрогнул, заскользил вниз.

Желтое сияние полыхнуло над полем. Стадион зашумел. Золотой хорог стоял на постаменте во всей своей красоте и мощи. Атакующий, клыкастый, поднявшийся на задние лапы хорог.

Пока зрители обсуждали, как можно казнить золотую статую в тысячи стэлсов веса, к Миллиарду подкатил двуствольный танк.

Длинный ствол уперся в золотого идола, а из короткого ствола ударил яркий луч. Под действием излучателя грудь Миллиарда раскалилась и вскоре засверкала слепящим глаза крохотным солнцем. И почти сразу на груди статуи вздулся золотой волдырь.

Пузырь этот становился все больше, больше, и вдруг стадион ахнул. Золотой шар, отделившись от идола, полетел в небеса. За ним — второй, третий. Уносимые ветром, шары потянулись золотой дугой в сторону океана, туда, где в голубой дали виднелся остров со статуей Спасителя.

Казнь золотого Хорога шла вовсю. Он на глазах превращался в бесформенную глыбу. На фаноэкранах бурно обсуждали придумку чудака Батистерия, умудрившегося золотыми пузырями спустить миллиард стэлсов на ветер, ну а болельщики, пришедшие на стадион, о казни уже забыли. На поле вылетели команды, аэры зависли в стартовых позициях. Только любимая игра Юга — аэрбол, могла отвлечь зрителей от такой картины: миллиард стэлсов, улетающий в никуда.

Королева зрелища дала сигнал, и игра началась.

По всему объему громадного стадиона, от зеленого поля до облаков, заметались аэры. Стадионные фаноэкраны крупными планами выхватывали то столкновения машин, то летящих вниз, на сетки, игроков. Публика ревела, не переставая. От динамичной, бешеной игры невозможно было оторваться.

Внук поднялся с кресла и отошел к входной двери. Он явно не собирался досматривать второй период.

— Обычный карнавальный матч, обычное зрелище — я не хочу тратить на это свои стэлсы. Меня ждут в фаностудии.

— Никуда не ходи, а материалы о Службе сотри. Ты не понимаешь, с чем шутишь.

Старик стал напротив внука. Оба — худощавые, только один — стройный, второй — сгорбленный. Один — брюнет, второй — полностью седой. Они отражались друг в друге, как в зеркале, которое дает ответ с поправкой в полвека.

Внук сказал:

— Отойди, дед. Я знаю, что ты в молодости работал на Службу. Как бывшей службе, тебе обидно слышать правду о своих хозяевах, но я ее все равно скажу. Древние преступления — это ерунда, я знаю больше: еще пятьдесят лет тому назад Служба тайно казнила и расправлялась с лидерами йози. Что молчишь, дед? То-то.

Внук поторопился к двери, открыл ее и попятился. Вошли межевики. От черных мундиров в комнате сразу потемнело.

Отлаженная процедура ареста не заняла много времени.

— Дедушка, как же так? — еще успел спросить внук, и его увели.

Старик тяжело опустился в кресло, закутался в плед и, прежде чем уткнуться в экран, пробурчал:

— Бывшая служба, бывшая служба. Служба никогда не бывает бывшей, внучек.

Следившие за атакой сотни тысяч зрителей вдруг услышали громовой силы взрыв и почувствовали, как вздрогнули под ними кресла. Все повернулись в сторону океана. Над каменистым островом поднимался к облакам серый громадный столб пыли. Заваливаясь на бок, столб медленно уплывал в сторону.

Спасителя не было. Взрыв не только уничтожил символ Юга, но и практически сравнял с океаном скалу, на которой почти триста лет простояла статуя. Теперь из воды торчал лишь каменный пенек, формой похожий на обрубленную руку, и ветер нес в его сторону последние золотые шары.

На стадионе началась паника

Старик, внимательно наблюдавший за происходящим на вертикалке, переключил фаносектор.

Старик ввел код.

Экран зарябил от черепицы. Далеко внизу, на дне уличного ущелья, были видны прохожие. Судя по всему, аэр, с которого велась съемка, крался над самыми крышами домов.

Не умолкая, звучали голоса участников операции:

— Нобиль Тэт приказал достать королеву зрелища хоть из лифтовой системы, хоть из Царства Мертвых.

— Пока ее стэлсы нигде не засветились.

— Значит, пробирается пешком. Подключите полицию.

— Подключили.

— Полиции вбей в башку, королева опасна. Никакой отсебятины. Никаких попыток ареста, если хотят сохранить свои жирные задницы. Никакого огневого контакта. Работать по ней только межевикам.

— Аналитики советуют отработать направление Стены.

— Согласен, охотница будет прорываться в Настоящее. Давай всех людей к стеллиту.

Крыши на экране замелькали одна за одной, пока аэр не завис над последней из них. Отсюда хорошо просматривалось залитое бетоном пространство, за которым матово мерцала Стена.

— Появилась.

— Отлично. Всех стягиваем в твой сектор.

— Идет к Стене.

— Отрезать. Ни в коем случае не подпускать к Стене. И осторожней. Она очень опасна. Вперед.

Молодая женщина в стальном платье и звездном спектре шла по бетону. До Стены оставалось стэлсов сто, когда со всех улиц, переулков и окрестных крыш к ней ринулись аэры межевиков.

Одни машины отрезали ей путь к Стене, другие — брали в оцепление, третьи, для абсолютной страховки операции, контролировали воздух. Межевики прыгали с аэров на бетон, занимали позиции.

Через мгновение стальная королева была в кольце, под прицелом сотни сканферов. К первому эшелону, бойцы которого приготовились стрелять с колен, тем временем подтягивалась подмога, межевики с узкими, длинными (стэлса три) трубами на плечах — стеллитовыми пушками.

Перед такой огневой мощью задрал бы вверх лапы и тиранохорог. Видимо, и до стальной королевы дошло: ей не спастись. Она перестала лихорадочно озираться и обреченно опустилась на колени. Затем легла на бетон, свернувшись калачиком.

Не опуская оружия, межевики стали смыкать кольцо вокруг «уснувшей» королевы. Они опасались неприятных сюрпризов и слишком поздно поняли, что происходит на самом деле. Первым сообразил нобиль Тэт. Страшно выругавшись, он бросился со своими головорезами в атаку. Поздно. В бетон уже уходили плечи, сверкнул спектр, и королева исчезла — только разогревшийся, дымящийся бетон чавкнул над ее головой. И тут же, буквально на глазах, будто высушенный снизу дьявольским огнем, бетон затвердел и потрескался.