14. колония Марта, 1 - 5 декабря 2196 г.

Гении рождаются не так уж редко, и со злодейством их дар вполне совместим, что бы ни утверждали литературные классики. Анжела знала как минимум троих гениев, и лишь один был безобиден и даже полезен обществу. Двое других представляли реальную угрозу цивилизации, правда, каждый на своем уровне бытия. Один, бывший муж Анжелы, угрожал довести до инсульта мировую культуру своими эпатажными кинороманами, другой - Ганс Штейнбок - обещал вогнать в гроб науку и технику, пытаясь установить в обеих областях свои правила игры. Кроме амбиций и гениальности этих мужчин объединяли еще две вещи: с обоими было невыносимо жить, и обоих было очень трудно бросить. Но если в первом случае Анжелу останавливала только подсознательная боязнь одиночества, которую она в конце концов преодолела, сбежать от Ганса ей мешал страх другого рода. Она боялась мести Штейнбока. Вежливый и, казалось бы, безобидный профессор мог быть очень жестким, если дело касалось сферы его личных интересов. Анжела, безусловно, была значительной частью этой сферы, и просто так, без боя Штейнбок ни за что не дал бы ей «вольную». Даже получив стопроцентные доказательства неверности Анжелы или услышав от нее однозначное заявление, Ганс не отпустил бы ее на все четыре стороны. Не такой он человек. Да и дело, которым он занимался все годы знакомства с Анжелой, не допускало таких серьезных изменений состава команды. Каждый шаг каждого администратора, инженера, врача, лаборанта, даже санитара был тщательно просчитан и учтен в генеральном плане эксперимента «Хартманн», еще когда он существовал только «на бумаге» и в голове у Штейнбока. Пожалуй, интересы дела были самым сильным аргументом в пользу сохранения команды в прежнем виде. Вот и получалось, что выйти из игры и сбежать от Ганса было и двуединой, и вдвойне невыполнимой задачей.

Анжела поставила бокал с коктейлем на журнальный столик и потеребила цепочку с кулоном, с тем самым, в котором хранился файл снятого Чженом ролика «Ночной Циньдао». Анжела так и не отдала кристалл с записью Штейнбоку. Почему? Она и сама этого не понимала. Поначалу. Позже поняла - потому что еще до того, как на «Тайко-7» встретила Чжена, уже подсознательно готовилась к бегству от Штейнбока. Ведь чем дальше продвигался проект «Хартманн» и чем серьезнее возрастали амбиции профессора, тем тревожнее становилось на душе у Анжелы. Ганса явно заносило, и если поначалу его методы и опыты «на грани» воспринимались как капризы гения, то по мере разработки проекта становилось понятно, что капризы перерастают все допустимые нормы и превращаются в навязчивые идеи или даже в слагаемые одержимости. Кроме того чем дальше, тем больше у Ганса становилось тайн даже от Анжелы. Правая рука на первом этапе проекта, к середине эксперимента она как-то незаметно ушла на третий план, затем стала мелькать лишь в эпизодах, возглавила вспомогательную группу и практически «выпала из темы».

Нельзя сказать, что это ее сильно обижало. Проект Штейнбока изначально интересовал ее постольку, поскольку был детищем Ганса и смыслом его существования. Чтобы вписаться в жизнь Штейнбока, следовало стать частью проекта, что Анжела и сделала. С течением времени роман начал угасать, а вместе с ним затухало и участие Анжелы в делах Ганса. То есть к моменту появления в лаборатории Чжена у госпожи Роузвел имелось достаточно причин для полного отказа от участия в жизни и делах Штейнбока, и Линфань был тут ни при чем. Да, его история послужила чем-то вроде катализатора, заставившего Анжелу принять окончательное решение, но и без Чжена Анжела не задержалась бы в лабораториях Штейнбока дольше, чем до Рождества, максимум - до Нового года. Правда, тогда ею руководили бы исключительно личные мотивы. Чжен Линфань помог ей осознать, что причин для разрыва с Гансом у нее гораздо больше: кроме угасшего чувства, еще и опасение за свою жизнь и свободу. Появление у Штейнбока криминальных наклонностей (свидетельство тому - похищение людей его подручными) было тревожным звонком, но хотя бы имело объяснение. А вот дела Ганса с какими-то странными типами «ниоткуда», прилетающими на космических кораблях без опознавательных знаков, его сверхинтерес к людям-Инь, его упорное желание всеми правдами и неправдами как можно скорее добиться результата в проекте «Хартманн» - все это не просто настораживало, а реально пугало. Штейнбок что-то знал, что-то очень важное, и скрывал это от Анжелы. Чем не причина опасаться за свою жизнь?

Вообще-то получалось, что опасно и бежать, и оставаться, но второе было, пожалуй, опаснее. Хотя кто знает? Старая немецкая поговорка «сколько ни думай, пока не попробуешь, не узнаешь» была в этой ситуации как нельзя кстати. Но поскольку Анжела сбегала не в первый раз, она точно знала, что степень опасности можно существенно снизить, если тщательно подготовиться.

В первую очередь следовало продумать путь отхода, затем подготовить транспорт и финансовое обеспечение и, наконец, позаботиться о «страховке». Насчет пути все было ясно сразу - лететь лучше всего прямиком на Землю, к брату. Он служит в федеральной полиции, причем на довольно высокой должности, и в его доме Анжелу не достанет даже Штейнбок со всеми его подозрительными связями в правительстве и Совете Федерации. Транспорт, то есть яхта, стараниями капитана Бадди всегда готова к любым перелетам. С финансами тоже порядок. Оставалась страховка, и лучше полновесная, такая, чтобы, узнав о ней, Ганс отстал раз и навсегда. Запись Чжена, укрытая от профессора, была только частью страховки Анжелы. Ведь при всей серьезности этот материал не имел прямого отношения к Штейнбоку. А вот три десятиминутные записи из лаборатории, в которых подробно рассказывалось об участниках эксперимента по модификации Чжена (для достоверности включая и Анжелу), это было уже кое-что. Даже больше, чем «кое-что». Особенно важным было неформальное резюме по итогам первых трех этапов.

Анжела включила запись. В первом сюжете кроме Чжена и его томной сиделки фигурировали такие значимые фигуры, как Людвиг, Клаус и сам Штейнбок.

«Если станет туго, этот ролик будет отличной разменной монетой. Проект «Хартманн» практически во всей красе! Не хватает лишь одной существенной детали - у Чжена по-прежнему его лицо, и секретом остаются новые «паспортные» данные. Штейнбок таким образом тоже страхуется, и от шпионов, и от дурных мыслей в голове у Чжена. Если Линфаня сейчас увидят враги, это не поможет им опознать его позже, «в миру». И если Чжен вдруг надумает сбежать, он не сделает этого, пока не получит новую внешность. А когда получит… ему будет все равно, «страдать иль наслаждаться». Он станет «Хартманном».

Анжела вздохнула. Чжен был ей симпатичен. Нет, не настолько, чтобы влюбиться, но сочувствовала ему Анжела от души. Парень попал в переплет ни за что, ни про что. Всего-то хотел закрыть на ночь окно! А что из этого вышло? Страшно подумать, как иногда начинаются истории, в результате целиком и полностью меняющие нашу жизнь. Из-за какой-нибудь мелочи, пустяка, с горы жизни скатывается целая лавина событий, меняя ландшафт любой долины до неузнаваемости. Человек уходит утром пасти своих баранов, возвращается вечером и видит, что вернулся совсем не туда, откуда уходил. Видит это и понимает - хорошо, что уходил! Могло ведь накрыть вместе со всем, что было в долине! Чжен попал именно в такую историю. Играть на его беде было аморально, но для Штейнбока, опустившегося до похищений, это было уже не проступком, а так… мелкой пакостью. К сожалению.

Анжела прибавила звук до уровня «эффект присутствия» и моментально погрузилась в виртуальную реальность объемного ролика, датированного первым декабря…

«… - Первое декабря? - Чжен удивленно взглянул на Штейнбока. - Я провалялся в отключке трое суток?

– Это был искусственный сон, - поправил Штейнбок. - Имплантация прошла успешно, однако требовалось время, чтобы закрепились нейронные связи. При наличии внешних раздражителей процесс мог затянуться или дать сбой. Мы действовали в ваших интересах.

– Ну да. - Чжен хмыкнул. - Вы всегда так действуете. В моих интересах и на благо эксперимента. Удачная отговорка. Вполне подходящая, чтобы отключить человека на три дня, даже не спросив его мнения.

– Поверьте, вы ничего не пропустили.

– Верю. - Чжен сел и потянулся. - Я отлично выспался. Хотя честно говоря, чувствую себя странно. Словно не выспался, а заново родился.

– Разве это плохо?

– Поумнеть и стать быстрым, как молния, - вставил негромкую реплику маячивший за плечом Штейнбока доктор Людвиг.

– Не надо мне завидовать, приятель. - Чжен усмехнулся. - Когда-нибудь ты тоже поумнеешь. Нет, профессор, это не плохо. Мне нравится видеть в темноте почти так же хорошо, как на свету, слышать лучше, чем собака, кулаком пробивать стену, ловить зубами пули, не дышать по десять минут и вообще быть круче гор. Разве такое может не нравиться? Такое могущество просто пьянит!

– Прекрасно!

– Но есть несколько вопросов, которые меня серьезно отрезвляют. Уж не знаю, откуда мне это известно? Впрочем, знаю, но сейчас детали не так важны. Гораздо важнее ответы на ряд вопросов «зачем и почему?». Зачем вы напичкали мой организм биоэлектроникой, армировали скелет углеродными нанострунами и вмонтировали в суставы титановые механизмы-усилители? Зачем вы подключили к моей памяти дополнительное запоминающее устройство? Для чего было подключать его к зрительному и слуховому нервам? Чтобы оно напрямую сбрасывало информацию в новый гейм-порт, который, в свою очередь, способен подключаться к портам любого вида на расстоянии в километр? Причем без моего ведома! Вам не кажется, что это слишком откровенный намек на то, что моим главным призванием отныне является шпионаж? Остается понять - какой? Промышленный? Но я теперь почти невосприимчив к радиации, мой организм неплохо сопротивляется электромагнитному и СВЧ-излучению, может самостоятельно нейтрализовать большинство известных ядов, а еще мое тело почти не горит, будто кожа пропитана специальным противопожарным составом. Нужно ли все это промышленному шпиону? Вряд ли. Получается, мне уготована судьба шпиона «военно-политической ориентации», не так ли?

– Чжен, это правильные вопросы, но вы получите все ответы чуть позже, когда мы проведем последний этап - загрузку новой личности и пластику лица.

– Загрузку новой личности? - Чжен наморщил лоб. - А у меня была «старая»? Я почти ничего не помню о прежней жизни, как будто это была не жизнь, а фильм о ком-то другом. Даже имя Чжен Линфань кажется мне чужим. Поскольку я теперь умен, на зависть Людвигу, понимаю, что вы промыли мне мозги и вообще сделали со мной гораздо больше, чем обещали. Чего еще вам не хватает? Почему вы решили выделить в ходе эксперимента еще один этап?

– Да потому что каждому овощу свое время, - снова вмешался Людвиг. - Пока не созрели нейронные связи, тебя нельзя было загружать информацией. Неужели трудно понять?

– Это я как раз понял, и спросил не об этом. Новый гейм-порт и генетическая модификация - примерно половина от объема выполненных вами работ. Какую цель вы преследовали, выполняя другую половину работы? Кем я стал на самом деле? Что шпионом - ясно, можете расслабиться и не тратить время на отговорки, это новое призвание мне, пожалуй, нравится. Но кем я стал по сути? Сверхчеловеком? Киборгом? Модификантом Инь-Ян нового поколения? Кем-то еще? И, главное, зачем вам шпион с таким широким диапазоном возможностей? Какова моя миссия? Карты на стол, господа экспериментаторы.

– Вы уж простите, любезнейший Чжен, но ваши предположения в большинстве своем ошибочны, - развел руками профессор. - Вы главный участник научного эксперимента, не более того. Чистая наука, никаких прикладных целей и задач.

– Снова ложь, - утомленно проронил Линфань. - Нет цели, нет результата. Не будь у вас конкретного заказа, вы не сумели бы сделать из меня… как вы называете меня между собой? По названию проекта?

– «Хартманн», - после недолгих колебаний, сказал Штейнбок. - В честь разработчика технологии армирования скелета. Он, к сожалению, трагически погиб. Проект «Хартманн». Создание универсального первопроходца.

– Вы хотели сказать - киборга-первопроходца? Разве намечается освоение новых планет? Что-то я не слышал о пополнении списка колоний. Снова лжете, профессор?

– Можете не верить. - Штейнбок кивком указал на виртуальный макет. - Но можете убедиться. Программа создания универсального первопроходца была одобрена Советом Земной Федерации и профинансирована правительством. Все официально зафиксировано и одобрено. Даже название проекта имеет штамп «одобрено СЗФ». Загляните в виртуальность общественной приемной Совета или в архив технических постановлений правительства. Там все есть.

Чжен медленно поднялся с кровати, постоял, прошелся до двери, вернулся и сел в кресло рядом с койкой. От предложенной Лорой воды он отказался, но не преминул подмигнуть симпатичной сестричке…»

…Анжела просматривала запись не в первый раз, и этот момент не в первый же раз вызвал у нее раздражение. Нет, никаких претензий! Чжен - свободный человек, и вообще… но было все-таки неприятно…

«… - Допустим, все так и есть, - после нескольких минут раздумий сказал Чжен. - Что вы собираетесь сделать со мной по завершении эксперимента? Отпускать на все четыре стороны единственного и неповторимого киборга-первопроходца будет слишком расточительно. Отправите меня в дальнюю разведку под контролем Гельмута и Фрица?

– Варианты дальнейшей деятельности вам предложит правительство. Наша компетенция заканчивается, как только государственная комиссия одобрит результаты эксперимента. Мы лишь оставим себе технологии и права на модификацию. Ну и, конечно, корешок вашего страхового полиса. Ведь если вы заболеете или случится неисправность в вашей, простите, «начинке», вряд ли кто-нибудь возьмется это исправить.

– Права и технологии, - повторил Чжен. - Очень интересно. А еще, вероятно, запасной пульт управления. Когда начнется последний этап?

– Когда вы будете готовы. Дня через три-четыре.

– Зачем же столько ждать? Ах да, «нейронные связи», будь они неладны…

– Совершенно верно. Но я не дам вам заскучать, любезный Чжен.

– Лучше поручите эту миссию Лоре.

– Само собой. - Штейнбок усмехнулся. - Но в основное время вы займетесь кое-чем более содержательным, чем плотские утехи.

– Я бы попросила, профессор! - Лора вспыхнула, но тут же остыла. - Простите.

– Прощаю. - Штейнбок смерил медсестру холодным взглядом. - В первый и последний раз.

Перехватив этот взгляд, Чжен удивленно выгнул бровь. Он впервые видел Штейнбока таким суровым. С ним-то профессор был всегда мягким и дружелюбным. Даже когда подставлял «под раздачу».

– Вот список того, что тебе предстоит изучить, - как бы сглаживая ситуацию, вновь вступил в разговор Людвиг. - Что бы в итоге ни стало основной профессией для новой личности, оставшееся за скобками лишним не будет.

– Программирование, - прочитал вслух Чжен. - Хорошее дело, только абсолютно неинтересное. Военное искусство… то же самое. Новейшая история и экономика? Это вообще скукота. Теория современного искусства? Дизайн? Вы издеваетесь?

– Еще физика искривленных пространств и астронавигация, - с ухмылкой подсказал Людвиг. - Такому умнику, как ты, материала ровно на три дня. Или что, слабо?

– Не на того нарвался. - Чжен подтвердил реплику неприличным жестом.

– Включите в список этикет и немецкий язык, - приказал помощнику Штейнбок.

– Я перегреюсь, профессор! - запротестовал Чжен. - Зачем мне немецкий? Разве в дальнем космосе будет мало «космического триязычья»?!

– Еще испанский и французский, - добавил Штейнбок. - Английский, китайский и русский используются в качестве «триязычья» лишь в более-менее приличных областях освоенного пространства, там, где федеральные чиновники имеют хоть какую-то власть. Дальше Грации, уж поверьте, Чжен, вас не поймут, если вы не добавите в свою речь хотя бы сотни немецких и трех сотен испанских слов. Первопроходцы - народ простой и суровый. Тех, кого они не понимают, они уничтожают на месте. А французский вам для комплекта. Скажите спасибо, что не добавил суахили и хинди.

– Спасибо! Лора, извини. - Чжен взглянул на сиделку с сожалением. - Шоу отменяется. У меня намечаются «месячные».

– Идиот, - едва слышно процедила медсестра и обиженно отвернулась.

– Ваш доступ к текстам и обучающим записям активирован. - Профессор подвинул по столу банку со странной надписью «изомероник». - Это вам вместо кофе. Экзамены по всем темам устроим перед началом четвертого этапа.

– И если я их завалю… - Чжен вопросительно уставился на профессора.

– Не завалите. - Штейнбок рассмеялся. - Это ведь ваши деньги. Хотя бы один прокол, и вы останетесь ни с чем. Контракт есть контракт, верно?

– Я знал, что вы сукин сын, профессор, - с такой же радостной улыбкой ответил Чжен. - Слишком мягко стелете.

– А вы думали, я расстанусь со своими деньгами без боя? - Штейнбок встал и протянул Чжену руку. - До завтра, герр Линфань. Надеюсь, завтра мы сможем поговорить о чем-нибудь вроде экономических показателей начала века или о новейших данных по структуре вещества темного гало нашей Галактики. На немецком языке. Да?

– Посмотрим. - Чжен хлопнул по ладони. - Будет день, будет пища…»

…На следующий день они действительно поговорили о многом и действительно на ломаном немецком. У Анжелы не было записи, но она знала это точно. Учитывая, что Чжен не имел склонностей ни к одному из предложенных Штейнбоком направлений, в том числе к языкам, результаты были более чем хорошими. И это при условии, что Чжен не бросался с головой в омут знаний, не прилагал титанических усилий, чтобы проникнуть за горизонты новых профессий, и вообще, штудировал материалы с ленцой и прохладцей в перерывах между кувырканиями в постели с Лорой. А немецкий, стыдно сказать, Чжену вообще «преподала» сиделка, страстно нашептывая всякий бред, пока изобретательный и неутомимый любовник трудился над уничтожением ее морального облика.

Тем не менее профессора уровень знаний Линфаня вполне устроил. Ближе к вечеру, изрядно утомившись от околонаучных бесед с пациентом, он пожелал Чжену дальнейших успехов и отправился к себе, а Линфань, естественно, снова запрыгнул в койку к Лоре и…

Ровно через сутки он сумел произвести на Штейнбока неизгладимое впечатление безупречным немецким, почти отличным испанским, глубокими познаниями в программировании и физике, несколькими шикарными дизайнерскими проектами собственной разработки и так далее и тому подобное. Профессор и его команда были просто в шоке от таких результатов.

Вот с того момента, когда закончилось бурное обсуждение успехов модификанта, и начиналась запись номер два, от третьего декабря 2196 года…

«… - Может быть, знания по одной из специальностей стоит углубить сразу? - предложил Людвиг.

– Нет, - усевшись в любимое кожаное кресло за письменным столом в своем кабинете, сказал профессор. - Окончательный выбор будет сделан, когда мы определимся с оптимальной личностной матрицей и внешностью нового Чжена. Скорость, с которой он усваивает знания и умения, невероятна, качество обучения тоже на высоте, так что, кем бы мы ни сделали его в дальнейшем, он будет высококлассным специалистом. И, заметьте, Людвиг, все его знания придут в новую личность из «прошлой жизни». То есть даже при большом желании он не сумеет вспомнить и проболтаться, где научился всему, что умеет. Прикрытие идеальное. Такую агентуру будет счастлива заиметь любая разведка за любые деньги.

– И вряд ли переплатит. - Людвиг кивнул. - Нам бы не продешевить.

– Я и не собираюсь. - Штейнбок поиграл автоматическим карандашом и загадочно усмехнулся. - Разве вы не заметили, Людвиг, что проект «Хартманн» подходит к завершению? То есть он будет реализован на год раньше намеченного срока. Понимаете, что это значит?

– У нас год форы. - Доктор поднял взгляд к потолку. - И это значит… мы можем использовать Чжена в своих целях целый год или… просто не предъявлять его никому и наделать еще два десятка таких «Чженов».

– В точку, Людвиг! - Штейнбок прицелился в помощника карандашом. - В обстановке, когда «Шанхайский проект» тоже близок к финалу, такой существенный скачок вперед нам очень и очень выгоден. Это просто чудо, что все настолько удачно сложилось. Мы сегодня же начнем проект «Хартманн-2» и сразу на шести столах.

– Но… нужны волонтеры и большое количество изомеров для начальных этапов модификации, - засомневался Людвиг.

– «Волонтеры» у нас есть. А изомеры им не нужны. Они уже готовы к модификации.

– На шести столах? - Людвиг встрепенулся. - Кажется, я вас понял! Уровень «минус девять»?

– Вот и отлично, что поняли, док. - Штейнбок приложил палец к губам. - Но все должно быть сделано в строжайшей тайне. Золотой Дракон наверняка имеет уши даже здесь. Если он почует опасность, нам несдобровать. Дракон готов к атаке, и ему не составит труда чуть подправить планы и начать свой великий поход с нашей лаборатории.

– А если так и случится? Если мы не успеем?

– Успеем. Нам потребуются семь-восемь суток. В воспоминаниях Чжена говорилось о ночи с двадцать четвертого на двадцать пятое. В ночь с 24 на 25 ноября ничего не случилось, значит, имелся в виду сочельник или вообще январь. Мы успеем, Людвиг. С нами Бог. Ступайте, готовьте лабораторию.

Когда доктор удалился, из смежной с кабинетом комнаты вышла Анжела. Она села на диванчик и закрыла лицо руками.

– Ты чудовищный лжец, Ганс.

– Не более чем другие, - равнодушно парировал Штейнбок. - Разница в том, что я лгу им, а они обманывают сами себя. Неизвестно, что хуже. Но ты не вправе обвинять меня, дорогая. Тебе я не лгу.

– Ты просто скрываешь половину правды. - Анжела опустила руки и с грустью взглянула на профессора. - Я так устала от всей этой нервотрепки, Ганс. От всех этих недомолвок, загадок и балансирования на грани закона. С тех пор, как ты занялся «Хартманном», наша жизнь превратилась в кошмар! Она лишилась главного - будущего!

– Наоборот, милая, у нас появилось будущее! Проект «Хартманн» станет венцом моей карьеры. Да, ты не знаешь очень многого, но, поверь, так лучше. Просто поверь и наберись терпения. Очень скоро наша жизнь изменится. Мы покинем это подземелье и взойдем на вершину мира. Ты и я. Обещаю.

– Взойдем на вершину? - Анжела горько усмехнулась. - Разве я когда-нибудь просила тебя об этом? Я хотела всего-то нормальной, спокойной жизни. А разве она может быть спокойной на вершине, на виду у всех и вся? Мне было бы достаточно жизни в зеленой долине, такой, как наша Марта, с любимым человеком. И необязательно с лучшим из лучших. Главное, чтобы он был со мной. Но ты, Ганс, давно живешь отдельно, ты карабкаешься по склону на свою «вершину», совершенно не думая обо мне.

– Неужели? - Штейнбок прищурился. - А кто о тебе думает? Чжен Линфань?

– Ганс, ты ревнуешь к этому мальчишке?

– Он позволяет себе слишком много.

– Разве ты не наказал его за это? В благодарность за все, что он позволил с собой сделать, ему можно простить любые шалости.

– Моя благодарность и так исчисляется семизначной суммой, Анжела. Сверх нее я не добавлю ничего, никаких поблажек.

– Снова лукавишь. - Анжела помотала головой. - Ты «добавил» Лору.

– Теперь ревнуешь ты, - заявил профессор и расплылся в саркастической ухмылке. - Да, эта девица - его «бонус». Она весьма недурна, и она идеальная пара твоему Чжену. Так что забудь о нем, дорогая. Что же касается моего отношения к тебе… ты не права, я о тебе не забывал. Когда все закончится, мы снова будем вместе.

– Это иллюзия, Ганс. Мы никогда не будем вместе. «Нас» больше нет. Остались только воспоминания да несколько записей в приватном разделе виртуальности.

Штейнбок покачал головой, но больше ничего не сказал. Он частенько так делал, когда считал, что тема исчерпана и дальнейшее обсуждение станет бессмысленным повторением уже сказанного, только в других выражениях. На этот раз Анжела, как ни странно, была с ним солидарна…»

…Третья запись была датирована пятым декабря, длилась ровно три минуты и содержала всего несколько фраз, сказанных на утреннем совещании Штейнбоком и Людвигом в присутствии Клауса, который уже вторые сутки «зависал» в операционном блоке сразу над шестью столами…

«… - Есть новости из метрополии, господа, - загадочно улыбаясь, сказал Штейнбок. - Сегодня утром состоялось секретное совещание правительства и парламента Федерации. Обсуждались антикризисные проекты образца девяносто четвертого года. Как вы понимаете, не возникло вопросов только по американскому. Он работает, как часы. А вот «Хартманн» и Шанхайский проект взяты под особый контроль комитетом по безопасности Совета ЗФ, и это значит, что скоро последуют оргвыводы. В первую очередь, конечно, достанется Золотому Дракону, но и нам следует подготовиться к неожиданностям. СБЗФ формирует специальную группу. Наверняка в нее войдут самые опытные и въедливые оперативники. Полных данных по составу группы пока нет, но предварительно - в нее включены комиссар СБЗФ Воротов и капитан ФПУ Грайс. Списки их личных достижений весьма внушительны. Нужно немедленно принять меры, чтобы эта группа не добралась до нас раньше времени. Лучшая защита, как известно, нападение, а значит, мы должны нанести упреждающий удар по этой… «Омеге».

– Интересно узнать, какими силами? - устало спросил Людвиг. - У вас есть выход на людей, готовых убить полицейских?

– Речь идет не об устранении этих законников, Людвиг. Мы просто возьмем группу под контроль.

– Внедрим в нее своего человека? Кого? Чжена?

– Верно мыслите, доктор. Это будет выгоднее, чем идти на конфликт, рискуя раскрыть себя раньше срока. Группу Воротова надо пустить по ложному пути. Пусть «Омега» покопается в делах Золотого Дракона и ШНЦ, пусть разворошит этот змеиный клубок. Для нас это будет лучшим прикрытием. Оставьте в покое «хартманнов» второй генерации, господа, и начинайте готовить Чжена к последнему этапу модификации. Время пришло…»

…Анжела отлично поняла, что затеял Штейнбок. Проект «Хартманн», раньше казавшийся ей грандиозным научным экспериментом, пусть с элементами промышленного шпионажа и нарушением прав человека, превратился в заговор. И еще она поняла, что, скорее всего, отступать поздно. Эксперименты над людьми ей не простят так же, как и хозяину подпольной лаборатории Гансу Штейнбоку. С другой стороны, шанс у нее все-таки оставался. Ведь ее девичья фамилия была Грайс. Ее брат, Вальтер Грайс, начальник отдела в Федеральном полицейском управлении, наверняка в состоянии ей помочь. Тем более что в составе группы «Омега» он будет вплотную заниматься делами Штейнбока и его загадочных конкурентов из Шанхая. Оставалось решить, что делать с Линфанем, ведь он тоже жертва обстоятельств, причем по вине Анжелы. Если не для выгоды, как заслугу перед государством, то хотя бы для очистки совести его следовало непременно выручить из этой передряги.

«Несмотря на его свинское поведение. - Анжела вновь потеребила цепочку с кулончиком на груди. - В конце концов, я сама виновата, что он так себя ведет. Бросила его на произвол… Штейнбока в самый трудный момент, а теперь обижаюсь. Да и стоит ли вообще обращать внимание на такие мелочи? Лора - это мимолетное увлечение, способ выпустить пар. Оказавшись на свободе, он мгновенно ее забудет. Ах, Анжела, о чем ты думаешь?! Что за женская непоследовательность? Ребром стоят вопросы жизни и смерти, а ты заглядываешься на парня, которому всего-лишь задолжала. Где логика? Хотя при чем тут логика? Сплошные эмоции. Ревность и страх…»

Анжела попыталась войти в отражение лаборатории и виртуально найти Линфаня, но у нее ничего не получилось. Войти она вошла, только проникла не дальше зоны для персонала с третьей категорией допуска. В виртуальности лаборатории все было почти как в реальности, но у входа в каждую зону стояли громилы, очень сильно напоминающие тех самых роботов-первопроходцев, которых изначально разрабатывали в лабораториях на Марте. Реально увидеть эти машины можно было только за стеклом в кабинете у Штейнбока или на складе, куда были помещены прототипы после закрытия проекта. Но в виртуальности эти железяки стояли на всех этажах и были довольно сообразительными и ловкими ребятами, поэтому пройти мимо стражи в закрытые для посещения зоны Анжела не надеялась. Вариант поиска на расстоянии явно отпадал. Впрочем, как и вариант номер два - поиск вживую.

В реальности все выглядело не так колоритно, но тоже достаточно надежно. Двери всех уровней, кроме «открытых для посещения», были намертво заблокированы изнутри механическими стопорами. Никаким хакерам или отважным спасателям такие замки было не взломать. Вскрыть двери можно было только направленным взрывом. Куда надежнее?

Получалось, что перехватить Чжена до того, как его увезут на «третий» этап, нереально, можно даже не дергаться.

«Очень плохо. Если дела пойдут паршиво, я не смогу предъявить самую главную страховку - имя и фото «нового» Чжена. Я не смогу даже примерно сказать, каким он станет. Наверняка он останется мужчиной, но вот каким? Хотя бы какой расы? Штейнбок может запросто превратить его в белого или черного. Такой извращенный юмор вполне в духе профессора. А личность… Чжен может стать кем угодно! Ищи его потом среди миллиардов мужчин среднего возраста. Хотя нет. Не среди миллиардов. Всего-то среди членов группы «Омега». Но и это непростая задача. Да, Анжела, ты влипла окончательно, и выбора нет. Если бежать, то сейчас, немедленно, пока Ганс занят окончательной «доводкой» Чжена. Но бежать не на Землю, а туда, где Ганс не будет искать, потому что такое не придет ему в голову! Надо срочно посоветоваться с Бадди!»

Анжела торопливо вышла из гостиной и направилась к флигелю, где жил капитан. Доверить такие разговоры виртуальности она не могла. Капитан был у себя и, похоже, понял все, только взглянув на хозяйку.

– Слушаю, мэм.

– Нам нужно срочно улететь, капитан.

– Без проблем, мэм. Какой маршрут?

– Это… - Анжела нервно смяла платок. - Это прозвучит довольно странно, Бадди, но… я хочу, чтобы вы сами проложили маршрут. Такой, чтобы нас не смог выследить никто. Даже лучшие сыщики Колониальной экспедиции.

– Понимаю, мэм. - Джокер воспринял откровение хозяйки как обычное задание, вроде «слетать до Гефеста и обратно». - Надолго мы улетаем?

– На месяц… - Анжела пожала плечами. - На две недели как минимум.

– Я предлагаю совершить двухнедельный круиз по цепи порталов, в том числе полулегальных, в результате которого со следа собьется даже лучшая ищейка. - Джокер сгреб со стола коробку с сигарами. - Конечным пунктом будет Даная. Ее обитатели всегда в курсе самых свежих новостей. Даже тех, о которых не говорят в Гипернете. Если за нами все еще будут охотиться, мы это узнаем. Я готов, мэм. А вы?

– Все, что мне нужно, есть на яхте, Бадди. Мне очень жаль, что вам не удалось выполнить просьбу вашего друга… лейтенанта.

– Я найду другой способ с ним рассчитаться. - Джокер кивнул. - Обязательно найду, не переживайте, мэм. Кстати, он мне не друг. Скорее наоборот.

– Но это ничего не меняет, да?

– Да, мэм, долг есть долг. - Джокер вдруг сменил тональность с деловой на доверительную. - Вы тоже в это вляпались, Анжела?

– Если вы имеете в виду - задолжала, пожалуй, да. Чжену… он попал из-за меня в серьезный переплет.

– Он из-за вас, а вы из-за него? - Бадди пропустил Анжелу вперед.

– Я… скорее из-за Ганса. - Анжела запнулась. - Хотя нет. Я вляпалась из-за собственной недальновидности и типичного женского страха одиночества. Простите, Бадди, вам этого не понять.

– Отчего же? - Джокер покачал головой. - Я мужчина, но понимать умею. Научился. Очень уж давно живу. Если вы бежите от Ганса, я проложу маршрут иначе. Мы завершим его в Солнечной.

– Зачем?

– Это долго объяснять, мэм, просто доверьтесь моему опыту.