12. колония Марта, 27-28 ноября 2196 г.
«Второй этап» стартовал двадцать седьмого ноября в полдень. К этому моменту Чжен уже и сам почувствовал потребность в «дозе» - потребность не наркотического характера, а просто надоело ждать. Поэтому, когда ему снова ввели «дрянь», он даже весело хохотнул.
– Ну наконец-то, поехали дальше! Кстати, умники, ваши изомеры - это жалкое подобие, а не пища. Но попрошу к моему второму пробуждению подготовиться лучше, чем к первому. Чтобы я не бегал по этажам, как голодная гончая. Контрактом это не предусмотрено. Людвиг, ты слышал?
– Это не мой вопрос, - пожал плечами доктор Людвиг.
– А чей, мой? Ну тогда ты ложись на стол, а я займу твое место!
– Успокойтесь, Чжен, мы все сделаем, - заверил другой доктор.
– Тебе верю, Клаус. Ты единственный, кто делает хоть что-то хорошее - колешь людям снотворное и наркоту. Давай, вкати мне кубиков пятнадцать самого лучшего… чего-нибудь!
– Хоть двадцать. Закрывайте глаза и считайте до десяти.
– Вслух?
– Вслух.
– Один, два, три… четы…
…»Четыре, пять, шесть… Нет, что-то не так».
Чжен открыл глаза. Считать было поздно. Он снова лежал на койке в своем номере и смотрел на проекцию часов на стене.
«Вечер, но дата прежняя, двадцать седьмое ноября. Странно. Нет, что уже вечер нормально, а вот как пролетел день - странно. Не было никаких неприятных ощущений, и вообще самочувствие, будто выспался в барокамере. Интересно, кого из меня «слепили»? Надеюсь, не урода, вроде Людвига?»
Чжен сел на кровати и заглянул в зеркало. Лицо было тем же.
«Опять странно. Второй этап сорвался? Или этапов на самом деле больше, и физиономию мне будут кроить позже. Нет, я же помню, Анжела говорила о трех этапах. После второго я должен был превратиться в нового человека, а третий этап должен был стать всего лишь «доводкой». Выходит, меня надули по-крупному? Нет, не может быть. Анжела, конечно, врала, но вряд ли более чем наполовину. Возможно, она говорила и вовсе чистую правду, а все мои подозрения - результат обострения паранойи. С другой стороны, я не могу ошибаться. Дрянь в венах бурлит, пища из дряни по вкусу, тело «чужое», но слушается лучше «своего»… все это явные признаки превращения в кого-то другого. В кого? А что, если действительно в человека-Инь? Вариант, если эти существа - люди и в них реально превратиться. Впрочем… Не знаю, как в человека-Инь, а в подобие, пожалуй, можно превратиться. Надо только натренировать ночное зрение, слух, набраться из скрытых резервов бульдозерной силы и… что там еще числилось в арсенале ночного народца… молниеносная реакция? Кого же на самом деле из меня лепит Штейнбок? Шпиона для внедрения в ночной народец? Но тогда он явно проигрывает, мое превращение, похоже, идет с громким скрипом. Хотя… Стоп!»
Чжен замер и медленно обернулся к стене с проекцией часов. Раньше никаких часов на стене не было, это точно. Линфань подошел к стене и провел рукой по изображению. Цифры были спроецированы изнутри. Чжен снова обернулся и поискал взглядом лампы. Они висели на своих местах, по углам комнаты, и… были выключены. Но между тем в помещении было достаточно светло, во всяком случае, для Чжена. Будь в комнате хоть одно окно, этот странный факт имел бы логичное объяснение, но окон в «номере» на пятом подземном этаже не было по определению. Линфань протянул руку к выключателю, немного поколебался - ему почему-то вспомнились типичные проблемы с выключателями во сне - и коснулся сенсора.
Вспыхнувший свет был ослепительным. Чжен зажмурился, подождал, пока исчезнут радужные круги, и приоткрыл глаза. Четыре тусклые лампы, еще вчера создававшие в «номере» если не интимную, то вполне уютную обстановку, превратились в софиты. Терпеть их свет было можно, но недолго. Чжен снова коснулся выключателя и с облегчением вздохнул. Без ламп, с подсветкой всего-то от инфракрасной проекции часов на стене, было гораздо лучше.
«Два ноль в пользу модификации, - подумалось Чжену. - Сначала пристрастился к дрянной пище, теперь начал видеть в темноте. Очередь за «ультраслухом» и силой молодого быка?»
Версию с перестройкой слуха Чжен проверить не мог, зато насчет силы… он подошел к двери и толкнул ее примерно с тем же, как ему показалось, усилием, что и вчера. Дверное полотно хрустнуло. Звук был отчетливым, но почему он такой, Чжен поспорить бы не рискнул. Если обострился слух - вероятно, дверь хрустела и вчера, только он не слышал, если дело в силе - тогда слух остался в норме. Впрочем, решить дилемму было несложно. Чжен ударил чуть сильнее, по личным ощущениям - примерно вполсилы. Дверь из прочного пластика выдержала удар. Не выдержали петли. Полотно вывалилось в коридор, щелкнув, словно пастуший бич по такому же пластиковому полу. Сразу за щелчком последовал другой звук, очень похожий на вскрик. В комнату ворвался яркий коридорный свет, и Чжен невольно отпрянул, не успев рассмотреть того, кто кричал.
– Прекрати немедленно!
Голос был немного искажен, в нем появились новые оттенки и полутона, но все-таки Чжен его узнал. В коридоре стояла Анжела.
– Просто попробовал, - буркнул Чжен и отошел подальше, в самый темный угол. - Заходи, если не боишься.
– Не боюсь. - Анжела заглянула в «номер». - Ты где?
– Добровольно встал в угол. За мелкое хулиганство. Ты сегодня без тележки?
– Дорогу на кухню ты знаешь. - Анжела вошла, пряча правую руку за спиной. - Твою вчерашнюю стряпню сегодня повторил робот. Все готово, можешь идти ужинать.
– Очень любезно с вашей стороны. - Чжен театрально поклонился и лишь потом сообразил, что Анжела его не видит. - Ультразвуковой свисток тебе не поможет, я ведь не акула.
– Да я и не собиралась… - Анжела торопливо спрятала правую руку в карман.
– А если бы собралась, я запросто выхватил бы его у тебя. Теперь я реагирую и двигаюсь вдвое быстрее. Вернее, могу двигаться быстрее. На самом деле пока не привык.
– Здорово, - искренне восхитилась Анжела.
– Для хоккейного вратаря. - Чжен вышел из тени. - Ты составишь мне компанию?
– Только до изомерного блока. Дальше я пойду другой дорогой. Твоя еда так пахнет… извини.
– Целый блок? - Чжен задумался. - Явно не для меня одного. Погоди, если вы не знали рецептов, как вы кормили остальных?
– Каких остальных? - удивилась Анжела.
– Тех, кто сидит в «аквариуме».
– О чем ты, Чжен? Никаких «аквариумов» здесь нет, и «остальные» нигде не сидят. Ты наш первый и единственный волонтер.
– Да? - Чжен на некоторое время растерянно замолчал, а затем легонько хлопнул себя по лбу. - Точно! Это же мне приснилось! Прости, Анжела, кажется, я потерялся во времени и реальности. День, ночь, все так смешалось… Мне приснилось, что тут есть люди, добровольцы, кроме меня. Только они уже люди-Инь.
– Очень ловкая попытка. - Анжела усмехнулась. - Хочешь, чтобы я проболталась об истинной цели эксперимента? Спешу тебя разочаровать, Чжен, истинная цель как раз обратная. Никто не собирается делать из тебя человека-Инь. И Ян тоже. Модификация по Штейнбоку - это абсолютно другой процесс, в первую очередь по целям и задачам. Я поняла, что тебя смущает. Люди из твоих воспоминаний имеют почти такие же способности, как и ты, но, поверь, это другое.
– И ночное зрение другое, - саркастически заметил Чжен. - Абсолютно такое же, как у людей с Дао, но другое. И ультразвук другой. На целых десять герц выше. А уж насколько «другая» еда из дряни, я вообще не говорю.
– Будешь продолжать в этом же духе - изойдешь на… яд, - спокойно парировала Анжела. - Или на желчь. Успокойся, Чжен. Да, первый и второй этапы модификации сделали тебя немного похожим на людей-Инь. Но все-таки они другие, уж поверь. Совершенно другие!
– Ага, значит, все-таки нелюди?
– Спроси у Штейнбока. Мне достаточно знать о них то, что я знаю, не углубляясь.
– А вариант «Ян»? Эти люди тоже «не люди»?
– Да зачем тебе это знать? Ты собираешься писать диссертацию? Это не твоя тема!
– Для полного просветления, зачем же еще? - буркнул Чжен. - Но пока я «темный и мутный», собираюсь дойти до кухни и тупо нажраться. Так ты со мной?
– Странный ты стал. - Анжела покачала головой. - То раздражаешься по пустякам, то шутишь, как попугай-пересмешник, то замыкаешься, будто тебя не волнует вообще ничто на свете.
– Нервы, Анжела, нервы. - Чжен сощурился и пошел по коридору к лифту. - Они ведь теперь работают в два раза быстрее. Пока ты обижаешься, я уже остываю. Из меня мог бы получиться идеальный муж - «скандаль со мной, дорогая, хоть сто раз в день, к вечеру остыну и все прощу». Как тебе вариант?
– Никак, - неожиданно прозвучало за спиной. - У вас разные вкусы, и вообще вы живете в параллельных измерениях. Параллели не пересекаются.
– Скажите это Лобачевскому. - Чжен подмигнул Анжеле и обернулся. - Здравствуйте, профессор. Пришли меня проведать? А где цветы и апельсины?
– Это называется вечерний обход, - сказал Штейнбок. - Вы собрались на кухню, Чжен? Разве роботы не принесли вам ужин в комнату?
– Может, нанюхались и зависли? - Чжен пожал плечами. - Мне вернуться?
– Нет, идемте на вашу кухню, я составлю вам компанию.
– Что? - удивился Линфань. - Вы будете есть изомеры?
– Нет, - рассмеялся профессор. - Только понаблюдаю, а заодно развлеку вас беседой. Анжела, спасибо, можете идти.
Анжела молча кивнула и направилась в сторону, противоположную лифтам.
– Я выспался, так что ночью свободен, - игриво бросил ей вслед Чжен. - Приходи, куколка, потанцуем.
– У тебя новый кавалер, дорогуша, - развернувшись на ходу вполоборота, ответила Анжела и прицелилась в Чжена указательным пальцем.
Штейнбок сдержанно рассмеялся.
– С фрау Роузвел такие штучки не пройдут, мой дорогой Чжен. К ней нужен особый подход.
– Вы идеализируете женщин, профессор. - Чжен скривился. - Те же люди, только… «изомеры».
– Возможно, возможно. - Штейнбок покивал, но, скорее своим мыслям, чем утверждению Чжена. - Как ваше самочувствие?
– Нормально, если не считать голода.
– Я слышал, у вас проявились какие-то скрытые доселе таланты?
– Вы же видели дверь.
– А зрение? Свет в коридоре не слишком яркий?
– Слишком, но терпеть можно. Обнаружил в комнате инфракрасные часы. Оригинально. Насчет слуха пока не знаю… Вот ваш свисток.
Штейнбок оторопело взглянул на зажатую в пальцах у Чжена вещицу.
– Я… не собирался его применять… просто хотел вам показать… предложить… проверку.
– Ну, дуньте, если полегчает. - Чжен покачал головой. - Все у вас какие-то проверки, перепроверки. Почему, профессор? Вам в жизни никогда не встречались честные люди? Будьте со мной откровенны, говорите правду, пусть и в разумных пределах, сколько мне полагается, и я отвечу вам тем же. Да я так и делаю, а вы все проверяете. Обидно, честное слово!
– Поймите, Чжен… - Штейнбок спрятал свисток в карман так же суетливо, как это сделала до него Анжела. - Дело не в недоверии! Подтверждений требует протокол! Чистота эксперимента зависит от достоверности данных в той же мере, что и от прямых результатов.
– Это все на вашей совести. - Чжен махнул рукой. - Мне уже по тамтаму. Обратной дороги нет, верно?
– Да. Процесс необратим.
– Значит, не о чем и говорить. Надо вам проверять, проверяйте. В конце концов, это моя работа, контракт есть контракт.
Линфань ткнул в кнопку вызова лифта.
– Именно так, Чжен, контракт. - Штейнбок кивнул. - Ничего личного.
Двери лифта открылись, Чжен вошел и потеснился, чтобы освободить место для профессора, но Штейнбок в кабину входить не спешил. Вместо него в лифт втиснулись санитары. Они крепко схватили Чжена под локти и прижали к стене. При всей серьезно возросшей физической мощи, с этими ребятами Линфаню было не справиться. Да он и не собирался.
– Лифт, минус девять, - скомандовал Штейнбок.
Чжену стало любопытно. Так глубоко он пока не спускался. Настораживал конвой, но это было вторично. В конце концов, хуже, чем было, уже не будет. Убивать тоже не станут - рановато. Так что… из двух еще оставшихся у Чжена эмоций одну - страх - можно было смело исключить. Бояться нечего. Оставалось сплошное любопытство.
Когда лифт остановился на девятом уровне и раскрыл двери, Чжен понял, что с выводами поспешил. В арсенале эмоций завалялась еще одна - удивление. Санитары сильно толкнули в спину, и Чжен ввалился в почти знакомое помещение. Теперь он видел его при другом свете и в ином ракурсе, но сомнений быть не могло, Чжен попал в «аквариум», который приснился ему две ночи назад.
И в этой стеклянной камере действительно сидели люди. Пятеро мужчин и одна женщина. Все, как в том вещем сне. Только вместо бархатной темноты вокруг царил черно-белый полумрак. Лица людей при таком освещении выглядели немного «размытыми», но в целом видимость была нормальной, Чжен видел все помещение, вплоть до самых темных закутков. С непривычки восприятию остро не хватало цвета, и страдала оценка перспективы - комната казалась меньше, чем была на самом деле, зато никто из обитателей «аквариума» не мог подкрасться к Чжену незамеченным.
– А-а, предатель, - с усмешкой отреагировал на появление Чжена «смотрящий». - Все-таки согласился?
– Я что-то не совсем понимаю. - Чжен сдал назад и прижался спиной к закрытым створкам лифта. - Вы кто? Куда я попал?
– Ты знаешь. - Из дальнего угла неспешно вышел еще один пленник. Судя по голосу, тот, с которым Чжен во сне «подрался».
– Снова сон?
– Скорее - бред, - фыркнул «драчун». - Вообще-то после общения с профессором некоторые еще не такую чушь несут. Ты свой гейм-порт давно проверял?
– Зачем? В каком смысле - проверял?
– В смысле подключения.
– А что?
– А то, что мы к нему уже двое суток подключены и все твои похождения видим и слышим. И «сон» твой, «вещий», тоже мы устроили. Я, если конкретно. Звуковой ряд на темном визуальном фоне да парочка острых ощущений - простейшая виртуальность, в детском саду такие сочиняют.
– Ты сочинил мой сон… в смысле - виртуальность? Но как ты подключился? Взлом порта - я еще понимаю, дело техники, но ведь до него надо добраться! А тут кругом стальные стены, да и не «бьет» порт дальше десяти метров.
– Все тебе расскажи. - «Хакер-драчун» самодовольно ухмыльнулся. - Что сделано, то сделано, а как - мое ноу-хау. Сейчас речь о другом.
Он обернулся к «смотрящему», как бы передавая эстафету.
– Речь о том, что ты, Чжен Линфань, все-таки предал свой народ, - подхватил «палочку» старший. - И мы вынуждены… не оставить это без внимания.
– Культурные какие, - Чжен сжал кулаки. - Сказали бы прямо - дать тебе в морду. «Не оставить без внимания…» Земляне есть земляне. Ну, кто первый?
– А зачем первый? - рядом с хакером встал еще один пленник, очень крупный и жилистый. - Мы все сразу начнем.
«Эстафетная палочка» мгновенно превратилась в дубинку. Да еще окованную железом. Первый десяток тумаков Чжена не впечатлил, часть ударов он парировал, часть пропустил, но даже не ойкнул. Зато когда оппоненты разогрелись и дело у них пошло веселее, Линфань понял, что сегодняшний вечер будет не самым приятным в жизни, а ночь очень долгой. Если вообще не станет вечной. Оставалась одна надежда, что тот, кто сюда засунул, отсюда и вытащит. Насладится «подтверждением» результатов эксперимента и вытащит… за ноги в «холодную»! Чжен сопротивлялся отчаянно, молотил кулаками направо и налево со страшной силой, но боевого опыта ему явно не хватало. Пятеро, а затем четверо (одного Чжен все-таки вырубил) людей-Инь в конце концов зажали его в углу и отметелили, как дворник шавку.
Примерно за минуту до «гонга» Чжен перестал соображать и видеть цели, поэтому последний удар ему достался, как ни обидно, от «спасителей», а не от врагов. Санитары огрели бессмысленно машущего руками и ногами Чжена резиновой дубинкой и втащили в заветный лифт.
– Довольны, да?! - хрипло спросил Чжен и истерически рассмеялся. - Слышишь меня, профессор?! Ты хотел проверить, подействовала ли твоя модификация?! Думал, я притворяюсь, да?!
– Пасть захлопни, - пробасил один из санитаров.
Чжен поднял мутный взгляд на санитаров и сплюнул кровью им на ботинки.
– Пошли вы!
Последняя оплеуха за вечер была самой сильной. Чжен провалился в темную воронку беспамятства и утонул в ней до утра…
…Утром двадцать восьмого ноября Линфань проснулся раньше обычного, но все равно бодрым и полным сил. О вечернем происшествии ничто не напоминало. Чжен и вспомнил-то о нем, лишь когда вошел в ванную и взглянул в зеркало. По всем раскладам лицо должно было выглядеть как багрово-синяя подушка, но, во-первых, в темноте все виделось в черно-белом варианте, а во-вторых, никаких следов на лице не осталось.
«А били меня крепко. - Чжен открыл рот и ощупал десны. - И зубы на месте. Странное дело. Снова приснилось?»
Чжен умылся, вышел из ванной и вернулся к кровати. На подушке темнели пятна подсохшей крови. Чжен на всякий случай зажмурился и включил один из светильников. Сквозь веки свет почти не проникал, значит, яркость была терпимой. Линфань приоткрыл один глаз. Свет казался ярче обычного, но не резал. Чжен открыл другой глаз и последовательно включил все светильники. Результат оказался лучше, чем ожидал Линфань. Нормальное освещение он мог вытерпеть достаточно долго. Видимо, модификация «дозрела». Чжен вздохнул с облегчением. Быть чисто ночным жителем ему не хотелось, а вот почти одинаково хорошо видеть в любое время суток (днем чуть лучше) - это был несомненный плюс.
Буквально в двух метрах за спиной кто-то покашлял, что-то негромко зашипело, и послышались шаги. Чжен резко обернулся. Никого. Он снова прислушался. Звук шагов доносился из коридора и постепенно становился громче. Человек приближался, равномерно дыша и периодически похлопывая себя по бедру - в такт похлопываниям негромко звякали какие-то предметы, скорее всего, содержимое брючного кармана. Линфань подошел к двери (заново навешенной на стандартные петли, но теперь незапертой) и, когда шаги зазвучали максимально громко, выглянул в коридор. Поравнявшийся с комнатой Чжена человек испуганно отпрянул, но это ему не помогло. Линфань молниеносным движением ухватил его за плечо и притянул к себе. Жертвой оказался не кто иной, как помощник Штейнбока доктор Людвиг.
– Что у тебя в кармане? - спросил Чжен. - Ключи?
– Это… гильзы. - Доктор полез в карман и вытащил несколько металлических цилиндров размером с сигаретный фильтр.
– Гильзы? - удивился Линфань. - Ты ходил в тир?
– Нет, это защитные гильзы от ампул с токсичными препаратами. Список строгой отчетности. Иду сдавать.
– В изомерный блок?
– Да, в фармбанк. А что?
– Ничего, Людвиг, иди.
– Через полчаса начинаем третий этап, не забыл?
– А меня кто-то предупредил? Ладно, Людвиг, считай, что ты меня оповестил. Буду вовремя. Шагай дальше.
Чжен вернулся в комнату. Слух тоже «дозрел», и это было хорошо, хотя и не очень удобно. Слушать, как чихают соседи через семь этажей, ему было неинтересно, но, наверное, постепенно к этому можно будет привыкнуть. Мгновенная реакция тоже была полезным приобретением, а главное, за ней поспевали мышцы! Супер! Просто супермен, а не Чжен Линфань. Оставалось только обзавестись собачьим нюхом и умением читать чужие мысли или предугадывать события.
«Чжен, тебя понесло. - Линфань хмыкнул. - Фантазии позже. Например, когда рядом окажется Анжела. Естественно - в постели».
Мысль об Анжеле вызвала волну тепла, которая прокатилась сверху вниз и мгновенно «разогрела» совершенно определенную часть тела. Чжен отмахнулся от провокационных мыслишек, но это не помогло. «Разогрев» будто бы тоже «дозрел» и зафиксировался навсегда.
«Будет хохма. - Чжен беспокойно покосился в сторону ванной. - Принять холодный душ? Ну не идти же в оперблок с таким вот бушпритом. Не морская яхта вроде бы. А может, обнаглеть окончательно и затребовать у Штейнбока бабенку? Возможно, он и выполнит требование, но насколько это дело затянется и где гарантия, что поможет?»
Чжен представил, как лежит на операционном столе «с поднятым флагом», коротко хохотнул и направился в ванную.
Через полчаса он, свежий и спокойный, как первооткрыватель брома, вошел в оперблок и привычно направился в предоперационную переодеваться и получать свою утреннюю дозу «дряни», или, как красиво выражались ассистенты Штейнбока, - «премедикацию».
– Пришли? - В комнате появился, как всегда, чем-то озабоченный профессор.
– А вы думали - приползу? - спросил Чжен с вызовом.
– Обижаетесь? - вздохнул профессор. - Вы снова имеете на это полное право, Чжен. Но контракт есть контракт, ваши слова? Я мог бы устроить вам спарринг с Фрицем и Гельмутом, однако это было бы не показательно. Наши санитары - обычные люди.
– Вы, наверное, хотели сказать «обычные лоси»? - пробурчал Линфань. - Да еще с дубинками.
– Вот именно, с дубинками. А те, кто вас экзаменовал, - люди-Инь по вашей классификации - подходят для сравнения просто идеально.
– Давно они у вас сидят?
– Не очень. Попались на попытке проникнуть в лабораторию. Собственно, поэтому я и заинтересовался вашей историей. Не попади нам в руки эти шпионы, я вряд ли поверил бы в ваши байки.
– Я, между прочим, ничего вам не рассказывал. - Чжен нахмурился. - Но это в прошлом. Обидой больше, обидой меньше… Давайте вернемся к делам. Раз уж так все сложилось, мне нужно хотя бы подзаработать.
– Хорошо, Чжен. Переобуйтесь и ждите. За вами придет Лора.
– Лора? - заинтересовался Чжен. - Кто такая?
– Медсестра из другого сектора лаборатории, вы ее не знаете. Кстати… - Штейнбок почему-то вдруг просиял, - очень симпатичная особа. По матери японка, по отцу немка, представляете?
– С трудом.
– Очень интересное сочетание, очень. Рекомендую. Думаю, с начинающим миллионером она будет особенно любезна.
– Что это вы обо мне так печетесь, профессор? - удивился Чжен.
– Да как вам сказать… - На губах у Штейнбока заиграла ухмылка, а взгляд на секунду скользнул вниз, указывая Чжену на причину.
Спонтанный «разогрев» произошел, видимо, от одного упоминания о некой Лоре. Чжен снова выглядел как океанская яхта, готовая отправиться в круиз любой категории сложности. Вплоть до десятой или двенадцатой, если выдержит «море».
«Что же будет, когда эта самая Лора явится?»
Линфань поднял умоляющий взгляд на профессора.
– Не отрубать же!
– Ни в коем случае! - Штейнбок покопался в кармане белой куртки и выудил какие-то пилюли. - Вот, примите… сразу две.
– А не вывернет?
– Это лекарства-изомеры. Опытная партия. Готовясь к модификации, мы постарались учесть все варианты, в том числе и повышенную возбудимость пациента. То есть вашу.
– Вчера такого не было.
– Вчера вы и не слышали так хорошо, как сегодня, и двигались всего-то на двадцать процентов быстрее стандарта, зато сегодня… Людвиг рассказал, как вы его… кхе-кхе… сцапали. Я просмотрел запись. Это было забавно. Бросок паука из засады. Только не делайте так больше, хорошо?
– Просто проверил. - Чжен закинул в рот таблетки и проглотил. - Скоро подействуют?
– Минут через десять. Лора успеет оценить вас по достоинству. Встретимся в отделении имплантации, Чжен. - Штейнбок снова ухмыльнулся, похлопал Чжена по плечу и удалился.
«Завидует, наверное, - мелькнула мысль у Линфаня. - В его-то возрасте такими успехами не похвастаешь. А может, все чуть тоньше. Как он меня отбрил, когда я пытался заигрывать с Анжелой! Будто коршун налетел. «Разные измерения, параллели…» Приревновал, старый пень, точно приревновал! Но теперь остыл и пытается перевести стрелки на Лору. Хитер. Но я поступлю хитрее. Лора, если приглянется, будет сама по себе, как разрядка, а для леди оставим высокие чувства. А старички, уж извините, по борту».
Лора пришла, как и обещал Штейнбок, ровно за минуту до того, как подействовали таблетки. Чжен успел внушить себе, что перед докторами и сестрами стыд неуместен, и поднялся с кушетки по первому же требованию роскошной медсестры. Секунд десять Лора молча изучала Чжена, а он, мучаясь от смущения, но заставляя себя не отводить взгляд, изучал ее.
Штейнбок был прав. Лора оказалась очень привлекательной по любым стандартам, даже на вкус джентльменов, предпочитающих блондинок. Она была брюнеткой, но ее карие глаза имели очень красивый полувосточный разрез и притягивали взгляд, как два магнита. Впрочем, магия взгляда не мешала оценить и другие достоинства девушки. Например, пухлые губки, слегка вьющиеся локоны, пышную грудь, тонкую талию и стройные ноги. Единственное, чего ей не хватало, - проблесков ума в прекрасных глазах. Чжен называл таких девушек «карамельками»: гладкими, сладкими и… «быстрорастворимыми». Они были отличными подружками на год, но зачастую приедались гораздо раньше. В случае с Лорой год был в принципе реальным сроком. Даже два. А вот три или больше - вряд ли. В контракте речь шла об одном, поэтому Чжен решил, что к рекомендации профессора, пожалуй, прислушается. Вот прямо сейчас. Линфань мимикой дал понять, что пауза затянулась, и первым нарушил молчание.
– Еще минуточку, Лора, - смущенно улыбнулся он. - Неудобно же так идти… с шага сбивает. Минуточку. Уже отпускает.
– Это называется «отпускает»? - Медсестра недоверчиво взглянула на Чжена. - Модификация пошла тебе на пользу, милый. Твои изначальные снимки и биометрия не впечатляли.
– Потому что рядом не было тебя, киса. - Чжен подмигнул.
Медсестра состроила глазки и взяла Чжена под руку. От ее прикосновений, запаха и тепла у Чжена на секунду закружилась голова. Его снова окатило кипятком, но действие таблеток все-таки оказалось сильнее эмоций. Чжен положил руку медсестре на запястье и невольно сжал пальцы. Лора ойкнула, но руку не отдернула.
– Извини. - Чжен шумно выдохнул. - Все, красотка. Можем идти.
– А чем ты еще можешь удивить? - Лора как-то совсем не по-деловому прижалась к Чжену.
– Ты даже не представляешь, киса. Приходи вечером, я устрою для тебя персональное шоу. Но сначала дело. Мне слишком хорошо платят, чтобы относиться к нему с прохладцей.
– Это я знаю, - мурлыкнула Лора. - Только, боюсь, вечером не получится.
– Ты занята?
– Нет, милый, занят будешь ты. - Лора кивком указала на выход из блока. - Третий этап самый долгий.
– Тогда приходи завтра.
– Я уже пришла, милый. Теперь я буду твоей персональной сиделкой. Днем и ночью.
– Это здорово. - В голосе Чжена не слышалось особой радости.
Лора была, конечно, хороша и чертовски сексапильна, но Чжен понимал, что ласкового обращения, созерцания прелестей и даже секса с роскошной сиделкой ему будет мало. Без Анжелы ему будет скучно - к гадалке не ходи.
«А судя по тому, что раньше Лору я не встречал, имплантационный блок - это закрытый сектор лаборатории. Если из него непросто выйти, то и войти туда можно лишь при большом желании, даже такой явной протеже Штейнбока, как фрау Роузвел. А где гарантия, что у Анжелы возникнет желание навестить вонючего модификанта? Она ведь и в самые, казалось бы, теплые моменты терпела мое общество больше по служебной необходимости, чем из личной симпатии. Короче, права народная мудрость: нельзя получить все сразу, не отдав за это сразу все. Получил, заплати. В кредит - только неприятности. Жаль. Хотя и Лора ничего. Во всем надо находить плюсы…»
…Вновь уплывая в беспамятство, Линфань старался не думать ни о чем и ни о ком, но едва он начал терять контроль, ему явилась Анжела. Она старательно делала вид, что ей плевать на новую подружку Чжена и вообще она здесь исключительно по делу, но получалось у нее из рук вон плохо. Она вообще была плохой лгуньей (сцена у чайной беседки не в счет). Вот и сейчас Чжен легко читал у нее на лице все скрытые мысли и переживания, но реагировать не спешил. Да и как он мог отреагировать? Поклясться Анжеле в вечной любви и пообещать хранить ей верность? Бессмысленно, да и с чего вдруг? Какие авансы она вручила Чжену? Чмокнула в щеку? Намекнула, что он ей небезразличен? Пять баллов… по стобалльной системе. На такие шансы не ловятся даже законченные оптимисты. Нет, Анжела действительно из другого измерения. Даже став миллионером (во что пока верится с трудом), Чжен не станет ближе к ней ни на шаг. Штейнбок прав, как ни противно это осознавать. Измерения параллельны и если пересекутся, то там, где уже не будет ни Анжелы, ни Чжена.
В общем, Чжен так и уплыл в туман общего наркоза, не сказав Анжеле ни слова.
«Зато не придется нарушать обещания. Ведь как можно устоять перед Лорой? Легче удержать на плечах слона! Лора - это знамя инстинкта. Уж если показалось на горизонте - готовься к оккупации. Клин, конечно, можно вышибить клином, только кто сюда впустит Анжелу? Штейнбок - ни за что, он себе не враг, кто-то другой - вовсе нереально. Остается надеяться, что рано или поздно меня вернут в любимую комнатенку со сломанной дверью и невидимыми часами… вот тогда и встретимся… может быть…»
По неизвестным науке причинам Чжен на какие-то мгновения вдруг воспарил над наркотическим туманом и заглянул в реальность. Взгляд был не слишком сфокусированным, но все, что нужно, Чжен рассмотрел. Штейнбоку ассистировали четверо врачей (Чжен знал только Людвига и Клауса) и с десяток сестер, но Лоры среди них не было. Линфань успел заметить, как Людвиг подает Штейнбоку металлический цилиндрик вроде пистолетной гильзы и как одна из сестер меняет столики-каталки с наборами инструментов. Чжена заинтересовал цилиндрик, он походил на одну из «гильз» для ампул с токсичными веществами, которые Людвиг нес в изомерный блок. Вполне возможно, что доктор солгал - это неудивительно, здесь в меру сил врали все - и в гильзах находилось что-то другое, нужное для имплантации. С другой стороны, что модификанту лекарство, то обычному человеку смерть. Может быть, для Людвига это действительно очень токсично, а для Чжена… дрянь как дрянь.
Но больше всего Чжена заинтересовал голографический макет, «висящий» над столом на высоте трех метров. Виртуальный фантом был очень похож на спящего человека, более того - на Чжена, только метра под три ростом и полупрозрачного в некоторых (видимо, ключевых для модификации) местах. Скорее всего, эта голограмма была своеобразной подсказкой для команды Штейнбока и в реальном времени отражала ход третьего этапа модификации. Пока что «белых пятен» на теле Чжена было предостаточно. Самое большое и «самое белое» располагалось в голове у фантома.
«Справедливо, - решил Чжен, вновь погружаясь в баюкающий туман наркоза, - мы думаем, что все повидали в этой жизни, что всему научились, все узнали… а на самом деле, даже собственные тела для нас - коллекция белых пятен. Откуда берутся скрытые резервы? Почему они скрыты? Зачем нам функции, инстинкты и чувства, которыми мы не пользуемся? Особенно чувства. Просто море вопросов и ни одного ответа! Мы горшечники средней руки, а туда же - в боги. Чуть научились держать скальпель и ну кромсать, лепить сверхчеловека… модификанта… Штейнбок - зараза! В смысле… лживый… тварь… тва… рец…»
Вместе со способностью соображать ушли и проблемы. Если бы Чжен успел осознать этот факт, он бы наверняка не удержался от саркастичного замечания, что половина человечества живет, абсолютно не зная проблем. Но он не успел ни осмыслить этот занятный факт, ни прокомментировать, ни добавить, что у него-то вопреки вышеизложенному утверждению проблем по уши в любом состоянии, и сознательном, и бессознательном. И это было для Чжена оптимальным вариантом. Линфань даже в самом страшном кошмаре не смог бы представить, сколько у него проблем в действительности. Насколько их куча выше ушей и насколько их вонь отвратительнее запаха «изомерной дряни».
