Глава 13
«Фокус»
– Вот это кино! – донеслось до меня сквозь остатки сна. – Пришельцы… мать их…
Я открыл глаза и с трудом сфокусировал взгляд на ругающемся рядом со мной субъекте. Это был Антончик. Он смотрел куда-то за изголовье моей койки и красноречиво разминал кулаки.
Я перевел взгляд на потолок, ничем особенным не примечательный, потом покосился влево, где стояла еще одна кровать, занятая спящей Аленой. Это обстоятельство повергло меня в легкий шок. Как она здесь оказалась? Впрочем, где здесь? Это был, пожалуй, все-таки первый вопрос. Дальше: почему в комнате мы только втроем? Раз здесь Антончик, значит, сработал его идиотский «закон сохранения масс», и следом за мной в неизвестный мир затянуло всю нашу лабораторию. Нечто такое я допускал. Но, раз сюда забросило всех, то вполне логично было бы тогда пригнать в наши довольно просторные апартаменты и других сотрудников лаборатории. Но главное все же – при чем тут Алена? Она во время проведения эксперимента была на расстоянии двух десятков километров от нашей проклятой лаборатории…
Поиски ответа разбудили меня окончательно. Я сел, с удовольствием потянулся и отметил про себя, что самочувствие мое на редкость хорошее, голова ясная, как чешский хрусталь, а мысли, даже при взгляде на Алену, непорочны. На подобном благодушно-инфантильном фоне ругательства Антончика казались тем более неуместными. Я наконец развернулся в ту же сторону, куда смотрел Гриня и увидел группу прилично одетых гуманоидов с приветливыми улыбками на одинаковых физиономиях. Все вошедшие в комнату были похожи на присыпанных толстым слоем муки кондитеров-близнецов. Кроме того, что их одежда была однообразной: белой и просторной, их волосы, брови, ресницы и даже глаза соперничали с балахонами в абсолютной белоснежности. Я на секунду зажмурился. Открыв глаза, я уже только искоса посматривал на посетителей, не решаясь задерживать взгляд на такой ослепительной картине слишком долго.
– Алена, проснись, – позвал я, прикасаясь к плечу спящей девушки, и, оборачиваясь к Антончику, спросил: – С чего ты взял, что это пришельцы?
Гриня удивленно посмотрел на меня и сделал движение, словно собирался ткнуть себя двумя пальцами в глаза.
– С такими-то «бельмами»? Кто же они еще, по-твоему? Андроиды из твоей рукописной книги? – Антончик, произнеся последние слова, прямо-таки замер с раскрытым ртом и выражением искреннего удивления внезапной догадки в глазах.
– А вы спросите непосредственно у них, – зевая, посоветовала Алена.
Она уже сидела на кровати, пытаясь пригладить волосы и тем самым создать на голове подобие прически. Я решительно откинул укрывавшую меня простынку и обнаружил, что из одежды на мне только золотая цепочка с небольшим крестиком. Вступать в таком виде в переговоры, а тем более – в бой, казалось немного несуразным. Антончик, однако, быстро сориентировался в возникшей проблеме. Он обмотался простыней наподобие тоги и решительно шагнул навстречу делегации. Белоглазые заулыбались еще шире и остановились. Их было семь или восемь. Я приобнял элегантно закутавшуюся в белоснежную ткань Алену и присоединился к Грине. «Пришельцы» плавно зашли с флангов и, окружив, с интересом уставились на нас, так и не произнеся ни единого слова. Подобная обстановка начинала действовать на нервы, и первым не выдержал Антончик. Он наугад выбрал одного из белоглазых и, проговаривая слова медленно, как в разговоре со слабо владеющим русским языком иностранцем, произнес:
– Что происходит и кто вы такие?
– Вопросы можно было придумать и получше, – пробормотал я, однако тот из вошедших, к которому обращался мой сотоварищ, понимающе кивнул и ответил на чистом русском языке, причем с нормальной скоростью:
– Вы находитесь в самой популярной гостинице города Сапфо, столицы одноименной планеты, вы наши гости, а за способ, который был применен в качестве приглашения посетить наш гостеприимный город, мы просим прощения. Все дело в том, что, будучи в сознании, вы могли бы не вынести тягот пути к нашему райскому городу…
– Ущипни меня, – выкатив глаза, обратился к Алене Гриша, – или поцарапай.
– Зачем? – удивленно спросила девушка.
– Они говорят, что мы в раю?! – Он выразительно провел ребром ладони по горлу.
– Нет, постой, – шепнул я, – это не то…
– А что? – хмуро посмотрев на меня, переспросил Антончик. – Ты на них только взгляни. Архангелы, да и только!
Терпеливо дождавшись, когда мы обменяемся мнениями и сделаем паузу, белоглазый «пришелец» пояснил:
– Райский не в прямом, а в исключительно переносном смысле – он очень красив, прекрасно обустроен, приветлив и доброжелателен. Очень немногие пытаются покинуть его и даже если покидают, то живут всю жизнь лишь одной мыслью – вернуться…
Мне не понравилось слово «пытаются». Я насторожился и начал анализировать слова оратора более тщательно, отыскивая в них скрытый подвох. Впрочем, подвох был настолько очевиден, что искать ничего особенно не пришлось. Меня, правда, опередила Алена.
– Ну и продавали бы путевки в турагентствах, если так жаждете оказать гостеприимство. Похищать-то себе туристов зачем? – наивно моргая, спросила она и очаровательно улыбнулась.
Я подумал, что на белоглазого вряд ли произведет какое-либо впечатление неотразимая для меня или Антончика улыбка девушки, но «пришелец», как ни странно, галантно поклонился и сладким голосом ответил:
– Приглашать, девушка, приглашать. Зачем же вы сразу пытаетесь применить такие неприятные термины?
– Термины как термины, – Алена пожала плечами, – вполне соответствующие действительности. Но если вы хотите себя обманывать, то ради бога – приглашать… Довольны?
– Доволен, – добродушно согласился белоглазый. – После необходимых водных процедур приглашаю вас спуститься на лифте в ресторан, к завтраку.
– А почему вы уточнили, что именно на лифте? – снова поинтересовалась Алена.
На лице «пришельца» отразилась вполне человеческая досада. Похоже, девушка начинала его раздражать. Я усмехнулся и мысленно поаплодировал.
Белоглазый снова улыбнулся, на этот раз вымученно, и ответил:
– Потому, что другого пути в ресторан нет. Это чтобы вы не искали лестницу. Из ложной скромности, например.
Сарказм ему удавался.
– Скромность, скромность… – Алена в фальшивой задумчивости подняла глаза к потолку. – Нет, не помню, что за зверь…
Она вздохнула и, виновато улыбаясь, развела руками. Нормальному человеку тут подошло бы легкое порозовение скул или перекашивание рта, но белоглазый только равнодушно поклонился и, подав другим «пришельцам» неопределенный знак, вышел из помещения, пожалуй, все-таки немного поспешно. Остальные неслышно развернулись и вышли следом.
– Браво, – я от души рассмеялся и похлопал в ладоши, – в тебе гибнет актриса.
Алена исполнила театральный поклон и подошла к закрывшейся за делегацией людей в белом двери.
– А мы не в дурдоме? – потрогав дверь, с сомнением спросила она.
Я пожал плечами, а Антончик нахмурился.
– Там по половому признаку расселяют, – наконец сказал Гриня, – в разные части здания.
– Бывал? – не удержался от глупого ехидства я.
Гриня махнул рукой и продолжил:
– Вы видели, что творится с их глазами?
Мы с Аленой синхронно кивнули.
– У нас что, у всех одна галлюцинация? – Он прищурился. – Или они устроили маскарад? Впрочем, нет, нас же похитили! Я-то сначала подумал, что это результат нашего неудачного эксперимента, но раз с нами Алена, – значит, нас похитили! Намеренно!
– Нет, – я убежденно покачал головой. – Ты кто? Сын миллионера? За каким… ну, в общем, зачем тебя похищать, да еще с такими сложными отвлекающими маневрами? Или меня? Алену еще ладно…
– Ничего не ладно, – возмутилась девушка. – Оставь свои пошловатые фантазии при себе.
– Был не прав, вспылил, – поспешно отступил я и, улыбаясь, поднял руки.
– И что ты все время улыбаешься? Неужели тебя не пугает эта жутковатая компания, – Алена кивнула на дверь.
– Душ, завтрак и приятная беседа, – вмешался Антончик, – ничего страшного, Леон прав. Пока нам никакая непосредственная опасность не угрожает.
– Когда начнет угрожать непосредственная опасность – будет поздно, – возразила девушка и сложила руки на груди.
– Увидим, – я усмехнулся и поиграл бицепсами.
– Ладно, где здесь ванная? – Гриша оглянулся и, заметив еще одну, почти сливающуюся с белой стеной дверь, направился в душ.
Рядом с дверью в ванную был встроен вместительный стенной шкаф, и, прежде чем скрыться в отсеке сияющей чистоты, Антончик потянул дверцу и заглянул внутрь платяного купе. Там в идеальном порядке висела наша одежда. Он удовлетворенно хмыкнул и заперся в ванной.
– Что случилось? – с тревогой спросил я, когда мы остались с Аленой наедине. – Как ты очутилась в этом странном месте?
– Ничего не помню, – она прижалась ко мне и вздохнула. – Когда мне сказали, что никто из лаборатории не может ответить по телефону, я встревожилась и поехала туда сама.
– На что ты рассчитывала, там же пять рубежей охраны? Тебя ни за что бы не впустили… – перебил ее я.
– Ты слушай дальше, – Алена покачала головой. – Меня не просто впустили в здание, но и проводили к начальнику охраны, а он любезно согласился проводить меня до вашей секретной лаборатории. Мы подошли к двери, и больше я ничего не помню.
– Ли? – погружаясь в раздумье, спросил я.
– Что? – переспросила Алена.
– Провожал тебя Ли?
– Кажется, да, я не запомнила его фамилии, но, судя по внешности, это был он… – Алена с подозрением посмотрела на меня. – Ты хочешь сказать, что вокруг не маскарад и не обман зрения? Это андроиды?
– А Ли, видимо, агент Поднебесной, – согласился я, – который все-таки организовал то, чего так опасался Дремов. Мы попали в руки врагов Эллады, и теперь ей ни за что не выиграть войну, потому что исходные данные о порталах, то есть наши разработки, да и мы сами, теперь в руках белоглазых и их хозяев!
– То есть тот невероятный роман, что ты сочинял, сидя в отпуске, – все же не бред? Поднебесная и Эллада существуют на самом деле? – Алена провела рукой по лицу. – Ужас! И мы сейчас где-то в будущем?
– Не будь поблизости белоглазых, я вполне допустил бы варианты, однако… – я развел руками.
– Я хочу домой! – решительно заявила Алена. – Только пойми меня правильно – я не ною, а настаиваю на том, чтобы все наши действия были направлены на одно. На возвращение домой.
Я улыбнулся и погладил свою разбушевавшуюся валькирию по голове.
– Обещаю, только вот придумаем, какие это будут действия, и сразу же начнем претворять их в жизнь.
Никаких кнопок в сверкающем уже надоевшей белизной лифте не было. Когда двери за нами сомкнулись – двери, кстати, обычные, двустворчатые, как и в нормальном человеческом лифте, – наступила неловкая пауза. Кабина не двигалась.
– Ну и что дальше? – спросила Алена, дернув плечиком, – Я слегка недолюбливаю закрытые пространства…
Я откашлялся и, обращаясь неизвестно к кому, громко сказал:
– Ресторан, пожалуйста.
Лифт едва заметно вздрогнул и скользнул вверх.
– Черт! – выругался Гриня. – Белоглазый же говорил, что ресторан внизу!
– Ты точно помнишь? – спросил я.
– Ну, да. Он сказал: мойтесь и спускайтесь к завтраку… – Не то чтобы «мойтесь»… – заметила Алена и поморщилась.
– Не цепляйся к словам, – строго ответил ей я. – Что-то не так…
– Что-то?! – возмутилась девушка. – Что-то?! Да здесь все не так! Неужели не заметно?!
– Вах, красивая, зачем нэрвничаешь? – с нарочитым кавказским акцентом спросил я.
– Не говори так, – Алена рассмеялась. – Это может подвигнуть меня на нелогичные поступки прямо в лифте.
– Любишь горячих мужчин? – Я обнял девушку за талию и резко прижал к себе.
– Ну, вы и кадры, – Антончик недовольно скривился. – Обкурились, что ли?
– Чем?
– Ладно, готовьтесь, кабина останавливается – наш выход…
…В просторном ресторане было очень людно, пахло хорошей едой и вином. Я с удовольствием вдохнул аппетитные запахи и направился к ближайшему свободному столику, рассматривая по пути других посетителей заведения – в надежде увидеть кого-нибудь из наших сотрудников. Публика была самой разнообразной. Большинство – неплохо одетые молодые мужчины, несколько спортивного вида девушек. Все так энергично уплетали еду, словно постились до этого не один день. Когда я уселся на свободное место и без долгих раздумий попробовал какой-то симпатичный салат, мне стало предельно ясно, почему никто не пренебрегает ни одним из множества красующихся на столах блюд. Вкус у пищи был отменный. Осторожный Гриша немного понаблюдал за моим выражением лица и тоже присоединился к пиршеству. Он жевал сначала медленно, но, убедившись, что еда не отравлена – или что он там себе вообразил еще, – увеличил темп и проглотил стоящую перед ним порцию со скоростью японского пылесоса. Алена расправилась с содержимым тарелки более элегантно, но примерно за то же время.
– Недурно, – прокомментировал я, найдя в себе силы отвлечься. – Я все еще не до конца понимаю, что происходит, но чувствую гораздо меньшую враждебность по отношению к хозяевам этого заведения, чем раньше.
– Они, наверное, этого и добиваются, – с набитым ртом ответил Антончик. – Ты смотри, не расхолаживайся… Я вот, несмотря на то что и вовсе не верю в реальность происходящего, – готов, как пионер.
Он выразительно взглянул на удобно лежащий перед ним столовый нож.
– Привет, новички, – доброжелательно сказал стильно небритый субъект в дорогой пиджачной паре, подсаживаясь за наш шестиместный столик. – Не возражаете?
Вопрос он адресовал преимущественно Алене. Та благосклонно кивнула, и небритый уселся напротив меня. Он, в отличие от большинства посетителей ресторана, не проявил к еде особого интереса и сразу приступил к кофе.
– Сайкин Борис Петрович, – представился он, размешивая сахар, – Местный, так сказать, старожил…
– Очень приятно, – ответила Алена и, указывая на нас, сказала: – Это Леонид, а это Григорий, мои друзья-товарищи по несчастью. А я – Алена.
– Рад познакомиться, – Сайкин улыбнулся. – Только почему вы решили, что ваше появление здесь – несчастье?
– Потому, что любое воздействие на человека против его воли, даже приятное или необходимое, – зло, то есть несчастье, – Алена говорила легко и убедительно.
– Отчасти вы, конечно, правы, сударыня, но лишь отчасти, потому что нет ничего плохого в том, чтобы попасть после неких естественных событий в место, подобное этому. – Борис Петрович напустил на свое лицо тень загадочности и продолжил: – Альтернатива проста – место с условиями, совершенно противными. Правила игры при этом, замечу, те же – против воли и все прочее…
– А что прочее? – тут же уцепилась за недомолвку Алена.
Сайкин поднял на девушку театрально-печальные глаза и, влажно моргнув, произнес:
– Увы, мы все не вечны…
– Стихи? – бесхитростно поинтересовался Антончик, откусывая приличный кусок от огромного бутерброда.
– Реалии данной минуты. – Борис Петрович развел руками и, откинувшись на спинку стула, щелкнул над головой холеными пальцами.
Перед столиком мгновенно объявился белоснежный официант с услужливой улыбкой на лице и подносом в руках. На столике возникли наполненные бокалы и бутылка вина.
– Предлагаю выпить за знакомство, – Сайкин двумя пальцами ухватился за тонкую ножку своего фужера и пригубил напиток.
– Не рано? – укоризненно спросил Гриша. – Или здесь принято пить прямо с утра?
– Здесь нет утра, милостивый государь, – небритый Борис Петрович вдруг опрокинул смакуемое до того вино в рот и проглотил его одним большим глотком. – Как, впрочем, вечера, дня или ночи. Все зависит от ваших собственных биологических ритмов…
– Странное место, – не выказывая столь явных сомнений, как Антончик, я отпил из своего бокала вина и, решив «закинуть удочку», спросил: – Где же мы оказались? В космосе?
– Ну что вы, – Сайкин отрицательно покачал головой, – гораздо глубже!
Я не успел расспросить, что находится глубже космоса и как такое вообще возможно, потому что к столику подсели недостающие двое. Парочка была, пожалуй, самой молодой в нашей случайно формирующейся компании, но взгляды юноши и цепляющейся за его рукав девушки были исполнены той же опытности, что и у седеющего Сайкина. Парнишка молча принялся поглощать свой завтрак – или что там у него за прием пищи значился по внутренним часам, – не удосужившись ни представиться, ни даже посмотреть в нашу сторону. Девушка не была столь невежлива и, прежде чем начать обед (ужин, завтрак?), коротко нам кивнула и тихо пробормотала свое имя: то ли Нина, то ли Инна – никто толком не расслышал.
– Молодежь! – с многозначительным снисхождением сказал Сайкин и почти изящно ковырнул мизинцем в белых зубах.
Я почувствовал, как под столом к моей ноге прижимается бедро Алены. Я покосился на девушку и обнаружил, что ее бокал пуст, а в глазах горят те же огоньки, что очень часто украшали ее взгляд, когда мы оставались одни. Я вдруг осознал, что все происходящее направлено на то, чтобы не дать нам ни единого шанса хоть немного задуматься. Сверхнепривычный комфорт располагал только к отдыху, и ничему другому. Нас совращали, причем успешно. Именно поэтому белоглазые, похитив Алену, не спрятали ее, чтобы потом попытаться заставить меня сделать нечто неприемлемое, а поместили ее рядом со мной. Я налил еще вина Алене, себе и, отсалютовав Сайкину, выпил. Антончик хотел было что-то сказать, но махнул рукой и тоже осушил один за другим пару бокалов.
Исподволь наблюдая за реакцией небритого старожила на свое поведение, я заметил, что, когда завтрак перешел в застолье, Борис Петрович заметно расслабился. Видимо, в его задачи входила именно такая трансформация, и, выполнив задание, он мог немного отвлечься. Антончик, продолжая разыгрывать из себя туповатого простачка, изредка обменивался с нами совершенно трезвыми взглядами, оставаясь в то же время «захмелевшим» для Сайкина и Нины-Инны с партнером. Мы с Аленой пожирали глазами друг друга и рассеянно поддерживали никчемный разговор, пытаясь косвенными вопросами все-таки выведать, куда же занесла нас судьба, где находятся остальные сотрудники нашей лаборатории и чего от нас, собственно, хотят. Все трое «старожилов» были подсажены специально, это было ясно сразу, но кто их подсадил и с какой целью – оставалось неразрешимой загадкой. Как, впрочем, и очень многое другое.
– Отдыхайте, друзья мои, – Борис Петрович радушно улыбнулся и пропустил нас вперед, к выходу из лифта.
Мы, нетвердо ступая, подошли к двери своих апартаментов и уставились бессмысленными взглядами на белую поверхность. Дверь отъехала в сторону, и мы вошли внутрь, не пожелав ничего Сайкину на прощание потому, что чувствовали себя не самым лучшим образом. Героическая борьба с опьянением отнимала у нас все силы. Антончик, шатаясь, добрел до своей кровати и рухнул на нее ничком. Я держался более уверенно. Пройдя в душ, я открыл воду и встал под горячие струйки прямо в одежде. Алена уселась рядом со своей кроватью на пол и принялась что-то негромко напевать, безуспешно пытаясь раздеться.
Когда сопение Гриши перешло в раскатистый храп, я закончил принимать водные процедуры и, шлепая босыми ногами по мгновенно высыхающему полу, вышел из ванной. Алена подняла на меня плавающий взгляд и, с усилием шевеля губами, спросила:
– Нас отравили?
– Не совсем, – бодро ответил я, стягивая мокрую сорочку и выжимая ее на пол.
– Иди ко мне… – томно позвала Алена, медленно снимая наконец-то расстегнутую блузку.
Я подошел, осторожно снял с нее остальное и легко подхватил на руки. Алена страстно обняла меня за шею и, пытаясь что-то шептать, прижалась к моему лицу горячей щекой. Я даже на секунду заколебался, раздумывая, не поддаться ли на ее исключительно заманчивую провокацию, но потом развернулся и решительно отнес девушку в душ. В себя Алена пришла довольно быстро. После первой же смены горячего потока мелких капелек холодным она взвизгнула и попыталась выпрыгнуть из кабинки. Я со смехом втолкнул ее обратно и, выдержав несколько секунд борьбы, сменил гнев на милость. Сидя под «дождиком» сносной температуры, Алена лихорадочно промывала от косметики глаза и громко ругалась. Я же стоял у двери и, усмехаясь, любовался этой картиной с видом большого ценителя искусства.
– Что ты смеешься, изверг?! – наконец, снова обретя способность видеть, крикнула девушка. – И нечего рассматривать меня, как в зоопарке!
– Что ты сказала? – Я вдруг оттолкнулся плечом от косяка и подошел к ней поближе.
Что-то крутилось в голове, никак не находя верную дверцу, чтобы вырваться наружу точным словом. Единственное, что я знал наверняка, – наше положение будет описано всего одним словом. Коротким и правильным. Только это случится немного позже, когда у нас будет достаточно информации.
Алена почему-то отпрянула и удивленно посмотрела на меня, словно я собирался ее ударить. Спустя несколько секунд она помотала головой и совершенно трезвым голосом произнесла:
– Наше положение, конечно, напоминает… пребывание в зоопарке, но…
– Но что?
– Не знаю, как-то не укладывается такое в голове. – Алена, совершенно забыв о наготе, перешагнула невысокий порожек душевой кабинки и, небрежно прихватив с вешалки толстое полотенце, вышла из ванной.
Я натянул влажную рубаху и прошел следом. Мы наспех вытерлись одним полотенцем и, не сговариваясь, стащили Антончика с кровати. На полпути к душу Гриня попытался вырваться, но в поле его зрения попала еще не одевшаяся Алена, и он сразу же пришел в себя.
– Я сам дойду, – сказал он, пытаясь встать.
Мы опустили его на пол, и он, поднявшись, побрел в ванную.
Когда Антончик, потряхивая головой, как гвардейский рысак, вышел из душа, дверь в комнату внезапно распахнулась, и к нам вошли семь или восемь крепких ребят с короткими дубинками в руках. Мне вовсе не хотелось испытывать острые ощущения, но было похоже, что нам предстояло довольно контрастное, в сравнении с завтраком, испытание.
Все могло обернуться весьма скверно, если бы не внезапно подоспевшая «кавалерия».
Гулко и неожиданно за спинами агрессоров прозвучали два выстрела, и арьергард нападающих понес потери в количестве двух легкораненых.
В комнате повисла гробовая тишина. Люди с дубинками попятились, но не прячась за нашими спинами, а скорее – обходя нас с флангов. Эффектно появившийся в дверном проеме Дремов скривился и прострелил бедренные кости еще двоим. Атака захлебнулась. Последней жалкой попыткой двоих из четверых оставшихся невредимыми воинов была потасовка с прикрывающим мой тыл Антончиком. Гриша, видимо принимая стрельбу капитана за сигнал к действию, точным ударом в нижнюю челюсть послал одного в нокаут, а второму хорошенько поддал его же собственной дубинкой уже я. Врагов осталось двое, и тактическое превосходство было явно не на их стороне. В руке капитана поблескивал внушительный пистолет, а мне он протягивал длинный боевой нож. Кажется, мы становились чем-то вроде вооруженного до зубов подразделения необульской армии.
– Бросить палки, – негромко приказал солдатам Дремов, – руки на голову.
Парни нехотя подчинились. Они, не отрываясь, смотрели на его пистолет.
– Зачем пожаловали? – спрашивая, он вытолкнул воинов в коридор и указал им на лифт.
Пленные подошли к дверям лифта и остановились, ожидая дальнейших указаний. Отвечать они, похоже, не собирались.
– Так я не понял, – развязно переспросил капитан, – зачем это вы сюда явились, да еще с дубинками?!
Воины угрюмо молчали, словно проглотили языки еще при рождении. Дремов приставил ствол пистолета к паху одного из них и спросил:
– Не понимаешь по-русски?
– Понимаю, – процедил сквозь зубы парень и попытался резко ударить капитана в лицо покатым лбом.
Несмотря на минимальную дистанцию, Дремов успел отпрянуть и непроизвольно нажал на спусковой крючок. Пуля попала солдату в живот. Он медленно осел на пол, прижимая руки к ране. Наносить такие ранения в планы капитана не входило, зато у второго пленного сразу пропало желание изображать из себя Рембо, и он торопливо сказал:
– У вас не больше минуты, сейчас сюда прибегут белоглазые с оружием…
– Как нам выбраться из вашего чертова города?
– Мы только курсанты, из добровольцев, – невпопад шептал парень. – Нам приказали успокоить новичков, потому что они не соблюдали распорядок…
– Кнут и пряник, – произнес молчавший до сих пор Гриша.
Дремов согласно кивнул и снова принялся за воина.
– Ты запаздываешь со своими ответами ровно на два вопроса, родной, – зло сказал он и схватил пленного за лацканы защитной куртки. – Как нам отсюда выбраться?!
– Я не знаю, – парень испуганно посмотрел на стоящую в стороне Алену, словно пытаясь найти у нее поддержку. – Отсюда еще никто не выбирался. Этот город находится на какой-то неизвестной планете – я, честное слово, не в курсе какой, – и поэтому ни сюда, ни отсюда не знает пути ни один человек… Даже белоглазые, то есть наши офицеры, я хотел сказать, не всегда в курсе… Это они…
Парень указал глазами на дальний конец коридора, откуда послышался топот множества бегущих ног.
– Лифт! – крикнула Алена и дверцы кабины послушно раскрылись. – Поехали!
Мы впрыгнули внутрь, затащив с собой курсанта этого непонятного учебного заведения, и я, почти одновременно с Антончиком, крикнул: «Ресторан!» Что еще есть в здании, я не знал. Дремов толкнул стволом пистолета пленника в плечо и спросил:
– Что находится на самом верхнем этаже?
– Здесь нет верхних этажей, – пленник, похоже, бредил или издевался, но делал это очень естественно. – Если проехать мимо ресторана и снова приказать лифту: «Ресторан» – то он может вернуться, а если шахта будет перегружена, то пойдет по кругу и привезет вас в ускоренном режиме, чуть позже, но в тот же самый ресторан.
– Это все-таки космическая станция, – заключил Антончик, – кольцевое расположение жилого сектора, искусственная сила тяжести за счет вращения…
– Для создания силы тяжести достаточно включить генератор, – тихо возразил курсант и настороженно покосился на мой нож. – Я сам здесь не все еще понимаю, но техника у хозяев гораздо лучше… нашей.
На последнем слове парень запнулся.
Я взял его за плечо и заглянул в глаза.
– Ты откуда, курсант?
– Я не помню…
– Ты не придуривайся! – потребовал Антончик, показывая трофейную дубинку.
– Я серьезно, – воин пожал плечами и, взглянув на Антончика, спросил: – Вы сами-то откуда?
– Я… – Гриша задумался и спустя пару секунд растерянно посмотрел на меня.
Я, в свою очередь, смущенно покачал головой, разглядывая пистолет Дремова. Алена нервно хихикнула и замолчала.
– Потому и не бежит отсюда никто, – сделал вывод Гриша, – что не помнит, куда…
– Да вы не расстраивайтесь, здесь не так уж и плохо, – попытался успокоить нас курсант. – Питание, сами знаете, какое, развлечений – выше крыши, учеба интересная. Прямо сон сплошной…
– Кошмар, – добавила Алена.
– Нет, что вы… – Курсант под взглядом девушки встрепенулся и даже немного приободрился.
– Чему учат-то? – перебил его Дремов.
– Основных специальностей две: командир штурмовой группы и пилот атмосферного истребителя…
– Стоп! – прервал воина я. – А что, есть еще неатмосферные?
– Да, только в эту группу попасть очень трудно, там тесты… ну, в общем, их пока человек десять набралось.
Я уже примерно представил себе картину происходящего. Не хватало только пары крупных мазков.
– Ты всех здесь знаешь, не альбиносов, я имею в виду? – продолжил допрос Дремов.
– Почти…
– А из этой команды космических истребителей?
– Да, одного…
– А теперь ответь на самый простой вопрос: какой здесь год?
Курсант удивленно посмотрел на капитана и, почесав переносицу, пробормотал:
– Да, действительно, какой? Черт! – Он щелкнул пальцами, словно наконец-то разрешил давно не дававшуюся ему задачку. – Я все время думал, почему это цифры на календаре какие-то неродные: 2353 – только родные-то я не помню… Так это год, оказывается…
– Ты это и предполагал? – спросил меня Антончик.
– Одна из версий. Ты, кстати, наш год помнишь?
– Ну, не триста пятьдесят третий точно… В нашем нули фигурировали…
Беседа прервалась в связи с тем, что двери лифта распахнулись, и на нас уставились несколько десятков стволов оружия неизвестной конструкции. Не собираясь испытывать судьбу, Дремов бросил в открывшийся проем пистолет и первым поднял руки. Во главе закованных в серебристые доспехи солдат стоял невооруженный «альбинос» и, улыбаясь, покачивал головой.
– Вы прошли отборочный тест, господа, – сказал он, поднимая брошенное капитаном оружие.
Повертев пистолет в руках, он отдал его одному из солдат и распорядился:
– В казармы их.
