10. Спящий

Впервые мне приснился такой подробный кошмар, впрочем, ничего ужасающего, скорее наоборот. Я открыл глаза с твердым намерением запомнить сон в мельчайших деталях и осмыслить его на досуге, а если повезет – немедленно. Надо же, Дух Песка! Я оглянулся, чтобы определить место своего пробуждения, и понял, что немедленного осмысления не получится.

Большое яркое солнце поглаживало теплыми лапами ослепительно белые облака. Ветерок шуршал по пыльной улице сухими листьями и перекатывал по вздувшемуся асфальту посильные предметы. Причудливая зелень, вклиниваясь в стены мертвых домов, разрывала каменную кладку, как туалетную бумагу. Чертовски медленно, но неукротимо. Вокруг ржавых фонарных столбов вились оборванные провода. Груды мусора то там, то здесь приходили в движение от возни мелких грызунов. Не рискну назвать их крысами, но похожих. От здания к зданию летали стайки пернатых уродцев с микроскопическими головками и толстыми когтистыми лапами. Поверх всего великолепия струилась загадочная вонь и неприятные звуки. Картинка старого города при дневном освещении. Краткий словесный портрет существа мертвого и живого одновременно.

Земля?! Я проглотил подступивший к горлу ком и часто заморгал. Слегка закружилась голова, и, чтобы не потерять равновесие, я оперся о борт машины. Той же самой. Приподнявшись на цыпочки, я заглянул через крышу на другую сторону. Там Сержант выгружал из багажного отсека снаряжение. Случилось нечто невероятное. Я проснулся в том же месте, где и засыпал. Ну, не совсем в том, но принципиальной разницы не было. Я ехал на задание, задремал, проснулся. И все это на Земле. В зоне сформировавшейся неоэкосферы, а проще – в «проклятой зоне». Я – боец патруля «чистильщиков» особого отряда имперской Национальной гвардии. Временно. Потому что на самом деле я специальный агент Сэм, в народе – Попрыгун и дольше периода бодрствования обычного человека на одном месте не задерживаюсь. Вроде бы все верно. Как верно и то, что несколько минут назад я крепко спал. То есть должен был исчезнуть с Земли и переместиться в точку «Х». Не могут же два мира быть так похожи? Следовательно…

– Что, Попрыгун, разучился? – Сержант достал из кузова громоздкий автомат и бросил его мне. – Не огорчайся, здесь работы всем хватит.

Он махнул рукой, указывая на груды мусора и остовы домов за спиной. Мозг внезапно прожгла мысль: «Бессмертие!» Если я не тот, что прежде, значит, умирать «понарошку» мне больше не удастся. Я поежился, остро почувствовав, как обильно все вокруг пропитано смертью.

– Ты выглядишь как разорившийся миллиардер, – мельком взглянув на меня поверх машины, напарник усмехнулся.

– А тебе доставляет удовольствие наблюдать за страданиями ближнего? – окрысился я.

– Не так уж плохо быть простым смертным, – не отреагировав на мой выпад, ответил Сержант, – возникает хотя бы минимальное чувство ответственности, формируется шкала ценностей…

– Думаю, ты знаешь, куда все это следует засунуть, – едва контролируя себя, прорычал я.

– Знаю, – на удивление серьезно ответил он и снял оружие с предохранителя. – Идем, плейбой, окунемся в дерьмо.

– Пошел бы ты… – прошипел я в ответ, прилагая максимум усилий, чтобы не запустить в него тяжелым автоматом, и двинулся к неестественно целому зданию первым.

Бетонное крыльцо, с которого мы с Сержантом несколько часов назад сбили значительную часть пыли, зеленело молодой травой. Дверь оставалась приоткрытой, но лучи яркого дневного света не проникали дальше границы, отмеченной дверным косяком. За порогом царила абсолютная тьма.

– Началось, – опуская прозрачное забрало шлема, выдохнул Сержант и поставил ногу в подкованном ботинке на траву.

С минуту он стоял не двигаясь. Инструкция этого требовала настоятельно, а жизненный опыт советовал ей не перечить. Я не отводил взгляд от утопающего в зелени ботинка. Трава не шевелилась, не пыталась обвить поправшую ее ступню и вообще вела себя прилично. По шнуровке бодро пробежал муравей. Напарник взглянул на меня и кивнул в сторону двери.

– Дистанция пять шагов. Наблюдай за потолком, правой стеной и выходом. Двинулись.

Я, все еще не оправившись от личных потрясений, молча подчинился. Сразу за дверью открылся просторный холл с широкой лестницей и парой лифтов. В свете мощных фонарей был виден затейливый узор из глубоких борозд, расчерчивающий остатки штукатурки на стенах. Когти? В потрескавшемся пластике дверных створок лифтов зияли пробоины от крупнокалиберных пуль, с потолка свисали клочья толстой паутины, пол покрывали лужи желтой слизи. Пахло сыростью и гнилью.

– Зашторим? – Я вынул из поясной сумки мини-генератор силового поля.

– И входную дверь тоже, – отозвался напарник.

Мы установили три генератора, и теперь в холл или обратно был только один путь – лестница.

– Давай дальше, в том же порядке, – Сержант шагнул на ступени.

Как раз когда он делал пятый шаг, пискнул передатчик. Я узнал голос дежурного офицера.

– Вызываю команду тридцать два. Юноши, у нас небольшая проблема…

– Шеф кофе на штаны пролил? – Я был все еще раздражен.

– Я же сказал «проблема», а не «катастрофа». Ваш «подарок» сбежал.

– Ослы, – негромко, но отчетливо выругался Сержант. – Что он с собой прихватил?

– Машину, пару пистолетов и ползабора.

– Прекрасно! Машину засекли?

– Конечно, движется в вашу сторону. Очень резво, так что смотрите за своим тылом.

– Еще лучше. Ну а что-нибудь приятное ты можешь сообщить?

Напарник продолжал движение, и бетонные с виду ступени пружинили под его шагами, как мягкая резина.

– Спроси у своего партнера. Командир «фронтовиков», одетых почему-то как новобранцы, только о нем и твердит. Где да что? Он у тебя случайно не кинозвезда?

– Опиши командира, – предчувствуя недоброе, вклинился в разговор я.

– Чего ради?

– Не капризничай, – поддержал меня Сержант.

– Высокий, голубоглазый, волосы русые, в плечах как вы, только вместе взятые. Говорит без акцента. Короче…

– Черт! – вырвалось у меня. – Заблокируй ворота!

– Что? Да они уже полчаса в полете…

– Объявляй тревогу! Немедленно!

– Чего это ты раскомандовался?

– Эти «новобранцы» – диверсионная группа федералов, дубина! И их командира я, похоже, неплохо знаю. Короче, поверь мне, как старому разведчику. Это федералы.

Дежурный несколько секунд молча сопел, но потом сообразил, что для обид сейчас не время, и в эфир ворвалась орущая на базе сирена.

– Гаси приемник, – выразился Сержант, освещая фонарем второй этаж.

В этот раз возиться с замками напарник не стал, слишком мал был запас времени. Он просто вынул из кобуры на бедре револьвер и снес парой выстрелов ту половину двери, на которой крепился замок. После чего покосился на меня, ожидая реакции. Я с уважением кивнул.

Мы осторожно вошли в квартиру. В полутемной комнате оказалось около десятка песчаных магов, сидевших голыми и в стандартных позах. Мы подняли автоматы и нажали на спусковые крючки. Вой кинетического оружия заглушил тревожные попискивания контрольного устройства силовых полей. Возможно, контроль не сработал вовсе. Боковым зрением я уловил, как на лестничной площадке мелькнула тень. Я вернулся в коридор и выглянул за дверь. На лестнице никого не было. Неужели показалось? Позади меня вскрикнула короткая очередь из штатного пистолета. У Сержанта был «пороховик» и автомат. Значит… Я рванулся обратно в квартиру, запинаясь за обломки стульев и неподвижные тела магов. В свободной от «серых» комнате ничком лежал напарник. Униформа на его спине была изодрана в клочья. Я сделал шаг к лежащему, обратив внимание на то, что два чужих пистолета и автомат Сержанта лежат рядом с телом. Преступник бежал, бросив орудие преступления? Что-то не верится. Словно отвечая на мой незаданный вопрос, прохладный ствол допотопного «кольта» скользнул под приоткрытое забрало моего шлема и воткнулся в скулу.

– Привет, – сладко произнес маг, выбирая слабину спускового крючка.

– Сержант, подъем! – заорал я, стараясь не замечать движения указательного пальца врага.

Рой иголок развернул мага вокруг вертикальной оси и отбросил от меня на пару метров. Револьвер агрессора все-таки грохнул, но пуля лишь скользнула по шлему. Этого вполне хватило для легкого нокдауна. Собрав остатки сил, маг тяжело поднял «кольт» и выстрелил в голову сидящего с автоматом на коленях Сержанта. Шлем напарника выдержал прямое попадание, но сам он вновь разлегся, на этот раз – навзничь. Я ответил магу короткой очередью, хотя особой необходимости в этом и не было: он дернулся в конвульсиях и затих еще до того. Я, шатаясь, дошел до Сержанта, сел рядом и закурил. Минут десять прошло в полной тишине.

– Ну и денек… Типичное начало новой жизни, – наконец произнес я, гася третью сигарету о нагрудную пластину бронежилета напарника.

– Шлем надо носить по уставу, – голос Сержанта был слабым, – иначе без зубов останешься.

– Намек понял, – вяло согласился я, перезаряжая его револьвер. – Быстро он долетел. Как, интересно, ему удалось пройти через силовое поле?

– Так же, как и мне, – в комнате, легко подбрасывая на ладони покореженный генератор, появился хорошо знакомый мне капитан федеральной контрразведки.

– Ну нет! – Я вскинул револьвер и полностью разрядил его в вошедшего.

Фигура капитана подернулась голубоватой дымкой, немного померцала и исчезла.

– Ты чего в белый свет палишь? – Сержант с усилием поднял голову. – Половину квартиры разнес.

– Диверсанты… их командир, вернее, – невнятно ответил я, показывая револьвером туда, где секунду назад стоял капитан.

– Морок это, «морок вульгарис», если хочешь. Телепат из него на троечку с минусом, но сильные впечатления он считывать может. Видимо, ты серьезно озабочен этим типом в форме капитана, раз морок с ним представление разыграл.

– Надо проверить силовые поля, – упрямо отозвался я, неуклюже поднимаясь.

Стены медленно плыли по часовой стрелке, пол уезжал в противоположную сторону, а потолок ритмично подпрыгивал вверх. Я отнюдь не сразу сообразил, что все это происходит не на самом деле, а лишь в моей голове. Дополнительную прелесть ощущениям придавала легкая головная боль. Чудесно. Суперагент, неуловимый и бесстрашный Сэм стал испытывать хоть что-то, кроме презрения к опасности и азарта. Пока ничего хорошего в ординарности я не видел. Более того, такая чудовищная уязвимость мне совсем не нравилась.

– Радиоперекличка – тоже мираж? – Я поискал сквозь блики забрала взгляд Сержанта.

– Нет, – коротко ответил напарник, пытаясь сесть.

– Значит, капитан близко, да не один, а с целым отрядом.

– Страшно, супермен?

– Не знаю. Я толком ни разу и не боялся, – сказал я, отметив про себя, что говорю чистую правду.

В самом деле, чего бояться, когда ты главный герой сериала с обязательным счастливым концом каждой серии?

Оказаться чьим-то сном чертовски тяжело для самолюбия, но гораздо менее опасно для жизни.

Что же произошло с тем профессором? Ответа из сна я не вынес. Он, кажется, говорил, что догадывается, но не успел высказать догадку вслух. Жаль. Мне уже крайне надоело быть «реальным».

– По-моему, надо двигать на базу, – Сержант поднялся на ноги, морщась от боли. – Спина – сплошной синяк.

– Он и там найдет, – я махнул рукой, – а главное, не успеем уже.

– Но там целый гарнизон, а здесь мы с тобой вдвоем. Как ты уже заметил, против целого отряда.

– Не совсем.

– Не совсем что?

– Вдвоем, – я решительно зашагал к выходу.

Выйдя на площадку, я осветил дверь в следующую квартиру. Она висела на одной петле. Миновав эту символическую преграду, я оказался в просторном помещении, наполненном телами, как вагон метро в час пик. Маги сидели буквально друг на друге.

– Ты что, рехнулся? – напарник поймал меня за рукав.

– Я договорюсь, – уверенно ответил я и, не дожидаясь продолжения дискуссии, шлепнул по серой щеке ближайшего мага.

С запоздалым сожалением я разглядел, что выбор мой пал на особь женского пола. Напарник тоже обратил на это внимание и не удержался от комментария:

– Лучше бы ты кобру поцеловал.

Я, понимая, что он прав, промолчал. Магиня вздрогнула и, приподняв серые веки, сверкнула в нашу сторону злобным взглядом. Она теперь знала столько же, сколько и я. Скорее всего, именно это подсказало ей, что лучше будет посидеть смирно. Она постоянно косилась на ствол моего автомата.

– Ты поняла идею? – не тратя времени на предисловия, спросил я.

Магиня коротко кивнула. Я чуть повернулся к Сержанту и пояснил:

– Мы их отпускаем, а они за это прикрывают наш отход.

– Это голыми-то руками?

– А их талант?

– Шеф тебя убьет…

– Шеф или диверсанты, какая разница?

– Надеюсь, ты хотя бы подождешь с побудкой до появления противника?

Вопрос Сержанта утонул в грохоте взрыва. Пыльные стекла задребезжали, но, как ни странно, выдержали.

– Наша машина, – печально констатировал Сержант, осторожно выглядывая в окно. – Буди…

Я вихрем пронесся по комнатам, щедро раздавая магам оплеухи. Через минуту полсотни серых существ внимательно пялились черными провалами глаз на прислонившегося к косяку Сержанта. Они, как и я, прекрасно знали, что сил у напарника немного, но тяжелый автомат в его руках заставлял их выполнять свою часть сделки. Снизу донеслись голоса. Начинался штурм. Маги, плавно ступая по пружинящему полу, рассасывались по зданию, занимая выгодные для засад позиции. Часть их осталась с нами. «Серые» не сводили глаз с оружия.

– Здесь есть черный ход, – наконец произнес один из них.

– Я покажу, – подхватила разбуженная первой магиня.

Мы с напарником переглянулись.

– Иди вперед, я прикрою, – Сержант пытался собраться, но это удавалось ему с большим трудом.

Он был настолько бледен, что почти походил на наших новых союзников. «Ребра переломаны точно, только бы внутреннее кровотечение не открылось», – мелькнула тревожная мысль. Я двинулся по темному узкому коридору за проводницей. Напарник шел за мной в двух шагах, держа магов под прицелом. Они стояли неподвижно и молча. «Проткнет обломок ребра легкое, и конец…» – продолжал размышлять я и потому не заметил, что магиня остановилась. Я по инерции налетел на нее, пробормотал какие-то извинения и осекся, встретив холодную пустоту антрацитового взгляда.

– Выживет, – ответила она на мои размышления. – За дверью стоят двое людей и кто-то еще.

Теперь я разглядел, что коридор уперся в массивную дверь с железными запорами.

– Кто? – спросил я, прекрасно понимая, насколько глуп вопрос.

– Не наш! – Проводница покачала головой и, обращаясь к Сержанту, добавила: – И не ваш.

– Значит, ход не такой уж черный.

– Но это и не диверсант, – продолжала магиня, словно не слыша моего замечания, – я не чувствую его мыслей. Может быть, спящий, ты знаешь, кто за дверью?

Не успел я возмутиться, как она повернулась ко мне и, осторожно отведя в сторону ствол автомата, мягко взяла меня за руки.

– Если я права, то для него тебе не нужен игломет, – она смотрела мне в глаза, и я не мог отвести взгляд.

Слова раздавались прямо в голове. Отвечал я также молча.

– Нож?

– Нет, вам нельзя враждовать.

– Мы что, родственники?

– Нет.

– Тогда откуда ты это взяла?

– Я прочла это в тебе.

– А я, выходит, пропустил при чтении самого себя пару страничек?

– Выходит, пропустил.

– Может быть, хватит загадок?

– Поверь мне.

– Чего ради я стану верить тому, кто только и ждет подходящего момента, чтобы перегрызть меня пополам?

– Только вера указывает слабому разуму путь к истине. Твой же разум не только слаб, он еще и вторичен, не закончен, расщеплен. Но вторичность и незавершенность имеют ничтожное значение в сравнении с расщепленностью. Одна из частей не может осознать величие природного дара, потому что она лишь часть. Потому, что она применяет один доступный ей способ постижения истины. Пока есть солнце, день не может жить без ночи. Понимает ли это каждый из них – вопрос.

– Ну и туман! Ты попроще изъясняться способна?

– Конечно, способна, болван безмозглый! Договариваться вам с парнем, что за дверью, надо по-хорошему. Потому что ни он тебя, ни ты его извести не в состоянии. Да, вы не братья, вы части одной новейшей головоломки. Да такой, что всем неоформам на Земле приходится днями не спать. Бьются, размышляют.

– Так вы о нас уже давно знаете?

– Тебя это удивляет? Десять лет куролесить по всей галактике и остаться в тени невозможно. Мы о тебе не только знаем, но и гордимся тобой. По-своему.

– Ты на что это намекаешь?

– Сам знаешь на что. Забыл Духа Песка?

– Тот бред во сне? Смутно припоминаю. Надо бы с ним наяву пообщаться.

– Вряд ли такое возможно.

– Почему?

– Он у нас математик-экспериментатор и убежден, что, подставив в уравнение с любым количеством неизвестных хотя бы одно значение, мы обрекаем задачу на решение. Рано или поздно. С профессором он уже беседовал. Так что…

– И ты туда же. Почему я должен поверить в то, что являюсь бредом человека, который мне самому снится? Почему не наоборот?

– Сэм, Сэм, ну что ты за идиот? – Магиня почти нежно покачала головой, отпуская мои руки. – Идите. Он слева, за ящиком, – уже вслух сказала она, уступая нам дорогу.

Я аккуратно и почти бесшумно провернул рукоятки задвижек и с силой пнул по толстому окованному краю двери. Поскольку мы точно знали, на чем сосредоточить огонь, прежде, чем дверь открылась полностью, притаившийся в засаде вражеский капитан и пара его солдат были мертвы. Я не то чтобы не поверил песчаному магу в юбке, вернее, без нее (да и вообще без какой бы то ни было одежды). Просто я оставил за собой древнее право проверять, пусть и доверяя, даже те слова, которые прочитал непосредственно в мозгах собеседника. Удовлетворенный результатом, я носком ботинка перевернул тело капитана и замер, слегка похолодев. Капитан стремительно таял, почти как морок, наливаясь полупрозрачной синевой. Когда на земле не осталось и контура тела, я растерянно оглянулся на Сержанта:

– Что, опять вульгарис?

– Нет, теперь твоя очередь пояснять, – напарник указал стволом игломета на пятна свежей крови у стены, – и поспеши.

Он шагнул в сторону и встал так, чтобы под прицелом оказалась не только магиня, но и я. Ситуация неожиданно вышла из-под контроля.

– Что вдруг тебя так взволновало? – я старался говорить непринужденно, едва заметно смещаясь под защиту толстой двери.

Автомат – это не штатный пистолет, от него ни жилет, ни шлем не спасут. Магиня застыла в дверном проеме серой статуей идеальных пропорций и закрыла глаза. Сержант не отвечал. Взгляд его плыл, не в состоянии сфокусироваться на чем-либо. Секунду спустя герой рухнул в лужу еще теплой крови капитана. Магиня заметно расслабилась. Я удивленно взглянул ей в глаза.

– Любой разум боится смерти, – пояснила она, как мне показалось, смущенно.

Зазорно было показать слабость?

– А тараканы, что же, не боятся? Без разума-то?

– Боятся, но не осознают этого.

Ее ответ почему-то рассмешил нас обоих. Смех избавил от избытка напряжения и настроил на более дружескую волну. Меня, по крайней мере, настроил.

– Если пройти вон там, между завалами, и повернуть налево, то окажешься точно у их машины. Ее охраняет один человек, – магиня говорила тихо и вслух.

Прикасаться ко мне она почему-то больше не решалась.

– Пойду-ка я лучше с тобой, – вдруг решила она.

– Я справлюсь, – я усмехнулся, решив, что магиня сомневается в моих навыках.

– У меня свой интерес, – она с подозрением прищурилась. – Ты, надеюсь, не забыл, что обещал?

– Обижаешь…

– Да и побыстрее будет, – продолжила она, указывая на висящего через мое плечо Сержанта.

Шурша щебнем, мы ринулись в бой. Захват машины прошел прекрасно. Мадам уложила водителя каким-то чудовищным приемом не из моего арсенала, помогла втащить напарника и спрыгнула на землю как раз в тот момент, когда отпущенная нам мера везения кончилась. Кто-то из арьергарда штурмовиков заметил происходящее в их тылу и поднял тревогу. По броне машины забарабанили пули. Я навалился на рычаги управления, лихорадочно пытаясь разобраться в особенностях малознакомой машины. Чавкнул, закрываясь, люк, и аппарат, натужно гудя, вертикально взмыл в застиранное небо.

– Только этого мне не хватало, – услышал я за спиной раздраженный голос магини.

– Можешь выйти, – вяло огрызнулся я.

– Это уже было, – отмахнулась она, устраиваясь в соседнем кресле. – На базу?

Я отрицательно покачал головой и, развернув аппарат, направил его в глубь «проклятой зоны».