– С возвращением, – Раздражаев посветил в глаза Павлу миниатюрным фонариком. – Как самочувствие?

– Как у дырявого барабана, – пробурчал Жутиков. – Счастье дает осложнения. Где Света?

– Рядом, – заверил биолог. – Мы перевезли вас в клинику при космодроме. Светлана в соседней палате. Как ваши видения, не истощились?

– Нормально, – Паша попытался сесть, но сил не было. – Сколько я провалялся?

– Около суток, – Раздражаев деловито прощупал его пульс.

– Вы вроде бы неделю обещали.

– Обещал, – патриот радостно улыбнулся. – Но наша наука окончательно победила! Мы нашли эффективное лекарство! Подходящий иммуноглобулин. Еще одна прививка – и третья атака вам не грозит!

– Как скверно, – огорчился Паша. – У меня там столько дел осталось незаконченных... и морд ненабитых...

– Очнитесь, Жутиков, – приблизившись к койке, строго приказал Совковский. – Вы в реальном мире. Какие еще дела внутри галлюцинации?

– Внутри онейроида, – исправил Раздражаев. – Я тут полистал литературу... Состояние наших пациентов весьма напоминает один из психопатологических синдромов. Грезоподобное помрачение сознания с фантастическими видениями, выступающими в сочетании с кататонической симптоматикой! Вот... уф-ф...

Биолог утер взмокший лоб.

– Это вы мощно завернули, – оценил Паша. – А если попроще? Откуда взялся этот анероид?

– Не анероид, а онейроид, – исправил патриот. – Это я вывел путем тщательного изучения симптомов и поведения выживших больных. Сравнил их с данными в специальной литературе... У вас ведь были яркие и динамичные переживания там, в мире багровой «Земли»?

– Какие? – Жутиков понял ровно половину вопроса. Насчет «ярких».

– Ну, грандиозность в галлюцинаторных событиях присутствовала?

– Чего?

– Война, красочные пейзажи, невероятные животные или путешествия по экзотическим странам... полеты на другие планеты, в конце концов, были?

– Я случайно с ума не сошел? – Паша взглянул на Совковского. – Или он.

Директор пожал плечами.

– Вот! – обрадовался Раздражаев. – Вот о чем я и говорил! Один из типичных признаков начального периода онейроида! Страх сойти с ума!

– Какой же у него начальный период? – засомневался Совковский. – Уже две атаки пережил.

– Я не псих! – уверенно заявил Жутиков.

– Конечно, нет! – охотно согласился биолог. – У вас инфекционный психоз! Эта болезнь серьезно влияет на нервную систему, и в первую очередь на кору головного мозга. Но после излечения вы станете абсолютно нормальным человеком.

– Один хрен непонятно, откуда он все-таки взялся? – Паша умудрился сесть в кровати. – И почему я все помню?

– Это называется ориентированный онейроид, когда ориентировка больного в реальности сосуществует с фантастическими переживаниями и пациент сохраняет память о них, – вновь блеснул Раздражаев.

Даже Павлу было понятно, что гипотеза притянута за уши. Просто она показалась Раздражаеву крайне эффектной, вот он и выпендрился. Но приходилось признать, что кое в чем патриот прав. Багровому миру Земли в окружающей реальности места не было. Только в воспоминаниях выживших больных.

– А почему вы решили, что я должен был видеть животных и всякие там красочные... эти...

– Пейзажи, – подсказал биолог. – Да потому, что это видели все остальные. А еще таковы типичные симптомы онейроида.

– Ну, понятно... – Жутиков почесал в затылке. – Все люди, все одинаково, наверное, работает... Печень, там, почки, башка... Но ведь разные мы все, едрена палка! Как ни крути, а разные...

– А ведь доктор Жутиков прав, – задумчиво произнес Совковский. – Почему в «той жизни» у всех один и тот же сценарий? Они что, своими бредовыми мыслями еще и телепатически обмениваются?

– Это уж точно бред! – запротестовал Раздражаев.

– Тогда как вы объясните, что Павел и... Светлана, например, обменивались мнениями о своем «земном» существовании по выходу из атаки? И, заметьте, не только они, но и все прочие.

– Нет, неверно! – биолог даже замахал руками. – У всех разные детали! Никто не дает абсолютно одинаковых описаний этой «потусторонней Земли»!

Совковский усмехнулся, подошел к широкому окну и поманил биолога пальцем.

– Взгляните. Что вы видите?

– Корабли, – патриот пожал плечами. – Ну и что?

– Сколько и какой формы?

– В поле зрения около сотни, а форма... две сложенные тарелки...

– А мне кажется, что их двести и формой они напоминают пельмени. Мы описываем один мир или разные?

– Понял, понял, – Раздражаев скис и обреченно махнул рукой. – Согласен, больные видят один и тот же кошмар.

– Ну и..?

– Ну и не знаю я, как это объяснить! – взорвался патриот. – Ну! Не того вы коня запрягли, господин директор ПСБ! Хоть занукайтесь! Я же всего лишь бывший биолог, а не профессор психиатрии!

– А кто знает?

– Я вам что, справочное?!

– Может, кто-то из колонистов? – предположил Паша. – Засел где-нибудь в трюме с прибором хитроумным и всем одинаковые мысли внушает. Я читал, у ПСБ аппараты были, которые на психику давили. Для разгона демонстраций.

– Это газетная утка! – категорически заявил Совковский. – К тому же у всех больных одинаковый бред, а не приливы необъяснимого страха, как это описывали в желтой прессе. Они живут в том мире. Полноценно и разнообразно. Я допускаю, что колонистов кто-то специально заразил, чтобы легче было проникать в их сознание, но это определенно не какой-то умник с прибором.

– Кто же тогда? Чужаки?

– Сам онейроид, – вдруг донеслось с порога палаты.

Биолог и директор обернулись, а Жутиков привстал. В дверях, кутаясь в халат, стояла бледная и осунувшаяся Светлана.

– Кто? – переспросил Совковский.

– Тот, кто придумал для всех колонистов общую «багровую Землю», – пояснила Света.

Она прошла в палату и уселась на кровать рядом с Пашей. Так вот запросто. Даже положила руку ему на колено. Словно была Паше вовсе не чужой и даже больше. Жутиков просто забыл, как дышать. Сон продолжался наяву! Пожалуй, ради этого стоило рисковать здоровьем. Без проклятого «андроида» ни о чем подобном Павлу не приходилось даже мечтать.

– Сам... этот бред? – удивился биолог. – Но ведь он просто виртуальный продукт воспаленных разумов. Он даже не имеет собственного «я». Просто какая-то галлюцинация с продолжением.

– А давайте у этого бреда и спросим, кто он такой, этот унироид, – предложил Паша.

– Как же мы у него спросим? – растерялся Раздражаев. – И у кого все-таки у него? У главного микроба, что ли?

– Надо вернуться на Землю. Логово врага, кем бы он ни был, там, я уверена, – Света прижалась к Пашиному плечу. – Я даже знаю, кто выступает от его имени. Мы с Пашей этого типа уже изучили. Да, Паша?

Жутиков кивнул и робко погладил ее по руке, чем огорчил Совковского до зубовного скрежета.

– Да чье логово-то?! – взвился биолог. – Святого духа?! Высшего разума?! Злого гения, который выпустил из пробирки чуму и теперь заправляет галлюцинациями ее бессознательных жертв? Логова не может быть внутри бреда! Оно должно быть реальным! Например, лопнувшая пробирка, из которой вылетел вирус, или метеорит, внутри которого дремали замороженные микробы, пока их не принесли на борт любопытные космонавты... Триста девяносто метеоритов...

– Вот-вот, – усомнился Совковский. – Триста девяносто. Не многовато?

– Значит, все заразились еще на Планете, до вылета. Например, в накопителе космопорта. Через него все экипажи проходили. Вы там кондиционеры проверьте, может, в системе вентиляции пробирка с биологическим оружием была спрятана!

– На Планете не было такого биологического оружия, – строго взглянул на пунцового Раздражаева директор. – А еще ваша версия не объясняет, как удается кому-то – условно пусть это будет злодей, наславший на больных ваш онейроид, – так вот, как ему удается контролировать разумы почти всех колонистов на всех кораблях?

– Теперь уже не на кораблях, – возразил биолог, – посудины сели, и на них работают импровизированные бригады «Скорой помощи». То есть что там было до посадки – мы не знаем.

– Тем более надо поскорее докопаться до истины, пока инфекция в тех кораблях, где была слабой, не стала набирать силу, как в «Колонисте-9», например.

– Все равно я категорически не уверен, что можно «понять» бред, да еще находясь внутри его!

– Там и разберемся, – прерывая их спор, решительно сказал Павел. Близость Светланы кружила ему голову и распаляла, как ярмарочного петушка. Чтобы доказать правоту возлюбленной, он был готов на любые подвиги. – Найдем злой корень, обещаю. Если только это не чужак в трюме и не кто-то из наших умников балуется. Вы, кстати, тут, наяву, все-таки пошуруйте. Мало ли что... Я отказываюсь от прививки, Михалыч.

– Тронулся, что ли? – поразился патриот. – Жертва во имя науки?

– Если собака зарыта внутри бреда, я найду этого уроида, – Паша гордо покосился на Свету, – найду и зарою...

– Ясно, – Раздражаев проследил за его взглядом. – Против либидо нет приема... Тогда введу тебе ослабленный вариант лекарства. Будешь как бы между небом и землей болтаться. Сон наяву или явь во сне – что-то в этом роде тебе устроим. Все, что увидишь, нам доложишь. Найдешь за час обобщающий фактор онейроида, будем вместе его воевать. Не найдешь... вколю тебе недостающую дозу, и все дела.

– Я пойду с ним, – категорично заявила Света.

– Это будет лишним, – воспротивился биолог.

– Я пойду! – отрезала девушка.

– Пусть идет, – упредил очередную реплику патриота Совковский.

Раздражаев выкатил на него покрасневшие глаза, но директор незаметно подмигнул, и тот сдался.

– Идите вы... – он нервно всплеснул руками, – хоть все! Один черт – ничего не найдете! Лучше бы просто укололи тех, кто еще жив, да и закрыли вопрос!

– Во-первых, на всех у нас не хватит лекарств, а пока мы произведем их в достаточном количестве, все помрут, – спокойно ответил Совковский. – Во-вторых, узнать, кто и каким образом управляет сознаниями больных, можно только, так сказать, изнутри. А в-третьих, если мы не поймем, откуда взялась эта зараза, то не сумеем предотвратить повторную эпидемию.

– А она реальна? – скептически поинтересовался биолог.

– Хорош базарить! – Паша звучно шлепнул ладонью по колену. – Меня уже в сон клонит! Раздражаев, неси половинную прививку!

– Две! – напомнила Света.

– Да, одну напополам!

Биолог взглянул на директора. Тот кивнул и только губами, так, чтобы не видели отважные разведчики, но узрел патриот, шепнул: «полторы»...

...В себя Жутиков пришел, лежа на жестком полу в кузове грузовика. Слева и справа вдоль бортов тянулись длинные лавки, на которых не шевелясь сидели серые солдаты. Паша проморгался и рассмотрел их лица. Серые, одинаковые и неподвижные, как у манекенов. И глаза смотрели одинаково, прямо перед собой. И вообще, неживые они были какие-то, эти солдаты. Будто роботы.

Жутикову стало неуютно. С этим Глюковым было определенно что-то не в порядке. Мало того, что сам, как фокусник, возникает и исчезает, так еще и механическую армию где-то добыл.

Хотя, если рассуждать по справедливости, не только этот «гид» был странным и подозрительным. Тот же Фил, например. Он свой, хороший, но откуда он взял винтовки, которые запросто уничтожают этих глюковских роботов? Получается, что эти двое знают больше других колонистов? Раскопали где-то военные склады землян и теперь бодаются за первенство в новом мире? Вполне возможно. Даже наверняка. Тут и особо умным быть не нужно, чтобы понять – все на Земле будет, как и на Планете. Постепенно из общей массы выделятся лидеры и начнут делить горы и долины, реки и моря. А там незаметно возникнут государства, границы, налоги, армия, полиция... В общем, пойдет обычная жизнь. И машины с домами раздавать перестанут, и деньги будут платить только за работу... Счастье, в общем, кончится. Останутся только случайные радости.

Один из солдат вдруг пошевелился и взглянул на Пашу.

– Как голова?

Жутиков посмотрел на воина и удивленно хмыкнул. Это был не серый стандартный болван, а сам Глюков. В каске и с винтовкой он выглядел смешнее обычного. Паша спрятал ухмылку и сел.

– Побаливает.

– А я предлагал поехать со мной по-хорошему, – Сан Саныч укоризненно покачал головой. – Ну ничего, до Главного проветришься. Эх, народ! Тянешь вас за уши в счастливое будущее, так вы еще и сопротивляетесь. Темнота!

– Слушай, Глюков, а чего ты так озаботился? Императором хочешь стать? Но зачем тебе всех в Главный переселять? Ну рассадил бы наместников по городкам, да и правил бы. Вон у тебя какая армия.

– Что такое ваши городки? – Глюков поморщился. – Пережитки прошлого. Сила в больших городах. Смысл жизни в том, чтобы все люди работали и отдыхали в одном месте, общались, чтобы нация была единой, понимаешь?

– Нет.

– Когда все вместе, рядом, то и конкуренция острее, и прогресс не тормозится – народ идеями обменивается, ничего от соседей не укроешь. А в городишках вроде вашего тишина и застой. Никакой остроты жизни, никакого развития. Только болота вонючие да фермы. Они, конечно, тоже нужны, но не в таких количествах.

– Мягко стелешь, Сан Саныч, – Паша задумался.

Глюков темнил. Это безусловно. Чего-то другого хотел этот фокусник. Не объединения нации, а чего-то особенного. Пока суть глюковского замысла от Жутикова ускользала, но, поскольку грузовик мчался в Главный, разгадка была не за горами. Надо было только повнимательнее смотреть по сторонам там, в большом городе, и делать выводы.

Паша вздохнул. Думать было непривычно и ужасно утомительно. Вот если бы стать таким же умным, как доктор Шлюбкин или Фил, разобраться в замыслах Глюкова было бы плевым делом. Разобраться и вывести Саныча на чистую воду. Это было бы здорово. Приехать в городок победителем и гордо приобнять Свету. Вот, мол, я вернулся, да не просто так, а героем. Тогда можно даже признаться, что вовсе не доктор, а так, «парамедик». Герою это простительно...

Грузовик летел как на крыльях. Дорога была идеально ровной, а ветер, свистящий выше бортов, теплым. Если бы не формальный плен, путешествие вполне могло сойти за давно обещанную Глюковым экскурсию. Заметив живой интерес пленника к окружающему миру, Сан Саныч разрешил Паше сесть.

Жутиков уселся и завертел головой. Несмотря на дикую скорость, посмотреть было на что. Дорога пролегала по исключительно причудливым местам. В основном вокруг высились горы и текли многочисленные реки, речушки и ручейки. Растительности было маловато. Только однажды слева и справа от дороги выросли роскошные лесные массивы, в чащобе которых терялись несколько крупных речек и еще какие-то конструкции, похожие на трубопроводы большого диаметра. Но колонна серых машин довольно быстро миновала лесистый участок и нырнула в совсем уж невероятное ущелье.

Голые скалы нависали над шоссе, чередуясь с хитросплетениями каких-то толстенных лиан, которые, казалось, исполняли роль поддерживающих эти скалы растяжек. Вверху одинаковые скальные своды соединялись, будто... Паша не помнил точное название, но ассоциация была до боли четкой... Они соединялись, будто отростки позвонков – те, что защищают спинной мозг. В свое время у Паши дома валялся грудной позвонок; один практиковавшийся на «Скорой» студент-медик спер его из анатомического театра и подарил Жутикову. Потом кость куда-то запропастилась, но Паша успел запомнить все ее детали и даже выпытал у Шлюбкина, для чего позвонкам нужны все эти отростки; по бокам и сзади основного тела. Так вот, своеобразный скальный тоннель походил как раз на них. А сама дорога – соответственно – на спинной мозг. Она даже цветом была, как нервная ткань – белая с желтизной.

Примерно через два часа пути, когда появился и быстро исчез из вида маячивший у горизонта гигантский массив Коричневых гор (даже издалека было видно, что горы не такие, как везде, а будто бы с множеством ячеек или пещер), воздух над шоссе наполнился гулом, словно где-то поблизости обрушивался здоровенный водопад. Несмотря на свист ветра, Паша отчетливо различал мерный ритм его тяжелой звуковой поступи. Четыре такта: тише-громче, короткая пауза, затем снова тише-громче – пауза длинная. И так раз за разом.

Заметив на лице санитара удивление, Глюков пояснил:

– Слева, на краю Леса Ветров, – Рабочий город. Большая Возвратная река как раз туда втекает. В его правое предместье. Там и кончается. В Большом Правом озере.

– А вы говорили, что по ней можно до Главного доплыть.

– Можно, только уже не по ней. Из Большого Правого озера другая река вытекает – Лесная. Она по Лесам Ветров петляет, а затем снова в Рабочий город приводит, но уже в левое предместье. И там тоже заканчивается. Только в Большом Левом озере. А уже из него вытекает Отводящая река. Она, кстати, самая шумная. Такие волны идут – особенно ближе к устью, – только держись. Но зато по ней можно приплыть куда угодно. Только лоцию надо знать.

– Неслабо куролесить.

– Вот именно. Потому мы и ездим на машинах. Для экономии времени...

Вскоре колонна миновала шумный участок и углубилась в Леса Ветров. Дышать тут было легче обычного, наверное, странные, похожие на перевернутые виноградные гроздья деревья неплохо очищали воздух, но смущало загадочное поведение ветра. Он дул то с севера – обмораживая нос, то с юга – обжигая затылок. Причем направление его менялось резко и часто.

– Отсюда и название, – пояснил Сан Саныч. – То еще местечко...

Лес тянулся довольно долго, но закончился и он. Снова начались холмы, между которыми плескались алые речки, а затем колонна вышла к многоуровневой дорожной развязке, за которой угадывались многочисленные сверкающие башни небоскребов, ажурные арки мостов, виадуков и разные другие продукты реализованных архитектурных фантазий. Даже без пояснений Глюкова Паше стало понятно, что это и есть долгожданный Главный...

Город был великолепен, Глюков не обманул. Дома и сады, дороги, фонтаны, яркие вывески, какие-то сверкающие дизайнерские излишества и разнообразные здания магазинов, учреждений и офисов. Все это выглядело новым, богатым и ослепительно красивым. На покинутой Планете таких шедевров не было даже в центре столицы и даже в элитных кварталах. И народ здесь повсюду улыбался, словно был поголовно счастлив.

Сан Саныч бросил на изумленного Пашу горделивый взгляд и самодовольно ухмыльнулся.

– Ну как?

– Здорово, – вздыхая, признал Жутиков.

– А ты не хотел сюда переезжать.

– Я ж не знал...

– Теперь знаешь. Ну как, останешься?

– Конечно. Только... Свету верни.

– Я бы вернул, – Глюков развел руками, – но ее отбил твой Фил.

– В смысле – отбил?! – Паша вскочил на ноги, но грузовик качнуло, и он снова сел.

– Не в том смысле, – Сан Саныч рассмеялся. – Тебе она по-прежнему верна, только до сих пор прозябает в вашем городишке. Но ты не переживай. Устроишься, потом съездишь за ней. Фил вас задерживать не станет. Он ведь демократ...

Глюков скривился и сплюнул.

Жутиков кивнул. Свете в Главном наверняка понравится. Он собирался спросить у Сан Саныча, остается ли в силе предложение насчет особняка в центре, но его отвлек звонок телефона. Паша удивленно обернулся. Солдаты сидели, как и прежде, неподвижно. Да и звонок раздавался из его собственного кармана. Жутиков не помнил, чтобы обзаводился телефоном, но факт оставался фактом – ему кто-то звонил. Он вынул из кармана трубку и приложил к уху.

– Да...

– Паша, это я, – голос Светы был негромким и теплым, будто она нашептывала, сидя совсем рядом. – Помни, зачем ты отправился.

– Зачем? – удивился Жутиков.

– Ты хотел выяснить, в чем секрет Глюкова.

– Да? А разве я не попал в плен?

– Ты сам пошел, поверь мне. Узнай, зачем он собирает всех в Главном, и сообщи мне. Тогда мы с ним справимся.

– Погоди, Светик, тут знаешь как здорово! Тебе понравится. Приезжай.

– Жутиков, остановись! – голос Светы стал строгим. – Глюков нас просто заманивает. Мы зачем-то нужны ему в городе. Помнишь, что говорил Раздражаев про онейроид?

– Раздражаев – это кто?

– Это доктор, который тебя лечит. Ты болен, Паша, лежишь в госпитале, а багровая Земля – твоя галлюцинация. Вспомни!

– Свет, а ты сама, часом, не заболела? – озадачился Жутиков.

– Дай-ка я, – Глюков неожиданно отнял у Паши трубку. – Девушка, прекратите пудрить жениху мозги! Приезжайте сами и убедитесь, что ничего страшного в Главном нет.

– Глюков, предупреждаю: вам больше не удастся одурманить народ. Лучше сдайтесь.

– Ага, сейчас, – Сан Саныч усмехнулся. – То, что вы увели у меня пару сотен человек и уничтожили своим новым оружием роту солдат, вовсе не означает, что вам светит победа. Все ваши ухищрения бесполезны. Те, кто вернулся к вам, просто не годятся для моих целей! Неудачные экземпляры. А солдат у меня еще миллионы и миллионы.

– Мы нашли против вас средство, помимо винтовок, которыми Фил вооружает ополченцев!

– Иммуноглобулины? Чушь! Ваше средство так же бесполезно, как и винтовки Фила. Оно только приостанавливает продвижение моей армии. На короткое время. Не более того. Так что лучше сами сдавайтесь.

– Бесполезно? Почему же вам не удалось меня захватить?

– Потому, что вы мне не подходите. Мне нужны здоровые и счастливые люди. А вы, сударыня, не прошли мою заочную медкомиссию. Предпочли счастью повседневную серость, острые респираторные болезни, бедность и скуку. Вот и прозябайте, пока не состаритесь...

Глюков хихикнул и вернул телефон Паше.

Жутиков повертел замолкший аппарат и сунул его в карман.

– О чем это вы толковали?

– Да так, научная дискуссия.

– Чего?

– Поспорили немного о том, что нужно человеку для счастья. Вот вам, Павел, чего бы хотелось?

– Не знаю, – санитар пожал плечами. – Умным стать, наверное.

– Всего-то? – Глюков щелкнул пальцами. – Будете. Не пройдет и недели. Город – это широчайшие возможности.

– Что, прямо за неделю можно поумнеть?

– Даже быстрее, если постараетесь.

– Удивительно, – Жутиков недоверчиво хмыкнул.

– Вот вам первый пример, – Сан Саныч многозначительно округлил глаза и указал на Пашу. – До приезда в Главный вы бы сказали «круто!» или «ни фига себе!», так? А теперь сказали «удивительно». Прошло пять секунд, а прогресс налицо. Затем-то я и хочу объединить всех в Главном. Я создам в городе идеальное общество из людей, добившихся всего, чего им хотелось, причем без особых усилий. Представляете, как это будет здорово? Счастье, умиротворенность и прекрасные условия для работы. Прогресс зашагает семимильными шагами!

– Прогресс, – Паша посмаковал умное словечко. Теперь он понимал его смысл. И это было странно, но приятно. – Вы что же, получается, волшебник, исполняющий все желания?

– Ну, все не все... Но основные желания людей просты и понятны. Все хотят счастья. В той или иной форме и любым способом: хотят стать богатыми, сильными, красивыми или обрести некие сокровенные знания, кому что нравится. Это я дать могу. Все, кроме вечной жизни. Но поверьте, Павел, жить вечно – ужасно утомительно. Счастье в том, чтобы прожить свой обычный, человеческий век, как тебе нравится... Взгляните вокруг. Все эти люди живут именно так. Поэтому они счастливы. Вы со мной согласны?

– Пока не знаю, – Жутиков еще раз оглянулся. Ближе к центру города людей стало больше, но среди них по-прежнему не было мрачных или недовольных. – А что вы требуете взамен?

– Ничего, я вам уже говорил. Просто жить и работать здесь. Не правда ли, необременительное условие? Разве это высокая плата за счастье?

– Большая клетка, и золотом вы ее покрыли, не скупясь, только безвылазно в городе сидеть – скучно станет.

– Да пожалуйста, путешествуйте! Только недолго и обязательно возвращайтесь, вот и все условия. Ну что, продолжим ваше, так сказать, развитие?

– Согласен, – Паша махнул рукой.

Что он терял, кроме тупости? Ничего. А тупость – вещь, прямо скажем, более чем ненужная хоть в быту, хоть в работе.

– Водитель! – Глюков пару раз шлепнул по кабине. – Останови вон у того особняка!

Сначала Жутиков никакого особняка не увидел, но когда грузовик остановился, вдоль обочины материализовался красивый кованый забор, за ним ухоженный парк и наконец как бы сам собой возник дом. Двухэтажный, современный, красивый. Он стоял в глубине роскошного парка и буквально манил. Каждым кирпичиком, каждым оконцем. Паша вдруг вспомнил свои давние мечты. Он всегда хотел иметь такое жилище. Не дощатую халупу, как в городке на болоте, а такой вот фамильный замок почти в центре столицы.

Жутиков выпрыгнул из кузова и подошел к забору. Ворота в нем приоткрылись, и невидимый механический привратник произнес: «Добрый день, хозяин». Все именно так, как и представлял себе Паша. Мечта сбывалась. Дому не хватало только хозяйки, Светы.

Почти счастливый Паша помахал довольному Глюкову и побрел по дорожке к дому. Ах, как тут дышалось! Лучше, чем в Лесах Ветров. Деревья, казалось, вырабатывали две нормы кислорода. Да еще кругом цвели клумбы, наполняя воздух приятными ароматами. Не то что там, на болоте...

Жутиков достал телефон и, игнорируя (теперь он знал и это слово!) цифры, последовательно нажал кнопки, чтобы получилось «Света».

– Я здесь, – ответил мужской голос.

– Ты кто? – Паша напрягся.

– Совковский.

– Чей?

– Директор ПСБ, – теперь напрягся абонент.

– А Света где?

– Рядом. Слушай, доктор, ты давай там работай, а не мечтай. Народ мрет, как мухи осенью, – голос Совковского был строгим, но директор ПСБ говорил в нос, будто схватил насморк, и Паша не испугался.

– Ты бы высморкался, что ли, директор, – Жутиков усмехнулся.

– Похами еще, – буркнул Совковский и чихнул три раза подряд.

– И маску надень, а то заразишь...

– По телефону?

– Ну, если я по вашей версии лежу в отключке, то можешь и правда заразить.

– А-а, все-таки поверил?!

– Тебе нет, Свете – да. Дай ее на связь.

– Получи, – Совковский сказал это нехотя.

– Паша, надо проникнуть в логово Глюкова и разузнать, чего он добивается на самом деле, – Света тоже немного пошмыгивала носом.

– Мне показалось, он не врет. Просто хочет типа империи создать. Но я постараюсь. Теперь полегче будет. Он вроде бы начал мне доверять. Пообещал умным сделать.

– Что пообещал?

Паша прикусил язык.

– Ничего. Счастья отвесить полную чашу.

– Паша, те, кто получил от Глюкова все, что хотел, – умерли. Это доказанный факт.

– Ничего, я успею. Мне он неделю отмерил. Успею...

Света начала говорить что-то еще, но Жутикова отвлек подозрительный шорох в кустах. Паша выключил телефон и осторожно двинулся на звук.

– Кто здесь?

– Павел, тихо! Это я!

Из зарослей выглянул Фил.

– Ты как здесь очутился?

Санитар скользнул в кусты. Там, среди деревьев и густых кустарников, обнаружилась небольшая полянка, на которой, плотно прижавшись плечом к плечу, расположился целый отряд. Кроме Фила, Паша никого не знал. Это были не ополченцы из городка, а какие-то хмурые типы в полной боевой выкладке. Чем-то они напоминали солдат Глюкова, только униформа на них была не серая, а красноватая. Зато оружие почти такое же.

– Ты где эту бригаду взял? – Жутиков обвел воинство настороженным взглядом.

– Это наши союзники, – пояснил Фил. – Прибыли из Верхнего города. Там высадился их десант. Пока их немного, но для начала хватит. Возьмем дворец, а там будет видно. Может, народ на сопротивление раскачается, а может, еще пара дивизий десанта прилетит.

– Зачем тебе это, Фил?

– Ты что, ничего не понимаешь?! Глюков же враг!

– Он людей счастливыми делает, – Паша усмехнулся. – Чего кто захочет – то и дает.

– Павел, ты заблуждаешься! Его счастье – блеф! Он просто выжимает из горожан всю жизненную энергию, а затем бросает их на произвол судьбы. Люди после этого гибнут!

– Да не кричи ты. Я все понимаю. А твои десантники, значит, его остановят? – Паша скептически усмехнулся. – И что взамен?

– Почти ничего! Просто отдохнут здесь недельку, сил наберутся, кое-какие технологии на вооружение возьмут да себя слегка усовершенствуют и дальше отправятся.

– Как это – себя усовершенствуют? Они что, не живые, киборги?

– Живые, только не такие, как мы. Другая форма жизни. Ну ты же доктор, должен разбираться. Люди, например, и растения – разные, но живые. Или рыбы и... грибы, микробы...

– Вирусы... – неожиданно для себя самого закончил Паша.

– Ну да, – согласился Фил. – Так и тут. Можешь называть их киборгами или как-то еще. Нам важнее – что они союзники. Выкинут Глюкова из города и войско его прогонят. Народ будет жить свободно и долго, не умирая раньше времени. А счастье сам себе заработает.

– Верно... – Жутиков крепко задумался. Над чем, он пока не понимал, но что-то его тревожило, какое-то предчувствие озарения.

– Ты к нему в доверие втерся, так? – вдруг спросил Фил.

– Да, но из чисто тактических соображений, – у Жутикова захватило дух – настолько легко ему далась такая сложная формулировка.

– Я так и понял, – Фил радостно потер руки. – Поступим следующим образом... Ты пойдешь к нему во дворец на прием – дело придумай какое-нибудь неотложное, – а мы за тобой. Нейтрализуем охрану и возьмем гада тепленьким!

– Сомневаюсь, – Паша покачал головой. – Он знаешь какой фокусник? Раз – и нет его, а потом два – и снова есть.

– Ничего, справимся...

– Справимся... – Жутиков еще раз обвел взглядом невозмутимых десантников. – А чего ты их нашими винтовками не вооружил?

– Им нельзя. От нашего оружия они сами погибнуть могут. Да они и так справятся. Глюковские солдаты от них знаешь как драпают? Просто глаз радуется.

– Странные союзники, – засомневался Паша. – Как бы хуже не получилось.

– Куда хуже-то? От глюковского счастья народ умирает, а эти ребята только поквартируют маленько, да и улетят.

– Не накладно будет такую ораву кормить забесплатно?

– Накладно, – согласился шериф. – Но ведь всего неделю. А сколько пользы! Выгодная сделка, точно тебе говорю.

– Ну, раз так, пошли...

...Резиденция Глюкова выглядела внушительно. Огромный дворец с золотыми крышами и витражами, множеством разнокалиберных башенок и зеркальными дверями. В целом, на вкус Жутикова, довольно странное было сооружение, но все равно внушительное. Дверей Паша насчитал восемь. Он выбрал самые широкие, украшенные по косяку золотыми завитушками. На стук никто не откликнулся. Тогда Жутиков толкнул левую створку, и она подалась.

В огромном холле было прохладно и пусто. Никаких предметов обстановки, если не считать пары длинных кожаных диванов и красивого фонтана. Прохладой веяло именно от него.

Паша повертел головой – никого – и подал знак замершим в проеме десантникам. Первым в резиденцию проскользнул Фил. Он воинственно выставил перед собой оружие, но стрелять было не в кого. Никакой охраны или серых солдат. Фил разочарованно пошмыгал носом и знаками приказал десантникам рассредоточиться.

– Неужели сбежал?

– Я же тебе говорил, он хитрющий тип, – Паша кивнул. – Сейчас сидит где-нибудь за сто километров отсюда и посмеивается.

– Что, Фил, прокололся? – откуда-то с потолка прилетел ехидный смешок.

– Глюков, выходи, поговорим! – Фил сверкнул глазами.

– О чем? Нет у нас общих тем для беседы. Ты к тому же соплями захлебываешься, а я инфекции боюсь.

– Инфекции... – эхом повторил Паша.

– А сам ты кто?! – прорычал шериф. – Ты же сам хуже заразы!

– Я, Фил, культурная зараза. У меня все красиво и аккуратно. Люди сыты и счастливы. А вот что можешь дать народу ты и твои союзники?

– Мы свободу людям дадим!

– А она им нужна? Им спокойствия и «сбычи мечт» охота, а не свободы. Э-эх, демократы неблагодарные! Я вам тут устроиться помог, жизнь наладил, а вы интервентов на меня натравливаете. Стыдно!

– Ты устроиться помог? – заинтересовался Жутиков. – Разве тут до нас ничего не было? Ну, всех этих городов и прочего наследства исчезнувшей земной цивилизации?

– Земная цивилизация! – Глюков фыркнул. – Павел, опомнись! Разве ты до сих пор не понял, где находишься? Разве бывают планеты без солнца, с красным небом, или деревья, которые напоминают что угодно, только не растения. Разве могут реки течь толчками, будто кровь по артериям? А вспомни болота и пасущихся на них странных животных...

– Ишаков? – Жутиков напрягся и вспомнил другое название. – Ишерихий?

– Вот именно. Это бактерии, которые помогают перерабатывать остатки пищи в кишках, – Глюков вздохнул. – А шоссе, похожие на натянутые нервы, и есть нервы! И еще Рабочий город вспомни, четырехкамерный, в котором земля ходит ходуном, но в строгом ритме – сто двадцать толчков в минуту...

– Как пульс у лихорадочных больных, – прошептал Паша.

– Доходит?

– Понемногу, – признался Жутиков. – А Леса Ветров...

– А в Лесах Ветров ветер дует то туда, то обратно, причем равномерно. И направление меняет двадцать раз в минуту.

– Сердце и легкие? – догадался Паша. – То-то я думал, что мне это все напоминает? А коричневые горы издалека, как печенка...

– Она и есть.

– А Главный город – это... мозги?

– Действительно доходит, – констатировал Сан Саныч. – Вся ваша Земля внутри вас, олухи! Я виртуально воссоздал ваше внутреннее устройство и внушил вам, остолопам, что это и есть родина предков.

– То есть мы живем внутри... себя? Все эти Отводящие реки и притоки – это сосуды, дороги – нервы, горы – мышцы и так далее?

– А деревья – ворсинки слизистой оболочки в кишечнике, – добавил Глюков. – А что я еще мог придумать? Я же не знал, как выглядит ваша вожделенная Земля на самом деле!

– Но что означает переселение всех людей в Главный? Зачем?

– Затем, – обиженно буркнул Глюков. – Чтобы никто из вас не пытался от меня сбежать.

– Нет, ты не увиливай! Зачем тебе заставлять нас всех работать в одном месте? Что ты хочешь соорудить из наших воспаленных мозгов? Коллективный разум?

– А ты против? Это, заметь, не только для меня полезно. Ты вот умнеешь на глазах, да и другие довольны.

– Умнею, это верно, – Паша незаметно запустил руку в карман.

– Но дело не в ваших мозгах. Из них никакого единого разума не составишь. Мне просто надо, чтобы вы подольше оставались на Земле. Чтобы я успел создать достаточное количество собственных частиц. Размножиться, грубо говоря, до состояния полноценного мыслящего организма.

– А солдаты твои, получается, те самые вирусы, которыми ты нас заразил? Частицы твоего распыленного пока организма? Они внутри нас, значит, размножатся, а когда их станет достаточно – создадут единую империю. И ты станешь в этой империи главным, так?

– Объясняешь тебе, объясняешь... Я не главным стану, Паша, а самим собой. Пока я в виде жалкого миллиона замороженных вирусов, я никто. Внутри отдельных людей я тоже немного могу – Фил меня потому и гонял, как шавку, пока космолеты не сели да люки в них не открылись. А вот когда врачебные бригады начали из корабля в корабль перебегать да всех больных в одни больницы свозить, тогда мои частицы хорошенько размножились и пришла пора стать единым и непобедимым... Почти.

– Вот именно – почти, – согласился Паша и указал на десантников. – Эти ребята тебя быстренько победят. Ты же от них спрятался? Боишься?

– Дикари! – фыркнул Глюков. – А ты бы не спрятался, если б стоял на пути стада несущихся во весь опор бизонов? Я ведь не просто разумное вирусное облако, я тонко организованное существо. А они как раз обычная безмозглая инфекция. Ваша, так сказать, «человеческая, одомашненная».

– Может, и безмозглая, зато наша, – Жутиков достал телефон. – Алло, Света!

– Да, – тут же ответила Светлана.

– Посмотри на меня, как я выгляжу?

– Ты... вроде бы по-прежнему... Только, по-моему, нос у тебя заложен.

– Так я и знал! – Жутиков торжествующе взглянул на Фила. – Насморк обыкновенный!

– Ну, продуло, я же говорил: зима, сквозняки... – Фил достал платок и смущенно высморкался.

– Да здравствуют сквозняки! – Паша рассмеялся и хлопнул Фила по плечу. – Кранты Глюкову! Он со своей тонкой организацией и суток не продержится. Изгонят его наши сопливые вирусы. Напрочь! Пинком под зад! Да здравствует насморк! Эй, Раздражаев, вытягивай меня обратно!

– Жутиков, скажешь им хоть слово, я тебе все мозги выжгу! – взволнованно крикнул невидимый Глюков. – Такую тебе персональную ядерную войну внушу, забудешь, как тебя зовут!

– Плевать мне на твои внушения, – Паша усмехнулся. – Перехитрил ты, Сан Саныч, сам себя. Не надо было меня умным делать, Гудвин ты наш чужеземный. Теперь тебе остается только собирать манатки и уматывать, откуда пришел. Иначе тебя и твое войско этот вот десант под корень изведет.

– Куда им, дикарям, – буркнул Глюков. – Меня нельзя извести. Только вытеснить можно. Да и то на время. Не вечно же вы будете грипповать. Так что до встречи, Павел. Впрочем, я же обещал тебе прощальный подарок... Получи!

– Раздражаев, прививку! – послышался далекий голос Светы из маломощного телефонного динамика. – Скорее, иначе он его убьет!

– Кто кого? – недовольно продребезжал Раздражаев. – Да ввожу я, ввожу... Успокойтесь!

Телефон вдруг выключился, а здание глюковской резиденции сотряс мощный удар. Паша увидел, как оседает потолок и рушатся стены. А еще он почувствовал сильный толчок в спину – это подоспел Фил. Они, сцепившись, как два борца, вывалились на улицу, и Жутиков убедился, что Глюков держит свое слово. Со всех сторон Главный окружало кольцо бушующего огня. Над городом носился нарастающий вой сирен, а по площади перед дворцом метались перепуганные люди. Красное небо заволокли черные клубы дыма, но даже сквозь эту завесу было видно, что над той частью города, где располагался домик Пашиной мечты, выросло огромное грибовидное облако.

Волна огня достигла центра города и смела все его красоты. Когда тугой, горячий фронт был уже совсем рядом, Жутиков задержал дыхание и крепко зажмурился. На секунду стало ужасно горячо, а затем...