– Почему пропажи таких огромных средств не обнаружило ни одно контролирующее ведомство? – удивленно спросил Щеткин, когда они покинули дом развеселого академика. – Казначейство, счетная палата, налоговая полиция.

– По документам наверняка все было правильно, – Хорошеев задумчиво покачал головой. – Подставные фирмы, отчеты о поставках, сметы выполненных работ. Дело поставлено на широкую ногу. И управляют процессом, скорее всего, такие люди, до которых нам просто так не добраться. Нужны неопровержимые, убойные доказательства.

– Если мы докажем, что хотя бы одна из фирм, связанных с проектом, – дутая, развалится вся пирамида, – сказал агент. – Это ведь как карточный домик.

– Но мы не выявим заказчиков.

– Мы не найдем их ни при каких условиях, – заявил Щеткин. – Я уверен, что они предусмотрели все варианты. В том числе и вариант провала своей аферы.

– И все же попытаться стоит.

– Конечно. Мы ничего не теряем. Если след будет ложным, дело угаснет само по себе. Если удастся ухватить верную нить, нас просто убьют.

– Да-а, – Хорошеев приуныл.

«Как переживает человек... – мысленно посочувствовал ему Пустотелов. – Конечно. Будешь тут переживать. Такие деньги мимо прошли. И никто не поделился. С целым директором ПСБ. Виданное ли дело? Он теперь от обиды всех разоблачит. Чтоб неповадно было. Если, конечно, отступные не получит...»

– А кто? – вслух произнес Федор. – У вас же больше никаких ниточек не осталось. За кем будете охотиться? Кто подозреваемый?

– Кто? – Хорошеев поднял задумчивый взгляд к небу. – Труба – это понятно, все «работы» по строительству корабля, согласно липовым документам, велись на секретных верфях флота. И «астероид» якобы наблюдали тоже со спутников и станций флота. Однако почему Труба не сбежал?

– Не успел, – предположил Щеткин. – Или думал, что никто не догадается о его роли.

– Он адмирал, конечно, но не до такой степени, – возразил директор. – Нет, тут что-то другое.

– А кто маскировался под Лебедянко? – выдал Федор новый аналитический шедевр.

– Действительно, – Хорошеев укоризненно взглянул на Щеткина. – Почему раньше-то? Почему не подумали?

– Думали, – запротестовал агент, – только зацепок не нашли.

– Кто такой «Лебедянко» и кто так ловко придумал ему легенду, свел концы с концами и ввел лжепрофессора в высшие сферы? – директор задумчиво похлопал по крыше подрулившего лимузина.

– Серьезные вопросы, – озадачился агент. – И странно все. На грани нереального.

– На серьезные вопросы – серьезные ответы, – усаживаясь в машину, сказал Хорошеев. – Мне практически все ясно. Осталось проверить мои умозаключения на практике. Начнем с верфей.

Щеткин раскрыл дверцу машины, и генерал Бубнов ступил на лужайку перед неприметным, утопающим в зелени акаций домиком.

– Какого черта вы привезли меня в эту глухомань, агент? – строго спросил генерал.

– Это моя идея, – ответил за подчиненного Хорошеев.

Он появился из тщательно постриженного кустарникового лабиринта.

– Тогда какого черта вы пригласили меня в такую глухомань?

– Этого требуют обстоятельства, – ответил директор. – Здесь самое удобное место для приватных бесед. Вы исполнили мою просьбу?

– Я должен был бросить все дела и выполнять вашу просьбу? Может быть, еще и лично?

– Я же просил, а не приказывал, – спокойно сказал Хорошеев. – Чего вы ерепенитесь?

– Нервничаю, – признался Бубнов. – То, что вы рассказали мне по спецсвязи, не укладывается в голове. Какая-то сказка наяву! Про голого короля... Все смотрели, как приближается астероид, читали отчеты о постройке «Криптона», и никто не увидел, что все это пустое место...

– Так вы сделали, что я просил?

– Сделал, – генерал вынул из кармана инфопроектор. – Вот отчет командира спецгруппы. С видеодокументами. Можете взглянуть.

– На верфях пусто, – предположил директор. – Я угадал?

– Судя по снятым кадрам, там никто не появлялся лет сто, – недовольно рыкнул Бубнов. – Ну, два года – точно.

– Снимали операторы спецгруппы? – негромко спросил Щеткин.

Генерал уничтожающе взглянул на выскочку-агента, но вспомнил, что дисциплина в ПСБ не культ, и вернулся к директору.

– Ну, не журналисты же.

– «Бешеные Волки»? – одобрительно кивнув подчиненному, предположил Хорошеев.

– На такие задания я элиту не посылаю, – Бубнов горделиво сложил руки на груди.

– Но ведь это секретное дело, – напомнил директор.

– Я понимаю, – генерал скривился. – На верфи летала спецгруппа ПСО...

– Планетарной Службы Охраны? – Хорошеев приподнял одну бровь. Удивился он или выразил иронию по поводу генеральского выбора, понять было сложно.

– Да, а что? В мирное время Охрана подчиняется мне так же, как и армия. Могу послать их, куда потребуется.

– Это же личная гвардия Президента. Вы допустили ослабление охраны первого лица планеты?

– Летала свободная от дежурства смена, – парировал генерал. – Вы же сами сказали, что дело секретное! Я должен был послать разведку регулярной армии? Или квартирьеров строительно-саперных войск?

– Нет, нет, все верно, – отступил директор. – Разрешите...

Он отнял у Бубнова проектор и передал его Щеткину.

– Срочно в лабораторию!

Агент подбросил проектор на ладони и быстрым шагом удалился в сторону домика.

– У вас тут запасная база? – генерал осмотрелся. – Хорошая маскировка. Так что вы хотели выяснить, проверяя верфи? Раз «Криптон» – миф, там и не могло быть никаких следов его строительства.

– Это и хотел, – Хорошеев кивнул. – Теперь гипотеза о том, что «Криптона» не существовало, имеет подтверждение.

– И что дальше?

– Будем искать, куда делся крейсер на самом деле.

– Его же не было! – удивился Бубнов.

– Не было мастодонта из стали и пластика, – возразил директор. – Но были ворохи документов, накладных и платежных ведомостей, по которым деньги уходили из казны. Были сотни фирм поставщиков, посредников и подрядчиков, которые эти деньги получали. Были банки, консорциумы и фонды, которые их перераспределяли и отмывали. И, наконец, были люди, которые эти деньги получили. Причем, в отличие от бумаг, фирм и банков, люди не виртуальные, а настоящие, из плоти и крови. И они, опять же в отличие от бумажно-финансового прикрытия, не лопнули, не растворились и не сгорели. Они сидят где-то на большой куче банкнот и посмеиваются над нашей наивностью. Лично меня это раздражает. А вас?

– Меня? – генерал снял кепи и почесал лысину. – Ну-у... тоже, наверное. Только не раздражает, а злит. Не люблю, когда из меня делают идиота. Только... Что об этом думает Президент? Я как-то привык, знаете ли, чтобы все было по уставу. Сначала – приказ главкома, а уж после инициатива.

– Президент в курсе, – заверил его Хорошеев. – После моего доклада у него случился легкий сердечный приступ, но сейчас со здоровьем полный порядок. Однако есть опасность, что он все же не до конца понимает серьезность ситуации.

– Не понял, – Бубнов нахмурился. – Какой ситуации?

– Кто посоветовал вам отправить на верфи именно спецгруппу Службы Охраны? – неожиданно спросил директор.

– Посоветовал? Мне советчики не нужны, я сам... – Генерал запнулся. – А вообще-то... Да, было такое. Но ведь сам Думский и посоветовал.

– Вот видите.

– Ну и что? Сами же говорите: «этого требуют обстоятельства». То есть доверять никому нельзя, так? Вот Президент и не доверяет. Только надежным людям из ближайшего окружения.

– А если это окружение водит его за нос?

– А если вас обманывают ваши источники информации? – рассердился Бубнов. – Тот агент, например, что меня привез.

– Всех своих людей я проверяю на мыслеграфе. Вы пользовались этим прибором, когда принимали рапорт командира спецгруппы?

– Нет, но это же... он же... служит у Президента с самого начала!

– А раньше он где служил? Не в армии?

– Нет, – генерал помотал головой. – Но какая разница?! К чему вы клоните?! Хотите сказать, что Президент находится под чужим влиянием? Что его «пасут» через офицеров его личной охраны?

– Это ваша мысль, – заметил Хорошеев.

– Ну, все, все... – сдался Бубнов. – Если вы прямо сейчас докажете, что ваши опасения не напрасны, я устрою офицерам охраны поголовную проверку.

– Лучше я, – возразил директор. – У меня больше опыта.

– Ладно, вы, – генерал усмехнулся. – Ну, где доказательства?

– Господин директор, – за спиной Хорошеева возник запыхавшийся Щеткин.

– Сделали?

– Да. Полная липа. Снято в павильоне. Вот заключение экспертов ИВР.

– Эксперты Института Военной Разведки для вас достаточно авторитетны? – поинтересовался директор у Бубнова.

– Кто это им разрешил проводить левые экспертизы? – пробурчал генерал, разглядывая отчет.

– Все оформлено в рамках межведомственной программы «Сотрудничество». Мы иногда помогаем вам, вы нам.

– Значит, на верфях в действительности не пусто? – сделал вывод Бубнов. – И что там тогда?

– Вот это нам и предстоит выяснить. Когда приступим к проверке кадров ПСО?

– Только скрытно! – предупредил генерал. – Нечего из-за пары паршивых карасей баламутить весь пруд! И если найдете что-нибудь, сразу рапорт! Лично мне.

– Разумеется, – Хорошеев пожал ему руку. – Щеткин, отвезите генерала в штаб и останьтесь там, как бы по личному вопросу. Вы же служили в армии?

– Было дело... но давно и не в ПСО.

– Знаю, – Хорошеев усмехнулся. – Легенда будет такая: затерялась какая-нибудь медаль, и вы решили отыскать наградной приказ, чтобы восстановить справедливость. Господин генерал, это повод, чтобы повертеться поблизости от службы кадров?

– Это повод, чтобы посетить архив, – пробурчал Бубнов. – Но там все в одном здании, даже на одном этаже.

Когда машина с генералом и Щеткиным отъехала, из лабиринта акаций вышел Федор.

– Что скажете, Пустотелов? – директор смерил его взглядом. – На чьей стороне генерал?

Федор долго смотрел вслед машине, затем примерно минуту почесывал в затылке и наконец разродился:

– «Паршивые караси» – сильно сказано. По-военному. Наш человек этот генерал, сразу видно. Финансовые аферы – не его профиль. Так и помрет с грошовой пенсией и тремя тысячами страховки на счету.