6. Москва, август 2014 г

Охватившее всех штабных нездоровое оживление серьезно встревожило Гюрзу. Приближение дня «Д» не могло настолько взбудоражить офицеров и бойцов. Что же тогда? Какой-нибудь крупный успех ночных охотников? Но почему об этом не упомянула Арианна? Да и не нашла бы она времени для встречи с агентом, случись нечто из ряда вон. Так что же произошло за какой-то час отсутствия Гюрзы в штабном бункере?

Чтобы не выделяться из толпы, агент изобразил на лице крайнюю деловую озабоченность и остановил знакомого офицера.

– Привет, Макаров.

– Здравия желаю.

– Как тут дела?

– Да полная ж… жесть!

– А что стряслось?

– План «Б»!

– Да ну?! И во сколько?

– В одиннадцать.

– Так, погоди, через час, что ли?!

– Время московское. Еще подсказку возьмете или звонок другу?

– Ладно тебе, Дима! Не до приколов. Вот я отстал от жизни с работой этой долбаной! Дел, я так понимаю, намечается выше крыши.

– Это у кого как. Вон, ночной резерв сидит и в ус не дует. Один Ворон куда-то упорхнул, а остальные бездельничают.

– Резерв есть резерв.

– Да я понимаю, только можно было их к делам на базе припахать. Зашиваемся ведь!

– Ну да, время дорого, – задумчиво кивая, согласился Гюрза.

– Вилы, какой цейтнот! – Макаров приставил пальцы к подбородку. – Все, полетел!

– Бывай! – Гюрза спохватился и окликнул офицера: – Макаров, погоди, а Ворон куда убыл?

– Не в курсе! – на ходу ответил офицер. – Какую-то информацию пробить потребовалось. Лично главком приказал. Я слышал, Щелковское упоминали.

– Да? – Гюрза насторожился. – А…

Задать новый вопрос он не успел, Макаров скрылся в толпе.

Гюрза потоптался пару секунд на месте, соображая, что делать дальше, затем решил не отсвечивать и направился в сторону своего рабочего отсека. Поразмыслить над новым поворотом событий можно было и на ходу. Даже лучше всего на ходу. В отсеке Гюрзу наверняка ожидала тысяча неотложных дел на благо человечества в целом и Сопротивления в частности.

Итак, к трем проблемам, которые Гюрза сформулировал для себя, возвращаясь с явки, неожиданно добавилась еще одна. До сих пор агенту требовалось выполнить задание хозяйки, то есть проследить, чтобы восстание началось вовремя, плюс надо было придумать, как выжить в предстоящей заварухе. А еще, на случай, если Сопротивление будет разгромлено не до конца и хозяева прикажут Гюрзе продолжить работу в тылу врага, агенту следовало придумать, на кого свалить вину за разгром.

До последней минуты все задачи казались Гюрзе вполне решаемыми, но когда к ним добавилась проблема номер четыре, выполнение комплекса задач встало под вопрос. Агенту могло элементарно не хватить времени. Как тому Макарову.

А просто игнорировать проблему номер четыре было никак нельзя. То, что Ворон отправился проверять некую информацию на Щелковское шоссе, выглядело крайне подозрительным. Насколько знал Гюрза, никаких целей для ночных охотников на Щелковском раньше не фиксировалось. Значит, цель была новой. Явка Арианны? Сам Гюрза? Если какой-то зоркий наблюдатель засек и доложил о появлении Гюрзы, Ворон вполне мог настоять на отправке группы Ночного Потрошителя в импровизированный дневной рейд. Или же штаб сам отправил именно Ворона, памятуя об особом отношении майора к неуловимому провокатору. Если так, майор снова опоздал и проблема решена. Но что, если все не так просто? Что, если Ворон проверяет информацию по явке? В этом случае Арианне грозит реальная опасность! Охрана у госпожи приора хорошая, только расслабленная, поскольку никак не ожидает нападения ночных охотников среди бела дня.

Вариант казался вполне реальным, хотя Гюрза даже представить себе не мог, откуда взялась в штабе информация по явке. От стукачей из числа «белоповязочников»? От переводчика? От случайных наблюдателей-добровольцев?

Какая, впрочем, разница? Важны не причины, а последствия. Если Ворон убьет Арианну, все просто рухнет! Мало того, что Гюрза лишится резидента и покровителя, Сопротивление поймет, что Грин на самом деле не сумасшедший, а гений и его теория верна. А это значит, что штаб тут же отзовет приказ о наступлении, и операция по разгрому подполья сорвется. И Гюрзе придется все начинать с нуля. И подготовку к новой провокации, и карьерный рост, поскольку после такого провала никакого серьезного отношения серпиенсов к агенту Гюрзе не останется и в помине. Перспектива потерять репутацию и подаренное хозяевами имя беспокоила Гюрзу больше всего. Даже больше, чем печальная участь обожаемой Арианны. Своя рубашка как-то ближе к телу. Тоже, между прочим, своему.

Однако решать проблему следовало, подойдя к ней именно с этого бока. Сорвется рейд Воронцова, уцелеют и Арианна, и карьера Гюрзы.

Агент почувствовал, что от напряженной работы мысли его начинает слегка потряхивать. Решение было где-то рядом, Гюрза это чувствовал, но пока выработать четкий план действий у него не получалось.

Помог Гюрзе, как это частенько бывает, его величество Случай. Агент уже собирался свернуть в узкий вспомогательный коридор, ведущий к рабочему отсеку, когда в перспективе главного тоннеля вдруг нарисовался тот самый Грин. Шел возмутитель спокойствия со стороны командного зала, а значит, мог оказаться в курсе решений, принятых штабом. Даже наверняка был в курсе. Ходил отстаивать свою теорию, это сто процентов. И, видимо, отстоял. Выражение лица у Грина было таким, будто он сорвал джекпот. Теперь, если сложить факты, нетрудно сделать вывод, что группа Ворона отправилась проверять информацию, выданную именно Грином. Откуда этот сумасшедший пронюхал о явке на Щелковском? Загадка. Хотя откуда он узнал о том, что серпиенсы ведут контригру? Из анализа сетевых данных. Почему бы ему не наткнуться на какой-нибудь ролик в блоге добровольного наблюдателя? Или, допустим, не влезть в базу уличных камер слежения? С его упрямством и дотошностью все возможно.

Сначала Гюрза решил, что подойдет к инженеру и просто поинтересуется, как бы невзначай, что за миссия выпала Ворону и не с подачи ли товарища Грина? Но когда в поле зрения появились два офицера, явно сопровождающих Грина, агент решил сменить тактику. Светиться перед этими военными никак нельзя. Один из них был адъютантом Алексеева. Гюрза притормозил, остановился за углом и продолжил наблюдение. Грин уверенно шел в сторону агента, а офицеры следовали за ним метрах в трех и отставать не собирались. Гюрзе стало даже интересно, до какого из отсеков собираются провожать изобретателя офицеры штаба?

Выяснилось это очень скоро. Офицеры вдруг сократили дистанцию, подхватили Грина под белы рученьки и бесцеремонно запихнули в какую-то подсобку. Запихнули, закрыли дверь и заперли эту дверь снаружи. После чего хлопнули по рукам и отправились обратно в командный зал.

Поворот событий показался Гюрзе еще более неожиданным, чем все предыдущие. Что такого страшного натворил Грин? Устроил скандал? С него станется, но зачем его изолировать? Да элементарно! Штаб не поверил в его теорию! И чтобы Грин больше не надоедал с глупостями, Алексеев тупо запер его вплоть до часа «Ч». Некрасиво, зато эффективно.

В голове у Гюрзы мгновенно сложилась довольно простая, но безупречная мозаика нового плана действий. Решения ожидали четыре задачи: стимулирование досрочного наступления, устранение угрозы Арианне, выживание в заварушке и подстава. Три из них вот только что решились сами собой. До момента начала восстания оставалось чуть больше часа, и единственный человек, который мог этому помешать, сидел под замком. Его же Гюрза был намерен подставить, вопреки приказу Арианны не трогать Грина. Почему именно его и в чем скрытый смысл такого отчаянного поступка, как нарушение приказа? Да все просто: Грин – ключевая фигура в военно-научном отделе, устранить его с пути будет выгодно, а то, что на шпиона Грин явно не тянет и вряд ли кто-то сразу поверит в его предательство, это даже лучше. Тем серьезнее будет шок, мощнее резонанс и меньше подозрений, что дело на самом деле сфабриковано. Главное – качественно подобрать улики, и все выгорит. Теперь зачем нарушать приказ: а как иначе? Против неких перспективных планов Арианны насчет Грина сейчас поставлена безопасность самой Арианны! Если Гюрза будет искать другого кандидата, который обеспечит алиби, если срочно не вмешается в операцию Воронцова, госпожу приора могут убить. Вот и вся логика. Даже если осудит Арианна, не осудит ее начальство. Еще и похвалит.

Гюрза повертел план так и этак. Получалось идеально, как ни крути. Оставалась только одна проблема: как не попасть под зачистку серпиенсов?

«Оказаться в момент нанесения контрудара в их строю, – почти не задумываясь, ответил сам себе Гюрза. – Даже если штаб умудрится уйти из-под удара, впоследствии установить, где находился в этот момент конкретный человек, будет очень непросто. Исключение составит только товарищ Грин».

Гюрза накинул капюшон, надел темные очки, ссутулился и вразвалочку подошел к двери в каморку. Внутренняя камера наблюдения видела агента, но Гюрза точно знал, что его будет трудно идентифицировать на записи. Агент набрал на панели замка стандартный код и запрограммировал таймер.

Замок должен был открыться в десять пятьдесят пять. В самый раз, чтобы Грин вышел и добрался до своего боевого поста, где бы он ни был. Добрался и понял, что проиграл.

«А теперь на Щелковское. – Гюрза торопливо скрылся в боковом проходе. – И да поможет нам с Арианной тотем ее клана, Великий змей».

Чем удобен бой в ограниченном пространстве? Не спешите отвечать «ничем». Если вам противостоят серпиенсы, только схватка на минимальной дистанции оставляет шансы на победу. Тактика, проверенная в десятках рейдов, и лучшим доказательством ее эффективности является то, что ее изобретатель до сих пор жив.

Во-первых, змеевикам неудобно использовать вмонтированное в рукава боевых костюмов оружие, для этого надо отойти от противника хотя бы на шаг. Во-вторых, на линии огня либо позади врага постоянно оказывается кто-то из своих, а в этом случае «умные» пушки вообще отказываются стрелять, и, в-третьих, если дело происходит где-нибудь в обычной человеческой квартирке, двухметровым громилам просто не удается развернуться. Людям тоже приходится туго, ведь при росте врага более двух метров и высоте потолков в два пятьдесят нанести смертельный удар сверху практически невозможно, но люди и не спешат уложить противника одним ударом. Прошли те времена, когда страх перед чужаками заставлял охотников бить и драпать, не дожидаясь, будет результат или нет. Теперь к делу подходили осмысленно и хладнокровно.

Да, броня серпиенсов непробиваема для порохового оружия. Дело даже не в броне, а в силовой оболочке. Но никакая защита не отменяет простейших законов физики. Выстрел в упор из дробовика двенадцатого калибра картечью или пулей типа «спутник» валил с ног любого самого тяжелого и хорошо экипированного серпиенса. И вот пока он поднимался… Если дело происходило на открытой местности, враг мог подняться эффектным прыжком или мог предварительно откатиться из опасной зоны и уже после встать на ноги, а то и вовсе просто выстрелить из партера, но в замкнутом пространстве тесных помещений этот номер не проходил. Особенно у таких мастеров мокрого дела, как Воронцов.

Охрану в подъезде и на лестнице группа уничтожила в считаные секунды. Двоих серпиенсов записал на свой счет Ворон, по одному взяли Танк и Рыжий. Двое змеевиков у двери в нехорошую квартирку успели среагировать и даже выстрелили, но, к их огромному (правда, недолгому) удивлению, промазали. Люди двигались неожиданно быстро и ловко.

Обескураженные серпиенсы пришли в движение: один шагнул вперед, на середину лестничной площадки, а другой, наоборот, сдал назад, прижимаясь к двери, и это стало их роковой ошибкой. Пока они стояли плечом к плечу, подойти на расстояние для ближнего боя было нереально, зато, когда змеевики разорвали дистанцию, Воронцов тотчас вклинился между ними. Дробовика у майора не было, но ему никакие вспомогательные средства и не требовались. Он ударил шагнувшего вперед серпиенса сразу двумя руками, и враг на миг потерял равновесие, отшатнулся назад, где ему любезно поставил подножку Марли. Серпиенс рухнул на спину и тотчас получил от Танка сюрприз в виде трехгранной заточки прямо в темя. Воронцов тем временем молниеносно крутанулся вокруг своей оси и от души врезал второму стражнику ногой в живот, чуть выше пояса, точно туда, где у мужчин расположен центр тяжести. Серпиенс промял металлическую дверь, вскинул обе руки, чтобы выстрелить, но Воронцов мгновенно переместился в мертвую зону, открывая системе наведения вражеской «пушки» вид на упавшего серпиенса. Умирающий змеевик уже покрылся сетью светящихся прожилок, однако оружие его напарника так и не выстрелило. Агония живого существа для системы наведения все еще оставалась признаком жизни. Таким образом, в условной мертвой зоне пока находились и другие охотники. Ворон нанес серпиенсу несколько тяжелых ударов в живот, получил сдачи локтем в лицо, отлетел на пару метров, но удержался на ногах и собрался вновь броситься на серпиенса. Стражник попался упрямый и сильный, Ворону он был явно не по зубам, но сдаваться майор не умел. Да и нельзя было сдаваться. Второй серпиенс уже испустил дух, и оружие уцелевшего змеевика снова было готово к работе.

Выручил Учитель. Он влепил серпиенсу в живот заряд картечи, отчего, несмотря на защиту, змеевик все-таки согнулся и подставил голову под удар все тому же Танку. Охотник, расставаясь с очередной заточкой, шумно выдохнул и нанес мощный удар. И… промазал! Серпиенс оказался не только сильным, но еще стойким и ловким. Он резко ушел вправо, одновременно отмахиваясь снизу вверх от Танка. Подозрительно напоминающая трехгранный напильник заточка скользнула по плечу змеевика и воткнулась в дверь, пробив двухмиллиметровую сталь. Сам же Танк, получив приличный апперкот, отлетел влево и загремел вниз по лестнице.

Ситуация осложнилась до предела, но выстрелить серпиенсу все-таки не дали. В гулком подъезде прогрохотали еще три выстрела, теперь не таких оглушительных, но не менее мощных, и змеевика снова отбросило к двери.

Воронцов опустил пистолет – пару утерянного под мостом «Дезерт Игл» – и пустил в ход длинный и особо прочный шведский нож. Заветная незащищенная точка на темени врага, всего-то с пятак, буквально вспыхнула чистым изумрудом и начала превращаться в светящуюся кляксу, от которой вниз по голове, шее и плечам серпиенса поползли хорошо знакомые охотникам зеленоватые прожилки. Змеевик рухнул на колени, вздрогнул всем телом и завалился на бок.

– В сторону! – рявкнул Учитель, снова поднимая дробовик.

Дверь в квартирку была обычной, калининградской, то есть хоть и металлической, но «бюджетной». Вышибить замки и ригели оказалось делом трех выстрелов. Правда, дверь после этого все равно не выпала из проема, и в ход пришлось пустить припасенные Устином и Чеком фомки, но тут охотникам помогли сами серпиенсы.

Стражники, дежурившие на лестнице этажом выше, наконец решили прийти на выручку товарищам (между тем они прекрасно знали, что теперь выручать уже некого, просто до последнего момента, пока молчали их «умные пушки», змеевики опасались ввязываться в драку) и выстрелили прямо с верхней площадки. Никого из охотников выстрелы не задели, зато искореженная дверь рассыпалась в сверкающий прах. За что серпиенсам было сказано огромное спасибо. Сказали его «Дезерт Игл» Воронцова и не менее мощный кольт «Питон» (что символично) Рыжего.

Стражники на секунду замешкались и сдали назад, а когда снова ринулись в атаку, обнаружили, что атаковать некого. Вся группа, включая приотставшего Танка, успела ворваться в квартирку. Серпиенсы бросились следом, но вновь столкнулись со стандартной проблемой: противник находился на одной линии с последним рубежом обороны, с еще двумя стражниками.

Змеевики приготовились к рукопашной схватке, но тут их настигло новое откровение. Сверху, буквально с потолка, на них свалился вопящий, как обезьяна, Марли. Оказалось, что этот бывший анашист не так уж безнадежен. Когда группа очутилась в квартирке, он умудрился с обезьяньей ловкостью вскарабкаться буквально по стенам и затаиться враспор – руки в одну стенку коридора, ноги в другую – над дверью. Десантный нож он зажал в зубах.

Атакованный серпиенс, казалось бы, легко отшвырнул легкого Марли, отправив его далеко за «дверной пролом», но это было последним, что он сумел сделать в этой жизни. В следующую секунду змеевик покрылся светящейся паутиной и свалился на руки товарищу.

Второй стражник небрежно оттолкнул тело умирающего и с утробным рыком бросился на людей. Так же поступили двое стражников, встречавших группу внутри квартиры.

То, что серпиенсы больше не полагались на свое оружие, ничуть не облегчало охотникам задачи. Серпиенсы умели неплохо драться и без оружия. Разве что у них не было ножей. Зато в плане уязвимости преимущество было явно на их стороне. Серпиенсы не чувствовали ударов слабее удара пули или хотя бы ногой в полную силу, поэтому могли просто переть, как танки, вперед и методично мутузить людей, пока те не окочурятся. Охотники же были вынуждены строить бой тактически грамотно в надежде, что противник покажет свой «ахиллесов пятак» и позволит нанести в него один точный удар.

Нет, теоретически охотники могли еще и стрелять, но в свалке это было слишком опасно. Вот почему четверо бойцов и наиболее габаритный из загонщиков Устин бросили огнестрельное оружие, взялись за ножи и фомки и ввязались в потасовку. И вот почему прозвучавшие из бывшей хозяйской спальни выстрелы вызвали несколько возгласов негодования и протеста. А уж когда под ноги дерущимся свалился раненый Чек, майор Воронцов был вынужден отвлечься от совместного с Учителем «окучивания» одного из стражников и найти взглядом Вику.

Но нет, вопреки подозрениям командира, стреляла не она. Стрелял кто-то, засевший в спальне.

– Вытащи Чека! – заорал Воронцов. – Потом гранату туда кинь!

Вика довольно успешно оттащила бледного, но пока живого Чека к стене и бросилась к спальне. Оттуда ей навстречу пулей выскочил долговязый «белоповязочник», такой же бледный, как и раненный им охотник. Он бросил на пол пистолет и вскинул руки.

– Не надо гранату! Я случайно!

– Тварь! – Вика крепко засветила марионетке ногой в пах, отчего «белоповязочник» согнулся вдвое и, подвывая, упал на колени.

Его вой оборвал еще один выстрел. Голова марионетки дернулась вправо, и он растянулся поперек прихожей.

– Долг платежом… страшен, – прошептал Чек, опуская оружие.

Драка между тем перешла на новый уровень сложности. Танк валялся в нокауте, Воронцов поплыл, так что против троих серпиенсов остались только трое охотников. Причем первые были как огурцы, поскольку их боевые костюмы не только защищали, но заодно и серьезно разгружали мышцы, а охотники – как выжатые лимоны. Надо было срочно менять тактику, но как, никто из бойцов себе не представлял…

Вплоть до того момента, когда на выручку смешанной с боевым ажиотажем мужской ярости не пришла пресловутая женская логика. Вернее, выданное командиром лично Вике экспериментальное оружие.

Когда заведовавший оружейкой сержант навязывал Воронцову эту штуковину, майор отбивался руками и ногами. Согласился только после того, как лейтенант шепнул, что прототип переносного «Пилигрима» отлично подойдет к костюму «нашей фемины». Скрытый смысл сказанного Учителем дошел до Ворона на удивление быстро. Чтобы не мешалась под ногами, дамочку следовало занять чем-то безусловно важным, например назначить ее ответственной за экспериментальный образец. Там, в оружейке, майор посчитал такой ход удачной идеей и одновременно чем-то вроде тонкой издевки. Пусть эта Марта знает свое место! Теперь же оказалось, что устами пожилого сержанта говорила сама Судьба.

Не дожидаясь особой команды, Вика врубила «Пилигрим» и навела прямо на сцепившихся в центре прихожей Учителя и самого злого и крупного из серпиенсов. Генератор оружия тоненько завыл, сбоку загорелся красный контрольный светодиод, но никакого видимого спецэффекта «Пилигрим» не произвел. Пожужжал, помигал лампочкой и умолк. Следивший за Викиными манипуляциями Чек разочарованно вздохнул.

И тут случилось нечто странное. Очередной удар Устина, от которого его противник даже и не подумал уворачиваться, вдруг достиг цели. Никелированный ломик брякнул о броню боевого шлема серпиенса, и голова чужака дернулась назад. Устин, недолго думая, нанес еще один удар, посильнее, и фомка вновь извлекла из шлема врага «набатный гул». Третий удар змеевик заблокировал, но вяло, будто бы нехотя. Было похоже, что, как и Воронцов, этот змеевик попал в легкий нокдаун.

– Толкай! – срывающимся голосом крикнул из партера подкравшийся к врагам сзади Марли.

Устин, не обращая внимания на град встречных ударов, бросился на серпиенса и повалил его на пол. Запнувшись о Марли, змеевик растянулся в полный рост, а Устин завалился на него сверху. После секундной возни и еще пары ударов ломиком в лицо серпиенс затих, а охотник, наоборот, собрал последние силы, бросил фомку и выхватил из специальных ножен один из трех припасенных стилетов.

Учитель своего противника одолел не так быстро, зато без посторонней помощи. Наметившийся перелом в ходе схватки придал лейтенанту сил, и он сначала сбил врага с ног круговой подсечкой, а затем просто припечатал его голову к полу прикладом ружья. Шлем принял на себя изрядную долю грозивших серпиенсу неприятностей, но Учитель не остановился на достигнутом и нанес еще несколько ударов, а затем просто шагнул назад и влепил последний заряд картечи прямо в треснувшее прозрачное забрало вражеского шлема. Следует ли после этого «пробивать точку», как выражались охотники, Учитель не знал, но на всякий случай подтащил врага к стене, усадил и добил ударом «отвертки». Так лейтенант называл собственноручно изготовленные стальные стержни с резиновыми рукоятками.

С последним серпиенсом, который от растерянности почти не сопротивлялся, справились Рыжий и пошатывающийся, но все равно боевитый Воронцов. Следуя примеру Учителя, они уложили врага выстрелами, а затем Рыжий добил его своим ножом.

– Теперь внимательно! – промычал Ворон, тяжело сползая по стенке на пол рядом с Чеком. – Если здесь остались твари, мы на прицеле.

– Пусть только высунутся! – воинственно заявила Вика и вновь подняла «Пилигрим».

– Они смогут и через стены нас распылить, а ты их? – спросил Учитель.

– Тоже! Десять метров сквозь любые стены… кроме свинцовых, наверное. Людям поровну, а электроника и всякие там силовые поля гаснут, как спички в воде. На целую минуту гаснут! Так сержант сказал.

Учитель придержал Вику за плечо.

– Мы и сами убедились. Это хорошо, но все равно стой здесь. Мы проверим комнаты и дадим тебе наводку.

– И на пиво, – ухмыльнулся Марли. – Эй, командир, я змеевика завалил. Помнишь, что обещал?

– Ша. – Воронцов вяло махнул рукой. – Вернемся на базу, поговорим. А пока оттащи падаль к стене. Мешает. Учитель, очень быстро. Еще три минуты, и здесь снова будет полный серпентарий.

– «Пилигрим» вырубил всю технику, – напомнила Вика. – На помощь позвать не получится.

– А раньше, думаешь, они надеялись, что мы похулиганим и уйдем? – усмехнулся Учитель. – Уложимся в две минуты, командир. Тут всего три комнаты да кухня.

– Да слышала я, не глухая, – отмахнулась Вика, бросая взгляд на Воронцова.

Командир на нее не смотрел, ничего не говорил и вообще был занят тем, что вкривь и вкось перевязывал Чека. Вика перевела удивленный взгляд на Учителя. Тот тоже был сосредоточен на деле, а не на беседах с Викой. Танк по-прежнему валялся в отключке, Рыжий и Устин скрылись в комнате справа, а недовольный Марли был занят освобождением прихожей от тяжеленных трупов, да и голос у него был гораздо выше.

Но ведь кто-то это сказал? Не приснилось же! Вика еще раз оглянулась по сторонам и прислушалась к звукам, доносящимся из подъезда. Нет, там никого пока не было. Да и вряд ли невидимый советчик стал бы там прятаться. Слишком опасно. Не люди пальнут с перепуга, так серпиенсы. Воронцов был прав, вражеский отряд быстрого реагирования наверняка уже летел в своей сцепке из двух десятков коконов к дому на Щелковском.

– Там зеркало, – невольно ответила Вика, хотя и понимала, что вслух отвечать необязательно, поскольку нереальный голос звучит не откуда-то со стороны, а прямо в голове. То есть является не просто нереальным, а еще и подозрительным.

Вряд ли это было временное помешательство от пережитого боевого стресса. Скорее что-нибудь из разряда новейших технологий. Например, какой-нибудь телепатический транслятор. Почему бы нет? Сумел же Грин изобрести «Пилигрим», спасибо ему, родному, почему кто-то еще не мог изобрести фантастический аппарат для мысленной связи? Вика читала о таких опытах еще до Вторжения. Чем они закончились – неизвестно, но ведь их наверняка засекретили, независимо от результата.

– Чисто, – появляясь из спальни, сказал Учитель.

– Та же история, – буркнул Рыжий. – Обманка.

– Десять стражников в утиль? – удивился Марли. – Ради чего? Нет, так не бывает.

– Не бывает, – согласился Учитель. – Значит, кто-то тут был, но успел смыться. Или хорошо спрятался.

– Борю надо было не на стреме оставлять, а сюда взять, с тепловизором его суперовым, – сказал Марли.

– На нет и суда нет, – сказал Учитель, перезаряжая дробовик. – Уходим?

– Зеркало, – наконец решилась Вика. – За ним еще дверь.

– Смотри-ка, целое, – удивился Устин. – Я в него фомкой заехал, думал все, на семь лет прощай везение, а оно, гляди-ка…

– Да? – Учитель закинул ружье на плечо и подошел к зеркалу. – И где та фомка?

– Вот. – Устин поднял с пола ломик. – Мать моя!

Он протянул фомку Учителю. Тот не взял орудие подсудного труда, а лишь внимательно его изучил. Удивленный возглас Устина был вполне оправдан. Изогнутая часть инструмента была почти прозрачной, будто бы стеклянной. Между тем «стекло» не разбилось от ударов о шлем серпиенса. Даже трещинами не пошло.

– Это не зеркало, а силовая отсечка, – сделал вывод Учитель и обернулся к Вике: – Как догадалась?

– Сама не знаю. – Вика направила на фальшивое зеркало излучатель «Пилигрима». – Тут энергии на три импульса осталось, но если повезет, должно хватить. Наверное.

– Отойдите все, – приказал Ворон. – Вика, дай мне эту байду. Куда тут жать?

– Колпачок откидывайте – и на кнопку. – Вика передала оружие командиру.

– Бойцы, товьсь. Марли, Устин к двери. Марта, следи за Чеком. – Воронцов с трудом поднялся и подошел к зеркалу. – Ну, посмотрим, что это за Сухов.

Вновь тонко завыл генератор, замигала лампочка, и снова обошлось почти без спецэффектов. Разве что зеркальная завеса подернулась «патиной», затем истончилась и исчезла вовсе.

А в следующую минуту прямиком в лоб Воронцову прилетел какой-то бетонный обломок. Командир выронил «Пилигрим» и без сознания свалился на пол. Такой поворот несколько обескуражил охотников, но лишь на секунду. Едва Ворон растянулся почти на том же месте, где до него валялся труп «белоповязочника», бойцы подняли оружие и ворвались в потайную комнату.

Приор стражи Арианна Дей не выстрелила и вообще не оказала сопротивления. Нет, дело было не в том, что после усиленной обработки помещения из «Пилигрима» у нее под рукой не осталось серьезного оружия, и это не было актом самопожертвования или капитуляцией. Судя по встрече, которую Арианна устроила Воронцову, настроена госпожа приор была весьма решительно. Просто ситуация внезапно вновь круто изменилась, и охотникам стало не до нападения на серпиенса. И Арианна понимала это не хуже людей.

Рыжий только собрался ударить Арианну, как вдруг в прихожей снова что-то оглушительно загремело. Боец мельком взглянул на Учителя и, повинуясь его приказу-кивку, сдал назад, собираясь проверить обстановку.

Учитель же тем временем взял Арианну на прицел и недобро ухмыльнулся.

– Со свиданьицем…

…Арианна не поняла, что сказал человек, а если бы поняла, не подала бы виду. Она смотрела будто бы сквозь него, спокойно и отрешенно. Как и следовало смотреть безоружному серпиенсу на разъяренного хищника. Не провоцируя, но и не теряя достоинства.

Смотрела до тех пор, пока ночной охотник не опустил дробовик и не свалился на пол, после того как получил в затылок рукояткой пистолета.

– Я за вами, госпожа, – появившийся на пороге комнаты Гюрза сменил магазин и указал на выход.

– В этом не было необходимости, Гюрза, – чуть надменно заявила Арианна. – Мои стражники справились бы и без вас.

– Ваши стражники, – Гюрза неожиданно для Арианны повысил голос, – мертвы! А отряд быстрого реагирования… или как он там у вас называется… получил сигнал бедствия только сейчас. Его подал я.

– Вы?

– Да, я. После того как прикончил двоих охотников и оглушил еще шестерых. Ваши стражники не вызывали помощь. Почему – разбирайтесь сами. Идемте, госпожа, пока сюда не поднялась страхующая группа охотников. Я выведу вас через запасный выход.

– Две группы? Вы уверены?

– Перестраховываюсь. – Гюрза крепко взял Арианну за руку. – Но сейчас лучше перестраховаться, чем получить ледорубом по макушке. Не так ли, госпожа? Задержите дыхание, в коридоре газ.

Приор не возмутилась наглому тону агента и не стала сопротивляться. Она покорно проследовала за Гюрзой и даже, когда он бесцеремонно подтолкнул ее вперед, вновь промолчала.

Во-первых, тому имелась причина: один из охотников, явно пребывая в состоянии грогги, все же сумел подняться и броситься на Арианну. Цели он не достиг, помешал агент. Охотнику удалось лишь ухватить за куртку Гюрзу и вырвать из нее приличный клок, но опасность была реальной, без сомнений. Дабы обезопасить хозяйку, агент вытолкнул ее из коридора, а цепкому охотнику отвесил тяжелый пинок. Во-вторых, на войне как на войне. Не до нежных прикосновений и обходительных манер. Тем более на такой странной войне, как эта.

Если честно, Арианна пребывала в легком шоке от того, что увидела и пережила. Нигде и никогда, ни в других мирах, ни в мире Земли-216, Арианна не переживала ничего подобного. Да, были сражения, победоносные войны, ураганные рейды и зачистки, были тонко просчитанные операции против партизан, а когда требовала обстановка, то и просто истребление всех недовольных. Все это было, но… никогда, ни в одной войне серпиенсы не несли настолько ощутимых потерь. Никогда до сего момента. Пока не наткнулись на эту злосчастную Землю номер двести шестнадцать и не отхватили «лакомый кусок» новых территорий – Евразию. Кусок, так разительно отличающийся от всех прежних владений серпиенсов и даже непохожий местами сам на себя, если рассмотреть его с запада на восток.

Особенно это касалось срединных территорий Евразии. Населяющие их люди были ужасны не только потому, что это свойство всех диких слабоумных существ, но и потому, что только они умели так ловко убивать своих новых хозяев. А ведь не все они могли помериться силой и ловкостью с воинами клана. Но из схваток выходили победителями. Почему? Что за особый секрет таили в себе эти странные люди? Понять было невозможно.

Странные… Арианна с подозрением покосилась на Гюрзу. Она уже говорила нечто подобное своему агенту. А он посмел возразить. Он вообще вел себя нестандартно. С одной стороны, как и все люди, но с другой… он был, пожалуй, еще более странным, чем его сородичи.

– Ты не убил всех, почему?

– Долго и рискованно. Они охотники, профессиональные убийцы. Всех мне было не одолеть. Поэтому я пустил газ. А еще они пока нужны нам живыми. Хотя бы некоторые.

– Ночного Потрошителя следовало убить, – недовольно проговорила Арианна.

– Да, госпожа. – Гюрза кивнул. – Я так и сделаю. Но не сейчас. Если же наш план сработает и Сопротивление будет уничтожено, Ночной Потрошитель погибнет и без меня.

– Если? – уцепилась за оговорку Арианна. – Ты не веришь в успех?

– Вы видели, что это за люди, госпожа, они опасны, даже когда валяются без сознания. Допустим, нам удастся выманить Сопротивление из подземелий на открытую местность и уничтожить его передовые части, допустим, под зачистку попадет еще половина подполья, это не решит проблемы в целом. Одна четвертая останется на свободе и продолжит борьбу. Вот почему я и подарил нескольким охотникам жизнь.

– Не понимаю, – призналась Арианна.

– Сами того не зная, они помогут мне выманить из тайных укрытий всех подпольщиков. Всех до одного. Рано или поздно.

– И тебе не будет их жаль? – неожиданно спросила Арианна. – Не будет жаль своих сородичей?

– Нет, госпожа, – не раздумывая, ответил агент. – Мои сородичи – только я сам…

…Первым пришел в себя Учитель. Он, в отличие от товарищей, не надышался газом, а потому отделался легким головокружением, шишкой на затылке и головной болью. У остальных последствия нападения неизвестного противника были примерно такого же порядка, только сильнее, плюс тошнота.

Учитель кое-как поднял на ноги Воронцова, вдвоем они осилили «реанимацию» Танка, Рыжего и Вики. Чека добудиться так и не удалось. Газ подействовал на его ослабленный организм катастрофически.

Марли и Устин тоже не поднялись с бетонного пола лестничной площадки, но тут дело было не в газе. Когда в прихожей хлопнула газовая граната, загонщики были уже мертвы. Убиты выстрелами в затылок.

– Опять эта сука! – прорычал Воронцов, сжимая кулаки.

– Боря! – охнула Вика. – Он же внизу один!

– Я это… ну… здесь… – промямлил кто-то из комнаты. – Встать не могу… шатает. Только я не сука!

– Живой! – обрадовалась Вика. – Я помогу.

– Не дыши! – посоветовал Рыжий.

– Газ уже не опасен, – уверенно сказал Учитель.

– Какого черта он… – Воронцов обернулся к пролому, в котором уже показалась парочка новобранцев. – Какого черта ты покинул пост, сопляк?

– Я… это… – Боря выглядел смешно. Мало того, что его качало, как пьяного, так он еще и не мог собрать в кучу глаза. – Там… экстренный…

– Вызов по экстренному каналу?

– Ага. Сказали – быстро наверх… вот я и…

– Кто сказал?

– Я не понял. Но ведь по нашему каналу, по экстренному. Я поднялся, смотрю, Устин и Марли стоят. Куда, спрашиваю, идти… они мне показали, а потом… бабах… и я провалился куда-то.

– Борю паровозом пустил, гад, – сделал вывод Воронцов. – Марли с Устином отвлеклись, пока малому показывали, куда идти, а он им по пуле в череп… сука!

– Уходим, командир, – сказал Учитель. – Ребят не вернем, так хотя бы доложим вовремя. Наверняка от нашего рапорта многое зависит, раз уж сам командующий этот рейд одобрил.

– Да, в темпе, – согласился Воронцов. – Вика! Куда опять делась?

– Вот, не оставлять же. – Вика вновь вынырнула из квартирки, попутно закидывая на плечо «Пилигрим». Заодно она, походя, сунула Боре в руки видеокамеру. – Растеряша.

– Это когда бабахнуло, я и выронил, – сконфузился Боря.

– Ноги в руки. – Учитель подтолкнул товарищей к лестнице. – Пятнадцать минут осталось, а связи нет.

– А ее и не было, – сказал Боря. – Серпиенсы еще час назад начали глушить все частоты подряд.

– А вот это плохо, – обеспокоился Учитель. – Все равно – ходу!..

…В принципе, до тоннеля, который начинался прямо под шоссе, было ходу минуты две, от силы, а по трубе можно было добежать до первого поста, оборудованного очень старой, но надежной проводной ВЧ-связью, минут за пять. Итого оставалось восемь минут запаса. Но Учителя такая фора почему-то не вдохновила.

Когда Воронцов вломился в каморку связистов и потребовал соединить с главным штабом, Учитель взглянул на запыхавшуюся Вику и усмехнулся.

– Могу поспорить, что знаю их ответ.

– Связи нет? – предположила девушка.

– Нет, не связистов, а штабных. Отличная работа, скажут, десять стражников – рекорд. А насчет того, что Арианну упустили и провокатора опять не грохнули… ну что ж, не судьба. Теперь выдвигайтесь на позиции, ждите приказа. Короче, ни на что наши разведданные не повлияют. Все давно решено. Окончательно и бесповоротно.

– Значит, от нас требовалось подтвердить, что штаб на верном пути, только и всего.

– Подтвердить. – Учитель кивнул. – Только есть у меня одно сомнение. Слишком уж синхронно все получилось: мы начали обратный отсчет, а серпиенсы начали глушить всю связь. Думаю, не за подтверждением мы ходили в рейд. За опровержением.

– Чего? – удивилась Вика. – Того, что штабной план идеален?

– Нет. – Учитель покачал головой. – Скорее за опровержением, что серпиенсы не в курсе штабного плана. И мы это опровержение добыли, но никого оно не интересует. Только и всего. Сейчас узнаем.

Он кивком указал на вывалившегося (командира до сих пор пошатывало) из каморки Воронцова.

– Приказано выдвигаться в распоряжение Деда, – хмурясь, сообщил майор. – Будем держать, если что, тылы.

– Информация хоть пригодилась? – спросил Учитель.

– Пригодилась. – Ворон зло сплюнул. – Чтоб подтереться! Бараны винторогие. Я им про полную боевую готовность противника, а они уперлись и слышать ничего не хотят. «Все уже началось, обратной дороги нет, с нами бог». Нормально, да? На змеевиков лоб в лоб с голым хреном наперевес!

– Может, передумают еще? – с робкой надеждой спросила Вика.

– Не передумают, – отрезал Воронцов. – Не умеют.