Chateau Diamant, 29 февраля 1984 года
У лестницы Арбитр Павлов оказался за минуту до развязки трагедии, придуманной злым гением Фролова. По другую сторону лабиринта по-прежнему царила кромешная темнота, но для Арбитра это не стало проблемой. Он видел контуры разгоряченных схваткой морпехов, пятна теплой крови и очертания раскаленного оружия. Непробиваемые плащи отлично скрывали тепловые контуры тел фальшивых чистильщиков, поэтому именно оружие и вспышки выстрелов выдавали позиции бойцов Фролова.
Бой на подступах к девятому рубежу рассыпался на множество мелких очагов, но, как ни странно, не угасал и шел почти на равных. Замаскированные под чистильщиков подручные майора имел серьезное преимущество – бойцы были в броне, да и подготовка у них была гораздо лучше, чем у морпехов, но отряд Боброва не сдавался. Серьезный вклад в это дело вносили Лунев и Люся, которые метались по полю боя, вполне успешно применяя тактику двойной атаки. Андрей валил противника с ног, Люся срывала с головы бойца капюшон, а дальше – по обстановке. Лунев либо отоваривал врага прикладом по затылку, либо пытался придушить до потери сознания. Несколько раз ему пришлось туго, ведь в отличие от гуманного морпеха, бойцы Фролова дрались всерьез, но Андрею исключительно везло. Даже проигрывая позицию, он успевал уйти с линии атаки, а два или три раза умудрился и вовсе ускользнуть с линии огня за миг до выстрела.
Ни Арбитр Линь, ни Андрей, конечно же, не питали иллюзий, победить наемников им не светило, даже с учетом того, что они были «зрячими», а все остальные работали вслепую. Но Лунев и Хранительница и не ставили перед собой такой задачи. Им требовалось лишь вывести остатки отряда Боброва из ловушки. Либо в ту, либо в другую сторону.
Впрочем, за девятый рубеж «зрячие» помощники Боброва, похоже, не стремились, и Павлов отлично их понимал. Выход из лабиринта был слишком узок, майор Фролов мог перекрыть его запросто. И то, что он ничего не видел, не имело значения.
Арбитр проследил за майором. Фролов двигался вдоль рубежа медленно, словно считал шаги. В том, что так оно и есть, Павлов убедился, когда майор остановился точно напротив выхода из лабиринта и направил оружие на призрачную завесу.
Андрей и Люся тем временем сумели пробиться к самой большой группе морпехов – к сожалению, в ней осталось всего семь бойцов – и принялись подталкивать их ко входу в тоннель.
– На выход! Прямо бегом марш!
Команду Андрея услышали и другие матросы, но им не удалось отойти, помешали «чистильщики». Единственным, кто не отреагировал, был какой-то офицер, присевший почти у самого лабиринта и за время всей схватки не сдвинувшийся с места. Похоже, от страха он даже не дышал. Что ж, его «тактика» тоже принесла свои плоды. Липовые чистильщики потянулись следом за морпехами, и вскоре затаившийся офицер остался в просторном зале в полном одиночестве, если не считать оглушенных Луневым наемников.
Со стороны входа в тоннель донеслись выстрелы, новые крики и топот, затем звуки сильных ударов, снова выстрелы и опять удары, отборный мат и снова крики… и так снова и снова. Длилось все это довольно долго. По примерным расчетам Павлова, за это время можно было десять раз свалиться от усталости или же выбраться куда-нибудь за шестой рубеж. Видимо, примерно такие же расчеты провел и Фролов. Майор явно занервничал, принялся вертеть головой, будто бы прислушивался к звукам, которые доносились с разных сторон, и маневрировать, бесшумно смещаясь на пару шагов то влево, то вправо.
Наконец послышалась завершающая серия ударов, топот, и все стихло. И Фролов, и Павлов замерли в ожидании. Пару минут в зале царила тишина, которую нарушали только отзвуки возни приходящих в сознание бойцов поблизости от рубежа, а затем послышались шаги. Арбитр присмотрелся и увидел «пылающие» очертания человека с автоматом. Человек шел уверенно, хотя и немного сутулился от усталости и явно поддерживал за пояс кого-то невидимого в режиме тепловой картинки. Рука человека была опущена достаточно низко, значит, невидимка был невысокого роста.
Парочка подошла к рубежу вплотную, и Павлов неслышно выдохнул. Это были Лунев и Люся. Андрей «полыхал», поскольку был по пояс голым, видимо, китель и майку порвали в драке, а Люся оставалась невидимкой, потому что куталась в трофейный плащ чистильщика.
Поравнявшись с затаившимся по ту сторону лабиринта офицером, Лунев ухватил его за воротник и рывком поставил на ноги. Офицер судорожно дернулся, но сопротивляться не стал. Он лишь поднял руки и испуганно забормотал что-то невнятное.
– Спокойно, товарищ замполит, – сказал Лунев. – Идите прямо. Сан Саныч повел ребят на точку сбора. Вы знаете, где это?
– Лунев? – голос у замполита Кулемина сорвался. – Меня… оглушили! Я плохо слышу. Что ты сказал?
– Нормально вы слышите, – Андрей подтолкнул Кулемина в направлении входа в тоннель. – Это от страха у вас уши заложило. Прямо идите.
– Меня прикладом… прямо вот сюда, в ухо! – капитан потер за ухом. – А куда, ты говоришь, Соколовский пошел? На точку сбора, да? А кто с ним?
– Карпенко и еще пятеро. Идите, скоро рассвет, не выберетесь отсюда до восхода, будете вечно бродить. Идите.
– Спасибо, Лунев! – капитан попытался нащупать руку Андрея, но Лунев отмахнулся. – В ухо меня… саданули. Понимаешь? Вот тут шишка… или… нет, вот тут. Я ведь за Фроловым шел, а потом гляжу – пропал майор! Но я все равно почти прорвался, и вдруг… как врежут… я и потерялся, понимаешь? Подтвердишь потом, в политотделе, да? Договорились?
Андрей поморщился, еще раз подтолкнул капитана Кулемина в нужном направлении и уверенно вошел следом за Люсей в призрачный лабиринт девятого рубежа.
– Наш человек, – едва слышно проронил Павлов. – Без сомнений. Уж извините, майор, но у вас неожиданно появился конкурент.
Арбитр взглянул на Фролова. Майор ничего не видел, но явно чувствовал приближение парочки. Что ж, это было объяснимо. Потенциальный Арбитр, кандидат в Хранители и должен был чувствовать других Арбитров. Каким органом чувств – тема для научных дискуссий, но факт доказанный. Собственно, это и был первый признак, по которому Арбитры находили новых кандидатов в коллеги. Кстати, и Фролов, и Павлов чувствовали сейчас приближение именно парочки. Арбитр Линь определенно перевыполнила задание Шато и привела сразу двух кандидатов. И кто из них станет Хранителем, а кто простым Арбитром – теперь для Павлова было загадкой. Насколько он знал историю Шато, такой «улов» случился впервые.
Люся вышла из лабиринта первой и встала между Фроловым и Андреем. Опустить оружие она приказала мысленно, и майор эту мысль уловил. Следующий посыл был адресован Павлову. Хранительница попросила его спуститься и образовать круг. Из четверых получался скорее квадрат, но Павлов не стал углубляться в ненужные геометрические детали. Замысел Люси был ему понятен. Хранительница желала вызвать на разговор главный компьютер Шато. Создать «круг совета Арбитров» было самым простым способом привлечь внимание этого загадочного даже для самих Арбитров искусственного разума.
Обычно контакт устанавливался не сразу, минуты через три-четыре, поэтому все четверо получили время и отдышаться, и сосредоточиться, и успокоиться, насколько это возможно. Между Арбитрами и Луневым, с одной стороны, и майором, с другой, явно возникли серьезные противоречия, но очередной, опять же мысленный, посыл Хранительницы подействовал на всех, как большая доза валерьянки. Противоречия никуда не делись, но стали казаться мелкими и несущественными, как говорится, «в сравнении с вечностью». Впрочем, кое-какие искры все же проскочили.
– Что, матрос, намяли тебе бока? – Фролов усмехнулся. – Намяли, знаю. Но раз на ногах, молодец. Хорошо усвоил мою науку.
– Дать бы вам в табло, товарищ майор, – тихо сказал Лунев. – Да момент неподходящий.
– Щенок, – Фролов произнес это так, словно и не обозвал нахального ученика, а просто констатировал факт.
– Сейчас Шато разберется, кто есть кто, – заметил Павлов. – Приготовьтесь, будет пара секунд невесомости.
– Когда? – спросил Лунев удивленно.
Ответ на его вопрос последовал незамедлительно. Только не словесный, а ответ действием. Пол под четверкой вдруг резко пошел вниз, и «круг совета» ушел под землю на несколько этажей.
Странный лифт улетел в местную преисподнюю настолько резко, что старые и новые коллеги действительно испытали нечто вроде невесомости, но остановка, пусть и такая же резкая, не доставила им неприятных ощущений. На каких волшебных пружинах был подвешен этот лифт, загадка, но факт остается фактом, «посадка» вышла мягкой.
И помещение, в котором очутилась четверка, выглядело как-то поприятнее темного зала, полного призрачных дымных занавесей.
На первый взгляд казалось, что гости и хозяева попали в центр арены, окруженной огромным, подсвеченным снизу амфитеатром, но потом лично у Андрея возникло ощущение, что он находится внутри перевернутой с ног на голову ступенчатой пирамиды, почти такой же, как «мавзолей» Шато, только будто вывернутой наизнанку. На ступенях пирамиды – в этом варианте ставших чем-то вроде ступенчатых полок – были расположены сотни разнокалиберных стеклянных кубов, внутри которых лежали, стояли, висели и даже медленно летали от стенки к стенке всевозможные предметы, устройства и штуковины. Другого названия учетным единицам последней категории не удалось бы подобрать. Видимо, все это и были упомянутые Павловым опасные артефакты, упрятанные в подвалы Шато Хранителями и Арбитражем ради блага цивилизации.
Внимание Лунева привлекло содержимое одного из стеклянных кубов на третьей полке гигантского ступенчатого стеллажа. Андрей без всяких извинений покинул «круг совета», подошел к стеллажам и уставился на заинтересовавший его куб.
Павлов и Люся переглянулись. До контакта с разумом Шато оставалось минуты две. К моменту установки связи желательно было «круг» восстановить, но пока…
– Я поговорю и приведу. – Павлов тоже покинул лифтовую площадку и подошел к Андрею.
– Это тот самый светящийся мертвяк? – Лунев указал на содержимое куба на третьей полке. – Мы видели таких на болоте. В них превратились трупы американских рейнджеров.
– Это плазмоид, – сказал Павлов. – Человеческие тела для этих существ – лишь основа, удобный, хорошо сбалансированный и продуманный экзоскелет. В принципе, они могут использовать и тела животных, но человеческая оболочка более функциональна. Это существо было разработано для освоения миров с метановой атмосферой. Допустим, Титана, спутника Сатурна. А вон там хранится прототип электростатического робота. Военная разработка. Очень удобная штука, можно создавать целые армии из… ничего. Допустим, из песка, пыли или густой зелени. Вы скорее всего и с этим сталкивались.
– Лесные Духи, – Андрей кивнул. – Я так и подумал. То есть определенная последовательность электростатических полей создает из подручного материала фигуру…
– Которой можно управлять, – подхватил Павлов. – И даже вооружить ее и заставить пойти в атаку. Это если вкратце.
– А зверь-птицы где? – Андрей повертел головой. – Они ведь тоже из этой коллекции?
– Секция генетически модифицированных организмов вон там, – Павлов указал в противоположную сторону. – Там много интересного, и псевдогрифоны с ультразвуковым оружием – лишь тысячная часть местного боевого зоопарка. Лично мне больше всех нравятся твари, которые летают на суборбитальных высотах и способны испускать фокусированные рентгеновские и гамма-лучи. Отличные живые перехватчики любых ракет и самолетов. Развивают скорость до трех махов, пикируют с орбиты и сжигают все электрические цепи… и пилотов, если таковые найдутся внутри цели. И вся эта живая авиация не требует ни заправки, ни ремонта, надо только вовремя и правильно их кормить… всякой дрянью. А вон там большая секция традиционных военных новинок, там хранится целый арсенал, включая, кстати сказать, и хаоспатроны.
– А где хранится Большое Зло? – Лунев обернулся и внимательно посмотрел на Павлова.
– Зло? – Арбитр замешкался. – В каком смысле? О чем это вы?
– О том, что всю дорогу давило мне на психику, – Андрей похлопал ладонью по затылку. – Чуть насквозь не просветлило меня недобрым взглядом.
– Возможно, вы говорите о психотронном периметре, – предположил Павлов. – Эта сеть излучателей довольно эффективна. Если включить на полную мощность, попавший в прицел излучателя человек может буквально умереть от страха. Но эта система – часть четвертого рубежа… всю дорогу она не могла на вас действовать. Честно говоря, теряюсь в догадках, коллега.
– Это не оружие, – сказала Люся, которая подошла к стеллажам, чтобы позвать экскурсанта и экскурсовода обратно в «круг совета». – Андрей говорит о настоящем Большом Зле. Возможно, когда-нибудь мы и его упрячем в хранилище Шато, но пока… это была единственная проблема, созданная не Шато. Прошу вернуться в круг.
– Настоящее Большое Зло? – направляясь к лифтовой площадке, задумчиво пробормотал Арбитр. – Вы имеете в виду…
– Да, – не дослушав, ответила Люся.
– Удивительно, – Павлов недоверчиво взглянул на Хранительницу.
– Чему вы удивляетесь? Зло всегда рядом. И когда Шато появляется в реальном мире, оно активизируется.
– Удивительно, что его так остро чувствует наш юный друг, – пояснил Павлов. – Честно говоря, даже мне это удается с трудом и лишь время от времени. С моим-то опытом! А у коллеги Лунева это Зло постоянно сидит вот здесь, – Павлов похлопал себя по затылку и усмехнулся. – Кого вы привели, Хранитель-Арбитр Линь?
– Меня! – заявил Фролов. – А «юный друг», кем бы он ни был, тут случайно. Разве не так?
– Так-то оно так, – Павлов кивнул, – но…
– Мы скоро начнем?! – повышая голос, чтобы замять тему, спросил Фролов у Люси.
– Скоро, – Хранительница отвернулась к Павлову, как бы продолжая беседу с Арбитром, а затем взглянула на Лунева.
– Терпение, коллега, – Арбитр тоже удостоил майора лишь коротким взглядом и снова уставился на Андрея. – Момент истины не за горами.
– Арбитраж, – вдруг прозвучало будто бы со всех сторон.
Голос был спокойным, почти без интонаций, но достаточно низким, чтобы можно было сказать хотя бы, что он мужской.
– Мы здесь, Шато, – сказала Люся. – Хранитель-Арбитр Линь, Арбитр Павлов и два кандидата.
– Один кандидат! – попытался вмешаться Фролов.
– Два кандидата не предусмотрены программой, – перекрывая реплику майора, заявил голос Шато.
– Но это так, – возразила Люся. – Они оба имеют признаки кандидатов… в большей или меньшей степени.
– У кандидата должен быть полный набор признаков, – заметил Шато.
– Так и есть, – Хранительница кивком указала на майора. – У кандидата Фролова хорошо развиты все способности, кроме ночного зрения. А кандидат Лунев слабее других владеет мысленным языком. В остальном они полностью соответствуют критериям отбора.
– Кандидата Фролова вычислила программа, – сказал Шато. – Лунева – нет. Набор способностей – это повод присмотреться к человеку, а не пропуск в клуб Арбитров. Кандидат Фролов, встань в центр. Хранитель-Арбитр Линь, вручи кандидату Фролову метки для идентификации.
Майор заметно расслабился, даже позволил себе ухмылку и встал в центр площадки. Люся сняла с шеи цепочку, на которой болтались два обычных с виду солдатских жетона, и вручила метки майору.
– Надеть? – уточнил Фролов.
Люся кивнула. Майор надел цепочку на шею, горделиво выпрямился и придал лицу торжественное выражение. Ни дать ни взять – командующий парадом.
В чем заключалась идентификация, какие параметры замерял Шато и как в этом деле участвовали замаскированные под жетоны «метки», вряд ли знал даже опытный Арбитр Павлов. Он лишь показал жестом, что процедура займет минут пять. Люся тоже прибегла к помощи жестикуляции, но она предупредила, что все это время «круг совета» должен оставаться на месте. В первую очередь предупреждение касалось Андрея, который, убедившись, что он и впрямь здесь случайный пассажир, расслабился не хуже Фролова и вновь начал с любопытством поглядывать на стеллажи с артефактами.
– Предварительная идентификация закончена, – наконец сообщил голос Шато. – Генетический профиль имеет значительную погрешность. Программа откладывает допуск.
– Что значит «откладывает»?! – сначала опешил, а затем возмутился майор. – Какая еще погрешность?! Да засунь свой генетический анализ себе… в подвал!
– Допуск отложен, спорить бессмысленно, – сказал Павлов. – Шато может ошибаться в предварительных расчетах, но никогда не ошибается при изучении фактического материала. Но вы не расстраивайтесь, Фролов. Шато сказал «допуск отложен», а не «запрещен». Возможно, со временем вы все-таки получите этот допуск.
– А до этого времени я что должен делать?! – Фролов побагровел. – Круги нарезать по территории? Или вы предлагаете мне вернуться на службу и скоротать время, прозябая в славных рядах Советских Вооруженных сил? Вы такой вариант предлагаете?!
– Мы ничего не можем изменить.
– Вот вы козлы! – окончательно разозлился майор. – Для чего я тащился через все рубежи?! Чтобы вы отложили этот гребаный «допуск»?! Подставили меня, да?! Отвечай, Шато, зачем вы заманили меня в эту сраную пирамиду?! Чтобы я, как последний баран, выполнил для Арбитров какую-то неведомую мне самому работу?
– Если стало невыносимо обидно, можете застрелиться, – отбросил обычную вежливость Павлов.
– Да пошли вы все! – Фролов рассердился не на шутку. – И Шато, и все Арбитры! Престарелые интриганы! Уроды! Ненавижу вас всех?
– Арбитров? – удивленно шепнула Люся. – Но ты и сам кандидат…
– Отвяжись, сучка!
– Евгений… ты… что?! – Люся похлопала глазами, теперь уже и вовсе изумленно.
– Товарищ майор… – попытался вмешаться Лунев. – Что вы, в самом деле, расстраиваетесь? Это всего лишь отсрочка.
– И ты захлопни пасть, щенок! – почему-то и вовсе рассвирепел майор. – Вы даже не представляете, придурки, что сейчас произошло! Вашими куриными мозгами этого не понять никогда!
– Твое агрессивное поведение вынуждает меня перейти к алгоритму пассивной защиты, – бесстрастно заявил голос Шато. – Отныне тебе запрещено подходить ближе шестого рубежа. Сдай метки и приготовься к переходу во внешний мир.
– Да в гробу я видал твои запреты! – Майор сорвал с шеи цепочку с жетонами и швырнул на пол. – Подавись! А я все равно вернусь и вскрою твое хранилище! И тогда пеняйте на себя! И ты, и вы, друзья Арбитры, и ты, щенок! – Фролов едва не ткнул указательным пальцем Андрею в глаз. – Тебя вообще раздавлю, как клопа! А Шато будет разрушен! «До основанья, а затем…» посмотрим! Увидим, кто какие генетические погрешности имеет! Мало никому не покажется! Это я вам гарантирую!
Сегмент лифтовой площадки с Фроловым резко пошел вверх. Арбитры и Лунев невольно запрокинули головы, глядя на выросший рядом с ними столб сегментарного сечения. Через три секунды «столб» снова ушел под землю, и целостность площадки восстановилась.
Андрей, сам не зная зачем, поднял цепочку с жетонами и протянул ее Люсе. Хранительница не взяла цепочку, а схватила Андрея за руку и выразительно округлила глаза. Видимо, так она призывала Лунева сосредоточиться. Похоже, оставшихся в хранилище людей ожидало «продолжение банкета».
– Молодой человек, – снова прозвучал голос Шато, – надень метки.
– Я?! – Лунев удивленно вскинул брови. – Зачем?
– Не спорь, – шепнула Люся.
– Но это не мои жетоны, это майора… он кандидат!
– Надевай! – Люся несильно, но чувствительно двинула локтем Луневу по ребрам.
Андрей все-таки не надел цепочку, а лишь крепко зажал метки в кулаке.
Но этого оказалось достаточно.
– Идентификация пройдена, – заявил голос Шато. – Генетический анализ положительный. Допуск отложен.
– Опять не слава богу, – вздохнула Люся.
– Главное – генетическое соответствие, – негромко сказал Павлов.
– Чтобы получить допуск, кандидат должен остаться один, – пояснил Шато. – Хранитель-Арбитр Линь, теперь ты просто Арбитр. Ты свободна, можешь идти. Арбитр Павлов тоже свободен.
– А я? – Лунев замер.
– А ты останься. Ты нужен здесь, кандидат Лунев.
– Но это ошибка… – Андрей растерянно посмотрел на девушку. – Люся, скажи им… или ему… или кто там вообще?! Я ведь случайно здесь оказался. Кандидат должен быть один! Шато, это ведь твои слова! Я не знал, зачем сюда пришел! Я просто помогал Фролову. Почему я теперь крайний?!
– Если хочешь жить, молчи! – то ли прошептала, то ли мысленно ответила Люся.
Скорее всего Андрей опять уловил и шепот, и мысли. Но в следующую секунду он вдруг уловил и еще кое-что. Он вдруг увидел, как вокруг «треугольника совета» сгущается черная тень, и почувствовал леденящий холод. Люся оказалась права, Большому Злу не было преград, оно проникло даже на неприступный Объект С-29 и теперь грозило нанести решающий удар. Лунев ощущал присутствие Зла каждой клеткой тела и отчетливо понимал, что этого удара он не выдержит. А еще под этот удар попадали Арбитры. В первую очередь Андрея беспокоила судьба Люси. Чтобы не стать живой миной, которую так ловко подсунуло в Шато проклятое Большое Зло, Луневу следовало немедленно выбраться во внешний мир. А там пусть взрывает, наносит удары, рвет, как тузик грелку – что угодно! Это будет уже личной проблемой Лунева. Никого другого она не коснется. В первую очередь не коснется Люси.
– Я не хочу здесь оставаться! – твердо заявил Андрей.
– Андрей, ты ведь согласился… там, у девятого рубежа, – прошептала Люся. – Что на тебя нашло?
– Я согласился посмотреть и принять решение! – Лунев помотал головой. – Я так и сделал. Посмотрел и решил, что эти игры не для меня!
– У тебя нет выбора, – заявил голос Шато.
– Да не останусь я здесь! – Андрей вдруг ловко сдернул с Люсиного плеча трофейный автомат. – У меня хаоспатроны! Выпускай или я разнесу тут все в мелкую пыль!
– И этот туда же, – вздохнул Павлов. – Яблочко от яблоньки недалеко падает.
– Это не он, – вдруг уверенно сказала Люся. – Андрея подстегивает Большое Зло, которому не удалось внедрить в Арбитраж Фролова. Теперь оно цепляется за резервный вариант.
– В этом случае оно приказало бы Андрею остаться, – возразил Павлов. – Нет, Люся. Большое Зло боится, что Лунев станет Хранителем-Арбитром. Потому и Фролова оно пропихивало вместо юноши. Чтобы застолбить поляну. Думаю, так.
– Возможно, ты прав, – Люся уставилась на Лунева. – Андрей, посмотри на меня!
– Люся, ты же знаешь, твой гипноз на меня не действует, – Андрей сделал шаг назад. – Я не поддамся ни на какие уловки и уговоры! И никакое Зло меня не подстегивает! Я сам…
Андрей не договорил. В глазах у него резко потемнело, словно от удара прикладом, а затем произошло что-то непонятное. Лунев так же резко «прозрел» и увидел, как окутавшее троицу Зло пронзили миллионы мельчайших золотистых искр, словно внутри него взорвалась пуля хаоспатрона. Черная тень вспыхнула и рассеялась. А секундой позже исчез и космический холод, который сковывал тело Лунева. На смену ему пришло ласковое, как женские руки, тепло и расслабленность.
Лунев выронил автомат и медленно сел на пол. Упасть ему не дали Арбитры. На какое-то время троица замерла в немой сцене, потом Андрей очнулся и поднял взгляд на Люсю.
– Все в порядке? – девушка улыбнулась. – Ты с нами? Да?
– Да, – Андрей на миг зажмурился и помотал головой. – Оно ушло. Но все равно неподалеку.
– Это не страшно. Я слежу за ним, и Шато следит. Мы справимся.
– Все-таки опасный артефакт ты привела в этот раз, – Павлов усмехнулся и погрозил Люсе пальцем.
– Сами вы… артефакт. – Андрей поднялся и сверху вниз взглянул на Арбитра. – Мы справимся, слышали же. Волков бояться – в лес не ходить.
– Вот и ваши уроки он уже начал усваивать, – усмехнулась Люся. – Уроки народной мудрости.
– Да уж, – Павлов криво улыбнулся. – Опасный, но перспективный. Герой нового времени. Ладно, посмотрим, что будет дальше.
– Идемте, Арбитр Павлов, не будем мешать.
Арбитры встали в центр лифтовой площадки, и участок платформы с ними быстро, но плавно уехал вниз.
Андрей отошел от лифта на пару шагов, бросил взгляд по сторонам и вздохнул. Что делать дальше, он не представлял себе даже примерно, а Объект С-29 не спешил подсказывать. Может быть, следовало задать Шато какой-нибудь умный вопрос? Завязать, так сказать, диалог.
– Интересно, а кто решил, что цивилизацию следует спасать от нее самой? – неожиданно для самого себя спросил Андрей. – С какой это радости Шато стал главным арбитром прогресса? А что, если Шато тормозит его напрасно?
– Почти все новые Хранители спрашивают об этом, – ответил голос Шато. – Всегда задаю встречный вопрос: что будет, если вооружить одну из армий мира хаоспатронами, снарядами и ракетами?
– Война начнется похуже ядерной.
– Ты сам ответил на все свои вопросы. При этом мы использовали только один пример, а в Шато спрятаны тысячи опасных изобретений. Оправдано ли такое торможение прогресса? Снова ответь сам.
– Хорошо. А почему сюда не спрятали ядерное оружие?
– Пришло его время, и Шато не стал помещать это изобретение на консервацию.
– Японцы были бы против такого решения.
– Можно лишь сожалеть о потерях. Однако именно благодаря этому оружию мир уже полвека не знает больших войн. Звучит цинично, но это факт.
– Допустим! – Андрей потер виски. – Допустим, все правильно. Но почему я?!
– Твой генетический код является ключом к архиву. Это заложено в программу. По какому принципу программа Шато выбирает Хранителя из всех живущих на планете людей, почему именно его код становится ключом, следует спросить у инженеров, которые создали и запрограммировали Шато.
– То есть, в отличие от Фролова, выбора у меня нет, – Андрей нахмурился. – Как не было выбора у раба на галерах. Кто-то рождается, «чтоб сказку сделать былью», а я, получается, родился, чтобы стать Хранителем музея опасных артефактов. Почему все-таки я?
– Скорее всего Шато реагирует на внешнюю угрозу. Сейчас она самая серьезная за все время существования хранилища. Фролов не стал Хранителем и Арбитром, но почему-то он есть в списке. Что имели в виду инженеры, когда вносили его генетические данные в программный список будущих Хранителей? И почему они допустили ошибку – случайно или намеренно? Теперь понять трудно. Может быть, хотели предупредить нас, что Фролов может затормозить деятельность Арбитров и чистильщиков и навредить Шато? Представляешь, что случилось бы, стань Хранителем Фролов?
– Рано или поздно он обязательно вскрыл бы хранилище, и вся эта масса опасных экспонатов попала бы во внешний мир. Максимум через сутки внешний мир перестал бы существовать. Я все понимаю и разделяю ваши опасения, но…
– Противостоять Фролову способен только ты.
– Спасибо за доверие, но…
– Тебе не нравится, что ты подневолен.
– Да.
– Если я предложу тебе выбор – уйти или остаться, это решит проблему?
– Вы ведь не отпустите, если я захочу уйти.
– Я даю тебе выбор. Нет смысла пытаться предугадать мою реакцию на твое решение. Итак, ты можешь уйти и спокойно жить дальше. Или ты можешь остаться и попытаешься найти решение проблемы. Уверяю, очень многое из того, что ты здесь узнаешь, не только пополнит твой багаж знаний, но и заставит тебя по-иному взглянуть на мир. А еще Шато научит тебя тому, что умеют только избранные. Итак, каким будет твое решение?
– Я остаюсь, – после недолгой паузы ответил Андрей. – Ведь на самом деле выбора все равно нет. Последний вопрос: стоит ли ждать, когда Фролов разыщет изобретение, способное взломать хранилище? Не проще ли выследить этого несостоявшегося Хранителя и устранить его?
– Это решишь ты, новый Хранитель, когда изучишь содержимое Шато, смоделируешь все возможные сценарии, а также подготовишься к охоте на отступника Фролова.
– Понятно, – Андрей окинул взглядом призрачные ряды объемных проекций артефактов. – Если не возражаете, плясать начну прямо сейчас от этой вот печки.
Лунев кивком указал на ближайший стеклянный куб в первом ряду.
– Это не печка.
– Разберемся, – Андрей поморщился и махнул рукой. – Не мешайте теперь. Хлама вы накопили за сто веков – жизни не хватит, чтоб все разгрести.
– Хлам копился не настолько долго…
– Стоп! Дай угадаю! Хлам копился… 1461 год?
– Почему ты так решил?
– Очевидно, что в Шато существует внутренний временной цикл и он жестко связан с календарем внешнего мира. Объект С-29, проводя во внешнем мире один день в каждом високосном году, синхронизирует внутренние часы с внешней системой отсчета времени. Берем 365 по внутренним часам Шато и умножаем на четыре плюс один день, поскольку «день Шато», 29 февраля, случается раз в четыре года. Вот и выходит, что внутренний год С-29 равен 1461 нормальному году. А дальше что? Шато списывается и заменяется новым объектом, который будет пахать еще без малого полторы тысячи лет? Ведь Шато – это не здание, которое построили, и оно спокойно стоит себе. Это сложная система из множества деталей, которые могут изнашиваться или просто морально-технически устаревать.
– Ты прав, но лишь на четверть. Шато существует 5845 лет, от одного «внутреннего 29 февраля» до другого, от одного високосного года по внутренним часам Шато, до другого. Мы называем это циклом цивилизации. В среднем примерно столько существуют подобные социально-экономические системы. И столько же работали прежние пять Шато, поддерживая равновесие этих систем. Плюс-минус несколько лет – это зависело от природных факторов.
– Серьезная традиция. Это сколько же сменилось Хранителей!
– Кстати, могу ответить на вопрос Фролова о вознаграждении Хранителям и Арбитрам. За время, проведенное в Шато, ты постареешь ровно на столько дней, сколько хранилище проведет в обычном мире. А впоследствии твой организм будет стареть лишь на год за високосный цикл. То есть в четыре раза медленнее, чем у всех остальных. Большинство Арбитров считает это адекватным вознаграждением. И на изучение накопленного «хлама» жизни вполне хватает.
– Если не мешает подручный Большого Зла, Отступник Фролов, – Лунев выразительно провел большим пальцем поперек горла.
– Да, такое возможно. Неуязвимым ты не станешь. Но в Шато накоплено достаточно знаний, чтобы сделать тебя непобедимым.
– И на том спасибо, – Лунев вздохнул и подошел к проекции «печки». – Поработаю Хранителем, раз цивилизация требует. И с Отступником справлюсь рано или поздно. Не вопрос. Только насчет Большого Зла ничего не обещаю. Поддаться ему – не поддамся, но победить… Все-таки это уровень повыше моего.
– И выше уровня всего Арбитража, – голос хранилища погруснел. – Но вместе мы способны выстоять. Итак, для начала ты хотел узнать, что это за «печка»?
– Я передумал, – Андрей сложил руки на груди. – Начнем с главного. Покажи, где все-таки находится рубильник.
– Его не существует.
– А если найду?
– Удивишь.
– Разве искусственные разумы умеют удивляться?
– Я больше, чем искусственный разум.
– И поэтому нет рубильника?
– Поэтому тоже.
– Я все-таки поищу, – сказал Лунев. – Будем считать это моим хобби на ближайшие четыре года.
– Как тебе будет угодно, Хранитель. Поскольку ты не скрываешь своих намерений, расценивать их как враждебные и запретить поиски я не могу, но предупреждаю, в случае успеха ты можешь быть исключен из состава Арбитража.
– Тоже стану Отступником, как Фролов?
– Да.
– Я учту. Показывай владения. С самого первого этажа и до шпиля.
– Прошу встать на лифтовую площадку, Хранитель. Первый уровень Шато находится глубоко под землей…
