Глава 16

Уверенность и четкость, с которой Добрецов раздавал приказания, в том числе и по смартфону, подействовали, как допинг. Вертолет еще не приземлился на территории «Новых Сокольников», а в резиденции уже кипела работа. Прибывшие на борту «трансформера» охранники и члены команды Владислава сразу же подключились к делу, и буквально через полчаса все приготовления к экстренной эвакуации были завершены. Оставалось лишь проложить маршрут, но зависел он от дальнейшего развития ситуации в офисе. А ее развитие, в свою очередь, зависело от великого множества тонких политических нюансов, в частности, от результата переговоров Добрецова с высокими чинами в самых разных министерствах.

Пока Владислав с помощью многозначительных фраз и особых аргументов пытался разрушить возникшие поперек течения событий дамбы, всем остальным не оставалось ничего иного, как следить за местностью и в сотый раз проверять оружие, технику и снаряжение. Путь впереди мог лежать любой протяженности. От кратчайшего — разбрестись по коттеджам при благоприятном исходе, и до самого дальнего — за рубеж. Причем не ближе Австралии. Для надежности. Реальными промежуточными вариантами были база отдыха на Валдае или дальняя командировка в Уральские горы. Там у Добрецова был припасен какой-то секретный склад-бункер, о котором толком ничего не знал даже вездесущий Климов. Выбор одного из этих двух вариантов тоже пока не был сделан.

— А надо бы решить на берегу, — рассуждал Вася, прогуливаясь перед Барковыми по мягкой хвойной подстилке. — Будь это все в одной стороне, еще ладно, куда долетели, там и хорошо. Но тут-то — один объект на западе, другой на востоке. Устанешь круги нарезать.

Саша и Лена сидели на скамеечке под соснами, наблюдая, как Олежка «охотится» на беспородного щенка, прикормленного недавно сердобольными работницами кухни. Между малышами еще при первом знакомстве установилась прочная дружба, и теперь они резвились при каждом удобном случае.

Между родителями Олежки тем временем окончательно образовалась пропасть, заполненная жидким азотом. В смысле, их отношения из прохладных превратились в сверхледяные. Да, они сидели сейчас почти рядом и наблюдали за сыном, не думая ни о чем плохом, но они больше не были семьей. Просто людьми с общим прошлым и общим ребенком. Но это их не объединяло. Баркову пришло на ум довольно бездушное, но верное сравнение — они были, как два акционера одного предприятия. Да, обоих интересует развитие фирмы и прибыли, но это не повод, для того чтобы жить под одной крышей и любить друг друга. Порвалась та невидимая нить, которая сшивает любую семью. Истлела и порвалась. А новую взять было негде. Да и не очень-то хотелось.

Щенок завалился на спину и подставил приятелю круглый розовый живот. Малыш незамедлительно встал на четвереньки и прижался к животу собаки щекой. Поймал!

— Олежек! — прикрикнула Лена.

Отреагировал не мальчик, а пес. Испугавшись окрика, он вывернулся из объятий приятеля, снова встал на лапы и вприпрыжку, по-детски неуклюже бросился в сторону. Правда, отбежал он недалеко, на пару метров. Олежка поднялся с четверенек и продолжил «охоту».

— Климов! — позвала издалека Тома. — Ты где?!

— Здесь, воздухом дышу! — Вася помахал рукой. — Иди сюда!

— Он вам не мешает? — приблизившись, спросила у Барковых Тамара.

— Нет, — Саша поднял взгляд. — Присядь, подыши с нами.

— А что здесь, травка особая растет? — Тома усмехнулась. — Или цветочки?

— Сосны! — воскликнул Вася. — Это же настоящее чудо! Отойди на десять метров!

— Я только присела, Вася, — Тома измученно улыбнулась. — Ноги гудят. Целый день, как савраска.

— Тогда поверь мне на слово — десять метров в сторону, и воздух совершенно другой! Грязный и вонючий. А здесь… красота!

Он медленно потянул носом и шумно выдохнул.

— То, что в сосновом лесу дышится легче, мы чувствуем и без твоих живописаний, но никого это не приводит в такой восторг, — заметила Тома. — Признавайся, Климов, ты «дунул»? Или рюмашку пропустил?

— Дую я только на горячий чай, — гордо заявил Вася, — а рюмашки в походных условиях — моветон.

Он достал из внутреннего кармана плоскую фляжку и протянул Тамаре, но та отрицательно покачала головой. Тогда Климов предложил отведать горячительного Саше.

— Что там?

— Коньяк, конечно. А ты думал «энерджайзер» с амфетаминами?

— С тебя станется.

— Коньяк, Саня, пять звезд, ничего другого не употребляю, — Вася отвинтил пробку. — Не стесняйся.

Барков пригубил и вернул емкость владельцу. После активации «Сокола» пить, чтобы опьянеть, стало бессмысленно, биокомп стимулировал выработку в организме всевозможных гормонов и ферментов в таком соотношении, чтобы носитель всегда оставался в оптимальном рабочем состоянии. В частности — в трезвом уме. То есть любая доза алкоголя расщеплялась на безвредные составляющие практически мгновенно. Все, что оставалось Баркову, — оценивать вкус и аромат напитков и получать от этого моральное удовлетворение. Обычно для дегустации вполне хватало глотка.

— Одобряю, — Саша посмаковал оставшийся привкус. — Дагестан?

— Оттуда, — Вася сделал хороший глоток. — Влад научил. Я раньше все по виски специализировался, в ногу с модой шагал, а теперь распробовал классику.

— Классика — всегда самое верное решение, — сказала Тома. — И в напитках, и во всем остальном. Не умеешь со вкусом одеваться — носи классику, не знаешь, чего хочешь, или не уверен в чем-то — бери классику, не ошибешься.

— Точно, — согласился Вася. — Я так машину покупал. Ходил по салонам, пялился на всякие авточудеса — азиаты что творят, это же мозги набекрень и глаза навыкат! — а потом взял «мерса». И престижно, и не очень дорого, не то что «китайцы» или «корейцы». Классика, одним словом.

— А «японцы»? — отстраненно спросил Саша.

— Ну, ты сравнил! Это ж совсем другой уровень. В первую очередь — уровень сознания. Как хокку и частушки.

— Нас с Олежкой к маме отвезут? — неожиданно спросила Лена, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Так это… — от резкой смены темы разговора Климов немного растерялся. — А обещали?

— Нет, — Лена к нему не повернулась, она неотрывно смотрела на сына. — Но с вами я больше не хочу. Пусть будет хуже, но снова прятаться и ждать, когда тебя убьют… не хочу.

— Лен, ты пойми, это все серьезно, — мягко сказал Вася. — Нельзя вас так вот просто отвезти к маме. Опасно.

— Для вашего «Невода» опасно? — сердито спросила Лена. — Боитесь, что нас схватят и вашу компанию шантажировать будут?

— В первую очередь я боюсь, что вас могут… обидеть, — попытался вывернуться Климов.

— Обидеть? — Лена снова начала заводиться. — Обидеть больше, чем обижаете вы?!

Барков незаметно поморщился. Он-то думал, что жена выплеснула всю накипевшую боль еще вчера, но получалось, Саша ошибся. Лена сказала не все. Или, не увидев практических результатов вчерашнего скандала, решила расширить аудиторию. Прямо— как «клуб олигархов»: не внял предупреждениям — получи повторно, но теперь наотмашь. Вопрос: насколько далеко они зайдут? И Лена, и враги. Если Владу удастся все утрясти, возможно, отправить семью к теще будет не худшим вариантом.

Действительно, сколько можно им мотаться за непутевым папашей и его опасной компанией по всяким базам и резиденциям? Другое дело, если переговоры провалятся. Тогда семья Баркова будет в опасности везде, но в наименьшей все-таки здесь, под опекой команды Добрецова.

«Черт возьми, как же был не прав Лесаж! Супермен! Какой из меня супермен, если я не могу обеспечить безопасную и спокойную жизнь самым близким людям?!»

— Лена, не волнуйся, мы решим этот вопрос, — включилась в разговор Тамара. — Владислав освободится и решит. Хочешь к маме — поедешь к маме, вот проблема-то!

— А можно на курорт махнуть, в Испанию, например, — поддержал Климов. — На Мальорку. Знаешь, как там кайфово? Круглый год двадцать пять градусов, море, горы, солнце, природа!

— Не хочу я никуда! Я к маме хочу! Что вы меня уговариваете?!

— Мы?! Да ни за что! Не хочешь на острова — не надо. Слушай, а если вам вместе с мамой поехать? Она давно на море отдыхала?

— По-моему, она вообще дальше Подольска не выезжала, какое тут море?

— Тем более! Отвезем вас на персональном самолете. Позагораете, отдохнете. Там такие ресторанчики есть… вот послушай…

Саша отвлекся. Климов сумел перехватить инициативу и, кажется, на какое-то время притушил сжигающее Лену пламя возмущения недостойными поступками окружающих в целом и Баркова в частности. Роль громоотвода поддатый Василий мог играть сколь угодно долго, хватило бы «горючего». Потрепаться он любил и на трезвую голову, но с коньячком его рассказы обретали особую красочность. Как раз то, что сейчас нужно, чтобы отвлечь Лену от обид и мрачных мыслей.

«А сам-то что? — Барков удрученно взглянул на Олежку. Тот уселся на хвою и начал сортировать какие-то веточки. — Неужели так трудно подобрать нужную тональность и поговорить по-человечески, спокойно и ласково. Трудно? А почему? Поза, гордость, вредность? Но ведь это глупо! Ведь ясно, как божий день, что если через все это перешагнуть, забыть обо всех этих глупостях, взаимопонимание наладится мгновенно. А значит, вернутся и отношения, и поддержка, и… чувства, наверное. Ведь на самом деле чувства остались. Их придавили стрессы и усталость, причем не только от бурных событий второй половины лета, но и накопившаяся раньше усталость от будничного однообразия. Но чувства не исчезли! Это точно».

Саша был искренен с собой. Он действительно верил в то, о чем думал, и даже находил обнадеживающие примеры. Взять хотя бы эпизод с поездкой в Сочи после разрешения Июльского Кризиса. Там все было, как раньше. И нормальные отношения, и веселье, и любовь. Семейная жизнь снова покатились по наклонной только по возвращении. Когда Баркова закрутили дела, а его семью в целях безопасности поселили на закрытой полувоенной базе. Тогда-то в глазах у Лены снова появились тоска и отчужденность. И чем дольше она жила взаперти, тем холоднее становился ее взгляд.

Саша прикрыл глаза и, чтобы прогнать тяжелые мысли, обратился к «Соколу». Не за подсказкой, конечно, а просто за новостями.

Репортаж о происходящем в М-СИТИ был тщательно отредактирован. Кем — понятно. «Невод» пока работал в прежнем режиме, подчиняясь законным хозяевам, но взлом или, по крайней мере, серьезные проблемы на центральном сервере были налицо. И почерк был легко узнаваем. Так умел делать только Главный. Так что концы сходились. «Клуб олигархов» и Главный мчались по кривой дороге злодейства в одной упряжке.

И третьим пристяжным в ней был весь аппарат МВД. Обманутый или купленный — теперь уже не важно. Как ни прискорбно это констатировать.

Вокруг офиса «Невода» собралось немало казенного народа, стояли три кольца из спецтехники и сине-белых машин, а неподалеку дежурили пожарные и «Скорая», но общественности все это преподносилось как плановые учения.

Если не присматриваться, можно было поверить. Тем более что «учения» пока походили не на реальную тренировку, а на штабные игры. Высокие чины расставляли бойцов по позициям, вели бесконечные консультации по радио и личные переговоры, гоняли туда-сюда посыльных и ежеминутно выходили в сеть, чтобы сверить данные на интерактивных картах. Кольцо, в общем и целом, было плотным, но штурмом пока и не пахло. То ли в этом была заслуга Владислава, сумевшего договориться с высоким начальством, то ли ждали подхода подкрепления. Хотя куда уж тут укреплять? И так все крепко сделано.

Ухватившись за ссылку на Владислава, «Сокол» вывел хозяина в виртуальность и уже из нее открыл неплохой «вид» на текущие переговоры Добрецова. Теоретически Владислав Валерьевич говорил по закрытой, то есть неплохо защищенной линии, однако вся эта теория была не для «Сокола». Внесетевая виртуальность позволяла биокомпу слышать и видеть абсолютно все. Такая уж она всемогущая, эта ирреальная реальность. Жаль, что только в рамках техносферы. Вот если бы можно было с ее помощью заглядывать еще и в мысли людей… Но для этого, как минимум, все должны стать «Соколами», иначе мысленный контакт не наладить. А такой метаморфозы Саша не пожелал бы никому, даже врагам. Вернее — врагам в первую очередь.

Саша сначала хотел задушить инициативу «Сокола», подслушивать ему не позволяло воспитание, но поскольку за руку в виртуальности его мог поймать разве что аутичный Зеркальный Ферзь, Барков отбросил правила хорошего тона и остался невидимым наблюдателем и слушателем. В конце концов, Владислав не с Ольгой ворковал, а разговаривал о делах. Позже он и сам рассказал бы об этой беседе. Так зачем тратить время?

Аргументы были слабыми, но Барков не стал искать более существенных обоснований. Глупости это — оправдываться перед собой. Ведь сам-то о себе знаешь все: и что не ангел, и что воспитание только снаружи безупречно, а внутри частенько уступает первую ступеньку любопытству. Но кто безгрешен?

Владислав беседовал с Робертом Бондом. Начальник панамериканского филиала был крайне возбужден и даже, казалось, напуган. А еще он основательно нарезался, видимо, снимая стресс. Но при этом излагал мысли довольно четко, наверняка продумал текст заранее, еще на трезвую голову. Это было не то чтобы подозрительно, но занятно. Неужели Бойд настолько боялся Добрецова, что заранее составил речь и вызубрил ее, как школяр? Владислав вроде бы никогда никого не «напрягал», был вполне демократичен, тем более в отношениях с Бойдом. Ведь до судьбоносного Июля они четыре года числились на почти разных должностях и даже дружили (насколько это возможно между сотрудниками такого высокого уровня).

Нет, как ни крути, Бойд был не совсем адекватен, даже с поправкой на пять или шесть пропущенных им «дринков». Неужели у него возникли настолько серьезные проблемы? Саша прислушался.

— …Но я вижу, у тебя дела не лучше, да? — срывающимся голосом спросил Бойд. — Я просто не знаю, что делать, Влад! Нам нужно непременно увидеться!

— Прилетай, — согласился Добрецов. — Правда, встречу с Михайловым не гарантирую, пока нет положительного ответа из МВД и офис по-прежнему в осаде.

— Но перспективы есть?

— Есть. К вечеру все решится — так или иначе.

— Лучше бы так.

— Верно, — Владислав усмехнулся. — Прилетай в любом случае. Согласен, ситуация сложная и требует координации действий, а «Невод» для таких бесед стал ненадежен. Ну, и если все пойдет не так, как нам хотелось бы, твои люди не помешают в качестве подкрепления.

— Даже так?

— Я ведь сказал, Роберт, обстановка очень сложная. На нашей стороне пока никого. В перспективе я надеюсь переубедить ФСБ и привлечь к защите М-СИТИ группу «Альфа», но пока это чистая теория. Может элементарно не хватить времени.

— А кроме тебя, никто не способен поговорить с кем надо?

— Задействованы все, Роберт, можешь не сомневаться, но слишком уж скользкое дело эта политика. Найти общий знаменатель у великого множества интересов не так-то просто. Особенно когда речь идет о таком лакомом куске, как наш «Невод». Всеведение у большинства людей прочно ассоциируется со всемогуществом и, как следствие, со вседозволенностью. Оказаться на обочине в гонке за такой приз, означает упустить главный шанс в жизни. Даже те, с чьей помощью мы создали нашу фирму, — очень серьезные и влиятельные люди — либо умывают руки, либо встают на сторону заговорщиков. Видимо, они ожидали получения сверхприбылей и считают теперь, что проблема в некомпетентности менеджмента. В нашей с тобой некомпетентности, Боб. А потому не хотят упускать шанс безболезненно сменить управляющих и наконец-то хапнуть то, ради чего затевали всю эту эпопею с глобальной спутниковой сетью.

— В Штатах происходит почти то же, но наших сторонников здесь было изначально меньше, чем в Европе и Азии. А уж помогали нам и вовсе единицы, ты же помнишь. Мы просто удачно проскочили на гребне волны успеха «Невода» в других уголках мира. Теперь, похоже, сочувствующих нам больших людей не останется вовсе. Последние события основательно подпортили «Неводу» репутацию, Влад. Раньше обыватели просто ворчали, тихо ругая правительство за воплощение в жизнь классической страшилки про всевидящего Большого Брата, теперь они возмущены еще и тем, что «Невод» барахлит. А уж нападение на меня и крушение сразу двух вертолетов СБН… это вообще не умещается ни в какие рамки.

— Не лезет ни в какие ворота, — поправил Добрецов. — Да, провокация наглая и очень не вовремя. Ладно, Роберт, прилетишь — поговорим. Тебя встретят «вертушки» Питерского отдела. Трех хватит?

— Если больших, да. Я привезу всю группу быстрого реагирования.

— Отлично, прикажу отправить за вами три «Ми-89» и один «трансформер» для прикрытия. На всякий случай. До встречи.

— До свидания, Влад. Извини за эмоциональность, я изрядно переволновался.

— Понимаю. Good luck, Robert…

Саша вернулся в реальность. Выходит, Добрецов пока ни с кем ни о чем не договорился. Это было тревожным знаком. Помощь личной гвардии Бойда будет бесполезна, если до вечера, а вернее — до конца рабочего дня, Владислав не убедит оппонентов сесть за стол переговоров и решить все проблемы мирным путем.

«И шансы… будем говорить откровенно — призрачные. Авторитет „Невода“ подорван, а к команде Главного вновь присоединилась большая часть сильных мира сего. Видимо, они сделали на неутомимого заговорщика-невидимку огромные ставки, когда он готовил свою первую авантюру. Теперь желают всё вернуть. Один раз они обожглись и теперь ни за что не повторят своих промахов. Они больше не позволят себе легкомысленного доверия Главному. Они будут контролировать каждый его шаг, помогать всеми средствами, коих у них в избытке, поскольку надеются не просто вернуть потерянные деньги, но и заработать, как минимум, еще столько же.

Сопротивляться этому катку не сможет даже такой сильный и смелый муравей, как Владислав Добрецов. Единственный, кто сможет остановить новую волну скрытой агрессии… это вы, Александр «Сокол» Барков, с помощью послушной только вам Системы. Да, других вариантов нет. Разбить врага его же оружием — так и только так. Но что, если это ловушка?»

Саша мысленно развернул воображаемый макет ситуации и взглянул на нее с другого бока.

Да, что, если это ловушка, причем, конкретно для «Сокола»? Ведь недаром еще в Марселе у Баркова возникла эта мысль. Главный явно вел игру на опережение, выманивая Сашу из глухой защиты то с помощью приманки-наемника, то подсылая к нему «диких гусей», но не атакуя его напрямую, то есть не заставляя пустить в ход особые таланты «Сокола». Почему? Путал след, ожидая, когда созреет ситуация? Возможно. А для чего она должна была созреть? Для вынужденной активации Барковым Системы? И что дальше?

«Дальше все очень просто! — осенило Сашу. — Я активирую Систему, а Главный выкладывает некий козырь — например, подключает к игре Прототип, недееспособный в виртуальности, но вполне годный для работы в „Неводе“ — и перехватывает управление микроскопическими войсками. Для этого, правда, Прототипу придется попыхтеть, ведь я не отдам управление Системой без боя, но на этот случай у Главного есть группа захвата. „Дикие Гуси“ с М-станнерами как раз та сила, которая поможет Прототипу и его носителю без особых усилий отнять у меня маршальский жезл. Точно! Вот все и встало на свои места! И, значит, чтобы сорвать планы Главного, я всего-навсего НЕ должен активировать Систему НИ ПРИ КАКИХ обстоятельствах».

Четкое понимание сути происходящего придало Баркову сил и нешуточно взбодрило. Теперь он знал и что делать, и кто виноват. Узнать ответы на эти вечные вопросы — разве не мечта русского интеллигента?

Саша усмехнулся. Цинизм тоже был кстати. Он помогал мыслить трезво, без эмоций, а значит, план дальнейших действий имел все шансы получиться вполне реальным, без недооценки сил противника и шапкозакидательства.

Вновь обыграть Главного стало реально как никогда. Как выразился Владислав, хватило бы времени на подготовку.

Не обращая внимания на удивленные взгляды Климова, Томы и Лены, Барков поднялся со скамейки и решительно пошагал к большому коттеджу. Ему требовалось срочно обсудить сделанные выводы с Добрецовым. Срочно и тет-а-тет. Ведь на основе «озарения» Владиславу Валерьевичу и Саше предстояло построить всю дальнейшую игру.

Откуда не искушенному в глобальных интригах бывшему инженеру Баркову было знать, что выводы он сделал ошибочные и построить на их основе можно было только одно — «братский склеп» для него и всей команды Добрецова.

Стуков наблюдал за движением на парковке перед главным входом через оптический прицел «грозы». Омоновцы пока не собирались штурмовать, но и не уходили. Чего-то ждали. Командир спецназа СБН медленно обвел усиленным оптикой взглядом всю парковку. На ней появились два микроавтобуса с темными стеклами. Пять минут назад их не было. А еще на правом фланге обнаружился большой черный «Мерседес». Он занял место рядом с микроавтобусами, но двигатель не заглушил.

Стуков переключил режим. Все три машины были забиты почти под завязку. В общей сложности он насчитал двадцать человек. Тепловые контуры пятнадцати пассажиров выглядели очень слабыми, будто эти люди были облачены в толстую зимнюю одежду. Для начала сентября такое облачение было излишним. Значит, на людях были не горнолыжные комбинезоны, а нечто другое, например, бронекостюмы.

Стуков отложил автомат и направил на микроавтобусы и «Мерседес» объектив сканера. Результат его озадачил. В рентгеновском диапазоне сканер высветил не двадцать, а двадцать один человеческий контур. Получалось, что один из людей в «мерсе» «хладнокровен», как лягушка. Объяснить этот феномен усиленной, например, двухслойной, экипировкой, в принципе, было можно, но Стукову это объяснение почему-то не понравилось. Бронекостюмы из микроскопических роботов отлично справлялись с задачей, даже будучи «сотканными» в один слой, зачем усложнять? Разве что для маскировки, ведь тепловые прицелы устанавливались почти на всем спецоружии, а вот сканеры имелись не у каждого бойца, даже не у каждого снайпера.

Стуков снова взялся за «грозу». Пожалуй, оптика в этой ситуации была надежнее всего.

«Вечно сидеть в машинах этот новый отряд не будет. Выберутся — увидим, что там за „невидимки“.

Стуков немного поразмыслил и достал из сумки с оружием М-станнер. Если в машинах притаились те, о ком он подумал, «парализующее» нанороботов оружие могло пригодиться. Жаль, что в распоряжении бойцов Стукова М-станнеров было всего восемь экземпляров.

Лучше было бы иметь пятнадцать, вернее, шестнадцать, чтоб встретить в случае прорыва наемников дружным залпом, каждому по дозе излучения и следом по пуле. Идеальный вариант.

Прошло двадцать минут, но люди из фургонов и «мерса» так и не появились. Стуков снова обвел площадь хозяйским взглядом и понял, в чем дело. На левом фланге готовился отвлекающий удар. ОМОН сосредоточивал там основные силы и подтаскивал боеприпасы. Стуков приложился к оптике. В просвете между двумя милицейскими машинами мелькнул боец с ящиком на плече. Стуков не сумел рассмотреть маркировку в подробностях, но и мелькнувших обозначений было достаточно, чтобы понять — в ящике газовые гранаты. К такому повороту бойцы в осажденном офисе были готовы, противогазные маски Стуков раздал еще вчера вечером, но сам факт столь серьезных приготовлений окончательно похоронил надежду на мирный исход противостояния.

Стуков повесил автомат на плечо и, осторожно пятясь от окна, покинул кабинет на семнадцатом этаже. Все силы следовало сосредоточить в холле на главном направлении. Раз омоновцы решили ударить в левый фланг, значит, там требовалось выставить еще одну линию обороны. Замысел противника был понятен: прорваться к аппаратной, вырубить генераторы М-поля и таким образом открыть наемникам свободный доступ в здание.

К машинам с ожидающими своего часа «дикими гусями» пока никто не подходил, совещаний с ними не устраивал, и формально обвинять ОМОН во взаимодействии с зарубежными диверсантами повода не было. Но Стуков и не собирался выступать в роли прокурора. Ему было важно идти на шаг впереди противника, а не искать доказательства сговора высших руководителей силовых министерств с международным «клубом» заговорщиков. Судить да рядить будут другие, а от командира спецназа СБН требовалось выиграть сражение. Причем, желательно сделать это аккуратно и чисто. Всего-навсего.

Стуков вошел в лифт и бросил взгляд на часы. Еще от силы полчаса — и начнется. До конца рабочего дня оставалось пятнадцать минут, плюс четверть часа на «естественную эвакуацию» трудящихся, и Москва-СИ-ТИ практически опустеет. Те, кто останется, вряд ли высунут нос, когда ОМОН и спасатели начнут «закрытые для прессы, плановые совместные учения», как это преподносится в Сети. Любопытные репортеры все равно будут снимать заварушку, но только издали и вряд ли поймут, что происходит вокруг офиса «Невода» на самом деле. А сам «Невод» сбросит данные со всех спутников Центральной зоны в закрытый архив, там обработает и выдаст на-гора в том виде, в котором этого захотят… Далее вопрос: кто? Либо «клуб», либо законные владельцы. Все будет зависеть от результата заварушки. Но в любом случае всей правды широкой общественности не увидеть. Это не выгодно ни заговорщикам, ни «Неводу».

Оказавшись на первом подземном уровне, Стуков вдруг опомнился и открыл смарт.

— Кравченко! -Я!

— Ты где?

— Пока в офисе. Над нами звено «черных акул» висит, не взлететь.

— Промяли сиськи! — Стуков скрипнул зубами. — Почему задержались?!

— Старик уперся, — Кравченко состроил виноватую физиономию. — Что мне было — силой его тащить?

— Конечно! А ты уговаривал? Блин, Кравченко, ты

представляешь, какой это прокол?! Влад с нас обоих живьем шкуру спустит!

— Ну что теперь-то? — подчиненный поднял глаза к потолку. — Виноват, признаю, только… кто ж знал? Может, попробовать по земле?

— Ты в окно смотрел?

— Видел, обложили.

— Вот именно! Встряли, блин… — Стуков нахмурился и плотно сжал губы, такая мина означала крайнюю степень неудовольствия. — Не вырулим — ищи работу, понял?

— Так точно! — Кравченко слегка побагровел. — Вырулим, командир. Если прижмут, в мини-метро уйдем, я ход знаю.

— Я тоже его знаю, это наш крайний вариант отхода, — Стуков раздраженно махнул рукой. — Скоро начнется, так что будь готов. Дополнительных указаний не жди и помогать нам не пытайся, сразу уходи. И Михайлова не слушай, хватай и тащи.

— Понял, командир.

Стуков выключил смарт и еще разок негромко, но от души выругался.

— Смотрите, оштрафуют за выражения, — хмыкнул один из бойцов поблизости. — Вон их сколько, штрафовал ьщи ко в, на крыльце.

— Устанут квитанции выписывать. Внимание! Первый удар будет слева. Пятое и седьмое отделение, занять позиции в холле и коридоре левого крыла. А ты. Котов, бери всех своих бойцов, все М-станнеры и спрячься в зале ожидания.

— Это ж правое крыло.

— Знаю, — Стуков вручил командиру отделения станнер. — Если менты вскроют аппаратную, справа зайдут наемники.

— И они тут? — удивился Котов. — Все заодно теперь, что ли?

— И все против нас, — Стуков сурово посмотрел на подчиненного. — Бздишь?

— А то! — Котов скривился. — Полные штаны наделал, аж через ремень переливается. Работать на глушняк?

— Наемников — да. В ментов лучше резиной стрелять, а если свинцом — по ногам. Но это уж как получится. По обстановке. Всех касается!

— А они знают, что мы такие добрые и пушистые? — спросил кто-то из бойцов.

— Нет, — твердо ответил Стуков. — Они будут валить нас по-настоящему. Еще вопросы?

— Как думаете, наши в финал кубка УЕФА пробьются?

— Поживем — увидим, — Стуков усмехнулся. — К бою!

Время начала штурма командир спецназа СБН почти угадал, в шестнадцать сорок в левом крыле посыпалось битое стекло, и внутрь здания начали влетать газовые гранаты. Но Стуков ошибся с направлением главного удара. Никто из доблестных омоновцев не полез на рожон. Вместо них в дело вступили наемники. Они незаметно выбрались из фургонов, рассредоточились и открыли огонь из своих бесшумных «зингеров». Правое крыло мгновенно заволокли клубы пыли, а грохот рушащихся стен и звон стекла перекрыли все звуки с левого фланга. Бойцы СБН были вынуждены залечь и не поднимались до тех пор, пока не стало ясно, что очень скоро они окажутся заживо похоронены под обломками. Пользуясь прикрытием пыледымовой завесы, бойцы начали отползать к лестницам и лифтам на подземный уровень. В более-менее выигрышном положении оставались только ребята из группы Котова. Они заняли позиции правее направления главного удара и могли сделать хоть что-то. Правда, лишь до тех пор, пока наемники их не обнаружили.

Стуков очень надеялся на сообразительность командира «засадного полка». Ситуация могла в корне измениться, если Котов выведет своих подчиненных из здания и ударит «гусям» во фланг. Стуков попытался открыть смарт, но завеса строительной пыли была настолько плотной, что он не видел экрана даже с десяти сантиметров.

— Кот! — прохрипел Стуков. — Обойди их!

— Уже, — коротко ответил командир отделения. Здание на некоторое время перестало рушиться, и наступившую относительную тишину вспороли трескучие звуки автоматных очередей. Еще не успевшие отползти в подвал бойцы тут же поднялись и начали палить сквозь клубы пыли примерно в ту сторону, откуда стреляли наемники.

— Справа наши! — крикнул Стуков. Сквозь маску его предупреждение прозвучало глухо, и он сорвал противогаз. — Работать по центру! Справа Котов!

Он закашлялся и снова надел маску. В ту же секунду у него над головой что-то громко хрустнуло, и на Стукова обрушилась целая лавина мелкой бетонной крошки. Командир упал ничком и прислушался. Автоматы трещали только слева и сзади. С правого фланга никаких звуков не доносилось. Зато оттуда снова летели эти безумные игольчатые снаряды, превращающие в пыль все и вся. Миссия Котова определенно провалилась. Возможно, он сумел проредить строй наемников, но, судя по интенсивности бесшумного огня, несущественно.

Стуков с трудом стряхнул с плеч слой песка и пыли, развернулся и пополз к лестнице в подвал. Единственным спасением сейчас мог стать только он. Толстый слой железобетона, три метра естественного грунта, плюс бронированные и стальные плиты потолка создавали достаточно надежную защиту даже от игл «гауссовок», а узкий коридор со множеством углов должен был помочь удержать омоновцев. Проектировался «минус первый», аппаратный, этаж специально для размещения здесь «сердца» спутниковой сети, то есть очень серьезно. И хотя проектировщики заботились не о людях, которые смогут в случае чего тут отсидеться, а о создании идеальных условий для работы компьютеров, Стуков был готов поклониться архитекторам в ноги. Под таким мощным щитом было не страшно пересидеть даже ядерную войну, а в таком удобном коридоре можно было хоть целый месяц сдерживать натиск любых превосходящих сил противника. А если учесть, что непосредственно в подвал наемники не сунутся — генераторы М-поля были установлены прямо здесь и работали исправно, — то ситуация становилась практически патовой. То есть для бойцов СБН вполне приемлемой. Жалко было офиса в целом, и приходилось жертвовать центральным залом, где располагались гигантские экраны, на которые проецировались основные контрольные данные с главных компьютеров, управляющих «Неводом», но… Но! Если продержится подвал, получится, что, захватив офис, Главный и «клуб» ничего не добьются. «Невод» работает в автономном режиме, и, чтобы получить доступ к управлению спутниками, врагам следует заставить Михайлова ввести в Систему пароль, но для этого нужно сначала захватить старика, а потом ворваться сюда, в аппаратную. Такие вот загогулины.

Отряхивая с одежды пыль и бормоча ругательства, Стуков спустился по узкой лестнице. Внизу собрались почти все, кто уцелел. Кроме ребят Котова, до укрытия не смогли добраться еще четверо. Командир бросил взгляд на экран боевого компьютера. Судя по всему, Стуков спустился в подвал последним.

— Задраивай! — приказал он оператору за пультом.

— Оп-ля! — усмехнулся сидевший за компьютером дежурный. — Перед самым носом у гражданина майора!

— У этого… которому я в табло засветил? — Стуков взъерошил волосы, вытряхивая пыль, и склонился над плечом оператора. — Точно, это Жиров.

— Двое штатских вошли! Похоже, наемники, — удивился оператор. — Как так?

— Они без оружия, видишь? Оставили экипировку в фургоне. Совещаются, гады. Эх, сейчас бы контратаковать!

— Нельзя. Двоих завалим, а остальные нас прострочат, как китайцы джинсы. Вон там, видите, пятеро дежурят с «зингерами» на изготовку.

— Не вижу, пыли много, но верю. Эти «гуси» службу знают. Только и мы не лыком шиты.

Стуков открыл смарт и попытался вызвать Добрецова. Ничего не вышло. В чем причина заминки, командир спецназа не понял. То ли в мощном экранировании подвала, то ли в чем-то другом. Стуков попробовал еще раз — с тем же результатом, затем попытал счастья, набрав номер Кравченко. Личный охранник Михайлова тоже не ответил.

— Надеюсь, на этот раз он все сделал правильно и старик в безопасности, — пробормотал Стуков сам себе. — Иначе все зря.

— Командир, смотрите! — вдруг воскликнул оператор. — На крышу «вертушки» садятся! Четыре штуки сразу. Наши, из Питера!

— Да? И как это их «акулы» пропустили? — Стуков снова наклонился к оператору и изучил картинку с телекамер уровня «К». — Что-то я не знаю таких «наших». Ни одной знакомой физиономии.

— А я вон того знаю, — сказал один из бойцов. — Это Сэм Аркетт, bodyguard Бойда. Мы с ним в Штатах пару раз встречались. Бывший рейнджер, полковник. Из Техаса, кажется, но водку жрет, как сибиряк.

— Выходит, вправду, свои? — Стуков с облегчением вздохнул. — Уф-ф, в первый раз так приятно увидеть американцев. Толя, включай внутреннюю связь, скажи им, что мы тут кукуем.

— Может, навстречу им выйти? — предложил еще кто-то из бойцов. — А то спустятся и попадут ногами в жир.

— Зачем рисковать? Толя, проверь, хоть один лифт работает?

— Даже два.

— Ну вот и скажи дорогим гостям, чтобы сразу на «минус один» нажимали. Да пусть пошевеливаются, пока противник до крыши не добрался. Не то будет им русское гостеприимство. Мордой в асфальт. С пятьдесят шестого этажа.

— Мистер Стуков!

— Мистер Аркетт, рады вас видеть, — командир встречал гостей не у дверей лифта, а почти на середине аппаратного зала, чтобы не мешать прибывающему подкреплению выходить из кабин.

С Аркеттом в первой партии прибыли десять человек, и все они сразу же двинулись навстречу улыбающимся ребятам Стукова, пожимать руки и обмениваться впечатлениями. Почти сразу за первым прибыл второй лифт, из него выбралась еще дюжина бойцов, и наверх обе кабины отправились одновременно.

— Серьезное подкрепление, — Стуков, улыбаясь, кивнул в сторону людей Бойда. — Нам сейчас не помешает.

— В первую очередь это политический жест, — Аркетт многозначительно поднял палец и почему-то бросил короткий взгляд в сторону лифтов. — Он означает, что конфликт вышел на международный уровень.

— Бойд наверху? — пытаясь угадать причину его беспокойства, спросил русский.

— Да, и хотя он под охраной…

— Не думаю, что наемники рискнут лезть на крышу. Во всяком случае, какое-то время у нас есть.

— Наемники? — удивился Аркетт. — Даже так?

— Вот именно. Так что на международный уровень конфликт взобрался еще до начала осады. В этой истории много сюрпризов.

— Это верно, — Аркетт чему-то усмехнулся. — У нас все, что касается этой истории, тоже имеет самые неожиданные стороны. Я сам едва не стал жертвой одного неприятного сюрприза… но расскажу об этом позже, в баре, когда все закончится.

— Где Стуков? — вдруг послышалось из дальнего зала, четвертого в анфиладе просторных рабочих помещений подземного уровня.

Командир спецназа обернулся. Это был голос Кравченко.

— Что за черт? Кравченко, почему ты здесь?!

— В метро засада, командир! Пришлось вернуть старика на место.

— Ты с ума сошел! — Стуков занервничал. — Я же тебе русским языком все объяснил: увести его отсюда, кровь из носу.

— Да хоть из ушей! — крикнул Кравченко, появляясь в главном зале. — Что я мог сделать, если там кордон из омоновцев? Ну да теперь-то, может, полегче станет? Может, и не нужна эвакуация?

Кравченко кивком указал на бойцов Аркетта.

— «Мо-ожет», — передразнил Стуков. — А если не станет? Кто знает, какие у ментов вводные? Ничего доверить нельзя! Люди-то твои где?

— Со стариком остались, на директорском этаже. Баррикады сооружают. А я сюда по «черной» лестнице спустился, чтоб посовещаться. Связь-то не работает.

— Повстанцы, мать! — Стуков сплюнул. — Стране нужны герои, а рождаются геморрои. Давай шевели поршнями, будем втроем соображать, что дальше делать!

В этот момент звякнули, открываясь, дверцы лифтов, и в зал набились еще две дюжины человек. В принципе, на крыше не должно было остаться никого, но Бойда среди прибывших не оказалось. Стуков удивленно обернулся к Аркетту. Тот смотрел не на людей у лифтов, а прямо на командира спецназа. Смотрел равнодушно, без угрозы, но именно по этому взгляду Стуков понял, что дело — труба. Опытный командир спецназа точно знал, что так смотрят враги.

— Где ваш шеф? — Стуков положил руку на кобуру. Аркетт не ответил. В отличие от русского, он уже давно приготовил оружие. Очередь бесшумного автоматического пистолета прозвучала не слишком убедительно, но в подземелье собрались люди, хорошо разбирающиеся в любых вариантах звуков стрельбы. Гости опередили хозяев буквально на секунду, поскольку были готовы к поданному Аркеттом сигналу.

По просторному помещению заметались многократно отраженные от стен и потолка звуки выстрелов и звякающих гильз. Ожидай ребята Стукова такой подлости, все могло бы закончиться иначе, но среагировать и укрыться успели только те, кто находился в дальних залах, остальные либо рухнули, получив по нескольку пуль, либо подняли руки, сообразив, что сопротивление бесполезно, и были обезоружены.

Кравченко, едва добравшийся до дальнего входа в главный зал, успел отпрыгнуть в смежное помещение и занять очень условную позицию за коротким рядом старомодных компьютерных столиков. Кроме него поблизости залегли еще трое бойцов и открыли ответную стрельбу по чужакам.

Рейнджеры Аркетта тотчас перенесли огонь на внутренние помещения, но поливали недолго. Их командир приказал прекратить огонь и, когда грохот утих, крикнул:

— Кравченко, успокойся! Все кончено! Прикажи своим парням сдаться!

— X… тебе в гланды п… вонючий! Понял?!

— Это я понял, — спокойно ответил Аркетт. — Но готов простить. Не дури, парень, мы все равно победили. «Невод» наш, Михайлов тоже в наших руках. Тебе больше не за что сражаться. Умей проигрывать. Я гарантирую жизнь и тебе, и твоим людям. Слово рейнджера.

— Блин! Встряли! — негромко выругался Кравченко, оборачиваясь к товарищам. — Ну что?

— Можно попробовать тут все испортить, а потом застрелиться, — с сарказмом сказал ближайший из бойцов. — Только без Стукова ничего не получится. Ты в курсе, как врубается самоликвидация всей этой машинерии?

— Нет, а ты?

— Я тут даже не дежурил никогда. Самоса, может, ты знаешь?

— Я знаю, как системы слежения по этажам включать и М-защиту, — ответил боец по кличке Самоса, на самом деле — Самсонов. — Насчет ликвидации не в курсе.

— А может, застрелиться слабо? — хмыкнул третий спецназовец.

— А ты покажи пример, — Самсонов щелкнул предохранителем. — Не фиг ловить, славяне. Мертвыми не поквитаемся, а так, глядишь, вырулим, своих отыщем, а потом все разом и вернемся. Тогда и поглядим, кто как умеет проигрывать.

— Дело говоришь, — согласился Кравченко. — Аркетт! Мы… выходим!

— О…к, товарищи, бросайте оружие и руки на голову.

— Вот так, блин, — Кравченко встал и бросил оружие на пол. — Бойтесь данайцев, на помощь спешащих. Не по тексту, зато верно.

— За Стукова эти долбаные данайцы все равно ответят, — процедил сквозь зубы Самсонов. — Полковнику сам глотку перережу, лично.

Кравченко хотел что-то сказать, судя по выражению лица что-то не менее пафосное, но передумал. Несколько бойцов Аркетта оттаскивали к дальней стене трупы и аккуратно укладывали их в ряд. Получилось больше десятка. Первым в ряду лежал Стуков.

Троих раненых наспех перевязывали непосредственно у «экстренного шкафчика» за стойкой дежурного. Всех остальных выстроили в колонну, чтобы отвести в самое подходящее для изоляции помещение — пустующий склад.

Ориентировались американцы в чужом «монастыре» неплохо, и тому имелась простая причина: все крупные офисы «Невода» были выстроены по одному «уставу», то есть проекту, что в Москве, что в Нью-Йорке, Париже или Куала-Лумпуре.

— В колонну по одному! — крикнул старший конвоя. — Пошли!

— А я все гадал, на хрена этот склад, если он всегда пустой, — невесело усмехнулся Кравченко. — Из такого карцера не сильно отомстишь.

— Ничего, выйдем еще, — буркнул Самсонов.

— А толку? Нас если и выпустят — с полным расчетом. На километр не подпустят к офису таких мстителей, как ты, Самоса. Чую, брат, власть снова сменилась. Та, внутренняя, настоящая. Так что мы с тобой теперь безработные с волчьим билетом, и это в лучшем случае.

— Ну да, — согласился Самсонов. — Тоже не без

глаз, вижу. Но признаюсь тебе, как родному папе, старшой: вижу, а ни хрена не пойму, что, черт возьми, все-таки происходит?!