Когда ты привык к тому, что ни одно препятствие не способно тебя остановить и ты в состоянии решить любую задачу, внезапно возникающая на пути стена кажется миражом. Лишь потрогав ее рукой или, хуже того, врезавшись в нее лбом, понимаешь, что на самом деле не все в твоей власти. Обстоятельства, о которых говорил перед уходом Ван Ли, иногда все-таки сами управляют даже теми, кто призван стать их хозяевами.

Ультиматум Ергелана был получен час назад, и на его рассмотрение оставалось еще три. Всего четыре часа, чтобы найти выход из почти безвыходной ситуации. Или сдаться на милость победителя. Альтернатива вполне определенная: либо бесславная капитуляция, либо нестандартное решение и сокрушительный контрудар.

Нестандартное решение… Какое? Что можно противопоставить неизвестному оружию? Нанести массированный удар ядерными ракетами? Но их электроника бессильна против защитного поля чинидов. Ракеты просто-напросто не взорвутся. Бить из лучевых орудий – тоже не выход. Броня вражеских крейсеров рассчитана на отражение довольно мощных лучевых атак. Попытаться применить инерционные торпеды с обычной взрывчаткой – пуски будут отслежены, и на подлете их перехватит противоракетная оборона. Вот если бы запустить брандеры… Набить под завязку взрывчаткой и сделать вид, что они проходили мимо, но попали в нейтрализующее поле и сбились с курса… Нет, тоже не вариант. Один корабль-смертник, быть может, и прорвется, но этого будет мало. Знать бы точно, куда его запустить… А наугад бросаться кораблями – без толку. Жуткое ощущение – ждать бесславного конца, осознавая собственное бессилие.

Преображенский мрачно взглянул на экран. Черные тени обездвиженных кораблей великокняжеского флота отчетливо выделялись на серебристом фоне Луны. Их безжизненный дрейф в сторону спутника мог закончиться массовым кораблекрушением как раз по истечении срока ультиматума. Максимум на час позже. И армия обороны спутников Юпитера сейчас почти в том же положении. Нет, корабли Вяземского пока не потеряли управления, более того, атакующие их силы чинидов выдохлись, но Преображенский строго запретил князю начинать контратаку. Примерно тем же образом развивались события на марсианском фронте. «Спейсрейнджеры» отступили почти на орбиту красной планеты, позволив остаткам второго эшелона армии Ергелана прийти в себя и перегруппироваться. Стратегическая инициатива полностью перешла в руки чинидов. Если не сдаться или не найти иного выхода, можно потерять все. Тут уж только и остается – шевелить извилинами и уповать на то, что хватит времени на результат их шевеления.

Князь поморщился. Еще можно уповать на помощь свыше, но, что характерно, эта помощь никогда не приходит вовремя. Туманно предупредить – пожалуйста, а вот реально помочь в трудную минуту – фиг с маслом. Преображенский стиснул зубы.

Значит, мозговой штурм! Что известно о противнике? Не о Ергелане, с ним все ясно. Новое оружие попало к нему извне, скорее всего, от того самого врага, который так тщательно подготовил почву для конфликта. Того, который устранил Ван Ли и сумел убедить Тирана в непобедимости своего оружия. Известно, что он выглядит как человек и даже имеет вполне обычное имя. Земное имя. Андрей Щукин. Что это дает? Практически ничего. Скорее всего, псевдоним врага, этого модернизированного хранителя Первополя, выбран случайно. Или… не случайно?

Сергей Павлович коснулся экрана и выбрал справочник, раздел «разведкорабли». Малый рейдер «Агат-113», так значилось в рапорте Хренова. Не вернулся из рейда к центру звездного скопления Гиады в 2289 году. Экипаж… Ага, вот оно! Капитан корабля – Андрей Щукин. Теперь все ясно. Хранитель воспользовался внешностью давно погибшего землянина. Видимо, «Агат» пропал не случайно. В Гиадах и окрестностях, как выяснилось, происходит много интересного. И тебе колодцы глубиной в три диаметра планеты, и силиконовые озера на Грации, и гравитационные проколы Дотта в пространстве ближе к Натали… На таком фоне воскресение рейдера выглядит вполне рядовым событием. А уж маскировка хранителя под Щукина – тем более.

Что дает эта информация? На первый взгляд снова ничего особенного. А вот если задуматься… Стоп! Это же элементарно! «Агат» Щукина должен быть в строю ударного флота. Иначе ему было не создать это поле. Нет, возможно, он мог сделать это дистанционно, однако есть существенный фактик, свидетельствующий в пользу первого предположения. Другие-то группы противника несут потери. Никакого поля вокруг них не существует. Что ж, посмотрим…

Князь увеличил картинку прямого обзора. Компьютер добросовестно обработал изображение и подсветил все имеющиеся в поле зрения объекты. Неподвижные корабли землян с медленно умирающими экипажами на бортах, спутники, орбитальные станции, бесполезные заградительные системы, просяные крупинки минных полей и флот чинидов на низкой орбите… Нет, никаких «Агатов». Значит, Щукина здесь нет? Получается, дело не в его исключительных способностях, а в каком-то генераторе? С точки зрения землян или технократов объяснение более чем логичное. Вот Ергелан скорее поверил бы в волшебство, чем в технику, но Преображенский-то не Ергелан. Хотя в данной ситуации как раз иррациональная на первый взгляд точка зрения может оказаться верной. Ведь откуда взяться высокотехнологичному генератору поля у существа, которое пользуется не только чужой внешностью, но и кораблем, похищенным в неведомом пространстве? Да, скорее всего, тут дело не в технике, всему виной способности перворожденных. Они, и только они. А если так, Щукин где-то рядом! Вот только где?

«Агат»… Вообще-то кораблик он небольшой и вполне может спрятаться за тушей какого-нибудь крейсера…

Сергей Павлович запустил программу обработки данных, поступивших со всех окружающих вражеский флот спутников еще до их отключения. Вот он во всей красе и в сотне ракурсов. Четыре десятка крейсеров и снова никакого «Агата». Опять в «молоко»?.. Но ведь Щукин мог бросить старую посудину на Торбане и спокойно прилететь сюда на борту флагмана или любого другого корабля… Хотя нет, скорее всего на флагмане. Все-таки он главный советник Ергелана, да и охрана у флагмана надежная. Ну и какой из крейсеров флагман? Строй почти безупречный, корабли стандартные, никаких особых конвоев, выдающих присутствие главнокомандующего… Какой-то из тыловых? Нет, тогда уж в центре строя. Например, один из этой вот линии… Но под какой из скорлупок вместо орешка прячется бриллиант? Или агат… Точно, «Агат»! Щукин вполне мог прилететь на флагмане, но вряд ли он не заготовил вариант отступления на случай неудачи. А лучший вариант на этот случай – небольшой, малоприметный кораблик, способный прыгнуть в гипердрайв. «Агат» подходит как нельзя лучше.

– Комп, определить массу каждого из кораблей этой линии, – Преображенский указал на экран.

– Семь кораблей имеют сходную массу, различия в пределах трех процентов, – доложил кибернавигатор. – Масса восьмого превышает среднюю на двадцать процентов. Локализую объект.

Изображение одного из крейсеров чуть увеличилось, и его окружила прозрачная красноватая сфера.

– Захват цели, – приказал князь. – Воротова на мостик.

Игорь явился через минуту.

– Слушаю, ваша светлость.

– Это флагман, – Преображенский кивком указал на экран. – На его борту Ергелан и Щукин.

– Отлично, – полковник принял очередное княжеское озарение без обычных скептических комментариев. – Как прикажете с ним поступить?

– Ракеты туда не пробьются…

– И лучами долбить бесполезно, броня у чинидов славная, – согласился Воротов. – Только диверсия.

– Наша электроника там не работает. Любой абордажный корабль зависнет. Как ты предлагаешь доставить туда спецназ, на чем?

– Надо точно рассчитать точку выхода из гипердрайва, а от нее до вражеского флагмана рейдер сможет дойти по инерции.

– Откажут не только двигатели, но и системы жизнеобеспечения. В том числе у боевых скафандров. И оружие сдохнет.

– Значит, надо укомплектовать корабль комплектом химических ламп и регенераторов воздуха, а ребят одеть в утепленные костюмы. А вместо лазерников выдать наши любимые «Хеклеры» и метательное холодное. Коррекцию стыковки можно провести сжатым воздухом. Абордажный гофр выпустим наружу заранее. Как подойдем, он сам пристыкуется на обычных магнитах, а дополнительный внутренний рукав приклеим на жидкий пластик – герметичность будет стопроцентная. Свой шлюз отвинтим вручную, а вражий люк разрежем ацетиленом. На грани фола, но ничего невозможного. Главное – точный расчет подхода и стыковки. Разрешите действовать?

– Погоди, – князь придержал полковника за рукав. – Игорь, это единственный шанс. Второй попытки не будет.

– Понимаю, ваша светлость. Сделаем в лучшем виде. Разрешите возглавить группу?

– Да, Игорь. Я вполне доверяю нашим ребятам, но с тобой будет надежнее…

– Я готов.

Воротов был собран и серьезен, как никогда. Он отлично понимал, насколько опасно задание, но еще полковник понимал, что от успеха миссии зависит не только успех текущей кампании. Судьба ОВК теперь в руках спецназа. А еще Игорь знал, что нужен князю здесь, на флагмане «Каллисто», и это обязывало его вернуться.

– Ергелана не трогать, – отдал главный приказ Преображенский. – Боевая задача – нейтрализовать землянина… Комп, выведи из архива дальней косморазведки портрет Андрея Щукина, капитана рейдера «Агат-113»… Игорь, смотри, вот его физиономия.

Князь указал на экран, где появилось изображение «безвременно воскресшего» космонавта.

– Нейтрализуем и доставим в лучшем виде, – уверенно пообещал полковник.

– Нет, доставлять его не надо. Просто нейтрализовать хотя бы на короткое время. Ты будешь постоянно держать открытой боевую частоту. Если все получится и связь восстановится, немедленно уходи. В запасе у тебя будет не больше минуты. Когда вернешься на рейдер – сразу гиперпрыжок. Без промедления. Чтобы не попасть под удар торпед. Медлить мы не имеем права. Как только Ергелан поймет, что остался без защиты, он тут же нанесет удар по Земле. Мы должны его опередить. Запас времени у вас будет – считаные секунды. Если будет вообще. Ведь неизвестно, сколько потребуется этому Щукину, чтобы восстановить нейтрализующее поле.

– Да мы спеленаем его, как младенца, и ничего он не восстановит! А там и торпеды подоспеют.

– Нет, не спеленаете! Игорь, не надо бравады и самодеятельности. Выиграть несколько минут – это все, что требуется. Ты разве до сих пор не понял, о чем я говорю? Этот человек… на самом деле не совсем человек.

– Снова метафизика? – Воротов взглянул на князя исподлобья.

– Нет. Самая настоящая «реальность, данная нам в ощущениях», как говаривал один философ индустриальной эпохи. Только эта реальность родом из смежного измерения.

– Типа тех метаморфов? – Полковник задумался. – Тогда нам стоит прихватить секретное оружие.

– Да, все, что есть, – князь вынул из ножен кортик с клинком серебристого, переливающегося металла. – Вот, возьми. Возможно, это прибавит вам шансов выбраться живыми.

– Мы выполним задачу… и вернемся, – Воротов взвесил на ладони оружие Преображенского. – А если тут заварушка начнется? Помните, как на «Алферове», тогда, в Черном Канале… Лучше оставьте себе.

– У меня в каюте есть еще алебарда. Из этой же серии.

– Это та, которой я тогда махал? Хорошее оружие. Ладно, отдам ваш кортик старшине группы. Разрешите выполнять?

– С Богом…

…Утепленные боевые костюмы абсолютно не сковывали движений. Единственный недостаток – в них было жарко. Техники позаботились о том, чтобы корабль не остыл как можно дольше, и нагрели десантный отсек до шестидесяти градусов. Пилотам повезло меньше. В рубке были открыты все обзорные иллюминаторы, и, несмотря на многослойность стекол, без дополнительного обогрева тепло стремительно уходило. Но пилоты терпели. Они даже не пытались подвигаться, чтобы согреться. Ручная стыковка, да еще управляемая невообразимыми магнитными заслонками воздушных баллонов – такое шаманство не приснилось бы ни одному бортинженеру, даже на заре космической эры. Поэтому пилотам приходилось, не отрывая взгляда, пялиться на фронтальный экран, где светилась флуоресцирующая стыковочная сетка, и держать руки на рычагах вертикальной и горизонтальной коррекции.

– Ну что там? – В темную рубку заглянул Воротов, и вместе с ним пришла благодатная волна теплого воздуха. – Ну и пингвинарий тут у вас.

– Пять минут, не больше, – посиневшими от холода губами прошептал первый пилот. – Заходим на шлюз. Хороший расчет, коррекции пока не требуется…

– На новом флагманском компе делали, – полковник взглянул на приближающуюся тушу чинидского крейсера.

С такого расстояния она уже не выглядела большим черным пятном. На серебристо-голубом фоне Земли проступили резко очерченные контуры крейсера, а в отраженном свете виднелись детали конструкции. Корабль оказался стандартным, и пилоты сразу увидели ближайший шлюз. Как и задумывалось еще на «Каллисто», внутрь крейсера десантники рассчитывали проникнуть не обычным путем, войдя прямо на рейдере в приемный модуль и сев на внутреннюю палубу, а через один из четырех аварийных стыковочных узлов. В штатном режиме ими не пользовались, а значит, этот вариант был идеален, чтобы пробраться внутрь незаметно. Только разрезать замок, и пожалуйста… Единственное, что не устраивало Воротова в плане доступа, – удаленность выбранного шлюза от адмиральских кают. Ведь если этот Щукин – правая рука Ергелана, квартировать он должен на верхней палубе, но Преображенский настоял, чтобы спецназ пробрался на борт крейсера, вскрыв люк второй палубы. Игорь пытался спорить, но князь его оборвал и негромко, чтобы не слышали подчиненные, сослался на очередной «голос свыше». Он даже указал номер каюты. Полковник, как всегда, в связь с астралом не поверил, но спор прекратил. «Каюту он, конечно, для пущего эффекта указал… но проверим. Все равно, чтобы попасть к лифтам, придется мимо идти…»

– Стыковочный гофр сел! – Второй пилот отстегнул ремни и сорвался с места, уплывая в носовой шлюз-отсек. Воротов едва успел убраться с его пути. Сделать это в невесомости оказалось не так просто. На полигонах Жуковского полковник, конечно, готовился еще и не к таким ситуациям, но не настолько тщательно, чтобы чувствовать себя в невесомости как рыба в воде. Чтобы обходиться без искусственной гравитации, все-таки нужна привычка. Игорь больно ударился плечом о какой-то выступ и поморщился, потирая ушибленное место.

– Давление в порядке! – крикнул из шлюза пилот. – Вывожу внутренний рукав!

Клацнули внутренние створки шлюза. Прошла минута, и звук повторился – пилот вернулся в рейдер.

– Рукав прилип!

– Сварщики, вперед! – приказал Воротов.

Двое солдат с ацетиленовыми резаками нырнули в гофрированный переход, и вскоре по рейдеру расползлось шипение. Минута – и все услышали звонкий щелчок, а затем новый звук, будто кто-то большой облегченно выдохнул. «Выровнялось давление, – сообразил Воротов. – Пора!»

– Вперед!

Выход на вторую палубу крейсера получился эффектным. Из невесомости сразу в «ноль восемь» от земной гравитации. Десантники выныривали из обесточенного рейдера и падали на пластиковое покрытие, кувыркаясь через голову, откатываясь вправо и влево по коридору и сразу же занимая позиции.

К тому времени, когда Воротов миновал шлюз – предпоследним, за ним шел только старшина, – солдаты успели поработать. Часовой и четверо спешивших по злополучному коридору «случайных прохожих» получили из бесшумных «хеклеров» по порции свинца, вернее – обедненного урана. Еще двое смелых, но глупых чинидских офицеров внезапно выскочили из ближайшей каюты и бросились на диверсантов врукопашную. Это произошло уже на глазах у полковника. Игорь на секунду замер, прислушиваясь, но нет, офицеры задумали прославиться не бдительностью и умением быстро соображать, а силой и геройством. Вместо того чтобы включить сигнал тревоги, они решили пленить превосходящие силы противника посредством победы в кулачном бою.

На пути у незадачливых офицеров встал один из десантников, а остальные земляне сосредоточились на выполнении главной задачи. Полковник тоже не стал досматривать спектакль. Судя по звукам, закончился он очень быстро. Подсечка первому, встречный удар по горлу второму и затем два раза с интервалом в секунду красноречивый хруст сломанных шейных позвонков…

Воротов указал старшине на дверь пятой от шлюза каюты по правой стороне коридора. Преображенский говорил именно о ней.

Двое солдат заняли позиции слева от двери, а старшина прижался к стене справа и хлопнул по сенсору замка. Дверь отъехала в сторону, но доступ в каюту преградили двое охранников. Они мгновенно отреагировали на происходящее и открыли огонь из лучевых винтовок. Стена напротив двери покрылась дымящимися оспинами. Старшина вынул из подсумка световую гранату и швырнул ее в каюту. Уложить ослепших охранников не составило труда. Десантники ворвались в отсек…

Воротов уже решил, что очередное «озарение» князя Сергея было ложным, но тут случилось нечто необъяснимое. Двое штурмовавших каюту солдат вылетели из двери спиной вперед, будто подхваченные мощнейшей взрывной волной, и крепко приложились затылками об опаленную стену. Между тем никакого взрыва в каюте не было. Полковник еще не успел осмыслить ситуацию, а серебристый кортик будто бы сам собой оказался в его руке. Спецназовцы поступили точно так же. Для чего служит выданное им «особое» холодное оружие, знали все. История взвода кремлевской охраны, остановившего продвижение орды метаморфов при помощи таких вот серебристых клинков, успела стать страницей в учебниках. Новому поколению солдат сражаться с подобной чертовщиной пока не довелось, и они полностью полагались на личный пример полковника – человека и вовсе легендарного.

Воротов на секунду заглянул в помещение и, отпрянув, перехватил кортик за лезвие. Щукин находился в каюте, без сомнений. Возникал вопрос, куда подевался старшина, но возможно, он лежал на полу вне зоны видимости, а вот Щукин стоял напротив двери и ждал продолжения атаки. Полковник почувствовал, как внутри прокатилась горячая волна. Преображенский оказался прав не только в том, что врага следует искать здесь, в пятой каюте на второй палубе, но и в том, что он не совсем человек. Нет, выглядел Щукин вполне привычно: две ноги, две руки, голова… Но Игорь мог поклясться, что лицо этого человека не имеет ничего общего с нормальным обликом землянина. Да и чинида тоже. Для точного описания увиденного Игорь не сумел бы подобрать слова. Лицо Щукина сохраняло некоторую схожесть с человеческим, но все его черты искажала зловещая гримаса. Такая физиономия подошла бы скорее сказочному монстру, чем воскресшему космолетчику.

На все эти размышления полковник потратил не больше секунды. Затем он прыгнул и в прыжке метнул кортик. Обычно Воротов не промахивался, а скорость, с которой летел клинок, позволяла оружию пробить пятисантиметровую доску, но сейчас все получилось иначе. Игорь успел заметить, как Щукин разворачивается на полоборота и пропускает кортик мимо груди. Тупой удар и треск пластика подтвердили опасения – клинок прошел мимо цели и воткнулся в стену. Однако Воротова это не обескуражило. Он махнул двоим солдатам, указывая на «хеклеры», а еще двоим приказал работать холодным с дистанции. Две бесшумных очереди и два брошенных кортика создали «благоприятный фон». Неизвестно, попали они в цель или нет, но это и не имело значения. Под прикрытием стрельбы Воротов прыгнул к лежащим у стены солдатам, выдернул у них из ножен кортики и, резко развернувшись, бросил в противника сразу оба клинка.

Когда кортики уже свистели в воздухе, Воротов осмыслил общую картину. Щукин надменно улыбался, стоя на прежнем месте и абсолютно не реагируя на зловещий шепот «хеклеров». Пули его не брали. Причем они не рикошетили от какой-то брони и не вязли в силовом поле. Сквозь врага они тоже не проходили – в противном случае стена позади Щукина превратилась бы в щепки. Пули будто бы просто исчезали на подлете. Кортики, брошенные двумя солдатами, тоже не причинили Щукину вреда. Они вонзились в стену на пять сантиметров выше и ниже кортика, брошенного Воротовым.

Время для Игоря словно затормозилось. Два серебристых клинка медленно приближались к цели, но Щукин, похоже, имел все шансы уклониться и от них. Вот он отвел назад левое плечо и чуть подался вправо, пропуская кортик в паре сантиметров от шеи, а затем присел и наклонил голову. Второй клинок прошел впритирку к его макушке, чуть шевельнув волосы.

Воротова обожгло. Бой проигран! В руках у спецназовцев больше не осталось ни одной единицы действенного оружия. Когда кортики с треском воткнулись в переборку, образовав в целом подобие креста, полковнику подумалось, что трещит не стена, а готовое рухнуть здание ОВК. Перед глазами даже возник зрительный образ…

И вдруг лицо Щукина перекосила гримаса боли. Воротов опустил взгляд и увидел вонзившийся в бедро монстра серебристый клинок. Старшина! Он бросил великокняжеский кинжал из неудобного положения, но успел сделать это вовремя. В тот момент, когда внимание врага отвлек полковник.

– Ваш бродь, есть связь! – голосом первого пилота ожил коммуникатор. – Запускаю движки! Активизирую индивидуальный портал!

Вообще-то, Воротову было не до приема рапортов и не до командования, но он успел осмыслить информацию и крикнуть «Отходим!», прежде чем, бросившись вперед, схватиться со Щукиным.

Поединок получился красивым, хотя и болезненным для обоих. Игорь нанес врагу короткую серию ударов и волчком ушел вправо и вниз, пытаясь достать рукоятку кортика, торчащего из бедра противника. Щукин ему этого не позволил. Тяжелым ударом он отбросил полковника к стене. Рана частично лишила монстра подвижности, поскольку при каждом движении клинок причинял ему сильную боль, но и вторая атака полковника не увенчалась успехом. Щукин блокировал удар в голову, ушел от прямого удара ногой в корпус и ответил двойным прямым в грудь. Это было похоже на синхронный удар двух кувалд. Игорь почувствовал, как трещат ребра и захлебывается кровью сердце. Однако Воротова не смутили проворство и сила врага. Он снова бросился в атаку, ушел от удара в лицо открытой ладонью и, резко присев, выполнил подсечку. Щукин попытался перепрыгнуть через ногу полковника, но подвело раненое бедро, и враг упал навзничь. Игорь тут же прыгнул на упавшего противника и прижал его горло коленом, одновременно выдергивая из раны клинок. Игорь уже перехватил оружие поудобнее и коротко замахнулся, чтобы покончить с врагом, вонзив кортик ему в грудь, но Щукин зарычал и легко сбросил полковника. Они снова вскочили на ноги и замерли в боевых стойках. Щукину больше не мешал торчащий из ноги кортик, более того, рана затягивалась на глазах, но атаковать он не спешил. Воротов оказался опасным противником, к тому же в его руке серебристо поблескивал опасный клинок. Щукин сделал два шага назад и взмахнул рукой, будто устанавливая между собой и полковником невидимый щит.

– Я отпускаю тебя, человек, – черты лица монстра неуловимо изменились, вновь превращаясь в физиономию Щукина.

– Премного благодарен, – Игорь вытянул вперед левую руку.

Между противниками действительно появилось упругое силовое поле.

– Иди, иди, на крейсере уже объявлена тревога. Ты достойный противник. Но за порогом этой каюты мое благоволение тебе не поможет. Так что поспеши…

– Я еще вернусь за тобой… хранитель, – Воротов усмехнулся. – Лучше не рискуй и уматывай, откуда пришел.

– Сегодня тебе просто повезло, – Щукин поморщился. – Или кто-то помог. Я еще разберусь, в чем было дело. А разобравшись, будь уверен, повтора не допущу…

Воротов попятился и уже из коридора помахал Щукину рукой.

– Не кашляй, урод!

Он мог бы покрасоваться еще, но в перспективе коридора уже показались бегущие со всех ног чинидские матросы.

– Господин полковник, мы прикроем!

Рядом возникли четверо десантников. Они тут же открыли бесшумный огонь.

– Раненых вынесли? – Воротов задержался на пороге шлюза.

– Все на рейдере! – заверил один из бойцов. – До старта десять секунд! Великий Князь лично в эфир вышел. Говорит, полминуты у нас в запасе!

– Укладываемся, – Воротов пропустил солдат вперед и прыгнул в шлюз.

Едва за полковником сомкнулись створки внутреннего люка, рейдер сбросил гофр и сорвался с места, как «хеклеровская» пуля. Демпфер сработал штатно, однако передвигаться из шлюзового отсека в рубку все равно было трудновато. Перегрузка навалилась не меньше двух «же». У входа в десантный отсек полковник остановился отдышаться; в груди после ударов Щукина отчетливо ныло. Он заглянул в отсек и ободряюще улыбнулся солдатам. Двое «штурмовиков» и старшина лежали в креслах с откинутыми спинками, остальные сидели – возбужденные, но довольные.

– Всем благодарность. Молодцы, братишки. Старшине – отдельная похвала. Ты как, в порядке?

– Так точно, господин полковник, – старшина приподнял голову. – Дышать только тяжко. Грудину, гад, проломил, наверное. Даже броник не помог.

– Вот потому и хвалю – переломанный был, а в цель попал. Мастер, одним словом.

– Да он сам… – смутился старшина. – В смысле – грешно было таким оружием не попасть. Баланс идеальный, ну и все-таки самого Великого Князя кортик.

– Вот, сынки, всем брать пример со старшины! – Воротов многозначительно поднял указательный палец.

«Сынки», не сговариваясь, но все, как по команде, дернули рычаги и перевели спинки кресел в горизонтальное положение. После чего закрыли глаза и дружно захрапели.

Полковник удивленно взглянул на старшину, и через секунду они оба рассмеялись.

– Я вам покажу, клоуны, – сквозь болезненный смех пообещал старшина, неубедительно грозя солдатам кулаком. – Вот только вернемся в расположение, узнаете, какой пример надо брать, а какой нет…

Когда Игорь все же добрался до командирского кресла и, упав в него, приказал установить связь с «Каллисто», пилот только помотал головой.

– Не могу, ваш бродь, прыжок!

Перед носом рейдера образовалось зеленоватое светящееся кольцо. Еще секунда – и корабль провалился в черноту гиперхода…

Пилот вывел на пульт картинку с гиперскана.

– Бальзам на душу, – довольно буркнул Воротов.

Двенадцать из сорока кораблей чинидов окутались зеленоватым свечением предохранительных порталов и исчезли в гиперпространстве. Что произошло с ними дальше, понятно и младенцу. Если сработала автоматика предохранителей, значит, ничто не помешало сработать и электронной начинке самих ядерных боеголовок. Остальные крейсеры начали перестраиваться и отходить на высокую орбиту. Утверждать никто бы не рискнул, но в целом движение вражеского флота выглядело как подготовка к отступлению.

– Не понимаю, почему подстрелили только эти посудины? – удивился второй пилот. – Почему не все подряд или хотя бы флагман не прихватили?

– Нельзя Ергелана убивать, – пояснил Воротов. – За Тирана чиниды будут мстить до последнего. Нам война на уничтожение ни к чему. И потом, в зоне поражения мог оказаться наш рейдер.

– А выборочно – потому что целились лишь в корабли с ядерным оружием, – добавил первый пилот. – Из источников реальной опасности только флагман у чинидов и остался. Да и тот рассекречен и теперь под прицелом.

– Это хорошо. А как наши вычислили, какие из крейсеров ракетоносцы?

– У капитана «Каллисто» спроси. На флагмане же кибернавигатор нового поколения установлен. И сканеры всякие продвинутые. Наверное, комп их по радиационному фону вычислил.

Воротов молча покачал головой. Кто и как вычислил чинидский флагман и другие «ядерные» корабли, лично для полковника теперь стало большим вопросом. После схватки с хранителем он кардинально пересмотрел свои взгляды на жизнь. От былого скептицизма по поводу тесной взаимосвязи привычного бытия и потусторонних миров не осталось и следа. Враг оказался гораздо серьезнее, чем представлялось Игорю ранее. Ведь даже после сражения с метаморфами и путешествия в Черный Канал Воротов не особенно поверил в жителей смежных измерений. А вот теперь, столкнувшись с новым врагом лицом к лицу, он не только поверил, но и прозрел. Он вспомнил эпизоды, когда Великого Князя посещали озарения, и осознал, что теперь понимает Преображенского гораздо лучше. Отныне он тоже знал, насколько силен и коварен враг.

Впрочем, так стало даже интереснее.

– Господин полковник, есть связь с генштабом! – оживился второй пилот.

– Воротов на линии…

На экране появилось лицо самого Преображенского.

– Благодарю за службу, полковник, – Великий Князь устало улыбнулся. – Войска Ергелана отходят на всех направлениях. Главная группа стартовала восвояси следом за кораблем-проводчиком прямо с орбиты Земли. Корабли, противостоявшие Вяземскому, бегут через порталы «Ганимеда-4». Эшелон Марсиан блокирован и сдается.

– Оперативно сработали «спейсрейнджеры», – Игорь радовался сдержанно, но уж никак не меньше князя.

– Им серьезно помогла сводная эскадра Трентона.

– Чья? – удивился Воротов.

– Трентон сколотил флотскую группу из наших пограничных кораблей и Оперативного флота технократов. Она вышла у Цереры как раз в тот момент, когда ты проник на флагман Ергелана. А когда я отдал приказ атаковать пятящегося врага, они прыгнули второму эшелону чинидов в тыл.

– Значит, Кноппус на нашей стороне? Это же меняет дело!

– Пока да. Но Ергелан так просто не отступится. И Щукин пока не побежден.

– Убить его не так-то просто, – Воротов нахмурился.

– Игорь, к тебе претензий нет. Ты и так сделал невозможное. Просто Андрей Петрович не совсем человек, я предупреждал. С ним не справиться обычными средствами.

– Да, вы говорили, – полковник кивнул. – И я лично убедился, что так оно и есть. Пули его не берут, лучи тоже. И в рукопашной он неплох. Но уязвимые места в его защите все-таки имеются. Например, он вполне способен умереть от удара вашего кортика. Проверено. Мы его почти достали, времени не хватило.

– Это обнадеживает, – Преображенский на секунду задумался. – Но второго шанса подобраться к нему на расстояние удара не представится. Теперь Щукин будет начеку.

– Это верно. Он тоже так сказал.

– Я уверен, они сменят тактику. Скорее всего, попытаются поднять мятеж в Колониях. И это означает, что ты снова на переднем крае нашей обороны. Только не как начальник разведки. Отныне приоритетным направлением считается контрразведка. Вся патрульная армия «Беркут» и три из пяти «ВКГ» поступают в твое распоряжение. Со списком неблагонадежных колоний ты знаком, подробности обсудим по ходу дела. Выбирай себе флагман и сразу пересаживайся на него. Дорога каждая минута.

– Понял, ваша светлость. Разрешите обосноваться на борту «ВКГ-1», у Трентона?

– Годится. С чего думаешь начать?

– С наиболее очевидного – Эйзен, Грация, Юнкер, ну и далее по списку…

В водородных объятиях Высшего Ушедший чувствовал себя неуютно. Ему казалось, что он жалок и беспомощен. Все его сородичи парили в безграничном пространстве великого множества уровней и жили единым организмом Первополя, а Ушедший мог видеть, слышать и ощущать лишь детали, разрозненные отрывки величайшего знания Галактики, а возможно, и Вселенной. В глубине души он затаил обиду, но, если по большому счету, ущербный хранитель не сожалел о том, что согласился помочь Первополю. Пусть все посулы Высшего и других перворожденных никогда не станут реальностью. Пусть ему никогда не стать полноценным перворожденным. Зато он получит возможность черпать знания Первополя. Он будет не изгнанником, а желанным гостем в родном доме.

Хотя, конечно, вдвойне обидно быть в родном доме гостем. Ушедший трансформировал свою белковую оболочку в разреженное состояние и нырнул на уровень Откровения. Высший недовольно свернул гравитационное поле вокруг Ушедшего в кокон и переместил строптивого хранителя на прежний уровень.

– Мы не закончили разговор.

– Я все понял. Не стоит тратить время на повторы.

– Ты утверждал это и прежде. Почему же план до сих пор не осуществлен?

– Я не ожидал, что у людей так крепка воля и велики знания.

– Проще говоря, ты их недооценил?

– Как тебе угодно, – Ушедший вернул своей оболочке вид сходный с человеческим. – Я сделал выводы и больше не поддамся на их уловки.

– Тебя ждет еще немало сюрпризов, – Высший насмешливо плеснул к его ногам немного чистой энергии. – Ты пока не разобрался в их психологии, не научился управлять эмоциями. А ведь от этого зависит не только осуществление плана, но и твоя безопасность. Зачем ты вступил в единоборство с человеком? Он мог тебя убить.

– Это твоя вина. Ты не предупредил, что у людей имеется действенное оружие против нас.

– Нет. Это не моя вина, а твоя неосторожность и легкомыслие. Так же как твоя реакция на ту женщину. Это тоже легкомысленно. Ты недооцениваешь важность эмоций. Они могут стать губительными.

– Облик не может погубить суть. Человеческое тело не способно управлять разумом высшего существа.

– И снова ты недооцениваешь противника, – Высший огорчился. – Ты призван бороться не только с врагами, что окружают тебя в том мире, но и с врагом, который сидит внутри тебя. Если ты позволишь себе расслабиться и дашь ему волю, он поглотит тебя, соблазнив чувственными радостями краткого, но яркого человеческого существования.

– Все это мне известно, – Ушедший ответил с оттенком заносчивости. – Человек не победит. Ни внутри меня, ни вовне.

– Хотелось бы верить, – Высший раскрыл выход из кокона. – Твой новый план реален. Первополе прогнозирует высокую степень вероятности его осуществления. Ступай. Но помни, кроме людей, тебе противостоят и более сильные враги.

– Разве я не уничтожил их на планете технократов?

– Ты уничтожил только подобное тебе существо. Чтобы добраться до его покровителя, нам придется основательно потрудиться. Кстати сказать – перстень Сунджи не должен достаться Ергелану. Ты напрасно считаешь эту вещь безделицей.

– Хочешь, чтобы я принес ее тебе?

– Нет. Это не обязательно. Можешь просто уничтожить его. Отправь его прямиком в ближайшую звезду.

– Он не может стать полезным для Первополя? – удивился Ушедший.

– Может, но лучше не рисковать, – нехотя признался Высший. – Уничтожение перстня – оптимальный вариант. И не только перстня. Будет отлично, если ты отправишь его в горнило вместе с нынешним владельцем.

– Мне не нравится, что Первополе не доверяет мне всю информацию.

– Всему свое время. Когда ты станешь его частью, тебе будет доступно любое знание. Но прежде ты должен заслужить это право. Иди…

…Ушедший шагнул вперед и снова оказался на борту «Агата-113». После инцидентов с арестом и проникновением диверсантов он сторонился «гостеприимных» покоев взбалмошного Тирана. Тем не менее связь с флагманом Ергелана он держал постоянно. Ушедший принял облик Щукина и обернулся к экрану.

– Великий Тиран?

– Да, – выдержав паузу, ответил Ергелан.

– У меня есть новый план.

– Меня больше не интересуют твои фантазии.

– А что вас интересует? Перстень Сунджи? Но вы не получите его без меня.

– С тобой я его тоже не получил.

– Вы не выполнили мои требования. В первую очередь, не обеспечили мне должную безопасность. Более того, посадили под замок в плохо охраняемом месте. Вините себя.

– Не забывайся!

– Постараюсь, – Щукин коротко поклонился. – Впредь. А пока, с вашего позволения, я продолжу. Чего вам не хватает для победы, Великий Тиран?

– Людей и ресурсов, – Ергелан немного остыл. – И союзников.

– Союзников-землян? – уточнил Щукин.

– Ну не технократов же! Я говорю о Колониях. У них достаточно кораблей, и они злы на Преображенского. Но проклятый Бородач…

– Первая часть моего плана заключается именно в этом. Мы убедим Колонии, что под упрямством Бородача нет никакой основы, кроме личной неприязни ко мне. Для этого я использую его жену.

– Разумно, – после недолгих раздумий сказал Тиран. – А вторая часть?

– Когда мы получим ресурсы Колоний, я пополню вашу армию людьми.

– Как это? Ты что, воскресишь всех моих воинов?

– Нет, я не волшебник. Но людей у вас будет более чем достаточно. Поверьте.

– Я не люблю загадки и недомолвки, – Ергелан недобро прищурился. – Если не волшебством, как иначе ты собираешься действовать. Учти, мне не нужна орда необученных крестьян. Мне требуются солдаты и офицеры, пехотные и космические. Мне нужны механики, электронщики, военные инженеры и пилоты… Стратеги и темники, в конце концов!

– Они будут лучшими солдатами из всех, кого вам приходилось выводить на поле боя, – с поклоном заверил Щукин. – Более того, некоторые из них будут землянами, а это идеальная маскировка для диверсантов. Они смогут появляться на обитаемых планетах ниоткуда и, нанеся удар, бесследно исчезать. Они будут жестокими и беспощадными профессионалами. Мы устроим в ОВК такой пожар, что Преображенский сам бросится к вашим ногам, моля о пощаде.

– Да? – Тиран в сомнении потеребил клинышек жидкой бородки. – И ты можешь создать такую армию в короткий срок?

– Не больше месяца. Но мне потребуется прикрытие колонистов. Мне нужно побывать на всех лояльных к нам планетах ОВК. А этого не осуществить, не выполнив первую часть плана.

– Хорошо, я поверю тебе в последний раз, – Ергелан благосклонно кивнул. – Я расторгаю союз с Бородачом. Отныне он мой враг, наравне с Преображенским и Кноппусом. Но если ты не сумеешь переубедить Колонии…

– Сумею. Завтра же Колонии встанут под ваши знамена. Пункт сбора – орбита Грации…

– Почему Грации?

– Потому, что это место опасно для кораблей ОВК, и еще потому, что именно там я смогу предоставить военачальникам Колоний главные доказательства могущества нашего союза. После демонстрации они забудут о Бородаче. Даже те из них, кого не убедит версия о личных мотивах неприятия князем нашего предложения…

Шурочка бросила в воду камешек и печально вздохнула. Она грустила уже не первый день, и ее настроение чувствовал даже Барт. Печалилась девушка вовсе не потому, что осталась без работы или вспоминая пропавших друзей. С работой все вышло удачно, их с Бартом принял в свою экспедицию Альфред Краузе, и поиски Павла Германовича и других товарищей продолжались, а значит, не все потеряно. Терзало Шуру другое. От Горохова до сих пор не пришло ни одной весточки. Кавалер будто бы растворился. Без следа. Как сахар в кипятке. А ведь он не просто клялся в вечной любви, он на самом деле влюбился. Шура видела это по его глазам. Не могла же она ошибиться и принять желаемое за действительное. В первый раз, что ли? Уж в чем, в чем, а в проявлении мужских эмоций она научилась разбираться давно. Лейтенант не врал. Не мог он врать, глядя на предмет обожания такими глазами! И вот – никаких известий. Сволочи все эти мужики…

Она потрепала Барта по загривку.

– К тебе это не относится. Ты у меня славный… У-у, какой зверюга…

Пес перевернулся на спину, предлагая погладить просвечивающий сквозь мокрую шерсть розовый живот.

– Шура! – донеслось из-за кустов. – Где вы?!

Голос принадлежал самому Краузе и казался встревоженным.

– Здесь я, Альфред Максович. Что стряслось?

– Шура, – Краузе вышел на берег, где загорала девушка. – Ой, вы не одеты, извините…

Он отвернулся. Шура сначала удивилась такой реакции, а затем сообразила, что действительно сидит на большом теплом камне в одних плавочках. Дома, в приморском городке Афалина, так загорали все девушки, и никого это не смущало. Но Краузе-то родом с Эйзена. Там вообще негде загорать, разве что в солярии. Неудивительно, что Альфред Максович стушевался, увидев Шурочку без лифчика. Девушка набросила рубашку.

– Так что случилось?

– С базы поступил приказ срочно эвакуироваться.

Шура неторопливо застегнула пуговицы и только потом поняла, что означает приказ эвакуироваться, да еще срочно. Вернее, поняла, что есть в этом распоряжении нечто тревожное и лучше бы его исполнить без промедления. После случая с исчезнувшей в пещере экспедицией девушке стало неуютно в горах, и она постоянно ждала нового подвоха. Вот и дождалась.

– Опять какие-нибудь необъяснимые явления? – торопливо натягивая джинсы, спросила она.

– Я не знаю точно… – Краузе взглянул на нее сначала украдкой, но, убедившись, что все прелести надежно укрыты под тканью, развернулся к Шуре лицом. – Кажется, к нам прилетели гости, и намерения их… неясны.

– Гости? Из-за Рубежа? – Шура оживилась. – Вот здорово! Лейтенант Горохов мне рассказывал… А зачем они прилетели, вы не в курсе?

– Нет. Идемте, Luftfahrzeug ждет, – когда шеф волновался, в его речи начинали проскальзывать словечки на родном языке. – Все ребята уже на борту.

– Да-да, идемте, – Шура засеменила следом за Краузе. – Альфред Максович, а скажите, почему эвакуация? На базе считают, что гости опасны?

– Похоже, что так, – Краузе утер со лба пот. – Жарища сегодня…

– Но почему в таком случае мы должны улетать отсюда? Разве в горах не безопаснее?

– Вопрос на пять баллов, – руководитель экспедиции пожал плечами. – Я тоже этого не понимаю. Если чужие угрожают оружием, то логичнее перебраться из городов в горы… Но командованию планетарных сил самообороны, наверное, виднее.

– Командованию? – Шура вдруг остановилась. – Все, я никуда не иду!

– Что это значит? – опешил Краузе.

– Они хотят нас мобилизовать, вот что это значит! Я выросла в семье бывшего военного. Можете мне поверить, я знаю, что говорю! Я не собираюсь воевать, даже в тылу. И вам не советую никуда лететь.

– Шурочка, но так же нельзя! Мы должны выполнять… И самолет ждет… Как же мы объясним… потом?

– А никак не объясним, – Шура села на теплую землю. Рядом тут же уселся Барт. – Скажем, что заблудились. Да, лохматый?

Она обняла пса за шею.

– Mein Gott! Шура! – Краузе страдальчески поднял брови. – Прошу вас, идемте!

– Без меня, – девушка подняла руки ладонями вперед. – Я, можно сказать, только жизнь начинаю. Жертвовать ею ради независимости Грации – увольте! Мне и при зарубежцах будет неплохо. Хотите воевать – идите, пока флаер не улетел. Я остаюсь.

– Шура, это… грозит вам увольнением! – Изображать строгость Краузе не умел. Ученый из него получился блестящий, а вот администратор никакой. – Я буду вынужден…

Он не закончил. На долину вдруг упала тень. Шура запрокинула голову и удивленно вскрикнула. Краузе тоже взглянул на небо. Даже Барт вскочил на лапы, заплясал и звонко залаял. По небу медленно и бесшумно проплывала огромная туша черного космолета. Ни Шура, ни Альфред Максович в конструкциях космических кораблей не разбирались, но почему-то сразу решили, что это чужак.

– Здесь-то они что потеряли? – прошептала Шурочка. – Дикие горы, ни одного поселения на триста километров вокруг.

– Кроме нашего лагеря, – голос Краузе дрогнул.

– Бросьте, Альфред Максович, – чуть испуганно возразила Шура. – Чего ради гонять целый… как его… крейсер, да? Нас тут десять человек и ни одного военного. Даже пес не сторожевой.

– Но ведь он… взгляните! Он снижается! Он садится!

– Где ему тут сесть, такой громадине? – засомневалась Шура. – Вот на месте моего старого лагеря он мог бы сесть, а тут…

– Он там и садится! – убежденно прошептал Краузе, хватая Шуру за плечо. – Тут всего десять километров… Вставайте, надо срочно улетать отсюда!

– А что интересного в нашем старом лагере? – нехотя поднимаясь, спросила Шура.

– Я не знаю, – Краузе испуганно пригнулся. – И не желаю знать! Скорее, бежим!

Они помчались сквозь заросли орешника, не разбирая дороги. Шура старалась изо всех сил, но Краузе бежал быстрее и первым оказался на поляне, где ждал флаер. Первым из людей, конечно. Барт уже давно прибыл на место, но почему-то не лаял, поторапливая отставших, а скулил. Когда кустарник закончился, девушка едва не врезалась в спину Альфреду Максовичу. Он стоял как вкопанный, и только тяжелое дыхание свидетельствовало, что руководитель не окаменел, а просто находится в шоке. Шура проследила за его взглядом и тоже обмерла. Вместо самолета на поляне их поджидала груда дымящихся обломков.

Ветер отнес дым от горящей машины в сторону «опоздавших», и Шурочка закашлялась. Это привело ее в чувство. Она ухватила Краузе за рукав и потянула обратно в кусты.

– Прячемся! Барт, сгинь!

– Что это… я не понимаю, зачем? – подавленно бормотал Краузе. – Почему? В чем наша вина?

В небе снова мелькнула какая-то тень, и Шура заставила Альфреда сесть рядом с ней под раскидистым кустом. Прошло две минуты, и тень промелькнула вновь. «Нечто» пролетело в обратную сторону.

– Мне кажется, это за нами, – холодея, прошептала Шура. – Надо бежать отсюда!

Краузе не ответил. Он совсем расклеился.

– Альфред Максович, очнитесь! Надо уходить вниз по ручью!

– Все это бессмысленно, – он тяжко вздохнул. – Разве вы не видите, они держат нас под прицелом. Наверное, прямо с орбиты…

– А тени мелькают, – Шура помахала рукой перед лицом, – тоже с орбиты? Если нас и будут искать, то не высматривая через телескоп, а как обычно! А значит, мы можем их опередить! Вставайте!

Теперь в роли буксира предстояло выступить Шуре. Но Краузе не отреагировал.

– Alfred, aufstehen! в отчаянии крикнула Шура. – Schnell! Немедленно встать!

– Nein, Alexandra, – Краузе покачал головой. – Я останусь и отвлеку их… Иди одна.

– Приплыли, – Шура надула губки и медленно выдохнула.

Звук получился, будто развязали и отпустили полетать воздушный шарик. На Грации так выражалась крайняя степень неудовольствия.

– Ладно, будем ждать финала, – девушка уселась рядом. – Если меня растерзают чужие, вы будете виноваты.

– Почему я? – Краузе начал потихоньку приходить в себя. – Иди, я тебя не держу!

– Одна? И чем это лучше? Тем, что растерзают не враги, а дикие звери?

– С тобой будет Барт…

– На закуску, – Шура помотала головой. – Нет! Или все вместе, или никто.

– Тогда…

Третий пролет неуловимой тени оборвался точно над их головами. «Нечто» замерло на месте и накрыло тенью пространство в сто шагов по диаметру. Шура искоса взглянула вверх и сквозь зубы сообщила:

– Поздно. Это какой-то челнок… Он садится на поляну.

– Сдаемся, – подавленно проронил Краузе. – Будем надеяться, что ничего плохого мирным жителям они не сделают.

Челнок приземлился на антиграве. Во всяком случае, жара и огня от него никто не почувствовал. Когда раскрылся люк, Барт отважно оскалился и, рыча, сделал несколько шагов вперед. Но появившегося на пологом трапе человека это не испугало. Он равнодушно поднял какое-то оружие и выстрелил сразу во всех троих…

Больше Шура ничего не запомнила. Но когда она очнулась, рядом обнаружился только постанывающий Краузе. Видимо, Барт чужакам не пригодился. И слава Богу. Хотя бы он не только выживет, но и останется на свободе. Правда, один и в диких горах, но это все равно лучше, чем оказаться в душной стальной коробке трюма непонятно чьего корабля…

Прежде чем хоть что-то прояснилось, прошло не меньше часа. Краузе за это время тоже очнулся и поделился соображениями насчет произошедшего.

– Это был какой-то парализующий заряд, – он потер ушибленный затылок. – Вы не видели, обо что это я ударился? Ах да, вы ведь тоже…

– Важнее понять, куда мы попали, – резонно заметила Шура. – И зачем нас… похитили.

– Это забавно, – Краузе хмыкнул. – Лет триста назад на Земле существовала секта. Люди верили, что их похищали пришельцы.

– И что?

– Ничего, просто вспомнилось. Я же историк, поэтому на ум частенько приходят аналогии. Невольно.

– Нет, я спросила, что с ними случалось после похищения?

– Их возвращали.

– И все? Никаких последствий?

– В большинстве случаев – никаких. Ну если не считать психической травмы. Хотя мало кто из них помнил подробности. Просто запомнили факт похищения.

– Так неинтересно, – разочарованно протянула Шура. – Вот если бы они после этого становились какими-то особенными… ну, там, телепатами или кем-то еще.

– Нет, я же говорю – секта. Они просто верили в существование пришельцев, и все.

– А как называлась эта секта?

– Не помню точно, в названии была какая-то английская аббревиатура.

– Жалко, что не помните, – Шурочка вздохнула. – Как вы думаете, Альфред Максович, нас тоже отпустят? Я согласна ничего не помнить, лишь бы попасть домой.

– Боюсь, за триста лет многое изменилось…

В этот момент лязгнул люк, и в трюме стало значительно светлее. Шура успела заметить в просвете люка синее небо и желтые монетки множества привычных грацианских солнц. Получалось, что челнок по-прежнему находится на родной планете. Это девушку приободрило. Дома и стены помогают. Вернее – горы. Однако внешний вид возникшего на пороге человека мгновенно сбил с боевого настроя. Человек не выглядел уродом или отвратительным громилой, даже наоборот, вполне прилично одетый и симпатичный седеющий мужчина. Но вот его взгляд не сулил пленникам ничего хорошего. Пришелец смотрел так, будто чем-то сильно недоволен и собирается выместить раздражение на аборигенах.

– Выходите, – незнакомец указал большим пальцем за плечо.

Шура поднялась с жесткого пола и оправила одежду.

– Здрасьте…

– Мы требуем объяснений, – пробормотал Краузе. Он встал, опираясь о стену.

Незнакомец ничего не ответил. Он шагнул в сторону, освобождая выход. Шурочка выбралась из трюма первой. Она спустилась по короткому трапу, щурясь от яркого света. Местность вокруг она узнала. Корабль похитителя не только остался на Грации, он еще и не очень удалился от места похищения. Зачем же было целый час мариновать пленников в душной железной коробке?

– Это лагерь Павла? – удивленно спросил Краузе.

Шура кивнула, указывая в сторону ручья. Над ним, занимая все свободное пространство, зависла громадина черного космолета.

– Вы были правы. Они летели сюда.

– Осмотрелись? – Незнакомец сверлил взглядом поочередно то Шуру, то Краузе. – А теперь ответьте мне на один вопрос…

– И вы нас отпустите? – Шурочка посмотрела на человека с вызовом.

– Там будет видно, – он подошел к девушке вплотную и поддел пальцем верхнюю пуговицу рубашки. – Если меня удовлетворит ответ.

– Руки уберите, – потребовала Шура.

Пуговица отлетела в сторону. И этот туда же. Шурочка вздохнула и сама расстегнула все остальные, а затем распахнула рубашку. Ох уж эти мужики. Только одно у них на уме.

– Довольны? Теперь мы можем идти?

– Я еще не задал вопрос, – в серых глазах незнакомца промелькнула тень то ли удивления, то ли недоумения. Но это было не смущение и не вожделение. На груди Шурочки его взгляд не задержался. Это девушку немного озадачило.

– Хорошо, – она запахнула рубашку. – Задавайте.

– Здесь была пещера. Что с ней случилось?

– Замуровалась, – ни секунды не раздумывая, охотно ответила Шурочка. – Сама собой, вместе с людьми.

– Что вы знаете об этих людях? – насторожился незнакомец.

– Это были мои друзья, – Шура вздохнула. – Павел Германович, Юра Смирнов, Стас… и другие. Я, конечно, надеюсь, что они еще объявятся, но… прошло уже больше недели…

– Что за бред она несет?! – Человек гневно взглянул на Краузе.

– Чистая правда, – ученый закивал и вытер взмокшие ладони о штаны. – Все так и было. Мы сюда прилетели по тревожному сигналу, а пещеры уже нет, сплошная скала.

– И вы хотите, чтобы я в это поверил? – Чужак недобро улыбнулся. – Вы думаете, я идиот?

Он неожиданно шагнул к Краузе и хлестко ударил его по лицу. От звучного шлепка Шуре стало не по себе, а бедный Краузе пошатнулся и прижал к лицу руки. Сквозь пальцы просочилась темная кровь.

– Прекратите! – крикнула Шура.

Незнакомец отреагировал мгновенно. Он обернулся и влепил пощечину Шурочке. От неожиданности девушка охнула и поперхнулась. Щека горела адским пламенем, а перед глазами плавали малюсенькие золотые искорки. Шура уставилась на чужака огромными от удивления глазами.

– А теперь говорите правду, что здесь произошло? – грозно приказал незнакомец.

– Вы больной? – На глаза навернулись слезы, но Шурочка удержалась от рыданий. – Мы же правду вам сказали!

– Упрямство? – Чужак усмехнулся.

Он взглянул на застывших неподалеку невысоких солдат в черной униформе и указал им на Краузе. Солдаты подхватили ученого под руки и поволокли к скале, в которой когда-то чернел вход в пещеру.

– Что вы хотите… сделать? – забеспокоилась Шура. – Не смейте его мучить! Мы сказали правду!

– Сейчас его прибьют к скале… и будут пытать, пока он не признается, – равнодушно произнес незнакомец. – А вы будете смотреть.

– Не буду! – Шура попятилась, озираясь на оставшихся поблизости черных охранников.

– Бежать некуда, – тем же ровным тоном бросил чужак. – Кем вы были в экспедиции?

– Я… поваром…

– А он?

Не сопротивляющегося Краузе прислонили спиной к стене и растянули его руки в стороны. Ученый стал белее мела.

– Он… вообще не из нашей экспедиции! Он из соседней! Не делайте ему ничего!

– Расскажите мне правду, и я остановлю допрос вашего товарища.

– Не на-адо! – донеслось со стороны скалы, затем раздался хлопок, и Краузе взвыл.

Его правую руку прибили к скале гвоздем из пневматического пистолета. По желтоватому камню потекли красные струйки. Шура зажмурилась.

– Я скажу! Я все скажу! – продолжал кричать ученый.

– Вот видите, – чужак ухмыльнулся и жестом приказал солдатам тащить к скале и Шуру.

Девушка была настолько поражена этим, что даже не сопротивлялась. Это не могло быть явью. Это просто дурацкий сон. Еще утром все было замечательно, и вдруг еще до полудня ее не станет, потому что какие-то залетные негодяи замучают бедную девушку до смерти? Бред! Полный бред! Так не бывает! Нет, никто не собирается жить вечно, но не настолько же мало!

Солдаты прижали Шуру к скале рядом с Краузе и точно так же развели ее руки в стороны. Девушка наконец осознала, что это не шутка и сейчас ее будут медленно убивать. Она набрала в грудь побольше воздуха и истошно завопила. Незнакомец что-то приказал, но из-за Шуриного крика солдаты его, похоже, не услышали. Ее вопли перекрыл лишь второй хлопок пневматического молотка. Шура на секунду замолчала, но, увидев, что произошло, завопила снова. Палачи прибили к скале вторую руку Краузе. Он от боли потерял голос и мог только сипеть.

Чужак подошел к Шуре и зажал ее рот ладонью.

– Следующая ты, – процедил он, приблизив лицо настолько, что девушке пришлось скосить глаза, чтобы сохранить зрительный фокус. – Как вам удалось изменить структуру скалы? Специальным цементом? Или вырезали похожую плиту и загородили ею вход? Говори! Залита вся пещера или только вход? Какие вы установили в ней ловушки? Вы ее заминировали? Кто вас надоумил? Отвечай!

– М-м-м… – Шуре стало трудно дышать.

Незнакомец убрал руку. Девушка не стала кричать. Все равно это бессмысленно. Убьют ведь, сволочи, кричи – не кричи. Жить осталось ровно столько, сколько продлится этот допрос.

– Там было… свечение… золотое. А потом Стас пошел внутрь…

Шурочка перевела дыхание. Чужак подал солдатам знак отпустить ее руки и прищурился, собираясь внимательно слушать.

– А потом… было вот что!

Девушка неожиданно ударила его коленом в пах. Глаза у чужака полезли из орбит, дыхание сбилось, а лицо побагровело. Он рухнул на колени, но успел схватить Шуру за лодыжку. Так что далеко она не убежала. Хотя старт взяла хороший. Растянувшись в полный рост, она больно ударилась грудью и подбородком о камни. Солдаты в два прыжка оказались рядом с девушкой и прижали ее к земле, заломив руки за спину.

– Переверните эту… суку, – прохрипел незнакомец.

Солдаты выполнили приказ. Шура успела заметить на их лицах многообещающие ухмылки. И обещали эти ухмылки не бесславную, но скорую гибель, а кое-что похуже. Шурочка попыталась взбрыкнуть, но получила удар в лицо. Голова откинулась назад, и девушка приложилась затылком о камни. Из глаз снова посыпались золотистые искры, но теперь не мелкие, а крупные, с горох каждая. А еще солнечный свет стал каким-то тусклым. Длилось это недолго, но достаточно, чтобы Шура задумалась и больше не пыталась сопротивляться. Чужак к тому моменту отдышался, подошел и присел рядом. В руке у него оказался длинный военный нож. Без лишних слов изверг вспорол ткань рубашки и провел ножом плашмя по ее животу.

– Поиграть вздумала напоследок?

Нож скользнул выше. Острие несильно, но болезненно укололо в сосок. Шура покосилась вниз. На нежной розовой коже набухла крупная рубиновая капля. Этот гад точно больной! Шурочка закусила губу. Из глаз брызнули слезы. Ненормальный инквизитор усилил нажим. Струйка крови стекла по упругому холмику груди на живот и устремилась к впадине пупка.

– Я могу нажать посильнее, и все закончится, – склонившись к ее лицу, прошептал изверг. – Нож пройдет между ребер и пронзит сердце… Но я не буду столь милосерден… Ты умрешь в муках. Я изрежу тебя на куски живьем.

Придурок! Нашел сердце под грудью… Ближе к середине оно расположено, а не там… Шура всхлипнула и только сильнее закусила губу. Она уже поняла, что этому гаду просто нравится чувствовать себя вершителем судеб. Не нужна ему никакая информация. Возможно, сначала он и хотел узнать, не заминировано ли здесь все и нет ли какой другой подначки. Но теперь, убедившись, что опасности нет, он просто решил отвести больную душу. Извращенец гребаный!

Вдруг нож отлетел в сторону, а Щукин вскрикнул и завалился на бок. Шура сначала ничего не поняла, но, услышав рычание и звуки борьбы, она догадалась. Барт! Верный пес очнулся от действия парализующего заряда и, отмахав десять километров, разыскал хозяйку! Шура на миг приподняла голову. Барт намертво вцепился Щукину в запястье, и чужак никак не мог от него избавиться.

– Убейте эту тварь! – заорал Щукин.

Один из охранников наконец выбрал момент и выстрелил. Собака заскулила. Солдат выстрелил еще раз. Шура услышала глухие шлепки и звук царапающих о камень когтей. Она вновь приподняла голову и взглянула на место схватки. Щукин сидел метрах в трех, негромко ругаясь и баюкая прокушенную руку. Барт бился в агонии. Первым выстрелом ему вынесло кусок шеи, а вторым вспороло живот. Из огромной раны вывалились кишки. Лапы собаки дергались, будто она неслась куда-то во всю прыть. Широкая кровавая полоса показывала, сколько Щукину пришлось тащить за собой уже погибающего, но не разжавшего хватку пса. Девушка снова уронила голову. Слезы полились из глаз Шурочки двумя ручьями.

– Э-э… – послышалось откуда-то из-за спины стрелявшего охранника. – Извините, что прерываю… Господин Щукин, есть сигнал.

– Все-таки пустота там была? – Инквизитор Щукин обернулся. – Что же ты морочил мне голову, Невхор?!

– Не совсем так, – подобострастным тоном ответил восточного вида человечек с каким-то портативным прибором в руках. – Когда мы сканировали эту гору в первый раз, в ней не было никаких пустот, клянусь тенью Великого Сунджи! Но теперь горный эхоскан показывает… образование крупной полости.

– Образование? – Щукин нашарил в пыли свой кинжал, встал и сунул оружие в ножны. – Ты хочешь сказать, что эта… полость образуется прямо сейчас?

– Убедитесь сами, мой господин, – Невхор с поклоном подал ему приборчик.

Щукин как ни в чем не бывало взял приборчик раненой рукой. Странно… Когда Барт сомкнул челюсти, Шуре показалось, что в предплечье палача даже что-то хрустнуло. Ну кровь-то была, это точно. Неужели так быстро все зажило? И кости срослись? Мистика какая-то. Может, он того… один из тех существ, один из порождений многомерной реальности, о которых после Катастрофы-Метаморфозы писали все гиперсетевые издания? Правда, кроме Великого Князя и его адъютанта, этих демонов мало кто видел… Но ведь Саша это подтвердил, а не верить лейтенанту Горохову оснований нет. Раз он говорит, что такие демоны бывают, значит, это правда. Вот ведь угораздило попасть в когти одному из них! Шуре стало совсем тоскливо. Барт пожертвовал собой напрасно. Отсрочка ничего не даст. Если этот многомерный маньяк решил убить, он убьет. Да так, что еще и Шуриной душе не поздоровится. Использует, сволочь, в каком-нибудь сатанинском обряде – и крышка бессмертной субстанции. Автоматически – вечные муки, ну, или скитания по Грации в виде печального призрака.

Щукин несколько минут неотрывно смотрел на экран, затем хмыкнул и вернул прибор помощнику.

– Размеры и форма те же, – он удовлетворенно потер ладони. – Хвала Высшему, кажется, он сумел исправить хотя бы этот сбой в Первополе.

– Да-да, хвала Сундже, – согласился Невхор. – Первому сеятелю на поле жизни…

– Тебя кто-то спросил? – Щукин бросил на него презрительный взгляд. – Прикажи всем отойти к кораблю. Скоро здесь кое-что произойдет.

– Откроется пещера? – догадался Невхор. – Мы станем свидетелями чуда?!

– А-а, – Щукин поморщился и пошел вниз по склону, к своему космолету.

– А что делать с этими? – Невхор похотливо взглянул на полураздетую Шуру.

– Придержите их пока. Когда вновь откроется пещера, они войдут первыми. На всякий случай.

Невхор кивнул солдатам. Они быстро выдернули из скалы гвозди и оттащили бесчувственного Краузе на несколько шагов в сторону от предполагаемого входа в пещеру. Шура добралась туда сама. Она оторвала от своей рубашки рукава и перевязала Альфреду кисти. Для себя у нее в кармане джинсов нашлась прокладка. Такая вот полезная привычка носить с собой «НЗ». Шура прижала ее к ране на груди и уселась рядом с шефом. Ждать загадочного события, похоже, оставалось недолго. Но это не утешало. Перспектива сгинуть в пещере, как Павел Германович и ребята, выглядела ничуть не предпочтительнее смерти от ножа этого маньяка Щукина…

…Вход в пещеру «протаивал» в скале, будто она состояла не из камня, а из весеннего льда. Он стал уже достаточно широким, чтобы прошел человек, но процесс не останавливался. Ергелан наблюдал за странным событием, находясь на борту своего флагмана. Он сидел в просторной кают-компании во главе длинного стола, за которым расположились почти все представители потенциальных союзников-колонистов. Не хватало лишь Бородача. Все, что происходило на Грации, транслировалось прямо на огромный экран, занявший всю стену напротив Тирана. Естественно, колонистам не сообщали о причинах полуторачасовой задержки начала шоу. Но землян эта пауза, похоже, не смутила. Видимо, ничего непривычного в проволочке они не видели. Безликий аргумент «по техническим причинам» их вполне устроил. И слава Сундже, что они такие легковерные. Ергелан вновь взглянул на экран. Кажется, вход в пещеру наконец-то принял положенные размеры и очертания и перестал увеличиваться. Перед ним тотчас замелькали фигуры солдат. Четверо из них крепко ухватили под локти каких-то двоих пленников и поволокли внутрь открывшегося грота. Чем это закончилось, Тиран не увидел. На переднем плане появился «комментатор». Наконец-то начавшийся репортаж вел сам Щукин. Он стоял метрах в десяти от пещеры и загадочно ухмылялся.

– Все в сборе? – Щукин обвел взглядом собравшихся, словно присутствовал в кают-компании, а не стоял на поверхности планеты за тысячи километров от висящего в космосе флагмана. – Я вижу, пустует кресло князя Бородача?

– Он пока не принял нашего предложения, – как и было оговорено заранее, подыграл ему Ергелан. – Князь не верит в силу Галактического Правительства.

– Или не хочет поверить? – Щукин хитро прищурился. – Господин бургомистр, Вальтер, дружище, что вы об этом думаете?

– Мои сомнения вы пока тоже не развеяли, господин Щукин, – от панибратского обращения Вальтера немного передернуло. – Думаю, выражу всеобщее мнение, что, откликнувшись на любезное приглашение Великого Тирана, мы продемонстрировали пока лишь глубокое уважение Правителю Тирании Чин. О присоединении к вашей коалиции речь пока не идет.

– Мне нравятся ваши «пока», – удовлетворенно произнес Щукин. – Они означают, что вы открыты для восприятия аргументов. Хотя, по-моему, аргументов было достаточно и до сего момента.

– Ваши усилия не принесли желаемого результата, – заметил представитель Колонии Старт.

– Опять же – «пока», – спокойно возразил Щукин.

– А еще вы так и не переубедили князя Бородача, – добавил представитель Медеи. – А его армия является значительной силой, и с ней…

– Постойте, мастер Толстов, – прервал его Щукин. – Армия князя больше не является его преимуществом. Скоро у нас появится войско более сильное, чем у Бородача. А если вас смущает его необъяснимое упрямство… Смею заверить, все как раз наоборот – оно вполне объяснимо. Причины несговорчивости князя исключительно личные.

– Нам известно, что вы не сошлись характерами еще при первой встрече, – пробурчал Вальтер. – И вы не проявили гибкости, господин Щукин. Так кто здесь упрямится?

– Василий, конечно, – реплика донеслась со стороны входа в отсек.

Все колонисты с интересом обернулись к двери. В кают-компании надолго воцарилась тишина. Наконец, очнулся Вальтер. Он взглянул на Ергелана и, получив молчаливое согласие хозяина, встал, приветствуя нового участника совещания от имени всех присутствующих.

– Мы рады видеть вас здесь, ваша светлость… Но в чем причина появления на борту крейсера Тирании… княгини Гордеевой-Бородач?

Все остальные колонисты тоже встали и поклонились.

– Прошу садиться, господа, – Татьяна осталась довольна произведенным эффектом. – Причина проста, бургомистр. Мой муж – ревнивый осел. Господин Щукин говорит чистую правду. Все сомнения князя Василия имеют под собой исключительно личную основу. Он банально ревнует, считая, что между мной и господином Щукиным существует тайная интимная связь.

– Разве вы давали для этого повод? – удивился Вальтер. – Сколько раз до сегодняшнего дня вы имели возможность встречаться с господином Щукиным?

– Вы задаете некорректные вопросы, бургомистр, – Татьяна загадочно улыбнулась. – Как бы то ни было, я здесь и желаю вложить в общее дело все свои политические и личные связи, а также немалые финансовые средства. Этого хватит для обеспечения новой коалиционной армии всем необходимым. В том числе – оружием.

– Это уже что-то, – пробасил представитель Медеи.

– Да, – Вальтер взглянул на Татьяну немного растерянно. – С вами коалиция может окрепнуть настолько, что…

– Что вы, наконец, перестанете колебаться и присоединитесь? – Татьяна одарила бургомистра чарующей улыбкой.

– Это… не исключено… – Вальтер отвел глаза и невольно встретился взглядом с Ергеланом.

Великий Тиран просто излучал уверенность в том, что сегодня все решится, а уже завтра новая коалиция победит. Бургомистр Эйзена любезно улыбнулся и скользнул взглядом дальше, по лицам других представителей. За исключением мастера Толстова, все почти уже согласились присоединиться. О князе Василии, еще недавно непререкаемом авторитете и предводителе колониального Сопротивления, они забыли, будто его не существовало в природе. А между тем все они отлично понимали, что одной поддержки богатой, влиятельной, но такой же опальной, как ее муженек, княгини Татьяны будет явно недостаточно. И все-таки они молчали. Спрашивается, почему? Но сформулировать эту мысль помягче и высказать вслух у Вальтера никак не получалось. Выручил прямолинейный и грубоватый мастер Толстов.

– Погодите, господа, – мастер поднял руку. – Княгиня Татьяна, конечно, неотразима, а господин Щукин чертовски убедителен, но я не понял главного. Средства – это хорошо, оружие у нас тоже найдется, но где армия-то? Если не наемники князя Василия, то кто будет держать в руках наше оружие и получать средства княгини в качестве жалованья?

Колонисты ненадолго задумались, а затем дружно закивали. Вальтер выдохнул. Толстову удалось выразить главное сомнение. Просто, но внятно. Все обернулись к Тирану, но Ергелан выразительным взглядом переадресовал вопрос Щукину. Тот широко улыбнулся и театральным жестом указал на пещеру.

– Именно по этой причине я изнываю от жары на планете, а не сижу в прохладной кают-компании рядом с вами. Наша новая армия здесь…