Глава 9
Младший советник Патта
— Я слушаю, Патта. Говори! — Зонг-ап-сидура Бахаран, глава миссии советников, согнул ноги и опустился на сиденье с подогревом, но Патте сесть не предложил. Это было знаком неудовольствия.
— Группа из шести машин облетела часть материка на протяжении… — Патта назвал меру длины, эквивалентную двум с половиной тысячам километров. — Были еще другие группы, посланные Субьярокой. Они, изучая территории по обе стороны от экватора, продвинулись дальше, до берега океана. Всего не меньше шестисот аппаратов, транспортных и боевых.
— Шестьсот тридцать четыре, половина воздушных сил Риккараниджи, — уточнил Бахаран. — Другие мои помощники подсчитали, и говорить об этом не надо. Я знаю, что прародитель велел найти убежища Парных Тварей, но материк огромен, и его пилоты пока ничего не обнаружили. Рассказывай, что наблюдал сам.
— Я видел наземную машину хосси-моа, — сказал Патта. — Отпавшие хотели ее уничтожить, но машина искусно лавировала и скрылась в скалах. В этой местности. — Он сунул коготь в щель прибора, и перед ними явился каменный лабиринт с ущельями и множеством остроконечных пиков. — Пилоты летели низко над скалами, и два аппарата разбились. Машина шла к морскому берегу, но я уверен, что хосси-моа изменил маршрут. Не хотел, чтобы нашли их убежище.
— Это все? Все, о чем ты можешь рассказать? — Патта молчал, и советник, в раздражении высунув язык, облизал чешуйчатые щеки. Затем промолвил: — Мои зонг-тии должны находиться здесь, в Хо, и контролировать действия Отпавших. Гоняться с их кланом за Парными Тварями — не наша задача, но ты много раз посещал руины поселений и летал над континентом. Одаривший Мыслью видит — тебе везло, ты остался жив, и когти Тихавы не сдерут моей чешуи. Но! — Он снова высунул язык и втянул его обратно. — Но, допуская этот риск, я хочу узнать нечто полезное. Нечто такое, что не заметят другие мои наблюдатели, те, что остаются в Хо. И что ты мне говоришь? — Язык опять метнулся из пасти. — Ты говоришь, что видел машину хосси-моа. Говоришь, что ее не сумели уничтожить. Говоришь, что разбились два боевых аппарата. Зачем мне это знать? Мне нужны выводы.
— Их пока нет, зонг-ап-сидура, — сказал Патта. — Когда они будут, ты узнаешь об этом первым.
Бахаран рассек когтями воздух.
— Возможно, Тихава ошибся. Он утверждал, что ты умен и можешь видеть полезное в странном, но мне кажется, что твое пятно больше твоего разума. Или ты его прячешь от меня?
Это являлось намеком, что Патта не желает делиться информацией со старшим членом клана. Намеком и угрозой: здесь, вдали от других старших, Бахаран был хозяином жизни и смерти своих зонг-тии.
Патта принялся делать знаки почтения, затем царапнул плечо и уронил на пол каплю крови.
— Одаривший Мыслью видит! Досточтимый зонг-ап-сидура не должен гневаться. Если не понимаешь целого, как сказать о половине? Или даже о четверти? Сказать нельзя, и потому молчи! Так учил Тихава, мой наставник.
Советник внезапно успокоился и, сложив верхние конечности на животе, заговорил:
— Тихава близок к нашему прародителю. Он станет Большим-Старшим, получит длинное имя и проживет намного дольше, чем я и ты. Он обладает властью, и я повиновался его желанию отправить тебя в Холодный Мир. Я взял тебя с собой. — Эта мысль была закончена, и Бахаран сделал паузу, чтобы сказанное лучше дошло до Патты. Потом продолжил свою речь: — У чешуи две стороны, и та, что прилегает к телу, скрыта. Что снаружи? В каждом боевом клане есть советники правящих триб, и это правильно: кланы сражаются с хосси-моа, но только мы знаем, что было, что есть и что будет. В кланы Отпавших тоже посланы советники. В этот клан, в трибу Риккараниджи — я, ты и другие зонг-тии. Отпавшие в этой войне не нужны, и им придется остаться там, куда их послали. Риккараниджи об этом знает, и Корронингата, и все остальные их прародители. Наша задача, чтобы они сидели здесь как устрашение для хосси-моа и не пытались покинуть эти миры. Вот то, что снаружи. А что внутри? Ты знаешь это?
— Так же, как и ты, зонг-ап-сидура. Пока наши боевые кланы не захватили планет хосси-моа, кроме этих трех, занятых Отпавшими. Здесь мы можем изучать Парных Тварей, чтобы найти их уязвимую точку.
— Эти слова — для Риккараниджи, — пробормотал Бахаран. — Для Патриарха Отпавших, чтобы он не слишком часто точил свои когти о наши спины. Ты, Патта, знаешь тайную суть нашей миссии. То, что поручил нам Тихава.
«Тебе, сухая чешуя, но не мне, — подумал Патта. — Мне наставник поручил совсем другое».
Вслух же он произнес:
— Мы должны отыскать у земных хосси-моа нечто полезное. Нечто такое, что пригодилось бы Кланам.
В приоткрытой пасти Бахарана заметался язык. Это было признаком возбуждения.
— Да, так, именно так! Новые технологии, новые устройства, новые материалы! То, чего мы уже не получаем от Скрытных… Возможно, овладеть секретом страшного оружия хосси-моа и тайной производства антивещества! Но мы просчитались. — Возбуждение покинуло советника, и его голос стал едва слышным. — Мы просчитались, Патта. В этих окраинных мирах лишь примитивные машины, а их обитатели — просто рабочий клан земных хосси-моа…
Патта сделал жест отрицания.
— Нет, зонг-ап-сидура, ты неверно понял наставника Тихаву и волю нашего прародителя. Новые устройства и новое оружие — это было бы неплохо, но главное не в том.
— В чем же? Ты был учеником Тихавы, ты близок к нему, так объясни, — с неудовольствием произнес Бахаран и полоснул когтями воздух. Его реакция являлась сравнительно спокойной — в любом другом клане зонг-тии, решивший поучать старшего, не прожил бы и мига. Но в правящих трибах были свои порядки. Земляне назвали бы их более демократичными.
— Моя задача в том, чтобы изучить психологию земных хосси-моа, понять мотивы их поступков, выяснить организацию их триб и подчиненность в кланах между старшими и младшими — то, что придает им устойчивость и силу. Мы, как думает Тихава, могли бы что-то позаимствовать… не машины и даже не секреты их оружия, а некий элемент их иерархии. Мы хорошие подражатели… Ты сам говорил, почтенный, что есть такие хосси-моа, чье поведение не объясняется логикой — нашей логикой. Но у каждой расы логика своя, и нужно в ней разобраться, чтобы отбросить вредное и взять нужное — то, что нам подходит.
— Взять нечто у хосси-моа… не машины, не технологию, а что-то из области идей… того, что было, есть и будет… Это новая мысль, — задумчиво молвил советник, почесывая грудь и наблюдая, как сыплются сухие чешуйки. Мысль в самом деле была новой, но Бахаран обладал гораздо более изощренным разумом, чем прародитель Отпавших и его потомки. Одаривший Мыслью не был к ним слишком щедр.
— Между нашими расами много различий, — произнес наконец Бахаран. — Разная физиология, разные способы мышления и разные цели… Мы даже не можем говорить с ними — их речевой аппарат слишком не похож на наш… Не уверен, что у Парных Тварей найдутся полезные для нас идеи. Но раз Тихава так решил, я не стану препятствовать твоим исследованиям. Если погибнешь, в том твоя вина, не моя! — Закончив эту мысль, он перешел к следующей. — Сегодня ты летал над континентом и, как было сказано, видел машину хосси-моа. Спрошу опять: что дали тебе наблюдения?
— Ничего, зонг-ап-сидура. Гораздо меньше, чем посещение руин, где меня собирались убить, но не убили. Тот случай — предмет для раздумий, а сегодня я не узнал ничего нового. Хосси-моа, управлявший машиной, боролся упорно… Но мы уже знаем, что Парные Твари ценят жизнь гораздо больше нас.
Советник сделал жест согласия.
— Так есть. Можешь продолжать свою работу, Патта, но я хочу, чтобы ты был почтителен с Риккараниджи и его сидура-зонгом, с этим Субьярокой. Конечно, мы должны следить за ними и направлять их действия, но не забудь: они старше нас.
— Их пятна потеряли цвет, но я постараюсь этого не замечать, — сказал Патта и направился к выходу.
Он покинул жилое помещение советника, обставленное низкими сиденьями, полками у стен, что заменяли дроми столы, и аппаратами для записей и связи. Пятеро служителей синн-ко, ожидавших приказов Бахарана, расступились перед ним, делая знаки почтения. Не обратив на них внимания, Патта направился к лестнице. На земной взгляд она казалась странной, с очень широкими, скошенными, напоминавшими подкову ступеньками. Но для дроми с их обращенными назад коленями так было удобно.
Спустившись вниз, Патта остановился в переходе, у прозрачной стены, выходившей к будущему астродрому. Группа советников размещалась в двух трехэтажных башнях: одну занимал Бахаран со своими служителями, в другой обитали его помощники зонг-тии. Башни соединялись переходом на уровне второго этажа, и с этой галереи Патта мог видеть равнину, где копошились тысячи пленников, эмиттеры защитного поля, отверстия уже готовых стартовых шахт и башнеподобные конструкции, самой огромной из которых была обитель Патриарха.
Он был доволен. Ничего не сказав Бахарану о своей истинной миссии, он добился разрешения продолжать работу. Он сможет, как и раньше, отправляться в разрушенные города, летать с Отпавшими над континентом, рисковать, надеяться и ждать. Ждать удобного случая. Его уверенность в том, что случай представится, окрепла. Хосси-моа, который его пощадил… Возможно, найдутся другие такие же… возможно, они его поймут и скажут, что им надо… возможно, он сумеет им помочь, нацелить их удар…
Больше всего его волновала проблема коммуникации. Тихава говорил, что на планетах Скрытных, там, где живут наемники и Дважды Отпавшие, они общаются на языке лоона эо. Видимо, звуковой ряд их речи был доступен и людям, и дроми, и хапторам, что не вызывало удивления — ведь те, и другие, и третьи, каждый в свой черед, служили Скрытным и понимали сказанное нанимателями. Но их языка Тихава не знал, а чего не знаешь, того не вложишь в головы учеников. Так что наставник советовал им действовать по ситуации: либо не входить с землянами в контакты, либо использовать не речь и жесты, непонятные для них, а кзилот-тлан, памятный кристалл с простейшими изображениями. После встречи с тем странным хосси-моа Патта приготовил запись и теперь носил ее с собой, спрятав под наплечником. Но поймут ли его Парные Твари? Захотят ли понять?
Он смотрел на равнину за силовыми экранами, на поле, где трудились хосси-моа, и думал о том, что язык силы и жесты угрозы куда понятнее миролюбивых слов. Захватывая все новые звездные системы, дроми приблизились к земному сектору, и их нынешним противникам стало ясно, что им угрожают или, как минимум, пытаются вытеснить из пограничной области пространства. Они послали флот по всем векторам, где ожидалась экспансия Кланов, и дроми тоже это поняли: враг будет защищаться. Происходившее сейчас у посадочных шахт тоже являлось примером безмолвного контакта: или копай землю, долби камень, таскай грунт к морскому берегу, или тебя сожгут на месте. Пленников не избивали и не применяли наказаний вроде лишения пищи и воды; такие понятия, как «пытка» и «голод» были дроми неизвестны, ибо не вписывались в их рациональный мир. Против этого протестовала логика: ослабевший от голода, больной, избитый, изувеченный — плохой работник, и потому все меры принуждения бессмысленны. Виновных же в случайном проступке просто уничтожали.
Зная кое-что о гуманоидах и, в частности, о землянах, а также историю собственной расы, Патта этому не удивлялся и не считал убийство жестокостью. Люди гораздо с меньшей охотой повиновались своим старейшим, чем дроми; у последних повиновение члену высшей касты носило генетический характер — по крайней мере, на стадиях халлаха и синн-ко. По этой причине младших не приходилось погонять ни палкой, ни плетью, ни иным путем, и принуждение, столь распространенное у гуманоидов, для дроми являлось чисто теоретической концепцией. Проблема с младшими состояла в другом, в их огромном числе, и поэтому смерть рассматривалась как метод необходимой выбраковки. Убивали без гнева, но и без жалости; только один из десяти халлаха мог рассчитывать на имя, и только один из тридцати синн-ко доживал до появления пятна. Получившие-Имя расточали жизнь в работе и войнах с другими расами; что до халлаха, те убивали друг друга, гибли от недостатка пищи или уничтожались старшими. То был естественный процесс селекции, очищения генофонда; потомство давали только самые сильные, самые умные и жизнестойкие.
Но у людей, как и у прочих гуманоидов, все оказалось иначе. Патта знал, что процедуры избрания лучших, достойных продолжить свой род, у них чрезвычайно сложны и что даже худшие, при некоторых условиях, могут дать потомство. Несомненно, это определялось их способом размножения, и здесь ничего не позаимствуешь: то, что дано от природы, никак не изменишь. Но неповиновение авторитетам, возможность противостоять силе и власти старших, что в конечном счете сводилось к концепции личной свободы, было, по словам Тихавы, мощным стимулом развития. Не этот ли фактор являлся столь необходимым для прогресса дроми?.. И удалось ли Дважды Отпавшим приобрести эту странную особенность?..
На собственном опыте Патта узнал, что такое возможно. Заложенное в генах почтение к Патриархам и Большим-Старшим, ко всем стоявшим выше в иерархии Кланов, трансформировалось у него в преданность лишь одному существу, наставнику Тихаве. Он, избранный еще на стадии синн-ко, был теперь почти свободен; он обучался много лет, но приобрел не только знания — его освободили от идеи, что всякий старший волен распоряжаться его жизнью и его судьбой. Как это сделал наставник?.. Как сумел?.. Даже сейчас, приблизившись к зрелому возрасту зонг-ап-сидура, Патта не смог бы ответить на этот вопрос. Но спросить ему хотелось не о секретных методах наставника, а о другом, что, пожалуй, было еще большей тайной: Тихава его освободил — но кто освободил Тихаву?…
Ему вспомнились слова учителя о внешнем импульсе. Если раса не имеет силы что-то изменить, необходимо воздействие извне — так говорил Тихава. Необходимо глобальное потрясение, катастрофа, проигранная война, и нужно принять этот риск, ибо победители могут направить на новую дорогу, а могут просто уничтожить. Однако зашедшим в тупик выбирать не дано, так что катаклизм неизбежен… Но только ли этот катаклизм — воздействие извне? Не был ли сам Тихава внешним импульсом, не столь разрушительным, как война, и менее заметным? И если так, откуда он пришел?
Временами Патте казалось, что он знает ответ. Гуманоиды различных рас были схожи обличьем, и кни'лина сумел бы выдать себя за землянина, а землянин — за хаптора. Но дроми — всегда дроми! Откуда мог явиться в империю Кланов дроми-мудрец, свободный от власти старейшин, умеющий освобождать других, способный изменить их разум?.. Только с планет лоона эо, подумал Патта. Он знает о запретном, об Изменивших Образ Жизни, ибо сам из их числа. Он хочет, чтобы все дроми сделались такими. И потому война должна быть проиграна.
С поля, где велось строительство, долетели пронзительные крики — кажется, один из хоссимоа уронил тяжелый камень на ногу. Уже не работник, решил Патта. Видимо, зонг-тии, надзиравший за пленными, пришел к тому же выводу: по его приказу трое Получивших-Имя вскинули эмиттеры, сверкнули синеватые разряды, и ветер развеял горстку праха.
