Глава 11
Харшабаим, сервы
Традиционно материал о сервах не включается в учебники ксенологии, ибо эта научная дисциплина имеет целью описание разумных рас. Сервы же воспринимаются нами как биомеханические устройства, пусть сложные и внешне копирующие лоона эо, но все же как нечто подобное земным роботам-андроидам. Чтобы детальнее разобраться с этой проблемой, обратимся к базовым сведениям о лоона эо. Напомним, что контакты с живыми представителями этой расы исключительно редки и обычно связаны с экстремальными обстоятельствами.
Лоона эо — раса интровертов, они тщательно избегают встреч с любыми разумными существами, вызывающими у них панический ужас. Этот народ, высокоразвитый в технологическом отношении и обладающий огромными ресурсами, предпринял ряд особых мер, цель которых — сохранить свою изоляцию и безопасность. Покинув планеты, они переселились в астроиды, в максимально защищенные от любых катаклизмов космические поселения, где и пребывают до сих пор. Они нанимают другие расы — как правило, многочисленные и воинственные, — для охраны своей среды обитания. Известно, что такими Защитниками некогда были хапторы, затем дроми; последние восемь веков эту функцию выполняют наемники из Земной Федерации. Наконец, они торгуют со множеством обитаемых галактических миров, отправляя свои караваны за сотни и тысячи световых лет. Торговые и дипломатические контакты они поддерживают через сервов, совершенных роботов, всецело преданных своим хозяевам. Сервы обладают достаточным разумом для решения любых задач, кроме одной: поскольку их интеллект превосходит границу Глика-Чейни, они неспособны к актам насилия и не могут использоваться в качестве боевых роботов.
Именно так, в терминах «хозяева-слуги», описывались до сих пор в земных источниках взаимоотношения лоона эо и сервов. Мы собираемся нарушить эту традицию, впервые рассмотрев сервов как разумную расу, пусть даже — гипотетически! — искусственного происхождения. Длительный срок взаимодействия с сервами-дипломатами в Посольских Куполах на Луне дает к этому все основания; в этой связи мы можем сослаться на ряд выдающихся личностей, оставивших мемуары о подобных контактах.
Все эти лица отмечают не только разумное поведение сервов, но также их миролюбие, благожелательность и чрезвычайно уважительное отношение к землянам. Наши оппоненты отмечают, что это может быть связано с конструктивными особенностями биомеханизмов, чье назначение — контактировать с представителями земного человечества. Мы, однако, убеждены, что проблема подлежит более широкому рассмотрению, и потому…
Ю. Зорин, П. Блай, К. Шаур «Основы ксенологии», обновленный базовый учебник по соответствующей специальности, глава «Теория контакта», раздел «Лоона эо», подраздел «Сервы», пятое издание.
* * *
Пришел день, и зарево над астродромом погасло, сменившись победным солнечным сиянием. С рассветом все обитатели станции, четверо землян, трое хапторов и гости-терукси, были уже на берегу:
Тревельян и Сигеру устроились на камне у самой воды, Алиса, Нильс и остальные бродили по пляжу, наслаждаясь утренней прохладой и поглядывая на остров, что темнел за узким проливом. Над Раккой уже не поднимался дымный столб, и, по сообщению с «Дельфина», в других селениях костры не жгли — очевидно, новость распространилась на весь континент. Сейчас лльяно в каждой деревне занимались срочными делами — тащили на площадь для танцев резные фигурки, коврики, янтарь и шерсть. Сотни тысяч фигурок, сотни тысяч тонн шерсти… Не верилось, что все это можно собрать, переправить на корабль и увезти к далеким солнцам, в астроиды лоона эо. Но сервы, кажется, не ведали сомнений.
— Смотрите! — воскликнул Нильс, вытянув руку к острову.
— Поднялись! Прямо как пчелы из гнезда! Целый рой!
Тревельян приподнялся, включив камеру в наголовном обруче. Над скалами и морем взмывали фонтаны серебряных искр, формируя плотный сверкающий эллипсоид. Не космические шаттлы, что приземлились ночью, а тысячи атмосферных машин — вероятно, на гравиприводе. Мгновение они висели в воздухе, в самом деле напоминая пчелиный рой, и вдруг разошлись широкими веерами на четыре стороны света. Их полет был неторопливым, бесшумным и плавным — те, что направились к западу, скользнули над людьми и хапторами всего лишь в сотне метров. Ивар успел разглядеть череду вытянутых овальных аппаратов, блеск обшивки и прозрачных кабин, днища с похожим на киль выступом; армада проплыла в вышине и скрылась за лесом точно сказочный флот эльфов или фей.
— Ни один не опустился! — с обидой проронила Алиса Виктория.
— Похоже, нас игнорируют, — добавил Инанту. — А почему? В торговле мы им не конкуренты!
Обернувшись, Тревельян увидел, что его сотрудники и гости уже не бродят по берегу, а собрались у камня, рядом с начальством.
Все были здесь, даже Обна Шета. Сегодня она облачилась в багряную накидку поверх алого платья и выглядела, словно пышная роза среди скромных фиалок. На лице — ни следа вчерашних тревог; глаза горят, тонкие ноздри трепещут, в волосах сияют рубины.
— Они боятся, — произнес Сигеру'кшу на земной лингве. — Они разглядели меня и моих пасеша и боятся. Они — как это выразить?.. — не источают расположения к хапторам.
— Это верно, — согласился Ивар.
— Отчего же? — Алиса придвинулась ближе к Тревельяну. — Ведь хапторы не воевали с их хозяевами, а были их Защитниками! Правда, очень давно.
Археолог погладил череп между рогами в серебряных колпаках, зазвенела цепочка, сверкнул свисавший с нее фиолетовый камень.
— Есть легенда, поко, — важно вымолвил он, — легенда о Владыках Пустоты, и ты ее знаешь. Даскины, повелевавшие Галактикой, куда-то скрылись, исчезли из нашего пространства-времени, а по какой причине, нам неведомо. К чему они стремились, как выглядели и куда ушли?.. Загадка! На разных мирах мы находим только обломки их машин, находим удивительных тварей, и одного такого монстра мы обнаружили здесь… — Сигеру'кшу раскрыл пасть и так глубоко втянул воздух, что в горле у ного заклокотало. — Хрр… Но не об этой твари я говорю, а о даскинах! Они исчезли, но оставили существ, что наблюдают за нами, судят тайно наши деяния, могут проникнуть в наши мысли и способны уничтожить любой народ в Галактике. Уничтожить или возвеличить… Они — Владыки Пустоты!
Мантия Обны Шеты всколыхнулась, она небрежно повела рукой.
— Это суеверие! Были Древние, была великая цивилизация, и мы теперь копаемся в ее руинах… Руины! Вот все, что нам оставили. Нет никаких Владык Пустоты!
— Ты так думаешь, досточтимая? — произнес Инанту. — Что питает твою уверенность?
— Они бы от меня не скрылись, — с гордым видом сообщила провидица. — Я бы услышала их! Я могла бы с ними говорить! Я, Обна Шета Тренгар!
— Ты женщина, чей язык долог, а ум короток! Слушай, что я говорю, или уходи! — выкрикнул Сигеру'кшу. Но успокоился и продолжил: — У хапторов нет бога и нет пророка, как это сложилось у ашинге, у землян или кни'лина, нет того, что называют теологией, нет молитв, обрядов и священных книг. Этого нет, но есть вера… многие верили и верят в тайных Владык Пустоты, особенно в клане Хшак, и в прошлом это заменяло религиозную доктрину. Верили, что они существуют, а кто слишком громко сомневался, отправлялся на корм шад'кул, то есть синим червям…
Верили, что раса, вступившая с Владыками в контакт, станет избранной, получит огромное могущество и власть над всей Галактикой… Верили, но не знали, как связаться с ними. Самонадеянных провидцев у нас нет. — Сигеру бросил ядовитый взгляд на Обну Шету. — И тогда возник еще один миф, странный и опасный, миф о лоона эо, которые будто бы знают, как связаться с Владыками.
— Знают тайный код или сигнал, скрытый от других народов, — подхватил Тревельян. — Вот настоящее суеверие! И в результате хапторы пытались пленить лоона эо, полагая, что все особи этой мудрой расы могут связаться с Владыками. Об этих предрассудках у нас писали… Николь Беранже в «Мифах Галактики», Майкл Киш в «Философии космической эры» и, как помнится мне, другие авторы. Но лоона эо недосягаемы в своих астроидах, они не странствуют среди звезд и не вступают в прямые контакты. Пленить лоона эо невозможно.
— Однажды это удалось. Удалось! — произнес Сигеру'кшу и смолк с загадочным видом.
Тревельян удивленно поднял брови.
— Неужели, пха? И когда же это случилось?
— Века три назад, вскоре после войны, которую у вас называют Пятилетней. Шаххаш'пихи… это имя тебе ничего не говорит?
— Нет. — Ивар покачал головой.
— Шаххаш'пихи, ветеран войны, офицер Куршутбаима и вождь мелкого клана… очень власть полюбивший и злопамятный… Он поймал лоона эо и пытался выяснить у него, как связаться с Владыками. Но тщетно — пленник погрузился в транс, и все меры… хрр… воздействия на телесную сущность были бесполезны. В результате Шаххаш'пихи погиб при неясных обстоятельствах, а лоона эо освободили.
— Поймал лоона эо! — в один голос воскликнули Алиса Виктория и Инанту. Потом Алиса спросила: — Но как ему это удалось? Не миф ли твоя история?
— Нет, поко. Тот лоона эо был очень странным существом, он покинул свой астроид, а почему и зачем — неизвестно. Не миф!
Все правда, поко, истина, бессомнительный случай! Куршутбаим провел расследование, и в его архивах сохранились записи. — Сигеру'кшу лязгнул зубами и шумно вздохнул. — Теперь сервы нас не любят и боятся. Так есть, и так, наверное, будет до скончания времен.
— Но все-таки они решились нанести нам визит. Наконец-то! — промолвил Нильс, всматриваясь в остров, темневший за полосою вод. — Никогда не видел сервов… в реальности, я хочу сказать… Они в самом деле похожи на лоона эо?
Никто ему не ответил.
Сверкающий аппарат возник над вершинами скал, спустился ниже и направился к берегу. Его движение напоминало полет листка, несомого сильным и ровным ветром; чудилось, что он составляет единое целое с воздушной средой, бирюзовым небом и солнечными лучами. Он плыл у самой воды, над мелкими, тихо рокочущими волнами, и за ним скользила тень, полупрозрачная и едва заметная.
— Кажется, и правда к нам, — произнес Ивар, поднялся с камня и оправил свой комбинезон с эмблемой Фонда на левом плече, золотой спиралью на фоне Галактики. — Алиса и Обна Шета, подойдите ко мне, мужчины пусть встанут за нами. Говорить буду я. Остальные молчат и не делают резких жестов, чтобы они не встревожились. Улыбаться и демонстрировать зубы тоже не советую. — Он покосился на Шиза'бауха, разинувшего пасть, и добавил: — Девушки могут принять изящные позы — сервы ценят красоту и грацию.
Маленькая машина бесшумно опустилась на песок, с тихим звоном приподнялся верх кабины, выглянуло бледное большеглазое личико.
«Смотрит, изучает», — подумал Тревельян, отправив импульс дружелюбия и ощущения покоя. Затем произнес на торговом жаргоне:
— Рад заглянуть в твои глаза, друг мой. Счастье видеть тебя равно твоей благосклонности.
Это было самым теплым приветствием, какое он мог измыслить.
Вполне возможно, сервы, летавшие в столь далеких от Земли краях, никогда не встречались с людьми, а значит, могли опасаться их не меньше, чем хапторов. К тому же серв-торговец — не дипломат из Посольских Куполов, созданный для контакта с земным человечеством.
Те даже внешне копировали не лоона эо, а людей.
— Человек! — внезапно раздался тонкий хрустальный голос.
Серв покинул свой аппарат, уставился на Тревельяна и его спутниц и произнес в явном изумлении:
— Люди! Мужчины, женщины! И хапторы!
— Научная экспедиция, — сообщил Тревельян. — Мы изучаем быт, нравы и искусство лльяно и не намерены мешать вашим торговым операциям. Не нужно нас опасаться.
— Я знаю. Там, где люди Земли, там безопасность и мир. — Серв покосился на хапторов и склонил голову. — Я тоже рад встретиться с вами взглядом. Простите, что был невежлив и сразу не приветствовал вас с должным почтением. Моя вина выше лун Куллата. — Он приложил к груди узкую четырехпалую ладошку и представился: — Первый Помощник Торговца с корабля «Айлил».
— Почему не сам Торговец? — недовольно пробормотала Алиса.
— Зато этот такой хорошенький! — отозвалась Обна Шета. — Глаза и ресницы… ах, какие ресницы! Интересно, может ли он…
— Нет! — отрезал Тревельян. — В этом смысле сервы бесполезны! И, ради Великой Пустоты, замолчите обе!
Серв и впрямь был хорош: огромные серые глаза, вытянутые к вискам, тонкие черты лица, хрупкая грациозная фигурка. Поверх облегающего комбинезона — мантия из легкой ткани, отливающей то темно-синим, то лазоревым. Длинные светлые волосы падали на плечи, серебряный обруч охватывал их, над ухом поблескивал крохотный шарик — должно быть, записывающий прибор. «Несомненно, важная личность, — решил Тревельян. — Хотя и не такого высокого ранга, как Первый Регистратор, с которым я встречался в былые дни».
Он назвал свое имя и имена спутников. Потом промолвил:
— Вы прилетели в неподходящее время, Помощник. Местное светило со всеми его планетами оказалось на пути газового потока, выброса из галактического ядра. Правда, мы приняли меры, чтобы его отразить, операция пока идет успешно, и я надеюсь, будет успешной и впредь. — Ивар сделал паузу. — Но все же этот мир объявлен зоной повышенной опасности. Вам известно об этом?
Серв никак не отреагировал — лишь взметнулись веера ресниц да чуть потемнели глаза. В ментальной волне, пришедшей от него, не замечалось страха, только доброжелательность, безмятежный покой и слабый отзвук тревоги, когда он посматривал на хапторов.
Кажется, он уверен, что Лиане-Секунде ничего не грозит — ничего такого, что стоило бы упоминания.
— Вы знаете об этом? — повторил Тревельян. — Конечно, угроза гипотетическая, и я полагаю, наш флот справится с нею. Но все же…
Помощник Торговца взмахнул руками, его мантия взметнулась, вспыхнув голубыми искрами.
— Мы посещаем этот мир тысячи лет. Задолго до того, как я увидел свет и тьму, мы уже были на планете лльяно, исполняя волю и приказ Хозяев. Здесь ничего плохого не случается — никогда, никогда! Тихий мир, спокойный, неизменный, с ясным небом и теплым солнцем… И так будет, пока не истает время и не расточатся звезды.
Последняя фраза означала вечность или столь большой период времени, что его конец был неопределенным. Такого оптимизма Тревельян не разделял, твердо зная, что всему на свете, от звезд и планет до живых созданий, отмерен срок, который можно исчислить, не ссылаясь на вечное и неизменное. Ему казалось, что сервам это понятнее, чем людям и хапторам — ведь их жизнь была очень долгой, и значит, они видели больше перемен, происходящих в любом из обитаемых миров Галактики.
Или это их не интересовало, как факт, не связанный с существованием Хозяев?.. В астроидах лоона эо ничего не менялось, ни в астроидах, ни в Розовой Зоне, ни на торговых кораблях, и это могло породить у сервов странные иллюзии.
Вечное и неизменное относились к философским категориям, и для обсуждения таких вещей, а также иллюзий больше подходил Первый Регистратор, а не Помощник Торговца. Решив не спорить с ним, Ивар произнес формулу пожелания успеха и осведомился, не хочет ли гость осмотреть станцию?
Серв бросил взгляд на хапторов, моргнул и жестом сожаления приложил к груди обе ладошки.
— Моя благодарность равна вашей доброте, Ивар Тревельян. Но теперь, когда я выразил свое почтение, я должен вернуться к каравану, к другим Помощникам и Надзирающим За Грузами. Континент велик, а нас не так много… Обязанность каждого — выполнять свою работу.
— Полностью согласен, — сказал Тревельян. — Надеюсь, друг мой, увидеть тебя перед отбытием, когда вы сострижете шерсть со всей планеты.
Маленький аппарат умчался к острову. Люди и хапторы, собравшись тесной кучкой, смотрели, как серебристый корпус скользит над тихими водами, словно пытаясь обогнать собственную тень. На лицах женщин застыло мечтательное выражение, словно им явился сказочный эльф или наследный принц из царства фей. Глаза Алисы Виктории увлажнились, на губах играла улыбка, Обна Шета поглаживала край своей багряной мантии и что-то тихо шептала. «Не робот, живой… совсем как живой…» — различил Тревельян.
Сигеру'кшу шумно перевел дух.
— И все же они нас боятся! Этот кирицу'ххе косился на меня… думал, прыгну и разорву его на части! Хрр… Кибер, дурацкая кукла, хохо'гро!
— Не называй его так! — возмутилась Обна Шета. — Он прелесть, милашка, а вовсе не кибер! И одет очень изысканно… его плащ… Что это за ткань? Я хочу такую накидку! Хочу! — Она вцепилась в локоть Тревельяна. — Лучше два, для меня и для твоей супруги, милорд консул. Ей этот цвет будет к лицу!
— Два не обещаю, — сказал Ивар. — Но когда этот парень снова появится, мы его разденем. Как насчет комбинезона? Он тебе тоже приглянулся?
Провидица фыркнула, но руку Тревельяна не выпустила. Оранжевое солнце Лианы неторопливо ползло в зенит, нагревая песок и прибрежные скалы. Утренний ветер стих, море казалось голубоватым зеркалом, на небе — ни облачка, только парят в вышине крылатые хищники-рыбоеды.
Временами то один, то другой камнем падал вниз, выхватывая из воды добычу. Становилось жарко. Ивар ощутил, как знойный воздух сушит горло и на висках выступает испарина.
— Надо бы душ принять, — пробормотал Инанту, вытирая струйки пота.
— И выпить что-то освежающее, — добавил Сирад Ултаим.
— Апельсиновый сок, — поддержала их Алиса. — Ополоснемся, сядем в кают-компании, просмотрим записи, поговорим… Ты ведь, милый, не забыл включить камеру?
— Разумеется, дорогая. Все включено, и ничто не забыто.
Обняв Алису за плечи, Тревельян направился к станции.
Несмотря на зной и духоту, жизнь казалась ему прекрасной: слева — сероглазая красавица-шатенка, справа — брюнетка с темными, как ночь, очами. Нежная плоть под ладонью, блеск женских глаз, чарующий аромат, улыбка, в которой обещание… Все, как в былые времена где-нибудь на Гондване или в венерианской зоне отдыха… безоблачное небо, солнце, море и две прелестные девушки…
Мигнули и погасли огоньки в защитном поле, раскрылась дверь жилого купола, прохладный воздух остудил кожу. В эту секунду Ивар почувствовал: что-то не так. Алиса, прижимаясь к нему, шла легким шагом танцовщицы, но движения Обны Шеты вдруг замедлились и стали неуверенными. Провидица тяжело обвисла на его руке, и, заглянув в ее лицо, он увидел, как женщина бледнеет. Ее зрачки закатились, из прокушенной губы выступила капля крови.
— Сигеру! Пха Сигеру! — крикнул Тревельян. — У нее опять приступ! Помоги мне! Скорее!
Шагнув к нему, археолог обхватил Обну Шету огромными лапами и взвалил на плечо. Затем пробормотал:
— Не самка, а средоточие несчастий… хашшара безрогая… Куда ее? В медблок?
— В ее комнату, — распорядилась Алиса, властно отстранив подскочившего Сирада. — Не мешай, я сама о ней позабочусь! Иди в зал, пей сок и не путайся под ногами! И вы, остальные… — Она оглядела мужчин. — Консул отправится со мною, а вы займитесь своими делами! Всем ясно?
Вздернув носик, она с решительным видом направилась к покоям провидицы. Ивар шел за нею, стараясь не отставать, сзади топотал Сигеру'кшу. Обна Шета свешивалась с его плеча словно мешок, набитый опилками.
— Ее обмороки становятся слишком частыми, — произнес Тревельян в затылок Алисе. — С чего бы? Конечно, у нее имплант, но нет ли в том естественных причин?.. Свяжусь-ка я с трафором, с нашим Гундобальдо… Пусть поищет данные о физиологическом цикле женщин-терукси…
— А смысл какой? — не оборачиваясь, ответила его супруга.
— Не в циклах дело, и ты это прекрасно знаешь. Лучше послушай, что она скажет, когда очнется.
— Ты права, тхара, — кивнул Тревельян и после паузы добавил: — Как всегда, моя ласточка.
Сигеру'кшу удалился, пожелав безрогой хашшара увидеть в снах охапку сена. Ивар и Алиса остались у постели провидицы. Она лежала на спине с закрытыми глазами, ее дыхания не было слышно, но кажется, щеки начинали розоветь. Вдруг веки Обны Шеты дрогнули, ресницы поднялись, и она тихо, но отчетливо проговорила:
— Вина… дайте мне вина…
Подойдя к столу, Алиса наполнила бокал тинтахским. Первый же глоток сотворил чудо: Обна Шета приподнялась, обхватила запястье Алисы и, вытянув губы трубочкой, жадно всосала вино.
— Еще!
Она осушила второй бокал. Капли алого вина текли по подбородку, пятнали платье.
— Ивар… Ты здесь, милорд консул… ты и твоя жена… Вы так добры ко мне… жаль, если придется вас покинуть…
— Не покидай, не надо, — сказала Алиса. — Знаешь, я уже почти смирилась с твоим присутствием.
— Но он зовет меня, и это зов любви… Он сказал, что я ему нужна, что он исполнит все мои желания, станет таким, как я захочу… Он хотел бы унести меня в простор Галактики, где мы будем странствовать вечно, вечно, от звезды к звезде, от планеты к планете… будем любить друг друга и искать тех, кому он обязан жизнью…
Алиса Виктория пожала плечами.
— Если так, отправляйся с ним и странствуй в свое удовольствие. Мы тебя не задерживаем, Обна Шета Тренгар. В чем проблема?
— Он не может улететь, — шепнула провидица. — Его долг… Он обязан находиться здесь, пока его не отпустят.
Бросив взгляд на Тревельяна, Алиса многозначительно приподняла брови.
— Значит, пока не отпустят… Кто?
— Его владыки… его повелители…
«Опять сентиментальные бредни?.. — подумал Ивар, вслушиваясь в шепот провидицы. — Нет, не похоже… Не бредни и не видения грядущего, а нечто иное — контакт с чужеродным существом, обитающим то ли на планете, то ли в каких-то астральных сферах». Догадаться, кто это, было нетрудно.
Он сосредоточился и перебросил ментальную нить к северному континенту. Ивар шел по знакомому пути, ожидая увидеть хаос черных пятен и тусклых огней, мерцающих на периферии нечеловеческого разума, огромной твари без мыслей, без эмоций, без собственного «я», брошенной здесь даскинами. На мгновение тьма окутала его и тут же взорвалась фонтаном искр, летевших будто бы из пустоты. Яркий всплеск, за ним другой, третий… Где-то за вращением этих световых потоков находилось ядро, которое Ивар не разглядел — вспышки слепили его, затрудняя поиск.
Что несли эти сигналы?.. Он попытался разобраться в смеси импульсов, найти нечто такое, о чем говорила Обна Шета. Безуспешно!
Отзвук эмоций он мог уловить, но смысл?.. Что это было — сожаление?.. угроза?.. торжество?.. Возможно, страх одиночества и тяга к контакту?.. Либо призыв, на который кто-то должен был откликнуться — призыв, оставшийся без ответа?..
Ивар оборвал связь. Кажется, его транс длился минут двадцать или больше: провидица уже погрузилась в сон, а Алиса, сидевшая в изголовье постели, смотрела на него, то стискивая, то разжимая кулачки. Ее глаза были огромными.
— Что ты видел, Ивар? Что почувствовал?
— Он пробудился, тхара. Наш приятель с северного континента. — Тревельян провел по лицу ладонью, будто желая стереть ментальные фантомы. — Он бодрствует — весь или значительная часть его разума. Причина мне непонятна. Когда мы улетали с Ххешуша, эта тварь спала.
— Он бодрствует и посылает ей видения? — Алиса бросила взгляд на Обну Шету.
— Это не исключено. Но зачем? — Ивар покачал головой. — Я не смог получить ясного ответа. Неясного, впрочем, тоже.
Алиса сплела пальцы на колене. Губы ее дрожали, в глазах билась тревога.
— Хочешь снова уйти в транс? Связаться с ним?
— Нет, милая, не хочу. Думаю, это бесполезно. Я не умею читать мысли, а на эмоциональном уровне он не поймет моих вопросов, а я — его ответов. Такая информация слишком расплывчата и неконкретна.
— Но Обна Шета его понимает.
— Или ей так кажется. — В свой черед он посмотрел на спящую женщину. Затем произнес: — Нужно говорить с ним. Говорить! Вспомни, что сказано у Йездана: нет прочнее моста, чем сложенный из слов.
— Говорить? Но как? Ты фантазируешь, милый!
— Немного фантазии не помешает. — Тревельян взял ее руку, погладил пальцы и, снимая напряжение, поцеловал ладонь. — Идем, тхара! Наша великая провидица спит, и мы тоже нуждаемся в отдыхе. Что ты мне предлагала? Сядем в кают-компании, выпьем сока, посмотрим записи… Но главное, поговорим! Есть о чем, не так ли?
* * *
В седьмом часу ночи Тревельян покинул свой жилой отсек. Алиса спала, разметав по ослепительно белой подушке каштановые локоны, спали хапторы и люди, кольцевой коридор был тихим и пустым. Осторожно ступая, он добрался до второго шлюза и вышел во двор. Не включая свет, оглядел небо с сияющим потоком Млечного Пути, вдохнул прохладный ночной воздух и зашагал к ангару. Створки ворот разошлись перед ним.
Блок, где хранились копии лльяно, встретил Ивара мягким мерцанием световых панелей и гулкой тишиной. Вдоль стен поблескивали хрустальные цилиндры с застывшими в них фигурами, пасти копий были приоткрыты, глаза широко распахнуты, и казалось, что вся компания манекенов взирает на пришельца с каким-то хищным интересом. На всякий случай Тревельян вызвал двух роботов и заблокировал двери. Потом пробормотал:
— Ну, любезные, пусть будет ваша шерсть длинна, а когти остры… Кто тут у нас самый шустрый? И самый разговорчивый?
Тишина была ему ответом. Впрочем, иного он не ожидал.
Связь! Нужно установить связь!
Ментальная нить соединила его с разумом древней твари.
Некоторое время Ивар всматривался в открывшуюся картину, в потоки импульсов-искр, что вспыхивали в темноте, блуждая среди сгустков мрака. На этот раз он смутно разглядел ядро — точнее, бесформенное световое пятнышко, порождавшее искры и словно направлявшее их движение. Другой активности пока не замечалось. Большая часть этого странного разума по-прежнему дремала, только один из мыслящих кластеров бодрствовал. Самый главный, воспрянувший от сна по сигналу тревоги?.. Или его пробуждение было делом случая?..
Не пытаясь угадать, Ивар послал видение: отсек с неподвижными мохнатыми лльяно, блеск прозрачных цилиндрических контейнеров, а в середине их круга — изображение человеческой фигуры. Пятнышко света, которое он счел разумной сущностью, ответило яркой вспышкой и фонтаном огней. «Кажется, любопытство», — решил Тревельян, уловив неясную эмоцию.
Затем он представил другие картины: раскрытый контейнер, копия, что спускается из него, шлюз жилого купола и коридор с тремя псевдолльяно, ковыляющими навстречу Алисе.
— Прошлый раз ты до них добрался, — промолвил Тревельян. — Значит, можешь, если захочешь. Ну так приходи, поговорим! Несколько слов тебе уже известны, а другие я подскажу.
Он ждал, озирая содержимое цилиндров. Два универсальных робота застыли за его спиной. Их лицевые панели с выступающими по бокам сенсорами были бесстрастны, будто отшлифованные водой и ветром валуны.
Ивар ждал. В какое-то мгновение ему почудилось, что в зрачках одной из копий мелькнул и погас огонек. Однако манекен не шевельнулся и с места не сдвинулся.
«Предположим, — думал он, — тварь желает общаться не с ним, а только с провидицей-терукси. Я мог бы послать ее изображение, ее визуальный облик, но это ничего не даст — тот, с кем он пытался говорить, воспринимал ментальный спектр Обны Шеты, а его не подделаешь. К тому же не исключалось, что ее слова о зове любви, исполнении желаний и вечных странствиях в Галактике всего лишь фантазии мечтательной натуры. Реальность могла быть иной — возможно, это создание питает к Обне Шете не больше интереса, чем к лунам в здешних небесах».
Невольно Ивар представил эти спутники Лианы — Желтую луну, что первой восходит над горизонтом, и четыре серебристых, тянущихся вслед. Видение было таким отчетливым, словно он находился не в ангаре, а под открытым небом. Лунный караван мелькнул в его сознании, проплыл над головой и с тихим шелестом растаял в темноте.
С шелестом?..
Стенка контейнера сдвинулась, и псевдолльяно ступил на пол отсека. Его глаза мерцали, когтистые лапы вцепились в шерсть на бедрах. Он покачивался, с трудом сохраняя равновесие.
— Песашш… — проскрипело существо, пытаясь то ли опробовать голос, то ли справиться с непослушной глоткой. — Песашш, пессаш, пейзаж… унылое место… кто сотворил?.. кто, кто?..
— Я, — произнес Тревельян в радостном возбуждении. — Место мое, и все здесь сделано мною. Кстати, не такое уж оно унылое.
Ожившая копия слушала, уставившись на него маленькими блестящими глазками.
— Сотворил, сделал, выполнил, произвел… — снова раздался скрежет, так непохожий на певучую речь лльяно. — Творец, творящий, творитель… Владыка? Тот, кто вернулся? Подтверждение?
— Подтверждения нет. Здесь владыка, но не вернувшийся. Новый владыка, — сообщил Ивар. — Говори со мной. Кто ты?
— Существо, создание, творение. — Пауза. — Это существо может говорить. — Пауза. — Обладает словами.
— Откуда? Узнал от меня?
— Отрицание. Другая связь, соединение, контакт. Узнал от другой связи. Много слов. — Пауза. — Но слова не такие.
«Другая связь — Обна Шета, понял Тревельян. — Разговорчивая! И что она ему наговорила?..»
— Не такие слова. Требуется уточнение, — произнес он.
На секунду или две псевдолльяно замер, словно в раздумье, потом запрокинул голову и испустил протяжную трель. Хлынули звуки — бурный стремительный поток, в котором слово догоняло слово, сливалось с ним, превращая сказанное в невнятную скороговорку. Не улавливая смысла, Тревельян, однако, понял, что слышит речь терукси. Разумеется, терукси! Родной язык Обны Шеты, запечатленный в ее сознании…
— Хватит! — промолвил он. — Я пойму другие слова, если ты будешь говорить медленнее. Скажи, в чем твоя цель? Зачем ты здесь?
— Цель, — повторило существо, опять на земной лингве. — Цель, долг, назначение… Защита. Защита и сохранение жизни.
— Защита от чего?
Тишина. Потом:
— Нет терминов. Нет информации. Другие знают.
Тревельян снова коснулся сгустков мрака, среди которых сияло светлое пятнышко. Его мысль была властной и мощной.
— Я — владыка, новый владыка, — произнес он вслух. — Новый Повелитель Пустоты! Это понятно?
— Подтверждение, — послышалось в ответ.
— Вот мой приказ: я желаю выяснить, почему требуется защита? Спроси у других, если не можешь ответить сам.
— Другие в стазисе. Активировать их?
«Слишком рискованно», — подумал Ивар. Панорама Ххешуша раскрылась перед ним; он снова увидел, как под могучим напором трескается лед и взмывает в воздух фонтан черной жидкости, превращаясь в грозящее небу копье. Слишком рискованно! В конце концов, есть масса угроз для планетарной жизни, понятных и давно известных: оледенение, вулканы, падающие астероиды, а теперь еще и поток… Можно не любопытствовать, не осложнять ситуацию.
— Активировать не нужно. Приказ отменяю, — промолвил он. — Конец связи.
Глаза манекена погасли, он беззвучно повалился на пол.
— Убрать на место, — велел Тревельян роботам. — Останьтесь здесь и наблюдайте. Если кто-то зашевелится, из ангара не выпускать, а сообщить мне.
Он вышел во двор и бросил взгляд на небо. Пять лун плыли в вышине, словно странники на Млечном Пути, пересекающие из конца в конец звездную реку.
