У пульта Решетки снова был Винтер. Почему-то он представлялся куратору высоким и сухопарым, с острым ястребиным лицом, похожим на Шерлока Холмса; иногда он рисовал в своем воображении тощую фигуру командора, застывшего под прицелом лучевых метателей. Или его пункт связи – в Варшаве, Киеве, Афинах, черт знает где – обходился без лазеров? В конце концов, все бывает: взбесятся проклятые штучки, плюнут огнем, и Система лишится ценного работника…

Мрачно ухмыльнувшись, куратор покосился на стволы лучеметов, что глядели ему в лоб, и набрал на клавишах:

«Группа агентов категории С расширена до девяти человек».

Почти сразу же в блеклой голубизне экрана Решетки всплыл ответ:

«Принято».

«Повторно прошу санкционировать исследовательские работы с феноменом Д. Расширенный штат агентов позволяет приступить к его активному изучению».

«Отказано, – ответил Винтер. – Сомневаюсь, что это целесообразно».

Куратор чертыхнулся. Пальцы сами собой отбарабанили:

«Причина отказа?»

Такой же вопрос он задавал в прошлый раз, и ответ не заставил себя ждать:

«Не сообщается. Вы проявляете излишнюю настойчивость».

Разумеется, сомнения Винтера были ему понятны. Осторожнось, осторожность, и еще раз осторожность! Доктор работал на Систему не больше года, и до сих пор все шло хорошо, но кто знает, к чему привело бы вмешательство в его дела? Скажем, сохранит ли он свой поразительный дар, обвешанный проводами и детекторами ментоскопа? И что произойдет с людьми, посланными в фэнтриэл, если попытаться вскрыть защитное поле? Проникнуть в ту радужную дымку, которой Доктор окружал странников-сновидцев? К примеру, что случится, если ввести в нее датчик?

Риск был слишком велик. Пока что Доктор исправно трудился, разыскивая воображаемые клиентами миры, и даже если они и не являлись реальностью, в каждом десятом удавалось обнаружить нечто ценное и вполне вещественное – такое, как Решетка или Страж. Куратор это понимал; его раздражала не суть сказанного Винтером, а скорее безапелляционный тон приказа. Его ставили на место, словно мальчишку! Такого он не любил.

«Сообщаю свое мнение по данному вопросу. Мы действуем вслепую, используя способности Д и фантазии клиентов. Мы выжали эту линию досуха. Необходимо серьезное теоретическое исследование феномена».

Винтер был терпелив и выслушал его до конца. Затем экран мигнул, и на нем появилась фраза:

«Теории меня не интересуют, только факты. Надежные факты и новые находки».

В каком-то смысле он прав, подумал куратор; с точки зрения человека Запада, надежные факты всегда предпочтительнее самых мудрых теорий. В России же всегда было наоборот. Теоретически тут знали все: как править страной, как сровнять горы и осушить моря, как осчастливить всех и каждого, как повернуть реки вспять и вырастить цветы в пустыне. Знали, но не считались с реальными фактами, а потому и пришли к прозябанию и скудости.

Правда, к российской части Системы это не относилось. Система имела статус международного союза, для которого не жалели ни средств, ни людей, при всем том, что истинные ее цели были ведомы лишь двадцати-тридцати политикам. Без них, к сожалению, не удавалось обойтись, ибо политики ведали деньгами, а Всемирная Организация Разоружения поглощала поистине невероятные средства.

Этот официальный орган, «крыша» и дымовая завеса Системы, упоминался в прессе не иначе как ВДО, что являлось калькой с английской аббревиатуры «World Disarmament Organization», поскольку русская ВОР выглядела слишком одиозной. Однако, по мнению куратора, она лучше отвечала сути дела, ибо семьдесят процентов средств, щедро отпускаемых ВДО правительствами крупнейших держав и Комитетом по разоружению ООН, перекачивались в Систему. Чего стоил один лишь проект со «Спайерами» и десятками наземных пунктов связи! Считалось, что эта глобальная сеть предназначена для контроля за поверхностью планеты и поиска нелегальных ядерных арсеналов, но ее электронные очи гораздо чаще глядели в космический мрак, чем на голубую Землю.

Внезапно он обнаружил, что Решетка безмолвствует: видимо, Винтер ждал реакции на свою последнюю отповедь. Какой тут полагался ответ? Для человека военного – а в этом качестве куратор пребывал уже больше трех десятилетий – альтернатив не существовало. Его пальцы коснулись клавиатуры, набрав лишь одно слово:

«Слушаюсь».

«Продолжайте доклад», – передал Винтер. «Агент С.05, из недавно сформированной группы инструкторов, вероятно, обладает способностями дайнджера».

«Вероятно – или обладает?» – Как всегда, Винтер добивался четких формулировок.

«Обладает», – ответил куратор, с раздражением шевельнув бровями.

«Данные о нем? Только покороче».

«Двадцать восемь лет, бывший военнослужащий, Международные силы быстрого реагирования, отличная физическая подготовка, боевой опыт, высокий ай-кью, по образованию историк, – отбарабанил куратор; потом, после небольшой паузы, добавил: – Надежен, инициативен, смел. Любопытен, но умеет это скрывать».

«Любопытство не порок, – мелькнуло у него в голове. – Главное – не демонстрировать его всем и каждому». Ему вспомнилось, каким взглядом эс-ноль-пятый пожирал фотографии древних руин, обнаруженных в Эгонде, в двадцать седьмом фэнтриэле, – тех самых развалин, где Сингапуру удалось разыскать Решетку. Да, глазастый парень этот Скиф! У такого муха меж пальцев не проскочит! Только что полезного найдет он в примитивном мире, где звенят мечи и скачут полуголые разбойные девицы? В реальности, где нет транспорта быстрей коня? Где зажигалка – чудо, компас – магия, а гранаты и «шершень» – не иначе как Божья кара?

Тут куратору припомнилось, что у путников Амм Хаммата, официально зарегистрированного как сто семнадцатый фэнтриэл, нет уже ни гранат, ни огнестрельного оружия. Скиф, конечно, крепкий парень, но вряд ли он доволочет до берега и клиента, и свой мешок… Да еще в бурю… Ну, что ж, поделом финансисту! Что хотел, то и получил! А пускать его с автоматом в седую древность нельзя, никак нельзя… Хоть и примитивный мир, да неизвестно, на что может сгодиться, а потому лучше там не светить…

Подумав об этом, он ощутил привычное раздражение – из-за нелепых фантазий последнего клиента, нынешнего подопечного эс-ноль-пятого, из-за жутковатых пророчеств «слухачей», загадочной истории с троицей зомби и странных недомолвок Марка Догала, верного партнера и компаньона. Ну, о зомби и Догале еще предстояло доложить, а вот что касается запросов торгового князя… Его неизменно тянуло в странные края – то в архаические миры, где царили матриархат и колдовство, то в места, населенные кровожадными ведьмами, охочими до телесных утех, то в реальность крылатых гипнофедингов. Он, вне всяких сомнений, обладал удивительной фантазией, и странствия, совершенные им с Сентябрем и Самураем, принесли кое-что ценное, кроме ссадин, синяков и довольно опасных эскапад, к коим куратор относился весьма неодобрительно. Временами ему казалось, что с этим княжьим отродьем возиться не стоит, что во всех воображаемых им мирах смысла не больше, чем в луковой шелухе, однако новые находки опровергали сей скепсис. Впрочем, тут он и поделать ничего не мог, ибо вопрос о выборе той или иной сновидческой реальности, даже самой необычной, был давно решен и не подлежал обсуждению: любые капризы перспективных клиентов полагалось выполнять беспрекословно. В конце концов, они лучше знали, что им нужно, и Система питалась крохами этого знания.

В голубизне экрана повисла очередная фраза. Сейчас Винтер интересовался тем, какое применение могут найти необычные таланты эс-ноль-пятого.

"Предполагаю привлечь к операции «Blank», – сообщил куратор.

«Что-нибудь нащупали?»

«Да».

«Настолько опасное, что требуется содействие дайнджера?»

Куратор хмыкнул и, тыкая толстым пальцем в клавиши, набрал:

«Береженого Бог бережет».

«Мудрая мысль, – констатировал Винтер. – А теперь сообщите подробности».

"Синельников, журналист, псевдоличность, задействованная в розысках странных и в операции «Blank», подвергся нападению.

Нападающие: трое мужчин, непрофессионалы, реакция слегка замедленная, очень сильны, невосприимчивы к боли – на уровне эндовиатов. Вооружение: электроразрядники ' нестандартной формы и размера, напоминают гибкие палки или хлысты метровой длины. Отмечаю аномальную сопротивляемость нападавших физическим воздействиям. Возможная причина нападения – статья Синельникова об интересующих нас субъектах из слоя «лишних людей».

«Аномальная сопротивляемость физическим воздействиям? Поясните подробнее».

Куратор снова хмыкнул и принялся набирать ответ:

"У одного из нападавших была раздавлена грудная клетка.

Переломы десяти-двенадцати ребер, наверняка пробиты легкие и печень, обширное внутреннее кровотечение, болевой шок.

Однако он не умер. Сообщники увели его. Подчеркиваю: увели, не унесли. – Он подождал немного, шевеля пальцами над клавиатурой, и добавил: – Предложение: кодировать таких субъектов термином «зомби».

«Зомби. Принято, – передал Винтер. – К следующему сеансу связи будет подготовлена сводка по всем аналогичным событиям. Форсируйте операцию „Blank“. Что еще?»

«Имеются тревожные сообщения от „слухачей“. Некоторые клиенты проявляют излишнее любопытство. Расспрашивают проводников».

Реакция Винтера была незамедлительной. В бездонной голубизне Решетки возникло:

«Предмет их интереса?»

«Доктор, – ответил куратор и повторил: – Доктор».

Связь прервалась; вероятно, командор Восточно-Европейской цепи переваривал это сообщение. Наконец он откликнулся:

«Подозреваете утечку информации? На каком уровне?»

На каком уровне! Многого хочешь, подумал куратор. Кое-какие сведения об экспериментах Доктора могли просочиться в сводки Системы, регулярно направляемые главам правительств, а у политиков, как известно, языки без костей. Но нежелательная информация могла распространяться и через клиентов, например, при содействии той рыжей красотки или недавней дамочки, что отправлялась покататься на слонах. К сожалению, куратор не мог прервать контакты с подобной публикой, ибо первый же отказ клиенту разрушил бы имидж «Надежного спасения». Фирма сия являлась чисто деловым предприятием: за деньги она отправляла кого угодно куда угодно. Отказ означал бы. что «Спасение» преследует некие собственные цели, подбирая нужных людей и отказывая ненужным, а такие слухи были совершенно ни к чему. Кроме того, как отсеять нужных от ненужных? Иногда странствия в Мир Снов требовали не только фантазии, но и раскрепощенного подсознания, а такой фактор предварительной оценке не поддавался. Случалось, что бесперспективные на первый взгляд клиенты воображали такое!..

Похоже, он раздумывал слишком долго; экран мигнул, повторяя запрос Винтера.

«Утечка возможна всегда, – ответил куратор. – Мы работаем не в вакууме».

«Разумеется, – согласился Винтер. – Итак, ваши предложения?»

Предложения у куратора были. Прежде всего он собирался разобраться с Догалом – нагрянуть к нему домой и вытрясти из компаньона душу. Его не оставляла мысль, что Догал как-то причастен к нападению, если не прямо, то косвенно. Он что-то знал! Или подозревал… И куратору хотелось быть в курсе сих подозрений. Весьма вероятно, они прояснили бы два вопроса, ответов на которые у него не имелось: кто откликнулся на статью Синельникова и что собирались сотворить с автором оного опуса? Стоило прислушаться и к мрачным пророчествам Монаха относительно Сфер Вышних и Горних, демонов злобных и зверей алчущих. Сейчас разумно было бы выдвинуть вперед Синельникова – пешку, готовую сделаться ферзем, – и посмотреть, что предпримет неведомый противник. Вдруг из тумана высунется шестипалая зеленая рука и ухватит журналиста за шиворот? Самое время ее и словить…

Словить бы!

Куратор, человек в годах, свои возможности оценивал трезво и знал, что в игре в жмурки роль ведущего ему не слишком удавалась. Вероятно, потому, что большую часть своей сознательной жизни он никого не ловил, наоборот, его ловили. Без малого четверть века довелось провести ему в краях заокеанских, выступая то под личиной Боба Джонсона, то под маской Джона Робертса, так что в прятках он был лучше искушен, чем в розысках. Тем не менее его считали асом, одним из лучших специалистов, так что перевод в Систему явился вполне закономерным завершением его карьеры разведчика.

Хмуря густые брови, куратор глядел на экран, в который раз пытаясь представить лицо человека, замершего по ту сторону Решетки – в Варшаве, Киеве, Афинах или черт знает где. Он никогда не видел командора Восточно-Европейской цепи, но вполне вероятно, что десяток лет назад Винтер, агент ЦРУ или британской Эм-Ай, ловил Джона Робертса, агента ФРС. Теперь же они было заодно, впряженные в тяжкий фургон, катившийся куда-то в тумане, торивший зыбкую тропу в неведомое будущее. «Что ж, в служении друг другу обретем мы истину», – подумал куратор, слегка перефразировав древний девиз.

Его пальцы коснулись клавиш.

"Предложения:

пункт 1 – активизировать деятельность Синельникова;

пункт 2 – проследить реакцию".

«Принято, – ответил Винтер. – Хотите вызвать огонь на себя?»

«Да».

«Помните о риске. Помните о том, что безопасность объекта Д на вашей ответственности».

«Теперь у меня есть дайнджер».

«Хороший дайнджер – большая ценность. Но он предвидит лишь те опасности, что грозят лично ему».

«Это касается дайнджеров, с которыми мы имели дело прежде, – набрал куратор. – Возможно, они бывают разные? Что мы о них знаем, в конце концов?»

"Не больше, чем о всех остальных, – согласился Винтер. – Вы правы; изучение этих феноменов только начинается.

Последовала пауза, словно командор размышлял над следующей фразой. Затем по экрану поползли строки:

– Используйте вашего дайнджера, но не сразу – истина может шокировать его. Пусть привыкнет".

«Он крепкий парень, с на редкость устойчивой психикой», – сообщил куратор.

«Все равно не спешите. И помните: ваша главная задача – объект Д. Продвигайтесь в этом направлении медленно и осторожно. Не форсируйте событий».

Куратор усмехнулся и набрал:

«Слушаюсь».

«Принято. Вам нужна помощь? Люди?»

«Нет. Обойдусь своими силами».

«Информация?»

"Желательно получить сведения о новом наркотическом средстве, известном под названиями «года», «эрмитаж», «лувр», «прадо».

Надежных данных по этому вопросу не имею. Слухи, домыслы, сплетни".

«Подозреваете, здесь что-то нечисто?»

«Да».

«Вся имеющаяся информация будет вам предоставлена», – сообщил Винтер.

Затем последовала пауза, довольно длительная, с минуту или две, и на экране возникло то, чего куратор никак не ожидал:

"Желаю успеха, коллега.

Конец связи. W.".

Решетка мигнула; многоцветные сполохи пробежали по экрану, словно смывая блеклую голубизну; затем на фоне тающей бирюзовой дымки обнажилось причудливое переплетение серебристых проволочек. Зрачки лазеров померкли, мелодично прозвонил пульт с принтером и клавиатурой, и куратор запечатал его, сунув в прорезь пластинку Стража. Не слишком удачное название, промелькнуло в голове; этот квадратик металла охранял не столько его, сколько шкафы, замки и двери, за коими хранилось имущество звена С. Но охранял надежно – любая попытка проникнуть в арсенал, в камеру связи или в бронированный сейф на третьем этаже вызывала немедленную реакцию.

Куратор сошел с белого круга и направился к лифту. Пора приниматься за Догала, подумал он, с сопением втискиваясь в крохотную кабинку. Догал, Догал! С чего бы тебе любопытствовать, как пахнут зомби? И намекать на продолжение сей истории?

В щели Опознавателя промелькнул фиолетовый блик, и кабинка тронулась с места.

Вернувшись к себе, он с минуту разглядывал телефон, соображая, не позвонить ли Догалу, затем покачал головой. Нет, рано! Всякому овощу полагается дозреть… К тому же он собирался нанести визит компаньону не в одиночестве, а с кем-нибудь из новых агентов, желательно со Скифом, пребывавшим сейчас в мирах иных. Во-первых, парню пора приобщаться к серьезным делам, а во-вторых… Во-вторых, дайнджер в качестве спутника был предпочтительней даже таких испытанных бойцов, как Сентябрь, Сингапур и Самурай.

Он приоткрыл дверь, велел секретарше ни с кем не соединять и вернулся к столу. Расстегнул рубаху, вытащил пластинку Стража и, сопя, склонился над сейфом. Нижняя дверца чуть слышно щелкнула, откинулась в сторону. Куратор запустил руку вглубь, нашарил стопку плотно набитых пакетов, вытащил их, вытряхнул содержимое на стол.

Снимки… Цветные фотографии… Они рассыпались многокрасочным плотным веером – десятки, сотни изображений чужих миров, загадочных фэнтриэлов, в которых странствовали его агенты. На одних – развалины древних поселений, выветренные бурые скалы, морская гладь, бесплодные пустыни, безлюдье, тишина… На других – человеческие лица и фигуры, удивительные одежды/непривычные здания, бурлящие жизнью города, птицы, звери… Животные зачастую выглядели странными, но люди, если не считать крылатых шшадов и обитателей еще нескольких фэнтриэлов, почти ничем не отличались от землян, и было трудно свыкнуться с мыслью, что все они – чужие. Чуждые создания, рожденные под чужими солнцами, вскормленные плодами чужой земли…

Однако ничего страшного в том не было. Ведь все эти существа обитали в фэнтриэлах, а значит – скорее всего! – являлись продуктом воображения, но никак не объективной реальности. Сейчас куратору не хотелось размышлять о том, можно ли запечатлеть фантазии на фотопленку и можно ли доставить из Мира Снов нечто вещественное; эти вопросы, мучившие его не первый месяц, он отмел в сторону, как сухие прошлогодние листья. Сейчас он раздумывал над другим – над тем, что чужаки, неземляне из полусотни обитаемых миров, не внушают ему ни страха, ни отвращения, ни тревоги. Быть может, потому, что он воспринимал их как сонные миражи, фантомы, не существующие в действительности?..

Нет! Не только из-за этого!

Те чужие ничем не грозили Земле. Они не пытались тайно или явно проникнуть в земной мир, они не маячили неясными тревожными тенями в сером тумане, они не заметали своих следов в опавшей листве и, уж во всяком случае, не пытались подсылать эндовиатов-зомби к неугодным журналистам. А потому, реальные или порожденные воображением, они не представляли опасности – в отличие от тех, других, которых разыскивала Система. От двеллеров, обитателей тумана! Эти иномиряне, бродившие сейчас где-то на Земле, были не просто чужаками – они являлись незваными пришельцами, появившимися на планете с некоей загадочной и непонятной целью. И цель эту, коль они не желали себя обнаружить, полагалось рассматривать как злонамеренную.

Существовал лишь один способ распознать их и защититься от них: не сила оружия, но сила разума, чистого разума, а не его воплощений в научных теориях, формулах, машинах и чертежах. И эта стратегия, избранная Системой, отнюдь не относилась к области непроверенных гипотез и химерических предположений. Был Доктор – человек, способный творить иные миры (или, возможно, дотягиваться до них?), были и другие – «слухачи», улавливающие отзвуки грядущего, были одаренные странной интуицией «механики», «синоптики», целители и дайнджеры, были гипнофединги, умевшие обходиться без сна, были ортодромы, обладавшие поразительным чувством направления, были «тени» и «воины», умевшие скрываться и внезапно нападать, мастера энергетической борьбы, были видящие в темноте, способные управлять внутренними органами, возжигать пламя, чувствовать следы влаги, ощущать бесшумный полет радиоволн. Наконец, поговаривали о людях с совсем необычайными талантами – к примеру, проходящих сквозь стены или долгожителях, чей тайный век измерялся не одним столетием, но до них агенты и осведомители Системы еще не дотянулись. Тем не менее они существовали где-то в необозримом человеческом муравейнике – быть может, в Китае, в горах Боливии либо на Андаманских островах. И если плоть людская и разум таили подобные диковины и чудеса, то среди них могло найтись и нечто иное – то живое орудие, которое разыскивала Система.

Скажем, телепат, настоящий телепат, способный проникнуть в намерения чужих, или одаренный небывалой мощью телекинетик, который мог бы вышвырнуть их вон…

Вздохнув, куратор полюбовался на превосходный снимок шшада с распростертыми трехметровыми крыльями, потом собрал фотографии и принялся рассовывать их по пакетам. Увы, ни могущественных телепатов, ни грозных телекинетиков у него не было; был Доктор, был дайнджер Скиф, был непросыхающий «механик» дядя Коля и еще с полсотни людей, в той или иной мере одаренных странными свойствами и загадочными талантами. Что ж, совсем немало, подумал он, набивая трубку. Даже «слухачи»-трепачи полезны в своем роде… Когда нет твердого знания и надежной информации, пригодятся и смутные пророчества… Лучше уж так, чем брести совсем вслепую!

Он повернулся к компьютеру, протолкнул Стража в приемную щель, вызвал запись сеанса с.Винтером и долго просматривал ее, попыхивая трубкой и хмуря густые брови. Итак, кое-какие активные действия санкционированы командором… Хорошо, отлично! Теперь двинем вперед Синельникова… Подставим этого любопытствующего писаку и поглядим, кто клюнет на сей крючок… Посмотрим, где таятся демоны, Вышние Силы и звери алчущие…

По губам куратора скользнула усмешка, но тревожное чувство, призрак напророченной беды, не покидало его. «Проклятый Монах!» – подумал он, и улыбка его перешла в раздраженную гримасу.