Часть вторая
Глава 1
Ба-бах!!! Удар был такой, что Кай едва не вылетел из своего кресла. Где-то в глубине центрального отсека с глухим стуком лопнула пара газосветных трубок.
– Кажется, теперь этот гад поставил глубину точнее…
– Это была вторая серия, – морщась, словно от хинина, сообщил Лок, сидевший справа от Кая.
– Если сукин сын поставит третью на предельную глубину, – размышлял Кай, – то нас просто вытолкнет из воды. И нырять некуда! Глубина-то, а, – тридцать восемь метров, ну где ты тут спрячешься. Даже если лечь на дно, он нас все равно достанет.
– Давай возьмем восточнее: на предельных оборотах он нас не догонит, – предложил Лок.
– Куда – восточное?! Пока мы обогнем этот чертов мыс, он точно оглушит нас, как котят! Где мы будем ремонтироваться? Ах, как жаль, что у нас нет торпедных аппаратов! Саданули бы сейчас пузырем воздуха вперемешку с дерьмом из гальюна, и эта сволочь решила бы, что мы уже валяемся на дне с полным ртом водички…
По корпусу лодки вновь затанцевали мелодичные, словно касание гитарной струны, модуляции британского гидролокатора «Асдик». Ежась, Кай поглядел на экраны. Настырный эсминец, никак не желавший уходить в Александрию, до которой было рукой подать, качало буквально в трехстах метрах от лодки. Из мелкой ряби зеленой волны над субмариной торчал тонюсенький, чуть толще человеческого волоса, поводок обзорного световода – Кай хорошо видел, как суетятся на корме «англичанина» минеры, готовясь сбросить цепи креплений с новой партии глубинных бомб.
– К дьяволу, – решился он, – будем всплывать. Эй, в отсеках! Прекратить перемещения, всем собраться на верхних палубах: по нас, кажется, будут стрелять. Ну, ничего. Сейчас мы им всыплем…
Лок недоверчиво покачал головой и положил руки на манипуляторы. Где-то под полом зашипели насосы, продувая балластные цистерны, и подлодка лениво двинулась вверх.
– Я пошел, – буркнул Кай, вставая.
В верхней части рубки, под прочным бронепластовым колпаком находился пульт управления небольшой лазерной батареи, смонтированной на узкой палубе судна и поднимавшейся после всплытия. Это оружие было примитивным, оно не выдерживало долгого боя из-за стремительного роста температуры в рабочем контуре, но для борьбы с небольшим судном подходило вполне.
Кай взобрался по узкой и скользкой металлической лесенке, но на самый верх подниматься не стал. Оказавшись в тесном колбообразном помещении, он откинул в сторону почти незаметный в боковой переборке люк и просочился куда-то в темноту. При его появлении отсек осветился неживым голубоватым светом. Кай уселся в высокое жесткое кресло, положил руки на небольшой, плавных очертаний пульт и громко произнес:
– Я готов.
– Я тоже, – ответил ему из-под потолка голос Лока Зоргана.
Перед лицом Кая вспыхнул овальный стереоскопический экран, по которому неслись сейчас сверкающие пенные струи, стекавшие с выпрыгнувшей из воды палубы.
– Дерни рулями, – сказал Кай, – ни черта не вижу.
Лодка подвсплыла еще. Теперь ее палуба целиком вышла из воды и влажно сверкала в золотых лучах утреннего солнца. Кай пошевелил манипуляторами, и почти весь экран заняла серая, пробитая тысячами заклепок, британская сталь – эсминец надвинулся на него своим правым бортом, идеально подставившись под удар. На его палубах царила нервная, близкая к панике суета. Матросы в дурацких блинчатых касках, неестественно жирные из-за своих желтых капковых жилетов, словно муравьи, бегали вокруг задранных в небо щупалец зенитных «эрликонов», из какой-то верхней рубки то и дело высовывалась, размахивая в ужасе руками, фигура офицера без фуражки, со всклокоченной рыжей шевелюрой… Кай хорошо понимал этих людей.
Его субмарина, вышедшая из воды на всю длину своего узкого тела – от носовой «шишки» гидроакустической системы до высоченного, косо уходящего в небо рулевого плавника, под которым сонно шлепали по воде два могучих винта, – была огромна. Она была крупнее любого из ядерных ракетоносцев конца века, не говоря уже о скромных «дизелях»: английский эсминец казался рядом с ней невзрачной серой шаландой. Кай полагал, что эта лодка была создана для плавания в менее плотной, чем вода, жидкости. На эту мысль его наводили непропорционально громоздкие плавники рулей, довольно большой объем адаптационных работ – создатели лодки дышали не кислородом – и еще та медлительность, с которой насосы закачивали воду в балластные цистерны. Ему казалось, что в своих родных морях она погружалась куда легче.
Носовая башня британского миноносца угрожающе зашевелилась, но Кай не спешил. Его губы тронула ехидная ухмылка:
– Ах, молодцы… вам так хотелось острых ощущений! Что ж, сейчас у вас их будут полные штаны. Добро пожаловать на тот свет! Обоими моторами назад, – приказал он Локу.
Шестерка решетчатых труб, поднявшаяся из палубы субмарины перед бронированным плавником рубки, качнулась и выплюнула в блеск средиземноморского утра веер алых молний. Залп с ходу накрыл главный калибр эсминца, выворотив приплюснутую башню из палубы и обрушив ее в море с противоположного борта.
Кай двинул манипулятором и короткими очередями прошелся пониже ватерлинии противника на всем ее протяжении. Выглядело это ужасно. Когда яростно шипящие клубы пара снесло ветром, то стало видно, что лазеры вспороли металл борта, словно то была банка американской тушенки: серая сталь, раскалившись добела, завернулась наружу, обнажив перерубленные шпангоуты и разлохмаченные переборки. Эсминец вспыхнул черным от дыма пламенем загоревшейся нефти и, накренясь, начал быстро погружаться в воду.
– Полный назад, Лок! – приказал Кай, любуясь деянием своих рук.
С палуб эсминца горохом сыпались люди в желтых сосисочных жилетах. Нефть, выливавшаяся из распоротых танков корабля, горела на поверхности воды, и многие прыгали прямо в эту полыхающую пленку, стараясь сразу же погрузиться и отплыть подальше от тонущего миноносца под водой. Кто-то судорожно стаскивал с себя жилет, мешавший ему нырнуть, несколько человек, которым посчастливилось отпрыгнуть с борта за пределы горящего пятна, смешно крутились в воде, сдирая с ног ботинки; Кай ухмыльнулся и вернул лазеры в подпалубный порт.
«Вот так, – сказал он себе, – родилась еще одна легенда о мифическом „супероружии фюрера“. А впрочем, кто им поверит?»
С носа почти ушедшего под воду эсминца спрыгнули двое: один был в мундире английского морского офицера, второй – в каком-то пятнистом буром балахоне непонятного происхождения. Прыгая, он крепко вцепился руками в отодранный где-то спасательный круг, и теперь между ним и офицером завязалась яростная борьба не на жизнь, а на смерть. Офицер рвал круг на себя, человек в балахоне изо всех сил отпихивал его под водой ногами. В конце концов офицеру все же удалось завладеть кругом, и он живо поплыл прочь от тонущего эсминца и нависавшего над водой лоснящегося борта субмарины.
– Будем нырять? – спросил снизу Лок.
– Ага, – апатично отозвался Кай, потягиваясь и разминая слегка затекшую спину.
Заработавшие насосы наполнили субмарину гудением и противной, выматывавшей душу вибрацией. Кай не спешил спускаться вниз, погружение лучше было переждать здесь, так как в ходовой рубке вой и тряска казались ему совершенно невыносимыми.
Тем временем человек в смешном балахоне, покрутив башкой, вдруг изо всех сил устремился к медленно уходящей в воду лодке. Он плыл по-собачьи, напрягаясь как только мог; его поведение показалось Каю забавным, и он прибавил разрешение экрана, желая рассмотреть странного пловца получше. Увиденное заставило его вздрогнуть и сумрачно заматериться себе под нос.
– Лок! – истошно заорал он. – Прекрати погружение и продуй нос в форсажном режиме, быстрее!
Покинув свой отсек, Харкаан молнией взлетел по лесенке, постоял, ожидая, пока гидравлика отомкнет тяжеленный верхний люк, и выскочил на воздух. Он тяжело дышал от возбуждения и чуть не сорвался в море, спускаясь по отлитым в броне рубки выемкам на палубу. Человек в буром балахоне был уже близко. Кай, спотыкаясь на мокром металле, пробежал в нос и распластался возле бугра сонара, размахивая рукой.
– Как водичка, дружище Гюнтер?
Услашав его крик, Больт поднял голову и едва не лишился сознания. Теперь он барахтался под самым бортом лодки, то по пояс выныривая из воды, то погружаясь вновь.
– Это… ты?.. Черт возьми, откуда ты здесь взялся?
– Прекрати кувыркаться! – заорал Кай, вытаскивая из брюк прочный кожаный ремень. – Хватайся!
Больт вцепился в ремень, но сил у него уже не было, пальцы скользили, и тогда Кай, зная, что Лок его наверняка видит, спрыгнул в воду сам. Гауптман обхватил его за плечи и вяло засучил ногами, помогая другу удержать его на поверхности.
– Ты что, ранен? – спросил Кай, чувствуя, что он висит почти мешком.
– А как ты думаешь? – просипел Больт. – Я не только ранен, меня еще и избили час назад. Они дубасили меня так, будто я утопил Британские острова… Кажется, у меня сломаны ребра. Не знаю сколько, но два так точно.
Лок снова включил насосы, заставляя лодку немного опуститься. Наконец трясущаяся палуба оказалась целиком покрыта тонким слоем воды, и Кай смог вытащить на нее своего приятеля. Бурый балахон оказался на самом деле парусиновым полетным комбинезоном, заляпанным в нескольких местах подсохшей кровью. Стоя в воде на четвереньках, Больт тяжело, прерывисто дышал и, похоже, не имел сил подняться.
– Как же они меня били… – всхлипнул он. – Я расстрелял по этому эсминцу половину боезапаса, а потом меня свалили «эрликоны». Эти сволочи выловили меня специальной сеткой и мучили прямо на палубе.
– Какого ж дьявола ты подставился под зенитчиков? – спросил Кай, помогая ему встать. – Ты забыл, чему я тебя учил? Где было твое хладнокровие?
Больт заплакал – молча, лишь крупные слезы текли по синюшно-бледному лицу.
– Моя мать, брат и невеста… все, – простонал он, содрогаясь, – они все были в Гамбурге и погибли при бомбежке. Мне казалось, что я сошел с ума! Нам тогда было очень туго, и Торн не смог дать мне отпуск. Дирк, я так и не поехал на похороны!
Кай протащил гауптмана по палубе и всунул в уже открытую Локом дверь с правого борта рубки, которая вела в шлюзовой отсек, предназначенный для водолазов. Минуту спустя они прошли через трясущийся от работы насосов коридор, миновали ходовой пост, и Кай уложил Больта на свою койку в командирской каюте.
– Куда тебя зацепило? – спросил он, торопливо распаковывая свою личную аптечку.
– В правое бедро, – ответил Больт, приходя потихоньку в себя. – Осколком.
– Давай я сниму твой комбез, и мы посмотрим, что там с твоим бедром… Потом я накачаю тебя виски, и ты уснешь. Для тебя война уже кончилась.
* * *
Вечером, когда лодка уже далеко отошла от африканских берегов и риск нарваться на военные корабли стал невелик, Кай приказал всплыть и отправился будить Больта.
Гауптман спал как младенец, распространяя вокруг себя могучий спиртной дух. Ругаясь, Кай раздавил в каюте оксилитовый патрон регенерации воздуха (этого добра он накупил на итальянской базе в Таранто целый контейнер. С регенерацией на лодке было не очень-то – продавцы, готовившие ее к эсплуатации человеческим экипажем, не сильно озадачили себя этой проблемой, смонтировав не регенераторы, а какую-то непонятную чертовщину, – и Кай после коротких переговоров заключил в Таранто сделку с одним из доковых инженеров) и принялся толкать своего приятеля в бок.
Больт завозился, обильно пустил слюни и раскрыл глаза.
– Где я? – тревожно подскочил он, щурясь на голубой свет плафонов. – Дирк, где мы?
– У меня на лодке, – подсказал Кай. – Ну давай, вспоминай: утром тебя сбили англичане. Потом я утопил их эсминец и поднял тебя на борт… А ты в это время принимал морские ванны… забыл? Ты ж не так уж много и выпил, парень!
Больт сел на койке и с силой потер бледное лицо.
– Странно, – сказал он. – Ничего не болит. Я что, все еще под наркозом?
– Ну, бедро еще пару дней побеспокоит, – пообещал Кай, вытаскивая из узкого шкафчика свой сменный комбинезон с погонами полковника императорских ВКС и эмблемой Саргона на груди, – осколок тебя хорошо порвал. Ну, а что касается ребер – так тебе их и не ломали. Это тебе почудилось. На, одень пока вот это. Ботинки твои высохли, вон они под кроватью. Одевайся, и пошли воздуха глотнем.
– Что это такое? – вытаращил глаза Больт, рассматривая комбез. – Дирк, это – твое?!
– Мое, – вздохнул Кай. – И, пожалуйста, запомни: меня зовут не Дирк, а Кай. Полковник Кай Харкаан, императорские Военно-Космические Силы, ударный легион Седьмая Звезда Саргона.
– Я хочу закурить, – заявил Больт, хватая воздух судорожно распахнутым ртом.
– Ну, не здесь же! У нас и так дышать нечем. Одевайся, и пошли наверх – там и покуришь.
Больт влез в комбинезон и застыл посреди каюты, не понимая, как его застегнуть. Ухмыляясь, Кай провел рукой по его груди и кивнул на ботинки:
– Пошли.
Под прозрачным козырьком брызговика на вершине рубки их уже ждала корзина с фруктами, шоколадом и бутылкой французского коньяка. Кай присел на высокий транец люка, разодрал кожуру спелого банана и зачавкал, любуясь, как далеко на западе оранжевый диск солнца целуется с морем.
– Жри, – предложил он Больту. – Этого добра у меня навалом.
Больт покосился на сверкающий золотом погон, украшавший его правое плечо, потом внимательно осмотрел левый и робко протянул руку к бутылке, торчавшей из корзины.
– Какому императору ты служишь… Кай?
Харкаан задумчиво сплюнул по ветру и вытащил из корзины складные стаканчики.
– Салазару Бесконечному, чтоб он лопнул. Слушай меня внимательно…
…Когда мы вернулись в Берлин, Валерия сообщила мне нечто такое, во что я не сразу поверил. Мой бывший наставник, сенатор Новарра, страстно желал иметь со мной беседу. Та техника, которую Валерия сумела раздобыть при помощи торговцев-мингов, вполне позволяла это сделать. Разумеется, я не стал возражать. Новарра рассказал, что в последнее время несколько его друзей влезли в закрытые галактические архивы и нашли там ответ на тайну природы этого чертова, будь он неладен, лойта. Полностью подтвердилось давнее предположение, что матка и ростки-воплощения – обыкновенные симбионты. Ростки, эти полевые твари, представляют собой нечто вроде коллективного разума, водящегося в постоянном контакте с маткой. Росток не может долго жить вне матки без тела-носителя. Если тело-носитель по тем или иным причинам погибает, росток либо спешно ищет, куда ему влезть, либо, но чаще всего, возвращается домой, в мамашу, для поправки здоровья. В тот самый момент, когда в матку входят сразу несколько ее «деток», она становится видимой и уязвимой. Так что шансы у нас есть… Пока, впрочем, они выглядят довольно бледно, но Лизмор – парень крепкий, и я уверен, что он найдет выход из сложившегося положения. Сам понимаешь, за неполных два месяца много не успеешь. Мы по сей день не имеем внятной информации о связи немецкого и британского ядерных проектов. Ясно, что после Гесса и того, что мы видели, болтаясь на шведском пароходике, они идут параллельно. Но что, как, на какой стадии они находятся – этого мы не знаем. Ничего, узнаем. Главное, что Лери сдержала свое слово и теперь у меня есть чем завалить зверя.
Больт, который битых два часа жевал с обреченным молчанием, вдруг поднял на Кая удивленные глаза.
– Не понял. О чем ты говоришь?
– Да о том, что она доставила сюда мой истребитель. Причем не просто «Дельту», а мой, тот самый! Все эти годы он пылился в толстом брюхе нашего носителя. По приказу Новарры его расконсервировали, приволокли сюда, и сейчас моя красная птичка спит себе в ангаре на Адриатическом побережье, куда мы и возвращаемся.
Больт швырнул в волны банановую кожуру и протянул руку к наполовину опустошенной бутылке.
– Я даже не знаю, что тебе сказать, Кай, – сокрушенно произнес он. – Наверное, ты прав, и война для меня закончилась. Хотя, если честно, мне только сейчас по-настоящему захотелось воевать.
– Это грустно, коллега. Я, например, пришел к выводу, что вся эта мясорубка была мне совершенно безразлична, и вообще – зря я сюда прилетел. Тот самый страх, о котором я тебе рассказывал, он не отпускает меня и поныне, разве что спрятался чуть глубже чем раньше. У меня есть одно оправдание, Гюнтер: я ее действительно любил…
– Она красивая?
Кай погрозил Больту пальцем и горестно рассмеялся.
– Она очень опасная, Гюнтер. Скоро ты с ней познакомишься, и поэтому я говорю тебе сразу: доверять ей нельзя. Если ей это будет выгодно, она сто раз продаст всю нашу славную компанию. Правда, я все-таки надеюсь, что мы с тобой окажемся проворнее, чем эта сволочь в генеральских погонах. Ну, – улыбнулся он, поднимая стаканчик с коньяком, – что вы загрустили, герр гауптман? Вас ждет прекрасная жизнь, полная веселых приключений: Италия, солнце, куча прелестных девушек – и никакой войны.
– Солнце сидит у меня в кишках, – ответил Больт. – Я не отказался бы послужить где-нибудь в Норвегии.
– Ну, это ты крепко загнул, брат-студент. Никакой Норвегии! Вот слетать на Луну – это сколько угодно. А в Норвегию не надо. Если честно, я очень рад, что нашел тебя. С моей развеселой публикой можно подохнуть от тоски. Поговорить, в сущности, не с кем. Я занимаюсь всякой чертовщиной: пью, плаваю в Египет и в Грецию за свеженькими покойничками, которых нам очень охотно продают местные жители, шатаюсь вдоль итальянского побережья и все такое.
Больт поднялся на ноги и опрокинул в глотку свой коньяк, любуясь тянущимся за лодкой светящимся следом. Он давно – наверное, интуитивно – понимал, что его друг Дирк Винкельхок на самом деле совсем не тот, за кого он себя выдает, и поэтому в его душе не было особого смятения. Да, действительность оказалась намного фантастичнее, чем он мог вообразить, но зато теперь гауптман наконец получил ответ на свои вопросы.
– Честно говоря, у меня адски трещит башка, – признался он. – И меня мучит миллион проблем. Но внятно сформулировать я не могу ни одной. Ах-х!.. Вот, например: кто построил эту странную субмарину? Она выглядит как-то очень уж непонятно…
– Ты хотел сказать – не по-человечески, – усмехнулся в ответ Кай. – Совершенно верно. Да, мне неизвестна раса, которая создавала такие корабли. Я как-то не давал себе труда поинтересоваться происхождением не нашей лоханки. Могу только сказать, что она была вычтена очень давно, и те, кто ее сделал, не смогли бы жить на нашей планете.
– Почему? – не понял Больт.
– Потому что они дышали не кислородом, а какой-то другой газовой смесью – теперь уже не поймешь какой, и эту лодку переделали специально для нас. Переделали, кстати, не очень качественно. Могли бы и лучше. У нас проблемы с подводной автономностью – это я тебе говорю сразу, чтобы ты потом не удивлялся, отчего мы всплываем каждую ночь.
– Нужно заряжать батареи?
– Какие, к черту, батареи, тут термоядерные генераторы и огромный запас горючего… Нет. Просто уроды минги, которые готовили лодку для продажи людям, немножко забыли о том, что люди очень любят дышать. У нас тут не регенераторы, а какое-то фуфло – хотя, по идее, цикл замкнутый. Да толку-то… Если проторчать под водой больше суток, у нас глаза за борт повылазят. Понимаешь, – Кай подавил ироничную улыбку, плеснул по стаканчикам новую порцию коньяка, но пить не стал, вдруг задумчиво уставившись на лунную дорожку, плывущую вместе с лодкой по правому борту, – торговцы, которые продали это судно нашим друзьям, зачастую сами не знают происхождения своего товара. Вокруг нас существует огромное количество звездных рас, которые давно миновали пик своего могущества, рассеялись в Бездне и занимаются в основном торговлей – они торгуют разным товаром: товаром, который можно пощупать – то есть товаром в привычном тебе понимании, и чаще товаром иного рода – информацией. Иногда эта информация выглядит как совет, иногда она выглядит как спасение. Та часть человечества, которая покинула Землю и навсегда ушла к звездам, очень долго была оторвана от дорог галактической торговли, наши правители боялись всего непонятного и изо всех сил тормозили движение человеческих миров вперед, заставляя нас сто раз на день изобретать велосипед. Относительно недавно большая часть запретов была снята, и мы смогли выстоять в ряде довольно странных войн…
– Вы перестали изобретать то, что было известно до вас? – резко обернулся Больт.
– В общем-то, да. К тому же эти войны действительно выглядели очень странно, и ты знаешь, среди нашей тупорылой «элиты» по сей день существует немало людей, которые слабо представляют себе уровень грозившей нам опасности. Им кажется, что кровь была пролита даром. Это мнение, кстати, было основной причиной, которая побудила меня пуститься в бега.
– Что-то я совсем ничего не понимаю, – вздохнул гауптман. – Ты налил? Тогда давай пить, а то у меня скоро закипят мозги. Нельзя вот так вот, сразу, вываливать на человека целый воз непонятных ему вещей.
– Верно, – охотно согласился Кай. – Что ж, давай выпьем. У нас будет время для разговоров – и поспорить мы с тобой успеем еще не раз и не два. Прозит!
Глава 2
Мелкая волна, гулявшая по бухте, не вовремя толкнула ялик, и Больт, не удержав в руках край продолговатого пластикового контейнера, шлепнулся вместе с ним на дно суденышка.
– А, черт! – сдавленно выругался он, поднимаясь на ноги. – Кай, что это за дерьмо, в конце концов?
– Покойники, – раздраженно ответил Харкаан. – Что ж еще? Стой уже там, не надо сюда лезть! Держи!
Наклонившись, он вытащил из люка в борту субмарины еще один контейнер. Гладкий пластик мокро блеснул в лунном свете. Больта передернуло: судя по немалому весу, внутри гладкой, очень холодной на ощупь трубы находилось как минимум два трупа. Гауптман встал на цыпочки и с кряхтеньем принял от Кая страшноватый груз; сидевший на веслах смуглый парень поднялся и помог ему уложить контейнер на пар ялика. Выпрямившись, он похлопал Больта по плечу указывая рукой на нависавший рядом с ними влажный борт субмарины.
– Что ты хочешь? – не понял Больт.
– Залазь обратно, – объяснил ему Кай. – Беппо отправляется на берег. Что-то странно, я не пойму, почему нас не встречает сам Кирби. Это на него не похоже – обычно он так радуется каждой новой партии.
– Выясни у этого олуха, – предложил Больт, взбираясь наверх.
– Он немой. Генетический дефект. Не спрашивай меня, что это такое, в твое время о генетике имели весьма смутное понятие.
Вполголоса матерясь, гауптман вскарабкался по выемкам в броне лодки и кое-как примостился рядом с Каем на тесном округлом выступе, расположенном под открытым в борту люком.
– Ужас, – сказал он. – Тебе не казалось, что эту лодку строили какие-то гномы?
– Не думаю, – пожал плечами Кай, – по-моему, они были похожи на нас.
Неровная линия берега казалась в лунном свете странной хаотической свалкой белесых камней. Держась рукой за мягкую полосу уплотнителя, Кай напряженно всматривался вдаль, туда, где над обрывом слабо светились желтые огоньки нескольких освещенных окон. С берега раздалась какая-то возня, мягко хлопнули о воду выброшенные из ялика контейнеры, и в ночной тишине снова заплескали весла Беппо. Кай видел, как несколько коренастых фигур, подхватив на плечи темные силуэты контейнеров, скрылись во тьме, но он готов был поклясться, что Кирби Зоргана среди них не было. Да и в любом случае, придя встречать возвращающуюся с добычей субмарину, он не остался бы на берегу. Его отсутствие наводило на нехорошие мысли.
– Осталось четыре, – нарушил молчание спрятавшийся в глубине грузового люка Лок, – Беппо заберет их за одну ходку.
– А что вы делаете с лодкой? – спросил Больт. – Или она у вас ходит все время, без простоев?
– Мы ее притапливаем, – ответил задумчивый Кай. – Она может управляться дистанционно. Ну, давайте наши потроха! Гюнтер, спрыгни вниз, так будет легче и быстрее. Давай, не спи!
Больт бесшумно скользнул в ялик, чтобы принять из рук наклонившегося Кая новый контейнер. Спустя две минуты с грузом было покончено, и перегруженная лодчонка двинулась в обратный путь. На берегу уже маячили фигуры ожидавших ее носильщиков.
Кай взобрался на палубу, помог подняться Больту и нырнул в боковой рубочный люк. Лодка дернулась: Зорган, добравшийся до ходового поста, запустил двигатели и подал назад, уводя корабль на глубокое место. Кай не спешил задраить дверь. Из темной стенной ниши он достал какой-то толстый тюк, из которого торчала пара коротких весел.
– Я купил в Таранто надувную лодку, – объяснил он Больту свои действия. – Она довольно большая, ее как раз хватит на всех нас.
Выйдя на палубу, Кай развернул резиновый сверток, из которого, помимо весел, выпали два насоса-лягушки. Больт понял его без слов. К тому моменту, когда из рубки появились Лок Зорган и двое высоких парней в итальянских прорезиненных штормовках, лодка была готова. Кай намотал на запястье закрепленный на ее носу шнур и спихнул суденышко в воду. Субмарина была притоплена таким образом, чтобы с палубы не нужно было прыгать: мелкая волна плескалась в десятке сантиметров от основания рубки.
– Пошел, – приказал Кай, и Больт уселся на туго накачанную подушку в корме лодки. Следом за ним отправились матросы. Кай уселся рядом со своим другом, а Лок расположился на носу. Один из членов экипажа взялся за весла, другой оттолкнулся ногой от темного борта субмарины, и они двинулись к берегу.
Когда резиновое суденышко отошло от вытянутого тела подлодки на расстояние сотни метров, Лок едва заметно пошевелился, с силой сжав правую ладонь. Над морем раздался протяжный вздох. Субмарина медленно поплыла вниз: сперва исчезла блестевшая под ясной луной полоса палубы, затем ушел под воду длинный, ниспадающий к корме гребень рубки, и наконец, словно плавник гигантской акулы, исчез высокий черный силуэт руля.
Лок скрестил обтянутые гладким черным трико ноги и устало вздохнул. Кай ответил ему ободряющей улыбкой. За последнее время они стали друзьями, их сплотила совместная работа, муторные подводные вахты и восхитительные вечера, когда всплывшая к ночи лодка неслась по расцвеченному закатом морю, и они сидели под брызгозащитным козырьком и смаковали греческие и итальянские вина. Лок прекратил свои робкие попытки заигрывания, а Кай научился воспринимать его таким, каков он есть, – фигурой странной и полной противоречий, но по-своему симпатичной. Лок был немногословен и предпочитал выражать эмоции своей неподражаемой мимикой. Иногда Кай ловил себя на мысли, что его хитрый прищур может быть более выразительным, чем знаменитые улыбки леди Валерии. Со временем у них сложилась весьма своеобразная манера общения: Кай рассказывал, а Лок тихо улыбался, лишь изредка задавая ему вопросы. Иногда найти на них ответ было нелегко, ибо в душе Лока невообразимым образом сплелись два разнородных типа мироощущения, мужской и женский, он ставил вопрос так, как его могла бы поставить только женщина, но требовал на него ответа, способного удовлетворить мужчину. Рассказывая ему о своей прошлой жизни, Кай вдруг заново открывал ее для самого себя, с изумлением обнаруживая в давно прошедших страстях совершенно новые для себя оттенки; он менялся в лице и все чаще задумывался о том, о чем не думал никогда. Вскоре уже и он привык разговаривать с помощью улыбок…
Нос лодки зашуршал по песку. Матрос сложил весла, спрыгнул в воду и легко вытянул ее на пляж вместе с пассажирами. Лок поднялся на ноги, тревожно огляделся по сторонам, но вскоре успокоенно хмыкнул: от обрыва к ним приближались знакомые фигуры людей.
– Где Кирби? – спросил Кай, выбираясь на песок. – Почему он не явился?
– Кирби застрял в Фодже, – глухо ответили ему. – У них с Норой сломался автомобиль. Они отдали его в мастерскую, приехать должны утром.
Кай чертыхнулся. В итальянской мастерской «Лянчу» могли ремонтировать до второго пришествия, он хорошо знал расторопность и трудолюбие гордых макаронников. Следовало ожидать, что Кирби зависнет в чертовой Фодже по крайней мере на пару суток. У них была еще одна машина – огромный темно-зеленый «Бентли», купленный по случаю у разорившегося римского промышленника, который приезжал в Бари к любовнице, но Кай не любил им пользоваться, не без оснований считая, что такая роскошь может привлечь ненужное внимание. Интересно, подумал он, а что обо всем этом думает великолепная леди Валерия?
Легкая ладонь Лока мягко погладила его плечу. Повернувшись, Кай заглянул в его тревожные глаза и махнул людям рукой, давая знак двигаться.
– Все в порядке, – сказал он Локу. – Устал?
– Да, – тихо ответил тот. – Очень.
– Самое время поужинать и лечь спать. Гюнтер, пошли. Вон те огоньки – это наше скромное жилище.
Подгоняемые теплым ночным ветерком, они прошагали к тускло освещенному дому. Шедшие впереди люди распахнули дверь парадного подъезда и почтительно посторонились, пуская хозяев и их гостя вперед себя. Из стоявшего перед камином кресла рывком поднялась Валерия, одетая в шорты и клетчатую рубашку – так, словно она находилась среди бескрайних полей своей родины. При виде Больта ее глаза потемнели.
– Кого вы привели с собой, лорд Кай?
– Своего друга, миледи. Этот человек будет находиться под моей рукой, и я прошу принять сей факт без каких-либо комментариев. – Каю крайне не поправился ее забытый уже официальный тон, и он решил ответить тем же. – Лери, – добавил он уже без металла в голосе, – он не опасен. Мы вместе летали в Африке, и я знаю его как облупленного.
Валерия свела к переносице брови, но спорить все не стала. Поразмыслив пару секунд, она решилась на примирительную улыбку:
– Как тебе будет угодно. Но помни: отвечаешь за него ты. Вы будете отдыхать?
– Да, но сперва я хотел бы поужинать. Время, как видишь, за полночь. На кухне еще что-то осталось?
Валерии пришлось показать себя хозяйкой. Надо отдать ей должное, она сновала из кухни в холл с весьма милым выражением лица. Кай, усмехаясь, сидел в оставленном ею кресле и наблюдал, как великолепная Лери бегает туда-сюда с подносами и судками. Неожиданно он перехватил задумчивый взгляд Лока: тот смотрел на Больта, который уже сидел за столом, смущаясь и не зная, куда девать руки. Лок глядел на него точно так же, как еще недавно посматривал на Кая. Харкаан незаметно усмехнулся и поднялся:
– Лери, прекращай беготню. Нам хватит. «Что-то ты сегодня добрая, – подумал он. – К чему бы это – сперва этакое ледяное недоумение, а теперь вся эта возня? Не для Больта же…»
Наскоро перекусив, Кай опрокинул бокал белого вина и повернулся к цедившему из крохотной рюмочки Больту.
– Идем, я покажу тебе, где ты будешь жить.
Они поднялись по лестнице на третий этаж, где располагались одноместные спальни. Остановившись перед незанятым помещением, Кай провернул в замке хитрый старинный ключ и впустил своего друга вовнутрь.
– Утром я принесу тебе тряпки, – сказал он. – У нас большой гардероб, я думаю, там найдется что-нибудь для тебя. И вот что… – Сунув руку под пиджак, Кай вытащил массивный плоский «кольт», подарок Лизмора. – Умеешь пользоваться?
Больт слегка побледнел.
– Армейский, – заметил он, вытащив полную обойму. – Зверь… да, нам его показывали. А что?
– А ничего, – буднично ответил Кай. – Это я так, для самоуспокоения. Спокойной ночи. Сортир и подобие душа – там, в конце коридора.
Захлопнув дверь, он спустился вниз, но в холл заходить не стал; миновав короткий коридорчик, через неприметную дощатую дверку вышел во двор. Когда-то эта тесная дыра была замощена крупными неровными булыжниками, но время сделало свое дело, некоторые из них исчезли в неизвестном направлении, и теперь здесь недолго было сломать все, что только можно. Чертыхаясь, Кай обошел пышный цветник Норы, зачем-то оглянулся и потянул на себя высокую дощатую дверь бывшего каретного сарая, построенного заодно с жилищем конюхов. Каретный сарай был велик – велик настолько, что вместил в себя немаленькое тело «Дельты» со сложенным оперением. Вверху, на некоем подобии второго этажа, квартировал и ее владелец. Кай поднялся по шатающейся лестнице, вышел на трескучую от старости галерею, которая вела к его комнате, перестроенной из трех чуланов конюхов, и на пару секунд замер, любуясь остроносой лаково-алой птицей, которая спала всего в нескольких метрах от него.
Сейчас ему казалось, что в просторной рубке истребителя прошли лучшие дни его жизни… Кай скривился, ругая себя за неожиданный приступ сопливости, и открыл дверь своих апартаментов. Повернув на стене рукоять допотопного выключателя, он поморщился: насыщенно-желтый тон слабой электрической лампочки действовал ему на нервы, но с ним все же приходилось мириться. В этом времени приходилось мириться со многими вещами.
«Например, с отсутствием водопровода, – сказал он себе, умываясь при помощи кувшина и медного тазика. – И с неизбежным сортиром во дворе».
Холодная вода чуть подняла настроение. Кай уселся на подоконник, наполовину высунувшись из окна, и раскурил едкую египетскую сигарету. В окнах холла погас свет – Валерия, свалив на кухне грязную посуду, правилась мыться и спать. Лок, судя по всему, уже давно находился в объятиях Морфея.
Сигарета дотлела. Кай бросил ее во двор и приготовился было гасить свет, но тут его внимание привлек едва слышный стон внутренней двери, через которую он покинул дом. Кай осторожно высунулся в окно и, к своему удивлению, узрел леди Валерию, которая тихонько двигалась мимо цветника, явно направляясь в сторону каретного сарая. Сей факт – сам по себе – мог бы выглядеть довольно опасным, но вид, который она сейчас имела, наводил на определенные размышления.
Леди Валерия была облачена в пушистый халат, имевший вопиюще неземное происхождение, ее голова была влажной после душа, но главное – в руке женщина держала высокогорлую бутылку вина.
Кай недоуменно поднял брови. Чего-чего, но уж этого он никак не ожидал. Не зная, как реагировать на увиденное, Кай раскурил новую сигарету. Тем временем шаги Валерии заскрипели на лестнице.
Он распахнул дверь сам, не дожидаясь стука. Номер удался: женщина отпрянула в сторону, по ее лицу скользнула тень легкого смущения.
– Прошу, – сказал Кай, отступая в глубь комнаты. Валерия растерянно улыбнулась и скользнула в дверь, чтобы тотчас же опуститься в глубокое кресло у окна. Там, похоже, ей было куда удобнее.
– Ты так и будешь держать пузырь в руках?
Взяв из ее рук бутылку, Кай молча содрал с горлышка сургуч и подцепил пальцами пробку, самый краешек которой возвышался над стеклом. В свое время этот трюк производил на непосвященных большое впечатление. На тех, кто не знал, что гравитационное поле Саргона чуточку мощнее привычного для человека. Пробка вышла, как всегда, легко, ибо рожденные в старинных саргонских семьях могли бы гнуть ладонями подковы, попадись они кому-то из них.
– Извини, но стаканов у меня нет, – покачал головой Кай. – Придется из горлышка, как когда-то, помнишь?
Разумеется, она помнила. Глаза леди Валерии увлажнились, вдруг став огромными, зовущими за собой темными колодцами. Кай чуть прищурился, гадая, чего она сейчас добивается. В искренность сидящей перед ним женщины он не верил.
Она глотнула вина, протянула бутылку ему, и в этот момент халат чуть распахнулся, дав понять, что под ним на женщине нет ничего. Кай поежился. Это выглядело слишком, слишком естественным. Равно как и поспешное смущение, заставившее Валерию едва заметно покраснеть и торопливо запахнуть свое непослушное одеяние.
– Мы так и будем молчать? – поинтересовался Кай, сделав глоток и возвращая ей бутылку.
– Ты все тот же неисправимый саргонит, – в голосе Валерии мелькнуло нечто, весьма похожее на отчаяние. – Ты решил, что я пришла искать примирения? А ты не думал, что женщина – женщина не забывает ничего. И никогда… Или ты считаешь, что я не способна на обычный, банальный женский порыв?
Кай ответил ей глубоким поклоном.
– Миледи способна превратить в банальность абсолютно все. Я уже имел счастье ознакомиться с этим ее талантом.
– Ты… ты непробиваем!..
– Я?!
Кай слетел с подоконника и вдруг заорал, чувствуя, что срывается, срывается обидно и нелепо, но не имея уже сил сдерживаться:
– Ты помнишь мое отчаяние? Ты помнишь, как все было тогда, тогда, тогда! Тогда, когда я валялся у тебя в ногах, умоляя тебя забрать мою дурацкую жизнь и сохранить мою честь?! Ты помнишь, как красиво ты сыграла свою партию? Ты, наверное, забыла, как лишила меня всего – ты лишила меня даже последней возможности, возможности убить самого себя, потому что это тоже было бы позором! Ты знаешь, через что я прошел? Ты думаешь, меня вылечило время?.. я все забыл? Так знай – я не забыл ничего!!!
Она зарыдала. Но рыдала она не так, как это делают другие женщины. Леди Валерия, пружиной вылетев из кресла, схватила Кая за ворот сорочки и, содрогаясь, притянула к себе его лицо.
– Ты хочешь получить то, за чем ты пришла? – выкрикнул Кай, зверея от ее забытого запаха. – Ты получишь это!
Ударом ладони он сбил ее на пол, в секунду сорвал с себя брюки и упал сверху, откидывая в сторону халат. Она попробовала подняться – он ударил уже всерьез, ее голова глухо бахнула в пыльные доски пола.
– Ты получишь! – крикнул Кай. – Ты найдешь то, что искала, сука!
Валерия перестала сопротивляться. Она лежала, сотрясаемая движениями находившегося сверху мужчины, чувствуя, что сходит с ума, – и менее чем через минуту полурык-полустон, в котором было мало человеческого и уж тем более – женственного, – молнией разорвал вязкую августовскую ночь.
– Прости меня, – прошептал Кай, опуская взлохмаченную голову ей на плечо.
– Я не искала примирения, – ответила Валерия удивительно твердым голосом.
Поднявшись на ноги, она в два глотка допила принесенное вино и толкнула дверь, но вдруг остановилась на пороге.
– Если бы ты сделал это тогда, – произнесла она с неожиданной нежностью в голосе, – все было бы иначе.
Кай замер с полуоткрытым ртом. Искать ответ было бесполезно.
* * *
Ему опять снился снег. Он мчался по редколесью, сжимая ногами твердые бока своего гусеничного снегохода, и в кронах деревьев суетливо мелькали лучи оранжево-золотого предзакатного солнца. Сухой, визжащий морозом снег выглядел фантастически красиво. Он был голубым, призрачно голубым в чаще, где его не жалило солнце, и нестерпимо алым на редких полянах, через которые стремительно пролетала его машина. За короткой округлой кормой снегохода искрился фонтан вздымаемой гусеницами снежной пыли – стоило оглянуться, и мириады частичек живого серебра, несущиеся за снегоходом, преломляли мир в давнюю сказку о Королеве эльфов… Что-то горячее и жгуче-яркое пекло его лицо – Кай застонал, раскрыл глаза и сел на постели, прячась от лучей уже высокого солнца, которое заглядывало в его конуру через распахнутое окно.
Висевшие на стене часы в массивном деревянном корпусе показывали без малого девять. В девять обитатели дома обычно сползались к завтраку. Кай был уверен, что в отсутствие Норы Валерия не особенно почешется на кухне, но, подойдя к окну, понял, что ошибается: в распахнутых окнах первого этажа уже суетился безъязыкий Беппо, расставляя на столе тарелки.
К немалому удивлению Кая, Больт был разбужен вовремя. Валерия не знала немецкого, зато гауптман хорошо владел итальянским, и с третьей попытки они сумели объясниться. Когда Кай, одетый в легкую рубашку и белые брюки, появился в холле, его друг уже сидел за столом, смиренно ожидая кормежки. На нем был хороший, хотя и чуть короткий для него светлый костюм, который выделила Валерия.
– Привет, – вскочил Больт, увидев Кая. – Как спалось?
– Отчего ты спрашиваешь? – подозрительно спросил Кай.
Больт смущенно потупился и сунул руки в карманы брюк.
– Мне показалось, что ночью ты что-то орал, – признался он. – Причем на каком-то непонятном языке. Мои окна выходят во двор, – добавил он, словно оправдываясь, – и я все слышал.
– Что, интересно, ты мог слышать? – мрачно хмыкнул Кай, усаживаясь за стол. – Нашего языка ты, к счастью, не знаешь… впрочем, это не имеет никакого значения и уж никак не относится к тебе, так что не забивай себе голову.
Больт виновато пожал плечами и сел рядом с ним. Тем временем Беппо, закончив приготовления к завтраку, внимательно оглядел стол и исчез в кухне. Кай выразительно покрутил носом и гаркнул в глубь дома:
– Лери! Лок! Я жрать хочу!
Первым появился младший Зорган. Зевая и потягиваясь, Лок спустился по лестнице, приветственно махнул рукой, но за стол садиться не стал. Подойдя к распахнутому окну, он несколько секунд постоял перед ним, о чем-то размышляя. Кай незаметно поморщился: наряд Лока выглядел достаточно откровенным – вместо юбки на его талию была намотана клетчатая рубашка из гардероба Валерии, еще одна рубашка, на сей раз местная, была наброшена на плечи и небрежно прихвачена на пару пуговиц. Больт изо всех сил отводил в сторону глаза, стараясь не таращиться на его длинные, покрытые золотистым загаром ноги, обутые в домашние туфельки с пушистыми шариками на носках.
– Садись, – раздраженно позвал Кай, – а то яичница простынет.
– Ага, – меланхолично ответил Зорган, возвращаясь к столу.
Вскоре появилась и Валерия, одетая, как и вчера, в рубашку и шорты. Бедняга Больт, привыкший к длинным юбкам своей пуританской эпохи, в полном обалдении жмурился и не поднимал глаз от тарелки.
– Интересно, к какому времени стоит ждать Кирби? – вслух подумал Кай.
Валерия напряглась.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я? Помилуй, я просто думаю, сколько времени им понадобится для того, чтобы отремонтировать машину. А вдруг там что-то серьезное, вдруг движок стуканул или еще что-то?
– Если бы поломка была серьезной, они нашли бы способ добраться, – возразила Валерия. – Нашли же они способ позвонить по телефону.
– О! – хохотнул в ответ Кай. – Просто удивительно, что они знают номер собственного телефона. Я ни разу не видел, чтобы им кто-то пользовался.
Лок одарил его печальным взглядом, но ничего не сказал. Кай скривился и впился зубами в ломоть слегка обжаренной ветчины. Завтрак закончился в гробовом молчании. Валерия сосредоточенно думала о чем-то своем, Лок был меланхолично грустен, а Больт чувствовал себя явно не в своей тарелке и сидел тихо, как мышь.
Запив яичницу апельсиновым соком, Кай толкнул его в бок:
– Идем, я тебе сейчас кое-что покажу.
Больт молча поднялся из-за стола, очень корректно поклонился Валерии, кивнул Локу и вышел вслед за Каем во двор. Харкаан подвел его к воротам каретного сарая, усмехнулся и рывком распахнул правую створку.
– Постой здесь, – сказал он.
Через минуту он появился во дворе, держа в ладони конец тонкого пластикового троса. Рывок – и из настежь распахнутых ворот появился заостренный алый нос. Больт не удержался от изумленного возгласа.
Довольно массивное двенадцатиметровое тело «Дельты» мягко плыло в нескольких сантиметрах от серых булыжников двора, повинуясь ленивым движениям руки Кая. Ехидно улыбаясь, он произнес короткую рубленую фразу. Истребитель послушно присел, опустившись своим плоским брюхом на землю, и в его боку распахнулся незаметный овальный люк.
– Прошу, – Кай театрально взмахнул рукой и засмеялся, любуясь произведенным эффектом, – не бойся, залезай. Садись там в правое кресло.
Дождавшись, когда Больт неловко всунется в темную пасть люка, Кай тренированным рывком запрыгнул в машину и уселся в левое кресло двухместной боевой рубки. Сидевший рядом с ним гауптман был бледен. Его глаза суетливо бегали по широкому серому пульту, разглядывали мертвые изогнутые экраны, а судорожно шевелящиеся пальцы скользили вдоль кресла, отыскивая несуществующие ремни.
Кай протянул руку к потолку и прикоснулся пальцем к группе тускло моргающих сенсоров. Больт чуть не вскрикнул от неожиданности: рубка ожила, вспыхнула стереоскопической картинкой обзорных экранов, заискрилась десятками и сотнями разноцветных датчиков. Его кресло мягко поплыло, подстраиваясь под анатомию его тела, чтобы он мог принять наиболее удобную позу. Люк в борту бесшумно задраился, и вместе с ним тотчас же пропали негромкие внешние звуки.
– Ну что, – произнес Кай, колдуя над пультом, – полетаем?
Под обзорными экранами вспыхнуло черным небольшое табло с красным силуэтом истребителя, из боков которого неторопливо выползали узкие стреловидные крылья.
– Плотность атмосферы, – пробормотал Кай, – по умолчанию… а нагрузки нам хватит на три процента. Поехали, лошадка.
В корме машины чуть слышно взвыли двигатели, и Больт инстинктивно вцепился руками в торчащий перед ним рогатый штурвал: серый булыжник двора мгновенно исчез с экранов, уступив место прерывистой пелене облаков.
– Мы уже летим? – спросил он, не желая верить своим глазам.
– Высота двадцать тысяч, – спокойно ответил Кай. – Можем переходить на ручное управление. Слева от тебя находится сектор газа – да, вон та сдвоенная рукоять. Потяни ее на себя до синей черты. Не бойся. И штурвал на себя. Под правой ногой находится педаль тормозных моторов. При желании ты можешь остановиться практически мгновенно, быстрее, чем на гоночном автомобиле. Под левой ногой – педаль реверса тяги. Ну, давай, не бойся: штурвал на себя, как на обычном самолете, и мы сейчас прилетим на Луну.
– Ты шутишь? – не на шутку перепугался Больт. – А чем мы там будем дышать?
Кай долго трясся от хохота.
– А чем, по-твоему, мы дышим сейчас? На такой-то высоте? Разумеется, кабина герметична. Разумеется, здесь имеются приборы регенерации и аварийный запас кислорода в сжатом виде. У моей старой кобылки довольно большой срок автономности, так что ты не бойся. Ну что, мы полетим или нет? Мы, кстати, уже где-то над Тихим океаном. Сейчас посмотрим, что там внизу.
Повинуясь стремительным пальцам хозяина, левый сектор экрана засветился голубым. Окрашенный низким солнцем океан был удивительно красив. Больт отчетливо видел, как серебристые барашки волн разбиваются о рифы небольшого подковообразного островка.
– Не знаю, где это, – дернул щекой Кай, – но ты летишь зигзагом. За это время мы набрали пять тысяч и здорово ушли к югу. Так здорово, что даже пересекли экватор.
– Я?! – воскликнул Больт.
– Ну а кто же? Я же сказал тебе: переключаю на ручное. Я штурвала не касался.
– Господи боже, – Больт тяжко задышал и вцепился в штурвал, как в спасение души, – какая же у нас скорость?
– Высокая, – хмыкнул Кай. – А как только ты выведешь птичку за пределы атмосферы, она станет еще выше.
– Дирк, – завопил несчастный гауптман, – так нечестно! Чего ты от меня хочешь? Я что, умею летать на звездолетах?
Больт употребил мудреное слово Sternflugzeugen, и Кай не сразу понял, что он имеет в виду. Поняв, он снова рассмеялся и заговорил уже мягче, как с нерадивым учеником:
– Но ты же умеешь летать в атмосфере? Поверь мне, «мессер» во много раз сложнее в управлении, чем моя кобыла. «Дельту» не нужно держать в воздухе. Ты можешь бросить штурвал и прикурить сигарету – все это время она будет лежать на том курсе, который ты ей задал. Я, конечно, не беру реальную боевую ситуацию. Давай попробуем выйти из атмосферы и вернуться обратно. Итак, все заново: штурвал на себя…
Они вышли где-то над Южной Африкой. Здесь был день – на экране плыла величественная бело-голубая панорама освещенной стороны Земли, и глаза Больта остекленели от ужаса пополам с восторгом.
– Теперь фиксируемся, – сказал Кай. – Смотри, как это делается: моторы стоп, притомозили, и теперь – осевая коррекция. Все, теперь мы висим над Атлантикой и с места уже не сдвинемся. Мы крутимся вместе с планетой.
– Ты объяснишь мне, как все это происходит? – хрипло прошептал Больт.
Кай задумался. В немецком языке не было соответствующих терминов – как, например, следовало назвать навигационный вычислитель? Schiffachrten Zahier? Ну ладно, а что же делать с компенсаторами гравитационного склонения? Получалась какая-то ахинея.
– Не сразу, – покачал он головой. – Для этого тебе нужно выучить мой язык. Да и не только язык. Ты не знаешь астрономии, ты ни черта не смыслишь в гравитационной физике. Как я тебе все это объясню? Эта машина опережает сегодняшний уровень развития науки на пять столетий. И вообще… Кто сейчас знает, что такое космос? Ты знаешь? Это Бездна: смотри.
Харкаан скользнул пальцами по потолку, и неожиданно все исчезло: исчез пульт, экраны, пол вместе с потолком. Теперь их с Больтом кресла висели в пустоте. Икнув, гауптман посмотрел вниз и увидел под собой сверкающие волны Атлантического океана. Чуть правее темнел с детства знакомый по картам контур Африканского континента. Опытный летчик, он, разумеется, никогда не боялся высоты, но сейчас высота казалась чудовищной, она обжигала сознание словно кипяток. Испытывая дикое желание поджать под себя ноги, он до боли вцепился пальцами в свое кресло и с усилием перевел глаза вверх. Странно, но Солнце, которое вроде бы должно было ослепить его, выглядело хоть и ярким, но совсем не страшным и непонятно фиолетовым шаром.
– Это какой-то светофильтр? – спросил Больт удивляясь писклявости собственного голоса.
– Мы находимся в сфере… – Кай замялся, подбирая термин, – ну, короче, вокруг нас сейчас замкнуто нечто вроде яйца из очень… черт, очень мощной энергии. Если ты опустишь вниз руки, ты ощутишь штурвал и сможешь управлять машиной. А приборы – смотри…
Кай коротко провел рукой по пустоте, и прямо перед глазами Больта замигали какие-то непонятные разноцветные диаграммы и графики.
– Это боевой режим кругового обзора, – объяснил Кай. – Представь себе, что борта нашей машины утыканы миллионами кинокамер, и все они передают изображение на огромный экран, внутри которого находишься ты, но этот экран, он иллюзорный, и пощупать ты его не можешь. Тебе кажется, что ты висишь в космосе, а на самом деле ты сидишь в кабине корабля… и, конечно, упасть ты никуда не упадешь. Зато ты можешь многое другое. Например, управлять огнем пушки, которая, к примеру, находится на соседней планете. Для этого нам не нужно туда лететь. Только не пугайся…
Кай снова зашарил по пустоте. Окружающая их картина погасла, для того чтобы смениться потрясающе чужеродной панорамой какой-то оранжевой пустыни. Больт поднял глаза и вздрогнул – в который уже раз. Небо тоже было оранжевым, только не таким насыщенным по тону. В этом жутком оранжевом небе висел крохотный нежно-голубой шарик…
– Где мы?
– На Марсе, – усмехнулся Кай. – Хочешь погулять?
– Убери, – взмолился Больт, вытирая вспотевший лоб. – Мне дурно. Ты же не хочешь, чтобы я уделал тебе всю кабину?
Оранжевый мир исчез, уступив место таким родным, надежным и спокойным стенам рубки. Равнодушно моргали лампочки, ровно светились изогнутые экраны. Больт с шумом выдохнул и чуть опустился в мягком, замшевом на ощупь кресле. В его затылок тотчас уперся предусмотрительный подголовник.
– Я чувствую, тебе на сегодня хватит, – добродушно улыбнулся Кай. – Поехали домой.
– Кай, – задумчиво произнес Больт, глядя, как его друг ловко управляется со штурвалом, заставляя машину полого нырнуть в прозрачный океан атмосферы, – а если нас заметят?
– Не заметят. Мы очень хорошо умеем прятаться. Когда мы снизимся до опасной высоты, я заставлю лошадку окутаться сферой наподобие той, в которой мы с тобой сейчас сидели, и нас никто не сможет увидеть. Приборы, способные уловить пульсацию этой сферы, не появятся на Земле вообще никогда. В лучшем случае их сюда завезут торговцы. Хотя, с другой стороны, кому они тут нужны? Зачем такой прибор цивилизации, которая не строит и никогда не будет строить боевые звездолеты?
– А ты был там, – Больт поднял острый подбородок, – я имею в виду – на Земле?..
Кай понял его.
– Нет. Мне там совершенно нечего делать. Мне и у себя-то в своем времени нет места. Поговори с Локом, может быть, ты сможешь его разговорить, хотя… Я не думаю, что он станет с тобой откровенничать. Насколько я знаю, там все очень и очень плохо. Настолько плохо, что мы вынуждены покупать здесь свеженьких покойников и в замороженном виде отправлять туда на запчасти.
Больт горестно покачал головой.
– Интересно, – произнес он в потолок, – здесь хоть когда-нибудь будет хорошо?
– Здесь – никогда, – ответил Кай, глядя в экраны. – Это все, что я могу тебе сказать. Больше тебе знать не стоит.
«Дельта», почти сбросив скорость, снизилась над Апеннинским полуостровом. Кай отдал штурвал и потянулся в кресле, словно большой сытый кот.
На экранах показалась береговая линия. Истребитель шел на автопилоте, осторожно возвращаясь в точку, из которой поднялся. Больт лениво подумал, что они, кажется, двигаются медленнее, чем поршневой самолет.
Неожиданно кабина взорвалась требовательным визгом какого-то сигнала, заставив Кая мгновенно вздернуться в кресле и перехватить брошеный штурвал. Изображение на экранах прыгнуло, на какое-то мгновение Больту показалось, что он успел ощутить нечто напоминающее боковое ускорение, а в нижней части экрана стремительно промелькнули три пятнистых итальянских «Макки-Капрони».
– Ч-черт, – прошипел Кай. – Мы их едва не «догнали». Вот смеху-то было бы! Они ж нас не видят… разлетались тут.
– Мы действительно могли столкнуться? – поразился Больт.
– Конечно, нет. Просто «Дельта», в общем-то, не особенно любит летать в атмосферах – это ее самая, так сказать, побочная функция, и в таких ситуациях автоматика может среагировать неадкватно, забросив нас, к примеру, в верхние слои атмосферы. Вот поэтому я и перехватил управление. Видишь ли, моя лошадка создавалась для того, чтобы носиться по Бездне, причем на хороших скоростях. В атмосферах ей трудно и душно, и вообще развернуться негде.
Несколько минут спустя, оказавшись наконец на твердой земле, Больт вдруг подумал, что еще никогда он так не радовался после окончания полета. И никогда не испытывал такого шока. Его все еще трясло; нестерпимо хотелось хватануть стакан чего-нибудь крепкого, но попросить об этом Кая он не решился.
Впрочем, его друг все понял сам. Поставив «Дельту» со сложенным оперением в каретный сарай, он вышел во двор и с силой хлопнул гауптмана по плечу:
– Ну идем, нам нужно обмыть твое крещение. Теперь ты можешь считать себя настоящим звездоплавателем…
На пустой кухне они разжились бутылкой приличного коньяку и фруктами. Кай залез в старинный сервант, выудил оттуда пару небольших бокалов, старательно подул в них и бодро двинулся в свою конуру на втором этаже сарая.
В этот раз он не стал выдергивать пробку руками.
На долю Больта и так выпало сегодня слишком много неожиданностей. В тумбочке возле кровати валялся забытый кем-то складной нож со штопором, и Кай легко вытащил потемневшую пробку.
– Ну – весело сказал он, поднимая бокал, – за тебя и за далекие звезды!
Больт одним махом выпил свою порцию, довольно вздохнул и принялся чистить апельсин.
– Между прочим, это старинный тост астронавтов, – негромко сообщил ему Кай, усаживаясь с сигарой из стокгольмского запаса на свой любимый подоконник.
Больт не ответил. Закончив очищать от кожуры второй апельсин, он вновь наполнил бокалы.
– Знал бы ты, как меня дергает, – сказал он. – Пока я не напьюсь, я в себя не приду. Давай.
– Напиваться не стоит, – возразил Кай, – мало ли что… Я здесь все время нахожусь в напряжении. Обстановка такая, что поделаешь. И ведь не отдохнешь толком.
– Для чего ты дал мне пистолет? – неожиданно спросил Больт, разглядывая на свет налитый в бокал коньяк.
Кай ответил не сразу. По большому счету, он и сам не знал, чего ради ему стукнуло отдать приятелю свой «кольт». Ему постоянно мерещились какие-то козни Валерии, он не доверял ей настолько, что сам не расставался с оружием ни днем, ни ночью, правда, помимо американского пистолета, у него был еще и табельный «ламмер», который Кай обнаружил в рубке своего истребителя. Когда-то, расставаясь с алой «Дельтой», он оставил в машине немало своих вещей – форму, оружие и кое-какие мелочи, – и вот все это вернулось к нему в целости и сохранности. Недоверие к бывшей возлюбленной принимало иногда откровенно маниакальные формы, но Кай ничего не мог с собой сделать, оставаясь все такими же хмурым и подозрительным.
– Я же говорил тебе, Валерия может быть очень опасна.
– Мне она показалась великолепной женщиной…
– Если мы говорим о лошадях, то ты, безусловно прав. Как кобыла она великолепна, но я говорю о ней как о личности. Это змея, и тебе не стоит забывать мои слова.
– Почему ты замолчал? – удивился Больт, глядя на несколько озадаченного Кая, который слез с подоконника и шагнул к двери.
– К нам идет Лок, – объяснил Кай.
Зорган слегка поскребся в дверь и тотчас же распахнул ее, не дожидаясь приглашения. Он был в точно таком же виде, что и за завтраком, правда, уже не зевал.
– Пьете? – без всякого выражения спросил он.
– Ты б оделся по-человечески, – буркнул в ответ Харкаан. – Ходишь тут, как привидение. Гюнтер, дай ему мой стакан, я буду пить из горла, мне не привыкать. А ты, – повернулся он к присевшему на кровать Локу, – говори по-итальянски.
Тот молча кивнул и взял из рук Больта наполненный бокал. На секунду их ладони соприкоснулись; от прикосновения к горячим и бархатистым пальцам Больт покраснел и поспешил отвернуться к окну, вливая в себя коньяк.
– Мне тревожно, – сообщил Лок, ни на кого не глядя. – Если бы Кирби действительно задерживался, он позвонил бы снова. Он не звонит. Что там могло произойти?
Кай поглядел на настенные часы. Дело шло к часу дня. В самом деле, уже сто раз можно было или вернуться, или, по крайней мере, позвонить еще раз.
– Ты знаешь, где их можно искать в Фодже? – спросил Кай.
Лок кивнул и незаметно поморщился.
– Тогда одень мужской костюм, – приказал Кай, поняв его.
– Ты хочешь ехать? – удивился Больт.
– Я надеюсь, что у «Бентли» еще не совсем сдох аккумулятор, – отозвался Кай. – Видишь ли, братец Кирби и в самом деле человек аккуратный и предусмотельный. Если бы они решили остаться в городке, он точно перезвонил бы еще раз.
– Может, они торчат в мастерской и ждут, пока им отремонтируют тачку?
– Не знаю… Лок, иди приводи себя в человеческий вид. Я пока попробую завести наш паровоз.
Поставив на подоконник недопитую бутылку, Кай накинул на плечи светлый пиджак, затем, распахнув тумбочку, вытащил из нее небольшой черный пистолет, который сунул за пояс брюк.
– Пошли, – сказал он.
«Бентли» стоял на краю двора под навесом. Обойдя зеленое чудовище со всех сторон, Кай задумчиво пощелкал языком и залез в салон. Стартер глухо взвыл, пару раз крутнул огромный мотор, но запустить его так и не смог.
– Аккумулятор – до свидания, – сообщил Кай, снимая спинку заднего сиденья. – Садись за руль, включи зажигание и не забудь газнуть, когда схватит.
Больт уселся за руль и принялся с любопытством наблюдать, как его друг, достав из инструментального ящика заводную рукоятку, ковыряется под откинутой створкой капота.
– Что ты там крутишь? – спросил он.
– Карбюратор, – ответил Кай, не поднимая головы. – Надо подкрутить обогащение смеси. Тут, брат, как в самолете… ну, попробуем.
Он вылез из двигателя, вставил в отверстие рукоятку и сильно крутнул ее. Движок завелся мгновенно, огласив окрестности басовитым ревом.
– Сбрось газ, что ты на педаль упал! – крикнул Кай, вытаскивая рукоятку. – Сбрось, пускай себе греется. Это не машина, а смесь дракона с паровозом. Предыдущий владелец выступал на ней в гонках, но чудом не свернул себе шею и решил продать. Я ее – не поверишь! – боюсь.
На рев двигателя из дома появилась Валерия.
– Лок говорит, что вы решили ехать в Фоджу?
– Я боюсь, что придется. Он встревожен…
Валерия устало махнула рукой. Тревоги Лока ее мало волновали. Куда больше ее беспокоила перспектива остаться одной, пусть даже на небольшое время. Еще раз махнув рукой, она развернулась и зашагала в дом. Вместо нее во двор вышел Лок, одетый в щегольской песочный костюм и широкополую шляпу. Свободный пиджак скрывал его женственные формы и неизменный «парабеллум» за поясом брюк.
– Все в порядке? – спросил он, подходя к машине все той же немного развязной походкой кокетливой девочки.
– Перестань вертеть жопой, – дружески посоветовал ему Кай, – и тогда все действительно будет в порядке. А то нас, чего доброго, примут за педиков.
– Меня тоже? – ужаснулся Больт.
Лок ответил ему очень задумчивым взглядом и молча полез на заднее сиденье. Кай уселся за руль, всадил передачу и отпустил неимоверно тугую педаль сцепления. Зарычав, «Бентли» выехал из-под навеса, сделал круг по двору и ушел в ворота.
– Проклятый же ты крокодил, – выругался Кай, всовывая – иначе не получалось – вторую скорость, – кто ж тебя такого хорошего сделал-то, а? Не иначе, англичане… Гюнтер, держись за что-нибудь, – посоветовал он, – потому что медленно на этой машине не ездят, а трясет ее здорово.
– Долго нам ехать? – поинтересовался Больт.
– По прямой совсем немного, но дело в том, что прямых дорог здесь нет. Тут вообще не дороги, а непонятно что, тропинки какие-то. Что ты хочешь, тут тебе не рейх…
Глава 3
Повинуясь указаниям Лока, Кай остановил машину возле небольшого частного пансиона в старом центре городка. Кругом царила тишайшая благодать, пахло цветами. Лок выбрался из автомобиля, оправил себе пиджак и скрылся в подъезде несколько обшарпанного трехэтажного строения.
«Интересно, – подумал Кай, – а что скажут хозяева, которые, возможно, уже видели его в женском обличье?»
– Никогда бы не подумал, что судьба занесет меня такую дыру, – заметил Больт, с любопытством разглядывая окрестности.
– Для тебя это должно быть полезно, – усмехнулся Кай. – Вот она, классическая латинская страна во всей своей красе. Узкие переулки, грязь, чумазые голые дети и – ты успел заметить? – на улицах толпы мужчин, которые заняты исключительно спорами и сплетнями. На что они живут – одному дуче известно, однако работать они не будут никогда. Это люди, которые предпочитают оказаться на виселице, но ни в коем случае не опозорить свои патрицианские рученьки честным трудом.
– Но кто-то же, – возразил Больт, – построил все это… хотя бы этот городишко?
Кай ответил ему скептической улыбкой.
– Запомни, – сказал он, – нация, которая не может и не желает контролировать свою рождаемость, нация, не желающая понимать, что каждый лишний рот требует дополнительного труда его отца, не способна обеспечить свое будущее. Они всегда будут нищими, и никакие отдельные гении их из этого состояния не выведут.
– Ты говоришь жуткие вещи. Тебе самому не страшно?..
– Мне – нет. Я родился в очень жестоком мире, холодном и тяжелом. В наших семьях практически никогда не бывает троих детей. Двое – это норма, которая позволяет обществу поддерживать свою численность почти неизменной. Плюс, конечно, переселенцы с других планет. Саргон очень богат, но и жить на нем не сахар, поэтому мы принимаем в год меньше полумиллиона человек. Я говорю это все к тому, чтобы ты понял: мое восприятие мира выглядит действительно жестким и бескомпромиссным, но, учти, я очень хорошо знаю, что такое выживать по-настоящему. Не здесь, в райском климате у теплого моря, а на холодной планете с высоким притяжением, которое делает тебя более тяжелым, чем ты есть на самом деле. Надеюсь, ты понял что я хотел сказать.
– М-мм… боюсь, что не совсем. Ты хочешь сказать, что тяжелые условия на твоей родине меняют психологию людей? А при чем тут рождаемость?
– При том, что Саргон может обеспечить приемлемые условия жизни лишь для небольшого количества людей, и они должны трудиться не покладая рук, иначе все пойдет прахом, и никакие технологии нас не спасут. Если людей будет много, уровень жизни упадет, и весьма заметно. Что же касается психологии… Очень давно – еще задолго до нас, разумным расам было известно, что жители колоний с высоким притяжением уже в третьем поколении давали потомство с другой мускульной системой, более мощной при том же или даже меньшем весе, и, главное, с более стабильной психикой. Тогда как колонисты на более «легких» планетах плодили истеричек и меланхоликов. По этой причине некоторые расы отказались от заселения планет, которые подходили им по всем характеристикам, но имели притяжение меньшее, чем материнский мир, на котором данная раса сформировалась.
Больт не успел ответить: из подъезда пансиона быстро вышел встревоженный Лок.
– Их там нет, – сообщил он. – Хозяин клянется, что они у него вообще не появлялись, но глаза у него при этом какие-то хитрые.
– Что значит хитрые? – не понял Кай.
Лок сморщился.
– Ну, они у него были… можешь мне поверить.
– …Я тебе верю. Но куда они делись?
Зорган прикусил нижнюю губу. На его лице отразилось отчаяние; Каю показалось, что он не решается говорить из-за присутствия Больта.
– Ну же, – подбодрил он Лока, – что?..
– С ними что-то случилось. Что-то нехорошее. Я чувствую, понимаешь?
Кай уже знал, что вечно задумчивая «ошибка природы», как он называл про себя младшего Зоргана, действительно умеет чувствовать нечто, неподвластное ему уму. Как-то раз в его голову закралась шальная мысль, что Лок каким-то образом улавливает мифические хронособытийные волны – в одной из своих последних работ безумец Декмар предположил их существование и, конечно же, был в очередной раз высмеян. Лорду Харкаану уже давно было не до смеха.
– За поворотом я видел тихую тратторию, – сказал он. – Заедем, перекусим?..
Лок согласно кивнул головой и скрючился на заднем сиденье. Больт нервно бросил за борт сигарету.
– Что тут могло произойти?
– А ч-черт его знает. Насколько я понимаю, Кирби пару раз останавливался в этой поганой гостинице. Понимаешь, – Кай запустил двигатель и принялся разворачиваться в тесной улочке, – он почему-то не очень доверяет тем людям, которые работают для него здесь, в этих городишках: Бари, Кастель-дель-Монте, Бриндизи. Хотя, конечно, доверять им и действительно нелегко. Не знаю, как у них, а у нас, – он оглянулся на Лока и перешел на немецкий, – из всей компании один только Кирби не имеет заметных отклонений. Все остальные генетически дефективны: у Беппо, которого ты уже видел, не развит речевой центр головного мозга, у Мака проблемы с координацией движений, остальные попросту туповаты. Нора еще ничего, но она не может иметь детей… вот так.
Больт посмотрел на него с искренним ужасом.
– Кажется, я начинаю понимать. Так значит, трупы здоровых людей действительно нужны им дозарезу. Наверное, они все-таки научились пересаживать органы? Я где-то читал о том, что в принципе такое возможно.
– Ну, от твоего времени они все-таки ушли довольно далеко. Они не просто пересаживают здоровые органы, они реконструируют клетку, избавляя некоторых несчастных от не слишком заметных дефектов. Проблема, в принципе, в другом: верхушка, «гранды», не оставляют низам шансов на выживание. Не знаю уж в чем смысл такой политики, но вижу одно – они гибнут. Появление Лизмора, его контакты с тамошними бандитами из «низов» дают им надежду. По крайней мере, Кирби говорил мне, что за свой клан он уже может не бояться. Для него, как ты понимаешь, это важно…
Кай затормозил возле чистенького двухэтажного домика с острой черепичной крышей, напоминавшей германские строения подобного рода. Правда, здесь не применяли традиционный немецкий фахверк с его геометрически чистым переплетением несущих балок, а строили в основном из желтого камня, но тем не менее аккуратная траттория заставила Больта ностальгически улыбнуться. Загнав «Бентли» правыми колесами на тротуар, чтобы он не мешал движению по узенькому переулочку, Кай выключил зажигание и выпрыгнул из машины.
В зале, таком же чистом и симпатичном, как и дом, сидели за столиками несколько человек. При виде пришельцев они на миг умолкли, просветили тех настороженными взглядами и, успокоясь, вернулись к своим беседам.
Больт возжелал проявить свои теоретические знания итальянской кухни, заказав официантке какую-то сложносочиненную «пасту» с невероятной подливой. Кай не стал морочить себе голову и коротко попросил лазанью и бокал легкого вина. Лок последовал его примеру.
Заказы были выполнены на удивление быстро. Больт, поглядев на большое фаянсовое блюдо, наполненное густой разноцветной массой макарон, овощей и чего-то еще, вытаращил глаза, но возмущаться было поздно.
– Молодец, – подбодрил его Кай, – теоретик. Ничего, если будет совсем плохо, я сделаю тебе промывание желудка.
– Что ты думаешь делать? – неожиданно резко спросил Лок.
Кай на мгновение опешил.
– Гм… Я думаю, что нам стоит проехаться по местным автомастерским и поискать «Лянчу», на которой приехал Кирби. Если машина здесь, в Фодже, то мы ее должны найти.
Док покачал головой.
– Не думаю. В лучшем случае нам опять солгут. В худшем – просто ничего не ответят.
– Откуда у тебя такая уверенность? В конце концов что здесь противозаконного – мы ищем своих приятелей, у которых вроде как сломалась здесь машина. Всего-то навсего.
Лок поморщился, но ничего не сказал. Низко склонившись над своей тарелкой, он принялся за еду.
Кай быстро разобрался со своей порцией, глотнул вина и откинулся на спинку стула, оглядывая заведение. К тому времени люди, сидевшие в зале, расплатились и покинули тратторию, лишь один мужчина продолжал сидеть за треугольным угловым столиком. Встретившись с ним взглядом, Кай неожиданно вздрогнул и судорожно выругался сквозь зубы.
– Синьор Винкельхок? – усмехаясь, спросил итальянец. – Наконец-то вы меня заметили…
– Привет, Луиджи. – Кай кивнул Больту и, деланно улыбаясь, пересел за столик своего старого приятеля. – Вот уж не ожидал… Погоди-ка, а ведь ты должен был быть в Триполитании? Каким же образом ты очутился здесь? Отпуск?
– У меня очень вовремя прорезалась застарелая язва желудка, – хохотнул в ответ Скалья. – И добрые доктора признали меня совершенно негодным для дальнейшей службы в королевских военно-морских силах. Пускай дураки подставляют свою башку под английские пули! А ты, – Скалья наклонился к Каю и перешел на заговорщицкий шепоток, – ты – дезертировал?
– Меня убили, – совершенно серьезно ответил ему Кай. – Меня больше нет.
Скалья понимающе хохотнул и защелкал пальцами, подзывая официантку.
– Я теперь от тебя не отстану, – бесцеремонно заявил он. – Нам необходимо выпить. Ты должен мне все рассказать, слышишь? Мадонна мия, не каждый день я встречаю людей, которым обязан своей жизнью!
Кай затянулся и посмотрел на своего приятеля через мясистую струю дыма. За годы, прошедшие после их испанского знакомства, Луиджи откровенно раздобрел, обзавелся вторым подбородком и обручальным кольцом на левой руке. Судя по его виду, жилось парню неплохо. Кай вспомнил, что Скалья происходил из Таранто, имел бездну мелкопоместных родичей по всей Апулии и какого-то мифического сицилийского дядюшку, пребывавшего в большом авторитете. Когда-то Кай и в самом деле вытащил его, раненого и брошенного своими, из городка, в который уже вошли республиканцы: отобранный у них «Мерседес», на котором мчался Кай, совершенно случайно оказался возле горящего здания итальянского военно-морского штаба в средиземноморской дыре Кастельон-де-ла-Плана, и истекавший кровью Луиджи выпал буквально ему под колеса. Интербригада красных ударила тогда совершенно неожиданно, и всем, кто находился в городке, пришлось улепетывать что есть духу. Находившийся в командировке Кай проявил тогда чудеса изобретательности: на побережье они с Луиджи обнаружили «забытый» итальянцами гидроплан, перестреляли окруживших его оборванных республиканских волонтеров и под жутким огнем с берега удрали в город, еще занятый фалангистами.
Понятно, что забыть такое Луиджи не мог. Он получил классическое итальянское воспитание, был вспыльчив, как порох, ленив, но в то же время не болтлив и, как казалось Харкаану, по-настоящему благороден. Они были знакомы всего один день, но потом несколько лет Кай получал от друга письма, посылки с винами и неизменные приглашения в гости, подписанные всем его немаленьким семейством… Сейчас Кай не знал, радоваться ему или нет.
– Ты можешь говорить по-итальянски, – сказал Кай. – Я уже вполне освоился с языком. Только говори не очень быстро.
– Так значит, ты здесь давно! – почему-то обрадовался Скалья. – Вот здорово! Ну-ну, я не спрашиваю, чем занимаешься. Хотя, кстати, – он поднял стакан с вином, шутливо чокнулся и расплылся в улыбке, – если у тебя какие-нибудь проблемы, я мог бы помочь. С квестурой там, с документами… Я же знаю, как это бывает.
Кай задумался. Какое-то шестое чувство подсказывало ему, что Скалья и в самом деле может быть ему полезен. Если парняга имеет связи, способные вытащить его, цветущего оболтуса, из действующей армии, то он, наверное, не последний человек в этом мире.
«Кажется, – сказал он себе, – я скоро поверю в то, что случайных встреч действительно не бывает. Гм… что бы ответил на это Лок?»
– С документами у меня проблем нет. У меня вообще все в порядке. А что ты? Я вижу, ты уже успел жениться?
– О да, – засмеялся Луиджи, теребя на пальце обручальное кольцо, – у меня сын! Ему скоро год. Мне очень жаль, что ты не смог стать его крестным. Признаться, я не раз об этом думал, но где я мог тебя найти?
– Не переживай. У тебя будет еще куча детей, а я пока помирать не собираюсь. Ты по-прежнему живешь в Таранто?
– Да, в Таранто. Правда, по делам я бываю везде – и здесь, и в Бари. Везде понемногу. Мой двоюродный брат Марко, он стал большим человеком, его знаешь как уважают! Сейчас я работаю вместе с ним.
«А-а, ну да, – стал понимать Кай. – Кажется, я догадываюсь, что у вас за бизнес. Ну что ж, если братец Марко действительно стал „большим человеком“, то ты и в самом деле можешь мне помочь».
– Скажи-ка, – начал он, задумчиво вращая пальцами ножку бокала, – а ведь ты, наверное, хорошо знаешь всю Фоджу? Признайся, Луиджи, у тебя здесь полно должников, ведь так?
– Хе-хе, а зачем, ты думаешь, я сюда приперся? Что у тебя за проблемы? Признавайся, старик, не темни. Дядюшка Луиджи вытащит тебя из любого дерьма.
Кай напустил на себя озабоченный вид и помолчал, давая приятелю время накалиться от любопытства.
– Понимаешь, – произнес он, глядя в сторону, – у меня тут исчез один приятель. Приехал вчера с девушкой, у них тут машина сломалась: должны были вернуться сегодня утром и пропали. Я вот думаю, может, проехаться по местным мастерским?
– Какая тачка? – быстро спросил Скалья.
– «Лянча-Априлия» тридцать девятого года, серая.
– Скажи своим ребятам, чтобы они ждали здесь, и поехали. Я ничего не обещаю, но попробовать мы можем.
Кай кивнул и поднялся.
– Братки, – сказал он, подходя к столику, – этот парень – мой старый приятель. Он попробует нам помочь, а вы пока сидите здесь. На всякий случай – вот… – Кай вытащил из кармана ключи от «Бентли» и бросил их Больту. – Я не думаю, чтобы мы задержались надолго.
Больт ответил ему изумленным взглядом; не отвечая ему, Кай вышел вслед за Луиджи на улицу. Скалья деловито подошел к стоявшему неподалеку от траттории светлому «Ситроену-ТА», ковырнул ключом в замке и плюхнулся за руль.
– Эту тачку я купил в Африке, – сказал он, отперев для Кая пассажирскую дверцу. – Я был там совсем недолго, но довольно продуктивно. Ха-ха-ха! Не поверишь, у меня был приятель-интендант, и мы с ним неплохо повеселились.
«По-моему, – с запоздалым раздражением подумал Кай, – так веселилась вся доблестная итальянская армия. А мы дохли, как мухи, из-за того, что вы воруете и не хотите воевать. Впрочем, Луиджи в этом не виноват, это – везде…»
Автомобиль плавно тронулся и покатил вниз по улочке. За окном мелькали желтые двух-трехэтажные домики с цветниками за окнами и бельем, висящим на беленьких балконах. Несколько мальчишек в коротких штанишках, визжа, бежали за вожаком, который гнал собой бочарный обруч, придерживая его палкой. Возле кабачка горячо спорили несколько молодых мужчин в белых майках, из-под которых лезли густые черные заросли.
«Италия, – в который уже раз усмехнулся Кай. – Прекрасная и непонятная». Залитая ласковым южным солнцем, погруженная в вековую дрему и одновременно яркая, темпераментная, так непохожая на привычные лорду Харкаану миры и страны. Ему случалось бывать на теплых планетах, он видел цветущие под яростным солнцем равнины и сверкающие, полные жизни океаны, но нигде прежде он не встречал столь характерного, присущего Южной Европе очарования. Иногда ему начинало казаться, что если бы он имел возможность выбора, то остаток отпущенных ему дней предпочел бы прожить именно здесь, любуясь восхитительно теплыми красками Средиземноморья.
Скалья проехал почти через весь центр городка и вдруг, притормозив, уверенно свернул в какую-то темную подворотню. «Ситроен» прошел через узкий колодец двора, нырнул в очередную арку и неожиданно оказался на каком-то пустыре, там и сям украшенном ржавыми автомобильными рамами и кузовами. Желтая колея, прокатанная в низкой пыльной траве, вела к темным кирпичным боксам, напоминавшим давно заброшенный хозяевами цех какого-то небольшого промышленного предприятия.
Луиджи остановился возле открытых серых ворот и повернулся к Каю:
– Посиди в машине. Я сейчас.
Кай послушно кивнул и потянулся в карман за портсигаром. Закурив, он небрежно положил руку на рамку открытого окна и откинулся на спинку сиденья, демонстрируя самодовольную беспечность. До него уже дошло, что Луиджи привез его в какие-то мастерские, занимающиеся «переработкой» краденых автомобилей. Подобная картина его не удивляла, хуже было другое: выходило, что Кирби с Норой могли попасть в руки каких-то местных гангстеров? Это звучало как-то нелепо. Встреча, можно сказать, коллег… Луиджи появился спустя две минуты.
– Я был прав – серая «Априлия» стоит у них на эстакаде, – сообщил он. – Я тебя обрадую: у нее оборван один клапан. Запчастей сейчас не сыщешь. Ну да дело не в этом. Видишь ли, тачку сюда приволок Нитти Лаурано, а он ничего не делает просто так.
– Да черт с ней, с тачкой! – оживился Кай. – Уж как-нибудь найдем другую. Ты мне скажи, куда могли деться мои друзья?
– Вот это мы сейчас будем выяснять, – вздохнул Луиджи, нажимая на стартер. – Кстати, нужна будет машина, обращайся сразу ко мне.
– Подгонишь свежеворованную? – фыркнул Кай.
– Да, но не отсюда же! В Виши, хвала Мадонне, этого добра навалом. А номера перебьем вмиг. С бумагами проблем не будет – это я тебе обещаю.
Харкаан недоверчиво покачал головой. Впрочем, обещание Луиджи было весьма кстати – раз «Лянча» сдохла, ей срочно нужна замена, потому что крокодил «Бентли» в ежедневной эксплуатации совершенно невыносим. А за новой машиной, по всей видимости, пришлось бы ехать в Таранто, а то и в Рим. В Таранто Каю появляться не хотелось – город был битком набит прибывающими с севера немецкими частями, и кто знает?.. Кай не имел особого желания встретиться лицом к лицу с кем-нибудь из бывших сослуживцев.
Скалья резво выехал на улицу, огляделся по сторонам и вдруг, издав радостный возглас, припустил за проехавшим мимо них алым родстером «Альфа-Ромео», в котором, как успел отметить Кай, важно восседал чернявый юнец с первыми, тщательно взлелеянными усиками под горбатым носом.
Обогнав родстер, Луиджи перегородил «Ситроеном» дорогу и поспешно выскочил из-за руля. Улица шла под уклон, и незаглушенная машина сразу же начала сползать вниз. Кай, матерясь на чем свет стоит, рванул «ручник», но он, по всей видимости, находился далеко не в лучшем состоянии; «Ситроен» продолжал катиться вниз по улочке, отъехав уже от красного родстера на добрый десяток метров. Догадываясь, что остановить машину так просто не удастся, Кай перелез за руль, затормозил, с ходу попав, включил задний ход и вернулся на место.
Луиджи его и не видел: к этому моменту он держал тщедушного паренька за грудки и что-то орал со скоростью хорошего пулемета – Кай, по крайней мере, не мог разобрать ни слова. На улице начали останавливаться люди.
– Basta! – хрипло выкрикнул Луиджи, бросил свою жертву обратно на сиденье «Альфы» и с недовольным видом повернулся к «Ситроену». – А ты почему за рулем?
– Потому что машина покатилась, – невинно объяснил Кай.
– Да? – удивился Луиджи. – Ну ладно, раз сел, то сиди уж. Поехали: сейчас направо. У тебя есть сигареты? Дай мне. Слушай, Дирк, а ты это вот… Ты знаешь, чем твои друзья здесь занимались, а?
Кай похолодел. Он знал, чем здесь занимались люди Лизмора. «Это было бы смешно, если бы не было так грустно, – сказал он себе. – Вот идиотизм-то, а! Ну и что я теперь придумаю? Если с чуством юмора у Луиджи все в порядке – а кажется, так оно и есть, то можно попробовать отвертеться…»
– Этот парняга, Романо, он рассказывает странные вещи, – буркнул Луиджи. – Впрочем, сейчас мы все узнаем сами и в подробностях.
– Ты услышишь кучу всяких гадостей, – решительно заявил Кай, – но я готов хорошо компенсировать любые неудобства. Я деловой человек; для меня главное – безопасность моих людей. Я расскажу тебе все, что могу, но ты должен понимать, я рассчитываю, на твою честь, Луиджи…
Скалья понимающе прищурился.
– Сверни налево и тормози через квартал, – ответил он. – Посиди в машине, я все решу сам.
Он отсутствовал довольно долго. Кай начал нервничать: он понимал, что случилось нечто из ряда вон выходящее, и переживал за Кирби. Тот действительно мог влипнуть в историю; в голове Харкаана крутились десятки возможных сценариев…
Луиджи появился через полчаса, и рядом с ним Кай с огромным облегчением увидел Зоргана и Нору.
– Где чемодан? – спросил он, едва Кирби оказался в машине.
– Мы его выбросили в реку, – ответил тот.
Скалья выглядел мрачным, по его физиономии было видно, что переговоры дались ему нелегко.
– Езжай к своим, – сказал он. – Сегодня вечером ты будешь моим гостем.
– Сколько нужно денег? – поинтересовался Кай.
Луиджи вздохнул. В его взгляде читались недоумение и подозрительность.
– Много, наверное…
– Пятьсот долларов, – тихо спросил Кай, – хватит?
– Мадонна мия! – Скалья округлил глаза. – Пятьсот долларов! Да, этого хватит с лихвой.
– Деньги привезут утром. Я дам тебе еще столько же, если завтра ты организуешь мне хорошую машину. Настоящие наличные доллары, Луиджи. Сейчас я отправлю своих друзей, и мы поговорим как следует.
Всю дорогу до траттории они молчали. Высадив из машины Нору и Кирби, Кай сделал своему приятелю знак подождать и вошел в заведение. Больт встревоженно подскочил ему навстречу:
– Тебя так долго не было…
– Погоди, – перебил его Кай, – мне некогда, я даже не хочу слушать, что там случилось с Кирби. Сейчас езжайте прямо домой. Ближе к вечеру я позвоню и поговорю с Валерией. У нас все в порядке, просто придется отдать немного денег. Скажешь Валерии, что мой друг – человек совершенно надежный и опасаться нечего. Все, встретимся завтра утром. Лок, какой у нас телефон?..
Луиджи уже пересел за руль.
– Поехали, – сказал он, срывая «Ситроен» с места. – У меня тут есть один приятель, он держит пекарню. Но в этой пекарне, – Луиджи весело подмигнул и шмыгнул носом, – можно даже заказать девок!..
Скалья мужественно терпел и не начинал разговор до тех пор, пока повар не вынес во двор почки в красном вине, овечий сыр и прочие радости жизни. Они сидели вдвоем в небольшой беседке, плотно оплетенной виноградом; тесный дворик пекарни был традиционно вымощен камнем. От всего этого уютного дома пахло столетиями.
Луиджи наполнил бокалы.
– За встречу, – сказал он. – За нашу неожиданную встречу…
– Расскажи мне, что тебе говорили эти люди, – попросил Кай.
Скалья усмехнулся.
– Наверное, я чего-то в жизни не понимаю. Представь, какие-то извращенцы поймали ночью молодого парня, родича самого Нитти, и заставили его заниматься тем, чем обычно занимаются подростки. Занимаются в туалете, ты понимаешь меня? При этом семя он должен был сливать в какие-то банки. К утру они его отпустили, а он, скорее разозленный, чем смущенный, прибежал к Нитти. Люди кинулись вслед за этими негодяями, но те удрали, а твои друзья находились вместе с ними…
– Слава богу, – выдохнул Кай. – Слава богу, что идиоту Нитти не удалось захватить этих людей. Поверь мне, он поимел бы такие неприятности, что рад был бы сам отдать парням то, что им было нужно от его дурацкого родича. Этим делом, – Кай подмигнул Луиджи и назидательно поднял палец, – этим делом занимается Люфтваффе, и оно как-то связано с программой создания «супероружия». Ты понял теперь, почему я так не хотел неприятностей?
Скалья вытаращил от ужаса глаза и поспешил допить свой бокал. Будучи сообразительным парнем, он быстро вспомнил о дружбе Дирка Винкельхока со старым Торном – который, в свою очередь, знавал Толстого Германа еще в те времена, когда будущий рейхс-министр командовал славным полком «Рихтгофен». Цепочка получалась логичная. Скалья прекрасно понимал, что любое лишнее слово может теперь стоить ему головы: от рук гестапо скрыться невозможно, эта всесильная организация достанет его где угодно, и никакие связи, хоть даже с самим дуче, его не спасут.
– Это не моего ума дело, – решительно заявил он после недолгого размышления. – Я ничего не слышал и ничего не знаю. Если ты сдержишь свое слово и передашь пятьсот долларов для Нитти, вопрос будет закрыт раз и навсегда, потому что твои ребята молчали, когда их спрашивали, с кем они имели дело и кто они такие. Но в Фодже им лучше не появляться.
– Ты деловой человек, – согласился Кай. – Ты получишь деньги, потому что я всегда держу свое слово. Еще мне нужна машина – ты помнишь наш разговор?
– Я достану для тебя машину. Сейчас, мне только нужно переговорить по телефону.
– Мне, кстати, тоже.
Разговор с Валерией был недолгим: она сразу поняла, что к чему, и пообещала утром отправить в Фоджу Больта с тысячей долларов. Про себя Кай решил, что по возвращении в «гнездо» на побережье следует немедленно связаться с Лизмором и предупредить его насчет глупости исполнителей, которые, вместо того чтобы отлавливать солдат и матросов (служивые, это дураку понятно, не станут жаловаться командованию по поводу того, что с ними происходило ночью), схватили обычного штатского паренька, оказавшегося родичем местного авторитета. Это Италия, опять сказал себе Кай, это Италия. Простой охламон может оказаться племянником могущественного «дона», и тогда – жди неприятностей. На этот раз, благодарение богу, отделались пятью сотнями зеленых бумажек, что печатают для нас в императорских лабораториях, – бумажки первый сорт, ни одна зараза не отличит от оригинала, но что будет завтра?
Закончив беседовать с Валерией, Кай отошел до ветру к тому моменту, когда он вернулся во двор, Луиджи с большим любопытством расхаживал вокруг невесть откуда появившегося черного «Форда V8».
– Устраивает? – спросил он.
– Что? – не понял Кай.
– Ну, «форд»? По-моему, за пятьсот долларов неплохо.
– Ты уже решил вопрос с машиной? А документы?
– А-а-а, забудь. Это теперь моя проблема…