– Вы что-то скрываете друг от друга, – сказал мне Бэрд, разглядывая приближающийся берег.

Я вздохнул. За два дня пути я видел его всего несколько раз – мой спутник редко появлялся на палубе, проводя почти все свое время в кают-компании за игрой с пассажирами. Нашими попутчиками оказалась развеселая троица молодых негоциантов, которые спешили на юг для решения каких-то наиважнейших дел: нетерпение так и светилось на их лицах. Бэрд избавил парней и от скуки, и от лишних денег. Меня игра не влекла. Я захватил с собой пару книг о пеллийских войнах и постоянно сидел на баке под полосатым навесом, отвлекаясь лишь для того, чтобы приказать стюарду принести мне еду либо выпивку.

Вечером второго дня наша бригантина подошла к острову Таэр. Шкип не очень-то хотел менять оговоренный с купцами маршрут, но колбаска золотых монеток убедила его и помогла убедить спешащих пассажиров.

– Тебе так нужно об этом знать? – спросил я, отворачиваясь в сторону.

– Со временем, наверное, я и так все узнаю, – философски хмыкнул Бэрд. – Днем позже, днем раньше – для меня это не имеет особого значения. А вот для вас?

– Энгард не сможет скрыть от меня ничего важного, – отозвался я с непонятно откуда взявшимся раздражением. – Но у меня есть свои интересы, о которых ему знать совершенно необязательно. По крайней мере, пока. Я помогаю ему ровно настолько, насколько могу. Дело в том, что я и сам увяз во всей этой истории…

– Это стало ясно после дела на мельнице? – прищурился офицер.

– Окончательно – да. И это было для меня неожиданно, уж поверь мне.

Я не договорил – на палубу вылезли торговые молодцы, испытавшие на себе удачу господина Бэрда. Они были пьяны, розовощеки и беззаботны – настолько, что я поймал себя на жгучей зависти к этим охламонам, занятым своими шерстями, углями и красным деревом. Их ждали милые пухлые женушки, папины конторы, где под потолком неустанно гудели мухи, а клерки старательно подсчитывали хозяйские прибыли, и никакой ответственности. Решительно ни за что! – если не считать, конечно, горки-другой золотых кругляшек. И уж тем более им не светила ни королевская виселица, ни случайная ночная пуля. А вот мне, гм… я коротко поклонился всем троим и поправил пистолет, скрытый полами длинного легкого кафтана. За моей спиной Бэрд любезнейше выражал надежду на скорую встречу и, разумеется, новую игру.

На носу загрохотала якорная цепь.

Небольшая шлюпка, управляемая разбитным молодым боцманом, свезла нас на берег и высадила возле торговой пристани. Я лениво оглядел полдесятка кораблей, стоящих под загрузкой, и со вздохом взял в руку свой саквояж:

– Ну и куда?

– Вон, к храму, – махнул рукой Бэрд, показывая на недалекий шпиль с каким-то серебряным символом поверху. – Там всегда стоят наемные экипажи.

Я поправил свою морскую шляпу – вечер был нежарким – и покорно зашагал по мощенной желтым камнем дороге. Вокруг меня лежала типичнейшая Средняя Пеллия, с которой я уже успел немного познакомиться. Двухэтажные каменные домики, крытые то черепицей, то кое-где железом; ровные ряды живых изгородей, за которыми румяные мамаши купали перед сном пухленьких младенцев; почтенные мастеровые, спешащие домой после работы; торговцы, сидящие на скамеечках перед распахнутыми дверями множества лавок и булочных. Скучная страна, в которой лениво молились богам, лениво выпивали свою ежевечернюю кружечку винца и в конечном итоге так же лениво и сонно отходили в лучший мир, чтобы напоследок поучаствовать в традиционных цеховых похоронах. Здесь редко что-то происходило, тут не водились даже вездесущие контрабандисты, так оживляющие север и восток.

На площади перед небольшим, но почтенным храмиком и впрямь скучали двое возниц. К одному из них, обладателю старенького крытого экипажа, и направился Бэрд.

– Нам нужно в Нокс, старина, – произнес он, с озабоченным видом разглядывая рессоры.

– До заката, видать, и не поспеем, – певуче отозвался возчик. – А коль так – плата в две стороны, а то как же.

– Один орел, – предложил ему Бэрд.

– Не-е-е, – замотал головой парень. – Вот если ваша милость хотя бы «птенчика» накинет, тогда и сладим дело. Дорога-то мне в два конца будет!

– Скажи еще, что овес подорожал, – добродушно засмеялся Бэрд, вынимая две монеты – золотую и серебряную. – Обдирала… ладно уж, поехали!

Довольный таким оборотом, возница шустро закинул наш багаж на крышу кареты, где для этого имелась специальная клетка, и полез на козлы.

– Тут далеко? – поинтересовался я, закрывая свою дверцу.

– Часа два, не меньше, – ответил Бэрд. – Я мог бы попросить шкипера подойти к острову с той стороны, но что-то мне не хотелось привлекать чье-нибудь внимание. Лучше проедемся.

– Это верно, – согласился я. – Ты сможешь договориться, чтобы нам сразу же нашли судно?

– Да, – кивнул он. – Мы уйдем через пролив на Картуун, а оттуда уже – куда угодно. Можно в столицу, там пакетботы ходят, можно просто куда-нибудь на север. Никаких следов не найдут.

– Хорошо бы и не искали, – проворчал я, отворачиваясь.

Был ли Мордир как-то связан с людьми Джардеша? А собственно, кто сказал мне, что его товарищи, погибшие в ту ночь на болотах, знали о существовании заговора? Не исключено, что они были лишь посредниками, каким-то образом вышедшими на Фолаара с его товаром и неожиданно нашедшими своих покупателей. А Энни здорово поломал этой братии все их планы. Теперь Джардеш переживает, Фолаар мертв, и еще неизвестно, чем закончится история с гибелью Такео и исчезновением золотишка. Если Сульфик и его покровители додумаются свалить дело на Братство, то мы об этом узнаем сразу же – через вездесущего Каана; если нет, будет забавно. Вот знать бы, какую роль сыграл в этой пьесе покойный дознаватель?

Что скажет мне Мордир?..

В прозрачных сумерках мы вкатились в какой-то городок. Бэрд раскрыл лючок, ведущий наверх, и приказал вознице остановиться возле старого монастыря. Вскоре карета замерла на каком-то пустыре, засаженном фруктовыми деревьями. Выбравшись из кареты, я увидел прямо перед собой низкое кирпичное строение со сводчатыми окнами фасада. Сквозь камни узкой дорожки проросла трава, монастырь выглядел совершенно заброшенным, даже забор, вплотную примыкавший к боковой стене, зиял проломами. В буйной поросли лопухов виднелись замшелые кирпичи. За моей спиной начинался обрыв – повернувшись, я разглядел нижнюю часть города, серую дымку общинных садов и почувствовал близость океана: очевидно, сады выходили прямо на берег.

Бэрд подхватил наши пожитки и уверенно зашагал по траве, намереваясь обогнуть монастырь слева. Я оказался прав – за разрушенным забором обнаружилась неприметная тропка, которая вскоре вывела нас на улицу, застроенную старыми, но зажиточными домами. В окнах уже горели огни, откуда-то слышалась негромкая песня. Пройдя мимо таверны, мы опять свернули, чтобы через сотню локтей остановиться перед крепкими дубовыми воротами. Бэрд потянул за дверное кольцо, вошел во двор и поманил меня за собой. Мой нос учуял аромат тушеных овощей, и я вспомнил, что не ел ничего с самого утра. Овощами пахло из приоткрытой двери кухни, где шла какая-то возня.

– Соли как следует, – услышал я добродушный мужской голос, – смелее, смелее! Что это ты, говоришь, посолила? Как ты посолила, это так бабушка пукает. Втирай в него соль, говорю тебе, слышишь!

– Ничего не меняется, – фыркнул Бэрд и вошел в кухню. Через секунду я услышал оглушительный рев.

– В-ваа! – орал мужчина. – Это сколько ж лет я тебя, балбес ты этакий, не видал? А обещал там кто-то что-то, обещал, помню!..

Из ярко освещенного прямоугольника вывалились две фигуры – Бэрд и кто-то еще, массивный, с солидным пузом и короткими кривыми ногами.

– Мой друг Ксавье, – представил мне его Бэрд, – бывший капитан, старый ты осьминог!.. Мы с ним…

– Заходите, ваша милость, заходите! – загудел хозяин. – У меня невестка как раз свинину запечь надумала, а солить не умеет, боится, знаете ли!.. Ну да ничего, сейчас мы с вами, сейчас.

– Мы по делу, – значительным тоном перебил его Бэрд. – И по серьезному…

Ксавье тотчас перестал улыбаться и, схватив мой саквояж, подтолкнул нас к входу в свой дом – такой же массивный, как сам он. Прибежавшие служанки зажгли несколько ламп и умчались за вином. Я уселся в тяжелое плюшевое кресло, с удовольствием отметив про себя, что дров для камина тут не жалеют, и приготовился говорить, но за меня все сказал Бэрд, мне осталось лишь кивать да попыхивать трубкой.

Капитан потер свой мясистый двойной подбородок и покачал головой:

– Нет, Мордира я лично не знаю. Так, слышал, ну да тут все друг о друге слышали. А найти… выпьем по бокалу, с минуты на минуту должен младший мой вернуться, вот он вам и найдет кого хотите.

– Судно, – коротко напомнил я.

– Да, судно, – кивнул Бэрд, взявший на себя роль переговорщика. – Если дело выгорит, нам понадобится сразу же уйти через пролив.

– Ты во что-то влез, – нахмурился Ксавье. – Впрочем, как всегда.

– Не переживай, с законом я теперь в ладах. Хватит с меня королевских дознавателей и прочей судейской шушеры. Стар уже становлюсь. До покоя еще далеко, но рисковать шеей уже как-то неохота…

– Давно пора, – согласился хозяин, доставая из древнего буфета золотые бокалы.

Я незаметно улыбнулся. Ксавье был совсем не так прост, как могло показаться на первый взгляд. Огромный старый дом, дорогущие гобелены на стенах этой залы, золото в буфете… и золото, кажется фамильное, не из того, что дают в заклад: кто он – аристократ, решивший уединиться в древнем фамильном гнезде? Разжиревший пират, контрабандист, пожелавший уйти на покой в тихие места? На последнее не очень-то похоже, скорее уж королевский офицер, выслуживший хорошую пенсию и промышляющий кой-какой торговлей.

– Теперь я на службе, – с наигранным безразличием сообщил ему Бэрд, – и не хочу, чтобы по ночам мне опять снились виселицы.

Ксавье молча кивнул и посмотрел на меня. Кажется, я ему понравился.

Кликнув служанку, он приказал доложить сразу, едва вернется господин Коллоф – очевидно, тот самый младший сын, о котором шла речь. Я уже догадался, что парень наверняка связан с местными филинами. Что ж, недурно – они не из болтливых и умеют постоять за своих. В конце концов, я уже и сам в какой-то мере близок к Братству. Не знаю, что сказал бы на это Эйно, но другого выхода у меня просто не было.

Коллоф, здоровенный детина с буйными рыжими кудрями, появился как раз тогда, когда мы покончили с первым кувшинчиком.

– Привет, отец. Здравствуйте, господа. Ты звал?..

– Моим друзьям нужен Мордир. Ты его знаешь?

– На побережье я знаю всех, – прищурился Коллоф. – Какое будет дело?

– Небольшой разговор, – ответил я. – Но серьезный.

– Если дело будет без крови, то никаких вопросов – не мне перед ним отвечать. Он сейчас в Лоннимаре, это час езды отсюда. Обождите с полчаса, я кликну ребят, и тронемся.

– После разговора гостям нужно будет уйти через пролив, – перебил его Ксавье.

Коллоф потер нос.

– Хорошо, договоримся.

– Зови, – выдохнул я, неожиданно ощущая, как начинает холодеть спина.

Бэрд внимательно посмотрел на меня, но так ничего и не сказал, отвернулся и зачем-то выглянул в окно.

– Твоей свинины мы, наверное, не дождемся, – сообщил он Ксавье. – Тащи-ка, что там есть на кухне, дело позднее, а нам еще полночи барахтаться.

Хозяин согласно кивнул и ринулся на кухню. Присев на широкий дубовый подоконник, Бэрд задумчиво куснул губу и глянул мне в глаза.

– А ты произвел на младшего впечатление, – медленно проговорил он.

– Ты это к чему? – нахмурился я.

– К тому, что он тут не последний человек и кое-что видел, это чувствуется.

Я раздраженно махнул рукой. Мнение господина Коллофа, кем бы он тут ни был, меня мало интересовало. Его дело – собрать бойцов и привести нас на место.

Гораздо важнее впечатление, которое я произведу на шкипера.

Наскоро поужинав тушеной капустой и бараньими ребрышками, мы распрощались с добродушным капитаном и взгромоздились на лошадей. В темноте улочки я различил несколько силуэтов в широкополых шляпах – то были парни, которых привел Коллоф.

– Прошу за нами, ваша милость, – произнес он, нагибаясь ко мне. – Здесь недалеко.

Я кивнул и принялся натягивать предусмотрительно захваченные с собой перчатки. В доме Ксавье я переоделся, сменив свое длинное дорожное одеяние на короткую кожаную куртку, под которой находилась перевязь моего узкого прямого меча. На бедрах висели неизменные пистолеты. Бросив на меня беглый взгляд, Коллоф, как я понял, окончательно уверился в значимости моей персоны, а потому преисполнился почтения и говорил со мной, как с принцем крови.

Очень скоро огоньки Нокса остались за спиной. Мы скакали вдоль берега, следуя какой-то едва заметной тропкой, петлявшей меж пологих песчаных холмов, густо поросших кустарником. Никто из нашей маленькой кавалькады не произносил ни слова, я слышал лишь глухой стук копыт да близкое дыхание океанской волны.

Когда впереди вновь показались редкие огни, я чуть приотстал, чтобы глотнуть вина и взвести пистолеты. Заметив, что я оказался сзади, Коллоф круто развернулся и подъехал ко мне.

– Уже рядом, ваша милость, – сказал он. – Его шхуна стоит в бухте. Сейчас мы узнаем, сколько там у него людей, да найдем какую-нибудь лодку. Вы пока подождите на берегу, вон там, в холмах!

Я махнул в знак согласия рукой и не спеша добрался до указанного парнем места. Рядом со мной негромко захрапела лошадь Бэрда.

– Вон какое-то судно, – сказал он, обращая внимание на небольшой огонек, качающийся в полумиле от берега. – Других я пока и не вижу.

Я достал свою трубу и навел ее на желтого светлячка. Да, посреди бухты и впрямь стояла на якоре небольшая шхуна. Присмотревшись, я заметил тусклое свечение вытянутых окон в кормовой надстройке. Все остальные иллюминаторы, сколько их там было, оставались темными.

Приземистое темное судно казалось стремительным, как ночная ведьма, скользящая над волнами. Наверное, решил я, этот его «Кинн» отличный ходок. И построен он, кажется, совсем недавно, раньше на пеллийские корабли ставили другие снасти.

Бэрд щелкнул кресалом, разжигая трубку. В короткой вспышке его лицо показалось мне насмешливым, и я пробурчал:

– Чему ты, интересно, радуешься?

– С тобой приятно работать, – невозмутимо отозвался Бэрд и, вытащив из чехла подзорную трубу, принялся рассматривать небольшой рыбачий поселок, лежащий перед нами.

Снизу застучали на камнях копыта – это возвращался Коллоф.

– Все в самом лучшем виде, – доложил он. – Он сидит на шхуне со своим рулевым, больше там, кажется, никого нет. Баркас готов, ваша милость, едемте.

Из туч лениво вывалилась первая луна, и в ее свете я увидел, что наша компания увеличилась на одного бойца, – на руле крепко провонявшего рыбой баркаса сидел коренастый мужчина в смоленом дождевике. Коней мы привязали возле покосившейся пристани; спрыгнув в наше судно, я сел на носовую банку и изо всех сил стиснул пальцами рукоять меча. Стало вроде бы легче.

Весла почти бесшумно опустились в воду.

«Умеют грести, бандюги, – с удовольствием подумал я, глядя, как откидываются при каждом взмахе сильные мужские фигуры. – Да-а, в Братстве и не такому научат».

Скоро обмотанная тряпками кошка зацепилась за мореный планшир шхуны.

Поднявшийся первым Коллоф вознамерился втащить меня на борт, но я отпихнул его и легко вскарабкался по оснащенному узлами линю. Следом появился Бэрд.

– Огни только на корме, – шепотом сказал я. – Пошли, наверное…

– К услугам вашей милости, – прошипел Коллоф и даже попытался куртуазно взмахнуть ладонью.

Незапертая дверь с хлопком распахнулась под ударом его сапога, и я решительно шагнул в тускло освещенную каюту.

– Привяжите их к стульям, – приказал я, смахивая со стола ящичек для игры в ло и пару трубок.

Здесь было даже уютно, очевидно, Мордир обладал неплохим вкусом – на лакированных переборках висели небольшие пейзажики маслом, в углах я увидел несколько шелковых фонариков, мебель тоже выглядела новой и вполне приличной.

– Кто у нас Мордир? – спросил я, разглядывая потерявших от ужаса дар речи мужчин, которых сейчас споро приматывали к стульям. Худощавый, с длинными висячими усами дядька лет сорока, в белой рубашке и лоснящихся кожаных штанах, заправленных в морские сапоги, затряс головой и с трудом разлепил губы:

– Я… э-ээ Мордир.

– Хорошо. – Я посмотрел на его рулевого, молодого парня с пустыми оторопелыми глазами, и уселся на стол. – Я угощусь твоим винцом, ладно?

Наливая, я уловил одобрительную усмешку Бэрда, который стоял у меня за спиной, скрестив на груди свои жилистые руки. Я глотнул вина и одобрительно фыркнул: вино у шкипа было ничего.

– Что вам нужно? – прошипел Мордир, начиная приходить в себя.

– Несколько вопросов. Первое: что за товар ты должен был передать людям Монерона? Только не говори мне, что это было золото и ты пожертвовал его в храм на помин предков. У меня сегодня очень плохое настроение. Ну? Ну?!

Шкипер дернулся так, словно я вонзил в него клинок.

– Пакет! – затараторил он. – Только пакет, весь такой прошитый, ну как нотариусы делают, и ничего больше!

– Где он?

– Откройте сейф, – Мордир прямо захлебывался, – вон тот, что в углу. Ключ вот здесь, – он повернулся в веревках, – в кармане, в штанах, на цепочке еще… все там, я никому ничего не показывал. Когда мне сказали, что Монерон…

Я кивнул Коллофу, и тот, достав ключ, поспешил распахнуть отделанный деревянными панелями сейф, привинченный к переборке в дальнем углу каюты.

Повернувшись, парень передал мне довольно толстый пакет из плотной желтой бумаги, прошитый шелковым шнуром и усеянный красными печатями с чьей-то размашистой подписью. Я внимательно осмотрел сургучную печать на концах шнура, убедился в том, что его действительно никто не вскрывал, и спрятал пакет в свою сумку.

– Кто и где тебе его передал? Ты платил за него? Что, когда?

– Монах… молодой монах, мне сказали ждать его на Скните, каждый день приходя в таверну «У рыжего кота». Я ждал неделю, а потом он появился.

По-моему, он из обители Святой Урии, но я даже не знаю, где такая обитель есть, просто у него круг с треугольником… на груди висел… а платить я ему ничего не платил, я его и знать не знаю, просто я должен был привезти это в столицу и отдать Монерону или кому-нибудь из его ребят, а они уж и денег мне подкинут. А когда я со Скнита шел, попали в шторм, фок-мачта пополам, пришлось заходить сюда на ремонт, нельзя же плыть без мачты, а то…

Я жестом прервал его излияния и вновь налил себе вина. Монах, значит… и ведь не врет же парень, он этих, местных, так боится, что врать ему в башку не придет, куда тут!..

– Так, значит, платили ему другие?

– Да откуда мне знать, господин?! – Мордир снова принялся извиваться, будто угорь у повара под ножом. Но замотали его на славу, он едва мог шевельнуться.

– Кто тебе рассказал, что Монерона и его ребят пококали?

– Так это… это ж все знают, в газете даже было в какой-то: нашли, мол, трупы… известный контрабандист, разыскиваемый, подозреваемый, все такое там… Стража, наверное, и нашла – вам-то лучше знать!

– Я – не Стража, – коротко сообщил я ему.

Лицо Мордира приобрело трупную синюшность, мне даже показалось, что ему не хватает воздуха. Наверное, сперва он почему-то решил, что я некий особый дознаватель из столицы, способный заставить местных филинов работать на Стражу.

Теперь он думает, что я – важный эмиссар Братства. Это неплохо, пусть так и думает.

Допив вино, я многозначительно покачал пальцем:

– Ты, я знаю, хотел в Галотту? Вот и плыви, друг мой, так оно лучше будет. И не возвращайся, пока не позовут, нечего тебе здесь париться. Задница, наверное, не чужая? Все… ослабьте им веревки, чтобы сами развязались, и пошли, время дорого.

Когда в небе появилась утренняя луна, мы, проскакав с десяток миль, погрузились на разболтанную рыбачью шаланду, готовую доставить нас через пролив на огромный остров Картуун. При расставании я полез в кошель, желая вознаградить Коллофа и его людей, но парень осторожно остановил мою руку:

– Не нужно, ваша милость. Я немного разбираюсь в людях и был рад оказать вам эту услугу совершенно бесплатно. Мне кажется, когда-нибудь мы еще увидимся.

– Не люблю быть в должниках, – нахмурился я, – но долги отдаю. Может быть, и я смогу помочь тебе. Только…

– Я все понимаю, – облегченно улыбнулся он. – Не думайте, мы тут не из болтливых. Передавайте приветы там, в столице!

– Хорошо, – я улыбнулся на прощание и схватился рукой за сброшенный нам штормтрап.

Селедочный крейсер поднял паруса и неторопливо пополз в море, намереваясь обогнуть остров и к рассвету высадить нас на западном берегу Картууна. Мрачный кок выдал нам кусок ветчины и краюху хлеба, мы поудобнее расположились на бухте каната возле хибарки, защищавшей рулевого от ветра, и принялись закусывать под шум волны и хлопки подмокших парусов. Вино, крепкое, как добрый ром, было у нас во флягах, я хранил его с самой столицы.

– Ты вроде волновался, – сказал мне Бэрд.

Я облегченно махнул рукой.

– Я боялся, что он будет сопротивляться.

– С какой стати? Что ему до чужих бумажек? А Братства он почему-то боится до дрожи, с чего бы оно так? Может, насолил кому?

– Теперь это уже неважно. Если честно, я должен выписать тебе премию…

Бэрд хохотнул посреди глотка, закашлялся, и мне пришлось как следует двинуть его по спине.

– Сочтемся, хозяин, – придушенно проронил он. – А что там, в этом пакете?