– Его милость лорд-прокурор только что вошел в клуб, – прошептала молоденькая девчушка в строгом наряде официантки респектабельного заведения, закрыв за собой тяжелую дверь кабинета.

– Кто с ним? – спросил Лем.

– Советник-секретарь Роджерс и какая-то молодая особа, по виду – девушка из «Пасифика», – ответила официантка все тем же заговорщицким шепотком.

Тройл слабо пошевелил пальцами, отпуская ее восвояси, и повернулся к Роберту:

– Нам не стоит спешить, верно?

– Да, посидим еще с четверть часа, – согласился тот, – а потом выползем – как бы случайно… Что, Чаркаш любит красавиц из дорогих борделей?

– А почему бы и нет? Доходы ему вполне позволяют.

Роберт кисло ухмыльнулся и подлил себе коньяку. Высокие доходы лорд-прокурора департамента Грэхем не доставляли ему ни малейшего удовольствия. На казенное жалованье в «Пасифике» девочку не купишь даже на час. Для того, чтобы покупать ее на ночь, нужно брать у всех, кто дает, и не воротить носа от самых непристойных предложений. Для Грэхема это было почти нормально – единственным человеком, не бравшим никогда и ни у кого, был его милость лорд-наместник Норберт фон Дитц, личность пугающе далекая от привычного чиновного сибаритства и достаточно мрачная в целом. Дитц казался человеком не от мира сего: он вполне спокойно смотрел на цветущее в грэхемских канцеляриях мздоимство, но скандалов, даже самых незначительных, терпеть не мог, вышибал с треском, не гнушаясь самочинно вмазать сапогом под геморройную задницу зарвавшегося чинуши. Его личный престиж – частично на страхе, частично на искреннем уважении – стоял на Грэхеме выше самых ярких звезд, непосредственно к лорду-наместнику обращались тогда, когда все иные способы добиться справедливости были исчерпаны напрочь.

– Чаркашем здесь довольны? – спросил Роберт, вяло ковыряясь вилкой в вазочке с цитрусовым салатом.

– В целом – да… он дружелюбен. С ним можно договориться, просто нужно знать как. А что, вы им не интересовались? Я привык думать, что у вас лежат самые полные досье на всех, кто хоть что-то значит в Содружестве.

– Ты не ошибся. Но видишь ли, я лично куда больше интересуюсь информацией, которая поступает ко мне в форме разного рода слухов и басен, и касается в первую очередь биз-гангов или отдельно стоящих фигур такого рода… официальными лицами я не особо интересуюсь – даже с комментариями. То есть, как ты понимаешь, нашими официальными лицами. В стане моих привычных оппонентов я заочно знаком с каждой блохой.

– Привычных? – многозначительно удивился Тройл. – А что, у тебя уже появились непривычные?

Роберт со свистом выдохнул через свернутые трубочкой губы и подпер щеку рукой:

– Лем… это не тот случай, ты меня понимаешь? По крайней мере, не сегодня… э?

Тройл понимающе кивнул и потянулся к недопитой бутылке коньяку.

«Какое все-таки паскудство, – подумал Роберт с неожиданной усталостью и раздражением, – даже со старым приятелем я должен молчать, юлить, переводить разговор на другую тему, надеясь на его ум и правильное понимание ситуации. Какой, интересно?.. какой, к черту, ситуации? Он что, знает, в какой ситуации мы все находимся? Нет!.. И знать, к сожалению не должен. Ну возьми я, расскажи ему все от и до – будет нам обоим легче? Ну, будет. Минут на десять, а… потом? Потом?»

Взяв бутылку из руки Тройла, он налил себе до краев и проглотил вязкий, обволакивающий желудок коньяк одним махом, сразу ощутив разливающееся в животе тепло.

– Пойдем, пожалуй, – Роберт выбрался из кресла, оправил на себе излишне элегантный – для такого клуба – камзол и, нагнувшись к столу, бросил напоследок в рот пару сладких орешков, отбивающих коньячный выхлоп.

– Не переживай, он всегда сидит здесь почти что до полуночи, – поднявшись из-за стола, Тройл подошел к огромному, на всю стену, золотистому зеркалу и взялся за ленты своего развязанного галстука, – или ты собираешься куда-то еще?

Лорд-прокурор Чаркаш сидел за небольшим круглым столиком в углу зала, отгороженный от любопытных глаз фонтаном, негромко журчащим среди живописного нагромождения декоративных камней. Рядом с ним мило улыбалась роскошная дама, явно не доросшая до возраста, позволявшего, согласно конституции, профессиональную деятельность деликатного свойства; на нее маслянисто пялился изрядно поддатый советник Роджерс, часто сопровождавший своего обожаемого патрона и после службы. Проходивший мимо отдыхающих гостей Тройл неожиданно отвлекся от громко рассказываемого Роберту анекдота и расплылся в улыбке:

– О– оо, какие у нас сегодня люди! Его милость лорд-прокурор!.. Рад, ужасно рад…

Чаркаш сверкнул живыми серыми глазками и вывернул свою короткую красноватую шею, стиснутую тугим шелком форменного воротника: ему льстило неожиданное внимание крупнейшего из грэхемских тузов. Пухлые, блестящие еще не стершейся помадой губы разъехались в любезнейшей улыбке:

– Какая неожиданная встреча, господин Тройл! Клянусь, не далее чем десять минут тому мы вспоминали вас, в который раз уже восхищаясь всем этим великолепием, возведенным вашей волей и энергией! Присоединяйтесь, дорогой мой, сегодня превосходный вечер…

– Благодарю, – склонил голову Лем, подходя к столику: от него зверски разило коньяком, и любой человек, не знакомый с ним накоротке, неизбежно пришел бы к выводу, что господин Тройл весело проводит время в своем собственном заведении, решив хоть на один вечер сбросить с плеч непосильное бремя забот. – Разрешите представить вам моего друга, лорда Роберта Вербицкого, прибывшего к нам из метрополии, – указал он на Роббо, – мы с ним старые друзья…

Чаркаш и Роджерс встали; лицо Роберта показалось лорд-прокурору смутно знакомым, но он не решился беспокоить молодого аристократа столь бестактным вопросом. Из-за фонтана бесшумно возник официант с добавочной парой стульев, и после долгих рукопожатий и представлений мужчины уселись за столик.

Cоветник Роджерс, стремясь угодить своему боссу, завел восторженный разговор о клубе отеля и отеле в целом. Чаркаш ласково улыбался и поддакивал, щупая под столом обнаженное бедро своей сегодняшней пассии; Тройл дружелюбно скалил зубы и всячески отмахивался от расточаемых в его сторону комплиментов.

– Летом здесь будет просто прелестно, – закончил свою речь Роджерс и потянулся к рюмке с коньяком, желая промочить горло.

Чаркаш, не переставая улыбаться, повернулся к молчаливому Роберту:

– А как вам наша весна, милорд? Не правда ли, она замечетельна?.. Так и хочется куда нибудь это вот… воспарить!.. А?

– Боюсь только, что события в Саберхилле не позволят мне насладиться ее великолепием в полной мере, – лорд-прокурор был несколько навеселе – очевидно, успел принять должную пайку еще до клуба – и Роберт почуял, что сейчас можно ломиться напрямик, – я слышал, в городе начинается новая война гангов?

– Ах, оставьте, – капризно отмахнулся Чаркаш, – эти Максаковы стали слишком много себе позволять… возомнили себя хозяевами. Если они думают, что нанятые на Авроре – или еще где – наемники с тяжелым оружием помогут им расправиться с честными и великодушными людьми – так они заблуждаются, и скоро сами в этом убедятся.

Посмотрев на Роберта, Тройл перестал улыбаться. В бездонных глазах лорда-наследника медленно разгорались едва заметные искорки, его красивые губы неторопливо сложились в некое подобие лукавой усмешки, и он поднес к губам свою рюмку тренированным жестом утомленного плейбоя:

– За ваши успехи, милорд… надеюсь, ваши люди быстро наведут порядок в Саберхилле. Я полагаю, нам уже пора, – сказал он, ставя рюмку на стол, – да, Лем? Благодарю за компанию, господа – искренне рад был познакомиться.

Тройл поспешно встал, учтиво раскланялся – и друзья удалилсь в сторону выхода из заведения. Оказавшись в галерее, Роберт восхищенно покачал головой и несильно ткнул Лема кулаком в бок:

– Чем, интересно, ты собирался давить на этого старого борова, а? Вот это жизнь, я понимаю… что ни прогнозируй, на деле все будет совсем иначе.

Лем сокрушенно махнул рукой и вопросительно прикусил губу. Роберт хмыкнул и подтолкнул его в сторону лифтов:

– Прикажи кому-нибудь принести из твоего кабинета наши пальто… самое смешное в этой истории то, что этот идиот даже не представляет себе, чего он сейчас наболтал! Ты знаешь, Лем, я, наверное, отстал от жизни: мне почему-то казалось, что такие самонадеянные люди уже повывелись. Оказывается, нет… – он вынул из кармана камзола свой портативный фон и набрал короткий местный номер, набив после него какой-то дополнительный код. – Канцелярия лорда-наместника? – спросил он, не включая аудиополя – так, чтобы его мог слышать и Тройл, – Немедленно свяжите меня с его милостью: дело первостепенной важности. Кто говорит?.. Лорд Роберт Королев, наследник Бифортский…

Его милость ужинал, и совершенно неожиданное появление лорда-наследника – неожиданное вдвойне, ибо фон Дитцу и в голову не могло придти, что тот вновь прибудет на Грэхем без всяких предварительных уведомлений – порядком выбило его из колеи. Соблюдать протокол было некогда, коптер с лордом Робертом приземлился на служебную площадку резиденции буквально через пять минут после короткого разговора, и все, что успел сделать несчастный (о, Господи!..) наместник – это распорядиться срочно накрыть стол по-новой, на сей раз на троих: лорд Роберт предупредил, что явится он не один.

Уже слыша приглушенный шум садящегося коптера, старый педант успел накинуть поверх вечернего камзола протокольные символы своего ранга – толстую золотую цепь и широкую перевязь с мечом в золоченых ножнах. Появиться перед сыном своего повелителя в затрапезном виде он не мог ни при каких обстоятельствах: его преклонение пред домом лорда Торварда не знало себе равных. Торопливо всунув свои худые ноги в высоченные остроносые ботфорты, лорд-наместник поспешил вниз.

Лорд Роберт ураганом ворвался в просторный холл резиденции, даже не заметив двух почтительно склонившихся гвардейцев в украшенных бронзовыми крыльями шлемах; вид он имел явно не протокольный. Нос фон Дитца едва не утонул в густом аромате дорогого коньяка.

– Здравствуйте, старина! – Роберт порывисто обнял норовившего поклониться наместника и развернулся в сторону своего спутника: – Надеюсь, мы вправе претендовать на некую толику вашего вечернего гостеприимства?

Лорд-наместник тотчас узнал господина управляющего крупнейшей грэхемской корпорацией, с которым он еженедельно виделся на неизбежных протокольных понедельниках в планетарном Совете, и счел необходимым поклониться вторично.

– Прошу, – Дитц с достоинством звякнул своей цепью и широко взмахнул рукой, указывая на мраморную лестницу, ведущую из холла на второй этаж. – Ваше прибытие, милорд, столь неожиданно… – он скорбно поджал губы, – что я, право, теряюсь…

– Тысяча извинений, старина, – обезоруживающе улыбнулся Роберт, – но наше дело действительно не терпит отлагательств.

Наместник позволил себе удивленно приподнять бровь: ему трудно было представить неприятность, из которой молодые люди такого ранга не смогли бы выбраться без его помощи. Вежливо пропустив гостей вперед, он зашагал по лестнице, гадая про себя, какие дела могли привести лорда-наследника к нему, да еще в столь неурочный час.

В просторной, отделанной темными деревянными панелями трапезной жизнерадостно пылал огромный камин. Мрачноватое помещение с потолком настолько высоким, что он терялся где-то вверху, в глубокой мгле, освещалось лишь небольшим свисавшим на цепях светильником под бархатными колоколообразным абажуром, да пляшущими в очаге языками пламени. Роберту отчего-то сразу стало холодно, и он ощутил глубочайшее нежелание снимать с плеч свое теплое пальто – но сесть за стол со старым другом отца в верхней одежде было невозможно, и он со вздохом отдал пальто вынырнувшему из тьмы слуге.

Низко висящий светильник ярко освещал шикарно сервированный круглый стол, оставляя все остальное пространство во мгле, и Лем Тройл поймал себя на мысли, что лорд-наместник умеет правильно подбирать интерьер: именно в таком полумраке и следовало плести паутины… Они молча уселись на высокие мягкие стулья, и фон Дитц, не произнося ни слова, свернул голову старой пузатой бутылке с коньяком. Тренированный нюх ни разу не подводил его, и лорд-наместник с ходу угадал, что будут пить его неожиданные гости: уж коли они пол-дня заправлялись именно коньяком, то коньяк же, без сомнения, они станут пить и вечером. Сам он предпочитал разнообразные местные настойки, которые виртуозно готовили степные бродяги, но сейчас, из корпоративности, он и себе налил немного коньяку.

– Ваше здоровье! – провозгласил Роберт.

Дитц молча поклонился в ответ и пригубил из своей рюмки. Лем, ощутивший вдруг приступ невероятного голода, принялся изящнейше ковыряться вилкой в салатах. Посмотрев на него, Роберт сочуственно крякнул и поднял глаза на каменнолицего наместника:

– Нас привела к вам ситуация, сложившаяся в Саберхилле после известного вам убийства господина Бертрана Мориса, гангстера и торговца зельем…

Он выдержал многозначительную паузу, и Дитц зашевелил носом, пытаясь понять, что же именно могло заинтересовать в этой истории самого лорда-наследника. Он стремительно перетасовал в уме все известные ему факты, но найти ответа на свой вопрос так и не смог. Дело было сделано на высочайшем уровне, все эксперты пришли к выводу, что в усадьбе покойного Мориса действовали некие посторонние наемники, бесшумно покинувшие планету сразу после окончания операции. Шеф криминальной полиции, докладывая наместнику о ходе расследования, обвинял во всем известный гангстерский клан Максаковых, действительно имевший немало причин для подобного преступления. Дитц слушал его с большим сомнением: во-первых, Максаковы никогда ни с кем не воевали, ведя сугубо мышиный образ жизни, во-вторых, акция такого уровня по любым расчетам получалась слишком, слишком дорогой… Лорд-наместник едва заметно двинул плечом и решил послушать Роберта.

– …а также пресловутая война гангов, развернувшаяся как следствие этого громкого дела, – закончил Роберт ранее начатую фразу и бросил в рот скользкий маринованный грибок, подцепив его вилкой в серебряном судке под самым носом у радостно чавкавшего Тройла.

Дитц расслабил мышцы своего впалого живота. Ему по-прежнему было непонятно.

– И вот, – продолжал Роберт, чувствуя неожиданный прилив вдохновения, – возникает вопрос: кто для нас выгоднее – тихие Максаковы или буйные, непредсказуемые Франкитти?

Лорд-наместник начал понимать, почему Роберт прилетел к нему в компании господина Тройла, уплетавшего в данный момент грибной салат.

– Ведь в сложившейся ситуации кто-то из них должен пасть, не так ли?

Дитц разжал присохшие губы:

– Мне кажется, этот вопрос входит в сферу компетентности его милости лорда-прокурора Чаркаша. Я рекомендовал бы вам обратиться непосредственно к нему, джентльмены.

– Лорд-прокурор куплен, – возразил Роберт, протягивая руку к бутылке.

– А кто на этой планете не куплен? – едко усмехнулся фон Дитц. – Наверное, только мы с вами…

– Да нет же! Лорд Норберт, поймите: Чаркаш куплен именно кланом Франкитти, причем куплен от и до, на корню! Сейчас он кинется наказывать Максаковых, завтра Франкитти потребуют от него еще чего-нибудь, послезавтра процесс приобретет лавинообразный характер и станет необратимым. Грэхем – это планета Содружества!.. а никак не Федерации Аврора, вы меня понимаете?

Наместник проглотил полную рюмку, даже не ощутив вкуса старинного напитка. Услышанное им выходило за рамки вообразимого. Лорд-прокурор Грэхема, находящийся на службе у людей одного из крупнейших аврорских кланов!.. Дитц живо представил себе лицо лорда Торварда, выслушивающего его, лорда-наместника, доклад. Он меланхолично поднял опустевшую рюмку, и Роберт, уловив его темный взгляд, поспешно наполнил ее снова.

– Прошу извинить меня, джентльмены, – сказал наместник, нажимая спрятанную под столешницей кнопку.

Где-то в глубине помещения едва слышно скрипнула тяжелая дверь, и в круг света проворно занырнул немолодой слуга.

– Терминал, – приказал ему Дитц одними губами.

Его люди не первый день следили за всеми действиями крупнейших грэхемских чиновников, но последние месяцы ничего из ряда вон выходящего не происходило и лорд-наместник несколько разленился, перестав утруждать себя ознакомлением с докладами секретных агентов. Сейчас он проклинал себя вместе со своим благодушием: Дитц прекрасно понимал, что в таких делах наследник не станет приходить к нему с непроверенными фантазиями… и еще он думал о том неизбежном скандале, расхлебывать который придется лично ему.

Вновь появившийся слуга протянул хозяину плоскую обшитую тисненой кожей папку и исчез. Лорд-наместник развернул голографический дисплей и углубился в поиск нужного тома. Спустя минуту его лицо потемнело.

Его агент, ответственный за всю работу по лорду-прокурору Чаркашу трижды докладывал о вполне открытых, ничем не закамуфлированных контактах со старшими представителями аврорского клана, неоднократно прибывавшими на Грэхем. То ли сукин сын совсем спятил, мрачно подумал фон Дитц, то ли ему предложили по-настоящему большие деньги. Непонятно, на что он вообще рассчитывал? На то, что я ничего не увижу, а он со временем благополучно смоется на Аврору? Но ведь это идиотизм…

Он с треском захлопнул папку и налил очередную порцию коньяку. Пить было нельзя, но нервы Норберта фон Дитца находились в не лучшем состоянии, и он опасался срыва; истерика в присутствии лорда-наследника и его друга, одного из хозяев Грэхема, выглядела куда хуже пьянки, и он предпочел выпить.

– Благодарю вас, милорд, – произнес он задушенным голосом и чокнулся с Робертом. – Я просто не знаю, что вам ответить… у меня нет слов для оправдания.

– Не стоит, – отмахнулся Роберт. – Сейчас уже надо не оправдываться, а действовать. Если вы сейчас же, не откладывая ни одного дня, возьмете Чаркаша в оборот, то в глазах лорда-владетеля ваш промах превратится в достижение… вы меня понимаете?

Дитц кивнул. Он понимал. Завтра же, завтра же ухватить этого ублюдка, подготовить обвинительный материал, его даже не надо будет допрашивать, и так все ясно… а повесить его можно будет и без санкции метрополии. А Франкитти – что ж, Франкитти придется забыть обо всех тех прибыльных делах, которые они вели в мирах Бифортского Содружества. Кончено!

– Я полагаю, что у почтенного лорда-наместника есть все, необходимое для того чтобы, принять единственно правильное решение, – негромко проговорил Тройл, – и тем самым в очередной раз помочь нашей многострадальной планете.

Роберт поднялся со стула.

– Думаю, нам пора, милорд… действуйте.

– Да-да, – задергал головой наместник. – Будьте уверены…

– Кажется, сегодня я недурно поработал, – рассмеялся Роберт, когда коптер Лема набрал высоту и понесся в сторону пылавшего на горизонте ночного зарева Саберхилла. – Просто здорово… как мы провели старика, а? Он решил, что меня приволок именно ты! Теперь смотри, Лем, не упусти своего: Дитц сделает абсолютно все, что ты от него потребуешь, а ты должен требовать полного и безоговорочного удаления Франкитти с наших территорий. Полного! Он найдет, в чем их обвинить, не волнуйся…

– Не сомневаюсь, – ухмыльнулся Тройл. – Ну что, куда тебя везти? Хочешь в приличный бордель?

– Нет уж… вези меня к себе в офис, там стоит мой коптер. Я – на «Валькирию» и домой. У меня полно дел.

В офисе они не удержались и выпили еще почти две бутылки, и в итоге Роббо, ощущая порядком забытую неверность в конечностях, не без труда загнал свой коптер в гостеприимно распахнутый верхний дек «Валькирии».

– Ба-аэвая тревога, – сообщил он вахтенному офицеру, спустившись по трапику на палубу. – К старту, к гребеной матери!

Вахтенный покачнулся. Лорд-наследник был пьян, как последний унтер, и это поразило его до такой степени, что бедняга машинально включил сирену – и только потом вспомнил, что командир не успел сообщить ему, куда, собственно, он желал лететь. Этот вопрос пришлось выяснять легион-генералу Баркхорну, прибывшему по тревоге в ходовую рубку, и заставшему там его милость, с чрезвычайно озабоченным видом запускавшего стартовую автоматику. Они возвращались на Бифорт – и это устраивало всех…

– Одно из двух: или Роббо начал какую-то совершенно непонятную мне игру, или тут что-то не так… дурацкий арест прокурора Чаркаша – к чему это? Почему прекратились военные действия в Саберхилле? Ни хрена не могу понять…

Ариф откинулся на спинку плетеного кресла и раздраженно запыхтел сигарой. В нем медленно поднималось глухое бешенство, но показывать его сидящей рядом Кэтрин ему не хотелось, и он давил в себе нарастающее желание треснуть кулаком по легкому летнему столику, на котором стоял графин вина и ваза с фруктами; Ариф не понимал, почему Роберт, улетевший на Грэхем для уничтожения ненавистных Франкитти, пробыл в Саберхилле всего один день и рванул домой так, словно за ним гнались черти. Почему он ничего не сделал, и какое отношение к этой истории имеет странно поспешный, как он знал, арест лорда-прокурора Грэхема, совершенный по приказу наместника Дитца на следующее же после отлета Роберта утро?

У Арифа было достаточно причин для дурного настроения. Проклятый балабол Дин Лоренц выполнил свою работу с таким невероятным пылом, вывалив на зрителей огромную кучу разнородного дерьма, что в Палату Общин посыпались запросы от связанных с портом общественных политиков, увидевших прекрасный повод придавить ненавистных чиновников, и Гордон Лейланд сообщил, что теперь придется, по-видимому, ждать официальных комиссий… Вместо того, чтобы открыть ожидаемым наркоэмиссарам «зеленую линию», они своими руками возвели на их пути прочную, долговременную стену. Теперь Ариф просто не знал, куда ему ставить уже готовые к употреблению мышеловки – дураку было понятно, что в момент наплыва общественных и – упаси Боже! – официальных комиссий ни одна зараза не рискнет соваться на Бифорт с грузом зелья. А время шло, и полное неведение, в котором он пребывал относительно ближайших планов оппонента, доводило Арифа до белого каления.

Что, если сукины дети вздумают дернуть за свои веревочки прямо сейчас, мучительно думал он. К каким последствиям это приведет? Какие, в конце концов, люди задействованы в уже существующих цепочках? Имена, названные Гордоном Лейландом – имена людей, включенных в дело на Бифорте – позволяли сделать вывод, что горган повсеместно стремятся подчинить своим интересам тех, кто облечен немалой властью и может реально влиять на происходящие события. Скорее всего, неведомые захватчики старались подстраховаться на случай неожиданностей и вовлечь в орбиту измены людей, способных достаточно быстро взломать сложившуюся систему человеческих миров изнутри. Арифа совершенно не интересовала моральная сторона дела, ему было глубоко плевать, что именно обещали горган тому или иному из своих наймитов – ему нужны были только имена. Имена! – и в один прекрасный день по всем человеческим планетам прокатится неудержимая волна загадочных убийств, которая унесет с собой темные души многих известных и уважаемых людей.

Десять лет он, словно паук, плел огромную, вытянутую в пространстве липкую паутину интриг, перекрестных обязательств и многоликих страхов разоблачения, и сегодня они с Роббо имели все необходимое для совершения самого изящного террористического акта в истории человечества; чтобы одним ударом уничтожить около сотни, как он предполагал, человек на разных планетах, их невидимым агентам требовалось несколько суток. Для этого не нужно было никуда лететь: стоило лишь отдать приказ и обозначить мишени его исполнения.

Ариф ни минуты не сомневался в том, что приказ этот будет отдан. Возможные политические последствия его не волновали: даже если случится невероятное и кто-то, глупый но дотошный, догадается связать события воедино и даже указать пальцем на виновника, он лишь пожмет плечами – я, лорд Ариф Кириакис, всего лишь частное лицо, и репутация моя была известна и прежде. Вы хотите что-то к ней прибавить?.. не утруждайте себя. Это Роббо предстояло принять в свои руки ни много ни мало власть над всем Бифортским Содружеством, это для него пресловутая репутация гангстера и террориста могла играть какую-то (хотя кто, собственно, сказал, что отрицательную?!) роль, а он, веселый и гостеприимный лорд Ара, был и останется человеком частным: не нравится? а ну, иди сюда!

С моря неожиданно ударила волна горячего соленого ветра, от которой захлопал полосатый зонтик, укрепленный в центре стола. Ариф недовольно поморщился и налил себе вина.

– Наверное, ночью будет шторм, – предположил он. – Иногда у меня на шторм болит голова.

Кэтрин недоверчиво улыбнулась. Ей было трудно поверить в то, что лорд Ариф Кириакис может страдать головными болями – даже на шторм. Сегодня должна была прийти «Валькирия» с Робертом, и все эти дни, проведенные в уединенном белом замке, вдруг показались ей днями в заточении. Она удивилась своей случайной мысли: все ее подруги умерли бы от зависти, узнав, где и как она проводит время… роскошное охраняемое гнездо и компания известнейшего аристократа! Тем не менее, ей было тоскливо, и даже обязательные за ужином афористичные остроты Кириакиса стали казаться ей совсем не такими смешными и точными, как прежде. Ара вел себя так, словно они были знакомы по меньшей мере лет десять, ничем не обозначая известной сословной разницы между ними: он воспринимал ее ровно и уважительно, и Кэтрин, все еще терзающаяся своей неспособностью окончательно привыкнуть к окружающей ее компании лордов и генералов, была ему благодарна за это.

– Ты не хочешь искупаться? – предложил Ариф, задумчиво глядя на высокую волну, разбивающуюся о галечную полосу пляжа.

Кэтрин мотнула головой.

В башне раскрылась белая дверь, и на площадку выбежал юноша-охранник с включенным фоном в руке. Ариф принял от него аппарат и с полминуты говорил что-то.

– «Валькирия» вошла во внешний створ планеты, – сказал он, возвращая фон, – Роберт просит забрать его с базы, где он сядет. Ты полетишь со мной?

– Конечно, – вздрогнула Кэтрин. – Сейчас?

– А когда же? Одевайся…

Пару часов спустя коптеры Арифа приземлились на одной планетарных баз Бифорта, где обычно стояла исключенная из состава флота «Валькирия». Пилотам пришлось поспешить: линкор готовился войти в атмосферу, и опоздай они на несколько минут, им пришлось бы ждать разрешения на посадку, сидя в степи – диспетчеры привода уже перекрывали все внешние эшелоны подхода. Бывший «борт номер один» был самым громоздким из всех планетарных кораблей Бифортского Содружества, и для обеспечения его посадки требовалась полная блокада всех аэромобильных линий вокруг базы. Многокилометровая сигара, несущаяся к земле по пологой спирали, могла свалить любой атмосферный аппарат даже дальним отбоем своих тормозных двигателей, поэтому рисковать в данной ситуации не стоило.

Здесь уже начался вечер. Стоя с сигарой в зубах под лаково-черным бортом своего коптера, Ариф наслаждался своебразным, ни на что не похожим закатом в бескрайней экваториальной саванне: нижний край ослепительно-медного солнечного диска уже скрылся за горизонтом, и чуть подрагивающее в потоках еще горячего водуха травяное море казалась окрашенным в глубокие синие тона. Здесь, почти на экваторе Бифорта, сумерек не бывало никогда – светило, скрывшись на западе, разом обрушивало мир в бездну чернильной тьмы, кажущейся еще более ужасной благодаря пугающему простору миллионозвездного черного неба над головой.

Повинуясь услышанному щелчку пальцев патрона, молодой охранник передал Арифу высокий хрустальный стакан с желтоватым легким вином. Сделав глоток, он посмотрел на стоящую рядом Кэтрин и, вновь стиснув сигару зубами, требовательно поднял над головой два пальца. Из коптера тотчас же появился еще один бокал. Ара глубоко вздохнул и присел на рифленый пластик экипажной лесенки. Глаза его неотрывно смотрели на запад.

И вот с запада ударил рев. Сперва он пронесся над засыпающей саванной и пришел на базу лишь далеким басовитым урчанием: казалось, где-то далеко, среди заснеженных гор Норхэмских Цепей в скалах сорвалась каменная лавина. Затем в урчании появился шипящий присвист, он становился все сильнее и сильнее, и менее чем за минуту с момента его появления разговаривать стало невозможно. Задравшие головы люди увидели в темнеющем небе стремительно растущую матово-черную черточку, через несколько секунд она превратилась чуть сплюснутое яйцо с широко разнесенными в стороны четырьмя пилонами эволюционных двигателей.

Корабль интенсивно тормозил и чуть поворачивался, изменяя градус захода: яйцо, приближаясь, стало вытягиваться в улиненный овал. В какой-то момент вектор тяги нижних тормозных дюз скользнул по краю посадочного поля, и тяжкая, как молот, волна горячего воздуха едва не сбила Кэтрин с ног, заставив ее судорожно уцепиться за плечо Арифа.

Кириакис раздраженно чихнул, проклиная в душе сапожника Баркхорна и поднятые им облака рыжеватой пыли, и выплеснул из стакана пропавшее вино. «Валькирия» была уже близко. К тому моменту, когда охранник подал ему новый бокал, черный борт ужасающего своими титаническими размерами имперского линкора с адским низким рыком проплыл в паре километров от них. Замерев на месте, раскаленный гигант наконец опустился на решетчатые опоры своих посадочных «ног», прокатив по всему полю волну мягкой дрожи. Огромная, высоко задранная из-за нижних пилонов эволюционников корма окуталась белыми облаками пара финишной продувки.

– К правому переднему, – приказал Ариф пилоту, всунувшись в коптер.

Заставив Кэтрин забраться в салон, сам он так и остался сидеть на лесенке. Пилот мягко поднял машину на три метра, и Ариф полетел – невозмутимый, весь присыпанный рыжей пылью, с сигарой в зубах и бокалом вина в руке.

Роберт и Баркхорн, спустившиеся через несколько минут на эскалаторе первого экипажного шлюза правого борта, застали его в той же позе.

– Кажется, я все-таки простудился, – сказал Роберт, недовольно шмыргая носом.

– Сырость? – лениво поинтересовался Ариф.

– Весна, будь она неладна…

– Охране – подъем, возвращение домой, – приказал Ариф, проходя в салон. – Как у вас дела, джентльмены?

– Гораздо лучше, дядя, чем можно было надеяться.

Ариф поджал губы.

– Ты мог бы нарушить традицию и объяснить мне все еще в полете. Твои действия выглядят слишком неожиданными, ты не находишь? Вместо того, чтобы уделать чертовых Франкитти, ты улетаешь почти сразу же, даже не пошевелив в их сторону пальцем… как я должен это понимать?

– Я пошевелил языком, – ответил Роберт, – и результаты будут видны со дня на день.

– Какие, интересно?

Роберт почуствовал, что Арифа вот-вот прорвет, и примирительно похлопал его по плечу:

– Не горячись… Видишь ли, все дело в том, что я увидел отличный способ убрать Франкитти – причем убрать их не просто с Грэхема, а вообще из всех миров Содружества – без лишнего шума и риска, практически законными методами.

– Законными?!! – глаза Арифа едва не вылезли из орбит. – Ты явно прихворнул. О чем ты говоришь? О каких, к черту, законных методах можно рассуждать в нашей с тобой ситуации? Ты в своем уме, или весна все-таки высушила тебе мозги?

– Да подожди же! – чуть ли не выкрикнул Роберт. – Что ты сокращаешься, как червь на сковородке? Что тебя корежит? Да, почти законными! Твои обожаемые друзья Франкитти и перднуть не смогут без покровительства лорда-прокурора Чаркаша. А Чаркаш сейчас сидит под замком в камере смертников, и не сегодня-завтра он станцует на веревке. Лем Тройл об этом позаботится, как и о том, чтобы выпереть эту семейку со своих территорий. Что непонятно?

Ариф со вздохом откинулся на спинку дивана и отхлебнул вина.

– Кто распорядился арестовать Чаркаша? – спросил он, прикрыв глаза.

– Фон Дитц. Мы с Лемом были у него, и нам удалось раскрыть ему глаза на тот вопиющий факт, что его милость лорд-прокурор Грэхема на корню куплен аврорским гангстерским кланом Франкитти. Подняв свои агентурные дела, Дитц с ужасом убедился в нашей правоте… ох, видел бы ты его рожу! Оказывается, ему не раз уже докладывали о том, что Чаркаш буквально в открытую встречается с людьми Франкитти, но его милости, понимаешь ли, лень читать секретные доклады. Теперь он из шкуры вон выпрыгнет, чтобы отмазаться перед моим владетельным папашей… ты понимаешь? И повесит он Чаркаша как можно скорее, потому что – концы в воду! Ему это так же выгодно, как и нам. А без Чаркаша Лем выкинет все это семейство за пару дней… я уверен, что они уже пакуют чемоданы. Ты же сам видишь, что им теперь не до стрельбы.

– Изящно, – признал Ариф. – Ну что ж, будем надеяться, что Лем сделает дело быстро. У нас тут возникли кое-какие неприятности…

– Я, кажется, догадываюсь, – усмехнулся Роббо. – Дружище Лоренц подложил нам со своим усердием добрую свинюку. Ты знаешь, я был изрядно удивлен его выступлением. Неужели там и в самом деле творятся такие вещи? В это же просто трудно поверить! Каждая партия, вне зависимости от ее декларационной стоимости или адресата должна быть оплачена отдельным порядком в карман таможенных чинов! Я понимаю, конечно, что всем жрать хочется, но не до такой же степени!

– Это просто анекдот, – сумрачно заметил Ариф. – Это просто анекдот, мать его так. Рассаказать кому – так будут ржать до упаду… Додуматься же надо, а? Вместо того, чтобы упростить жизнь всяким жукам, вместо того, чтобы убедить их в том, что теперь через таможни запросто можно протащить хоть черта с рогами, мы на свою голову устроили самый настоящий скандал! Теперь у нас одна надежда – что старик Гордон сумеет потушить все это дело, и проблема закончится парой-тройкой общественных комиссий. Крикуны, конечно, заработают себе новые дивиденды… ну а в итоге все может получиться так, как нам надо. Будем надеяться… Кстати, Гордона я пригласил на ужин. Может, стоит за ним залететь?.. Как ты…

Ариф не договорил. В кармане его легкого белого камзола требовательно завизжал фон, и он поспешно достал его: события последних недель приучили Кириакиса постоянно ждать новостей.