ГЛАВА 7
– Господин полковник, капитан Службы поддержки Причер по вашему приказанию…
– Присаживайтесь, святой отец.
Причер осторожно сел. Даже на второй день после воскресного загула у него слегка прихрамывало чувство равновесия. Да и некоторые другие чувства тоже. А совесть – та просто болела, как ушибленная.
Полковник, небрежно пощелкивая клавишами, глядел в монитор. Какие-то документы он там перелистывал. «Может, личное дело мое раздобыл? – подумал капеллан. – Да вряд ли. Даже в Службе поддержки на военных священников только короткие справки есть с самыми общими данными. А главный мой файл, который в канцелярии Министерства обороны, он по форме «ноль» закрыт, с того самого дня, как я на курсы общевойсковых капелланов записался. Пастве не положено знать о пастыре больше, чем он сам захочет рассказать».
– Не вижу, – сказал полковник, не отрываясь от монитора. – Нет, не вижу. А, святой отец?
– Простите, сэр?
– Плана мероприятий не вижу. Обедать уже пора, а плана нет.
Причер счел за лучшее промолчать. Только лицом выразил глубокое сочувствие проблемам господина полковника.
– Все подразделения и службы подали еженедельные планы мероприятий согласно установленного распорядка, – гнул свое полковник. – И теперь мы знаем, чем они будут заниматься. Вот, глядите. У тыла полная инвентаризация. Ха-ха. Ну-ну… У связи профилактика главного передатчика, частичная перекладка кабелей и диагностика спутниковых стволов. Разведка – два тренировочных полевых выхода в условиях, максимально приближенных… М-да, куда уж максимальней.
«Два тренировочных выхода? Это как понимать? – мысленно поразился капеллан. – Однако, занятная у господина полковника бухгалтерия. О-о, кажется, я понимаю. По документам база сейчас в режиме пассивной обороны. Положение вроде и сложное, но оно ни в коем случае не должно выглядеть катастрофическим. Хотел бы я поглядеть, как оформлен погибший разведвзвод».
– Пехота и артиллерия – совместные учебные стрельбы ежедневно. Военная полиция – беседы со злостными нарушителями и три внеплановые ночные облавы… – Тут полковник на миг отвернулся от монитора и коротко глянул в сторону Причера. – Ночных. Три. Ну а ПВО будет ремонтировать вторую зенитную батарею…
– Чего там ремонтировать, когда батарею ржавка съела, – ляпнул Причер, не подумавши. – Чистой воды очковтирательство.
– Во как! – восхитился полковник, снова утыкаясь в монитор. – Ну надо же! А я-то думал… Святой отец, простите за нескромный вопрос, сколько лет вы в армии?
– Семнадцать, – ответил Причер недоуменно. – Если не считать кадетского…
– У-у… Это сколько же вам годков-то?
В душе Причера вскипело агрессивное и неукротимое желание немедленно проявить грубость и нетактичное поведение к старшему по званию, но внешне он остался невозмутим и кротко сообщил:
– Тридцать два, сэр.
На самом деле капеллану уже исполнилось тридцать три, но в ответ должна была раздаться идиотски глубокомысленная фраза «О! Возраст Христа!», а этого маразма Причер страсть как не любил.
– А разве не тридцать три? – удивился полковник.
– Никак нет, тридцать два, сэр, – сказал Причер, мысленно завязывая узелок на память: два раза в глаза человеку нагло соврал – отмолить сегодня же по всей строгости.
– М-да, до возраста Христа пока еще не дотянули…
«Кретин, – подумал капеллан. – Но главное – что за вожжа тебе под хвост попала? Наверное, русскому адмиралу в карты проиграл…»
– Взрослый дядя, офицер… – нудил полковник. – Военный до мозга костей. Сам все знает, сам все делает, никакого контроля за ним не требуется. А плана мероприятий – нету. Это как же понимать, господин капитан?
Причер наконец-то ощутил некоторое облегчение и расправил плечи. Командир всего-навсего хотел получить от него дурацкую, ни к чему не обязывающую писульку. Но в том-то и дело, что подавать ее капеллан был действительно не обязан.
– Простите, сэр, – сказал он осторожно, – но ведь священник приписан к базе, и не более того. У меня свое начальство. И я ему как положено…
– Это вам так кажется, святой отец, – перебил капеллана полковник. – Правильно кажется, но всего лишь кажется. Помимо того, что вы капеллан, вы еще и старший офицер Службы поддержки. Ага? Ну и руководите своим личным составом, будьте добры.
– Это как? – У Причера отвисла челюсть.
– Без фанатизма и брезгливости, – дал ценный совет полковник. – Ваш предшественник отлично справлялся. Беседы о духовном. Постановка театрализованных действий. Ну там, всякие тематические вечера…
«А не слишком ли много вы на себя берете, сэр?!» – чуть было не выпалил Причер.
– Девицы ведь тоже люди, – обрадовал капеллана полковник. – Вы с их начальницей еще не разговаривали? Вижу, что нет. А зря. Вы чем вообще занимались вчера, святой отец?
– Знакомился с обстановкой, сэр, – опять соврал Причер. На самом деле он в понедельник с раннего утра интенсивно замаливал воскресные грешки, а потом… Ну, потом капеллан действительно попробовал в пару интересных мест пробраться, дабы оценить, как там дела, да только ему не дали.
– Попытка несанкционированного проникновения на территорию шахтерского городка – это теперь называется «знакомился с обстановкой»? – спросил полковник. – Хм… А на артиллерийские склады вы зачем полезли? У вас нет вообще такого ощущения, святой отец, что вы очень до хрена на себя берете?
Причер ошарашенно молчал.
– Мне сначала показалось, что вы наш человек, – сообщил полковник, наконец-то удостоив Причера прямого откровенного взгляда. – А теперь я просто не знаю, что думать. Внешне вы свой в доску. И командир отменный, шестой сектор до сих пор под впечатлением ходит. Но что там у вас внутри… Не червь ли сомнения – а, святой отец?
– Простите, сэр?..
– Вы какой-то удивительно недоверчивый, святой отец. Вместо того чтобы спросить у опытных людей, пытаетесь все потрогать руками. Убедиться лично. А смысл? Вам что, врут на каждом шагу? Сомневаюсь. И к чему это демонстративное братание с русскими? Водки захотелось – так придите, я налью… Чисто по-дружески. Побеседуем, обсудим интересующие вас проблемы. Что, сложно вам к командиру в гости зайти?
– Да нет… сэр.
– Короче, зря вы так. Вам работать нужно. Служить. Культ отправлять. Жаль, конечно, что воскресная проповедь сорвалась, но тут уж никто не виноват, зверью наш распорядок не указ. А, допустим, прием желающих исповедаться вы могли бы и с сегодняшнего дня организовать. Люди устали, им нужно с кем-то поговорить, излить душу – и кто поможет? Священника нет, психоаналитик, гад, полгода как сбежал. Договорился с Кронштейном, симулянт проклятый, закосил под шизофреника… Короче говоря, выручайте базу, отче. Вы нужны нам позарез. Бросайте свои детские шалости и начинайте трудиться. Мы обязаны продержаться до прихода грузовика. Любой ценой. Скважина должна качать, база должна стоять. На благо всего человечества. У нас тут миссия… Простите за высокопарность, почти святая.
– Вы тоже мечтаете стать бессмертным, сэр? – неожиданно для себя поинтересовался капеллан. Вроде не хотел, а само вырвалось.
– А вы – нет?! – На лице полковника отразилось искреннее удивление.
– Простите, сэр, а зачем вам бессмертие?
– То есть как – зачем?! Оно ведь бес-смертие, так? Чтобы не умирать, естественно, – вот зачем!
– А-а… – протянул капеллан глубокомысленно.
– Что-то я вас не понимаю, святой отец, – сказал полковник вкрадчиво. – Совсем не понимаю. Или у вас есть какие-то… э-э… руководящие указания на этот счет? – Полковник, видимо, ужаснулся своей догадке, потому что физиономия его вытянулась.
Судя по всему, полковник очень хотел стать бессмертным, да еще и настричь как можно больше купонов со своих акций.
– Нет-нет! – Причер даже боль почувствовал от того, что одним-единственным неудачным вопросом причинил такие страдания человеческому существу. Пускай неумному и корыстному, но все равно – человеку. – Никаких указаний. Меня вообще не инструктировали, сэр. Просто сказали – поезжай туда и служи. Ничего больше.
Полковник судорожно вздохнул.
– Вы бы действительно как-нибудь зашли ко мне… На чашечку кофе, – не без труда выдавил он. – Посидели бы, поболтали. А?
– Ну, когда разберусь с делами…
– И отлично! И замечательно! А с русскими вашими приятелями, умоляю, поосторожнее! Это я уже как командир говорю. Там шпион на шпионе. Втираются в доверие моментально. Один этот их Кронштейн чего стоит… Они вообще обнаглели невероятно – живут на наши деньги, а воевать не хотят. Представьте себе, только что транспортникам иск вчинили! У них, видите ли, гидродинамическим ударом на сто тысяч имущества за борт сковырнуло. Вы представляете, какой это должен быть толчок, чтобы их дредноут хотя бы покачнулся? Да он космодром протаранит и не заметит. Одну-единственную стаю крокодилов попросили сбить – так нет, мы в поход собираемся. Разгребай тут потом… Сами через сутки возвращаются – и ну права качать. А вся эта их придурь, весь этот мичман Харитонов – уверяю вас, святой отец, исключительно для отвода глаз. Сосут из НАТО денежки и в ус не дуют, саботажники!
Причер невольно призадумался – в словах полковника имелось некое рациональное зерно. Русские действительно на поверку оказались совсем не такими идиотами, какими их принято было считать. Но в то же время, в то же время…
– Я буду внимателен, – пообещал капеллан.
– И план мероприятий мне, будьте любезны. Есть правила игры – верно, святой отец? – Полковник заговорщически подмигнул. – Мы их оба прекрасно знаем. Так давайте не будем вставать в позу. Что вам, трудно? Вдруг явится из Генштаба инспекция, а у нас не все документы оформлены. И мне достанется, и вам тоже, сначала от прямого начальства, потом от концессионера. Глупо ведь так подставляться – ага?
– Я только одного не понимаю, – признался капеллан. – Как вы себе это видите – священник присылает вам план, а там написано… м-м… – Причер на секунду задумался. – Ну, предположим. Такого-то числа в гарнизонном публичном доме силами личного состава Службы поддержки под моим художественным руководством будет поставлено театрализованное представление «Раав – блудница из града Иерихона». По окончании спектакля всеобщая радостная е…ля. Плановая, так сказать, оргия с буфетом и фейерверком. И подпись – гарнизонный капеллан Причер. Это же бред какой-то! Я уж молчу, что святотатство.
– А вы не пишите «капеллан», пишите «капитан», – сказал полковник серьезно. – И между прочим, никаких оргий. Наш публичный дом структура военная и безобразиями не занимается. Нормальный оздоровительный секс по утвержденным санитарно-гигиеническим нормам… Как вы сказали? Раав – блудница? По-моему, что-то похожее у нас уже было. В прошлом году. Вы знаете, отче, зайдите-ка в архив канцелярии и скачайте тематические планы вашего предшественника. Так проще будет. Ох, странный вы какой-то, ей-богу.
– Я служил в мобильных частях, на переднем крае, – пробормотал капеллан извиняющимся тоном, не зная, плакать ему или смеяться. – Там не было проституток. Только бойцы.
– Ну, здесь тоже, как вы могли убедиться, самый что ни на есть передний край. И шлюхи наши те еще бойцы. А вот бойцы иногда ведут себя как последние бляди. Тридцать пять рыл к утру понедельника – на гауптвахте! Безобразная драка с военной полицией. Личный джип майора Виллиса полдня искали – а он на крыше штаба валяется! Как его туда закинули, ума не приложу. И опять на главном флагштоке чьи-то грязные трусы. Уймите их, святой отец! Повлияйте как-нибудь, а? Думаете, я просто так перед вами плачусь? Если бы!
– Это что, шестой сектор постарался?
– Да нет, у Тэйлора дисциплина что надо. Тихо-мирно заблевали солдатский бар, побили немного посуду и утопали в казарму спать. За этих я спокоен. Если зверье когда-нибудь перейдет стену, я хотел бы оказаться в шестом. Хоть какой-то шанс… Что вы так смотрите, отче? Да, я и такую возможность допускаю. А чего вы хотите? Счастья для всех разом и чтоб никого не убили? Бессмертие стоит жизней.
«Бессмертие стоит жизней, – про себя повторил капеллан. – Сурово и очень верно. Только нужно ли оно, такое? Не знаю».
– Разрешите идти? – спросил он. – Да, я дам объявление в сети, чтобы уже со среды приходили к исповеди полегоньку. Ох, мне еще разведвзвод отпевать… Ну и в воскресенье полноценная служба. Заходите послушать.
– Скажите речь, отче. Закатите нам такую проповедь, чтобы душа пела. В общем, сделайте что-нибудь. – Полковник вдруг сунулся вперед через стол, ухватил руку Причера и неловко ее чмокнул. Тот перекрестил лысеющую макушку командира и даже невольно умилился.
– Спасите нас, отче, – сказал полковник, заглядывая капеллану в глаза с собачьей преданностью. – Вы же видите, база держится из последних сил. Люди надрываются физически и почти уже сломлены морально. Помогите им выстоять.
– Вы отпустите меня сегодня в джунгли? – спросил Причер, чувствуя себя гнусным шантажистом.
– Я пущу вас куда угодно, хоть в свой банковский сейф, только сделайте что-то для поднятия боевого духа. Вот, считайте, я вам исповедался. Самый тяжкий грех военачальника – неверие в победу. Разве не так? Мой это грех, я им страдаю.
– «Господь крепость жизни моей», – процитировал капеллан. – «Кого мне страшиться? Если будут наступать на меня злодеи, противники и враги мои, чтобы пожрать плоть мою, то они сами преткнутся и падут».
– Сами не падут, – уныло сказал полковник. – Хрен от них, зверей, такого дождешься.
За стеной еле слышно взвыла сирена, на столе ожил динамик.
– Внимание, база. Малая воздушная, – буркнул голос дежурного ПВО. – До ста единиц с юго-запада. Не исключен прорыв ограниченной численностью над четвертым сектором. Караулу четвертого принять меры к отражению. Химзащите приготовиться.
Вдалеке принялась долбить зенитная батарея.
– Я же говорю, – вздохнул полковник. – Сами они, гады, не падают…
* * *
Причер лег животом на бортик, поглядел со стены вниз и спросил изумленно:
– Опа! А где?
– В землю ушло, – сказали ему. – Всосалось. А чего вы хотите, полтора суток. Утром сегодня уже ничего не было.
Гигантский вал трупов, опоясывавший базу, исчез почти бесследно. Так, корочка бурая далеко внизу подсыхала, и все. О минувшем побоище напоминал разве что циклопический бурелом вдалеке, на который уже потихоньку наползали джунгли – молодая поросль уверенно пробивалась сквозь поваленные стволы.
– Прах к праху, – буркнул Причер. – Круговорот веществ в природе. Впечатляет.
– Главное – убирать не надо, – заметил старший группы.
Причер, закусив под маской губу, вспоминал, что было про период разложения в файлах по местной фауне. «Да нет, все равно нереально. Полный распад за полтора суток? Ха-ха, слуга покорный. Не разложилось оно, а в почву ушло. Именно – всосалось. Точнее, было всосано. С жуткой силой. Что-то мне прямо как-то неуютно. Допустим, я туда сейчас наступлю, а оно и меня… Всосет. С довольным чавканьем. Ладно, отставить фантазии. Думать. Думать».
Техники опустили вниз транспортер боепитания. Никаких ворот в периметре не предусматривалось, за стену можно было только десантироваться – либо на тросе, либо так, по-детски, на заднице.
– Пошли, – махнул рукой старший. – Капитан Причер, вы предпоследний. И еще раз прошу, будьте осторожны. Пожалейте мои лейтенантские звездочки.
– Для начала я пожалею свою капитанскую шкуру, – пообещал капеллан. – Ее и так мало осталось.
Потеряв целый взвод, Кэссиди благоразумно ограничил зону разведдеятельности пятью милями, а задачи – восстановлением системы датчиков обнаружения, потоптанной атакующей волной, и минированием проходов. Группа, сутулясь под тяжестью ящиков со взрывчаткой, полезла через осклизлые завалы. Осклизлые, потому что мертвые деревья тоже постепенно разлагались, превращались в жижу, которую – в этом Причер не сомневался – очень скоро поглотит земля. Под ногами, когда они касались почвы, хлюпало.
Вплотную к джунглям лежащие стволы пока еще сохранились более или менее твердыми. Уяснить, какие деревья подрубило из пушек со стены, а какие само зверье повалило, было довольно трудно. Причер внимательно оглядел несколько стволов потоньше, с себя примерно в обхвате, и все они оказались не отстреленными, а выкорчеванными. Корневая система у деревьев была смешанного типа – относительно тонкие пряди, стелившиеся по земле, рвались, но мощные стержни, уходившие куда-то в невероятную глубь, оставались целы. Только согнулись, будто резиновые. Если бы по деревьям не прошлись ураганным огнем пушки, они бы наверняка так, лежа, и продолжали жить.
И тут уже начиналось шевеление – повсюду мельтешила какая-то мелюзга. Ползающая, бегающая, прыгающая, низколетающая, она вовсю точила поваленные деревья, ковырялась в перегное и жрала друг друга. Среди мелких и крупных насекомых попадались даже крошечные животные. Слишком маленькие еще, чтобы понимать, какую опасность таит в себе крепость неподалеку. Осажденная крепость.
– Отстаем, сэр, – напомнил замыкающий.
– Момент! – Причер нагнулся к одному из стволов, пострадавшему меньше других. Достал нож, легонько ткнул – и правда, дерево было свежим, налитым соками. Тогда капеллан присел на корточки и в упор пригляделся к странному участку коры.
Никакая это была не кора. Причер шевельнул ножом, поддевая чешуйчатую зеленую шкуру, но та отделяться от ствола и не подумала. Капеллан сделал надрез, приподнял лезвием кусок – под шкурой была обнаженная древесина, и к ней от шкуры тянулись белые тонкие нити.
– Приросла, да? – спросил Причер замыкающего.
– Конечно, сэр. А что такого? Ой, да, вы же новенький. Естественно, приросла. Здесь все какое-то… Однообразное.
«Армия – единственное место, где слово «однообразно» значит «правильно, хорошо», – подумал капеллан. – Однообразно, значит. К чему прилипло, к тому и приросло. Мертвое прилипло к живому и ожило, нашло свое место. Ну чудо и чудо».
– Ладно, пойдем, – сказал он замыкающему. – Ты давно здесь, рядовой?
– Шестой период, сэр.
– Почти три года? Что так долго?
– Да, сэр, подзастрял я тут. Льготу накапливаю, хочу в университет поступить вне конкурса.
– Дело хорошее… Слушай, рядовой, так с самого начала было? Чтобы шкура к дереву прирастала?
– Честно, сэр? – Рядовой вдруг перешел на шепот. – Не замечал…
– Кончай шептать! – раздался в наушниках голос старшего. – Тоже мне, тайну великую открыл. Не было такого раньше, господин капитан. В последний год отмечаем. Докладываем по команде. Толку, сами понимаете, никакого. А наше дело маленькое, знай себе чудеса наблюдай. Вы чего отстали так? Все в порядке?
– Да-да. – Капеллан прибавил шаг, насколько это было возможно в буреломе. Зелень вокруг поднималась выше, местами попадались уже полноценные вертикально стоящие деревья, до кромки джунглей осталось ярдов двадцать. – Это я задержался. Просто кусок шкуры на поваленном стволе увидел… Догоняем.
– Странно еще, что у них руки-ноги отстреленные к стволам не прирастают. – Старший хмыкнул. – Скоро, видимо, начнут. Ох! Скользко как… Осторожней здесь, ребята… А впрочем, господин капитан, никакого особенного чуда тут нет. Креатин же повсюду. Живительная влага. В почве шесть сотых, в деревьях четыре, в тканях животных, по-моему, две.
– Полторы, – вспомнил Причер. – Но это данные пяти-шестилетней давности. И тогда вроде бы ничего ни к чему не прирастало.
– Не отстреливали, вот и не прирастало. Тогда здесь тишь-гладь была. Если, конечно, далеко от базы не уходить. За третьей милей уже хищников полно. Да и на второй хватает.
– На человека нападают? В файлах об этом как-то туманно…
– Крупные рептилии – легко. Они ведь соображают плохо, да и зрение у них так себе. Ну и тащат в рот все, что шевелится. Кричи ей потом из желудка – мол, несъедобный я для тебя, дура слепая… А кто помельче и сообразительней, тот на нас вообще кладет с прибором. Чует, что мы из другого теста. Кстати, и травоядные людей не боятся. Мы тут разгуливали когда-то, не поверите, будто по Центральному парку. Идешь, и ни одна зараза в твою сторону даже не обернется. Настолько мы здесь чужие – ужас. Не наш мир. То-то они в конечном итоге против людей вызверились… Через недельку поднаберут силенок, так каждая мелочь пузатая опасна станет. А сейчас красота, гуляй не хочу. Главное – с непривычки на жабу не нарваться. Жабу видели? Как она языком на десять ярдов стреляет и целого псевдозавра – хрум! Только в файлах жаба не страшная. А в натуре, ей-богу, – обосраться про войну. Одна радость, в атаку на периметр не ходит. Точнее, может, и ходит, но не поспевает – малоподвижная. Тупая, подслеповатая… Сволочь. Я одной такой прямо в глотку из подствольника жахнул – вот это было ух!
– Пыталась вас языком достать? – предположил капеллан.
– Как же! Не такие мы дурные – точно, парни?
– Зачем тогда стреляли?
– Не понял, сэр.
– Я спрашиваю, лейтенант, зачем стрелять в того, кто не представляет угрозы?
– Хм… Разрешите не отвечать, сэр? Честное слово, если вам доведется увидеть эту жуть в реале… Так, группа, внимание! Начинаем делиться… – тут старший хохотнул, подумав, наверное, о «двоящемся» зверье, – и разворачиваться! Господин капитан, давайте ко мне. Третьим будете.
Джунгли стояли перед группой высоченной стеной, и все стволы ярда на два-три от земли были покрыты шкурой-чешуей. Здесь толпа животных перла напролом, обдирая бока, нещадно затаптывая слабых, и между некоторыми деревьями еще виднелись пробитые звериной лавой проходы, сейчас почти совсем заросшие, едва заметные.
– Хорошие дырки, – оценил старший. – Быстро пойдем. Если повезет, углубимся мили на три. А хотя бы и на две – тоже праздник. Вперед, господа дыролазы. Вы знаете, что делать.
Следующие несколько часов Причер лез по чащобе с тридцатью килограммами взрывчатки на горбу, поминая в душе всех святых, но тем не менее восстанавливая подзабытые навыки. И как раз в ту минуту, когда джунгли окончательно перестали давить на нервы, а внутри образовался даже некий эмоциональный подъем, впереди наметился легонький просвет, и старший объявил:
– Доползли. Здесь привалим слегка – и за работу. Господин капитан, зрелищ не желаете?
С этими словами он бесшумно нырнул в редеющие заросли. Капеллан избавился от ящика с минами, помог разгрузиться взмыленному рядовому и последовал за старшим.
Заросли выходили к небольшому болоту. Старший залег на берегу и рассматривал окрестности в бинокль. Причер устроился рядом.
В болоте царила полная идиллия. Чавкая, хрустя и пукая, по нему ползало стадо крокодилов особей в двадцать. На мелководье у дальнего берега паслись четверо псевдозавров, двое побольше, двое поменьше. Они ловкими плевками сшибали в воду густо роящуюся мошкару – каждая мошка с кулак размером, – подбирали ее и, запрокидывая головы, заглатывали, не жуя. Причем те псевдозавры, что покрупнее, время от времени скармливали по мошке-другой маленьким, у которых стрельба влет шла менее продуктивно. «Семья», – подумал капеллан.
Один из малышей вдруг споткнулся – наступил, видимо, на дне в ямку – и бултыхнулся носом вниз. Большой псевдозавр тут же опустил голову, мягко ухватил зубами детеныша за загривок, поднял и бережно поставил на ноги. Маленький, жалобно пища, уткнулся ему носом в живот, а родитель принялся ласково оглаживать его передними лапами.
– Есть! – сообщил удовлетворенно старший. – Как по заказу. Видите ствол раздвоенный? Три деления влево. Полюбуйтесь.
Причер достал бинокль и взял три деления влево от раздвоенного ствола. Ничего особенного там не было.
– Ну? – спросил он.
– Вы увеличение сделайте поменьше, где-нибудь до восьми. А контраст, наоборот, до упора. И попробуйте взгляд расфокусировать. Как бы периферическим зрением.
– Знаем этот фокус, сами выдумали… Ну? Ой…
– Ага! – обрадовался старший. – Что, господин капитан? Хорошо бы сейчас «кувалду» ручную? Да с подствольником!
– Вы совершенно правы, в файле она не страшная, – пробормотал капеллан.
На другом берегу из кустов торчала невероятных размеров жабья морда. Точнее, морда хамелеона-рекса, но от этого менее жабьей она не выглядела. Не подскажи старший Причеру, как на чудовище правильно глядеть, капеллан вряд ли обнаружил бы его. Потому что на морде был талантливо нарисован здоровенный кусок джунглей. Только слегка приоткрытая в чудовищной ухмылке пасть слегка демаскировала хищника. Да и то вроде бы даже внутри ее проступал камуфляжный раскрас.
– С ума сойти! Она же с казарму размером…
– Срань Господня в чистом виде! – отрапортовал старший, и Причер ему богохульство простил.
– «Кувалдочку», а? – настаивал старший. – Да с подствольничком!
– Зачем? – не отрываясь от бинокля, спросил Причер. – До жабы ярдов триста. Что она нам сделает?
– Как прикажете, святой отец. – Впервые старший дал понять, что знает, с кем имеет дело. – Вам, наверное, виднее. Ну, тогда ждите бесплатного шоу ужасов. Минут через пять.
Причер сначала не понял, что старший имеет в виду. А потом оторвался от бинокля, и у него защемило сердце. К жабе шел ее обед. То самое трогательное семейство псевдозавров, не подозревая об опасности, медленно приближалось к дальнему берегу. Прямо жабе на язык.
– Нет, – сказал Причер твердо. – Вот этого не будет. Они такие… Славные.
– Когда пасутся за три мили от нашей стенки, – ввернул старший. – Впрочем, понимаю. А «кувалды»-то нет! С подствольничком…
– Так вы позволите? – спросил Причер, выдергивая из-за спины верную «пилу».
– Легко. Действуйте, господин капитан.
– Я ей только язык слегка прижгу, – объяснил Причер, выставляя «пилу» на минимальный разряд. – Чтобы отвалила.
В наушниках засопели – сзади подполз рядовой.
– Разрешите?
– Тащись, любопытный, – хмыкнул старший. – Сейчас нам святой отец на «пиле» навскидку сбацает. Ходят слухи, он по этому инструменту чистый Бах. Кстати, о музыке…
– Просто целиться не надо, – раскрыл древний секрет мастерства Причер, небрежно ткнул «пилой» в сторону жабы и выстрелил.
Лазерное ружье издало короткий змеиный шип, над болотом проскочила бледно-зеленая молния и вонзилась жабе в пасть.
Хамелеон испустил вопль, от которого у людей завяли уши, крокодилы попытались дружно нырнуть, а маленький псевдозавр снова упал. Чудовище подалось назад, потом вскочило, оказавшись ростом аж в две казармы, и лихо развернулось на месте. Тут уже попадали взрослые псевдозавры, намеренно – над болотом со свистом махнул длиннющий зазубренный хвост. Горбатая туша на слоновьих ногах окатила болотную гладь мощной струей помета, снова рявкнула и ломанулась в чащу. Раздался мощный удар – вероятно, перепуганный зверь впаялся головой в соответствующее по габаритам дерево. От нового вопля уши Причера не пострадали – капеллан наконец-то дотянулся до тумблера внешнего микрофона.
Кусты и тонкие деревья на дальнем берегу шатались, как во время бури. Из болота торчали головы псевдозавров, всех четырех, и Причер дорого бы дал за то, чтобы видеть сейчас их морды.
– Это было «кстати о музыке», – донесся по радио страдальческий голос старшего. – Я как раз хотел сказать про микрофоны, а вы меня перебили.
– Ну, извините.
– Ничего, ерунда. Здорово стреляете, отче.
– Так я говорю – целиться не надо.
– Да я знаю, что не надо. Кэссиди объяснял и учил даже, только у меня не получается.
– Не целиться?
– Попадать… Ладно, господа, внешний звук уже можно включить. Живой, солдат?
– Так точно, господин лейтенант.
– Доволен?
– Не то слово! Ух! Господин лейтенант, сэр.
– Тогда иди – разогревай пайки. Обедаем – и за работу. Святой отец, вы когда в последний раз имели дело с заглубленными датчиками?
– Год назад, – ответил Причер, с довольной улыбкой на губах разглядывая болото. Там уже восстановилась недавняя идиллия. Псевдозавры метко плевали, крокодилы упоенно жевали, сверху в прогалину светило желтое ласковое солнце.
«Прямо райский уголок, – подумал капеллан. – Неужели люди пришли сюда, чтобы его уничтожить? Ох, зря мы это делаем. Сказано ведь – не доставляют пользы сокровища неправедные…»
– Правда же избавляет от смерти, – произнес капеллан вслух.
– Что? – переспросил старший.
– Да так, – отмахнулся Причер. – Вырвалось.
