Глава 15
Пятое июня, вечер
Финнов звали Юсси, Пааво и Хельга. Пара двухметровых мужиков, на вид чуть старше тридцати, и на удивление миниатюрная, совсем не скандинавского типа молодая женщина. Как и следовало ожидать, именно она была экспертом-визажистом. При виде своих «клиентов» она неприязненно сморщила нос и пробормотала нечто, что Игорь определил по интонации как ругательство.
– Что она говорит? – поинтересовался Игорь у Пааво.
– Я сказал, трудный материал, – объяснила Хельга. – По словесный портрет вы не есть такие яркие. По словам вы был совсем некрасивые. Теперь я вижу, это не так, и это нехорошо.
Пааво заржал и так хлопнул Игоря по плечу, что тот слегка пошатнулся.
– Не обращай внимания, дружище, – сказал Пааво. – Она всегда так говорит. Она уверена, что разведчик должен быть серый и незаметный.
– Я не разведчик, – сказал Игорь. – Вот он разведчик, а я просто так… За компанию.
Кобель Винни за воротами разразился оглушительным лаем.
Молчаливый Юсси достал из кармана ворох пластиковых карточек и небрежно высыпал в руки Вестгейту.
– Fucк! – сказал Вестгейт, разглядывая документы. – Ну за что мне такое наказание?
Пааво снова громогласно выразил свое удовольствие. Юсси смерил его ледяным взглядом и наградил комплектом пластмассы Игоря.
– Fuck!!! – рявкнул Игорь.
Начались ругань и препирательства. Вестгейт по новым документам оказался Фредом Донованом из Чикаго, штат Иллинойс, краснорожим, толстомордым и бородатым. Реакция Вестгейта на такую новость была пространной и бурной, и из нее следовало, что если о чем дипломатический советник и мечтал, так это побыть хоть немного американцем. Оказалось, что Вестгейт Америку на дух не выносит, старается там дольше суток не задерживаться, а больше всего на свете ненавидит говорить на американском языке, который он упорно не хотел признавать за английский.
С Игорем судьба обошлась не менее жестоко. На время перемещения через границы он становился украинцем с заковыристой фамилией Гура, тоже сотрудником Интерпола, как и американец Донован. Ничего особенно страшного в этом не было. Вот только с фотографии на Игоря смотрел агрессивной внешности блондин с рейнджерской прической-ежиком. У него даже виски были сбриты.
– Я стричься не буду, – сказал Игорь, инстинктивно отступая в угол и упирая руки в бока.
Винни лаял уже во дворе, задушенно и хрипло. Судя по всему, его тащили за ошейник.
Шутник Пааво изобразил двумя пальцами ножницы, бочком придвинулся к Игорю и остолбенел. Прямо ему в живот уткнулся ствол игольника. Если бы Игорь всегда доставал оружие так резко, самое место ему было бы на Диком Западе.
Пааво ощутимо спал с лица. Из громилы-финна будто выпустили лишний воздух. Он даже в росте уменьшился.
– Кажется, мой брат действительно не будет стричься, – заметил Вестгейт одобрительно.
– Да он крэйзи! – заявил Пааво. – Эй, русский, ты с ума сошел. Юсси, сделай что-нибудь. Он в меня сейчас выстрелит.
– До чего же вы, финны, сволочной народ! – сказал Игорь горько, убирая пистолет. – Как трепаться и хохотать, так я «дружище». А чуть нашла коса на камень, сразу же я «русский».
Пааво налился кровью, раздулся до прежних размеров и сунул Игорю под нос пудовый кулачище.
– Отстань от него, – второй раз с момента появления на хуторе открыл рот Юсси. Первый раз было, когда Юсси назвал свое имя. Голос у него оказался холодный и слегка надтреснутый, словно простуженный. Русские слова Юсси выговаривал так, будто здесь родился. – Оставь его в покое и выйди.
Пааво шумно выдохнул, разжал кулак и неожиданно легким кошачьим движением выпрыгнул в раскрытое окно, почти не коснувшись подоконника.
– Он сумасшедший, – заявил Пааво уже снаружи. – Ты видел, он целился в меня, – и добавил что-то на языке, которого Игорь не знал.
– Он говорит, что будет жаловаться, – перевел Юсси. – Успокойся, Пааво! Кому ты на него пожалуешься? Маме? И ты сам виноват. Твои манеры оставляют желать лучшего. Пойди, развейся, погуляй. Между прочим, Алекс, вы бы тоже убрали оружие, ладно?
Игорь удивленно посмотрел на Вестгейта и увидел, как тот прячет за пояс свой игольник. Наверное, он достал его, когда Пааво махнул кулаком. Игорю стало приятно. Он неожиданно понял, что больше не будет чувствовать себя одиноким в паре с Вестгейтом.
– Спасибо, Алекс, – сказал он. – И вам спасибо, Юсси. Извините меня, пожалуйста, за этот спектакль. Но право же, я не хотел пугать вашего коллегу. Это он меня напугал. Он э-э… слишком большой.
– Ха! – подал из-за окна голос Пааво, который и не думал гулять, а нагло подслушивал. Он стоял прямо у стены, иначе ему ничего не удалось бы расслышать – собаки надрывались уже в три голоса, и на хуторе стало неожиданно шумно.
– Ты удовлетворен, Пааво? – спросил Юсси.
– Ха! Наверное. Только I can get no satisfaction, пока он не скажет, что финны хорошие люди. Как он нас обозвал, а, Юсси?
– Он сказал, что мы сволочной народ. И, между прочим, не только он так думает. А все из-за таких чертовых викингов, как ты.
– Давай я скажу, что русские еще хуже, – предложил Игорь.
– Русские лучше, – не согласился Пааво. – Они, конечно, мудаки, но у них великая культура.
– Буду я сегодня делать мой работа? – поинтересовалась Хельга.
– «Мою работу», – поправил Юсси. – Да. Начинай с Алекса.
– Мой любимый писатель Федор Достоевский, – сообщил Пааво. – Хотя он еще больший сумасшедший, чем ты, дружище Игорь. Игорь лег животом на подоконник, и наконец-то их с Пааво головы оказались на одном уровне.
– Тебе не стоило делать то, что ты сделал, – сказал он. – И мне не стоило делать то, что сделал я. Это была ошибка. Я не должен был направлять на тебя оружие. Я приношу тебе свои извинения. И финны – не такие сволочи, как это иногда кажется. Давай лапу.
– Финны тоже мудаки, – сказал Пааво, осторожно пожимая Игорю руку. – У меня дед глушил рыбу динамитом. Его оштрафовали и чуть было не посадили в тюрьму. Ну, не мудак ли он после этого?
В глубине комнаты Хельга и Юсси уговаривали Вестгейта побриться, чтобы удобнее было вклеить ему искусственную бороду. Вестгейт брыкался, напирая на то, что если у украинца Гуры могли отрасти волосы, то американец Донован вполне мог успеть расстаться с бородой. Юсси возражал, что Игорь растил свой хвост незнамо сколько лет и постричь его – это действительно экзекуция, а борода – ерунда, тем более что насчет Вестгейта у него, Юсси, совершенно четкие инструкции.
– И правительство у нас идиотское, – возмущался Пааво. – Сократили армию втрое. И вот я здесь.
– Да зачем нам армия?! – рявкнул издали Юсси.
– Понятия не имею, – согласился Пааво. – Но я в ней служил.
– Что-то не так… – задумчиво сказал Игорь, по-прежнему лежавший на подоконнике и глядевший в сторону леса. У него вдруг неприятно засосало под ложечкой. И примерно там же, на дне внутреннего кармана, встревоженно зашевелилась клякса.
– Господа!!! – У Юсси, видимо, сдали нервы, и он перешел на повышенный тон. – Кто бы вы ни были, на этом участке старший я! Я отвечаю за безопасное прохождение маршрута! У меня есть приказ! И сейчас я тоже буду приказывать! Алекс, вот бритва. Все, никаких возражений. Пааво, кончай нести чепуху и иди сюда. Игорь, вы тоже идите сюда. Берите телефон, доложите заказчику, что мы вас приняли. Господин Максаков! Гос-по-дин Мак-са-а-ков!!! Да где же вы, черт побери?! Слушайте, русские, как же вы меня… Каждый раз… Просто дети… Вашу мать!!!
– Здесь я, – сказал Мэкс очень спокойно, выглядывая из-за косяка. – Кончай орать. А то я снайпера не слышу.
– Где?! – От неожиданности Юсси перешел на шепот и даже слегка присел.
– За испуг – саечку! – радостно крикнул за окном Пааво и разразился гомерическим хохотом.
– Да вон где, – сказал Мэкс и протянул руку в направлении окна. Юсси, Хельга и Вестгейт дружно бросились под стол и с грохотом сшиблись лбами. В руке у Мэкса оказался большой автоматический пистолет со старомодным трубчатым глушителем. Мэкс нажал на спуск, и пистолет несколько раз хлопнул. В стену со звоном полетели гильзы.
– Готов, – сказал Мэкс все так же спокойно. – Все могут встать.
В мире воцарилось гробовое молчание. Даже собаки уже не лаяли. Только в лесу что-то с хрустом валилось с дерева, ломая ветки.
Игорь осторожно поднялся на четвереньки. Из всей компании он упал первым. И оружие он тоже достал раньше всех.
– Левее! – крикнул Мэкс. – Пааво! Левее бери!
– Он может быть не один, – сказал из-под стола Юсси.
– Нет, – отрезал Мэкс.
– Где Тина? – спросил Игорь и сам удивился тому, как естественно у него вырвался этот вопрос.
– В подвале, – мрачно ответил Мэкс. – Самое подходящее место для барышни ее лет и темперамента, – говоря это, он неспешными движениями свинчивал с пистолета глушитель. И когда длинная черная трубка отделилась от ствола, отправил пистолет за спину, за пояс, таким уверенным движением, что Игорю даже завидно стало. Теперь он был уверен, что помимо штатного лучевого ружья и обреза помповой гладкостволки Охотник по прозвищу Мэдмэкс носил еще и пистолет.
– Я же сказал – все могут встать, – пробурчал Мэкс. – Пойдем, Юсси, посмотрим.
Юсси выбрался из-под стола и осторожно выглянул в окно. Мэкс повернулся и вышел из комнаты. Юсси посмотрел на Игоря, горестно покачал головой и тоже вышел.
Вестгейт тоже встал и, потирая ушибленный лоб, подал руку Хельге.
– С вами уже бывало так? – учтиво поинтересовался он.
– Сожалею, больше чем один раз, – вздохнула она. – Как вы полагаете, Алекс, можно мы продолжать?
– А что нам еще остается? – хмуро сказал Вестгейт и взял со стола электрическую бритву.
– Я, пожалуй, тоже схожу посмотрю, – сказал Игорь неуверенно.
– Может, не стоит? – спросил Вестгейт, неприязненно разглядывая бритву. – Что говорит по этому поводу твоя знаменитая интуиция?
– Может, и не стоит, – согласился Игорь. – А интуиция моя не шевелится. То есть ей все равно. И клякса тоже не шевелится. Уже.
– Она что-то заметила? – удивленно поднял брови Вестгейт.
– Да, но только поздно. Наверное, опасность была чересчур далеко. А потом, здесь оказалось столько народа… Слишком много разных излучений, очень мощный фон.
– Как я понимаю, нас выручили собаки, – заметил Вестгейт, включая бритву и с отвращением прижимая ее к щеке.
– Наверное. И в любом случае нас выручил Охотник Мэкс. Не пожилой лесник Олег Максаков, а именно Охотник Мэкс, старший «Мобильной группы Три».
– Расскажи мне потом про Охотников, – попросил Вестгейт, строя ужасные гримасы выбриваемым лицом.
– Обязательно, – кивнул Игорь.
***
Через полчаса, когда Мэкс, Юсси и Пааво вернулись в дом, работа с гримом была уже окончена. Пепельный блондин, в котором с трудом угадывался Игорь, сидел на полу в углу комнаты, небрежно поигрывая игольником. Бородатый и растрепанный мордастый дядька, совершенно не похожий на Вестгейта, бродил от стены к стене и давился противными хрюкающими звуками – ставил американское произношение.
– Ну и рожи! – восхитился Мэкс, оглядев преобразившихся братьев. – Как говорится, без слез не налюбуешься. Ладно, ребята, вам пора. Я вызвал подмогу, нехорошо получится, если они вас увидят.
– Да, они будут сильно испуганы! – хохотнул Пааво, вытряхивая из волос древесную шелуху.
Юсси молча присмотрелся к братьям и сказал:
– Отлично, Хельга. Просто отлично. Собирайся, мы уходим.
– И кто там был? – спросил Вестгейт.
– Диверсант, – коротко ответил Юсси и поежился.
– Мудак в камуфляже с дорогой винтовкой, – сказал Пааво. – Русский мудак.
– Откуда вы знаете, что русский? – удивился Вестгейт.
– Потому что мудак, – объяснил Пааво.
– У него «винторез» шестой серии, – сказал Мэкс. – Это совсем новая снайперка, они есть только в Безопасности и больше нигде. Я как раз в прошлом месяце проходил инструктаж… И вот на тебе.
– Ничего не понимаю, – сказал Вестгейт. – Если он из русской Безопасности, то, извините, почему один? И потом, с каких это пор Безопасность проявляет к нам интерес? Да еще и такой э-э… специфический?
– Чушь какая-то, – согласился Мэкс. – Но разбираться времени нет. Давайте топайте отсюда.
– Юсси, – позвал Игорь из своего угла. Он по-прежнему сидел на полу. – У вас нет ощущения, что это сделано нарочно?
– Чтобы мы тут не задержались и поскорее ушли? – понял Юсси.
– Совершенно верно.
– Ну…
– Неважно, – вступил Пааво. – Ты думаешь о засаде, дружище, все правильно. Но мы пойдем такой дорогой, которую не знает никто. Даже господин Максаков. Очень трудно догадаться. Это совершенно особый маршрут.
Игорь закусил губу и опустил глаза.
– Я сам его придумал, – гордо сказал Пааво. – Это очень хороший маршрут. А как только мы придем в Суоми, вам уже нечего будет опасаться. Мы вас гениально спрячем. Вас никто не найдет.
– Нам нельзя прятаться, – сказал Вестгейт. – Мы должны идти дальше. Не знаю, имею ли я право об этом говорить… В общем, дамы и господа, на карту поставлено сто пятьдесят тысяч жизней.
– Я думаю, это уже не принципиально, – заметил Игорь, глядя на вытянувшиеся лица финнов. – Похоже, нашим работодателям сейчас не до того. Но мы все равно должны идти. Мы просто обязаны дойти до конца, если не ради этих людей, то ради нас самих. Наверное, я говорю излишне высокопарно. Но так получилось, что судьба загадала человечеству одну загадку. И, похоже, никто, кроме нас с Алексом, не сможет подобрать к ней ключ. А ключ лежит далеко отсюда. Ладно. Пойдемте.
Игорь встал на ноги, спрятал пистолет, и в этот момент у него на поясе зазвонил телефон.
– Вы куда звонили насчет подкрепления? – быстро спросил Игорь Мэкса. – В Москву?
– Угу, – кивнул тот. – У меня приказ. Обо всем, что касается вас, докладывать непосредственно дежурному. В центральный офис.
– А, ну тогда это Королев… – расслабился Игорь и отстегнул телефон. Называть конкретные фамилии при финнах не стоило, но Игорь был по-прежнему очень зол на Службу. – Я Боец, – сказал он в трубку.
– Оставаться на месте! – бодро проговорил незнакомый голос.
– Ты кто? – удивился Игорь.
– Оставаться на месте! – повторил абонент. – Новые инструкции получите через час. Как поняли меня?
– Понял вас, оставаться на месте, ждать инструкций через час.
– Ждите, – сказали на том конце луча и дали отбой.
Игорь выключил телефон и подбросил на ладони, глядя на него с сожалением.
– Хороший был телефончик, – сказал он. Огляделся и сунул трубку в руки Мэксу. В комнате все стояли неподвижно и молча смотрели на Игоря. Самым нетерпеливым оказался Пааво.
– Что случилось, дружище? – спросил он. – Проблема?
– Проблема, дружище. Мы с тобой не пойдем твоим замечательным маршрутом. Мы по нему побежим. И очень-очень быстро. Скажите, Юсси, господин Максаков и его дочь могут рассчитывать на убежище в Суоми?
– У господина Максакова там недвижимость, – ответил вместо Юсси лесник. – В чем дело?
– Вы знаете, что это за телефон и какой у него номер, – сказал Игорь. – Сейчас по этому номеру звонил кто-то чужой. Приказал оставаться на месте и ждать инструкций через час. Он думал, что если связь закрытая, то не нужны кодовые слова.
– Та-ак, – протянул Мэкс. Телефон он держал брезгливо, как дохлую змею. – Ну, вот и все. Наш Проект п…ой накрылся, царствие ему небесное. Ладно. Дайте мне пять минут. – И он быстро выскочил из комнаты.
– В телефоне маяк! – крикнул Игорь ему вдогонку. – Придумайте с ним что-нибудь!
– Знаю! – отозвался Мэкс из коридора.
– Очень плохо, – сказал Пааво.
– Да уж, ничего хорошего… – согласился Игорь.
– Нет. Ты не знаешь, дружище. По нашему маршруту нельзя идти с собаками. Там можно идти быстро, но только совсем бесшумно.
– Не понимаю, – сказал Игорь. – Там же нет сплошной охраняемой линии. У вас границу держат передвижные отряды.
– Это с нашей стороны, – вступил в разговор Юсси. – По большому счету, нам армия вообще не нужна. Особенно после того, как Пааво из нее выгнали.
– Мудаки, – вздохнул Пааво. – И теперь я здесь. И мне очень горько, что я сейчас вижу и в чем должен участвовать. Понимаешь, дружище, мы можем сделать заказ, и ваши пограничники откроют нам коридор. Но сейчас миссия – top-secret. И мы не делали заказ. Никто не знает, что мы прошли. А мы прошли через заставу. Почти насквозь. И назад пойдем так же. Мне очень жаль, но у вас хорошие пограничники. И у них много хороших собак. У Олега Петровича собаки еще лучше. Но все равно они будут лаять. Кавказские овчарки умная и надежная порода. Но они совсем не любят немецкие овчарки, которые есть у пограничники. – Пааво так волновался, что его русский ощутимо испортился. Видно было, что финн действительно переживает. «Интересно, – подумал Игорь, – отчего он так привязан к Мэксу? Что тут у них вообще творится, хотелось бы знать…»
– У нас в Суоми отличные собаки, – продолжал расстроенный Пааво. – Но Олег Петрович мне подарил щенка, он уже вырос, и на него ходит смотреть половина города, где мой дом. Я не знаю, что решает Олег Петрович… Понимаешь, дружище, он слишком к ним привязан… – Тут Пааво осекся. В дверях стояла Тина и внимательно слушала его.
– Здравствуйте, – сказала девушка. Одета она была по-походному, и на плече у нее висел небольшой рюкзак. Выражение лица у Тины оказалось совершенно каменное.
– Здравствуй, Тина, – произнес молчавший до этого Юсси. – Ты готова?
– Да. – Тина осмотрела собравшихся, безошибочно вычислила загримированного Игоря и немного просветлела лицом. – Тебе совершенно не идет этот цвет волос. А так… ничего.
– Ты вон на Алекса посмотри, – неудачно попытался снять царящее в комнате напряжение Игорь.
Тина бросила взгляд на американца Донована и презрительно фыркнула.
– Эй! – позвал с улицы Мэкс. – Где вы там?
– За мной, – приказал Юсси, и команда гуськом проследовала во двор. Мэкс стоял у крыльца, заложив руки за спину и раскачиваясь с пятки на носок. По его виду было ясно, что Пааво напрасно терзался. Мэкс никуда идти даже и не думал. Во всяком случае – сейчас. Пока что он собирался устроить партизанскую войну.
– Ну, счастливо, – сказал Мэкс, пожимая руку Юсси. – Пааво, веди себя хорошо. Хельга, мое почтение. А вам, мальчики, ни пуха.
– К черту, – пробормотал Игорь, невольно стараясь задержать ладонь в теплой руке Мэкса. Он чуть было не спросил: «Вы остаетесь?», но пересилил себя. Тридцать пять лет назад в Охотники набрали людей гордых, трудно подчиняемых и болезненно самостоятельных. Именно у таких было достаточно шансов уцелеть, гоняясь ночами по московским подвалам за самыми жуткими чудовищами, которые в состоянии вообразить человек, – ходячими мертвецами. А впереди Охотника всегда шла его собака. И в редких случаях, когда она оставалась жива после гибели хозяина, ей тут же стреляли в затылок. Натасканное на зомби-мутантов животное не было приспособлено к обычной собачьей жизни. Боевой пес Охотников не мог признать нового хозяина даже в порядке эксперимента. И на роль сторожевой, а тем паче – «домашней» собаки он не годился. Он был запрограммирован убить столько зомби, сколько выдержит. А потом умереть. Либо в когтях врага, либо от энергетического голодания, которое неизбежно влекли за собой любые контакты с выбравшимся из другого измерения монстром.
Да и о самих Охотниках нельзя было сказать, что они живут по-человечески. Из них тоже получилась в некотором роде стая, опасная и непредсказуемая. Сотня молодых зубастых неврастеников во главе со своим обожаемым Мастером собак. И человек по прозвищу Мэдмэкс был в этой стае одним из самых ярких бойцов.
Поэтому Игорь не стал задавать глупых вопросов. Он просто спросил:
– Как мне найти вас?
– Через И-нет. – Мэкс назвал сетевой адрес, и Игорь кивнул, запоминая. – Оставь там через месячишко какое-нибудь дурацкое послание на имя Зигмунда. Про собак что-нибудь. А Зигмунд сам на тебя выйдет. Скорее всего он будет знать, где я. Он у нас большой специалист по дохлым Охотникам.
– Какой же вы мудак, Олег Петрович! – сказал Пааво чуть ли не с восхищением.
– Научил я тебя на свою голову… – скривился Мэкс. – Юсси! За Тину головой отвечаешь. Все, побежали!
– Побежали, – уныло приказал Юсси. Пааво сорвался с места и тяжелой рысью выскочил за ворота. Хельга, махнув рукой Мэксу, пристроилась Пааво в затылок. Вестгейт что-то пробормотал и кинулся следом. Игорь подбежал к своей машине, открыл багажник и навьючил на плечи рюкзак. Захлопнул крышку и с сожалением пнул колесо. Машину было жалко.
– Папа, я жду тебя, – сказала Тина чересчур спокойным голосом.
– Да не бойся ты! – рассмеялся Мэкс. – Я приду раньше, чем ты успеешь соскучиться. Ну! Бегом!
Юсси взял Тину за плечо, развернул лицом к воротам и слегка подтолкнул. В воротах уже ждал Игорь.
Мэкс с хрустом потянулся и заложил руки за голову.
– Эх, едрёна кочерга, я опять в тылу врага! – продекламировал он.
В ответ ему из леса раздался нервный смешок Игоря, который шел замыкающим и все расслышал. Мэкс зачем-то помахал исчезающей в густых зарослях спине, повернулся и спокойным шагом направился в дом. Из прихожей он спустился в подвал, разгреб в углу кучу хлама и достал из-под нее несколько пластиковых мешков разных форм и размеров. Перетащил их в другой угол, на стоявший под тусклой от пыли лампочкой верстак. Потянул «молнию» на одном из мешков и взял оружие в руки.
Со сложенным прикладом оно было длиной чуть больше полуметра – толстый прямоугольный ствол, пистолетная рукоятка, короткий магазин, лазерный целеуказатель. Мэкс сдвинул рычажок, и там, где у нормального оружия бывает затвор, ярко вспыхнул зеленый огонек. Старый Охотник удовлетворенно крякнул, положил оружие на верстак, открыл другой мешок и ловко влез в перевязь с запасными аккумуляторами. Приладил за спину чехол с обрезом помпового ружья. Опоясался патронташем и прицепил на бедро кобуру с пистолетом. Встал, попрыгал на месте и снова крякнул от удовольствия.
– Кажется, сейчас будут убивать! – сказал он бодро. Схватил под мышку еще один мешок, тяжелый и бряцающий содержимым, подобрал с верстака лучемет и совсем легко, как молодой, взлетел по лестнице вверх.
***
Небольшая металлическая коробочка была с дороги совершенно не видна. По-армейски деловитая надпись «This side to the enemy», выштампованная на «рабочей» стороне мины, глядела в лес. По расчетам Мэкса, именно здесь противник должен был начать кидаться из машин под елки. Конечно, расчеты эти были весьма приблизительны, но последняя мина все равно оказалась лишней. Вопреки поговорке Охотников «боеприпасов и времени много не бывает». Боеприпасов-то у Мэкса нашлось столько, что рук не хватало. Только времени, чтобы все рассчитать, оставалось в обрез.
Поэтому тактику он выбрал самую примитивную – бить сначала в лоб, а потом с фланга. Окажись на его месте человек с автоматом, это было бы чистой воды самоубийство. А вот человек с лучеметом, да еще знающий в окрестностях каждый пень, имел реальный шанс поставить непрошеным визитерам хорошую клизму. Лишь бы они не приехали на грузовиках.
«Да, только бы не грузовики», – подумал Мэкс, устраиваясь на невысоком пригорке. Вооруженный пульсатором, он мог бы запросто распотрошить несколько танков. Но два-три десятка хорошо обученных пехотинцев, рассыпавшись по лесу, свели бы его огневое преимущество на нет. Конечно, такой оравы Мэкс в гости не ждал. Но он привык делать поправку на обстоятельства и готовиться к худшему.
Прямой участок дороги был перед ним как на ладони. Мэкс еще раз просчитал свои действия и решил, что все получится. Конечно, ему раньше не приходилось убивать живых людей. Но за пять лет Охоты он прикончил почти четыреста двуногих прямоходящих зомби. И на штурме Объекта буравил голубыми молниями стену генераторной, за которой надрывно кричали совсем по-человечески. А противник – весьма растяжимое понятие. Живой он или не очень – все равно, если он пришел тебя съесть, ты должен только прицелиться и нажать. Без сантиментов. Поэтому в давешнего снайпера Мэкс стрелял как в абстрактную угрозу своей жизни. И попал так гениально, что тот даже и не понял, наверное, что случилось. Да Мэкс и сам ничего не понял. Вроде бы убил человека. Ну и что?
Мэкс облизнул пересохшие губы. Вдруг захотелось курить. Еще захотелось, чтобы рядом была собака. Мэкс не привык воевать в одиночку. Это было не по правилам. Охотники всегда держались стаей – каждая спина прикрыта, каждое движение заранее отрепетировано. И ты знал совершенно точно – даже если тварь загонит тебе когти под ребра, тело у нее отобьют. Кто угодно может попасть твари в лапы, чтобы выбраться потом из-под земли ходячим трупом с вытекшими глазами. Но только не Охотник.
На секунду Мэкс зажмурился от нахлынувших эмоций. Он неожиданно вспомнил, как в Школу принесли на руках Мастера. Это было, наверное, самое жуткое, что Мэкс видел в своей жизни. Мастер не мог погибнуть по определению, это просто ни у кого не укладывалось в голове. И он действительно был еще жив. Казалось, что он уснул. Только кисть правой руки неприятно дергалась, будто искала что-то. Охотники стояли вокруг, остолбенев от горя, и все молчали, только в углу вестибюля рыдал, захлебываясь слезами, Зигмунд. А Мастер все силился что-то отыскать, не раскрывая глаз. И тогда Мэкс протянул руку и отстегнул от пояса Мастера поводок. Вложил петлю в судорожно ищущие пальцы, и они вдруг сжались на поводке крепко-крепко и замерли.
И тогда рухнуло откуда-то с неба и придавило разом всех такое неподъемное одиночество, какого не знал еще ни один Охотник. Большинство из них с юных лет были существа отверженные и неприкаянные. Но сейчас, потеряв Мастера, они осиротели бесповоротно. «Сделай что-нибудь, Бенни», – попросил Мэкс. Но бригадир сенсов только вздохнул и отвернулся. Мастер пробыл около десяти минут там, где нормальный человек падал на пятой секунде, а Охотник в лучшем случае выдерживал сорок-пятьдесят. «Активная зона» тварей, распространявшаяся вокруг каждого чудовища на несколько метров, неумолимо высасывала из человека энергию. А Мастера зажало в клещи сразу несколько десятков зомби. И, когда сели аккумуляторы и кончились патроны, он пошел на них врукопашную. Он и Карма, самая красивая и самая любимая в Школе собака.
«Он умрет, Бенни?» – спросил Мэкс. С надеждой, как будто сенс мог сказать «нет». И Бенни снова промолчал, и опять стало тихо, только слышно было, как вдалеке Хунта тащит Зигмунда умываться, а тот упирается и что-то бормочет.
Тогда Мэкс посмотрел на часы и вдруг увидел, что жить ему осталось сто двадцать минут. Это знание явилось Мэксу ярким болезненным откровением, и он принялся озираться, словно ища защиты. Но вокруг стояли такие же камикадзе, разве что в отличие от Мэкса ни один из них не был латентным экстрасенсом и внезапными прозрениями не страдал. Даже Бенни, природный дар которого был искусственно форсирован, не мог предвидеть будущее. И другие сенсы этого не умели. Даже их начальник Доктор. Даже его дочь Олеся, которая могла усилием воли убить зомби-мутанта. И даже легендарный Тим Костенко, в существование которого вообще никто не верил, пока он не заявился в Школу как к себе домой. А с Олегом Максаковым по прозвищу Мэдмэкс такое случалось, только он никому не рассказывал.
И тогда Мэкс испугался. По всем расчетам выходило, что на рассвете будет раскрыт затеянный Мастером заговор и всю Школу поголовно арестуют. Выйти сухими из воды можно было только одним способом – довести заговор до конечной цели. То есть через сто девятнадцать минут ворваться с боем на Объект и отключить психотронные генераторы. Перекрыть кислород тварям и высвободить Москву из-под невидимого гнета. Тогда слепые прозреют, спящие проснутся, а зомбированные чиновники Штаба просто сдохнут. И дело, которое Мастер считал главным в своей жизни, будет сделано. Но на пути к победе умрут все задействованные в штурме Охотники и Мэкс в том числе. Умрет даже Бенни, который теперь должен идти в генераторную, под самое опасное излучение, вместо Мастера. Цель будет достигнута, и имена героев посмертно овеет слава. Но Мэкс не хотел быть героем. И ни один возможный исход – либо гроб, если атаковать, либо тюрьма, если не атаковать, – его не устраивал. Поэтому буквально через секунду он уже знал, как себя вести дальше – в какую машину сесть и когда дать задний ход. Он даже успел прикинуть, как вытащить с Объекта своего аналитика Лысого. А вот как спасти Бенни, он не знал. Бенни был нацелен на победу, будто стрела с зазубренным наконечником. И именно Бенни подал голос первым.
«Сколько у нас времени?» – громко спросил он. «В график укладываемся», – ответил издали Хунта. «Ну что, господа Охотники?! – громыхнул Ветер. – Дадим копоти?! А ну, группа Раз, в тактический класс бегом марш!» И его люди привычно сорвались с места. «Вторая! – рявкнул Хунта. – Выходи строиться!» Мобильная группа Два, все оглядываясь на Мастера, растянулась вдоль стены. А Мэкс и Бенни стояли, глядя, как медленно вздымается и опадает грудь их друга, и самым гадким было то, что Мастер уже не нуждался в помощи. Его поглотила глубокая энергетическая кома. Он засыпал все глубже и глубже и скоро должен был заснуть совсем. Как спала в машине Карма, подергивая лапами и всхрапывая. И где-то посреди этого сна сердца человека и собаки должны были остановиться. «Хотел бы я знать, что он видит сейчас», – пробормотал Мэкс. «Нет, – вздохнул Бенни. – Он уже там», – и ткнул пальцем куда-то вверх. «Проклятье, – сказал Мэкс. – Не верю». И тут распахнулась дверь, и в Школу вбежал Доктор.
Сначала Мэкс удивился, что это Доктор так легко одет – только в белом халате поверх рубашки. Потом до него дошло, что старик несся в Школу сломя голову. Доктор, не говоря ни слова, упал рядом с Мастером на колени, схватил его за виски и закрыл глаза. А потом со стоном отнял руки и прижал их к лицу. Бенни длинно выматерился – значит, у него еще оставалась какая-то надежда. А Мэксу стало так невыносимо больно, что он отвернулся и пошел к лестнице, в тактический класс. Он с трудом переставлял ноги, тяжко переживая свое будущее предательство и оплакивая неудавшуюся жизнь, и уже взялся за перила лестницы, когда в вестибюле раздался громовой командный рык и началась какая-то непонятная беготня. Мэкс обернулся и обомлел.
Мастера опять волокли на руках. А следом шел весь в черном и переливающемся Тим Костенко. И вокруг него буквально плясали Хунта, Бенни и Доктор.
«…так и доложишь, – втолковывал Тим хлопающему глазами Хунте. – Погиб на расчистке, тело отбить не удалось. И все. Немедленно это зафиксируй. Чтобы по всем документам он был мертв. Что? Нет, собаку не могу. Поздно уже. Конечно, жалко… Эй, там, не тормози! Ну и что, что вперед ногами? Отставить разговорчики! Уроните Витьку – пеняйте на себя! Чтоб были на крыше через минуту! Левое плечо вперед!»
Мэкс посторонился. Группа Два, сопя и толкаясь, взвалила Мастера на плечи и рванула по лестнице вверх. Под ногами звякнул карабин – это из руки Мастера выпал поводок. Мэкс нагнулся, поднял его, выпрямился и неожиданно утонул в бездонных глазах Тима. И ужаснулся. Потому что Тим заглянул ему прямо в душу. И ничего не сказал. Только резким движением вырвал у Мэкса поводок, намотал на руку и прошел мимо.
Минуло почти тридцать лет. Но даже сейчас Мэкс отлично помнил, какие у Тима были глаза. Зеленые, как смерть. Острые, как жажда крови. И хищные, как надежда. Именно такие ассоциации возникли у Мэкса тогда. И только сейчас, лежа в засаде, Мэкс понял тайный смысл этих безумных метафор. В двадцать три года Тимофей Костенко должен был стать властелином мира. Богом. Его исподволь готовили к этому с детства. Из него вытравили почти все человеческое. Потому что настоящий Бог, вершитель судеб не в религиозном понимании, а в истинном – всего лишь бездушный компьютер. В этом его величие, и отсюда его власть распоряжаться людьми. Потому что убивать способны и люди. Но только холодный разум, не знающий человеческих эмоций, может по-настоящему порабощать.
Тим отказался стать Богом. Он не положил свои руки на контакты психотронных генераторов. Более того, он уничтожил тех, кто хотел сломать человечеству хребет и железной рукой повести его к скотскому и рабскому счастью. Но сам он заплатил за свободу чересчур дорого. И тогда, в Школе, на Мэкса посмотрел человек, в глазах которого был весь мир. Эти глаза видели слишком много. И заглядывали чересчур глубоко. Это не были глаза Бога, потому что в них светился разум. Но и человеческими они уже не были. В них не осталось ни капли любви. Той безрассудной любви, которая иногда переполняла глаза Мастера.
Тогда, раздираемый стыдом и болью, Мэкс присел на ступеньку и уткнулся носом в сомкнутые ладони. А теперь, спустя тридцать лет, он лежал под еловыми лапами и… Нет, не собирался отдавать долги. Он просто решил сделать первый по-настоящему самостоятельный шаг в жизни.
Вдалеке раздался шум моторов. Мэкс прислушался. По лесной дороге двигалось несколько легковых машин. Это вполне укладывалось в то, как Мэкс представлял себе развитие событий. Бедняга снайпер пришел через лес из ближайшего городка, где было отделение Безопасности. В его задачу входило только наблюдение. В крайнем случае, уйди группа с хутора раньше времени, он загнал бы беглецов обратно в дом. Ну, может, покалечил бы слегка одного-двух. А «брать» агентов Службы ехали специалисты из Питера. Вот они и приближались. Мэкс посмотрел на часы. Он пребывал в раздумье от силы минуту, а успел вспомнить и прочувствовать столько…
Машины начали выскакивать из-за поворота. Мэкс перевел лучемет на половинную мощность и постарался успокоиться. В снайпера он целился с холодной головой, а сейчас в крови вовсю играл адреналин.
Может быть, поэтому Мэкс совершенно забыл о Тине, собаках и забавных мальчишках со Службы. За Тину он был спокоен – Юсси вытащит ее из любой неприятности. На собак Мэксу всегда было по большому счету наплевать, их дело было собачье, он держал их только из удобства и для денег. Ну, по привычке еще. А эти парни… Мэкс узнал их обоих, точнее, вычислил, кто их отцы. Особенно был похож на своего родителя тот, что помоложе, с задатками сенса, Игорь. Странно, он ни словом не обмолвился, что его отец тоже был Охотником. А может, просто не знал. В любом случае хорошо, что он тоже рядом с Тиной. У него должно быть наследственное чутье на опасность. И он хорошо вооружен. Так что сейчас главное – отвлечь погоню. А ребята прорвутся.
На подходе было три машины, и где-то позади, в пыли, затерялась четвертая. Мэкс прицелился. И, когда до головного автомобиля осталось метров пятьдесят, нажал на спуск и слегка повел стволом лучемета слева направо.
Пульсатор сухо затрещал, и голубые молнии вонзились в крашеное железо. Машина встала поперек дороги и с хрустом кувыркнулась набок, загораживая обзор. Такой прыти от нее Мэкс не ожидал – видимо, сыграл злую шутку неприметный бугорок. Охотник несколько раз выстрелил в пыльную черную крышу и вскочил. За лежащей на боку машиной в воздухе был сплошной песок – и Мэкс дал веером длинную очередь вслепую. И тут же второй автомобиль, мертвый водитель которого, видимо, нажал на газ, протаранил своего ведущего.
Задние машины стояли с открытыми настежь дверцами. Мэкс бросился влево, стреляя от живота по кувыркающимся на обочине фигурам. В него тоже палили, но без толку – ошарашенный противник спешно отступал для перегруппировки сил. На этот случай Мэкс и поставил на обочине «лишнюю» мину. И угадал – в лесу смачно грохнуло и раздались истошные вопли.
Мэкс издал воинственный клич. Давно он не чувствовал себя до такой степени при деле и на своем месте. Для вящего устрашения он еще раз «причесал» длинной очередью подлесок и скрылся в чаще, обходя свои жертвы по широкой дуге.
Душа Мэкса пела. И что-то в ней подсказывало, что сегодня его точно не убьют.
