15
Сфинктер задней стенки лаборатории разомкнулся с влажным шелестом. Обнажилась ребристая поверхность стока, обжитая темно-зелеными водорослями.
Реми толкнула Скворцова:
— Смотри, что-то сейчас произойдет…
Егерь мгновенно проснулся, стащил с лица шляпу и ползком придвинулся к краю террасы. Устроился рядом с Реми и стал наблюдать за тем, что творится в глубине пещеры.
Акслы и оборванные, потерявшие человеческий облик колонисты уже приплясывали под стоком, вскидывая руки.
Внутри псевдолаборатории заклокотало, на головы плясунов хлынул поток грязной воды. Пещера вмиг наполнилась звуками возни: аборигены и колонисты принялись вылавливать из помоев кусочки сырого мяса, не переработанного фильтраторами рифа. Ворча и толкаясь, они поглощали добычу. Люди были полностью безумны, что же касается аксл… Кто знает, какое состояние для них можно было назвать нормальным?
— Сколько времени они провели здесь? — спросила Реми, имея в виду колонистов.
Скворцов пожал плечами.
— Поначалу многие исчезали без вести. Пока мы не усмирили гордость и не осознали, что время Карлика лучше проводить за запертыми дверями… Но не думаю, что кто-то смог бы продержаться здесь так долго.
Акслы вдруг встрепенулись. Заквакали, забормотали вибрирующими голосами. Как один опустились на четвереньки и прыснули из пещеры прочь. Следом за ними заторопились колонисты. Облитый помоями зал опустел.
Реми и егерь лежали затаив дыхание. Страх, который разогнал безумное пиршество, стал тихой сапой пробираться в их сердца.
Не было слышно ни звука шагов, ни шума дыхания. Человек выскользнул из тени, прошелся по кругу, воровато оглядываясь. Потом присел на корточки и начал подбирать то, что не успели подчистить остальные пленники рифа.
— Это чьи окурки, капитан Кемпнер? — просипел он надтреснутым голосом. — Чьи окурки на территории секретного объекта, я вас спрашиваю? Поднять! — И ответил сам себе пискляво: — Так точно, сэр!
С полминуты безумец молча возился на полу, а потом на него снизошло вдохновение.
— Поднять и съесть! — с нажимом произнес надтреснутым голосом и захихикал тоненько, как девчонка.
Реми вцепилась Скворцову в плечо. Тихо ойкнула и попробовала отползти, но егерь жестом приказал ей не шевелиться.
— Капитан Кемпнер… — задумчиво протянул Скворцов, как будто эта фамилия показалась ему знакомой.
Человек в мундире офицера звездной пехоты поднял голову. Его борода и усы росли кустом, зато на голове волосы были порядком редки, и сквозь свалявшиеся пряди просвечивала лысина. Лицо же скрывалось под маской заскорузлой грязи, только глаза сияли бирюзой — необычно яркие на темном фоне. Пехотинец жевал мясо механически — так шредер режет липовый бухгалтерский отчет; при этом он не прекращал обшаривать руками грязный пол в поисках нового кусочка. И смотреть вверх, на выступающие из стен уступы.
— Он нас видит? — пролепетала Реми.
— Как бы не так… — прошептал Скворцов. — Каков орел, а? Два года назад тут учения проходили… На абиссальной равнине. После четверых бойцов не досчитались. Решили, что дезертирство. Что слиняли солдатики да офицер на марганцевые прииски лучшую жизнь искать. Замяли дело кое-как…
— Похоже, его здесь побаиваются, — предположила Реми.
— Ага. Крысиный лев, — усмехнулся егерь. — Король помойки.
Над их головой громко чавкнуло. Реми и Скворцов вздрогнули, но оказалось, что это всего лишь захлопнулся сфинктер. Когда они снова посмотрели вниз, офицер уже исчез.
Словно сквозь землю провалился.
— Черт… — Скворцов почесал затылок. — Ушел так ушел. Потопаем и мы.
Реми округлила глаза:
— Слушай, давай поищем другую дорогу!
— Где-то я это уже слышал…
— Что непонятного? Внизу слишком… людно. Я не хочу знакомиться с этими психами ближе.
— Другая дорога? Снова через горловину? Нет, уволь…
— Эндрю!
— Не переживай, я сам — звездный пехотинец. С одним офицером уж как-нибудь…
Скворцов не договорил. Сначала его и Реми обдало волной отвратительного запаха, в следующий миг в их сторону метнулось косматое тело.
Кемпнер врезал головой егерю под дых. Скворцов шумно хакнул и сложился пополам. Реми завизжала, не зная, куда ей деться на узкой террасе. Она отпрыгнула к самому краю, расставила в стороны руки, пытаясь удержать равновесие.
Безумец снова ударил. Коленом, целя Скворцову в лицо. Тот успел отодвинуться, но удар пришелся в ключицу, и егерь повалился на бок.
Реми переметнулась на другую сторону террасы. Под ее кроссовкой звякнула сталь. Она наклонилась, подхватила мачете…
Скворцов поджал колени к животу, заслонил лицо локтями. Принял несколько болезненных тычков твердокаменной пяткой, затем попытался достать офицера снизу, но не тут-то было. Кемпнер отпрыгнул, но сейчас же перешел в нападение. В его бороде блестели капельки слюны, а в кулаке сверкал некогда поломанный, но снова заточенный штык-нож.
— Огонь — трасса… — бормотал он сиплым голосом. — Огонь — трасса…
Реми ударила Кемпнера сзади. Ударила слабо, неумело, и лезвие мачете легло на спину офицера почти плашмя. Она не рассекла даже ткань засаленного кителя. Кемпнер не обратил на эти потуги внимания, навалился на егеря, попытался достать острием его живот. Скворцов извивался, как угорь. Двумя руками он блокировал продвижение ножа, а коленями силился отпихнуть безумца.
Мачете снова рассекло воздух. На этот раз Ремине повезло больше, и ткань офицерского кителя потемнела. Она опять занесла оружие над спиной Кемпнера, но не смогла ударить еще раз. Ей стало дурно. Пальцы разжались сами собой, рукоять выскользнула. Реми отступила, словно сомнамбула. Упала на пятую точку опоры и застыла сидя. Широко открытыми глазами она глядела на рану, которую нанесла безумцу. Ей мерещился блеск белой кости и трепет серых легких.
— Бронескафандр разгерметизирован! — взвизгнул безумец, в его голосе звучал неподдельный ужас. — Что делать, командир?
Скворцов отпихнул противника. Тот упал, перевернулся через голову, пачкая камень кровью. Перед глазами Реми мелькнуло темное от грязи лицо, всклокоченная борода, расхлестанный мундир, волосатые ступни великанского размера. В следующий миг Кемпнер оттолкнулся от террасы руками и ногами — как будто подсмотрел это движение у аксл — и прыгнул с края в зал.
Снизу донесся громкий шлепок, Реми поняла, что безумец упал в лужу. Она охнула и поднялась на ноги. Скворцов уже стоял у края террасы. Смотрел вниз, потирая ключицу.
— Он мертв? — спросила Реми дрожащим голосом.
— Он же из звездной пехоты, — пробурчал Скворцов.
Реми поглядела вниз: пещерная зала была пуста.
— О боже! — голова отчаянно кружилась, и Реми пришлось схватить егеря за руку. — Ну теперь он от нас отстанет, да?
— Наоборот. Ты его достала по-настоящему. Знаешь, какое самолюбие у среднего офицерского состава?
Реми удивленно посмотрела на егеря. Она не поняла, говорит ли Скворцов всерьез или ему вздумалось шутки шутить.
— С-сам как? — спросила, запнувшись.
— Плечо отшиб мне, падла. Фу! Как же все-таки от него разило! И руки помыть негде!
— Больно?
Скворцов неопределенно мотнул головой.
— Спускаемся сейчас же. Подними мачете! — проговорил он, не пытаясь скрыть раздражение.
— Но я ведь сказала…
— Хватит разговоров, куколка! Будешь делать, что я сказал! — он взмахнул здоровой рукой. — Или присоединишься к здешним оборванцам!
Реми захлопала ресницами. Затем сказала первое, что пришло в голову:
— Это все… инфразвук, да? Он сводит людей с ума?
Они спустились в зал. На этот раз им было плевать на свечение трубок, что причудливыми вьюнами оплетали стены, на «колбы» и «реторты», наполненные протоплазмой — и живой, и давно протухшей. Под подошвами хлюпала мутная вода; то тут, то там розовели куски расплывшейся плоти.
Скворцов повел Реми мимо прозрачных стеклянистых колонн, внутри которых булькала вода и кружила вместе с пузырьками воздуха похожая на головастиков мелочь. Не успели они сделать и двух шагов, как за их спинами раздалось унылое мычание. Реми мгновенно представила обиженного ею Кемпнера, как будто он, осознав свою неправоту, жалобно ноет и просит, чтоб его утешили.
Но она, как обычно, ошиблась.
Скворцов выхватил револьвер и стремительно обернулся. Следом за ним крутанулась на пятках и Реми.
Толпа колонистов — таких же грязных и скверно пахнущих, как и обращенный в бегство звездный пехотинец, — медленно приближалась. В слезящихся глазах людей читалась скорбь пополам с мольбой. Они шевелили воспаленными губами, тянули к Реми и Скворцову руки.
— А ну, вон! — Скворцов прыгнул им навстречу; колонисты отшатнулись, заныли, запричитали на все голоса. У некоторых стала бурно выделяться слюна.
— Вон! — закричал егерь.
Он выстрелил полоумной толпе под ноги. Брызнула каменная крошка, взвыл рикошет. С грохотом обрушился каскад светящихся трубок. Колонисты кинулись кто куда, словно тараканы. Скворцов шагнул к Реми, приобнял ее за плечи и потащил вдоль колонн. Каждую секунду он оглядывался, но их не преследовали.
— Зачем ты так? — спросила, едва успевая переставлять ноги, Реми.
— Их выдало обильное слюноотделение, детка.
Реми задумалась. Свечение псевдоагрегатов псевдолаборатории действовало на нее гипнотически.
— А! — Она наконец сложила два и два. — Они тоже каннибалы?
Скворцов нервно оглянулся. Между колонн пронесся на четвереньках испуганный аксла.
— Они… падальщики, детка. Стервятники. Каннибалов тут и без них хватает.
— Эндрю!
— Что?
— А когда мы станем такими, как они?
Скворцов облизнулся, поглядел на свод, словно надеялся увидеть сквозь переплетение мерцающих трубок и толщу известняка белую точку Карлика.
Там, наверху, было светло. Не так, как днем, но все же светло. Карлик и обе луны Сирены сияли с одинаковой яркостью: три уличных фонаря, невесть каким образом оказавшиеся среди звезд и комет. Рифы тонули в голубоватом свечении, вокруг вершин высоченных дендрополипов вилась серебристая вьюга неугомонного криля. Пульсировали ночные анемоны — сиреневые, синие, фиолетовые. Проносились через лабиринты кораллов тени неизвестных хищников.
Егерь мотнул головой, стряхивая наваждение.
— Я выведу нас, Реми. Пойдем, только быстрее!
Свечение стен и свода постепенно становилось тусклее. Реми и Скворцов пробирались сначала сквозь полумглу, затем сквозь душную темноту, ориентируясь лишь по току воздуха да по пятнышку тусклого света, что брезжило впереди.
Чем дальше они погружались во тьму, тем сильнее у Реми крепло чувство, что они не одни в бесконечной кишке известнякового тоннеля. Ей мерещился шорох, который мог бы издавать клубок извивающихся змей, этот шорох преследовал их, а иногда нагонял — он звучал то справа, то слева, но никогда его источник не оказывался между ними и пятном света.
«Акслы! — успокаивала себя Реми. — Ничем не пахнет. Разве что — морской капустой. Но совсем чуть-чуть. Это — акслы…»
Егерь тоже слышал шорох, и запах он ощущал столь же чутко, как и Реми. Рукоять револьвера скрипела, стиснутая сильными пальцами; нервное напряжение нарастало с каждым шагом. Наконец, Скворцов отпустил плечо Реми, нащупал в кармашке на поясе верную «Zippo».
Кремень высек искру, вспыхнул желто-красный огонек. Скворцов обернулся, и шорох тут же стих. Егерь замахнулся, швырнул теплящуюся зажигалку в темноту.
Что-то большое проворно отпрянуло от огонька, скрылось за завесой черноты. Реми видела исполинский силуэт лишь долю секунды, ей показалось, что это был… шахматный конь трехметровой высоты. А еще, что этот «конь» передвигался почему-то на извивающихся корнях, а точнее — на щупальцах.
— Ты видел? Видел? — она дернула Скворцова за рукав.
— Любопытная дребедень. — Егерь медленно двинулся на огонек зажигалки, рукоять пистолета он держал двумя руками. — Не желает попадаться на глаза.
Он подобрал зажигалку, поводил ею перед собой. Затем с минуту постоял, прислушиваясь.
— Затаилось, — проговорил себе под нос. — Ты нас не трогай, и мы тебя трогать не станем.
Реми подпрыгнула от нетерпения:
— Пойдем скорее отсюда. На свет! На свет!
Весь остаток пути через темный коридор ее преследовало видение угловатой, будто высеченной из гранита лошадиной фигуры.
Свет не принес облегчения.
Снова засияли на стенах тысячи трубок с запертыми внутри флюоресцирующими микроорганизмами. Снова послышалось бульканье живых автоклавов и влажный шелест смыкающихся и размыкающихся сфинктеров.
Они оказались на пороге очередной псевдолаборатории. И все было бы точь-в-точь, как и в покинутом несколько часов назад зале, если бы не храп, отчетливо слышимый еще в коридоре.
— Держись рядом, — бросил Скворцов.
Он перехватил рукоять револьвера удобнее и осторожно двинулся вперед.
Егерь и Реми обошли колонну, к которой приросли по кругу стеклянистые цилиндры. Реми показалось, что внутри подсвеченного бело-голубым светом агрегата бьется чье-то сердце и что течет по трубкам черная кровь. Из другого цилиндра вырывались струи пара, в третьем пузырилась какая-то тухлятина.
Храп раздался снова.
Скворцов опустил револьвер. Реми выглянула из-за плеча егеря и пошатнулась.
В центре зала лежала гнедая лошадь. Она била хвостом, моргала влажными глазами. Время от времени всхрапывала. Сквозь ее мускулистое тело проросли десятки тех самых стеклянистых трубочек. Их заостренные концы торчали из шкуры частоколом. Было странно, что животное до сих пор дышит.
— Ветерок… — простонал Скворцов. — Жеребец из атолла Санта-Коэльо. Ричи Макги с ног сбился, разыскивая пропажу среди рифов. Выписка жеребца на Сирену ему в копеечку влетела.
Ветерок, услышав свою кличку, приподнял голову и попытался заржать.
Ничего не вышло. Сиплый птичий клекот оборвался, едва зародившись.
— Лошадка… — выдохнула Реми. — Ну зачем его так, а?
— Изучают, — процедил Скворцов. — Вивисекторы! Не дают умереть спокойно.
Он обошел животное вокруг. Реми переминалась с ноги на ногу и старалась не смотреть жеребцу в глаза.
Егерь поплевал на ладони.
— Дай мачете.
Реми молча подчинилась. Скворцов одним ударом рассек Ветерку горло. Зазвенела струя крови, заметался в агонии хвост.
— Ну… Больше мы ничего не могли сделать, — сказал егерь. Он поглядел на агрегат, над которым вился пар, потом на Реми и спросил с ноткой сомнения в голосе: — Здесь у нас пароварка и почти четыреста килограммов конины… улавливаешь связь?
— Улавливаю, — вздохнула Реми, — но я совсем не умею готовить мясо.
