Стволы деревьев, такие толстые, что каждый не обхватить и дюжине людей, изумрудно-зеленые и шершавые, усыпанная листьями с тарелку земля, заснеженные вершины на горизонте и зеленоватое солнце в зените. Вьющаяся между исполинов грунтовая дорога и неспешно двигающийся по ней экипаж, старинный, с огромными ребристыми колесами и крохотной кабиной.

Управлял им немногословный седой гомункул с серьгой в ухе, а Эний и Ларс располагались в кузове.

Мотор шумел еле слышно, экипаж с мягким кряхтением перебирался через выпирающие корни, преодолевал канавы и ямы, и ехать было довольно удобно, особенно если забыть о том, что везут их неизвестно куда…

На вопросы о цели путешествия усатый эдил отвечал: «надежное убежище».

С таким же успехом он мог вовсе ничего не говорить.

Эмпориум, где опустился их транснавис, выглядел заброшенным – разрушенная навигационная башня, руины чего-то, похожего на зенитные лучевые установки, заросшая травой ВПП. Едва двое пассажиров отошли на ее край, корабль стартовал, и через мгновение исчез в небе.

Появления экипажа с молчаливым гомункулом им пришлось ждать сутки.

И когда местное светило зашло, Ларс с внезапной дрожью понял, насколько далеко от дома он забрался – наверху висело черное, совершенно незнакомое небо, моргали чужие, неведомые на Аллювии звезды. Это открытие заставило его на миг замереть и вспомнить, что на Монтисе он ночного неба не видел ни разу, поскольку во внутреннем дворе не было окон.

И он стоял, глядя вверх, на черный купол, усыпанный лимонными, багряными и сапфировыми огоньками, похожими на осколки Мерцающего трона, и чувствовал, что падает в заполненную мраком бездну, тонет в ней…

Еще несколько месяцев назад он, Ларс Карвер Примус, думал только об урожае, об усадьбе, да еще, может быть, о ежемесячной танцевальной вечеринке в ближайшем поселке. А теперь он кто, преследуемый, гонимый отпрыск Антея Основателя, чуть ли не личный враг Божественной Плоти?

Возможно, сирота, бесцветный осколок, лишившаяся сияния звездочка.

Мать и сестер он старался не вспоминать, вообще не думать о них – незачем бередить душу, и бесполезно, мыслями не вернешь тех, кто ушел на Обратную Сторону или попал в лапы ургов.

– Скоро приедем, – сказал Эний, отвлекая Ларса от размышлений, и тот поднял голову.

Их экипаж форсировал речушку или даже, скорее, ручей, а на другом берегу был уже не лес. Стеной стояли заросли кукурузы, и качались на ветру большие, но пока еще зеленые початки.

– Скоро – это к вечеру? – спросил Ларс, но в ответ Эний только хмыкнул и принялся дергать себя за усы.

Прямой участок между двумя шелестящими стенами, поворот, и они увидели окруженный деревьями дом, даже не просто дом, а нечто вроде маленького замка, словно выросшего из земли, с серыми стенами и красной крышей из незнакомого материала, треугольными окнами и округлыми стенами без углов.

– Умбра Ангустус, – сказал, повернув голову, гомункул, открывший рот чуть ли не впервые.

Заросли кукурузы закончились, дорога потянулась через аккуратно подстриженную лужайку. Затем они въехали в ворота в невысоком, скорее декоративном, заборчике и остановились.

– Вылезаем, – сказал Эний и, прихватив рюкзак, перепрыгнул ограждение кузова.

Ларс последовал за ним, но не успел оглядеться, как двустворчатые высокие двери распахнулись, и из них выступили двое могучих мужчин в набедренных повязках. Колыхнулись одинаковые серьги, вставленные в левое ухо, гостям досталось два настороженных взгляда, и в их сторону обратились наконечники коротких копий, украшенных синими лентами.

Эний хмыкнул и покачал головой.

Вслед за здоровяками из дома явилась женщина в темно-лиловом комбинезоне. Ларсу при первом взгляде показалось, что с ней что-то не так, какой-то непорядок, но какой именно, он не понял…

Не высокая, но и не маленькая, с правильным, не особенно красивым лицом и русыми волосами. Лет около сорока, вроде бы самая обыкновенная, но в то же время совершенно… неправильная.

– Ага, явились, – сказала женщина резким голосом и уперла руки в бока. – Посмотрим. Это и есть тот юнец с кровью ангелов в жилах? На вид обычный балбес из гомункулов.

– Я – полный человек! – заявил Ларс, нахмурившись.

– Да? Никогда бы не догадалась. – Женщина проказливо улыбнулась, и он понял, что это все шутка.

– Ладно-ладно, не можешь ты без своих хохмочек, – вступил Эний.

– Надо же как-то развлекаться, а это в мои годы не так-то легко. – Женщина очень легко, словно вообще ничего не весила, сбежала с крыльца и повернулась к Ларсу. – Ты можешь звать меня Ультима, и я уверена, что ты не раз проклянешь и меня, и это как бы имя… ученик.

– Ученик? – Ларс хмыкнул. – Давай-ка разберемся… чему вы меня хотите учить?

– Ты думаешь, что готов к тому, чтобы вступить в борьбу с Вальгорном и занять его место? – спросил Эний.

– Стой, разбежался! – Женщина в лиловом комбинезоне показала эдилу кулак. – Наступило мое время. Смотри, – она поглядела на Ларса, и тот понял, что не в состоянии определить, какого цвета у нее глаза – то ли фиолетовые, то ли темно-голубые, то ли вообще красные. – Ты должен стать символом, знаменем, за которым пойдут люди… – слово это она произнесла со странной интонацией, почти презрительно. – И я сделаю все, чтобы это знамя было прочным, величественным и во всем соответствовало своему предназначению.

– И что? – буркнул Ларс. – Звучит красиво, но непонятно, ясно лишь то, что вы собираетесь сделать из меня орудие для исполнения ваших желаний, и никому не интересно, чего хочу я сам.

Ультима посмотрела на него по-новому.

– Умный юноша, – сказала она. – Желания – крайне опасная штука, иногда они делают нас сильнее, порой ослабляют… но я тебя научу пользоваться ими так же, как руками и ногами.

– И помни, что в нынешнем состоянии ты не соперник Вальгорну – по всем статьям, – влез Эний, за что получил уничижающий взгляд и второй показанный кулак.

– Ну, если так… – протянул Ларс, задумчиво почесывая макушку.

Учиться чему-то не совсем понятному, но зато ради того, чтобы победить собирающегося тебя убить человека, не человека даже, а повелителя Империума – что может быть достойнее?

Ну а заняв Мерцающий трон, он сможет отвоевать Аллювию и, может быть, спасти…

Хотя нет, об этом нельзя думать!

– …тогда я согласен, – закончил Ларс и протянул Ультиме руку.

Высокий потолок, стены отделаны деревянными панелями, вдоль одной из них – стеллажи с книгами, с древними, пластиковыми, и современными, в виде психосвитков. Стол, такой большой, что тут можно лечь поспать, на нем серебристый кубик выгруженного анасима, кресло, достаточно жесткое и неудобное, чтобы никогда не тянуло подремать, закрытые жалюзи, от которых струится приглушенный свет.

В этом таблинии Ларс провел многие часы и наверняка проведет еще больше.

Сейчас он корпел над законами Пятнадцати, принятыми в правление Божественной Плоти Нервейга Второго, и не просто читал нудные, написанные высокопарным и непонятным языком параграфы, а пытался уложить все в единую картину – зачем, в чьих интересах, с какой целью…

Месяц в Умбра Ангустус пролетел как один день, здесь Ларсу исполнилось семнадцать стандартных лет, но он этого почти не заметил – был в тот день слишком занят. За это время он познакомился с усадьбой, расположенной среди рощ и полей, узнал ее обитателей.

Тут было множество гомункулов с серьгой в ухе, зато полные люди являлись настоящей редкостью – он сам, Эний эру Альдерн, время от времени уезжавший куда-то, и Ультима, хотя с ней до сих пор не все выглядело понятным.

Выяснил, что находятся они на планете Сильвания, на самой окраине Империума, что население здесь невелико, имеется всего лишь один большой город и что огромные просторы не заселены.

Ларса учили с утра до ночи, причем таким образом, какого он ранее и представить не мог.

«Ага, разбежался! – осадила его наставница, едва он в один из первых дней попытался тупо пересказать все, что прочитал вчера. – Суть, суть узнанного мне изложи! Или ты забыл – я учу тебя пользоваться тем, что у тебя есть, и развивать новое, а не забиваю твою голову всякой требухой!»

До попадания в Умбра Ангустус учеба для Ларса заключалась в пяти классах поселковой школы, и он всегда думал, что главное – выучить все, что тебе задали, и затем повторить с минимальным количеством ошибок.

Но все оказалось совсем иначе.

Да, его заставляли читать множество всякого: исторические хроники чуть ли не со времен Фуги, сборники законов, в разные годы принятых на Монтисе, элементарные учебники по планетарной экономике и какую-то философскую муть вроде «Трактатов Гая Фортиса», «Книг Заратустры» или сочинений мудрецов школы Божественного времени, посвященных Катаегис Демуто, но при этом наставница всегда хотела чего-то странного…

Приходилось думать, насиловать мозги до того, что они начинали болеть, как мускулы после хорошей нагрузки. Искать связи, делать выводы, соединять разрозненные факты в цельную картину и, наоборот, выискивать крупицы ценных сведений в грудах пустословия.

Иногда это было интересно, но порой хотелось выть.

– …лишается гражданства Империума и изгоняется из его пределов. – Ларс вслух прочитал последнюю фразу из очередного закона и откинулся в кресле, разминая пальцами затылок.

Эх, насколько легче жилось ему раньше…

Дверь таблиния открылась, и вошел Эний, на Сильвании переставший брить голову, но зато избавившийся от усов.

– Привет, – сказал он. – Как работается?

– Неплохо, – ответил Ларс. – Ты как съездил?

– Тоже ничего, – отозвался бывший эдил, усаживаясь на расположенный напротив стола диван. – В Сильваполис прибыли двое экзорцистов, хотя вроде бы никто из местных служителей Божественной Плоти не провинился.

– И что, думаешь, по мою душу?

– Наверняка. – Эний потянулся, чтобы привычным жестом дернуть себя за усы, но скривился и опустил руку. – Вальгорн до сих пор хочет получить твой труп, и жрецы, ставшие его союзниками в борьбе за трон, помогают хозяину Божественной Плоти, ну а действуют они куда тоньше, чем прокураторы или консулы.

– У экзорцистов есть шансы меня найти? – Ларс вспомнил тот вечер во дворце и человека в черной сутане, двигавшегося целеустремленно и бесшумно, и невольно содрогнулся.

Эний улыбнулся:

– Во владениях Ультимы? Вряд ли!

– Интересно, все же кто она такая… – пробормотал Ларс. – До сих пор не могу понять.

– Может быть, и никогда не поймешь.

– А ты мне не скажешь? – На этот прямой вопрос бывший эдил лишь пожал плечами, и Ларс понял, что ответа он и в этот раз не дождется – какой бы он ни был отпрыск Антея Основателя и претендент на Мерцающий трон, к нему относились без особого пиетета, скорее как к обычному и довольно невежественному юнцу.

– Она не может быть гомункулом, – продолжил он, внимательно наблюдая за Энием – за этот месяц понял, что порой, лишь следя за собеседником, отмечая его реакцию, можно узнать массу всего. – Их видно сразу… теперь, думаю, я отличу каждого из них в любой момент…

Да, у всех носителей серьги было нечто общее, то же самое, что имелось и в гомункулах внутреннего двора – какая-то внутренняя слабость, неспособность действовать самостоятельно, по собственной инициативе, быть в полном смысле этого слова человеческим существом.

Эний продолжал улыбаться.

– Полуженщина? – сам себя спросил Ларс. – Не очень похоже, никаких следов имплантов, хотя физические возможности у нее намного выше обычных, как и умственные…

Ультима в любом своем действии была невероятно эффективна, почти совершенна – брала ли она в руки клинок из вибростали, чтобы показать, как им пользоваться, растолковывала ли тактику построения легиона при обороне инсулы или объясняла, как в разные эпохи формировался сенат.

И знала она столько, сколько невозможно вместить в обычную голову.

При внешней хрупкости и легкости наставница превосходила силой Ларса, а он всегда считал себя нехилым парнем, что же касалось ловкости и скорости движений, тут он безнадежно проигрывал. При всей любви к глупым шуткам и нелепым инсценировкам – вроде «стражи» из гомункулов с копьями или ночных плясок вокруг костра в лесу – Ультима оставалась беспощадно логичной и последовательной.

И он все время ощущал в ней некую чуждость, странную неестественность, пытался справиться с этим чувством, но не мог.

В последние несколько дней Ларс узнал многое об Орлином Гнезде и о его «птенцах», даже одолел жуткий «Трактат о Совершенстве» одного из них, Велия Недоноска. Тогда возникла мысль, не из подопечных ли императора Драмиция его наставница – странная, куда более могущественная, чем обыкновенный человек, немыслимо опасная…

Но по здравом размышлении он эту мысль отверг – всех «птенцов» уничтожили, да и пять веков прошло.

– Значит, не совсем обычная полуженщина, – говорил Ларс. – И тогда кто? Давай-ка предположим, что она из офицеров, прошедших Каструм Аетас или другое подобное училище, где ставят такие импланты, что их не заметишь, диффузные, например, или она модифицирована с помощью запрещенной технологии вроде той, что позволила создать супремусов…

Эний перестал улыбаться.

– Из особого выпуска, экспериментального, может быть, а кроме того, я выяснил, что ее прозвище на высоком наречии означает «Последняя», и я думаю, что она не просто так его выбрала.

– Ты приблизился к истине настолько, насколько это вообще возможно, – проговорил бывший эдил. – Но я бы на твоем месте не тратил время и силы на эту загадку. Не очень важно – кто она, главное то, чему и как тебя здесь учат… Ведь это тебе нравится?

– Да, – ответил Ларс после паузы. – Я узнал очень много такого, о чем раньше и не подозревал, я научился использовать себя куда лучше… Сколько еще это будет продолжаться?

– Пока Вальгорн активно ищет тебя, высовываться нет смысла, – сказал Эний. – Едва рвение его ищеек ослабнет, а это произойдет через несколько месяцев, мы приступим к активным действиям.

– Несколько месяцев? Так долго?

– Уверяю тебя, ты и не заметишь, как они пролетят. – Эний потер руки. – Так, а теперь мы с тобой побеседуем о кодексе Пятнадцати, не зря же ты корпел над ним последние дни?

Ларс вздохнул и попытался сосредоточиться.

В том, что касалось изучения законов, истории и экономики, бывший эдил помогал Ультиме, и наставником был пусть и не столь блестящим, но зато до крайности дотошным.

Так что придется отвечать, и отвечать с подробностями…

Энхо вздрогнул, услышав возглас «Приступаем!», сердце заколотилось, и во рту пересохло.

– Эй, открывайте вы, там! – заорал Арвинд, заколотив кулаком в дверь кубрика, предназначенного для навтов.

Никаких входов в карталлусы, теснота, вонь от сломанного фильтра в латрине.

Офицеры с «Аспера» попали сюда около шести часов назад, когда их выгрузили из транспортного карпентума и под дулами лучевых ружей погнали по ВПП небольшого эмпориума, судя по всем признакам – военного. Энхо разглядел очертания сторожевых вышек, навигационную башню и силуэт легкого целера.

Через какое-то время скомандовали взлет, а теперь настало время для разработанного Янусом плана.

«Да это же безумие!» – воскликнул эру Венц, только узнав, в чем тот состоит.

«Конечно, куда разумнее, трахни меня по башке вымя Галактики, остаток жизни мерзнуть во льдах Алгора или глотать пыль с песком на Аенеусе», – сказал тогда Арвинд.

Энхо открыл рот, собираясь сказать, что после такого они станут настоящими мятежниками, но смолчал… Похоже, для Божественной Плоти нет разницы, истинные они бунтари или поддельные, так почему, во имя Превознесенного, они должны соблюдать ему верность?

Он более не патриций, и его поступок никак не отразится на фамилии эру Венц.

И он согласился.

– Что там у вас такое? – проворчал из коридора стоявший на страже конвоир.

– Человеку плохо, гортатору нашему! – с тревогой в голосе воскликнул Арвинд.

Янус лежал на койке, и его серая роба, в какие их всех нарядили за несколько дней до отлета, была расстегнута на груди. Остальные толпились вокруг, изображая тревогу и растерянность, хотя местонахождение каждого рассчитано до сантиметра.

– Да пусть он хоть сдохнет! – засмеялся конвоир. – Ладно, сейчас позову врача!

Гонор есть гонор, но если кто из заключенных во время полета отдаст концы, то не поздоровится командиру целера.

Прошло минут десять, дверь открылась, и Арвинд поспешно отступил в сторону.

– Быстрее! Быстрее сюда! – Симс бросился навстречу вошедшему в кубрик врачу, невысокому и смуглому, с чемоданчиком тест-набора в руке. – Похоже, у него что-то с головными имплантами – судороги начались и руки с ногами отнимаются.

Следом за доктором в кубрик шагнули двое конвоиров и декурион наряда – все как положено в нештатной ситуации, один остается у двери, двое присматривают за заключенными.

Теперь все зависит от того, насколько быстро и слаженно будут действовать офицеры «Аспера».

– Сейчас разберемся, – сказал врач.

Когда он оказался рядом с койкой Януса, тот приподнял голову и взял доктора за запястье.

Энхо глубоко вздохнул, напряг и расслабил все мышцы, а затем прыгнул в сторону, прямо на декуриона. Увидел выпученные от удивления глаза, открытый рот и въехал прямо по этому рту кулаком – никто ни в коем случае не должен закричать, иначе все сорвется.

Костяшки пальцев пронзила боль, под одной из них что-то хрустнуло.

Декурион повалился, выронив странгулор, и эру Венц упал на него, прижимая к полу и хватая за горло. Услышал сдавленный хрип от двери – Арвинд вступил в дело, Симс должен ему помочь, точно так же, как и младший центурион Якив самому Энхо.

Ага, вот и он, шлепнулся рядом, схватил декуриона с целера за запястья.

– Тащите их сюда! – это Янус, а значит, он справился с доктором и настало время вязать пленников.

Постельное белье заменит веревки, а делать из него кляпы проще простого.

– Вырубился? – спросил Якив. – Ну ты молодец, хороший удар получился. Потащили его.

Они подняли не подававшего признаков жизни декуриона и поволокли к одной из свободных коек. Через пару минут командир наряда оказался примотанным к ней так, что не шевельнуть и пальцем, а рот его был надежно заткнут.

По соседству растерянно моргал врач, с другой стороны Симс и Арвинд вязали одного из конвойных.

Со вторым офицеры с «Аспера» слегка перестарались, связист по прозвищу Глыба не рассчитал сил и свернул тому шею. В результате вместо одного из пленников получился свежий труп, и это оказалось совсем не по плану.

– В штурмовые части вам надо было идти, а не к нам, – сказал Янус, не пытавшийся скрыть досады. – Безобразное дело, но что же… Ладно, уберите его пока в латрину, немного позже разберемся.

Энхо поднял выпавший из рук декуриона странгулор – новенький, модель «Игла-5», поступил на вооружение всего три года назад, и не только к рекуператорам, но и в войска.

Вот теперь они и в самом деле стали мятежниками, обратили оружие против верных слуг Божественной Плоти, и если раньше он мог как-то прятаться за тем, что исполнял приказы, то теперь пелена из оправданий ушла в сторону, обнажив истину во всей неприглядной наготе…

– Так, эру Венц, Симс – перекрываете подходы, а мы приступаем к работе, – распорядился гортатор.

Настало время для второй части плана, куда более хитрой, чем первая, и зависящей уже не от силы, ловкости и слаженности, а от особых умений, какими обладают только офицеры армии Империума.

Немногие задумываются, что контактный шлем, надеваемый перед тем, как забраться в карталлус, – на самом деле усилитель, и общаться с анасим-оболочкой корабля можно и без него, лишь с помощью тех имплантов, что есть в голове у каждого выпускника военного училища.

В теле любого из офицеров достаточно всяких устройств, чтобы потерять статус полного человека, но военные находятся на особом счету и к ним не применяют законы, по которым живут остальные.

Понятно, что без шлема много не сделаешь, но сейчас особенно много и не надо – отключить систему внутреннего видео, вызвать сбой в навигационной системе, неполадки в двигателе или системе жизнеобеспечения. Все это можно устроить и при минимальной степени допуска, что присваивается по умолчанию, и устроить так, что хозяева целера ничего не заметят – конечно, в том случае, если знать, как именно действовать.

Из кубрика для навтов сотворить подобный трюк невозможно, там нет инфоцентралей, и поэтому для начала заключенные выбрались из него в коридор.

Энхо выглянул из двери, рядом оказался Симс, тоже вооруженный странгулором.

Справа был тупик с дверью, ведущей, если верить маркировке, на продуктовый склад, и они зашагали налево, чтобы вскоре оказаться на лифтовой площадке, маленькой, с характерными лестницами.

– Целер типа «Суркулус» класса «Венетус», – сказал Энхо, оглядевшись.

В пределах Империума все умеющие перемещаться в пространстве машины, от карпентумов до транснависов, помимо различия по типам и сериям, делятся на семь классов, обозначенных цветами радуги на высоком наречии.

От огромных «Красных» до крошечных «Фиолетовых».

– Мелкота рядом с нашим «Аспером», – вздохнул Симс.

Да, турригер, где они еще недавно служили, намного больше, носит более мощное оружие… На мгновение Энхо захотелось вернуться в те времена, где он был простым честным офицером, мог с чистым сердцем молиться Божественной Плоти, мечтать о том, как приедет на побывку к родителям и невесте.

К мысли о том, что он всего этого лишился, эру Венц пока не привык.

Временами казалось, что происходящее с ним – страшный сон, что все вот-вот закончится и он проснется на койке в кубрике, порой он злился на отца, вот так бросившего сына, отрекшегося от него… но в другие моменты понимал, что тот просто не мог поступить иначе.

Быть патрицием – это не только носить фамилию с приставкой «эру» и владеть старинной усадьбой.

– Начали, – скомандовал Янус, и Энхо на мгновение оглянулся.

Бывшие офицеры «Аспера» во главе с гортатором замерли, неуклюже раскорячившись, упершись руками в стенки – сесть или лечь нельзя, так проходящая сверху инфорцентраль окажется дальше, но сохранить равновесие и не упасть, пока ты общаешься с анасимами, тоже важно, иначе нарушится концентрация и ничего не выйдет.

Лифтовая колонна загудела, распахнулись ее двери, и на площадку вышел высокий офицер в комбинезоне. Он успел сделать единственный шаг, после чего Энхо и Симс одновременно нажали спуск, и один из хозяев целера, ставший незваным гостем, рухнул на пол.

– Тащи его к остальным, – велел эру Венц, чувствуя, как мерзко засосало под ложечкой.

Да, ему не раз приходилось стрелять, но вовсе не из такой вот пукалки, что сейчас в руке, а из главного калибра турригера, и в последнем бою их башня вела огонь на поражение не по ургам, а по людям… Но там все выглядело иначе, попадание отмечалось лишь исчезновением или изменением одной из меток координатной сетки, это тебя радовало, и ты не задумывался, сколько человек лишил жизни.

Здесь ты смотришь в лицо тому, в кого стреляешь, и пусть даже он один…

Ладно, пока в руках странгулор, а что, если когда-то придется взяться за лучевое ружье?

Так недолго стать жуткой тварью вроде супремуса.

– Ого… есть! – произнес кто-то сзади, целер вздрогнул, точно налетел на космический ухаб.

– Ну а теперь вверх и вперед, и очень быстро, – сказал Янус, морщась и потирая лоб, чтобы отойти от информационного транса. – Настало время захватить это корыто в наши руки и отправить его туда, куда нужно нам, а не засевшему на Мерцающем троне ублюдку.

Энхо от таких слов передернуло, но он сдержался, хотя раньше бы не промолчал, услышав такое оскорбление Божественной Плоти.

«Глупо защищать того, кто засадил тебя в тюрьму как преступника», – подумал он, вслед за соратниками взбегая по лестнице, закрученной вокруг лифтовой колонны.

Сейчас команда целера судорожно пытается понять, что с ним, отчего сбоит ремус, какого Хаоса система жизнеобеспечения докладывает о многочисленных неполадках и что происходит с навигационными приборами.

Надо брать их тепленькими.

Дальше все понеслось с такой скоростью, что Энхо успевал осознавать лишь отдельные картинки – они столкнулись с еще одним офицером, тот получил от Глыбы в челюсть и упал… вскрыли с помощью плазменного резака карталлус гортатора, и на пол хлынул атраментум… повалили извивавшегося, пытавшегося вырваться командира целера… Янус недрогнувшей рукой вскрыл ему череп, чтобы достать УПЦ, управляющий имплант…

Только заполучив его, можно добыть высший уровень доступа к анасимам корабля.

Кровь брызнула на пол, на стены, местный гортатор перестал дергаться, а Янус прижал пульсирующий бесцветный мешочек к затылку – ему необходимо информационно «срастить» этот УПЦ со своим, сделать их единым целым на время, нужное для того, чтобы захватить корабль.

«Вот и второй труп за сегодня», – подумал Энхо, и его замутило при взгляде на развороченную голову, на тело офицера, виноватого лишь в том, что он выполнял приказ…

Хотя они сами оказались виноватыми в том же самом.

Затем надо бежать еще куда-то, открывать дверь оружейного склада… выводить из офицерского кубрика связистов, двигателистов, артиллеристов и вести их туда, где недавно сидели они сами…

Время будто сжалось в один крошечный момент, за пределами которого не существовало ничего, и Энхо делал, что от него требовалось, не вспоминая того, что было минутой ранее, не думая о будущем. Мысли и чувства исчезли, словно ему сделали чрезвычайно сильную накачку на грани того, что может вынести организм.

Потом он оказался в главной рубке, под полукуполом, куда проецировалось изображение передней полусферы, и растерянно заморгал, разглядывая звезды – собранные в мерцающие кучки, разбросанные по отдельности, разделенные темными языками туманностей…

– Поздравляю всех, – сказал Янус, и эру Венц понял, что остальные тоже здесь – измученные, еле стоящие на ногах, с оружием в руках. – Целер «Вентус» в наших руках, мы находимся на самой границе инсулы Монтиса, в пределах зоны перлаборации, и, скажем так, свободны…

– Ура! – закричал Симс, подпрыгивая и размахивая руками.

– Ура, – сказал Энхо.

Странно, все у них получилось, но ликовать, радоваться он не мог, ощущал лишь глухую тоску. Но ничего, надо отдохнуть, осознать, что произошло… забыть о том, что пути назад теперь нет, что Энхолиант эру Венц никогда не вернется в родной дом, не пройдет по его атриуму, не увидит мать, и тогда будет легче.

Да, обязательно будет.

Путь по тоннелям и переходам, по лестницам и роскошным залам кажется бесконечным.

Сестра Валерия быстро догадывается, что гостей водят по кругу, но не показывает ни удивления, ни раздражения. Императора можно понять – он хочет, чтобы сивилла явилась к нему утомленной от ходьбы и впечатлений, чтобы ум ее утерял обычную остроту, а немолодая плоть запросила об отдыхе.

Не стоит разочаровывать ни его самого, ни его слуг.

Но шагает она нарочито медленно, так что сопровождающий их низкорослый горбун несколько раз удивленно оглядывается. Позади шуршат скромными белыми платьями четверо послушниц – две прилетели вместе с ней с Аркануса, другие две из тех, кого наставляла Альенда.

Да вольется ее память в общий резервуар…

– Нельзя ли чуть побыстрее? – спрашивает горбун наконец.

– Зачем? – Валерия улыбается. – Какой в этом смысл?

– Ну, э… хм… – Глаза провожатого бегают, но вякнуть что-то вроде «Божественная Плоть ждет» он не решается.

Понимает, с кем имеет дело и что врать бессмысленно.

Нечто с этим горбатым уродцем не так, но что именно, понять она не может – вроде бы обычный человек, один из тех паразитов, которые всегда присасываются к власти, убогий умом и телом.

Но что-то в нем смущает Домина Каос.

Поднявшись по очередной лестнице, где Валерия изображает одышку, они минуют галерею, чьи стены увешаны старинными, времен до нашествия Грихайн, психокартинами. Открываются створки из темного металла, и сивилла вступает в круглый зал с куполообразным потолком.

Узкие и высокие окна закрыты тяжелыми портьерами, а вверху, в полумраке, мерцают очертания созвездий, выложенных из драгоценных камней. Плитки темно-синего и фиолетового мрамора из шахт Фатума образуют сложный узор, а в центре его стоит небольшой трон.

И на нем сидит Вальгорн, принцепс крови, ставший императором.

– Мой государь, – говорит Валерия, склоняясь в поклоне, а послушницы за ее спиной падают на колени.

Сивилла долго не распрямляется, давая Божественной Плоти себя рассмотреть.

Она знает, что он видит – маленькую женщину без примет возраста на гладком лице, с блестящими черными волосами и темными глазами, закутанную в традиционные алые одежды. Понимает, что выглядит безобидной почти для всех, но не для хозяина Мерцающего престола – он-то обязан знать, с насколько опасным существом имеет дело.

– Подойди, – велит Вальгорн, и Валерия поднимает взгляд.

Неподалеку от престола стоит верховный понтифик, Луций Каелум, и вид у него мрачный, с другой стороны высится человек-гора в золотистом лорика сквамата, сам Овиго, и этот не веселее жреца. Две силы, на которые оперся новый император для того, чтобы сковырнуть предшественника и занять его место, две силы, обычно враждующие, но в этот раз почему-то объединившиеся.

Сам же трон охраняют не преторианцы, а рослые плечистые мужики в безрукавках из звериных шкур.

Пышные волосы падают на плечи, гордые и острые взгляды, в которых чувствуется готовность убивать, ожерелья из клыков и когтей, голые руки, клинки на поясах, и запах хищного зверя – варвары с одной из окраинных планет… Да, это оказалось правдой, Вальгорн нашел себе телохранителей там, где прошла его юность.

А это значит, что он не доверяет никому на Монтисе.

За несколько шагов, какие требовалось пройти, сивилла окидывает императора взглядом, не концентрируясь на деталях, но позволяя им застрять в сети своего сознания, чтобы создать целостную картинку – камзол старинного покроя, ярко-зеленый с серебряным шитьем, рука лежит на рукояти виброклинка, уголки рта подрагивают, темные глаза прищурены.

Подавленный гнев… раздражение… неуверенность в собственном положении.

И здорово похож на Нервейга, тот же цвет кожи, структура костей черепа, строение лица, цвет волос, хотя о них можно судить лишь по бровям и бородке… но кровь ангелов вне всяких сомнений.

Хотя ее видно и так – с первого взгляда.

– Мой государь, – повторяет Валерия, оказавшись рядом с троном, и кланяется еще раз.

– Хм, ты не похожа на ту, что была ранее, – говорит он.

– Мы все разные, но все одинаково готовы служить вам… – отвечает сивилла, а мысли ее переносятся в тот день, когда Домина Темплум отыскала ее в одном из садов Антрум Ноктурна.

Солнце садится, меж стволов царят полумрак и сладкий аромат цветов.

«Тебе предстоит отправиться на Монтис», – говорит Езинда.

«С какой целью?» – спрашивает Валерия, не скрывая удивления.

«Император хочет иметь одну из нас возле себя, и ты, добрая сестра, вполне годишься для того, чтобы исполнить эту миссию, – голос Домина Темплум звучит мягко, но не оставляет сомнений, что это приказ. – Он убил Альенду, но желает, похоже, убедить нас, что это был гнев на отдельного человека, а не на всех нас и что Антрум Ноктурна не угодил в опалу, а кроме того, ему сейчас нужна любая опора, какую он сможет найти, в том числе и мы».

«Если это чисто политический шаг, то какой смысл отправлять меня?» – интересуется Валерия.

Рисковать Домина Каос, чтобы потешить владыку Империума?

Но Езинда, по обыкновению, не говорит все сразу, а наиболее интересное придерживает.

«Ты же знаешь, что вчера к нам доставили гроб с телом Альенды. – Она протягивает руку и срывает с ветки черной яблони цветок, бело-розовый и необычайно хрупкий. – Закрытый гроб. А когда мы его открыли, то выяснилось, что тело лишено головы».

Валерия давно отучилась пугаться, но тут у нее шевелятся волосы на затылке.

«Что это может значить? Надругательство над телом? – спрашивает она. – Император?»

«Не прячься за простыми объяснениями, добрая сестра, – говорит Езинда. – Произошло то, что произошло, и это значит, что кто-то, скорее всего, нарушил законы Тикурга».

«Не сотворишь ты плоти, подобной человеческой, и не сотворишь ты души, подобной человеческой», – цитирует Валерия закон, полтора века назад названный по имени принявшего его владыки Мерцающего престола и с тех пор неукоснительно соблюдавшийся.

По крайней мере, в пределах Империума.

Принят он был после того, как закончилась кровавая и безумная Война Сердец, многолетняя распря между претендентами на Мерцающий престол, принят после того, как человечество оказалось до смерти напугано тем, что позволил себе один из принцепсов, выступавший под гербом Пурпурового Сердца.

«Но кто?» – спрашивает Валерия, глядя, как бело-розовый цветок рассыпается на лепестки, такой же хрупкий и тленный, как и человеческое бытие, кажущееся простым людям незыблемым и прочным.

«А вот это тебе и предстоит выяснить, – говорит Домина Темплум. – Так что собирайся».

И сейчас Валерия в ранге посланницы Антрум Ноктурна стоит перед новой Божественной Плотью, обменивается с ним вежливыми, ничего не значащими репликами и пытается понять, способен ли Вальгорн отдать приказ надругаться над трупом сивиллы, чем-то вызвавшей его гнев.

Характеристика, данная бывшему принцепсу сестрой Лерд, подтверждается: да, он несдержан и использует несдержанность как оружие, чувствуется выучка Скола Анимус… жесток, упивается властью, наслаждается ею, выглядит способным на бессмысленный поступок… но чувствуется, что отрезанная голова трупа волнует и его, в том смысле, что нечто произошло не по его приказу, некто неизвестный осмелился поступить по собственной воле…

И тут они, как ни странно, могут оказаться союзниками.

– Окажу всю возможную помощь в розыске злодеев, учинивших надругательство над вашей сестрой, – говорит Вальгорн, хмурясь и стискивая подлокотники, и звучит это искренне. – Рекуператоры уже работают, и ты в любой момент можешь ознакомиться с результатами их труда.

– Благодарю, мой государь, – Валерия кланяется. – Моя помощь и совет всегда с вами.

Да, теперь и на какое-то время она – придворная сивилла, ей жить на одной планете с Божественной Плотью, выполнять его приказы и при этом – прятать за спиной нечто, способное уничтожить не только стабильность и спокойствие при дворе Вальгорна, но и его самого.

Перед самым отлетом на Монтис у них с Езиндой состоялся еще один разговор.

«Возьми с собой Эльтирию», – сказала тогда Домина Темплум.

«Это опасно, ее могут узнать… или она сама себя выдаст, насколько я помню, фемина всегда отличалась несдержанным нравом», – возражает Валерия, чувствуя, что эта миссия все меньше и меньше ей нравится: куда привычнее и приятнее остаться в Антрум Ноктурна, изучать настоящее, погружая разум в ирунаре, чем угодить в паутину интриг, что всегда плетутся вокруг Мерцающего трона.

«Мы поработали над ней, – тонкие губы Езинды трогает неприятная улыбка. – Изменили внешность так, что даже Нервейг, вернись он с Обратной Стороны, не узнает супругу, а еще провели психомодерацию, превратили ее в женщину по имени Фандира. Себя она вспомнит только после того, как услышит кодовую фразу».

«Хватит ли этого?»

«Должно хватить, – Домина Темплум мрачнеет. – Я могу приказать, ты знаешь, но хотела бы, чтобы ты поехала по собственной воле, и для этого должна признаться – мной владеет страх, и страх не личный, а пришедший из бездн прошлого, от одного из больших, древних ужасов. Некая тень падает на то, что творится на Монтисе, и нужно понять, что ее отбрасывает. А для того, чтобы уцелеть, ты должна иметь козырь в рукаве, спрятанное оружие, и Эльтирия может стать таким оружием».

Валерия колеблется – они, сестры-сивиллы, хранительницы памяти, лучше всех знают, что за кошмары таятся в минувших веках и какие из них столь сильно влияют на человечество, что до сих пор дают о себе знать.

Фуга века бешеного расселения, освоения Галактики… полтора тысячелетия, завершилась.

Орлиное Гнездо, величайшая мерзость, которую только можно вообразить… уничтожено пять веков тому назад.

Вторжение Грихайн… триста лет назад, отбито.

Война Сердец и ее порождения… истреблены, закончилась.

Но что из этого дает о себе знать на этот раз?

Что пугает не склонную к истерикам Езинду?

«Ну хорошо», – соглашается она, чувствуя, что сует голову прямо в пасть хищнику.

И меж служанок-гомункулов, прилетевших вместе с ней с Аркануса, есть невысокая полненькая женщина, смешливая и непоседливая, но со страшным шрамом от ожога вполлица. А еще иногда она ни с того ни с сего замирает и начинает мучительно морщить лоб, точно пытается что-то вспомнить.

– Вне всякого сомнения, я при необходимости воспользуюсь твоими способностями. – Вальгорн кивает вроде бы благосклонно, но Валерия настораживается – судя по его тону, выражению глаз и микрожестам, сейчас последует нечто важное. – Хм, и вот еще что…

Неужели он знает?

Сюда, во дворец Божественной Плоти, Домина Каос явилась, обремененная неприятной тайной.

Вселившись в миссию в Монтисполисе, она первым делом обыскивает ее и находит тайник, устроенный по всем правилам Антрум Ноктурна. И обнаруживает в нем то, что меньше всего ожидала, – напечатанные на древней бумаге «Книги Заратустры», священные тексты люциферитов и еще кое-что, говорящее, что Альенда стала последовательницей этой ереси!

Немногочисленная секта, пусть официально и не запрещенная в Империуме, но и не одобряемая, к тому же разбитая на несколько враждующих между собой групп, – как сестра вообще может связаться с подобным? Не обычная послушница, а полноправная сивилла, прошедшая полный курс подготовки на Арканусе, одна из лучших учениц своего курса, обретшая знание и идеологический иммунитет!

Бредовая идеология, основанная на том, что человечество – лишь исходный материал, переходная ступень для появления нового биологического вида, куда более совершенного.

Как может поверить в подобное та, что имеет возможность видеть настоящее во всей его полноте?

Вполне вероятно, что бывший принцепс узнал, что Альенда связалась с люциферитами… Но убивать за подобное глупо, куда умнее использовать эту информацию, хотя ее можно использовать и против Антрум Ноктурна в целом и для начала дать понять, что у него есть оружие против них…

– Настало время наказать мерзостных ургов, – говорит Вальгорн напыщенно. – Мне хотелось бы, чтобы ты заглянула в будущее и попыталась увидеть те опасности, которые готовит нам война.

Сивилла улыбается, пряча облегчение.

– Вне всякого сомнения, я могу совершить подобное, – говорит она, отвешивая поклон. – Но мой государь должен знать, что ирунаре бесполезно там, где речь идет о существах, не принадлежащих к человеческому роду.

– Да? Но ты все же попробуй! – Божественная Плоть нетерпеливо машет рукой. – Заодно посмотри, какие опасности от тех, кто рядом, могут угрожать моей власти. Поистине слишком хорошо понимаю я знамение снов и предостережение их: мое учение в опасности, сорная трава хочет называться пшеницей.

Темные глаза владыки Мерцающего трона впиваются в ее, но Валерия с легкостью выдерживает этот взгляд – что-то он точно знает, и не зря процитировал «Книгу Заратустры», но почему-то не хочет демонстрировать свою осведомленность… или не может?

– Я сделаю все, что в моих силах, – обещает сивилла.

– Ты говоришь искренне. – Вальгорн откидывается на спинку, руки на подлокотниках разжимаются. – Значит, хм… Ничего, мы с тобой еще обсудим это, а сейчас можешь считать, что ты представилась мне и получила одобрение. Отправляйся в вашу миссию.

– Да, мой государь. – Валерия кланяется, думая, что, как только вернется в резиденцию в Монтисполисе, пошлет запрос на Арканус и попытается узнать о люциферитах все, что только можно.

Похоже, они вляпались в неприятности, и, что самое поганое, пока не видно в какие именно.