13.

— Сэм, ты на этот вечер будешь Фредди!

— А ты? Тетей Фисбой?

— Угу! Неплохо звучит, ты не находишь? — Фредди и тетя Фисба! Тут нужен музыкальный слух!

Пожилая женщина и мальчик лет четырнадцати, притаившись на третьем этаже полуразрушенного здания, разглядывали в бинокль строительную свалку, вернее, ту ее часть, которая была освещена ярким пятном костра.

— Может, не стоит на этот раз рисковать из-за нескольких банок еды? Все-таки у нас имеется пока достаточный запас сухарей, — засомневался мальчик.

— Нечего дожидаться, пока все будет съедено! Нельзя упускать такой редкостный случай, — откликнулась старушка.

— Тогда вылезаем?

— Для начала отползаем. Потом появляемся вон оттуда, — она указала на широкий проем между лежащими вповалку бетонными блоками по ту сторону горящего костра.

Компания вокруг этого костра расположилась развеселая: человек семь мужчин самого разного возраста и обличья, очень хорошо, но не во всех случаях со вкусом одетых, и с ними — одна женщина: все в состоянии первой степени опьянения.

Когда «Фредди» и «тетя Фисба» появились перед костром, возникнув из черного проема в железобетоне, их встретила задушевная мелодия на губной гармони. Играющий — бородатый круглый человек лет пятидесяти не обратил на гостей никакого внимания. Но черноволосый парень с шустрыми глазами, растянувшийся по другую сторону костра, заметив посетителей, сразу заорал:

— Гляди-ка, Седой, на наш пикник опять наезжает какая-то шантропа! Вот сейчас возьму железяку и переломаю им ходули, чтобы не шлялись, где не надо!

Крепкий мужчина лет сорока с широкой белой прядью посреди аккуратно постриженных черных волос, обнимавший одной рукой молодую симпатичную девицу, обернулся, щурясь, в сторону забредших на огонек путников. Пока он разглядывал мальчика и старушку, парень поднялся и стал обшаривать глазами строительный хлам в поисках вожделенной железяки.

— Завянь, цыган, — спокойно отворачиваясь, бросил Седой. — Пускай садятся.

Сэм и старушка уселись неподалеку от главаря, и компания потеснилась, давая им место. Музыка не смолкла, а веселые разговоры продолжились почти с того же места, на котором были прерваны. Цыган, как ни в чем не бывало, улегся.

Только Седой, убрав руку с плеч женщины, уставился на гостей, захотевших немного погреться у чужого огня. «Тетя Фисба», со своей стороны, тоже не сводила с него задумчивого взгляда, в то же время мысленно разнося себя на все корки за то, что не углядела вовремя посредством оптики пегой головы.

Между тем Сэм, внимательно изучив всю компанию и вожака, наклонился к уху спутницы.

— Эй! Да это тот самый местный удельный властелин! — жаркий шепот бабушке в шею. Сколько раз ему говорила — все комментарии потом! Ножевая царапина и две погони с пальбой ничему его так и не научили! А ведь любое шушуканье чужаков воспринимается, как мелкий заговор или тайная насмешка. Над кем? Каждому кажется, что лично — над ним!

— Да этот анекдот с бородой до моря! — громко воскликнула старушка. — Ты вспомни лучше, как за тобой гонялась дикарочка с вокзала — это посмешнее будет!

Ставка на дикарочек — беспроигрышная. Мальчик не успевает даже рта открыть, как уже звучит густой бас рыжеволосого справа:

— Слышь, Седой! Мы с Кирзом вчера одну в лазу зажали! — и льется сучковатое короткое повествование со смачным ржанием на крутых откровенных подробностях.

— Ты не меняешься, — неожиданно обратился Седой к старушке. — Может передумала?..

— Нет, Алек, — прошелестела та. — Кто же в мои годы передумывает?

Мальчик удивленно воззрился на бабушку.

— Ты его знаешь?

— Я давно живу и многих знаю, — уклончиво промолвила старушка, глядя в землю. Седой посмотрел на мальчика, и лицо его сморщилось, как от лимона.

— Пора у тебя его забирать, — сообщил он.

— Ты хочешь, чтобы я осталась одна? — спросила бабушка.

— Ты сама этого хочешь, — пробурчал ее собеседник.

— Ты за этим сюда пришел?

— Я «за этим» уже третий год тебя разыскиваю! — взорвался предводитель. Впервые за время разговора он повысил голос, но окружающие и без того давно развесили уши, с любопытством внимая беседе.

— Значит, теперь ты нас разыскиваешь? Прежде-то было наоборот, — совершенно спокойно произнесла старушка.

— Ладно! Хочешь или нет — сегодня пойдешь со мной, — буркнул Седой и отвернулся к своей женщине, давая понять, что разговор окончен.

Веселье продолжалось, никто больше не обращал внимания на незваных гостей, но просто встать и уйти они уже не могли.

— Почему он хочет, чтобы мы шли с ним, ба? — спросил Сэм у бабушки. Она только покачала головой. Мальчик пожал плечами и, не задавая больше вопросов, стал подкидывать щепки в огонь.

Спустя некоторое время произошло нечто, заставившее музыку оборваться, девушку — завизжать, а половину присутствующих, в том числе и бабушку с внуком в ужасе шарахнуться в стороны. Другая половина просто оцепенела.

Из того же проема, откуда вышли на огонек первые гости, выплыл огромный призрачный силуэт всадника и двинулся прямо на костер. Следом за ним появился еще один, за ним — еще. Они возникали медленно, что заставило похолодеть все без исключения собрание, и сквозь них было видно, как блики костра пляшут на поверхности бетонных блоков. Шаг за шагом силуэты все более густели. Первый из фантомов едва не въехал в костер, но лошадь его вовремя отпрянула назад и захрапела. Призрак с отчетливой досадой в голосе проговорил несколько слов на непонятном языке.

Ричард Левый — а это его конь подпалил себе копыта — выразил в этих словах свое неудовольствие по поводу неудачи: надо же было, войдя в закрытый для посещений уровень, сразу попасть в такую «теплую» компанию! Подобные проколы случались с ним нечасто, но сегодня сказалась усталость от целого дня бегства, к тому же отягощенная ранением.

Однако поворачивать назад с целью скрыться в ночи было уже поздно: собрание теперь воспринимало их как вполне реальные объекты. С разных сторон начали раздаваться отрывистые возгласы:

— Гляди-ка, лошадь…

— Клевый прикид, да, Рыжий?

— Видал какой ножичек?

— Дурень, это же меч!

Левый прекрасно понимал их язык: ему уже приходилось улаживать в этом уровне проблемы исторической команды профессора Ларсена. Много лет назад здесь же работал его отец, специалист именно по этому, «горячему» Третьему уровню. По странному, невыясненному наукой стечению обстоятельств во всех семи секторах уровня беспрестанно разворачивались эпохальные международные боевые действия с разной степенью интенсивности и уровнем вооружения сражающихся сторон.

Левый выбрал для перехода Пятый сектор в витке, так как война в нем на данном этапе временно выдохлась, исчерпав свои первоначальные резервы. Вообще же сектор имел одно очень существенное для них сейчас преимущество: длившийся без малого двадцать лет мировой конфликт унес жизни двух третей местного мужского населения, так что оставшейся одной трети не то, чтобы стало хватать женщин, но не хватало их в гораздо меньшей степени, чем в мирных участках Спирали.

Аборигены сектора тем временем продолжали делиться громогласными впечатлениями о вновь прибывших и их эффектном появлении. Среди общего обмена мнениями раздался повелительный голос главаря:

— Гостям — место!

Левый спешился и, подойдя к лошади Лис, буквально поймал девушку на руки, полуживую от усталости, с крепко зажатым в руке ножом. Мальчик продолжал сидеть в седле, ошарашено оглядываясь по сторонам. Левому пришлось, поставив Лис на землю, потрясти его за коленку. Тогда только, найдя взглядом знакомое лицо, Лош стал слезать с коня. Рыцарь и его тоже принял на руки — от долгой скачки тело плохо слушалось маленького воина.

Усевшись к костру на моментально освобожденное для них место, Левый для начала попытался оценить обстановку. Он хорошо, но, к счастью, не лично знал Седого: его люди контролировали в мертвом городе магазины и фабрики, а вернее — их склады. Он был здесь царем и Богом, и для Левого только оставалось загадкой, каким ветром его величество занесло на эту стройплощадку да еще в ночное время. Остальные были ему незнакомы — свита хозяина.

Не дожидаясь вопросов, Левый представился:

— Я — Коль Мачихур. Эти люди со мной — иностранцы, братья. Они из Хатполи. Я взялся проводить их на Родину: жалко мальчишек, да и делать мне все равно теперь нечего.

Он умышленно назвал отчизной спутников небольшое высокогорное государство, языка которого никто и нигде кроме этих гор не слышал.

— Конечно, каждый развлекается по-своему, — начал Седой, на правах хозяина не находя нужным представиться, — но в этой одежде, на лошадях, мои ребята приняли вас за привидения.

— Мы едем от самого моря, из Марста. Пересекли, почитай, четыре бывшие границы. Поизносились порядком — вот когда были и впрямь ни дать ни взять что твои привидения. Ну а в Золиже — он теперь совсем опустел — забрели в исторический музей: там и прибарахлились.

— Ты, я смотрю, и меч с собой прихватил? И твои мальчишки, кажется, тоже предпочитают холодное оружие? — продолжал допрос Седой

— Старинная вещь, тонкая работа — руки и зачесались. Я взял, а они — пацаны, романтики — тоже похватали кто чего.

— А ну-ка покажи! — предводитель протянул руку, и Левый подал ему свой меч. Рассмотрев рукоятку, Седой принялся изучать узор на лезвии и тут же вскинул глаза и испытующе впился взглядом в собеседника: сталь хранила следы засохшей крови. Левый понял значение этого взгляда, но молчал: уже надоело сочинять байки, пусть понимает, как хочет.

Седой отдал ему оружие.

— Я вижу, в дороге вам не пришлось скучать, — заметил он.

Во время этого разговора ни слова в нем не понимавшие Лис и младший Лош непроизвольно привалились с двух сторон к Левому, и глаза их сами собой закрылись. Ричард тоже устал, но позволить себе расслабиться пока не мог.

— Ну а мы здесь некультурно отдыхаем! — поведал главарь. — Эй, ребята, почему примолкли?

Он обвел взглядом своих людей и вдруг, неожиданно вскинувшись, рявкнул:

— Где старуха с мальчишкой?

Разумеется, мнимая Фисба и ее внучек не упустили такого подходящего случая, чтобы удалиться, не простившись.

Свита зашевелилась, нехотя покидая насиженные места, и скрылась за пределами светлого круга, затерявшись в беспорядке стройматериалов. С предводителем осталась только девушка, но он похлопал ее пониже спины со словами:

— А ты чего сидишь? Давай, давай, иди, прогуляйся!

Она встала, поправляя детали туалета и, оглядываясь и спотыкаясь, пошла в темноту.

— Ну теперь я буду говорить, а ты послушай, — обратился Седой к гостю, когда они остались практически наедине. — Я думаю, что правды мне от тебя все равно не добиться, сколько не пытай. Поэтому расскажу ее тебе в общих чертах сам. Вы от кого-то бежите, скрываетесь от погони — это ясно, достаточно одного взгляда на ваших лошадей: все они в пыли и в мыле. Да и сами вы с ног валитесь от усталости. Так?

Левый безмолвствовал, ожидая, чтобы радушный хозяин высказался до конца. Расценив его молчание, как согласие, Седой продолжил:

— Только погоня эта осталась где-то совсем в другом месте: ну, скажем, в другом измерении, или не знаю, как вы это называете. Их — предводитель небрежно ткнул большим пальцем куда-то за спину, — ты еще можешь убедить, что им все спьяну примерещилось. Но за свое зрение я отвечаю, и я очень хорошо видел, как вы здесь, у нас на глазах, соткались прямо из воздуха!

Левый засмеялся, прикрыв глаза рукой.

— Психдом! — проронил он, думая о том, что этот новый, незначительный на первый взгляд узелок уже начинает запутываться.

— Да нет, с психикой у меня полный порядок, — заверил главарь. — У нас здесь давно ходят слухи о людях, появляющихся неизвестно откуда и непонятно куда исчезающих. Никто, вроде бы, сам этого не видел, но слух идет, а волны, как известно, без ветра не бывает. Теперь я видел и точно знаю, что вы из другого мира. Вам нужны убежище, отдых? Я предоставлю все условия, только вытащи меня отсюда!

Левый озадаченно скривил губы.

— Вытащить? Ага, понимаю: ты мечтаешь покинуть этот мир, попасть в какое-то там другое измерение? Только зачем?

— Тебе нет нужды задавать такие вопросы. Мы все здесь обречены. Мы — последние! Если раньше бабы отказывались производить на свет только себе подобных, то теперь они вообще не желают больше рожать! Мне сорок три года, а у меня только один сын!

— Я слышал о человеке с седой прядью — молва о тебе идет далеко. Ты не думаешь, что лучше быть королем в обреченном мире, чем пустым местом в процветающем?

— Королем? Ха! Королем чего? Я дрался за свои идеалы, за свою страну, а теперь заведую складами с жратвой и тряпками! Если в твоем мире дерутся на мечах, я научусь и пойду в наемники: буду убит или стану полководцем, но я буду жить, а не гнить над банками с консервированным горошком!

В принципе Левый мог бы помочь Седому, не будь тот здесь столь заметной фигурой. На мгновение задумавшись, он предложил:

— Давай поговорим об этом позднее: сейчас я устал и что-то туго соображаю.

— Идет! Но только учти: мои парни не спустят с тебя глаз. Если вздумаешь испариться, они продырявят твою фигуру раньше, чем сквозь нее станут видны предметы ландшафта. Кстати, мальчишек это тоже касается, — предупредил Седой.

Вскоре из темноты стали возвращаться его подчиненные. Один за другим они приходили ни с чем: старушка с мальчиком словно бы тоже провалилась в какое-то другое измерение. С каждым новым докладом предводитель все более мрачнел, и когда наконец собрались все, обратился к Цыгану:

— Беги в штаб, поднимай людей! Будем прочесывать район: эти двое мне нужны, особенно мальчишка. Здесь у нас окраина, на западе болота — им никуда не деться!

Цыган скрылся, остальные вновь пристроились вокруг костра. Седой шепнул несколько слов Рыжему и тот, в сопровождении еще двоих, подсел к гостям. Ричард догадался, что это и будут на первое время его соглядатаи.

Чтобы поиметь от них хоть какую-то пользу, он послал одного за одеялами, с помощью двух других уложил Лис и маленького Лоша у нагретой огнем костра бетонной плиты на одно из принесенных одеял и укрыл их другим. Теперь и сам он мог отдохнуть: ситуация в общих чертах ясна, задача задана, поисками путей ее решения предстояло заняться завтра.

Левый сел в головах у своих сопящих «иностранцев» и кажется впервые за весь день открыто посмотрел на Лис. Он не снимал с нее шляпы, но сейчас Лис лежала на спине и лицо ее было хорошо освещено. Проклятое воображение тут же нарисовало ему отчетливый образ, как вот так же безмятежно она спала сегодня на плече у Логанна Горячего, том самом, которое Ричард искалечил чуть позже ударом меча на поединке.

Усилием воли он прогнал навязчивое видение и стал просто смотреть на нее, изучая каждую спящую черточку и будто черпая в этом силы. Спустя какое-то время он закрыл глаза.

Он бежал вверх по лестнице к огромной открытой двери. Каждая ступенька лестницы была сектором, семь ступеней составляли уровень. Кругом простирался кромешный мрак, и только широкая полоса белого света, льющегося из двери, освещала ему дорогу. Он торопился, перешагивая сразу по две ступени-сектора, потому что дверь медленно, едва уловимо для глаза, закрывалась. Он должен был успеть, чтобы не дать ей совсем закрыться, но лестница была слишком длинной, а лежащая на ней световая дорожка, по которой бежал Ричард, становилась все уже…

Внезапно Левый проснулся, как от толчка. Костер освещал неровным светом спящих Лис и мальчика, на его фоне застыли фигуры трех их «телохранителей», очевидно, тоже сморенных сном, да тихо переступали едва различимые в темноте лошади. Больше на пятачке никого не было. Но Ричарда разбудило ясное ощущение опасности, и он чувствовал, с какой стороны она надвигается.

Левый стал осторожно будить Лис, то и дело поглядывая на темный проем меж блоками, посредством которого их самих недавно не иначе как нелегкая вынесла в это место. Девушка, сев, уже протирала глаза, когда в проеме возник расплывчатый силуэт всадника. Левый не стал будить мальчика, а просто подхватил его на руки прямо в одеяле. Бросив девушке:

— Быстрее, за мной! — он пошел в ночь, в сторону полуразрушенного здания. Лис, не успев даже толком сообразить, в чем причина ночной тревоги, повлеклась за ним, то и дело задевая ногами за разный строительный мусор. У самой границы света Левый неожиданно остановился и кивнул на белеющую в темноте среди прочего хлама ручку лопаты:

— Возьми лопату и иди впереди к дому. Лопатой проверяй дорогу — наверняка здесь понарыто всяких ям. Быстрее! — поторопил он, косясь через плечо назад. Лис схватила лопату и тоже обернулась на оставленный позади костер. То, что она увидела, не могло быть реальностью, и все же это было: из темной щели один за другим медленно выходили силуэты конных воинов, и первый из них на ее глазах въехал прямо в костер. Лошадь шарахнулась, всадник громко выругался, телохранители проснулись.

Подавив готовый вырваться вскрик, Лис отвернулась и поспешила скрыться в темноту, выставив вперед лопату: она узнала всадника, разбудившего солдатской бранью нерадивую охрану. Левый нырнул в ночь вслед за ней: он тоже узнал рыцаря. Это был Валент. Произошло то, чего Ричард уже не ожидал: погоня, видимо, благодаря собаке, взяв правильный след, была затянута необорванной причинно-следственной нитью за ними в этот мир.

Довольно медленно и с большим трудом пробравшись, наконец, в кромешной тьме сквозь строительный завал к дому, они вошли в темный дверной проем. Когда Левый хотел положить на пол мальчика, тот вдруг проснулся и испугано заворочался в его руках. Лис показалось, что она видит повторение какого-то сна.

— Спокойнее, это я, — сообщил Левый недоумевающему со сна Лошу, потом обратился к девушке:

— Вы останетесь в этом доме, а я вернусь и уведу их обратно.

— Я с тобой! — сразу заявил сиплым со сна голосом мальчишка.

— Где мне тут прятаться? Я не вижу даже собственной руки, поднесенной к носу! — возразила и Лис. — И потом, они же тебя схватят, и Бог знает, когда тебе удастся убежать, если вообще удастся!

Она была права, и Левый тут же изменил свое принятое сгоряча решение. К тому же нельзя было оставлять ее здесь одну: это могло еще усложнить ситуацию, из которой он и так пока не видел выхода. В подобных случаях самым разумным являлось выждать, пока дальнейшие события подскажут правильное решение. Надо было учитывать и то, что в этом мире они уже успели основательно запутаться: Седой собирался прочесывать район, и вместе с беглыми старушкой и мальчиком он теперь будет разыскивать так же «пришельцев из других миров». Кстати, — подумал Ричард, — ему должны вскоре доложить, что их полку значительно прибыло.

— Ладно, остаемся пока здесь, — согласился он и попытался разглядеть хоть какие-то детали обстановки в окружающем мраке. Вдруг из этого мрака раздался мальчишеский голос, говорящий на местном языке:

— Эй, господа призраки! Вам, кажется, тоже пришлось уносить ноги?

— Угадал, парень, — обратился в темноту Левый, сразу сообразив, что это тот самый мальчишка, ради которого местный хозяин намеревается обыскивать окрестности. — Ты можешь помочь нам спрятаться? Мы не причиним вам зла!

Вместо ответа мрак прорезал тусклый луч карманного фонарика. Вдруг со стороны входа, заставив всех вздрогнуть, донесся совсем другой голос, напоминающий хриплое рычание:

— Маски!

Луч фонаря, метнувшись, уперся в одетого в кожу и железо и покрытого дорожной пылью человека, стоящего в дверях. Одной рукой он держал за ошейник собаку, другая лежала на рукоятке меча. За его спиной стояли еще воины. «Интересно, сколько их добралось сюда?» — пронеслось в голове у левого.

— Добро пожаловать, сэр! — произнес он. Потом, опасаясь, что замерший в нерешительности мальчик отомрет и даст деру, оставив их разбираться со своими проблемами в полной тьме, быстро пояснил ему:

— Это наши друзья. Похоже, что нам всем придется просить здесь у тебя убежища!

— Эй, ба, у нас еще гости! — сообщил мальчик в дыру дверного проема, где сам стоял, и из-за его спины выплыло бледное пятно лица его бабушки.

— Еще с десяток привидений, — проворчала та, разглядывая в неровном свете входящих в помещение воинов. Вместе с Валентом их было восемь человек. Капитан, вошедший первым, сразу подошел к Левому и протянул руку ладонью вверх, жестом, понятным без слов любому, носившему когда-либо оружие. Тот, поколебавшись мгновение, снял и отдал ему перевязь с мечом. Приняв ее, Валент несколькими короткими словами успокоил собаку.

— На таких условиях мы, пожалуй, сможем спокойно провести переговоры, — предположил арестованный.

— Переговоры? Да сколько угодно! — усмехнулся настороженный и усталый капитан, покосившись на девушку. — Все равно до утра мы никуда отсюда не двинемся. Истр Валент, к Вашим услугам! — и он слегка поклонился.

— Где бы нам здесь поудобнее расположиться, мать? — обратился Левый к старушке, абсолютно не уловившей смысла предыдущей сцены.

— Тебе бы, сынок, не располагаться надо, а занимать с твоим войском оборону! — неожиданно бойко заявила та.

— Как, уже?

— А вот пойдем, поглядишь!

— Пошли, она покажет, где здесь можно остановиться, — перевел Левый окружающим смысл беседы, и все они двинулись вслед за бабушкой и мальчиком, освещавшим ей дорогу. Она привела их на третий этаж — последний уцелевший этаж здания, правда, уже не имеющий потолка. Подведя Левого к проему окна, она подала ему бинокль.

Среди простирающейся перед ними во мраке печальной картины разрушения там и сям мелькали лучи ручных фонарей и мерцающие огни факелов, и чтобы это увидеть не нужно было старушкиного бинокля. Как видно Седой решил начать поиски, не дожидаясь утра.

Валент и его воины озадаченно оглядывали окрестности, и наконец капитан высказал общее недоумение:

— Что за дьявольское место, куда это мы попали? И где, черт возьми, наши горы?

— Вот об этом-то я и хотел с вами говорить, — ответил Левый.

Поисковая бригада Седого была пока еще далеко: предводитель оцепил для верности весь квартал, и теперь его люди методично его прочесывали, обыскивая каждую дыру или щель, распугивая и хватая редких местных поселенцев. В некоторых развалинах по ходу розыска раздавались выстрелы, а кое-где даже автоматные очереди. Оружие здесь было у каждого: грех не взять то, что валяется повсюду, будто посеянное в надежде на обильные всходы. Левый нашел момент подходящим для разговора, и место ему тоже благоприятствовало.

— Это заклятая территория в горах, — сообщил он, — и я один знаю способ ее покинуть. Здесь свои законы и свое оружие, и скоро нам не поздоровится: придется поплатиться за то, что мы осмелились сюда проникнуть..

— Мать! вдруг повернулся он к женщине, перейдя на ее язык. — Какое там у тебя имеется оружие?

— А вот, бери! Уж этого-то добра мой пострел понатаскал — не жалко для хорошего человека! — отозвалась старушка, кивая в сторону внучка. Тот только что куда-то отлучался, а теперь выбирался из дыры в полу, весь обвешанный ружьями. Кроме того на шее у него болталось три автомата, а из карманов и из-за пояса торчали рукоятки пистолетов. Под тяжестью всего этого арсенала мальчик едва переставлял ноги по лестнице. Ему на помощь тут же поспешила сердобольная Лис. Левый, сопровождаемый Валентом, тоже подошел и стал помогать парнишке разоружаться. Капитан провел ладонью по холодному стволу поданного ему рыцарем ружья и крепко взял его, сразу чутьем солдата угадав оружие. Гвардейцы окружили своего капитана и Левого, разглядывая незнакомые им предметы убийства.

— Надо спуститься еще — там внизу — патроны! — переводя дух, вымолвил Сэм.

— Ничего не нажимай и не сдвигай! — предупредил левый Валента, прежде чем послать одного из солдат с мальчиком за боеприпасами. Затем, пользуясь фонарем, который ему подала старушка, Левый принялся объяснять солдатам принцип действия оружия.

— Это вроде арбалета — убивает далеко на расстоянии, только от стрелы в него закладывается один наконечник. Он, хоть и не острый, но пробьет любые доспехи, потому что вылетает — вот отсюда — с очень большой силой и летит намного дальше любой стрелы.

Левый продолжал объяснять, крутя ружье так и эдак, прикладывая его к плечу, потом перешел к автомату, затем к пистолету, но так ни разу и не выстрелил, опасаясь раньше времени привлечь внимание противника.

— Здесь сражаются только таким оружием — и на расстоянии и лицом к лицу, — заключил Левый этот очень краткий курс. — Чуть позднее я выстрелю, тогда сможете попробовать и сами.

— Оружие для трусов, — неожиданно подытожил Валент, и Левый по голосу угадал презрительную усмешку на его губах. Эта мысль не была для Левого новой, и он мельком подумал о том, что до создания самого мощного оружия уничтожения у местных трусов, к счастью, так и не дошли руки: война и болезнь уничтожили цивилизацию раньше, чем она погубила бы планету.

Паренек с солдатом давно уже притащили патроны и новую партию ружей, и все кругом, включая младшего Лоша, Лис и даже старушку принялись вооружаться.

У меня еще есть гранатомет, — поведал Левому Сэм, сверкая глазами. — Но к нему только одна граната.

— Тащи! — скомандовал рыцарь, и мальчик вновь скрылся.

Левый подошел к амбразуре окна, у которого уже стоял капитан. Неровная линия огней значительно приблизилась.

— Ты сказал, что знаешь, как отсюда выбраться? — возобновил Валент прерванный разговор.

— Мне известна тайна наложенного на это место заклятья, и я выведу вас отсюда обратно в горы. Но только девушка должна остаться со мной.

— А может ты и сам отсюда? Знаком с их оружием, понимаешь язык… — Валент повернулся и приблизил лицо к лицу рыцаря, глаза его в темноте сверкнули.

— Мне плевать на то, какой это свет — тот или этот. Ты знаешь, кому она принадлежит, — отрезал он.

— Женщина принадлежит тому, кто ею владеет. Герцог не может больше владеть ей, поскольку я ее отсюда не выведу. А он сюда не войдет.

— Но и сам ты не сможешь увести ее: я тебе этого не позволю, — сказал Валент. Мужчины несколько секунд глядели в глаза друг другу.

— И что же ты будешь делать с ней, в этом мире?

Вопрос Левого был чисто риторическим.

— Женщина принадлежит тому, кто ею владеет, — невозмутимо напомнил Валент.

— И ты вообразил, что она будет жить с тобой, здесь?

— А почему бы и нет? Это мир трусов, и мы сумеем показать им, кто здесь хозяин! А что до нее… Я был уверен, что неплохо разбираюсь в людях, но, как выяснилось, способен понимать только мужчин. Я готов был прозакладывать свою душу, что она не дастся герцогу без драки! Признайся, а ты сам думал, что она вот так просто возьмет и подарит ему свою первую ночь?.. А, Ричард?

Повисла короткая пауза, во время которой Валенту оставалось лишь сожалеть, что из-за темноты он не может в полной мере насладиться эффектом, произведенным на рыцаря его речью, в особенности заключительной ее частью.

— Откуда ты взял это имя? — наконец проговорил Левый.

— А как ты думаешь? Горячий передал мне ее, спящую. Проснувшись, она решила, что это ты держишь ее на руках. А уже через час…

— Молчи! Иначе…

— Что? Ты убьешь меня из этого оружия для трусов? Кажется, ты неплохо им владеешь?

Левый, склонив голову, отвернулся.

— И им тоже, — процедил он.

Их уединение было нарушено мальчишками, которые подошли к Левому и заговорили наперебой, слегка отпихивая друг друга локтями. Разобраться в этой каше языков было бы трудновато, но оба они указывали за окно. Левый, на какое-то время совершенно отключившийся от происходящего, взглянул вниз. Пара фонарей и факел приблизились уже почти к самому их убежищу, и пес Валента, все это время обретавшийся где-то на первом этаже, видимо, почитая своим долгом охранять обитель хозяев, глухо залаял.

— Скоро у тебя будет возможность убедиться, что в этом мире живут не такие уж и трусы — предупредил Левый капитана, поднося к плечу ружье и прицеливаясь. Первым выстрелом он выбил факел из рук одного, и пока двое других разобрались, в чем дело и откуда стреляют, один из них был ранен в руку, а второй едва успел спасти свои ноги, укрывшись в большой железной трубе.

Такие чудеса меткости в едва начинающем брезжить утреннем свете объяснялись просто: Ричард выбрал ружье с прицелом ночного видения. Солдаты, Валент и младший Лош наблюдали, вздрагивая от звука выстрелов, за тем, как он это проделал, и были свидетелями результатов.

Теперь противник должен был временно отступить, чтобы стянуть силы и окружить гнездо сопротивления. Валент на этот раз перехватив инициативу у Левого — нельзя же было допускать, чтобы арестованный командовал солдатами, да еще в присутствии их капитана, — расставил гвардейцев так, чтобы образовать круговую оборону. Мальчишки, Лис и старушка тоже заняли свои места, приготовившись к нападению.

После этого капитан вновь оказался рядом с Левым, и какое-то время они молча наблюдали по световым пятнам за перемещениями противника. Рассвет еще только начинался, и Седой не мог пока приказать своим людям действовать без огня.

— Еще не поздно уйти, — нарушил молчание Левый. — С той стороны — болота, туда пока путь открыт. Я выведу вас через них, мои условия ты знаешь. За нами туда никто не сунется: подумают, что утопли в трясине.

— И я должен буду дать тебе слово, что, вернувшись в наши горы, отпущу вас?

— Этого будет достаточно.

— Ты знаешь, кому она принадлежит! — упрямо повторил Валент.

Больше они не обмолвились ни словом, до тех пор пока тишину не нарушили первые выстрелы.

Окружив дом, Седой действовал поначалу осторожно, прощупывая врага, у которого была более удобная позиция для стрельбы. К тому же никому из его людей не хотелось терять жизнь на пустячной операции, и они не спешили лезть на рожон. К счастью для осажденных их цитадель являлась самым высоким из сохранившихся в ближайшем окружении зданий.

После трех часов усиленной перестрелки, потеряв одного и имея пятерых раненых людей, Седой решился на отчаянный штурм сразу со всех сторон. Атака была встречена автоматным огнем, хоть и не очень метким, однако достаточным, чтобы она захлебнулась, оставив на поле боя отползать еще несколько раненых. Потратив затем полдня на вялую перестрелку, Седой решил начать переговоры.

В среде же обороняющихся еще в самом начале боевых действий наметилась небольшая оппозиция в лице бабушки. Немного постреляв вразброс, она прислонила ружье к стене и отправилась на четвереньках к внуку. Добравшись до Сэма, она стала дергать его за штанину. Когда тот нехотя обернулся, старушка потащила его в центр площадки, чтобы, как она выразилась, «поговорить».

— Сэм, детка, — сказала бабушка внуку, когда они уселись там в относительной безопасности, — ты знаешь, что мы должны теперь уходить…

— Я не пойду! Иди одна! — сразу выпалил внук, тут же рванувшись обратно, но она удержала его за рукав.

— Послушай, сынок, — она его часто так называла, — предводителю что-то надо от этих людей. Сначала они постреляют, потом начнутся переговоры, и будь уверен — они как-нибудь между собой договорятся. А нам с тобой останется только, сложив оружие, отправиться Седому прямо в пасть! Но нам очень повезло, что они именно сегодня здесь появились, — продолжала старушка. — Уж не знаю, с какого они света, но, кабы не они — нам бы от него никак не уйти! Ну а теперь, пока они все тут будут полдня играть в войну, мы с тобой спокойно уйдем из города. Можем пойти прямиком в Золиж, в этот самый исторический музей: я-то вижу, как у тебя глаза загораются от всей этой железной амуниции! — подольщалась бабушка.

— Ба! Да ты так ничего и не поняла! Они вовсе не из Золижа сюда пришли. И кончай меня пугать пастью этого своего Алека — не съесть же он меня собирается! Я от него в два счета сбегу!

— Сбежишь, да? А меня, значит, оставишь ему на милость? — возмутилась старушка.

— А ты ему на что, ба? У него красоток, наверное, не меньше роты — тебе его бояться нечего! — заявил внучек и, едва успев ускользнуть со смехом от цепких бабушкиных рук, бросился на четвереньках обратно на свой боевой пост. Но старушка не оставляла попыток, к ее огорчению, совершенно бесплодных, уговорить внука на протяжении всех последующих часов обороны.

До самого полудня Лис, как и все окружающие, упражнялась в прицельной стрельбе. Она, разумеется, умела стрелять из разных видов древнего оружия: ее обучали этому как полевого историка. Правда с живыми мишенями ей не приходилось до сих пор иметь дела, а она даже не успела узнать у Ричарда, с какой стати эти люди их осадили. Поэтому Лис стреляла в нападавших так, чтобы напугать или, в крайнем случае, легко ранить. Делала она это машинально, в то время, как мысли ее занимали совсем не местные проблемы. Вернее, это были вовсе не мысли: она старательно избегала думать, пытаться анализировать и разбираться в себе. Просто помимо ее воли откуда-то из самой глубины души выплывали яркие образы людей и событий, обжигающие или, напротив, заставляющие холодеть все ее существо. Вместе с ощущениями острой боли и вины всплывала в памяти поверженная фигура Логанна и его бледное лицо на плече у Валента, забрызганного его кровью. Остался ли хоть сантиметр на ее теле, который не принадлежал бы ему и не был покрыт его поцелуями вчера ночью?.. Что ж, он сдержал свое слово. А кровь его осталась на ней. Так же, как кровь ее братьев и отца, просившего у нее прощения в момент разлуки… Она не имела права бежать ценой их крови… Стоила ли им жизней задержка этой погони?

Неожиданно Лис бросила оружие и побежала к Валенту, забывая даже пригибаться.

— Сэр Валент! Ответьте, что с моим отцом? Живы ли братья? — налетела на него девушка и стала трясти за плечо.

Первое, что капитан сделал, обернувшись — схватил ее за руку и заставил присесть: вокруг свистели пули. Левый, державший оборону неподалеку, полуобернулся и стал прислушиваться к разговору.

— Когда я видел их в последний раз, леди, они доблестно сражались, окруженные моими гвардейцами, — отвечал Валент, избегая взгляда девушки. — Я вынужден был оставить их, чтобы продолжать погоню за вами. Еще вопросы?

— Да… А Логанн… Что сказал врач?

Валент глянул, прищурившись, в лицо девушки.

— Герцог в плохом состоянии. Не хотите ли сами навестить его, леди?

Лис, отвернувшись, бросила взгляд в сторону Левого и опустила глаза.

— Да, я хочу вернуться… Я должна знать, что с ними.

В этот момент с нее пулей сбило шляпу, волосы рассыпались по плечам, и она вдруг уткнулась лицом в грудь капитану.

— Что мы тут делаем, Валент? — глухо произнесла она. — Отведите меня обратно, я не хочу больше крови! Не хочу. Не хочу…

Плечи ее начали вздрагивать. Ожидавший от нее чего угодно, но только не такого, казалось бы, вполне естественного для молодой девушки после стольких испытаний проявления слабости, Валент стал растеряно гладить ее по волосам, отыскивая глазами Левого. Сам он, как и его солдаты, проведя вчера весь день в седле и не сомкнув этой ночью глаз, чувствовал сильное утомление, однако ему это было не впервой. К тому же старушка еще ночью притащила откуда-то с нижних этажей целый мешок сухарей и кастрюлю с водой, запасы которой то и дело пополняла, заботясь о том, чтобы ее защитники могли хоть как-то подкреплять свои силы. Сейчас никто не обратил внимания на ее открывшийся в удивлении рот и застывшую позу, когда она заметила превращение мальчика в юную девушку.

Ричарда сильно беспокоило поведение Лис, но он держал под прицелом довольно большой сектор и не решался пока оставить свой пост.

— Что с ней? — крикнул он Валенту.

— Ей нужно отдохнуть: ты совсем измотал ее, Маски! Ты прекрасный воин, но я не советовал бы тебе похищать чужих женщин, по крайней мере до тех пор, пока не научишься отличать девушку от солдата!

В это самое время внизу из-за треснувшей бетонной плиты показался прикрепленный к строительному ломику белый флаг, вернее, какая-то тряпка. Левый краем глаза сразу заметил его и обернулся к солдатам с громким приказом:

— Не стрелять!

Вслед за ломиком вынырнула голова, и на плиту с флагом в руках выбрался человек. Посреди его черной шевелюры светилась белая прядь: это был сам Седой.

Те из осажденных, кто имел возможность его видеть, в том числе Сэм, подоспевшая к нему бабушка и Лис с влажными глазами, наблюдали, как предводитель, немного помахав для верности флагом, наконец бросил его и, подбоченясь, приступил к переговорам. Суть его речи была понятна только троим из тех, к кому была обращена, но их-то она непосредственно и касалась.

— Я обещаю вам всем жизнь и свободу в обмен на мальчишку по имени Сэм и того парня, с которым я разговаривал вчера ночью, — проорал он. Тут ему снизу передали рупор, и он повторил в него все это еще раз и добавил:

— Я не хочу никому из вас вреда и не буду проливать лишней крови! Если вы не сдадите их теперь, то я подожду до ночи, чтобы войти и забрать их!

— Чего ему надо? — полюбопытствовал Валент. Солдаты, Лис и младший Лош так же в ожидании уставились на Левого. Он заметил, что некоторые из гвардейцев поцарапаны пулями.

— Требует меня и вот этого мальчишку. Говорит, что отложит нападение до ночи, — перевел Левый. На изумленном лице Валента заиграла саркастическая усмешка.

— Так мы обороняем здесь вовсе не даму, а тебя, Маски? Вот это новость! Если не секрет, а здесь-то ты что натворил? Похитил их королеву, а потом уморил ее бессонницей и сухарной диетой?

— Не угадал. Они хотят с моей помощью выбраться из этого места.

— Кажется, они не одиноки в своем желании, — заметил Валент, взглянув на Лис. — Однако у меня создалось впечатление, что ни этим людям, ни их оружию не место в нормальном мире. Поэтому я предлагаю следующее: дождемся темноты и пробьемся к болотам.

Левый наконец получил возможность подойти к Лис и капитану, которые так и сидели рядом у оконного проема.

— Так ты согласен принять мои условия? — напомнил он, опускаясь с другой стороны окна.

— Спроси-ка на всякий случай у леди, хочет ли она еще остаться с тобой, — посоветовал Валент. — А то мне сдается, что она передумала.

Левый посмотрел на Лис. Та отвела глаза.

— Девушка устала, Валент, а ты хочешь воспользоваться этим.

— Твоя уверенность достойна восхищения, Маски, — проронил капитан. — Допускаю, что она тебя любила. Быть может, ты даже был ею выбран: глядя на тебя, в это можно поверить. Но его она тоже любила, можешь не сомневаться: я это видел.

Лис быстро глянула на капитана, щеки ее вспыхнули. Тот не сводил глаз с Левого. Она отвернулась, встала и отошла прочь, не в силах выносить далее этого разговора.

— Ты ведь еще не знаешь, как она умеет любить? Я уверен, что Логанн по сей час, несмотря на свою рану, дрожит при одном только воспоминании о ней…

— Заткнись!

Левый схватился за то место на боку, где он обычно носил меч. Но его собеседник не остановился.

— Да и она не забыла его объятий: не думаю, что ты сумел бы сделать это лучше, окажись на его месте. А ведь ты хотел бы этого, не так ли, Ричард?

Мужчины в упор смотрели друг на друга, пока Левый не опустил голову.

— Надеюсь, что сумел поколебать твою уверенность, — предположил Валент. — Но это не все. У герцога есть еще преимущество: он тяжело ранен. И не только это. Прикрывая ваше отступление, тяжело ранен ее отец и кое-кто из родных. Вот все, а теперь пойди и спроси ее, хочет ли она еще с тобой остаться?

Они обернулись, рассчитывая увидеть где-то поблизости девушку. Вместо нее взгляды их наткнулись на старушку с мальчиком, стоящих, не пригибаясь, почти перед самым оконным проемом в ожидании окончания их разговора.

— Оттуда больше не стреляют, — пояснил Сэм, по-своему истолковав волнение, написанное на лицах мужчин.

— Они теперь не будут стрелять, они будут ждать вечера, и это очень хорошо! — перебила его бабушка. — Вы могли бы сразу сказать, что спасаете от его лап эту девочку. Ведь это же совсем другое дело! А то я думала, что у вас с ним какие-то свои счеты, а в такие дела я предпочитаю не вмешиваться, потому что…

— Ближе к делу, — попросил Левый.

— Да ближе некуда! Я думала, что вы с ним как-нибудь договоритесь и поладите между собой без нас. Но ее вам нельзя ему отдавать! Я бы этого никогда не допустила!

— У нас под домом бункер, он выходит к болотам! — не выдержал мальчик. — Пока они будут ждать вечера, нас уже и след простынет!

Валент с любопытством переводил взгляд с говоривших на рыцаря, в ожидании перевода.

— Дверь в бункер легко найти? — спросил Левый, соображая, как лучше использовать этот неожиданный выход.

— Найти легко, — кивнул мальчик, — в подвале огромный проем без двери. Но ведь они войдут туда только ночью: мы будем уже далеко!

Первую же мелькнувшую у него мысль Левый отверг почти сразу: увести девушку через бункер и доставить ее домой, потом вернуться, чтобы вывести отсюда Валента с его гвардейцами — не годилось. Капитан быстро хватится, найдет бункер и вновь проскочит за ними в следующий уровень. Значит надо уходить всем вместе, а там видно будет.

— Что они говорят? — поинтересовался Валент.

— Здесь есть подземный ход. Сейчас самое время, чтобы им воспользоваться, — объявил Левый. Валент в удивлении поднял брови и ухмыльнулся.

— Тебе не везет в любви, зато везет на подземные выходы, Маски!

С этими словами он встал, чтобы собрать своих людей и проверить обстановку.

— Хорошее известие, — обратился Левый к старушке. — Благодарю вас!

— Не стоит! Я знаю этого человека: вы делаете благородное дело, спасая от него девочку!

Левый кивнул и поднялся. Не мешало бы перед отбытием еще раз осмотреть позиции врага. Там все было тихо, никто не показывался, и Ричард пошел к Валенту, уже собравшему всех осажденных в центре площадки.

Разговор с капитаном разъедал его душу, подобно кислоте, и Ричард действовал сейчас машинально, воспринимая окружающее как нечто, не имеющее почти никакого смысла. Она хочет вернуться? Пожалуйста. Только пусть не рассчитывает, что он будет сопровождать ее до постели герцога: у него найдутся дела и поважнее.

— Будем уходить, — обратился Левый к старушке, окинув взглядом собравшуюся компанию. Пропыленные, усталые, но по-прежнему непобедимые гвардейцы Горячего прихватили с собой кто сколько мог огнестрельного оружия, набив поясные сумки магазинами и патронами и перепоясавшись патронными лентами.

— Я приказал им взять это на случай погони, — пояснил Валент. — при выходе отсюда я лично утоплю все в болоте: не пристало мужчинам пользоваться таким оружием.

Младший Лош, стоявший рядом с капитаном с автоматом на шее и пистолетом в руке, серьезно кивнул головой в знак согласия. Старушка тоже заткнула за пояс пистолет, не говоря уже об ее внучике, который прихватил с собой целых три, а на плече держал заряженный гранатомет.

Только Лис среди всего этого сплоченного оружием коллектива стояла совершенно безоружной, если не считать ножа Ричарда, рукоятка которого торчала из голенища ее сапога. Она вновь спрятала волосы под своей пробитой пулей шляпой, но синие глаза как будто светились в тени ее полей. Ричарду, на мгновение встретившемуся с ней взглядом, в который раз показалось, что синева эта как будто расплескивается и может оставлять за собой след.

Осторожно, стараясь не производить шума, вся компания стала спускаться вниз вслед за старушкой. Уже миновав второй этаж и пробираясь по тропе, проложенной хозяевами в завале первого, они услышали громкие возбужденные возгласы на улице и поняли, что их отступление с позиций не осталось незамеченным. Уже не заботясь о конспирации, осажденные с треском и грохотом преодолели оставшееся до подвальной двери расстояние, при этом Левый на ходу перехватил из рук спотыкающегося мальчика гранатомет. Вслед им раздались выстрелы осаждавших, сразу полезших в дом через все окна и двери. Тем было пока еще непонятно, зачем противнику понадобилось прятаться в подвал: они-то поначалу решили, что намечается попытка прорвать осаду.

Закрыв за собой на засов подвальную дверь и ссыпавшись вниз по лестнице, беглецы обнаружили там довольно благоустроенное гнездышко с креслами, диванами, все завешенное коврами и шкурами. Свет проникал сюда в достаточном количестве из ряда полуподвальных окон, расположенных вдоль потолка. Это было скромное убежище бабушки и внучика от больших бед внешнего мира.

Успев только бросить прощальный взгляд на покидаемое гнездо, старушка свернула направо, в широкий темный коридор и с удивительной для ее лет скоростью застучала каблуками вниз по начинающейся здесь лестнице, освещая себе дорогу фонарем. Мужчины, пропустив вперед Лис и мальчишек, загремели следом за ними.

В конце лестницы смутно виднелся большой дверной проем, снабженный когда-то железной дверью, искореженные остатки которой валялись непосредственно за проемом на полу бункера. Компания, немузыкально прогрохотав по этим остаткам, бросилась по стопам бабушки во тьму подземного тоннеля. Но старушка израсходовала почти весь запас своих сил на первоначальный бросок, и теперь они были у нее уже на исходе. Валент, не задумываясь, подхватил ее на руки, крикнув на ходу рыцарю:

— Скажи ей, чтобы хорошенько светила!

Левый выполнил его просьбу, но бабушка в ответ дала понять, что не нуждается в подобных напоминаниях: за плечами у нее были двадцать лет войны, не говоря уже о проблемах послевоенного времени.

Лис на бегу обернулась, с трудом отыскав в темноте лицо Ричарда.

— Лошади! — крикнула она. — Маски, как же лошади? Они же умрут там, в этом городе?

— Потом выясним, — коротко отозвался Левый. Где-то позади в темноте уже наверняка шла погоня, но коридор, к счастью, был не прямой: беглецам то и дело приходилось сворачивать под прямыми углами то вправо то влево. Старушкин фонарь выхватывал из темноты ряды труб и кабелей, закрытых и открытых дверей, залы с низкими потолками, валяющимися стульями и плакатами на стенах. Пол под ногами был мокрый, попадались и лужи, а сверху временами капало на головы бегущих. У Лис вскоре появилось ощущение грызуна, загнанного в темной норе, из которой нет выхода. Когда свет впереди исчезал за поворотом и приходилось бежать в полной темноте, сердце Лис сжималось и оказывалось где-то в горле. После очередного поворота она чуть приостановилась. Ричард поравнялся с ней, и девушка схватилась за его левое плечо, но тут же отдернула руку, вспомнив о его ране. В голове ее промелькнула мысль, что Знак Избранника, данный ею двум мужчинам в один день, оставил на плечах у обоих кровавый след. Но ей все же необходимо было держаться за него, так как выносливостью она не могла сравниться с окружавшими ее воинами, и даже с прошедшим школу войны Сэмом и закаленным ежедневными тренировками, крепким, как стальная пружинка, Лошем. Второе плечо рыцаря было занято гранатометом, и Лис уцепилась за его пояс. После этого ее страх перед тьмой и замкнутым пространством почти исчез.

Она ни за что не смогла бы ответить, сколько времени продолжался этот бег. Мелькание света впереди… Силуэт Ричарда… Тьма, холодные капли на лице… Затрудненное, короткое дыхание… Поворот, свет фонаря… Скользкий пол, скользкие, мокрые стены… Опять мрак, сумасшедший стук сердца… Поворот, свет фонаря, железные двери, еще, еще… Тьма, пересохшее горло, немеющие от усталости ноги…

Споткнувшись, она налетела на Ричарда, затем, пробежав еще несколько шагов, отпустила его пояс и упала на колени, потом легла.

— Стой! — крикнул Левый как только мог громко, чтобы бегущие впереди остановились и подождали, а нагоняющие сзади не налетели в темноте на лежащую девушку. Все же один из солдат задел с разбегу ее ноги, остальные успели притормозить. Второй фонарь, к несчастью, выдохся, еще когда они изучали с его помощью принцип действия огнестрельного оружия.

Валент услышал крик, эхом прокатившийся по коридору в ту и другую стороны, и повернул назад, чтобы выяснить, в чем дело. Старушка в подробностях осветила ему всю сцену: леди Акьютт, распростертая в луже на полу; облокотившиеся о стены, используя секунды для передышки, солдаты; сэр Маски, передающий оружие одному из них, чтобы взять девушку на руки.

— Ты ранен, Маски, тебе с этим не справиться, — отрывисто предупредил капитан. — Пусть ее возьмет Раско!

— Раско и все остальные могут катиться ко всем чертям, — проворчал Левый, поднимая мокрую обессиленную Лис. Валент понимающе-задумчиво прищурился и покосился на расположившуюся с комфортом в его объятиях старушку.

Теперь, когда они стояли на месте, стал слышен как будто отдаленный шум погони, но из-за всех этих поворотов впечатление отдаленности могло быть весьма обманчиво.

Не теряя больше времени они побежали дальше почти в том же порядке, только Валент вскоре передал бабушку одному из гвардейцев и переместился в тыл отряда с автоматом наготове. Его пес, бежавший до сих пор впереди, теперь, чуя приближающуюся погоню, тоже перебрался в арьергард. Впервые за всю свою богатую охотами и травлями собачью жизнь Шарм сам оказался в роли дичи, но, похоже, нисколько не был этим напуган, а напротив, ужасно зол и готов к драке.

Свет фонаря замигал, становясь все слабее, и они продолжали бежать вперед в почти уже полном мраке, потеряв счет времени и по солдатской привычке забыв об усталости.

Резкие повороты вдруг закончились, коридор стал круглым, как труба, и в сочетании с рядами кабелей вдоль стен и потолка все это начало напоминать Ричарду бегство внутри затонувшей подводной лодки, тем паче, что под ногами по-прежнему хлюпало, а сверху капало. Только труба эта была не прямой, а с постоянным мягким правым поворотом.

— Теперь уже скоро, — на коротком выдохе сообщил Левому Сэм. Тот перевел это вдохновляющее сообщение солдатам. Оно было очень кстати, потому что, обернувшись, каждый уже мог видеть на плавном повороте трубы отблески света от фонарей преследователей.

Немного взбодрившись после новости, солдаты прибавили ходу. Тут-то Валенту пришлось подхватить на руки очередного загнанного бойца. Им оказался младший Лош. Сделало свое дело его, хоть и легкое, но все же стальное обмундирование, маленький, но достаточно тяжелый меч, а так же железный груз более прогрессивного оружия, которое Лош, как истинный солдат, не бросил до последнего. Державшийся до самого предела своих сил, он упал, едва не лишившись сознания. До конца подземную гонку выдержал почти наравне с гвардейцами один только Сэм, и, хотя из железа при нем были лишь три пистолета, патроны к ним да пуговицы на штанах, он с полным правом мог гордиться собой.

Преодолев в финальном рывке заключительный участок пути, беглецы увидели, что труба впереди упирается в лестницу, ведущую наверх. Здесь Лис почувствовала в себе уже достаточно сил, чтобы самой встать на ноги и подняться по ней вместе со всеми. Подъем этот был коротким и заканчивался небольшой бетонной площадкой перед обитой металлом дверью. Отодвинув два больших засова, беглецы нажали на дверь и буквально вывалились наружу, в деревянное помещение вроде сарая, Сквозь щели меж досками сюда проникали косые лучи солнечного света, заставившие выходцев из земных глубин зажмуриться. Валент выпустил из рук уже очухавшегося мальчишку и закрыл дверь, оглядываясь, в поисках, чем бы ее привалить. Левый же, забрав у гвардейца гранатомет, устремился прямо к выходу, коротко скомандовав на двух языках:

— Все за мной!

Солдаты и Валент почти машинально подчинились приказу, не говоря уже о штатских членах команды.

Сарай стоял на зеленой лужайке у самой границы болот. По правую руку от беглецов, за полем, покрытым зарослями кустарника и корявыми деревьями, начинались городские окраины. Слева раскинулись болота, поросшие осокой и каким-то голым лесом.

Левый отбежал дюжину шагов от выхода из бункера и, крикнув спутникам: «Ложись!» — прицелился и выстрелил из гранатомета в открытую дверь сарая. Хрупкое сооружение содрогнулось, осело и рухнуло от взрыва. Когда пыль улеглась, стало видно, что внутренняя надстройка тоже повреждена, но незначительно. Приглядевшись, Левый убедился, что выбраться из нее, хоть и не сразу, но вполне еще возможно. Им оставалось одно — уходить в болота в надежде, что за ними туда не сунутся.

— Эй, мать! — Левый обернулся к старушке. — Может знаешь здесь какую-нибудь тропочку?

— Знаю, сынок. Да боюсь, он ее тоже знает.

Еще во время подземного бегства Левый прикинул все шансы за и против спасения через болота. Держать оборону здесь не имело смысла: рано или поздно часть преследователей доберется сюда по поверхности и все равно загонит их отряд в топь. Был и другой вариант — сдаться Седому. Но это грозило неимоверным запутыванием ситуации и, Бог знает, какими еще дополнительными сложностями, самой неприятной из которых могло стать разоблачение Лис. Выбора не имелось, и Левый обратился к Валенту:

— Старушка знает тропинку через топи, мы сейчас идем за ней.

Капитан покачал головой.

— Далеко нам не уйти: на болоте тоже остаются следы, — произнес он. — Но вот девчонку надо отсюда уводить, и я, так и быть, поручаю это тебе, Маски.

С этими словами он вытащил из кармана маленький нож, в котором Левый тут же признал жестянщик.

— На вот, чуть не забыл. Это ее игрушка, отдай.

Левый взял жестянщик и бегло его осмотрел. Похоже, нож был в полном порядке.

— Ты отдаешь леди Акьютт мне? А как же герцог? — спросил Левый.

— Под землей на меня наконец нашло просветление. Я не суеверен, но слишком красивая женщина — это верная беда. Боюсь, если я верну ее герцогу, он может не отделаться ранением плеча. К тому же никому уже не получить от нее больше, чем получил он: чего ж ему еще? Для всех будет лучше, если ты заберешь ее. А теперь о деле: мы их тут немного подержим, потом постараемся увести по ложному следу. Но только обещай мне, что вернешься и вытащишь нас из этой дыры! — потребовал Валент, снимая м возвращая Левому его перевязь с мечом.

— Можешь не сомневаться! Запутай их, потом проберись в город и жди: я вас там найду.

— А все-таки я не такой болван, каким начал себе в последнее время казаться! — признался вдруг на прощание капитан. — Если бы я не был уверен, что ты сбесишься от этого сообщения, то давно сказал бы тебе, что вы с ним похожи больше, чем я на своих родных братьев.

Последние слова Валента заставили Ричарда призадуматься. Ему было известно, что многие выдающиеся личности имеют в параллельных мирах прототипов, как правило, не очень похожих на оригинал внешне и действующих всегда по-своему, иной раз совершенно непредсказуемо. Замечание Валента подтверждало догадку Левого, основанную на давно возникшем ощущении необъяснимой связи, что герцог является его двойником в средневековом мире Эйморка.