К середине лета дело Цертуса приобрело стабильность мифа. Никто больше не слышал о Мастере Миража. То ли неизвестный изменник в недрах Пирамиды угомонился, предав всех, кого только сумел, то ли новые события затмили дело о ловком виртуаче. но уником больше не приносил тревожных сообщений. Стриж молчал. Беренгар и Король три недели не получали личных посланий из Арбела.

К началу июля каленусийцы и консуляры немного (в очередной раз) примирились. Всем известный Иан, поверенный Северо-Восточных территорий, многократно и не без пользы встречался с конфедеральным чиновником Берналом. Избранные обменивались секретами и любезностями. Суеверный каленусиец не забывал, пообщавшись с мутантом, тщательно вымыть холеные руки.

Может быть, последние письма Цилиана сделали свое дело, или случай на этот раз оказался на стороне справедливости, но Верховный Трибунал Каленусии отменил большую часть приговоров постояльцам мемфисской тюрьмы. Слухи множились. Выпущенные на свободу узники испуганно молчали. Однажды на базе появилась сумрачная команда инспекторов, после чего Крайфа, генерала пси-жандармерии и героя трех войн, с почетом и неясными объяснениями отправили в отставку. Бывший жандарм навсегда покинул стылые равнины и неуютные холмы Северо-Востока и перебрался в курортный рай Параду. Теплые волны Западного океана ласкали террасу генеральской виллы.

Нелепые слухи о разработках в Мемфисе ментального оружия оказались уникомовской уткой, но это не помешало аналогичному проекту под руководством сайбера Макса негласно, зато по-настоящему, процветать в Порт-Калинусе. Работы шли впрок, на всякий случай. Только через несколько недель после старта разработок техники перестали шарахаться от упакованного в металлический корпус свиноподобного шефа. Еще через пару месяцев они почти забыли о нечеловеческой природе главного специалиста. Макс всегда оставался обаятелен, вежлив и очень корректен.

С позором уволенный из Департамента инспектор Вазоф остепенился и, как вол, трудился на ниве семейного бизнеса.

Бродяга Николаев вышел из тюрьмы, снова вернулся в столицу, где, по слухам, возглавил общество борьбы за свободу пешего перемещения.

Мановцева, «победителя консуляров», снова стали встречать в игорных домах Порт-Калинуса – бывший псионик заделался расчетливым профессиональным игроком.

А следы Лина и Авителлы Брукс таинственно затерялись где-то между Параду и столицей. Допросы свидетелей, обыски квартир и машин, повальное пси-тестирование и прослушивания Системы, все обычные сыскные меры Пирамиды так и не дали ничего. Псионик и его Сестра словно сквозь землю провалились, успев напоследок запустить ту самую уникомовскую утку, которая сместила фокус событий, заинтересовала Мишу Бейтса и привела к финальному краху полковника Риверу.

Друзья не забыли пропавшего полковника и искали его очень хорошо – долго, тщательно и совершенно безуспешно. Лору Торрес, мать убитого псионика, намеревались арестовать в самый разгар лета, на рассвете, когда она обычным для нее летящим шагом торопилась на секретную встречу с консуляром Гаррисоном. Заметив жандармов, женщина успела метнуться на прямую ленту шоссе, прямо под колеса пропахших топливом грузовых каров, плетеная сумка вывалилась из ее мертвой руки.

…В сумке ничего интересного не нашли. Там лежал плоский кошелек, пачка сухого печенья и старая фотография с мальчиком, немного похожим на так и не повзрослевшего Воробьиного Короля…

Адмирал Гонтари охотился на темных крыс – их шубки приятно напоминали ему мундиры прето. Ручного хорька-загонщика пустили в нору. Охотники с битами замерли у стен ограды. Животное выскочило внезапно – щетинистый комок озлобления и страха. Генерал стиснул рукоять – бита приятно пружинила, удар получился мягким, влажным, голохвостая тушка распласталась по земле и мгновенно подплыла багровой влагой. Старик заметил отвращение Далькроза и дружелюбно кивнул:

– Ничего страшного, мой молодой друг. Это только разница в светских обычаях Иллиры и Каленусии. Я развлекаюсь, как положено отставнику. Вы жалеете крыс? Но они так безобразны.

– Я не жалею крыс, это что-то другое. Есть нечто трагическое в отверженных, даже если они уроды.

– Ах, оставьте. Кому нужны падшие?

– Неудачником может оказаться каждый.

– О нет. Человек благородной крови может быть побежден, но никогда не бывает низок и жалок. Кровь решает все. Между багровой жижей низкорожденных крыс и голубой кровью дворян есть существенная разница.

Вэл промолчал, зачарованно рассматривая подсыхающие пятна.

– Вы из которых Далькрозов, друг мой?

– Вэл Лоренц Август Далькроз, лорд каленусийской королевской ветви.

– О! Стало быть, ваш батюшка…

– Я сирота с детства.

– Но вы молоды, талантливы и хорошей крови – это много значит. В Каленусии не ценят происхождения, но в Иллире… Несмотря на все наши политические недостатки, мы…

Вэл слушал адмирала и рассматривал крысиные пятна. Кровь зверьков уже потемнела, стала бурой и почти смешалась с землей.

Со стороны моря кайма прибоя почти не просматривалась. Метровые волны без гребешков неспешно шли через залив. Маленькая, со спущенным парусом, яхта-катамаран качалась на внешнем рейде Порт-Иллири. Король внимательно смотрел в сторону скалистой кромки берега, жара уже опалила его голые плечи.

Мокрый Марк вскарабкался по веревочному трапу и сел рядом, в парусиновое кресло, роняя на палубу капли воды с отросших светлых волос.

– Опять что-то «видишь» на берегу?

– Тут слишком далеко, но мне кажется, что я различаю ауру Рикса.

– Пусть он сгинет, проклятый вонючка! Каждый раз от преторианца приходит беда. Если бы не твои уговоры, я бы давно набил ему морду.

– Смотри, чтобы он сам не поколотил тебя. Как вода?

– Нормально.

– Тогда я полез за борт купаться.

Вэл нырнул отвесно, почти не поднимая брызг, потом стремительно поплыл в сторону и исчез, скрытый корпусом яхты от глаз Беренгара.

Ларис не подняла головы. Ее подтянутая загорелая фигурка грациозно устроилась в гамаке, темные очки в пол-лица скрывали глаза иллирианки. В непроницаемом пластике отражались морские птицы и круглый неверный блик полуденного солнца.

«За что я так не люблю ее?» – подумал Марк и подкинул в волны новую порцию птичьего корма. Крылатые хищницы моря пикировали и крикливо дрались за кормой. Девушка подняла голову и посмотрела – то ли на Марка, то ли на птиц, то ли в сторону, куда уплыл Король, черные очки мешали проследить направление взгляда.

Выглядела Ларис великолепно и все же крепко не нравилась Беренгару. Возможно, его раздражало естественное высокомерие иллирианской аристократки.

«Все чего-то хотят, – как-то заявил Марк Королю. – Тебе нужен только Цертус, это твоя мания-фикс. Ларис хочет, чтобы ты на ней женился, ей охота заделаться леди Далькроз. А я страстно желаю набить морду Риксу и уехать отсюда домой».

Король только пожал загорелым плечом: «Уймись. Во-первых, у красавицы Ларис Гонтари найдутся партии получше, чем каленусийский мутант-эмигрант. Во-вторых, не я ищу Цертуса, а Цертус ищет меня. В-третьих, тебе сейчас нельзя в Каленусию. Скажи спасибо своему „другу“ Мановцеву – он дал Пирамиде такие показания, что некоего Марка Беренгара немедленно обвинили в измене. Покуда дело не закрыто в Порт-Калинусе, не стоит дразнить судьбу».

«Откуда ты знаешь про Мановцева?»

«Знаю. Стриж вчера прислал сообщение на мой уником».

«Ты ему веришь?»

«Верю».

«А как же Бруксы?»

Король отвернулся.

«Оба исчезли. Я не сумел их найти в Системе».

«Это все?»

«Все».

Марк отодвинул неприятные воспоминания, подобрал с палубы набор для игры в кольцо.

– Сыграем, Ларис?

Гонтари наконец сняла очки и отрицательно качнула" головой. У девушки были красивые глаза темно-голубого цвета. Она широко распахнула их, помедлила, пытаясь разобрать каленусийскую фразу Марка и ответила по-иллириански:

– Нет, сегодня слишком жарко. У нас, в Порт-Иллири, дымка, скрывающая солнце, ничего не значит. Солнце светит насквозь.

Беренгар ничего не понял, но на всякий случай согласился:

– Да, леди Ларис. Это уж точно.

С ног до головы мокрый Вэл перелез через борт, на ярком свету его зрачки мгновенно сузились до размеров точки. Король забрал полотенце, ушел в каюту и вернулся уже полностью одетым. Бриз трепал широкий воротник белой рубашки.

– Леди Ларис, высадите нас у второго причала, – сказал он по-иллириански, и Марк на этот раз понял почти все.

Иллирианское доброжелательное «вы» не равнялось холодно-вежливому «вы» каленусийскому.

Внучка адмирала Гонтари ярко улыбнулась алыми губами, перебросилась с Вэлом парой-тройкой непонятных для Марка фраз и с тренированной грацией принялась поднимать парус. Беренгар попытался помочь, но не знал как. Его приводили в оторопь переплетения непонятных веревок.

Ларис безмятежно смеялась.

– Из всех наших яхт я больше всего люблю эту, больше, чем «Белого Дельфина», но дедушке она не нравится. Катамаран маленький, зато здесь я сама себе капитан и нет наемной охраны.

Двойная элегантная скорлупка, переваливаясь на волнах, заскользила в сторону берега. Фиолетовые круглые медузы за бортом лениво распустили мясистые щупальца. Легкая тошнота Беренгара моментально усилилась до состояния морской болезни. На Короля качка, видимо, не действовала совсем, он беззаботно болтал с иллирианкой на ее родном языке. Ларис говорила и говорила переливчатым голосом. Беренгар напрягся и услышал:

– Вы псионик, Вэл, я не хочу спрашивать, куда вы собрались со своим Беренгаром (кстати, не забудьте, что вы приглашены на ужин). Ваш друг, наверное, каленусийский крестьянин, один из тех сумрачных луддитов, которые с утра до вечера тянут древние гимны в честь Разума.

Ах, это все не важно. Гимны звучат и умолкают, но это не чудо. Чудеса случаются редко, но они вечны. Вы меня понимаете? Я хочу видеть настоящую иллюзию. Вэл, покажите, покажите мне чудо!

Марк понял сказанное и украдкой выставил приятелю кулак. Король незаметно и озорно подмигнул Беренгару. Фиолетовые медузы в воде пошире распустили щупальца.

Бриз вдруг неестественно усилился. Беренгар задержал дыхание, пытаясь справиться с дискомфортом, который у него обычно вызывала наводка. Кое-как получилось. Мельчайшие брызги воды неслись над плоскими макушками волн, белая субстанция пены оторвалась от поверхности, невесомым облачком поднялась вверх и образовала над поверхностью человеческий силуэт. Это было чудо из смеси воды, воздуха и намека на движение. Женская фигура стояла в полуметре над морем, как будто собиралась отважно шагнуть в черный провал между валами. Призрачное платье развевалось, но продуманно (на грани полной естественности), уложенные волосы оставались в полном порядке.

– О! О-о-о! Спасибо, Вэл. Это и на самом деле, выглядит как настоящее чудо.

Фигурка живо напоминала Ларис. Беренгар беззвучно хмыкнул. Мираж уже рассеялся, Беренгар потер виски. Берег оказался почти рядом. Вэл сам причалил хрупкую полированную скорлупку катамарана.

Король и Марк уходили по гранитным плитам, прочь от волн и нежной кромки прибоя, и красавица иллирианка внимательно смотрела им вслед.

– Бьюсь об заклад, сейчас тут появится пронырливая рожа Рикса.

Гид уже ждал на роскошной скамье в тени южного кедра. Замаскированный под обручальное кольцо пси-детектор украшал загорелую руку преторианца.

– Ах, какая встреча!

– Доброго дня, мои дорогие. Вам нравятся морские купания? Как я рад, что мои друзья приняты в лучшем обществе Порт-Иллири. Ай-ай-ай, Вэл Август Далькроз, ваши катания на виндсерфере послужили причиной скандала.

– Это почему?

– Вас как магнитом тянет подальше в сторону открытого моря.

– За рейдом просто свободнее от курортников. Мне кажется, тут никому нет до меня дела. Даже люди с военных катеров привыкли и смотрят в другую сторону.

Рикс криво улыбнулся, на секунду утратив лицемерие. – Знаю. Но шторм – не шутка. Не вздумай утонуть, парень. Мне еще дорога моя карьера… в туристической фирме.

– Не беспокойтесь. Не утону. Кстати, на сегодня у нас с Марком своя собственная программа, я не настаиваю, чтоб вы таскались следом по жаре.

– Скоро вечер, температура падает. Я бы хотел…

«От него не отвязаться», – понял Король. У Марка упало настроение.

– Ладно, пошли втроем.

Парк расступился и поглотил троицу. На идеально ровных тропах плясали солнечные пятна. Длинные мягкие иглы неизвестного дерева источали ядовитый на вид сок. Почва под защитой плоской, в виде зонтика, кроны оставалась влажной и неприятно голой – ни травинки.

– Проклятая экзотика!

Рикс брезгливо посторонился. Странные деревья уступили место обычным кипарисам. Стало гораздо просторнее. Потом заросли поредели, дальняя окраина парка выглядела пустой, пыльной и чересчур безлюдной. Камни уступами шли вниз, внизу темнели постройки – разномастные дома задворков столицы. Кое-где обшарпанные стены покосились, их поддерживали толстые подпорки – обрубки балок, украденных в порту. На веревках болталось цветастое белье. Многочисленные кошки и бродячие собаки путались под ногами.

Рикс посматривал по сторонам с явным презрением.

Пару-тройку раз мимо «на автопилоте» пронесло совершенно размякших типов. Лица, то серые, то ненормально цветущие, носили отпечаток глупости если не первородной, то успешно приобретенной в одном из злачных пси-заведений.

– У нас, в Иллирианском Союзе, наводки не под запретом, – пояснил смущенный Рикс. – Главное, чтобы они были не агрессивны и добровольны.

Один из «добровольцев» пошатнулся, изобразил подобие вежливого пируэта, одним движением намотал галстук Рикса на кулак и прошепелявил:

– Дворшовая шука…

Рикс неуловимым движением ткнул скандалиста под ложечку, тот икнул, сложился пополам и безвольно рухнул в пыльные заросли пахучей травы.

Прохожие проводили жертву остекленелыми глазами, в равной степени не соглашаясь с фактом поражения и не имея сил на драку. Преторианец сорвал с дерева мясистый лист и вытер им испачканные руки.

– Этот тип забылся и получил по заслугам. Я полагаю, вас интересуют пси-заведения низшего пошиба? Если хотите, готов вас проводить, хотя честно скажу – не советую. Гарантируется испорченный вечер. Особенно вам, Беренгар.

Король вынул из кармана тонкий обруч легкой пси-защиты и протянул его Марку:

– Надень и постарайся прикрыть волосами. Медленно смеркалось. Диск Селены-прим повис над невидимым за домами морем. Наверное, где-то там протянулась и романтическая лунная дорожка на воде, но до дорожки было далеко, а до трущоб Порт-Иллири близко. Собственно, вокруг и раскинулись эти самые трущобы.

Маленькая пегая собачка выла на луну, где-то поблизости молодецки гикали и гулко били в чужие пьяные тела. Истошный женский визг перекрыл и звуки драки, и собачий вой.

– Сволочи… – Рикс ощерился и прибавил шагу. – Такие места давно нуждаются в тотальной очистке. К сожалению, три четверти местных не годятся даже на земляные работы. У них безнадежно пропиты почки. Дешевле использовать простых сайберов, чем содержать лагерный госпиталь и охрану для подонков… Кстати, мы пришли. Я сниму галстук. Вам, Беренгар, советую убрать кулаки в карманы и побольше молчать, впрочем, вы не знаете нашего языка, и хвала Разуму. А вы, Далькроз, выбирайте выражения. Понимаете меня? Здесь не любят образованных.

Переодетый преторианец стащил дорогой галстук, скатал и сунул его в карман.

Марк и Король сошли по вытертым ступеням в тесный полуподвальчик. Шаткие стулья занимала разнообразная публика – молодые и старые, мужчины и женщины вперемешку. Наемный сенс – меленький, сухой, сжигаемый лихорадкой человечек устроился в кресле. Вэл расслабился и снял барьер, не ожидая ничего интересного…

Увиденное поразило. Тело Короля исчезло. Обнаженное сознание одиноко висело в пустом зеленоватом пространстве. Бесконечность озарял неизвестно откуда взявшийся ровный свет. Глаз не было, но зрение сохранилось. Вэл мог свободно, не поворачивая несуществующей головы, смотреть во все стороны. Источник находился вверху, но именно там ничего нельзя было разглядеть из-за нестерпимо ярких лучей. Еще выше интуитивно ощущалось чье-то любопытное, но не враждебное присутствие.

– Разум Мировой, это ты, что ли?

Ответа Король не получил. Он попытался выставить ментальный барьер и вынырнуть из иллюзии, но мираж уже не отпускал, сделавшись слишком навязчивым и реальным. Некоторое время ничего не происходило. Потом свет мигнул и немного померк. Пустота наполнилась намеком на движение, Вэла повело в сторону, вниз, и он очнулся на сиденье плетеного стула, в тесном подвальчике трущоб иллирианской столицы.

Марк энергично тряс его за плечо:

– Ты в порядке, Король?

– Да. А сам-то ты в порядке?

– Обруч защитил меня от наводки. Было что-то интересное?

– Трудно сказать, может быть, каждый из нас видел что-то свое. О чем думаем, то и видим. Пошли. Толкни в бок засоню Рикса, мне не нравится его дохлый вид.

Агент прето потер глазницы, он выглядел как внезапно разбуженный и смертельно усталый человек.

– Мерзость. Впрочем, я ведь вас заранее предупредил. Компания протусовалась к выходу. Тощий каленусиец одних лет с Марком дернул Вэла за рукав:

– Ты сенс?

– Да.

– Тогда что ты делаешь в этой забегаловке? Пошли, наши мутанты уже ждут не дождутся.

– Я не один. Со мною норма-ментальные.

– Эти пусть остаются с дохляками.

– Я не хочу бросать друзей на улице.

– Ладно, бери лопоухих с собой. Если Гиена обозлится, скажешь, что обработал их наводкой.

Приключение приняло странный оборот. Рикс, который понимал больше других, съежился и как будто набрал в рот воды. Марк промолчал, потому что понял едва ли половину сказанного. Король шел первым, сразу за проводником, узкая улица петляла так и сяк, пока не закончилась тупичком.

Тощий отодвинул лист пластикофанеры в глухой стене и нырнул в лаз:

– Заходи.

Внутри помещение смахивало на пустой склад. Едва горели пыльные плафоны. Замусоренный пол устилали обрывки бумаги и расплющенные в лепешку картонные ящики. Около тридцати человек расположились полукругом. Лучистые глаза выдавали в них псиоников. На этом лучистость заканчивалась. Лица членов высокого собрания хранили выражение сердитой небрежности и нарочитой, напускной грубости, свойственное для шпаны. На Вэла покосились с интересом, на Марка посмотрели со скукой равнодушия. Вид несчастного Рикса вызвал нехорошее оживление.

Агент прето склонился к Далькрозу.

– Уйдем отсюда, пожалуйста, – попросил он жалким шепотом. – Вы будете смеяться, Вэл, но тут собралась холерски скверная компания, вы даже представить себе не можете, насколько скверная. Это наши иллирианские ивейдеры.

– В Иллире нет реабилитации.

– Конечно, нет. Зато ивейдеры есть. Раз нет реабилитаторов, эти парни нашли другой вдохновляющий фактор. Было бы против кого дружить, а желающие ломать ребра или мозги всегда найдутся.

"Гиена, Гиена – понеслось по рядам. Гиена был невысок, худ и очень подвижен. Король так и не понял, парень это или девчонка.

– Новенькие могут остаться.

Вожак сел так, чтобы видеть всех. Король тихонько притронулся к его разуму и отступил – блок у иллирианца стоял качественный. «Он сенс не слабее меня, а может, и более сильный».

Голос у Гиены оказался глухим и монотонным, но слышно было хорошо – кое-что в сути и в оттенках интонаций не позволяло словам ивейдера остаться неуслышанными. Вэл хорошо знал иллирианский, но сейчас мучительно напрягался, мысленно продираясь сквозь малопонятный сленг шпаны. Гиена говорил с резким акцентом предместья, но живо и образно. Выводы напрашивались сами собой.

– О чем он так рьяно распинается? – прошептал Беренгар.

– Они берут у типов с резиновой совестью и толстыми карманами заказы на запрещенные ментальные наводки. Копаются в мозгах их клиентов и врагов. Плата идет наличными, сейчас как раз начинается дележ денег и заказов.

– Тогда почему нас не выгнали?

– Они не представляют, как псионик до двадцати может заниматься чем-то другим. Это клановый бизнес небогатых псиоников. Раз мне восемнадцать, значит, я тут считаюсь своим. А ты и Рикс для них пустое место. Норма-ментальных держат за полуидиотов.

– Лучше бы уйти.

– У них иерархия и ритуал. Надо дождаться конца. Если мы просто встанем и двинем на выход, наверняка начнется драка.

Ивейдер кончил говорить, худые фигуры одна за другой приближались к вожаку и брали сверточки денег, почему-то перевязанные грязной ниткой. Под конец Гиена сам прошагал к Вэлу, оттеснил его в сторону. Закуток в углу отгораживала груда ящиков. Ивейдер сел на перевернутую пластиковую коробку, вытащил и закурил тонкую сигарету. Дым вился мелкими кольцами и пахнул не табаком, а незнакомой травой. Далькроз рассматривал вожака так, чтобы не разозлить его пристальным вниманием и не показать отвращения. Скулы Гиены обтягивала сухая, едва ли не старческая кожа. Он был жестким, этот иллирианский ивейдер, но и испуганным одновременно. Напряжение проглядывало в едва наметившемся дрожании пальцев. А пальцы у Гиены были красивые – тонкие и ровные, с правильными ногтями. На ногте левого мизинца белело маленькое неровное пятнышко. «Все-таки парень это или девушка?»

– Я хочу с тобой поговорить. Ты иностранец?

– А что, очень заметно? Да, я каленусиец.

Вэла удивила наметившаяся в Гиене перемена – он вдруг заговорил на почти правильном иллирианском языке:

– Я давно ждал кого-нибудь оттуда.

– Зачем тебе каленусийцы?

– Тебе только семнадцать?

– Восемнадцать.

– Мне уже девятнадцать. Еще год дела, и я спекусь, ты сам, наверное, знаешь, как такое случается. Однажды начинает все болеть, оно болит и болит все сильнее, выпивает жизнь, сводит с катушек. Потом кровь из носу. Становишься полутрупом, через неделю-другую и конец. Мне придется или подохнуть, или завязывать с делом. Я смотрю, ты совсем не постарел, друг псионик. Мало работы?

– Точно.

– Тогда ты заявился куда надо. Я могу взять тебя в долю, вместо себя, ты мне очень понравился. Эти двое норма-ментальных у тебя на крючке?

– Конечно. Я их скрутил до полного подчинения.

– Будут вместо прикрытия. Если что, пустишь их в расход.

– Ты хотел спросить только об этом?

Гиена помялся, цепко всматриваясь в Вэла, потом отложил потухшую сигарету.

– Не только. Ты что-то слишком молодой, приятель. Свежая мордочка, гладкая кожа. Может быть, отыскал-таки пилюльки бессмертия?

В этот момент Гиена больше походил на девицу – грустную, потасканную и задумчиво-печальную. Тень от пушистых ресниц мягко упала на серую, будто обтянутую пергаментом, щеку.

«А ведь по мне становится слишком заметно, что я не подвержен негативному эффекту Калассиана, – впервые отчетливо понял Король. – Вот и Гиена что-то почуял. Если о „пилюльках“ подумают другие, меня будут просить и умолять поделиться устойчивостью к эффекту, и им плевать, что я не в состоянии это сделать. Зато как только люди Гиены поймут, что я бессилен продлить им жизнь, меня убьют. Просто так, для того, чтобы уравнять шансы на гибель».

– Если ты имеешь в виду устойчивость к негативному эффекту, то у меня ее нет.

Гиена грустно кивнул:

– Я еще малявкой догадался, что чудес не бывает. Наверное, ты богатенький, раз до восемнадцати потратил так мало сил.

– Мне раньше везло, но счастье – дело переменчивое.

– Теперь ты знаешь, куда приходить. Я готов дать тебе шанс подзаработать. Только не вздумай брать заказы помимо гнезда. За подобные финты у нас полагается вздрючка.

– Хорошо.

Король вернулся к Марку и шепнул ему:

– Уходим. Рикс был прав – тут такое гнездо с птенчиками, в котором копаться опасно.

Гиена растолкал ивейдеров и вразвалку двинулся вслед за Вэлом. Король содрогнулся в душе, изо всех сил удерживая барьер. В барьер что-то осязаемо давило – как будто парус прогибался под ветром. «Если он сумеет поймать мои мысли, то нам конец».

– Прощай, друг.

Ладонь ивейдера повисла в воздухе, в жесте незавершенного рукопожатия. Король отчетливо видел мельчайшие линии на коже Гиены, ровные ногти и неровное белое пятно на мизинце.

«Мне нельзя прикасаться к нему».

– Почему ты не хочешь взять мою руку? Ты что, из прето?

– Нет.

Король взял ладонь вожака и крепко сжал ее. В тот же миг защита Далькроза исчезла, сметенная ударом. Вэл отчетливо ощутил боль наводки и опустошенность, которая остается после чужого вторжения. Сознание не помутилось, дискомфорт почти мгновенно улетучился, но Вэл почувствовал себя беззащитным и голым, казалось, каждая мысль сама собой произносится вслух.

«Он снес мой блок».

– Здесь прето! – заорал Гиена. – Он нам соврал! У него есть секрет!

А может быть, он и вовсе не кричал, в этот момент Король принял бы любую мысль за крик.

– Уходим!

Рикс, кажется, опять ударил кого-то. Внезапная паника помешала наводкам – псиоников оказалось слишком много. Кто-то взвыл, должно быть, сгоряча получив от приятеля. Марк дернул Короля к прикрытому листом пластикофанеры выходу. Они втроем вывалились в темно-синюю муть южной ночи. За спиной кипела драка.

– Я вас предупреждал, идиоты! – простонал в отчаянии преторианец. – Шутки кончились. Нас выдали ваши проклятые мозги, Далькроз. В конце концов, это нелепо, умирать из-за дурака-идеалиста.

– Почему мои мозги?

– Потому что мастер Беренгар в обруче, а у меня есть карманная защита.

– Сейчас не время сводить счеты.

– Идите вы в Пустоту.

Все трое замолчали и понеслись что было сил, выбирая повороты наугад. Шум погони вроде бы затих, потерялся в кривых переулках.

– Не обольщайтесь, сейчас они начнут искать нас по ментальному следу.

Мелькали тускло светящиеся окна. Где-то хлопнула разбухшая дверь. Тяжелый силуэт появился на пороге лачуги.

– Это сыщики из уголовки. Ату их!

Грохнул выстрел из пулевого оружия. Рикс упал ничком и зарылся лицом в сухую пыль.

– Вставай!

Преторианец обмяк неловкой грудой и не шевелился.

Здоровяк на пороге методично, но не очень прицельно расстреливал обойму в ночь, попадая мимо. Марк ухватил Короля за рукав:

– Брось, видишь, он мертв. Быстрее, уходим.

Марк побежал что было сил, Король моментально отстал, и Беренгару пришлось остановиться.

– Что с тобой? Ты в порядке?

– Да. Просто бегаю хуже, чем ты.

– До рассвета еще час, нам нужно убраться из трущобных кварталов, покуда совсем не посветлело. Иначе нас выследят и опознают в лицо. Здесь огромный лабиринт, прямой выход перекрыт решеткой. Если не поспешим, то мы пропали.

– «Волчья рысь». Сто обычных шагов, сто бегом. Пошли.

Они сосредоточенно, около минуты, шли быстрыми шагами, пока не услышали позади крик:

– Помогите!

– Разум Милосердный! Это опять проныра Рикс. Значит, он выжил.

– Пошли, Вэл, пошли. Помни, у нас остался час до рассвета.

Должно быть, сверхъестественно обострившимся слухом преторианец поймал обрывки чужих слов.

– Друзья мои, вернитесь! Помогите мне выбраться… Клянусь, я буду нем как рыба, принцепс ничего не узнает про ваши проклятые ивейдеровские дела…

– Бежим, Вэл. Времени больше нет, нас погубит лишний груз. Двое мертвых людей за одного паршивого прето – это слишком.

Далькроз сделал шаг в сторону пыльного переулка, где-то там, не очень далеко за домами, мерно колыхалось сонное и равнодушное море. Безопасное.

– Вернитесь!!! – отчаянно взвыл Рикс.

Король остановился.

– Заберите меня с собой! – кричал преторианец. – Или заберите, или убейте. Вы знаете, как эти подонки поступают с теми, кого считают предателями? Это хуже луча или пули.

– Не знаю и знать не хочу про иллирианские порядки, – сердито пробормотал Марк.

– Если мы не примем его предложение, он криком наведет на наш след. Я возвращаюсь.

– Стой, Вэл. Ты слишком добрый.

– Поздно останавливаться. Нет, нет и нет. Убить его на месте или преднамеренно оставить толпе дурачья – это слишком грязно.

Беренгар с проклятьями в душе поплелся вслед за Королем. Тот уже вернулся на полсотни шагов. Рикс беспомощным кулем сидел, прислонясь к обшарпанной глухой стене, кровь из простреленной ноги стекала в пыль, в песок, в грязь грунтовой дороги. Белое от боли лицо, казалось, светилось в темноте.

Жгут Король соорудил из собственного галстука преторианца.

– Держи его слева под руку, Марк. Уходим. Рикс неожиданно бойко запрыгал на одной ноге.

– Спасибо, не забуду.

– Лучше бы ты все забыл – заодно и нас тоже.

Бегство превратилось в черепашьи гонки. Тащить преторианца с каждым шагом становилось все тяжелее. Должно быть, он чудом держался на грани обморока.

Беренгар видел, как измотан Король. Под темными глазами Далькроза залегли серые круги.

– Стой.

Марк остановился.

– Оглянись. Вот они.

Беренгар обреченно посмотрел через плечо. Полтора десятка тощих фигур шли от дальнего конца переулка. Еще десяток стоял, отрезав путь к бегству – плоские, безликие силуэты двуногих волков в мутных предутренних сумерках.

– Смотри, Марк, как следует смотри. Это то, чем стали свободные ивейдеры Иллиры.

– Ты сумеешь с ними справиться?

– С четвертью сотни боевых псиоников? Конечно, нет. Не смогу, хотя попробую.

Рикс рухнул в пыль и отчаянно взвыл:

– У, больно! Далькроз, я видел у вас оружие, не отпирайтесь – видел. Этот ствол засек мой детектор. Отдайте излучатель мне.

– Зачем?

– Я профессиональный стрелок. В конце концов, может быть, я просто хочу застрелиться. А вы оба сумеете влезть по водосточной трубе. Здесь плоские крыши, они террасами спускаются к морю. Проваливайте, покуда я не передумал, а то мне вот-вот стукнет в голову, что в компании подыхать веселее.

– Он прав. Пошли быстрей.

Марк легко нашел опору для ног и подтянулся, держась за желоб. Через полминуты он оказался на крыше и протянул руку Воробьиному Королю. Тот влез следом. Оставшийся внизу Рикс читал молитвы Разуму, перемежая их богохульствами. Щелкнул приводимый в готовность излучатель.

– Вэл, не стой на краю, пора уходить.

Король наклонился над темным провалом переулка.

– Эй, мастер Рикс! Спасибо за все. Прощайте. Если я увижу принцепса, то скажу ему…

Преторианец поднял бледное лицо вверх и повел излучателем, словно намереваясь напоследок пристрелить каленусийцев. Потом нехотя отвел руку.

– Убирайтесь, бегите, Далькроз. Будьте вы оба прокляты. Впрочем, желаю вам благополучно выбраться.

Марк торопил. Он и Вэл вдвоем бросились бежать по плоской крыше склада. Потом, когда она оборвалась неогороженным карнизом, с грохотом спрыгнули на другую крышу – пониже. Кровельные плиты неистово гремели под ногами. За спиной, возможно, шел бой. Выстрелы излучателя беззвучны, но схватку выдавали дикие крики задетых лучом людей. Постепенно звуки отдалились, угасли, расстояние стерло все. Король остановился, держась за стойку старого флюгера.

– Вот оно, утро нового дня.

Край оранжевого диска появился со стороны, противоположной морю. В рассвете не было ни спокойствия, ни надежды.

– Прыгай, Беренгар, до земли недалеко.

Они благополучно приземлились на кучу срезанных ветвей кипариса. Волн в заливе почти не было. Силуэт парусника неподалеку от берега показался Марку знакомым.

– Это тот самый «Белый Дельфин». Главная яхта адмирала. Ох, мы ведь вчера пропустили ужин.

Оба они, Марк и Король, захохотали, размазывая по щекам пыль иллирианских переулков.

– Тут недалеко, поплыли как есть, в одежде.

Теплая прибрежная вода раздвинулась, принимая беглецов. Вышколенный матрос с яхты замер в изумлении, обнаружив на борту двух полузнакомых оборванцев.

– Неужели это вы, лорд Вэл?

– Это мы вдвоем с господином Беренгаром.

– Леди Ларис искала вас вечером.

– Я все сам объясню леди Ларис. Марк повернулся и побрел в свою каюту.

– Погоди.

– Я устал, Король. Моя голова слишком плохо варит для объяснений.

– Я хотел только спросить – ты видел, кем стали свободные ивейдеры Иллиры?

– Только не говори мне, что и здесь поработал Цертус.

– Цертус или не Цертус, но я хочу сказать тебе, что пора возвращаться в Порт-Калинус.

Ошеломленный Марк хмуро смотрел в лицо Короля – оно казалось почти безмятежным, хотя Беренгар понимал, что впечатление это обманчиво.

– Зачем?

– Я нужен моим «воробьям». Король должен оставаться со своим народом.

– А раньше ты не был нужен своим ребятам?

– Раньше я кое-чего не понимал – я не видел Гиену и сумасшедших ивейдеров Порт-Иллири. Если не вернусь, уцелевших «воробьев» рано или поздно используют, как этих несчастных. Были бы деньги, желающие купить нелегального сенса найдутся. После того, что мы здесь увидели, мне наплевать на Цертуса. Пусть делает что хочет – я не стану искать его, но если он заявится сам – что ж, мы посмотрим, кто кого. Вот и все.

– А как Пирамида?

– Они поймают меня не сразу. Если поймают, я попробую им объяснить. Понимаешь, наблюдатели не дураки. Ты ведь видел Ральфа и…

– Да, я-то видел Ральфа, зато они не видели…

– То, что со мною случится, теперь не имеет значения.

– А как же Стриж?! Ты обещал ему, что не вернешься просто так, не предупредив.

Король кивнул:

– Я пошлю консулу сообщение.

– Сообщение прочитают в претории.

– У нас с Алексом придуман свой код. Конечно, код они раскроют сайбером, но только для этого понадобится время. Когда все случится, я уже буду в Порт-Калинусе.

– А как же я?

– Пока останешься здесь. Не бойся ничего, ты ведь официально считаешься спасителем адмиральской внучки от уличных бандитов. То есть, конечно, от прето, но когда все вокруг врут, правда не имеет значения.

Марк опустил голову.

– Ты уходишь сегодня?

– Как только получу от Стрижа ответ. Он обязан мне помочь с той стороны. Иначе все безнадежно и план побега с треском рухнет.

– А если консул луддитов просто не захочет помогать тебе и ссориться с Отгоном? Он ведь тоже иллирианец по крови.

Король отвернулся, плечи его поникли.

– Давай пока не будем думать о плохом. Я сейчас должен остаться один – мне нужно заняться уником. Попрощаемся потом.

Марк проводил взглядом Короля и медленно побрел к себе в каюту.