Глава 4
Их было пятеро, и они прекрасно знали, кто мы такие. Иллюзий я не питал: даже при полном отсутствии воображения нельзя было заподозрить эту отлично вооруженную команду профессионалов в причастности к мелкой криминальной группировке с большой дороги. Соответственно, никто и не собирался тратить время на нелепые фразы вроде: «Кошелек или жизнь!» или: «Отдайте нам все ваши вещи, и, может быть, останетесь целы!» Спокойная уверенность и, если хотите, стиль, присущий высококвалифицированным специалистам, наглядно свидетельствовали об их намерениях. Не знаю как остальным, а лично мне мгновенно стало ясно, в чем цель предстоящего действа. В планы наших оппонентов входило по возможности быстро и без эксцессов пустить Гар-ха в расход, а меня так же быстро пленить. После чего, доставив добычу своим сумасшедшим хозяевам, получить заслуженное вознаграждение. Что они собирались с этим вознаграждением делать — учитывая неизбежный конец их мира,— мне было не совсем понятно. Впрочем, в преддверии предстоящей битвы все это не имело значения и, чтобы не забивать голову подобными мыслями, я попытался сосредоточиться на текущем моменте.
Соотношение сил пять к одному не внушало особого оптимизма: в предстоящей баталии можно было надеяться только на Гарха; своей же скромной персоне; а также Компоту, Билли и Кларе я заранее отвел роль пассивных наблюдателей, горячо переживающих за нашего единственного фаворита. Кроме того, существовал еще ряд неприятных моментов, которые существенно понижали наши шансы на успех в предстоящей кампании.
Первое, что сразу бросалось в глаза,— состав нападавших. Все пятеро принадлежали к разным расам, или, может быть, даже видам, но чувствовалось: несмотря на эти различия, взаимопонимание в группе — полное.
Во-вторых, судя по внешнему виду, габаритам и вооружению, каждый из этой пятерки, обладая узкой специализацией в области владения оружием и техники ведения боя, опасен сам по себе, а уж в связке с остальной четверкой попросту смертельно опасен для любого противника.
Но даже со всем этим можно было бы смириться, однако, будто для того, чтобы свести к минимуму наши и без того не слишком блестящие шансы, один из противников обладал ростом, чуть ли не в два с лишним раза превосходящим рост Гарха. Это был гигант с молотом. Его одежда и оружие напомнили мне экипировку древних викингов, Сходство, наверное, было бы более полным, если б он хоть немного походил на человека. К сожалению, это создание скорее можно было причислить к племени троллей — настолько оно было ужасным. Поэтому я не стал оскорблять память гордых скандинавов, назвав его для себя просто «гигант с молотом». Его оружие, к слову сказать, тоже было незаурядным. Даже особо не приглядываясь, можно было заметить слабые всполохи света, время от времени озарявшие рукоять молота. Не думаю, что наш противник украсил свою колотушку праздничной иллюминацией на батарейках, чтобы привлекать внимание досужих зевак. Вероятнее всего, это был магический предмет. Со всеми вытекающими последствиями.
Второй и третий члены команды были похожи как две капли воды, и не последнюю роль в этом играла одинаковая темная одежда, скрывающая все, кроме глаз — на манер одеяния японских шпионов из дешевых китайских фильмов. Недолго думая, я окрестил эту парочку «близнецы-ниндзя». В дальнейшем выяснилось, что такое именование подходит им как нельзя лучше. Они были чрезвычайно подвижны, прекрасно владели оружием, обладали поистине феноменальной реакцией и в паре представляли не меньшую опасность, чем огромный молотобоец.
Четвертым был элегантный красавец, повадками и отточенным совершенством движений напоминавший тореадора. Или, если хотите, гордого кастильского гранда времен завоевания испанской короной американских колоний. Несмотря на его внешний облик и грациозные повадки искусного фехтовальщика, я не совсем понял, в какой области он специализируется. Потому что кроме изящной одежды, внешнего сходства с представителем человеческой расы и шляпы, чем-то напоминавшей сомбреро, я не обнаружил у него никакого оружия. Однако от этого элегантного красавца так ощутимо веяло силой, что становилось не по себе.
Последним в списке охотников за головами значился сморщенный, как стручок, маленький и неказистый членистоногий уродец, походивший на помесь богомола и паука. Он почему-то с первого взгляда показался мне самым опасным. Можете считать меня глупым и даже старомодным, но если в обществе ярко выраженных убийц появляется подобный недоразвитый заморыш, то это может означать одно из двух: или он отвечает за связи с общественностью, разрешая конфликтные ситуации при помощи недюжинного интеллекта и ораторского таланта, или просто-напросто лучше всех стреляет. Однако разговаривать с нами никто не собирался, огнестрельное оружие здесь тоже было не в ходу, поэтому оставалось только одно — это создание смертельно опасно само по себе.
* * *
В ситуации, когда попытка элементарно смыться выглядит некрасиво (к тому же и бежать-то, по большому счету, некуда), не остается ничего иного, кроме как принять вызов. И — либо потерпеть сокрушительное фиаско, либо покрыть себя неувядающей славой. В принципе разницы между двумя этими состояниями нет никакой, потому что и в том, и в другом случае одно словечко-довесок «посмертно» сводит на нет все положительные моменты геройского эпоса.
Чтобы не путаться под ногами у нашего прекрасного рыцаря, я и Компот остались на месте, а Гарх как-то уж слишком расслабленно, чуть ли не вальяжно направился в сторону наших противников.
В отличие от моего нестабильного телохранителя, пятерка нападающих отнеслась к предстоящей баталии весьма собранно. Не только их позы, внешний вид и обнаженное оружие свидетельствовали об этом, но и позиция, которую группа заняла в преддверии поединка, наталкивала на мысль о предельной концентрации и серьезности намерений.
Наши противники выстроились, рассредоточившись полукругом, на одном краю которого был гигант, а на другом — членистоногий уродец. Тореадор расположился в центре, а два братца-нин-дзя — по бокам от него. Вероятно, эта схема была давно отработана, поэтому они спокойно стояли, не делая лишних движений, в ожидании, когда мой телохранитель приблизится.
Я еще успел подумать: «Как это благородно с их стороны — позволить более слабому и малочисленному противнику сделать первый ход»,— но в следующий момент понял, что эта моя мысль была слишком уж наивной. Им не нужны были громкие славные виктории, добытые в честной борьбе. Основной задачей пятерки нападавших было получить стопроцентный результат. Поэтому, как и положено профессионалам, действовали они с минимальными затратами энергии, практично и почти наверняка.
Маленькая тварь, которая с первого же взгляда вызвала у меня резкую антипатию и вполне оправданные подозрения, с легким присвистом выплюнула порцию ядовитых колючек. С невероятной скоростью рой мини-дротиков устремился навстречу долгожданной свободе, чтобы через доли секунды достигнуть своей цели, вонзившись в наши тела.
Только одна иголка попала мне в шею, но и этого оказалось вполне достаточно, чтобы мгновенно парализовать все тело. Легкая судорога пробежала волной по мышцам, после чего я застыл неподвижным изваянием, не в силах даже пошевелить пальцем — не говоря о каких-нибудь решительных действиях.
Судя по всему, с Гархом не собирались долго возиться, решив просто устранить с пути. После чего оставалось бы только засунуть меня в подарочный мешок, перевязать его ленточкой — и можно было отправляться получать премиальные. В не защищенные доспехами места моего телохранителя вонзилось больше дюжины отравленных иголок. Думаю, для обычного создания доза была бы смертельной, но мой боевой напарник обычным созданием не был. Уж не знаю, что там у него творилось внутри и каким был его метаболизм, но, во-первых, даже трупный яд в этом организме циркулировал в избытке, а во вторых, у тела не было связи с мозгом через кровь — ведь голова была надежно изолирована от остального тела навороченной, ничем не пробиваемой пленкой, сотворенной чернокнижником Антопцем по фирменному рецепту. Так что какая-то жалкая отрава ничтожного членистоного уродца никак не могла испортить настроение моему жизнерадостному другу. Он продолжал идти вперед и, по своему обыкновению, очень нехорошо улыбаться.
Паукообразный фармацевт, наверное, подумал, что ошибся с дозировкой своего фирменного препарата, так как сразу же вслед за первым последовал второй залп, оказавшийся, однако, столь же безрезультатным. Вероятно, наши противники чересчур понадеялись на своего ядовитого друга, упустив таким образом пару драгоценных мгновений, которые могли серьезно повлиять на развитие событий. Впрочем, если кого и винить в этой ошибке, то только изысканного тореадора.
Как впоследствии оказалось, он был магом экстра-класса. По-настоящему сильным колдуном, способным на очень многое, в том числе и на то, чтобы расплавить тело полусмертного в мгновенной вспышке адского пламени. Но, не догадываясь и даже не подозревая о том, что собой представляет Гарх, он не сделал этого, резонно посчитав, что не стоит затрачивать слишком много энергии, если вполне хватит яда. Как показало дальнейшее, это была самая серьезная ошибка в его жизни.
Однако если бы не этот фатальный просчет, в основном он действовал вполне грамотно, так как был опытным профессионалом.
Невзирая на численное преимущество, тореадор не пренебрег элементарной техникой безопасности, поставив магический барьер, в который и уперся все так же не перестающий улыбаться Гарх.
С точки зрения колдуна, Гарх не представлял никакой опасности: даже если отбросить четырех спутников тореадора и все прочие магические способности, оставив только барьер — даже в этом случае у моего безумного друга не было никаких шансов. Пробить такую преграду могло только очень сильное заклинание, которое было под силу не менее сильному магу, а аура, окружавшая Гарха, наглядно говорила о том, что он может быть кем угодно, но только не асом по магической части. Поэтому следующим шагом со стороны вражеского шамана была попытка превратить противника в кучку пепла и, прихватив меня в качестве законного трофея, отправиться к своим хозяевам.
Колдун, может быть, сделал бы это, но его погубила чрезмерная самонадеянность вкупе с нездоровым чувством юмора.
Упершись в барьер, Гарх сделал шаг назад, вытащил из-за спины арбалет, взвел его и со все той же жуткой гримасой, по-виднмому, означавшей одному ему понятное здоровое веселье, не торопясь, очень тщательно и сосредоточенно прицелился в лицо тореадора.
Как уже было сказано, ни простой арбалет, ни даже магический не могли бы пробить данный барьер. А по виду и ауре колдун определил, что направленное на него оружие — не более чем простая никчемная деревяшка. Поэтому перед тем как нанести решающий удар, он позволил себе досмотреть окончание спектакля. Наверное, ему хотелось увидеть, как глупо и смешно будет выглядеть нападавший, когда после стольких приготовлений арбалетный болт, отброшенный защитной преградой, упадет к его ногам.
Он широко и искренне улыбнулся, как бы приглашая всех присутствующих разделить его радость; при этом на щеках весельчака появились непосредственные, почти детские ямочки.
Вероятно, это и был тот последний штрих, которого не хватало сознанию моего телохранителя. Ой улыбнулся в ответ, после чего сделал первый и единственный в этой битве выстрел.
Дзиньк...
Мягко щелкнув, спустилась пружина арбалета.
Болт, выпущенный с такого ничтожного расстояния, за долю секунды достиг цели и навеки стер с лица великого мага счастливую улыбку. Попутно выбив зубы, пробив череп и наполовину выйдя из затылка.
Бывший красавец, умевший так гармонично и празднично улыбаться, последним, чисто рефлекторным движением вскинул руки вверх, после чего ноги его подкосились, и он очень плавно и неестественно завалился на спину. Тореадор так и не понял, в чем заключалась его ошибка.
Нет, все-таки не зря Антопц предупреждал нас о бережном отношении к артефактам. В самом деле, экземпляры в его коллекции были просто уникальные.
«Один — ноль в нашу пользу»,— не скрывая злорадного торжества, подумал я.
— Враг разбит и деморализован! Еще одна стрела в глаз переростку с кувалдой — и можно считать, что победа в наших руках,— в тон мне отозвался внутренний голос.
Однако оптимизм наш был несколько преждевременным. Даже оставшись без своего некогда белозубого предводителя, команда соперников чувствовала себя вполне уверенно. Вместе со смертью мага исчез и сотворенный им барьер, и теперь исход противостояния должен был решиться при помощи холодного оружия. Но численный перевес все еще оставался на их стороне, поэтому у нападавших не было особых причин для волнения. Они потеряли всего лишь одну боевую единицу. Это событие выглядело скорее нелепым недоразумением, нежели предвестием грядущего поражения, поэтому не вызвало смятения в рядах противника.
Идея со стрелой в глаз была, несомненно, интересной, но времени на перезарядку арбалета уже не было, поэтому Гарх просто отбросил его в сторону и обнажил меч. Охотники за моей головой сделали то же самое.
Дальнейшие события развивались настолько стремительно, что восстановить полную картину происшедшего я смог лишь чуть позже.
«Близнецы-ниндзя» напали одновременно с двух сторон, обрушив на Гарха град стремительных ударов, которые он, хотя и с трудом, но парировал. Однако, как выяснилось, эта атака была всего лишь отвлекающим маневром.
Секунду назад все было более или менее под контролем, и вдруг за спиной моего телохранителя неизвестно откуда материализовался гигант с молотом. Последовал короткий резкий взмах и... Чудовищный удар не просто подбросил Гарха в воздух, а еще и закинул на расстояние в добрых двадцать метров от места битвы, словно мячик для гольфа.
Без малейших эмоций «близнецы», словно по команде, вложили оружие в ножны и спокойно направились в мою сторону, чтобы пожать плоды своей блестящей победы.
Они уже преодолели половину расстояния, когда противный, режущий ухо скрежет, раздавшийся с того места, где лежали обломки летательного аппарата марки «Гарх», заставил их остановиться и повернуть головы в направлении шума.
Как ни странно, но мой помятый (а в некоторых местах даже немного сплющенный) телохранитель не только пребывал в относительно добром здравии. Более того: был полон решимости продолжить этот интересный зрелищный поединок.
Если кто-то из наших врагов и удивился такой поразительной воле к победе, то он никак не выказал свои чувства.
Дальнейшее напоминало повтор особенно интересного момента мачта, только с незначительным изменением в самой концовке.
Последовала еще одна стремительная атака «близнецов». А затем на авансцене так же неожиданно, как и в первый раз, появился гигант, но на этот раз удар его молота пришелся не в защищенный доспехами корпус, а в голову моего несчастного напарника. Впрочем, и в этот раз полет его был не менее продолжительным и эффектным.
Синхронно вложив в ножны оружие, «близнецы» опять направились было ко мне, но, как и в прошлый раз, у них снова ничего не вышло.
Гарх, голова которого неестественно свешивалась набок, с трудом держась на какой-то клейкой тягучей массе вроде резинового клея, вновь поднялся, в очередной раз безумно улыбнулся, весело всем подмигнул полувыкатившимся глазом и, отбросив в сторону меч, направился в нашу сторону.
«Вот теперь у него уже точно окончательно сорвало башню — еще и в прямом смысле»,— с ужасом понял я.
Дальнейшие действия моего безумного друга наглядно подтвердили это грустное предположение.
Не доходя двадцати шагов до противников, он не торопясь достал небольшой остро заточенный бумеранг, еще раз всем игриво подмигнул и почти без замаха метнул его в сторону неприятеля. Рассчитывать на то, что кто-то будет стоять, терпеливо ожидая, пока это примитивное оружие австралийских аборигенов, описав приличную дугу, упадет ему на голову, было бы верхом безрассудства.
Вероятно, это понимали все присутствующие, кроме моего телохранителя, но они делали скидку на его полуотвалившуюся голову, которая, к слову сказать, при всей своей поистине удивительной стойкости, уж точно не выдержала бы еще одного удара молотом, отделившись, наконец, от бренного тела.
Действие разворачивалось перед моими глазами, так что, даже парализованный, я мог все прекрасно видеть.
Бумеранг был явно не таким простым, каким казался с первого взгляда. Взмыв вверх и как-то уж слишком неуклюже — не в такт — махая своими лопастями, он описал длинную неправильную полудугу и, вместо того чтобы вернуться в руку хозяина, упал на землю далеко позади четверки наших неприятелей.
Как только это глупое оружие рухнуло, четыре пары глаз атакующих повернулись к Гарху, и...
И именно это не позволило им увидеть, как бумеранг, вместо того чтобы и дальше тихонько лежать, приподнялся и, словно бешено вращающееся колесо, покатился по земле к ничего не подозревающим охотникам за нашими скальпами.
Спокойно сидевший в стороне и не принимавший до этого никакого участия в битве ядовитый членистоногий заморыш неожиданно оказался в Центре общего внимания, когда коварный бумеранг начисто снес ему голову.
Именно после этого убийства я увидел, как оставшаяся троица наших врагов на короткое время начисто потеряла самообладание. Отчего эти хладнокровные убийцы пришли в ужас, я понял чуть позже. Скажу только, что у них были для этого все основания. Впрочем, как и у нашей команды.
Ядовитое создание именовалось аам. Аамы очень опасны из-за способности парализовать жертву на расстоянии. Но, как оказалось, это еще не самое интересное. Внутри аама находится личинка, которая после смерти этого существа начинает бурно развиваться и за краткие мгновения, презрев все законы сохранения массы и энергии, достигает поистине гигантских размеров. Представьте себе огромного динозавра, начисто лишенного мозгов и обладающего одним неистребимым желанием — набить вечно голодное брюхо. Причем из-за бешеного метаболизма век его недолог — как у мотылька, не больше дня или двух, но, поверьте на слово, этого времени вполне достаточно, чтобы выкосить половину округи.
И вот дружище Гарх с веселыми подмигиваниями и идиотскими ухмылками выпустил этого безумного — даже более, чем он сам — джинна из, так сказать, бутылки. Видно, Гарху показалось, что в нашей постановке маловато сцен в стиле «экшн».
На глазах всех участников пьесы за какие-то несколько секунд буквально из ниоткуда появилась огромная отвратительная тварь, которая тут же решила начать с куска побольше и обратила взоры на гиганта с молотом. . Вот тогда-то затянувшийся пролог драмы наконец завершился — и началась ее эпическая часть: битва гигантов.
* * *
Если бы мы могли подойти к анализу сложившейся ситуации с точки зрения здравого смысла или хотя бы просто непредвзято, то всем стало бы ясно, что для общего блага на некоторое время нам стоит забыть былые обиды и объединиться против общего врага — этой огромной мерзкой твари, которая не делала никаких различий между своими и чужими, с одинаковым энтузиазмом пожирая как тех, так и других. И только после совместной победы над чудовищем имело бы смысл вновь начать разбираться между собой.
Но после того, как по голове моего нестабильного друга так немилосердно прошелся молот гиганта, он с головой этой, видимо, окончательно рассорился и теперь, променяв зачатки позитивного мышления на примитивные животные инстинкты, заботился только об одном — чтобы эта самая голова окончательно не отвалилась. Все остальное, судя по всему, его мало интересовало.
Не только у меня, но и у всех присутствующих создалось впечатление, что акция с бумерангом была последним осознанным действием этого разваливающегося на куски организма. После чего он, как говорится, вошел в штопор и, не обращая внимания на текущую ситуацию, с тупым упорством пытался придать своему черепу более или менее устойчивое положение в пространстве.
Но голова, вопреки желаниям своего владельца, постоянно норовила завалиться набок, вознамерившись навсегда отделиться от тела хозяина, став полностью автономной.
В другое время и при других обстоятельствах близнецы, возможно, первым делом прикончили бы моего безоружного телохранителя. Его меч, арбалет и бумеранг были для него в данный момент, как это ни печально, недосягаемы. Но аам представлял слишком серьезную угрозу, поэтому наши противники предпочли начать с него, оставив беспомощный полутруп на потом.
Схема, когда двое «ниндзя» отвлекают внимание жертвы, а гигант наносит молотом серию смертельных ударов, была отработана и имела неплохие шансы на успех. Команда промышляла сообща давно, поэтому действия были доведены до автоматизма, а бойцы понимали друг друга с полувзгляда. Так что шансы на выигрыш у них были — во всяком случае, теоретические.
Однако Гарх в который уже раз спутал карты наших противников, преподнеся очередной неприятный сюрприз. С кое-как приклеенной головой и своей леденящей душу улыбкой, не особо торопясь, он направился в сторону битвы.
Аам неистовствовал, пытаясь достать «близнецов», наносивших ему редкие, но болезненные уколы своими мечами. Но «ниндзя» были слишком быстрыми для него (и это действовало на чудовище, словно красная тряпка — на быка), а их огромный напарник-молотобоец, воспользовавшись случаем, уже пару раз очень удачно попал по жизненно важным органам чудовища. Все медленно, но верно шло к неизбежной развязке.
И тут Гарх наконец достиг места боевых действий.
Если бы он был вооружен, возможно, кто-то из нападавших на аама переключился бы на него, но оружия при моем телохранителе не было. И вообще было неясно, осознанно действует этот искалеченный механизм или нет. Поэтому — наверное, впервые в жизни — эти профессионалы не сделали того, что следует делать, прежде чем идти в наступление: не обезопасили собственные тылы.
Эта ошибка и решила исход противостояния. В конечном итоге охотники превратились в добычу, а добыча — в безжалостного хищника.
Гарх шел прямо на аама, неестественно, почти механически передвигая плохо сгибающиеся конечности и при этом мелко и часто потряхивая головой, словно в вялотекущем эпилептическом припадке. В какой-то момент его траектория прошла рядом с одним из «близнецов», так что Гарх оказался сбоку от него. На долю секунды стремительный воин переключил свое внимание на этот недобитый ходячий полутруп. В воздухе молнией сверкнула сталь отточенного клинка, Целью которого было наконец-то отделить безумную голову от бренного тела. Но в последний момент, когда казалось, что уже ничто не может помешать мечу «ниндзя», произошло неожиданное.
На пути лезвия встала согнутая в локте и защищенная доспехом рука Гарха. Как немедленно выяснилось, сам по себе доспех был не более чем бутафорией, под которой скрывалась страшная мощь черного клинка, приживленного Антопцем моему телохранителю вместо отрубленной конечности. Меч нападавшего при соприкосновении с черной сталью, не издав ни малейшего звука, разломился пополам, будто никчемная детская игрушка.
На мгновение «близнец» потерял равновесие, по инерции качнувшись в сторону Гарха,— и тут же мой сумасшедший друг выверенным движением безжалостно ударил снизу вверх.
На жертве была кольчуга из какого-то легкого и, видимо, чрезвычайно прочного материала. Однако с таким же успехом ее могло и не быть. Черный клинок, не встретив ни малейшего сопротивления, вошел в тело, проколов некогда великого воина, словно глупого жука в коллекции.
Пробитые легкие в последний раз попытались сделать мучительный вдох, но тут лезвие вышло из тела так же стремительно, как и вошло в него, после чего из страшной рваной раны хлынул поток крови, и последнее, что увидел поверженный,— провал бездонных, как преисподняя, глаз моего коварного телохранителя, которые, в отличие от его искривленного гримасой рта, никогда не улыбались.
Второй «ниндзя» на какое-то мгновение переключил внимание на Гарха — и чуть было не поплатился за непростительную для профессионала такого уровня ошибку. Вконец разъяренный аам почти достал его своим хвостом. Еще немного — и чудовище просто-напросто разрубило бы несчастного на части, но в последний момент сработали рефлексы, и стремительный как молния воин почти сумел уклониться от удара. Однако рука, держащая меч, все-таки обагрилась кровью. Рана была не очень опасная, но достаточно глубокая, чтобы по прошествии некоторого времени еще один наш противник ослабел от потери крови и стал легкой добычей одного из двух беспощадных чудовищ — или кровожадного аама, или не отличающегося особым гуманизмом моего телохранителя.
Гарх улыбнулся — на этот раз действительно широко и искренне. Так, наверное, мог бы улыбаться кот, глядя на загнанную в тупик мышь, бестолково мечущуюся в поисках выхода, которого нет.
В тот момент я особенно сильно порадовался, что мы с Гархом находимся по одну сторону баррикады. Однако ликование мое было не слишком продолжительным. Раненый «ниндзя», видимо, быстрее всех понял, что живым ему отсюда все равно не уйти, поэтому решил напоследок совершить что-нибудь воистину выдающееся, а заодно и сказать последнее слово миру.
В качестве грандиозного поступка была выбрана акция по перерезанию моего несчастного горла; последние же слова были обращены даже не к обреченному миру (который вместе со всеми своими обитателями исчезнет одновременно со смертью того, кто несет в себе «Растворитель Миров»), а к моему веселому другу с полуотвалив-Шейся головой.
Интересно, что выбор этот был продиктован не какими-то политическими или религиозными соображениями, а элементарной местью: напоследок Гарх должен был заплатить за то, что убил напарника, брата или уж не знаю кем раненому приходился убитый незадолго до этого соратник.
Отбросив ставший теперь бесполезным меч, стремительный воин совершил мощный рывок и за пару секунд преодолел приличное расстояние, отделявшее меня (все так же парализованного и беспомощного) от места основных боевых действий.
Он достал небольшой кинжал, формой напоминающий серп, и, приставив его к горлу намеченной жертвы, теперь уже спокойно ждал приближения Гарха. Не было никаких сомнений, что он без колебаний доведет задуманное до конца.
А на заднем плане как ни в чем не бывало продолжали сражаться великан и чудовище. Исход не только их локального конфликта, но и всех остальных конфликтов этой вселенной прямо сейчас находился на лезвии ножа, неподвижно застывшего у моей шеи. К счастью для всех обитателей измерения, о неизбежно приближающейся катастрофе знал только лишь узкий круг посвященных.
Гарх медленно подошел и остановился в нескольких метрах от места трагедии. Видимо, его разум в данный момент был более или менее стабилен, так что не понадобилось даже предупреждения со стороны очередного кандидата в мои палачи.
Очень хотелось верить, что у моего телохранителя припасен еще какой-нибудь особенно гениальный план на случай подобных экстренных ситуаций. Но, увидев выражение его лица, я понял, что плана нет. Более того, Гарх пришел просто потому, что ему совершенно наплевать и на себя, и на меня, и на весь этот агонизирующий мир. Глупо бояться смерти, после того как тебе не просто отрезали голову, но еще и хорошенько проварили ее в котле. А еще Гарх пытался дать своему противнику понять: все равно победил он, в одиночку ликвидировав троих из пятерых нападавших. Все же, что имел в активе этот истекающий кровью камикадзе,— перерезанное горло беспомощного безоружного мальчишки да бездарно проваленное задание.
Да уж... Даже морального удовлетворения не досталось бедняге «ниндзя». Партия явно оставалась за Гархом. И это понял не только я, но и стоявший за моей спиной воин с ножом. После чего говорить какие-либо слова было бы просто глупо; оставалось одно — как можно быстрее прекратить этот затянувшийся балаган.
Рука, державшая нож, слегка напряглась, и я понял, что прямо сейчас мне представится прекрасная возможность на личном опыте испытать то, через что уже однажды прошел Гарх. А именно: навсегда и безвозвратно потерять голову.
Ощущения мои в преддверии этой кровавой акции, скажу вам откровенно, были не самыми приятными в жизни. Если бы я и без того не был парализован, то наверняка оцепенел бы от страха.
«Наверное, именно так бездарно и умирают несостоявшиеся герои»,— обреченно подумал я в эти последние секунды, почти смирившись с неизбежным.
— Может быть, еще можно как-то договориться!..— испуганно продребезжал на периферии сознания присмиревший от переживаний внутренний голос.
— И я, и ты, а этот истекающий кровью убийца за нашей спиной прекрасно знаем, что с Гархом не договориться — ни no-хорошему, ни по-плохому, ни как-либо иначе. Он все равно не успокоится, пока не убьет всех, кого задумал убить. Так что....
Неожиданно резко меня развернуло на сто восемьдесят градусов, и я оказался лицом к лицу с некогда великим воином, выступающим ныне в роли моего персонального палача, а по совместительству — уничтожителем всего этого мира.
Не знаю, с чем было связано его неожиданное желание напоследок заглянуть в мои глаза, но думаю, он хотел увидеть в них что-то очень важное. То, что помогло бы ему если не понять тайну мироздания, то хотя бы приблизиться к ее разгадке.
Насколько я понял, для осуществления этой затеи меня собирались умертвить не мгновенно и безболезненно, а неторопливо и со вкусом, предварительно выдержав должную паузу.
Нож уже начал свое медленное движение навстречу вечности, разрезав кожу на шее, которая мгновенно обагрилась кровью. Мои зрачки услужливо расширились от боли и ужаса. Но заглянуть в них глубоко, до самого дна, чтобы увидеть какие-то никому не понятные вещи, этому жестокому мучителю все же не удалось.
Мы были с ним слишком близко друг к другуг поэтому, в отличие от остальных, я имел несчастье увидеть происшедшее в мельчайших подробностях.
Что-то мелькнуло со скоростью молнии. Тут же, с противным чавкающим звуком, у очередного кандидата в палачи взорвался правый глаз, а через мгновение его примеру последовал и левый.
Не издав больше не единого звука, мертвое тело с пустыми глазницами обмякло. И, словно утомленный дальней дорогой, мертвый «ниндзя» плавно опустился к моим ногам.
— Четыре-ноль в нашу пользу,— как ни в чем не бывало прокомментировал ситуацию подошедший Гарх.
После чего презрительно пнул ногой труп поверженного противника и заявил:
— Все дружно скажем спасибо твоему кровососу — Кларе, или как там эту мерзость зовут — за вовремя проявленную здоровую инициативу.
А затем уже более эмоционально добавил:
— Короче, хватит глаза пялить — лучше посмотрим, как там дела у наших здоровяков. Заодно и поболеем за ребят: посочувствуем проигравшему и добьем победителя.
В свете только что произошедших событий выражение «пялить глаза» показалось мне особенно актуальным, но я еще не отошел от шока и не смог что-либо ответить.
Впрочем, Гарха и не интересовали мои соображения: не дожидаясь ответа, он взвалил меня, словно бесчувственное бревно, на плечо и отправился занимать места на трибунах согласно заранее купленным билетам.
— Вот это я и называю приключениями,— с энтузиазмом прокомментировало ситуацию мое подсознание, в достаточной мере придя в себя, чтобы снова доставать меня своими дурацкими замечаниями.
«В гробу мне виделись такие приключения»,— подумал я устало, но не стал вступать в словесную перепалку со своим вечным спутником.
Не удосужившись спросить, настроен ли я подвергать себя риску во имя того, чтобы просто за кого-нибудь поболеть, Гарх направился к месту боевых действий. Разумеется, я не был в восторге от такого бесцеремонного обращения со своей персоной, но и здесь счел за благо промолчать.
Впрочем, остатки здравого смысла еще не оставили голову моего телохранителя, поэтому он не стал лезть в самую гущу событий. Приблизившись ровно настолько, чтобы нам открылась прекрасная панорама бушующего сражения, но никакая опасность не грозила, он без излишних предосторожностей сгрузил меня на землю, после чего уже ничто не мешало нам в спокойной обстановке переживать за исход поединка.
Как очень быстро выяснилось, болели мы за разные команды. Гарх сразу же оказался в группе поддержки аама, приветствуя громкими одобрительными выкриками каждый удачный выпад чудовища. Это было неудивительно, особенно если вспомнить, как немилосердно «молотобоец» обошелся с его головой. Прекрасно понимая чувства своего мстительного телохранителя, я все же сочувствовал «гиганту с молотом»: в отличие от тупой прожорливой груды мяса, именуемой аамом, у него все-таки был определенный стиль.
— Ставлю на огромную глупую тварь, — предложил пари внутренний голос.
— А я — на «молотобойца»!
— Условия?
— Если я выиграю, ты заткнешься до конца | дня.
— А если проиграешь?
— Буду слепо следовать всем твоим мудрым советам и рекомендациям.
— Договорились.
Пока что битва шла с переменным успехом, и сказать, кто в итоге победит, было достаточно проблематично, так что пари вроде получилось честное.
И если с приоритетами нашей троицы все было более или менее ясно, то на чьей стороне симпатии Клары и Билли, я, откровенно говоря, не догадывался. Во всяком случае, вслух о своих эмоциях они никак не заявляли.
Из всей нашей команды, пожалуй, один Компот не участвовал в общем веселье, пребывая в бесчувственном состоянии. В него попала только одна отравленная игла, однако и этого оказалось достаточно, чтобы вплотную подвести организм нашего четвероногого любимца к роковой черте, отделяющей эту реальность от потустороннего мира. Уже несколько минут ольтик лежал на спине, судорожно подергивая всеми конечностями, а из его оскаленной пасти текла подозрительная грязно-зеленая пена. Гарх же, с его извращенным метаболизмом и еще более извращенным сознанием, отнесся к проблемам Компота очень спокойно, объявив их легким кишечным расстройством.
— Вот увидишь,— проклокотал он успокаивающе в ответ на мое тревожное замечание,— эта небольшая встряска пойдет твоему другу только на пользу.
Не знаю, о какой пользе шла речь,— лично я глубоко сомневался, сможет ли старик выкарабкаться из этого полукоматозного состояния. Не говоря уже о мифических оздоровительных перспективах, ожидающих его после очищения организма от груза токсинов.
— Может, стоит что-нибудь предпринять?
Я беспокоился за старика, особенно после того, как действие яда начало стихать, и мои конечности, хотя и с трудом, но все же смогли двигаться.
— Конечно, стоит,— легко согласился Гарх.— Вот только сейчас разберемся с победителем, а потом уж сделаем все, что в наших силах. Еще ни один ольтик не сдох от подобной ерунды. Он сам может отравить кого угодно, потому что ядовит, как самая опасная змея.
Так как в данный момент даже при желании я ничем не мог помочь Компоту, то решил, для собственного же спокойствия, поверить Гарху.
Пока я терзался сомнениями о судьбе несчастного колдуна, поединок титанов неожиданно закончился. С тяжелым сердцем и на плохо гнущихся ногах я направился к месту битвы.
На первый взгляд было трудно определить, за кем осталась победа в этом сражении, ибо оба соискателя титула чемпиона мира в супертяжелом весе лежали в глубоком нокауте, не подавая, к тому же, никаких признаков жизни.
В боку аама зияла огромная дыра с рваными обугленными краями, и вокруг распространялся резкий тошнотворный запах паленого мяса. Создавалось впечатление, что в чудовище попала молния. «Гигант с молотом», впрочем, выглядел не лучше — практически все его тело состояло из одной сплошной рваной раны.
Короче говоря, группе зачистки, к которой всего минуту назад причислял себя Гарх, здесь явно было нечего делать: парни на ринге сделали всю работу сами.
— Легендарный молот сомов,— бесстрастно сообщил Гарх, разглядывая оружие «молотобойца»,— мощнейший магический артефакт. Три-четыре попадания по одной и той же точке — и концентрация энергии достигает такого уровня, что рассыпается в пыль даже гранит. Попади это оружие по моему черепу во второй раз,— добавил он после некоторой паузы,— и не исключен вариант, что мозги сварились бы вкрутую.
Надо же: в голове моего сумасшедшего друга и без того творилось черт знает что, а тут еще подобные шокирующие образы...
— Гарх, а ты вообще как себя чувствуешь-то?
Сказать, что в моем голосе сквозила неприкрытая тревога, было бы не совсем верно. Нет, мой голос был пропитан тревогой до такой степени, что звучал неестественно глухо.
— Не то чтобы очень,— начал Гарх, взявшись обеими руками за макушку и с силой вдавливая голову в шею (видимо, чтобы схватился клей),— но в принципе все не так плохо, как могло бы быть.
— Чудесно,— с трудом выдавил я, решив не вдаваться в подробности.— Тогда, думаю, нам больше нечего делать в этом месте. Давай возьмем чудо-колотушку и отправимся дальше.
Идея взять в качестве трофея сей ценный артефакт была продиктована не жаждой наживы, а исключительно соображением, что в случае потери части ценных безделушек Антопца мы сможем предложить ему равноценную замену.
— Молот сомов — это главная реликвия малочисленного племени великанов, передающаяся из поколение в поколение,— принялся объяснять мой телохранитель.— У них свой кодекс чести, согласно которому сом становится должником существа, которое спасло ему жизнь. И, взяв в руки магический артефакт, служит ему до тех пор, пока не заплатит сполна свой долг. Насколько я понимаю, этот тупоголовый идиот,— Гарх презрительно пнул окровавленное тело гиганта,— попал в зависимость к клану Кен.
— Так почему мы не можем взять его оружие? — Я все еще ничего не понимал.
— Потому что нам не нужно, чтобы вдобавок ко всем неприятностям по нашим следам шло еще и целое племя огромных воинов, дабы покарать безумцев, посягнувших на их единственную святыню.
Он еще раз зло пнул великана в голову — и тут поверженный лжевикинг издал слабый стон.
— Неплохой потенциал у этого создания,— встрепенулся мой внутренний спутник.— Особенно учитывая вон ту рану: нет никаких сомнений, что он истечет кровью в течение ближайших минут. А ведь в наличии еще разорванный бок и две дюжины менее ужасных повреждений.
— Кажется, ты обещал заткнуться, если проиграешь наше пари.
— А ты что, видишь здесь победителя?
— Мой кандидат, по крайней мере, подает хоть какие-то признаки жизни, а твой вообще не дышит, так что, думаю, будет справедливо отдать победу тому, кто выжил.
— Мне кажется...
— А мне кажется, что нужно отвечать за свои слова, — отрезал я, поставив окончательную точку в разговоре.
Пока я пререкался со своим подсознанием, Гарх, используя не слишком гуманные и весьма болезненные методы, привел истекающего кровью великана в чувство.
— Ну что, друг мой,— прохрипел он насмешливо, приблизив свою искривленную ужасной улыбкой пасть к лицу великана,— пришла пора платить по счетам. Твое племя ведь чтит кодекс чести? Так что, наверное, ты не будешь против, если я прямо сейчас убью тебя.
В холодных как лед бледно-голубых глазах гиганта не отразились никакие эмоции.
— Ты победил, и это твое право.
Наверняка слова давались ему с огромным трудом, но если бы я не видел это огромное тело, распростертое в луже крови, то, судя по голосу, мог бы решить, что говорящий пребывает в прекрасном расположении духа и в добром здравии.
Гарх поднес черное острие своего страшного оружия к шее поверженного. Оставалось сделать совсем небольшое движение, чтобы перерезать горло викинга, но тут вмешался я:
— Постой!
Все так же нехорошо ухмыляясь, мой телохранитель повернулся ко мне:
— Что-то хочешь сказать? -Да.
— Тогда будь, пожалуйста, краток,— почти ласково попросил он.
От несоответствия доброго голоса Гарха и его намерений мне стало как-то не по себе.
— Ты ведь, по правилам, должен убить его,— слегка заикаясь от волнения, начал я.
Он утвердительно кивнул.
— Значит, если пощадить сома, это будет автоматически означать, что ты спас ему жизнь. И гигант будет твоим должником.
— А какой мне прок от этой полудохлой туши? — Гарх опять очень болезненно пнул поверженного врага.— Он все равно через пару часов сдохнет.
— Мне не нужны подачки,— с достоинством произнес «молотобоец».
— Вот видишь,— радостно встрепенулся я,— для твоего врага будет намного хуже, если ты сделаешь его должником, чем если просто убьешь.
— Мне не нужны подачки,— повторил великан.
— Тебя никто не спрашивает, тупая груда мышц,— резко оборвал его Гарх.— Вы, пятеро лучших бойцов, словно никчемные бабы, не смогли справиться с одним противником, так что лежи тихо и не мешай победителям решать твою жалкую судьбу.
И без того бледные глаза гиганта стали почти белыми от ярости, но раненый ничего не сказал.
— Так зачем мне лишать себя удовольствия проткнуть эту толстую глотку, если беспомощный недоумок все равно истечет кровью?
— Доверься мне,— попросил я.
— Довериться тебе?! Это что, шутка?
— Нет, я совершенно серьезно...
Не знаю, что повлияло на решение Гарха — мои невнятные объяснения или желание посильнее досадить ненавистному врагу, но после непродолжительных раздумий он решил не убивать несчастного.
— Ладно. Я, имея законное право расплатиться с поверженным в схватке противником, дарую ему жизнь,— торжественно произнес он.— Отныне сом становится моим должником. Беру в свидетели мальчишку, ольтика и... Впрочем, и двоих достаточно,— после секундной заминки закончил он.
— И это все? — удивленно спросил я. -Да.
— Вот так просто ты сделал огромного великана своим должником?
— Просто?! — хрипло расхохотавшись, переспросил он.— Ты считаешь, что это просто — убить пятерых лучших бойцов клана Кен, вооруженных и оснащенных мощнейшим магическим оружием?
— Вообще-то, я не про то,— протянул я, уже осознав свой промах.— Мне казалось, что подобные клятвы выглядят более впечатляюще.
— Да я мог и вообще ничего не говорить: гиганты слишком щепетильны в вопросах чести, чтобы забыть о своем долге, но... На всякий случай лучше произнести нужные слова вслух.
— Какой в этом смысл, если здесь все равно нет никого, кроме нас?
— Сказанное однажды никогда не пропадет. Если никто не услышит твою речь сразу, то демон-ветер все равно разнесет слова по свету на своих крыльях.
— М-м-да, конечно, как же можно было забыть про ветер,— быстро согласился я, сочтя за лучшее не подвергать сомнению святую веру аборигена в местный демонический культ.— Ну, стало быть, все в порядке. Сом действительно твой должник.
— А ты, кажется, собирался меня чем-то удивить,— мягко напомнил Гарх, и мне в очередной раз стало не по себе от его интонаций.
Право слово, лучше бы полусумасшедший монстр открыто угрожал. По крайней мере это выглядело бы естественнее.
— Вообще-то, да.
— В таком случае, я — весь внимание.
Я решительно подошел к распростертому лжевикингу и, не колеблясь ни секунды, вытащил из отделения своего пояса шприц, наполненный сублиматором жизненной энергии, после чего резким движением всадил иглу в ногу гиганта рядом с ужасной рваной раной и надавил на клапан.
У меня ведь была еще одна ампула, вот я и решил испытать сублиматор в военно-полевых условиях, чтобы на всякий случай иметь представление, на что он способен.
Я только-только успел отдернуть руку, как огромное тело гиганта свело мощной судорогой, а спина выгнулась назад чуть ли не на девяносто градусов. Потом по его коже пробежал поток электрических искр. Все это выглядело так, будто жертва моего эксперимента со всего размаха упала на парочку высоковольтных проводов.
Наверное, не меньше пяти секунд агонизирующий воин изображал из себя замкнувший высоковольтный прибор, а затем все закончилось так же стремительно, как и началось.
Откровенно говоря, я прохлопал момент, когда все резко переменилось: только что мощное тело билось в предсмертной агонии — и вот уже огромная четырехметровая фигура стоит рядом, держа в руках свой магический чудо-артефакт.
— Классно выглядишь.— Казалось, моего телохранителя ничуть не удивила перемена, произошедшая с нашим недавним противником.— Надеюсь, после этой небольшой встряски твои жалкие мозги и мизерный гороховый стручок остались в таком же порядке, как и все остальное.
Гигант повернул свою огромную голову в сторону говорившего и резко, без замаха, выбросил вперед руку с оружием.
Огромный молот просвистел в дюйме от макушки Гарха... И, как ни странно, ничего не произошло. Противники как стояли, так и остались стоять друг против друга.
— Оскорбление, которое ты мне нанес, смывается только кровью.— Викинг с трудом сдерживал ярость, клокотавшую в горле.— Я не убил тебя, хотя должен был это сделать. Начиная с этого момента мы квиты. Никто никому ничего не должен.
«Какая у них тут интересная система взаимозачетов»,— промелькнула в голове тревожная мысль. А вслед за ней пришла и другая: «Значит, у гиганта не осталось никаких сдерживающих факторов, которые помешали бы ему возобновить увлекательный поединок. В качестве награды за победу в котором выступает мой несчастный скальп».
— Позволю себе нарушить нашу договоренность,— вмешался внутренний голос,— и нсшо-мнить о том., что мы в некотором роде тоже спасли жизнь этому огромному воину, так по-мальчишески болезненно реагирующего на свои сексуальные проблемы.
— А ведь действительно! — не скрывая радости, вслух воскликнул я, так что оба противника, уже было приготовившиеся к сражению, повернулись в мою сторону.
— Я, имеющий полное право оставить умирать от ран поверженного в схватке врага, даровал ему жизнь, исцелив при помощи чудодейственной магии,— прерывающимся от волнения голосом начал я.— Поэтому отныне сом становится моим должником. Беру в свидетели Гарха, ольтика и... И ветра-демона, которому все ведомо в этом подлунном мире и от которого ничто не укроется.
Концовка прозвучала не так уверенно, как начало, зато она возымела должный эффект. Судя по всему, ветер-демон пользовался в этом измерении повышенной популярностью.
— А ведь действительно, мальчишка спас тебе яшзнь,— оскалился Гарх, мгновенно переходя из состояния предельной концентрации к полной расслабленности.— А я — его телохранитель, так что действия, направленные во вред мне, автоматически расцениваются как угроза его жизни. Кстати,— продолжал он,— хотелось бы все-таки знать, что послужило причиной твоего гнева — упоминание о мозгах или же...
— Не надо продолжать! — закричал я, потому что понимал: если мой сумасшедший телохранитель закончит это предложение, кровавого поединка не избежать.
Казалось, Гарх только и ждал этого судорожного всплеска страха.
— Ну, раз хозяин просит,— развязно-нагло произнес он, все так же не переставая нехорошо ухмыляться,— то оставим выяснение этого больного вопроса на потом. Хотя... Я-то знаю, что ты знаешь, что я знаю, о том, что мы оба знаем, как На самом деле неважно обстоят дела в этой сфере.
От невероятного напряжения вены на лбу «молотобойца» вздулись, и мне даже показалось, что прямо сейчас он не сдержится — и огромный молот пройдется по голове моего полусмертного Друга. Но, к счастью, великан нашел в себе силы совладать с разбушевавшимися эмоциями, после чего прерывающимся от ярости голосом произнес:
— Сначала я отдам долг чести, а потом по уши Вгоню в землю одного ходячего мертвеца, у которого уже давно ничего нигде не шевелится. Ты догадываешься, о ком идет речь,— уже более спокойно закончил гигант.
Гарх резко повел головой в сторону, как будто неожиданно со всего размаха получил увесистую пощечину, и от его напускного веселья не осталось и следа. Холодная матово-черная сталь клинка Апокалипсиса невероятно быстро взметнулась на уровень лица сома и остановилась в нескольких дюймах от его глаз.
В воздухе повисла вполне ощутимая, тяжелая, словно груз, привязанный к ногам утопленника, пауза, во время которой я боялся даже вздохнуть, а гигант спокойно стоял, с интересом рассматривая острие направленного на него оружия. Наверное, наш недавний противник питал какие-то иллюзии, навеянные его кодексом чести, запрещающим убивать ведущего переговоры врага, или еще что-нибудь не менее глупое в этом же роде. Но я совершенно точно знал: Гарху в его нынешнем весьма нестабильном состоянии глубоко наплевать на все кодексы и правила. Жизнь сома сейчас не стоила ровным счетом ничего и зависела лишь от причудливого полета мысли существа с мозгами, начисто изъеденными коррозией.
— Ты нам еще можешь пригодиться, огромный кусок мяса,— отчетливо, чуть ли не по слогам произнес мой телохранитель, отступая на шаг и опуская оружие.— А разговор мы закончим после того, как ты рассчитаешься со всеми долгами.
— Согласен,— совершенно искренне улыбнулся великан.— Разберемся с нашими проблемами, как только я сполна заплачу по всем счетам. И, судя по тому, что вы попали в немилость к Кен, это произойдет очень скоро.
Меня совершенно не радовала перспектива путешествия с двумя смертельно ненавидящими друг друга созданиями, одно из которых вообще не могло отвечать за свои поступки. Поэтому я ре-цщл расставить все точки над «i», взяв решение проблемы в собственные руки.
— Нам не нужен сопровождающий,— коротко и жестко произнес я,— и меня совершенно не интересует ни твой долг чести, ни то, как ты его будешь исполнять. Одного телохранителя мне более чем достаточно. Если место станет вакантным, может быть, мы вернемся к этому разговору, а пока... Пока наши пути расходятся.
Как ни странно, возражений не последовало. Лжевикинг равнодушно пожал плечами, как будто заранее знал, что его услуги не будут востребованы, и, коротко попрощавшись, зашагал прочь.
Признаться честно, я был слегка удивлен. Когда наш недавний противник отошел на приличное расстояние, я повернулся к Гарху и шепотом спросил:
— Он что, вот так просто взял и ушел?
— А ты, наверное, хотел, чтобы он ушел не просто так, а прихватив с собой в качестве трофея одного молодого глупца?
— Нет, но...
— Если бы ты оставил его, эта глупая туша защищала бы нас до последней капли крови, а так... Впрочем, сомы верят, что судьба рано или поздно непременно пересечет пути должника и, так сказать, кредитора.
— Рано или поздно,— зачарованно повторил %· терзаемый предчувствием, что в моем случае Это случится не поздно, а слишком поздно.
— Хотя,— задумчиво протянул мой полусмертный спутник,— ты избавил меня от искушения перерезать одну жирную глотку.
— Очень рад,— сглотнув комок, выдавил из себя я, неожиданно ярко представив сцену перерезания горла в виде старинного полотна эпохи Возрождения.
На земле возлежит огромное полуобнаженное тело ничего не подозревающего спящего сома, а над ним склонилась зловещая фигура моего полусмертного друга с обнаженным клинком, направленным в горло гиганта. Называется сия эпическая картина «Искушение демона». И ни у кого из посетителей выставки не возникает сомнений, что демон Гарх со своим искушением не справится. Не найдет в себе воли и благородства, чтобы оставить в покое несчастного здоровяка.
— В таком случае,— фальшиво-бодро изрек я, стирая из сознания галерею ужасов,— предлагаю отправиться в путь. Мы и без того подзадержались в этом не слишком красочном с точки зрения туристических проспектов месте.
— Туристических — чего? — не понял Гарх.
— Не важно,— отмахнулся я.— Главное, давай побыстрее убираться отсюда, пока на горизонте не появились очередные неприятности.
