Глава 12
Бемби и Мессия не просто спасались бегством от чудовища, распылившего несчастного Пловца.
Они ещё и покидали район боевых действий, который мог превратиться в огромную ловушку, если полиция успеет перекрыть все ходы и выходы из него.
В принципе, с навигационной системой Мессии это было не так уж и сложно – он уже успел вычислить оптимальный путь отхода.
Но даже заранее спланированная операция не застрахована от неожиданностей, а двое охотников, что называется, импровизировали на ходу.
А это означало следующее: незначительная заминка здесь, оплошность или промедление там – и всё, чёткая ровная прямая крошится изломанной линией графика, стремительной лавиной рушащегося вниз – туда, где находится нулевой уровень.
Начало и конец всего сущего.
Восход и закат.
Зарождение и окончание жизни.
Первую, и самую главную, ошибку допустила Бемби. В витрине магазина, мимо которого они пробегали, больше дюжины мониторов показывали трансляцию двенадцатого канала. Ей было глубоко наплевать на все в мире каналы и программы, но когда камера крупным планом показала расщепление Пловца на тысячу мелких кусочков, а затем снова и снова начала повторять кошмарную сцену, которая и без того стояла перед глазами хрупкой девушки, её нервы не выдержали, и она начала расстреливать эти проклятые экраны, вымещая на них всю свою злость и отчаяние.
– Су-уки-и! – Это был даже не крик, это был вой смертельно раненного зверя, который осознает, что вырваться из западни, расставленной охотниками, уже не удастся, и поэтому мечется и воет от бессилия и ненависти.
– Бемби, нужно уходить! – Мессия обращался к ней по внутренней связи, но кроваво-красный туман, затмивший её сознание, не пропускал в мозг ничего, кроме взрывающихся хлопушек мониторов, которые гасли один за другим.
– Уходим. – Он подбежал к Бемби и схватил её за руку. Инстинктивно отпрянув в сторону, она перевела оба пистолета на своего напарника и чуть было не нажала на спуск. Перед её внутренним взором по-прежнему стояла всё та же картина – бесконечное повторение разлетающегося на мелкие части Пловца. Поэтому Мессия очень рисковал, совершив такой резкий манёвр.
– Надо бежать, полиция вот-вот будет здесь, а до нужного переулка ещё около квартала! – Понимая, что слова уже не помогут, он перешёл на крик, пытаясь хотя бы таким образом воздействовать на взбесившуюся Бемби.
Две или три секунды она стояла, будто не понимая, о чём он говорит, а затем пелена ярости спала с её сознания, и она пришла в себя.
– Далеко до заданной точки? – Пистолеты вернулись в чехлы.
– Около квартала.
– Побежали.
Они сорвались с места, устремившись к цели, словно пара быстроногих гепардов, но драгоценные мгновения были потеряны. Когда речь идёт о жизни и смерти, даже несколько секунд могут решить исход дела, а напарники потеряли около минуты.
– Не успели! – в сердцах выругался Мессия.
– Вот кто ответит мне за всё! – В отличие от напарника, Бемби обрадовалась появлению двух полицейских машин, неожиданно выскочивших из-за поворота прямо по ходу движения беглецов. – Твоя – левая, – коротко бросила голодная хищница и без дальнейших разговоров устремилась навстречу несчастным, посмевшим оспорить её право на свободу.
– Понял, – незамедлительно отозвался мужчина, на ходу вытаскивая пару пистолетов.
Они по-прежнему напоминали гепардов – грациозных хищников, стремительно рассекающих просторы каменных джунглей. Только вместо когтей и клыков эти двое были вооружены пистолетами и вживлёнными в тело имплантатами.
Полицейские не были ни героями, ни безумцами, ни самоубийцами, решившими сложить свои головы в неравном поединке с двумя высокоуровневыми НОЙМами. Их автомобили были не просто бронированными, они были оснащены экспериментальными установками по борьбе с киборгами. Технология была успешно испытана на стендах, но до военно-полевых условий дело ещё не дошло. Вкратце это устройство можно описать как портативный генератор электромагнитных импульсов, призванных нарушить работу имплантатов и микрочипов в телах НОЙМов, чтобы сделать киборгов абсолютно беспомощными. Основные силы полиции блокировали район, а эти две вырвавшиеся вперёд машины должны были попытаться нейтрализовать преступников без единого выстрела.
Зачастую охотник, преследующий опасного зверя погибает не потому, что плохо вооружён или психологически не подготовлен к предстоящей схватке, а из-за присущего хищникам звериного инстинкта выживания, который подчас оказывается сильнее и хитрее даже самою изощрённого человеческого разума.
Если бы у неё было время на анализ ситуации, возможно Бемби пришла бы к выводу, что в этой паре полицейских машин есть что-то необычное. Но времени не было, поэтому инстинкт дикого зверя вырвался наружу, вытеснив все остальные мысли и чувства.
Они устремились навстречу друг другу – пара бронированных автомобилей и два человека, которые по сути, уже не были людьми в прямом смысле этого слова.
Классическая схватка непримиримых врагов.
Дуэль двадцать первого века.
Противостояние двух противоположных миров и систем.
Битва за место под солнцем.
Мир, окончательно сошедший с ума и свернувший в тупик, оканчивающийся бездонной пропастью.
Можно называть это как угодно, суть не изменится, – кто-то должен был умереть в самое ближайшее время, чтобы победитель мог продолжать жить и бороться.
Лобовое стекло полицейской машины напоминало колпак сверхзвукового истребителя. Масса электроники, автоматический захват цели и прочие атрибуты, перечисление которых заняло бы слишком много времени. Главное, что роль человека сводится в такой машине к минимуму: нажал на кнопку в нужный момент – и всё.
Однако даже электроника не всесильна. При встречном движении намного труднее захватить цель. Поэтому прошло не меньше трёх секунд, прежде чем фигура бегущей навстречу автомобилю девушки чётко зафиксировалась системой наведения.
Водителю оставалось только утопить до упора находящуюся на руле кнопку, активирующую оружие. Но инстинкты дикого зверя оказались совершеннее и быстрее человеческого разума и бесчувственной силы приборов.
Большие пистолеты Бемби не были данью какой-то извращённой моде, каждый из них имел некое подобие подствольника с одной единственной «серебряной пулей». Разумеется, пуля была вовсе не серебряной, просто её так прозвали по аналогии с оружием древних, которым якобы можно убить вампира.
Пусть на дворе давно уже высокотехнологичный двадцать первый век, а не мрачное средневековье с его предрассудками суевериями и безжалостно карающим мечом инквизиции, некоторые термины из того далёкого времени всё же живы.
За секунду до того как устройство наведения захватило цель, Бемби выстрелила – и «серебряная пуля» (что-то вроде небольшого реактивного снаряда), покинув подствольник, устремилась навстречу намеченной жертве.
Прочное бронированное стекло, которое с лёгкостью выдерживает даже прямое попадание из автомата, оказалось бессильным перед чудовищной мощью мини-снаряда. Прошив стекло, пуля угодила в подбородок водителя, сломав ему челюсть и разворотив шею, после чего преодолела подголовник кресла и только после этого, наконец, обрела покой, вонзившись в плечо полицейского, сидевшего на заднем сиденье.
Руки водителя, до этого момента уверенно сжимавшие руль резко, дёрнулись в сторону – и транспортное средство, потеряв управление, ударилось о борт второго полицейского автомобиля.
Не ожидавший столкновения шофёр другой машины не успел вовремя среагировать, в результате чего автомобиль отбросило на тротуар, а затем, словно бильярдный шар, со всей силы вогнанный в лузу, машина врезалась в стеклянную витрину магазина.
Может быть, для НОЙМов всё закончилось бы благополучно, но бесчувственная ладонь мертвеца всё ещё жала на кнопку, активирующую генератор электромагнитных импульсов.
Это было не прямое попадание, а случайный выстрел в никуда, и всё же правая половина туловища Мессии попала в зону действия оружия.
Волна излучения прошла вскользь и была настолько слабой, что не смогла нанести никакого вреда обычным имплантатам, но искусственный глаз…
Он был слишком чувствительным к внешним воздействиям, поэтому даже такой слабый импульс вызвал сбой в системе.
Мессия практически ослеп.
Левый глаз, повреждённый в результате вспышки световой гранаты, улавливал только едва различимые контуры предметов. А правому, искусственному, нужно было некоторое время, чтобы микропроцессор нашёл ошибку, вызвавшую сбой, провёл диагностику и заново запустил систему.
– Бемби, у меня проблемы. – Несмотря на потерю зрения, Мессия не запаниковал.
Он отдавал себе отчёт в том, что без его навигационной системы беглецам не вырваться из района, оцепленного полицией.
– Что?! – Она остановилась, резко повернувшись к напарнику. – Что у тебя?! – Её голос сорвался на крик.
Мессия выглядел совершенно нормально, и в такой напряжённый момент его глупые шутки с…
– Я ослеп. Сбой в программе. Вероятно, полиция применила какое-то новое оружие.
«Что за бред ты несёшь?!! Что за грёбаный бред?!» – чуть было не закричала она, с трудом подавив желание вышибить мозги этому шутнику, но сдержалась.
Бемби ведь чувствовала, что с этими полицейскими что-то не так.
И если бы она не ударила первой, они наверняка вывели бы из строя их обоих.
– Восстановиться сможешь? – уже на бегу спросила она, крепко зажав кисть Мессии в своей маленькой ладони.
– Поиск ошибки, вызвавшей сбой, и перезагрузка системы займут пять-шесть минут.
– А потом?
Вопрос подразумевал – уверен ли Мессия в том, что после перезагрузки глаз вновь будет нормально функционировать.
– Пару раз такое уже бывало. Это не физическое повреждение, а сбой оборудования.
Они оба прекрасно понимали то, что осталось не высказанным вслух.
Если навигационная система не восстановится, ослепший Мессия утянет за собой на дно обоих.
И Бемби нет никакого резона возиться с ним.
Да, у неё практически не будет шансов в одиночку вырваться из кольца окружения – беглец, находящийся в незнакомом городе и тычущийся в разные стороны, словно слепой щенок, не скроется от прекрасно ориентирующихся в обстановке преследователей. Но всё-таки даже при таком неблагоприятном раскладе существовала возможность спастись. Пускай призрачная, однако надежда оставалась.
А вот с ослепшим партнёром в качестве бесполезного балласта не было ни единого шанса. И оба беглеца это прекрасно понимали.
– Пять-шесть минут, это максимум. – Голос Мессии звучал отстраненно-спокойно. – Если не веришь, пристрели меня прямо сейчас.
– У меня осталось не так много патронов, чтобы тратить их на тебя. Так что, если почувствуешь что-то неладное, избавь нас обоих от лишних хлопот сам.
«Я всё ещё в игре, – промелькнуло в сознании ослепшего человека. – Но не уверен, что надолго».
Мессия солгал насчёт того, что сбои бывали и раньше. Подобное случилось впервые, но система действительно пыталась выявить ошибку и восстановиться, а потому одна маленькая ложь ничего не меняла. У него по-прежнему оставалось в запасе максимум шесть минут, и если по истечении этого срока Бемби не получит его навигационную систему, то в лучшем случае бросит на произвол судьбы.
А в худшем…
Думать об этом совершенно не хотелось, и огромным усилием воли он отогнал от себя чёрные мысли, сконцентрировавшись на текущем моменте.
Им оставалось пробежать около двухсот метров, чтобы свернуть в спасительный переулок, служивший входом в длинный лабиринт, выход из которого означал свободу и жизнь. Но беглецы опоздали – сразу три бронетранспортёра блокировали улицу, выскочив на перекрёсток.
Связываться с бронетранспортёрами резона не было, здесь не помогли бы никакие «серебряные пули».
А пытаться проскочить под дулами крупнокалиберных пулемётов было бы откровенным самоубийством.
Поэтому НОЙМам ничего не оставалось, как нырнуть в подъезд первого попавшегося дома.
Из трёх бронированных машин только одна попыталась достать преступников длинной очередью из пулемёта.
Однако добыча успела скрыться в спасительных недрах здания.
– Теперь они точно не уйдут, – не скрывая удовлетворения, произнёс лейтенант, находившийся в головном бронетранспортёре. – Я этот район хорошо знаю. Здесь бежать некуда. Старая застройка и планировка – минимум проходных дворов, сплошные тупики.
Район действительно был старым, так же как и трёх-четырёхэтажные постройки, которые всё ещё не снесли – исключительно потому, что строить что-либо новое в этом месте было просто невыгодно.
НОЙМы могли попытаться спастись, выбежав во внутренний двор, но там был очередной тупик, оканчивающийся высокой стеной, преодолеть которую незрячему Мессии было не под силу.
Подъезд был проходной, поэтому Бемби не понадобилось слишком много времени, чтобы досконально разобраться в ситуации.
– Хреновый расклад, – процедила она сквозь зубы, повернувшись к напарнику.
– Да уж, действительно – хуже не придумаешь, – без раздумий согласился Мессия.
Положение затравленных полицией беглецов можно было смело назвать катастрофическим. К тому времени как двое НОЙМов нырнули в спасительные недра старого дома, к телевизионному вертолету, ведущему прямой репортаж с места событий, присоединился полицейский. И на подходе был ещё один. Пара мощных прожекторов осветила пространство прилегающее к зданию, так что выбраться незамеченными из захлопнувшейся мышеловки уже не представлялось возможным. С каждой минутой к месту событий прибывали всё новые и новые силы полиции.
Именно после того, как стало очевидно, что преследуемым не удастся покинуть пределы здания, телевизионный диктор передал в эфир информацию о первом крупном успехе полиции.
– Попалась маленькая сучка! – произнесла Герда находившаяся в нескольких кварталах не пытаясь скрыть свою радость.
«Попались проклятые убийцы!» – подумали практически все телезрители, наблюдающие за развитием событий.
– Они думают, что возьмут нас! – Несмотря на то, что ситуация была критической, Бемби не потеряла ни самообладания, ни надежды. – Они думают что возьмут нас! – повторила она, и в её голосе послышались нотки истерической радости.
Но Мессия не обратил на это внимания. Он полностью ушёл в себя, пытаясь сконцентрироваться на решении главной проблемы – восстановлении функций повреждённого имплантата, а всё остальное просто не имело значения.
– Ни хрена у них не выйдет! Ты слышишь меня?! НИ! ХРЕ! НА!!!
Район, прилегающий к зданию, ещё не был полностью блокирован, а снайперы не успели занять позиции на крышах близлежащих домов, поэтому Бемби стремительно взбежала по ступенькам к окну лестничного пролёта и произвела несколько выстрелов. Она не надеялась в кого-либо попасть, она давала понять, что просто так полиции не удастся выкорчевать двух высокоуровневых НОЙМов из жилого здания набитого дрожащими от ужаса жильцами.
– Что там у тебя?! – Вопрос касался системы навигации.
– Три-четыре минуты, – коротко ответил Мессия, понимая, что время играет на руку противнику.
Если бы он мог ускорить работу или прервать загрузку тестовой программы, выполняющей стандартную процедуру проверки, то непременно так бы и поступил. Но в полевых условиях без специальной аппаратуры это было невозможно, поэтому оставалось только надеяться, что по завершении всех необходимых операций искусственный глаз начнёт функционировать.
– Долго, – сквозь зубы с ненавистью выдохнула хрупкая девушка с большими доверчивыми глазами. – Очень долго.
У неё в голове роилось слишком много мыслей, и все они беспомощно метались в поисках несуществующего выхода.
– У тебя взрывчатка осталась? – неожиданно спросила она без всякого перехода.
Мессия не сразу понял суть её вопроса, так как был полностью сконцентрирован на решении жизненно важной проблемы.
– Взрывчатка у тебя осталась? – Бемби хлопнула его по плечу, возвращая из мира высоких технологий и изменчивых цифр на грешную землю.
– Немного.
– Сколько это – немного?!
– Граммов двести «пластика» есть, так что, скорее всего, можно снести половину этой ветхой развалюхи.
– О'кей. Тогда действовать будем следующим образом. Пока они не прихлопнули нас, словно двух отравленных тараканов, устроим серию небольших отвлекающих взрывов наверху и, спустившись вниз, постараемся пробиться в подвал соседнего здания. Затем – в следующий, а там… В общем, к тому времени ты уже должен будешь восстановиться.
«Хотелось бы верить,» – подумал Мессия, но вслух ничего не сказал, ограничившись коротким кивком.
– Я иду закладывать заряды, а ты оставайся здесь. Если услышишь, как открывается входная дверь, – стреляй на звук. Хотя не думаю, что они настолько глупы, чтобы без всякой подготовки сунуться через парадный вход.
– Я тоже думаю, что они не настолько глупы, – чисто механически повторил ослепший человек, пытаясь привести в порядок свои разрозненные мысли.
Но безжалостная убийца, выглядевшая словно девушка-подросток, уже не слышала этой фразы. Она спешила наверх, потому что время играло против зажатых в ловушке НОЙМов. С каждой минутой кольцо окружения сжималось всё сильнее и сильнее. Ещё чуть-чуть – и всё, последняя лазейка будет перекрыта.
Полиция не пойдёт на штурм, заведомо чреватый крупными потерями. Они пустят в здание несколько настоящих киборгов, и эти механические чудовища раздавят пару НОЙМов, словно каких-нибудь мерзких насекомых. То, что в доме полно гражданских, не имеет никакого значения ни для укрывшихся за его стенами беглецов, ни тем более для городских властей. Если бы не телевидение и не надвигающиеся выборы мэра, полиция вообще могла бы нанести точечный удар с воздуха, погребя под обломками здания всех без исключения. А потом компетентные органы с дрожью в голосе заявили бы, что «проклятые киборги» в очередной раз совершили чудовищное преступление.
Поэтому идея использовать заложников была настолько безнадежной, что Бемби даже не принимала её в расчёт. Устроить дымовую завесу из серии мелких взрывов, обрушив часть старой постройки, а затем попытаться пробиться в подвал соседнего дома (благо улица была настолько плотно застроена, что здания стояли вплотную друг к другу) – это был единственный реальный шанс выжить.
Уже находясь на лестничной площадке между третьим и четвёртым этажом, девушка разбила окно и сделала ещё несколько выстрелов в темноту сгущающейся ночи.
«Пускай считают, что мы запаниковали и у нас сдают нервы. – Её кривая усмешка больше походила на оскал зверя, нежели на человеческое лицо. – И пусть думают, что мы будем сидеть здесь до тех самых пор, пока не подоспеют киборги, способные быстро и эффективно взять штурмом эту картонную крепость».
Сначала она хотела устроить несколько небольших взрывов с обеих сторон здания, но для того, чтобы осуществить этот замысел нужно было проникнуть в одну из квартир. Это было слишком хлопотно – взрывать дверь, потом разбираться с перепуганными насмерть жильцами, устанавливать взрывчатку и так далее и тому подобное.
Поэтому Бемби решила поступить проще – заложить «пластик» между лестничными пролётами этажей, что в конечном итоге должно привести к разрушению лестницы и обвалу части фасада.
Установив таймер четырёх зарядов на полторы минуты, она проворно сбежала на первый этаж, где всё так же неподвижно стоял слепой Мессия.
– Уходим! – Схватив напарника за руку, она устремилась вниз. – Сейчас наверху будет весело, а потом низ засыплет обвалившимся бетоном и эти грёбаные ищейки при всём желании не смогут вытащить нас из норы.
Мессия не разделял мнения своего поводыря по поводу того, что это очень весело – оказаться погребёнными под многотонным бетонным завалом, чтобы потом, словно крот, пытаться прорыть ход наружу.
Однако он был не в том положении, чтобы спорить. К тому же это действительно был единственный шанс спастись.
Дверь в подвальное помещение, где располагались хозяйственные помещения, оказалась обычной, поэтому была выбита одним мощным ударом ноги.
– Скорее! – Бемби резко дёрнула замешкавшегося на входе напарника. – Сейчас рванёт.
Перескакивать через ступеньки, когда совершенно ничего не видишь, достаточно сложно. Если же тебя подгоняют, а сверху вот-вот должен обрушиться потолок, поневоле занервничаешь, Мессия старался изо всех сил, но всё-таки не смог избежать падения.
Разум немного ошибся в расчётах, и нога, вместо того чтобы зафиксировать вес тела на очередной ступеньке, шагнула чуть дальше – в пустоту лестничного пролёта.
Потерявший равновесие человек качнулся вперёд, пытаясь удержаться за руку Бемби, однако этим только ухудшил ситуацию. Вместо того чтобы упасть с полутораметровой высоты, Мессия, держась за руку девушки, описал полукруг и со всего размаха ударился головой о стену.
– Проклятье! – с каким-то отчаянным надрывом простонал он.
Кровь из рассечённого лба была сущим пустяком по сравнению с тем, что завершавшая проверку системы программа вновь сбилась – и начала работу заново.
– Как ты? – В вопросе Бемби слышалась неподдельная тревога.
Она уже поняла, что напрасно поторопилась, не приняв во внимание состояние партнёра.
– Плохо. – Он не пытался скрыть правду. – Система опять дала сбой и будет проводить повторную проверку.
– Пять или шесть минут?!
Вместо ответа Мессия лишь коротко кивнул.
«Теперь точно не выберемся,» – пронеслось в голове Бемби, но она не стала вслух высказывать предательскую мысль.
Вся эта череда мелких случайностей и глупых оплошностей, в конечном итоге загнавших их в тупик, всецело лежала на её совести. Её боец не был виноват в том, что она не добила «танка», когда была такая возможность, затем промедлила у витрины магазина, и вот теперь не подумала о том, что слепой человек не может бежать вниз по лестнице, перепрыгивая сразу через несколько ступенек.
– Пойдём скорее… – Может быть, впервые в жизни в интонации безжалостной убийцы прозвучали нотки, отдалённо напоминающие сочувствие.
В другой ситуации Мессия удивился бы проявлению человеческих эмоций, исходящих от лидера их четвёрки.
Бывшей четвёрки. Но сейчас было не до того.
Они успели достигнуть середины подвала, когда наверху прогремели четыре взрыва.
Заряды сработали практически синхронно, поэтому грохот взрывов слился в один сплошной мощный гул. Здание содрогнулось до самого основания и на секунду даже показалось, что оно не выдержит, развалившись на куски, словно обычный карточный домик. Однако старая постройка всё-таки вы стояла.
Бемби, хоть и не была специалистом по части взрывчатых веществ, всё рассчитала правильно – большая часть лестничного пролёта обвалилась, не только засыпав первый этаж, но и блокировав доступ к подвалу. Плюс ко всему – огромный бетонный блок с фасада рухнул вниз, подняв облако пыли.
– Киборги уничтожают заложников, находящихся внутри здания! – Прерывающийся от волнения голос ведущего сопровождался кадрами взрывов, обрушивших часть фасада старого дома.
Вертолёт завис совсем недалеко от здания, поэтому взрывная волна порядком встряхнула машину. Камера в руках оператора дёрнулась и это придало ещё больший драматизм трагедии, разворачивающейся внизу.
– Отлично! – Режиссёр телеэфира находился в прекрасном расположении духа.
Такое великолепное шоу прогремит на всю страну.
Мир уже давно и безнадёжно сошёл с ума. Если эти психи, словно одурманенные отравой наркоманы, бессмысленно прожигают свои жизни у экранов телевизоров (или не снимают с себя телевизионные очки – разницы никакой), то он покажет им всё, что они хотят. Настоящую бойню в прямом эфире. Чем больше трупов и крови, тем выше рейтинг, а чем выше рейтинг, тем больше денег. На которые, в свою очередь, можно ставить ещё больше кровавых шоу, для того чтобы…
Для того чтобы…
Чтобы зарабатывать ещё больше.
Круг замкнулся, но режиссёр не открыл для себя ничего нового. Он уже давным-давно двигался по замкнутому кругу. Словно глупая белка, находящаяся внутри колёса, этот человек оптом и в розницу торговал большой и маленькой ложью, давно уже ставшей частью его жизни. Пожалуй, для полноты картины, в устоявшуюся схему «насилие – рейтинги – деньги – насилие» он бы добавил ещё одну составляющую гремучего коктейля – ложь. Причём, без всякого сомнения, он поставил бы её величество Ложь на первое место в этом коротком, но ёмком списке.
Режиссёр был профессионалом, поэтому все эти ничего не значащие мысли промелькнули на задворках сознания, никоим образом не повлияв на работу.
– Вторая камера, – коротко приказал он, и автоматика переключилась на нового журналиста.
– Они взорвали жилой дом, чтобы, воспользовавшись паникой и пылевой завесой, попытаться уйти.
Стоящий перед камерой человек не слишком хорошо разбирался в специфике военно-полицейских операций, но в данном случае всё было предельно ясно: проклятые НОЙМы не собираются ждать, пока полиция подготовит штурм. Они пойдут на прорыв прямо сейчас, воспользовавшись паникой жильцов этого и близлежащих домов, пытающихся покинуть опасные здания.
Камера ненадолго перескочила с лица диктора на фигуры полицейских и стало хорошо видно, что люди, успевшие занять огневые позиции неподалёку от здания, занервничали. Одно дело – держать под контролем определённый участок территории, ожидая, когда подвезут «тяжёлую артиллерию» в лице нескольких киборгов.
И совершенно другое – напряжённо всматриваться в огромное пылевое облако, скрывающее парочку сумасшедших НОЙМов, которым совершенно нечего терять. Плюс ко всему, из этого же облака могут появиться обычные гражданские.
А расстрелять в прямом эфире невинных людей – это не просто неприятно, это чревато самыми неприятными последствиями. Если бы репортаж не был санкционирован высшим руководством, то представителей двенадцатого канала уже давно убрали бы с места событий. Но приказ исходил от самых верхов, а это значило: нравится полиции эта ситуация или не нравится – не имеет никакого значения. Журналисты останутся на месте событий до самого конца.
Впрочем, быстрой развязки по всей вероятности никто уже не ждал.
С каждой минутой к месту трагедии подтягивались всё новые и новые силы полиции, но одновременно нарастало и общее напряжение. Чем дольше зажатые в кольце окружения НОЙМы не предпринимали попыток прорыва, тем сильнее нервничали люди, задействованные в этой операции.
Такое прекрасное динамичное начало, такое эффектное продолжение – и что в результате?
Ещё до того как это поняли зрители, режиссёр почувствовал: пройдёт пять, максимум десять минут – и блестящий репортаж превратится в обычную рутину.
Да, они продолжали крутить нарезку из самых ярких и эффектных кадров. Да, четыре телебригады, расположившиеся в разных точках, выжимали максимум возможного из сложившейся ситуации, но всё это было не то.
Художник, раскрашивающий холст чужой кровью, должен постоянно чувствовать убыстряющийся ритм собственного сердца, приток адреналина и вдохновения, иначе в конечном итоге потеряет к действию интерес сам и, что самое страшное, лишится зрителя.
«Давайте! Сделайте же что-нибудь!» – мысленно взмолился режиссёр. Если бы он верил в сверхъестественные силы, то наверняка попросил бы у них сейчас, чтобы эти проклятые НОЙМы не загубили блестяще начатый репортаж.
Однако режиссёр ни во что такое не верил. Поэтому, впившись взглядом в огромную стену с мониторами, он попытался силой своей мысли помноженной на огромное желание заставить преступников пойти на какие-нибудь решительные меры.
«Сделайте же что-нибудь», – в очередной раз повторил он, как заклинание. И его горячий призыв, наконец, пробился сквозь толщу пространства и времени, воплотившись в конкретное действие – великолепный кадр, который и внес свежую струю в его кровавое шоу.
