Глава 16
Как ни странно, Карусель оказалась права. Мы беспрепятственно достигли второго съезда. Покинули шоссе и, воспользовавшись хаосом на дорогах и общей неразберихой, избежали встречи с полицией.
Пробиться через два квартала оказалось не так уж сложно. Учитывая, что водитель мощного внедорожника находился под действием убойного транквилизатора и глубоко наплевал на правила движения.
Городские улицы были заполнены до отказа. Поэтому нам пришлось воспользоваться тротуарами. Сбивая урны, скамейки и рекламные щиты, черный «тжингсс» продвигался к намеченной цели.
Признаться честно — не думал, что так быстро доедем. Если и опоздали к назначенному сроку, то максимум на пять-семь минут.
— Классно водишь тачку, даже одной рукой. — Ко мне начало возвращаться хорошее настроение.
Увидеться с Гердой — уже само по себе…
— Ты совершаешь ошибку. — Машина остановилась, но Карусель почему-то не стала глушить двигатель.
— Что?!
— Большую ошибку. — Сейчас она выглядела почти нормально.
Настолько, что я чуть было ей не поверил.
Чуть…
Когда речь заходит о жизни и смерти, предположения и допущения не считаются.
Слегка не успел. Немного недотянул. Самую малость ошибся. Почти поверил. А в конечном итоге все кончилось плохо. Не хватило полувздоха, сотых долей секунды, мгновения или меньше, чтобы покинуть обреченную станцию, заскочив в последний вагон отходящего поезда надежды.
— …ошибку.
— Мы давно знакомы с Гердой, поэтому я доверяю ей больше, чем демонам с капота, — объяснил я, прежде чем покинугь машину.
— Извини.
— Ничего страшного. — Карусель беззаботно махнула здоровой рукой. — В любом случае уже ничего нельзя изменить. Так что иди.
— Пойду. — Не хотелось ее расстраивать, просто другого выхода не было. — Подождешь за углом?
— Зачем? Полиции нет. Видимой опасности — тоже. Можно остаться и здесь.
— Как хочешь.
— Как хочешь ты, — эхом отозвалась она. — Мне уже все равно.
— Амненет, — раздраженно подумал я. — Кая не спасти. Это понимают все. Даже Герда. Но если не попытаться, то…
Я сделал три шага по направлению к двери небольшой забегаловки, в узких кругах известной как «Лавка хромого Феликса», и вдруг понял: девчонка была права насчет засады.
Не знаю, откуда пришло это чувство, просто так иногда бывает.
Бескрайнее синее море. Бездонное небо-колодец без единого облака. Дикий пляж. Ветер ласково треплет волосы. Соль на губах. Пальмы раскачиваются из стороны в сторону, словно веселая компания подвыпивших болельщиков, отмечающих победу любимой команды. Ничто не предвещает беды. Двести метров до берега — пустяк для уверенного в своих силах пловца.
И вдруг как гром среди ясного неба. Неожиданно понимаешь — рядом акулы. Даже не видя, чувствуешь спинным мозгом: они близко. Вышли на линию атаки. Та, что нападет первой, получит лучший кусок.
Убеждаешь себя — это бред. Никакой опасности нет. Всего лишь игра чересчур разыгравшегося воображения. Нелепая фантазия, спровоцировавшая выброс адреналина.
— Перегрелся на солнце и ничего более! — Пытаешься посмеяться над нелепыми детскими страхами, но в конечном итоге не выдерживаешь, судорожно поворачиваешь голову и…
Как в страшном сне, видишь стремительно приближающийся плавник.
Даже не один, а четыре. Хотя сейчас количество атакующих не играет особой роли. Один или десять миллионов, безразлично. Результат неизменен.
Последние мгновения отделяют прошлую жизнь от будущего, которого нет.
«Идиот! — успеваешь подумать, прежде чем огромная пасть чудовища впивается в мягкую плоть. — Какой же я был иди…»
Три шага по земле до машины — это не двести метров по воде. Впрочем, когда имеешь дело с проворными хищниками, особой разницы нет. И в том и в другом случае убежать невозможно.
Наученные горьким опытом предшественников охотники из «Т.Ч.К.» предпочли сильнодействующему парализующему средству электрошокер.
Можно вколоть нужный антидот за несколько минут до атаки. Шансы — один на миллион. Звучит невероятно, но каких только чудес не бывает в жизни. Противостоять же безудержному напору пятидесяти тысяч вольт не в силах никто.
Даже непобедимый Денни Бадджи по прозвищу Ураган.
Бежать или сражаться? Встретиться лицом к лицу с охотниками, жаждущими мщения? Или спросить у друзей с капота: «Почему Герда сдала нас?» Причем не кому-нибудь, а именно «Т.Ч.К.»? Отморозкам, стоящим особняком в длинном списке моральных уродов, заполонивших этот долбаный город.
Три шага до спасительной машины.
Времени нет.
Выбор очевиден.
Нужно бежать.
Хотя тянуть за собой в пропасть ни в чем не повинную…
БЕЖАТЬ!
Двести метров до берега, акулы совсем рядом, шансов нет, и все же пловец совершает рывок.
Отчаянно безнадежный.
Перед инстинктом самосохранения не стоит моральных дилемм: что повлечет за собой тот или другой поступок, как отразится решение на других?.. Он подчиняется импульсу.
Решение еще не принято, а тело уже начинает движение.
Импульс. Все дело в нем.
И в паре дротиков, соединенных пятнадцатиметровым проводом с электрошокером.
Очередная волна подбрасывает утлое суденышко чуть ли не до самого неба, но опытная команда готова к любым неожиданностям. Два гарпуна впиваются в правый бок неповоротливого кита, прежде чем он успевает завершить начатый маневр. И еще два — в живот.
Пятьдесят тысяч плюс пятьдесят.
Тысяч. Гребаных вольт.
Ни больше ни меньше.
«Раз. Два. Три. Елочка, гори!» — хлопают в ладоши счастливые дети, затаив дыхание в ожидании новогоднего чуда. Их надеждам не суждено оправдаться. Иллюминация на новогодней елке вспыхивает так сильно, что во всей округе выбивает пробки.
«Упс…» — кажется, Дед Мороз перестарался, жалобно всхлипывает мальчик, чей мозг плавится, как масло на раскаленной сковородке.
Сто…
…П…
Так много мыслей и образов проносятся в воспаленном сознании, когда по телу струится электрический ток, что и не передать.
— ЗАПРЫГИВАЙ!
Откуда-то из-за облаков доносится истошный крик. Высоко в небе появилась крошечная точка. Это не птица, а странный воздушный шар в форме разрезанного вдоль ананаса.
Фрукты.
Тропики.
Адский грохот в ушах.
Акулу не интересует тело. Мощные челюсти сжимают череп пловца, словно гигантский орехокол, вознамерившийся расколоть скорлупу кокосового ореха и добраться до нежной мякоти.
— ЗА…
Направление звука меняется. Теперь кричат откуда-то снизу. Там, на дне, — субмарина с открытым люком. Рядом стоит платиновая блондинка в шелковом платье цвета индиго с волнующим декольте.
— …ПРЫ…
Изысканный дамский мундштук с дымящейся сигаретой. Броское ожерелье из стайки тропических рыбок. Коралловые браслеты. Накладные ресницы. Вызывающий макияж. Искусственная улыбка с обложки глянцевого журнала. Открытая спина. Упругие ягодицы. Красивые ноги. Высокие каблуки. Холеные руки. Эротика на грани порнографии. Китч в превосходной степени. Жизнь на грани смерти.
— …ГИ…
Упасть на колени — не значит признать поражение, прогнуться перед врагом, выпрашивать милость или оступиться, запятнав свою честь. Иногда это означает лишь то, что ослабевшие ноги не держат хозяина.
— …ВАЙ…
Два электрошокера превратили человека в обезумевшее от боли животное. Чуть было не поджарив мозг… МОЗГ!!!
Боль именно там, а не в теле зомби, потерявшем чувствительность. Яркий калейдоскоп из акул, подводных лодок, блондинок и елок вертится в голове с такой скоростью, что начинает казаться: еще немного, и я не выдержу. Прямо сейчас чудовищная пасть раздавит кокосовый орех — и все кончится.
— Запрыгивай! — Открытая дверь машины совсем рядом.
Распластавшаяся на передних сиденьях Карусель протягивает руку.
Она знала про засаду, электрошокер и остальное. Поэтому осталась и не заглушила мотор.
Вместе до самого…
— Запрыгивай! — Воздушный шар сейчас улетит, подводная лодка задраит люки, блондинка исчезнет, елка погаснет.
Промедление не подобно смерти. Оно и есть смерть. Во всей своей неприглядной красе. Хотя по большому счету жизнь не многим лучше.
Бессмысленный бег по кругу — вот что такое жизнь. Пока шарик катится, создается впечатление, что в движении есть некий смысл. Как только он падает, игра заканчивается. И отныне неважно, какой цвет выпал, красный или черный. Так же как не имеет значения число, оказавшееся последним. В конечном итоге всем без исключения достается зеро — абсолютный ноль. Других вариантов нет.
— Запрыгивай!
Электрический гриль мощностью пятьдесят тысяч вольт превращает сердце в кусок недожаренного мяса с кровью, а мозги — в запекшийся студень.
— Проклятье!!! Это должно когда-нибудь кончиться.
Бесчувственные руки, словно ковши механических экскаваторов, тянутся к двум пораженным зонам. Правому боку и животу. Перегревшийся мозг скрежещет и воет, посылая команды, с трудом пробивающиеся сквозь разряды статических помех.
Рывок. Короткое замыкание. Проводку пробило везде, где только можно. Двигатель задыхается от дыма. Веселые искры летят в разные стороны. Игра не закончена, пока шарик не упал на рулетку.
А он до сих пор каким-то чудом держится на колесе…
— Запрыгивай! — На меня смотрит прежняя Карусель.
Демоны, пожирающие ее сознание, исчезли. Мои — тоже. Пытка электричеством осталась в прошлом. Тучи рассеялись. У нас все получится.
Разум бросает тело вперед к спасительной двери машины.
— Жаль, — произносит блондинка усталым голосом томной кокотки. — Ты так ничего и не понял.
Воздушный шар взмывает к небу, но прежде чем он растворится в необъятных просторах, кто-то делает прощальное фото на память.
— Так. Замрите. Никто не двигается. Улыбнулись. Сказали — «Сыыыыр»… Молодцы… Снято…
При съемке с такой высоты улыбок не видно, только общий план. Четыре крошечные фигурки окружили машину с открытой дверью. Двое по бокам, один сзади и последний — по ходу движения.
Естественно, все вооружены и умеют стрелять. С убойного расстояния в пятнадцать метров нойм промахнуться не может. А четверо — и подавно.
Три выстрела сливаются в один. Четвертый немного запаздывает.
Почему, выясняется позже.
Пшшшшшшсссс, — надрывно свистит воздушная струя, вырвавшаяся на свободу.
Пшшшшшшшсссс…
Пробитые автопокрышки тянут подводную лодку ко дну. Туда, где в беспросветном мраке океанской впадины нет места надежде.
Экипаж субмарины об этом еще не знает. Он до сих пор верит — открытый люк, счастливый билет в страну вечного солнца.
Рывок удался. Мой корпус в машине. Осталось втянуть ноги. Освобождая место, напарница выпрямляется, жмет на газ и…
В этот момент наконец выясняется, что последняя, четвертая, пуля предназначалась не колесу, а водителю.
— Чавк. — Гончая ада сглатывает слюну в предвкушении кровавого пира.
ЧВАК — соприкосновение тупого металла и мягкой податливой плоти, отвратительный звук, от которого судорогой сводит скулы и начинают болеть зубы.
ЧВАК…
Прожорливая тварь не ошиблась, крови действительно много. Настолько, что можно в ней утонуть.
Карусель дергается так, словно в нее попал огромный кузнечный молот. Ударившись виском о боковое стекло, ее голова клонится вперед, увлекая за собой тело. И успокаивается лишь после того, как грудь упирается в руль.
«Нет! — пытаюсь закричать я, но не могу, в горле стоит тугой ком. — Нет!!!»
Надрывно ревущий двигатель тянет потерявшую управление машину с пробитыми покрышками до ближайшей стены. Это не волшебный портал в другое измерение, не потайная дверь в обитель вечного счастья, а просто стена. Чертов кусок бетона, которому глубоко безразлично, кто, как и, главное, где умрет.
После удара безвольная нога водителя соскальзывает с педали газа.
Бежать некуда. Да и бессмысленно.
«Нет!» — успеваю подумать я, прежде чем гигантская воронка затягивает искореженную машину в стремительный водоворот вселенского хаоса.
И наступает конец еще одного удивительного путешествия длиною в целую жизнь.
