– Рассказывай, – попросил Ураев, отпив глоток кофе.

Романцев закурил и с наслаждением сделал несколько глубоких затяжек.

– С этим нужно что-то делать, – пробормотал он себе под нос. – Пора бросать эту вредную привычку. Но у меня совершенно нет силы воли.

– Ну так что там с мафией? – нетерпеливо переспросил Ураев.

– Собственно, в России мафии больше нет.

Ураев поставил чашку на стол и вяло поплескал в ладони.

– Я, наверное, слабый кофе сделал. Он недостаточно тебя взбодрил. Сделать покрепче?

– Спасибо, Феликс, не нужно. Ты прекрасно умеешь готовить кофе, сразу видно, что холостяк. Но вернемся к мафии. Скажешь, опять Романцев взялся за свое? Нет, никаких новых ответвлений в нашей и без того запутанной истории более не предвидится. Я констатирую очевидный факт. Мафии в России нет, она исчезла, вернее, переродилась в нечто доселе неизвестное и небывалое. Я не собираюсь читать лекции об отличительных признаках организованной преступности, тебе это известно и без меня. Поэтому перейдем сразу к делу.

Мафия во все времена паразитировала на недостатках и пороках общества, она же бережно насаждает и культивирует эти пороки. Мошенничество, спекуляция недвижимостью, ценными бумагами и крупными сырьевыми партиями, рэкет, наркотики, проституция и азартные игры – вот традиционная сфера ее занятий. Российская мафия давно уже вышла за пределы этой сферы и заправляет делами в большой политике и большом бизнесе. Еще два-три года назад между отдельными преступными кланами существовала ожесточенная конкуренция, но теперь этого нет и в помине. Все кланы, организации, группировки, вплоть до малочисленных банд, чьей-то безжалостной рукой сплавляются в единое целое, название которому еще никто не позаботился дать. Это уже не мафия, это нечто другое, какое-то новое чудовище, эта тварь очень сильна и смертельно опасна. Чудовище пышет огнем, оно выпустило острые когти и оскалило ужасную пасть. Оно готовится к прыжку.

– Давай без аллегорий, – попросил Ураев. – Выражайся яснее.

– Хорошо, тогда будем использовать старое название – мафия. Итак, мафия забросила свои традиционные занятия и готовится к войне.

– Может, лучше сказать – к захвату власти?

– Нет, власть у мафии уже в кармане. Обрати внимание, как развивается операция. Я нисколько не удивлюсь, если с сегодняшнего дня правоохранительные органы вообще перестанут существовать. Хотя мафия и раньше их не очень-то опасалась, теперь ей и вовсе некого бояться. На очереди война. Война с Корпорацией. Не с армией – она разложена, не с МВД и секретными службами – они практически уничтожены, а остатки их структур деморализованы либо перекуплены на корню, и не с правительством – оно пакует чемоданы. Это будет война против Корпорации и война против своего народа.

– Цель? – спросил Ураев. – Какова конечная цель?

– Всеобъемлющий контроль на территории России и еще нескольких стран ближнего зарубежья.

– Но для чего ей этот контроль? – продолжал допытываться Ураев.

– Сам понимаешь, не для того, чтобы засеять все эти земли коноплей и маком и обложить местные рынки данью. Это пройденный этап. Я же говорю, мафия оставила свой прежний бизнес и занимается исключительно военными приготовлениями. Следующий ее шаг напрашивается сам собой – удар по Западу. Посмотри сводки. На Западе происходит примерно то же, что и у нас четыре-пять лет назад. Местная преступность значительно активизировалась, полным ходом идет процесс интеграции. Возьмем для примера Францию. Два десятилетия назад там существовал знаменитый синдикат «Фрэнч коннэкшн». Он был разгромлен общими усилиями Интерпола и местной полиции. А тут на ровном месте, в считаные месяцы появляется мощная организация с тем же названием. И среди прочего она, знаешь, чем занимается?

– Распространением ПР, – кивнул Ураев. – Я знаком с данными по этому синдикату.

– Не только ПР, – уточнил Романцев. – Она подминает под себя местные преступные группировки и распухает, как на дрожжах. Ее щупальца тянутся к рычагам государственной власти.

– Опять мы возвращаемся к прежнему разговору, – вздохнул Ураев. – Мы снова пришли к выводу, что Морок – маньяк. Потому что поставить перед собой цель захвата власти над миром лишь для того, чтобы утопить этот мир в крови, может только законченный параноик. Ты согласен со мной?

– Нет, Феликс. Мы не знаем истинных целей этого человека. Стоило ему только захотеть, и мир давно уже захлебнулся бы в крови. Я уверен, для него не составит труда нажать ядерную кнопку. Для этого в его распоряжении имеются зомби. При желании мафия уже давно могла взять ядерное оружие под свой контроль. Но атомные бомбы почему-то не интересуют Морока.

– Почему?

– Не знаю, Феликс. Очевидно, у него есть какие-то соображения на этот счет. Трудно понять логику этого существа. Но у него достаточно средств, чтобы не прибегать к использованию оружия массового уничтожения.

– Черт возьми, Алексей! А что будет со всеми этими ядерными игрушками?

– Тебе приходилось слышать о существовании плана «Thunderstorm»?

– Конечно, – кивнул Ураев. – Этот план разработан НАТО.

– Так в нем и записано – «на случай беспрецедентных массовых беспорядков в России» и так далее. Он существует с девяносто четвертого года и постоянно корректируется. Насколько мне известно, для осуществления этой акции руководители «семерки» и НАТО должны получить «добро» от президента и правительства.

– Они получат такое согласие. Я думаю, это случится в ближайшие дни.

Ураев виртуозно выругался и с тревогой посмотрел на друга.

– Это еще больше осложнит ситуацию. Натовцы в России – это будет настоящий взрыв!

– По мне, так правительство опоздало с этим делом как минимум на три года. В стране, находящейся под контролем организованной преступности, ядерному оружию нет места. Хотя чего ждать от этих чинуш – они сами недалеко ушли от уголовников. Акция будет кратковременной, от семи до десяти дней. Хотя ты и прав, последствия будут ужасны.

– Все это закончится смутой и кровавыми беспорядками. И тогда никто не помешает мафии взять власть в свои руки. Если правительство пойдет на такой шаг, оно обречено.

– Оно и так обречено, – не согласился с другом Романцев.

– Сколько времени понадобится Мороку и мафии, чтобы прибрать Россию к рукам?

– Три месяца плюс-минус две недели. В своем прогнозе я учел потери, понесенные мафией в ходе этой акции. Через три месяца она будет готова к войне. Сам понимаешь, сроки носят приблизительный характер. Слишком много побочных факторов, и все их трудно учесть. Мы не знаем, как будет себя вести в этой ситуации мировое сообщество. Возможно, оно решится на оккупацию России, хотя я в этом не уверен. Скорее всего, нас, как обычно, предоставят самим себе.

– На чем основывается твое мнение относительно сроков начала войны? – озабоченно спросил Ураев.

– На голых фактах. В первую очередь я исходил из наличия у мафии соответствующих ресурсов. По сути, война может начаться в любой момент.

– Теперь понятен скрытый смысл этой акции, – Ураев принялся загибать пальцы: – Первое. Применив оборонительную тактику, они завлекли в засаду и перемололи наиболее боеспособные части МВД и армии. Второе. Они стремятся получить максимум сведений о Корпорации и с помощью все тех же МВД, спецслужб и армии нанести организации непоправимый урон. Третье. Попытаться обнаружить мозговой центр Корпорации и при случае уничтожить его. И четвертое – спровоцировать ООН и НАТО на ввод в Россию оккупационных сил и тем самым заполучить в союзники большую часть населения страны.

– И пятое, – добавил Романцев. – Скрыть истинные причины кризиса и замаскировать собственные приготовления к войне.

– Не все из намеченного им удалось, – заметил Ураев. – До Корпорации они не смогут добраться, я в этом уверен. Зато Романов и его люди будут иметь полную информацию о планах Морока и мафии. Как ты думаешь, что в этой ситуации предпримет Романов?

– Будет готовиться к войне, – жестко ответил Романцев. – Корпорация всеми силами стремилась избежать кровопролития, но из этого ничего не вышло. До настоящей поры Корпорация занималась накоплением средств и ресурсов. Настала пора пустить их в дело. Но если брать чисто военную сторону, то Романов и Корпорация несколько запаздывают с развертыванием сил. Мафия их значительно опережает в этом направлении.

– Ты прикидывал соотношение сил?

– Это наиболее трудный вопрос, – после небольшой паузы ответил Романцев. – Я полагаю, что соотношение примерно один к трем. Это означает, что Морок может привлечь к началу войны значительно большие людские и материальные ресурсы, чем Корпорация. Но я уже говорил, это будет небывалая война, и количество ракет, танков и самолетов будет играть в ней второстепенную роль.

– Почему ты не спрашиваешь меня о своей семье? – внезапно поинтересовался Ураев.

Романцев заметно побледнел и резким движением затушил сигарету о край пепельницы.

– Я боюсь, Феликс. Все это время я боялся задать тебе этот вопрос. Моя семья – это единственное, чем Стоун может давить на меня.

Он развернулся всем телом к Ураеву, и в его воспалившихся от бессонницы и долгого чтения глазах читался немой вопрос.

– Я хотел бы дать тебе стопроцентную гарантию, что они в полной безопасности…

Заметив, как потемнели от боли глаза Романцева, Ураев поспешил с объяснением:

– Стоп, Алексей. Не паникуй раньше времени. Я не думаю, что им грозит опасность. Твоя семья сейчас в Германии.

– Где именно? – понадобилось усилие, чтобы задать этот вопрос.

– В Пуллахе. За ними приглядывают парни из БНД и люди Стоуна. Стерегут так, как не стерегут даже коронованных особ. Я сам доставил их в Пуллах, так что имею представление. Я мог бы изменить маршрут следования и доставить твою семью в безопасное место, но ты сам понимаешь, какие это могло бы иметь последствия. Крастиньш, глава службы безопасности Корпорации, лично пообещал мне, что они вытащат твоих близких из Пуллаха и укроют их в надежном месте. Он так и сказал: «Девяносто девять из ста, что мы их сможем вытащить». Они внимательно следят за развитием ситуации и планируют умыкнуть твоих в самый последний момент, когда станет горячо. Скорее всего, они уже на свободе.

Ураев запнулся и с сожалением посмотрел на друга:

– Но ты сам понимаешь, стопроцентной гарантии не существует. Извини, я должен был сразу тебе об этом сказать.

Романцев прикурил новую сигарету и скользнул взглядом по экранам мониторов.

– А что будет с нами? – спросил он. – Корпорация думает как-то вытаскивать нас из этого погреба? Впрочем, глупый вопрос. Мы обречены.

– Если не выберемся за пределы бункера, то да.

– А если выберемся? – вяло поинтересовался Романцев.

– В особой зоне есть несколько мобильных групп, почти целиком состоящих из моих парней. Они будут держаться поблизости от бункера и, если понадобится, прикроют нас от людей Стоуна.

– Даже при таком раскладе наши шансы на спасение носят весьма призрачный характер, – тускло заметил Романцев.

– Меня об этом предупреждали. Сам понимаешь, твоим мнением поинтересоваться не было возможности. Извини. Я вижу, тебе не хочется умирать.

– Нет, Феликс, дело не в этом, – Романцев побарабанил пальцами по подлокотнику кресла, чтобы хоть как-то унять нервную дрожь. – Я устал жить и не боюсь смерти. Так я думал совсем недавно. А сейчас во мне проснулась жажда жизни. Я чертовски любопытен, Феликс, и хотел бы знать, чем все это закончится. Я хотел бы поучаствовать в этой войне подольше.

– Ты считаешь, мы здесь баклуши бьем? – вспылил Ураев. – По-твоему, это детский утренник, где добрые взрослые дяди разыгрывают перед детьми кукольное представление? Нет, друг, здесь в роли кукловодов выступают плохие парни, и дергают они за веревочки не марионеток, а живых людей. Говоришь, тебе захотелось поучаствовать в войне? А мы, по-твоему, где? На флоридском пляже с девочками загораем? Мы и есть на войне. А на войне, как известно, убивают. Кто-то же должен первым выбраться из окопа?

– Не заводись, Феликс, я все понимаю, – на губах Романцева блуждала грустная улыбка. – Никогда не слышал, чтобы ты говорил высоким штилем. Взгляни лучше на экраны.

Ураев с тревогой посмотрел на мониторы. Повсюду была одна и та же картина: на голубом фоне красным высвечивались названия связных групп. Ни один канал на прием не работал.

– Черт! – выругался Ураев. – Почему они все сразу замолчали? Когда прошло последнее сообщение?

– Десять минут назад по каналу С-2. Информация от Интерпола. Обнаружить тайные лаборатории по изготовлению ПР до сих пор не удалось.

– Не нравится мне это затишье, – сказал Ураев и нервно поправил наушник, укрепленный на мочке уха. – Я надеялся, что сваренной нами кашки Стоуну хватит надолго. Слишком быстро они раскусили нашу игру. Что происходит?

– Сам видишь, – нахмурился Романцев. – Стоун отрыгнул нашу кашку, она пришлась ему не по вкусу. Не забывай, в своих расчетах мы не учитывали, кто стоит за его спиной. Давай, Феликс, быстро двигай к своему пульту. Скоро у нас начнутся неприятности. А я тем временем постараюсь закончить свою работу.

Он мельком взглянул на связной терминал С-5 и процедил сквозь зубы:

– Ну что же ты, Стоун? Позволишь этому чудовищу взять верх? Я помогу тебе. Мы будем вместе бороться – ты и я.

Но лучше бы тебе застрелиться.